Текст книги "Ты мой"

Глава 8

Чтобы хоть как-то унять нервозность, я закуриваю. Сделав пару затяжек, я тушу сигарету и возвращаюсь в общежитие. На телефоне несколько пропущенных от подруг, но я написала Алексе, чтобы они веселились и отдыхали без меня.

Слова Аарона о том, что я совсем его не знаю, задели меня.

Конечно, не знаю, ведь мы все видим лишь того Бэйкера, которым он хочет казаться. И тот человек, которого я вижу изо дня в день, напоминает мне Джейсона. Парня, в которого я была без памяти влюблена. От которого исходила лошадиная доза уверенности и который всегда показывал только лучшую сторону себя. А оказалось, что за этой лучшей стороной, за яркой блестящей упаковкой, скрывался гнилой человек. Поэтому Аарон не может обвинять меня. Я делаю выводы только на основе жизненного опыта.

Захожу в комнату и, удобно устроившись на кровати, хватаю ноутбук.

Совсем скоро я останусь одна. Хоть это и продлится всего месяц, но за последние несколько лет я еще ни разу не оставалась в одиночестве на столь большой срок. Родители боялись оставлять меня одну, а прошлые годы в университете я проводила каникулы с Алексой, так как она никуда не летала. Но это лето изменит все. И, я надеюсь, в лучшую сторону.

Звонки от Алексы периодически продолжались. Она единственная наплевала на мою просьбу и продолжала звонить и писать. АЛЕКСА:

И так бесконечно. Она сейчас должна смеяться и веселиться в компании друзей, а не волноваться обо мне.

Я:

АЛЕКСА:

Вот именно, что только кажется. Но я не отвечаю на ее сообщение. Закрываю чат и набираю маму.

– Привет, солнышко, – отвечает она после третьего гудка. – Как ты?

Мама всегда начинает свой разговор с этих фраз. И на сердце сразу становится теплее. Нежность в ее голосе, как домашний плед, запеленывает меня в теплый кокон.

– Привет, я в порядке. Как вы с папой?

– Уже не можем дождаться отпуска, – тяжело вздыхает она. – Ты так и не надумала присоединиться к нам?

– Нет, решила остаться в общежитии и сконцентрироваться на альбоме.

– Хорошо. – В ее голосе слышны нотки грусти. – Но если вдруг передумаешь, только скажи.

– Обязательно.

Разговор с мамой затягивается. Пока она рассказывает мне об их с папой планах на лето, возвращается Алекса. И это странно. Разве они могли так быстро разойтись?

– Ты чего тут делаешь? – шепчу я, прикрывая микрофон.

– Ты не отвечала мне на сообщения, – машет она мне телефоном.

– Подожди минутку, – и я возвращаюсь к разговору с мамой. – Прости, мам, тут Алекса вернулась и…

– Да, конечно, не буду тебя задерживать. И так уже заговорила тебя, – усмехается мама. – Отдыхай.

– Вы тоже, пока.

Я сбрасываю звонок и сразу же замечаю десяток сообщений от Алексы. Даже представлять не хочу, что она там себе напридумывала. Подруга молча садится на свою кровать. Она выглядит уставшей, хотя должно быть наоборот.

– Что-то не так? – осторожно интересуюсь я.

Она медленно вздыхает.

– Ну, конечно, кроме того, что я тебе не отвечала.

Алекса поднимает на меня взгляд.

– Он слишком сложный, – произносит она.

Кто? Она об Аароне? Только не о нем, пожалуйста.

– И да, все это знают. Но можно хоть немного проявить уважения? – продолжала рассуждать Алекса.

– Что произошло?

– Я не смогла промолчать о ситуации с тобой. Все пошли играть в алтимат [7]7
  Алтимат – командная неконтактная спортивная игра с использованием летающего диска (фрисби).


[Закрыть], а я решила поговорить с Роном. Мы всегда были с ним в хороших отношениях. Я заговорила с ним абсолютно в нормальном тоне, но в ответ услышала гадости на повышенных тонах. «Это не твое дело, Алекса. Отвали от меня уже, я не хочу больше слышать о ней», – передразнивает она Бэйкера.

– И что ты у него спросила?

Не то чтобы мне было действительно интересно, но… ладно, мне интересно.

– Я поинтересовалась, почему он так груб с тобой. Да, может, это звучит странно после случая на концерте, но быть настолько злым и грубым… это чересчур.

Может, есть и другие обстоятельства для такого настроения. Я видела, как моментами Аарон напрягался после слов Ноа. И его грубоватые фразы в ответ брату дают основания для такого предположения. Но озвучивать я это не стану. Лучше просто перевести тему.

– Что ты сказала ребятам? Они до сих пор там?

– Я сказала, что волнуюсь за тебя. Что ты не читаешь сообщения, – пожимает плечами соседка. – Посчитала ненужным рассказывать, что Аарон обидел еще и меня.

И правильно. Одной драмы на сегодня достаточно.

– Есть мысли, как провести этот дерьмовый вечер? Потому что у меня их ноль, – грустно признается Алекса.

Я хватаю гитару и с хитрой улыбкой произношу:

– Не хочешь сходить со мной в студию? Я бы попробовала записать один из треков.

– С радостью!

Подруга подрывается с кровати и, весело улыбаясь, хватает сумку и выскакивает из комнаты. Мне бы такой энтузиазм во время записи треков. Но, к сожалению, для меня запись – это адский труд и подпорченные нервы.

– Какую песню записывать будешь?

– «Мысли». Попробую записать ее в разных стилях, посмотрим, как будет звучать лучше.

Преподаватель говорил, что наличие в альбоме различных стилей будет плюсом. Мы сможем показать, что умеем исполнять в разных жанрах. Но я привыкла записывать песни в стиле альтернативного рока. И сейчас переход на другой стиль будет непростым. Последний раз поп-музыку я исполняла лет пять или шесть назад, когда училась в старшей школе. Но я должна попробовать.

Когда я в первый раз исполнила ее Алексе, она сказала, что звучит идеально. Спокойно и нежно. И, надеюсь, сегодня нам удастся послушать конечный вариант.

– А когда ты успела записаться в студию? – интересуется подруга.

– Никогда. Я недавно звонила им, и мне сказали, что почти весь вечер свободен и я могу приходить в любое удобное время. Так что повернем колесо фортуны. Ты не знаешь, повезет тебе попасть туда сегодня или нет. Но кто не рискует…

– Тот не выигрывает, – смеется подруга. – Знаю.

-

– Давай попробуем еще раз с этого же места.

С момента начала записи прошло уже часа три. За это время мы успели записать только половину, второй куплет совсем не получается. И я не знаю, в чем причина.

– Попробуй немного мягче. Ты слишком резко вступаешь, – уже в десятый раз повторяет звукорежиссер.

Начало куплета получается отлично, но, когда я дохожу до середины, все обрывается.

– Может, попробуем изменить текст?

Вряд ли это что-то решит, но, вероятно, действительно стоит попробовать?

– Давай, – соглашается звукорежиссер.

– Алекса, поможешь? – обращаюсь я к подруге, выйдя из комнаты звукозаписи.

Она кивает. И спустя полчаса текст переписан.

– Окей, давай попробуем так!

 
Я открываю глаза и возвращаюсь в реальность.
Где теперь меня окружает много проблем.
Где каждый вправе сказать о тебе какую-то гадость,
Которая засядет в тебе на много лет.
Я так устала от окружающего мира,
Такого токсичного и бесхребетного,
Который разрушает настоящую меня.
 

Но после нескольких попыток я понимаю, что дело во мне, а не в строчках.

– Я не понимаю, что не так, – устало вздыхаю я. – Я пытаюсь, но у меня не получается.

Неужели я действительно могу петь только в одном стиле? Это полный крах. Я начинаю ненавидеть себя.

– Мне кажется, ты просто устала, – заступается за меня передо мной же Алекса. – Может, пора сделать перерыв?

– Возможно.

Я всегда была упорной. Даже в том, что не касалось музыки. Но сейчас именно она заставляет меня сдаться. Я не в силе записать эту песню.

– Тебе нужно передохнуть и успокоиться, – подмигивает мне звукорежиссер. – Я вернусь минут через пятнадцать, и мы продолжим.

Он выходит из студии, и я остаюсь наедине с Алексой.

– У меня ничего не получится. Это полный провал.

Я хватаюсь за голову. Я разочарована в самой себе, в своих возможностях. Мысли о том, чтобы взять паузу и отдохнуть от всего, снова возникают в моей голове.

– У тебя все получится, просто нужно еще немного постараться.

– Куда еще больше, Алекса? Проще признать, что я могу исполнять песни только в одном жанре, и больше не пытаться прыгнуть выше головы.

– Не говори так! – возмущается подруга. – Ты клевещешь сама на себя.

Я поднимаюсь и хватаю гитару.

– Я бездарность! И больше тут нечего сказать.

– Что ты…

Но я перебиваю ее:

– Мы уходим.

– Нет! Мы никуда не пойдем, пока ты не запишешь песню.

Алекса настроена решительно. Ее пальцы сжаты в кулак, а на лице нет ни намека на сомнение. Ее боевой вид заставляет меня сдаться.

– Ладно, я дам себе еще одну попытку.

Подруга победно улыбается.

– Но только одну.

Звукорежиссер возвращается в студию, и я снова встаю за микрофон.

– Ну что, готова?

Я медленно киваю.

– Тогда давай продолжим.

Спустя две попытки я снова опускаю руки. У меня ни черта не получается. Я смотрю на Алексу, ища в ней поддержки, но она что-то активно печатает в мессенджере на телефоне.

– Получилось хорошо, – подбадривает меня звукорежиссер. – Вот, сама послушай.

В наушниках начинает играть тот самый кусок, и я слышу свой голос. И мне, в отличие от звукаря, совсем не нравится. Не тот тембр, не те эмоции. Все не то.

– Но нужно добавить немного чувств. Давай попробуем еще один раз.

И я снова соглашаюсь. Вряд ли что-то получится, но я попробую.

– Давай с самого начала, чтобы ты смогла полностью вжиться в песню.

Я заканчиваю припев и замечаю, как дверь в студию открывается. В комнату входят Коннор с Мэйсоном. А за ними Аарон. Но я стараюсь не отвлекаться на них и пою дальше. Однако собственные мысли не дают мне сосредоточиться, и я вспоминаю наш разговор на пикнике. И именно это дает мне тот заряд, которого так не хватало. Именно эти эмоции помогают мне наконец записать песню.

Я закрываю глаза, чтобы оказаться там, и мое воображение переносит меня на несколько часов назад. Туда, где все произошло.

Когда музыка в наушниках затихает, я открываю глаза и вижу, что Аарон смотрит на меня, словно пытается что-то понять, но я разрываю наш зрительный контакт и перевожу взгляд на звукорежиссера. Он поднимает большой палец вверх.

– Потрясающе! – радуется он. – У тебя получилось.

Я с гордостью снимаю наушники и, улыбаясь, выхожу к ребятам.

– Я же говорила, что ты сможешь, – обнимает меня подруга.

– Спасибо за поддержку, – благодарю я ее и прошу звукаря об отдыхе: – На обработку у меня уже нет сил, может, перенесем на другое время?

– Без проблем, как сможешь, так и приходи.

– Спасибо.

Я собираю вещи, и мы толпой выходим из студии.

– А что вы тут делаете? – спрашиваю я у Коннора, когда мы покидаем пределы студии.

– Я приехал за Алексой, а ребята подкинули меня.

– И я не жалею, – встревает Мэйсон. – Редко слышу, как ты поешь. А это очень круто.

Я слегка улыбаюсь:

– Спасибо.

Мы медленно преодолеваем расстояние между студией и общежитием. Аарон плетется позади всех, болтая с кем-то по телефону. Это не привлекло бы моего внимания, если бы не одно «но». Он очень громко разговаривает по телефону и смеется. Это меня раздражает. Меня все в нем раздражает.

– Да, я обещаю, – произносит он и замолкает, пока слушает своего собеседника, а затем снова громко смеется. – Ну нет, на такое я точно не подписываюсь. Ни за что.

Зачем так громко разговаривать?

– Ладно, не скучай. Постараюсь приехать раньше.

И Аарон наконец-то сбрасывает звонок.

– Не скучай, – тихо передразниваю я его. – Кто-то может по тебе скучать?

– Ты это мне, ведьма?

Черт! Держите меня семеро, а лучше заткните мой рот чем-нибудь. И нет, не тем, о чем каждый мог подумать.

Я ничего не отвечаю.

– Я так и думал, – усмехается Бэйкер. – Трусиха.

Я резко останавливаюсь. Из-за этого на меня налетает Мэйсон.

– Трусиха? – Я разворачиваюсь в его сторону. – Ты сейчас назвал меня трусихой?

– Да, – четко выговаривает он. – И в отличие от некоторых, я могу повторить еще раз. Трусиха.

– Не кажется ли тебе, что это слишком самоуверенное заявление?

– Нет, не кажется.

– Тогда слушай внимательно.

Я делаю два шага в его сторону, и между нами остается примерно ярд.

– Я не думаю, что по такому, как ты, может кто-то скучать.

На его лице растягивается самоуверенная ухмылка.

– Ну тогда я тебя разочарую. По мне скучает каждый, кто когда-либо имел со мной дело.

– Почему мне кажется, что ты врешь?

– Потому что я не уточнил одну деталь.

Он сокращает расстояние между нами до критического предела и наклоняет голову к моему лицу.

– Ну и что же это за деталь?

Я пытаюсь сохранять самообладание. Хотя нахожусь в секунде от того, чтобы прикоснуться к его губам своими.

– Каждая… – Он медленно наклоняется к уху и шепчет: – Каждая скучает по мне.

А потом отстраняется и уходит, крикнув что-то ребятам. А я стою на месте, словно камень, который вот-вот сорвется в пропасть от малейшего дуновения ветра. Я держусь, держусь из последних сил. Но этот ветер сильнее меня, и я падаю. В ту самую темную и холодную пропасть, откуда мне никогда не выбраться.

– И после этого ты утверждаешь, что ты не бабник? – кричу я ему вслед.

Он останавливается и оборачивается на меня, как и студенты, которые проходят в этот момент неподалеку.

– Эмма, нам лучше уйти, – шепчет рядом Алекса и тянет меня за руку.

– Никуда я не пойду.

Аарон быстрым шагом устремляется в нашу сторону. Он зол, но старается скрыть это за своей фирменной противной ухмылкой. Однако меня не проведешь.

– Почему?

– Что почему? – с непониманием смотрю я на него.

– Почему все, кто хоть чем-то похожи на твоего бывшего, сразу становятся бабниками?

– Я этого не говорила.

– Нет, не говорила. Но ты так думаешь, – заявляет он, останавливаясь от меня в двух шагах. – Да, я уверен в себе, но кто сказал, что это плохо? Да, я пользуюсь популярностью у девушек, но никто еще ни разу не уличил меня в связи с кем-либо из них. Да и не ты ли недавно спрашивала меня о том, как мне удается сохранять репутацию такой идеально чистой?

Он подходит вплотную. Теперь он так близко, что мой нос почти касается его накачанной груди.

– Ты не поверишь, но ответ очень прост, – продолжает он.

Я поднимаю голову, чтобы видеть его лицо. Хочу видеть, с каким выражением он это скажет.

– Я с ними не связываюсь. Потому что обязательно найдутся такие, как ты, кто захочет очернить мое имя.

Он унизил меня. Унизил на глазах у всех.

От этого на языке появляется горечь. Я думаю, он чувствовал то же самое пару минут назад. Ведь я поступила с ним точно так же.

– И как минимум по мне скучает моя семья, если тебе это интересно.

– Я давно никому этого не говорила, но сейчас могу с уверенностью произнести…

Он приподнимает бровь.

– …ты меня бесишь!

– Не поверишь, но это взаимно!

Я обхожу его и нарочно задеваю плечом, но он даже не шелохнется. Чертов качок. Я подхожу к Алексе, и она, обхватив мою руку, уводит меня прочь. Но я еще успеваю расслышать, как Аарон бормочет себе под нос:

– Зачем я разрешил тебе сесть на мотоцикл? Свалилась же ты на мою голову. Все нервы успеет испортить.

О чем это он? Но я больше не задаю ему вопросов. Сегодня с меня довольно его ответов. Я подстраиваюсь под быстрый шаг Алексы и, даже не успев попрощаться с Мэйсоном и Коннором, быстро направляюсь в кампус.

– Тебе нужно научиться держать язык за зубами! – возмущается подруга, когда мы заходим в комнату. – Ваши ссоры – это просто невыносимо!

Я ничего не отвечаю, потому что потратила все силы на ругань с Бэйкером.

– Мне кажется, если вы встретитесь, когда рядом никого не будет, вы поубиваете друг друга.

– До такого точно не дойдет.

– Я почему-то в этом не уверена, – устало вздыхает Алекса. – Может, мне лучше никуда не уезжать?

– При чем тут твоя поездка?

– Ты еще не в курсе?

Такой ответ интригует меня. Я усаживаюсь поудобнее и жду длинного рассказа, но она выдает совсем короткое объяснение:

– Аарон остается здесь на лето.

Что? Но ведь Ноа говорил, что они собираются вернуться домой!

– Я только вчера узнала, Коннор в разговоре упомянул.

В таком случае лето обещает быть сложным. И проблема даже не в самом Аароне. Если он где-то появится, я просто постараюсь сделать вид, будто его не существует. Проблема в том, что, несмотря на наши ссоры и взаимную неприязнь, меня тянет к нему. И это меня пугает. Меня пугает, что я снова могу уколоться, срывая розу, пусть даже все указывает на то, что она без шипов.

Глава 9

Мне нравится тишина в комнате. После того, как Алекса уехала, все вокруг замерло. Я больше не хожу на вечеринки и почти все время провожу в комнате. Сегодняшний день не стал исключением. Пока за окном шел небольшой дождь, я сидела с гитарой в руках и, не отрываясь, смотрела на пустой лист бумаги. Еще два часа назад на нем должны были появиться слова и аккорды. Однако он по-прежнему не тронут.

Я громко вздыхаю и провожу медиатором по струнам.

– Без-на-деж-на, – пропеваю я.

От очередного срыва меня спасает стук в дверь. Кого бы ни принесло, он совсем не вовремя. Открывая дверь комнаты, я не вижу никого, но на коврике нахожу сложенный лист. Похожие я замечаю и у других дверей. Скорее всего, приглашение на очередную вечеринку. Но, раскрывая его, я удивляюсь.

Это не очередная вечеринка. Это очередная гонка на мотоциклах.

Ну конечно, им же было мало проблем после прошлой! Имена участников заезда остаются неизменными. Аарон и Ноа в первых строках. Впрочем, мое внимание привлекают не их имена, а строчка ниже.

Желаете стать участником гонки? Отправьте заявку по почте.

Я знаю, что это просто ужасная идея. Но сидеть в четырех стенах надоедает, и пора уже выбираться из своего кокона. Долго не думая, я открываю почту и отправляю заявку на участие. Да, у меня нет мотоцикла, шлема и формы, но их можно арендовать. Денег у меня не очень много, но и на эту сумму что-то найти можно.

Менее чем через полчаса на почту приходит ответное письмо.

«Ваша заявка одобрена.

Свои данные и гоночный номер впишите в электронную таблицу ниже.

Желаем удачи в заезде!»

Открывая таблицу, замечаю, что все участники заезда мужского пола. Нет ни одной девушки. Это настораживает меня, но не пугает. Значит, я буду первой.

Вписываю свои имя и фамилию, а затем проверяю, какие номера уже заняты. Я хочу взять себе номер двадцать, но это номер Аарона, поэтому останавливаюсь на одиннадцатом. Теперь нужно решить проблему с мотоциклом. Гонка уже завтра вечером, и у меня совсем нет времени. Поэтому я сразу же сажусь искать прокат мотоциклов.

Потратив около часа на поиски, осмотрев все возможные сайты и их актуальные предложения, я уже хочу сдаться и отозвать заявку, но тут мне на глаза попадается идеальный вариант. Kawasaki ZX6–R636. Кислотно-зеленый цвет пластика мне не очень нравится, но это сейчас не важно. По цене и характеристикам этот мотоцикл идеально подходит. Я не стремлюсь выиграть гонку, поэтому соглашаюсь на этот вариант сразу же. Там же я нахожу полностью черный шлем и мотокомбинезон.

Набираю номер магазина и бронирую мотоцикл и все остальное. Получив указания менеджера, я хватаю документы, вызываю такси и еду в прокат. Мой дебют в гонке все-таки состоится.

-

Я никому не сказала о том, что буду участником заезда.

Несмотря на то что еще вчера я опробовала мотоцикл и он оказался даже лучше, чем я думала, переживания не уходят. В памяти еще свеж тот случай, после которого мы с Аароном оказались в больнице. И сейчас, медленно подъезжая к месту гонки, я волнуюсь.

Когда волнение доходит до предела, я вижу на горизонте палатку со столами, несколько мотоциклов и еще пару человек в мотоформе. В отличие от них, я не сразу надела комбинезон. На улице слишком жарко, поэтому я закинула его в спортивный рюкзак, который сейчас болтается у меня на плечах.

Подъезжаю к палатке и не замечаю ни одного знакомого лица. Гонщики стоят каждый у своего мотоцикла и даже не общаются друг с другом. Я делаю глубокий вдох-выдох и снимаю шлем. Один из парней замечает меня и что-то говорит другим. Теперь четыре пары глаз смотрят в мою сторону. Ну а я, будто не замечая их, подхожу к организаторской палатке.

– Добрый день, – обращаюсь я к незнакомому парню.

Он поднимает голову и осматривает меня с ног до головы, не скрывая интереса. Закончив визуальный анализ, парень расплывается в противной улыбке.

– Ты заблудилась, красотка?

Какая мерзость. Меня сейчас стошнит.

– Я хотела бы заполнить документы для участия в гонке, – указываю я на свой мотоцикл. – Что и где нужно подписать?

Он удивленно смотрит на меня, и отвратительная улыбка сходит с его лица. Считаю это успехом.

– Сейчас, минутку, – бормочет он, пока что-то ищет в ноутбуке. – Эмма Лоренс, верно?

– Да, это я.

– Тогда тебе нужно расписаться вот здесь.

Парень протягивает мне несколько бумаг.

– Ручка будет?

– Держи.

Быстро ознакомившись с документами, я ставлю свои подписи и возвращаю их ему.

– Предупреждаю сразу, что в случае аварии или еще чего-то мы не несем никакой ответственности.

– Я в курсе, – улыбаюсь я. – И я так понимаю, никаких раздевалок здесь нет?

– Нет, но я могу прикрыть тебя своим телом, – подмигивает он.

– Тогда справлюсь как-нибудь сама.

Я забираю свой гоночный номер и возвращаюсь к мотоциклу. Наклеив на него цифру одиннадцать, я стараюсь взглядом найти место, где можно было бы переодеться. Я замечаю небольшое, почти развалившееся строение вдалеке и решаю надеть мотокомбинезон там.

Всего четыре гонщика и пятая я. До старта остается меньше часа, и это очень странно. Видимо, не все любят приезжать заранее, потому что, когда я заполняла свои данные, в списке было не более десяти человек.

Поприветствовав соперников, я быстрым шагом направляюсь в полуразрушенное строение и меняю повседневную одежду на гоночный костюм. Белые мотоботы очень выделяются на фоне черного костюма и шлема. Но это была единственная пара, подходящая мне по размеру.

Сложив одежду в рюкзак, я возвращаюсь к палатке с противным парнем.

– Я могу оставить здесь свои вещи?

– Да, стол для личных вещей там.

Спасибо, что хотя бы это предусмотрено.

За двадцать минут до старта подъезжают остальные участники. И теперь тут все. Кроме Аарона и Ноа. Приехали еще несколько других организаторов, и сейчас они досматривают участников на соблюдение правил экипировки.

Я узнаю только одного гонщика. Шестой номер, тот самый, который выдавил Аарона с трассы. Он громко над чем-то смеется со своим напарником и не реагирует на вопросы организатора. Думаю, ему плевать на любые правила. Он по ним не играет, это я уяснила еще в прошлый раз.

Когда очередь доходит до меня, мужчина-организатор удивляется:

– Не ожидал увидеть здесь девчонку.

– А я люблю удивлять.

Он зачитывает мне несколько правил и, осмотрев меня, дружелюбно улыбается.

– Дам тебе небольшой совет, – переходит он на шепот. – Держись подальше от Доуна и Кая на трассе. Парни часто забываются и действуют агрессивно, они не посмотрят на то, что ты девушка. Вытолкнут с трассы и даже глазом не моргнут.

Я знаю, как это бывает, поэтому просто киваю в знак благодарности.

До старта остается около пяти минут. Вокруг шумят болельщики. Как же их много! Один из организаторов подзывает гонщиков для проведения жеребьевки.

– У нас будет два заезда по пять участников. Первые два победителя в своих заездах проведут финальный и разыграют призовые места, – дежурным тоном сообщает он, берет черную коробку и ставит ее на стол перед нами. – Каждый из вас узнает свою очередь на заезд, вытягивая билет с номером. Цифра один – первый заезд, цифра два – второй. Все просто.

Я выхожу первой, и, увидев меня, некоторые парни удивляются. Я слышу перешептывания за спиной, но не обращаю на них внимания. Просовываю руку в коробку и вытаскиваю оттуда бумажку. Разворачиваю ее и вижу там номер один.

– Первый заезд, – показываю я организатору.

После меня идет Кай под номером шесть. Он вытягивает второй заезд и встает рядом со мной.

– Что такая хрупкая девушка забыла здесь? – спрашивает он.

– Решила испытать себя на прочность.

Стоит заметить, что я никогда не участвовала в мотогонках. Я обычный любитель и сегодня на свой страх и риск буду соперничать с опытными байкерами.

– Стоило выбрать другой вид испытания, – он усмехается. – Тебе повезло, что мы в разных заездах.

Я лишь усмехаюсь.

Последним вытягивать билет идет его приятель Доун. И он оказывается в первом заезде.

– А вот сейчас не повезло. Он проглотит тебя, как мандариновую косточку, и даже не заметит.

Я и не сомневаюсь в этом. Но ответить так я не могу, поэтому решаю поиграть в супергерл.

– Это мы еще посмотрим.

Кай приподнимает одну бровь.

– Дерзкая. Мне такие нравятся.

– А мне такие, как ты, нет.

Я разворачиваюсь и направляюсь к своему мотоциклу, а организатор приглашает участников первого заезда на старт. Медленно подъезжаю к линии старта и вижу там Аарона. Он не обращает на меня никакого внимания. И это хорошо.

– А сейчас пришло время представить вам участников первого заезда, – обращается организатор к зрителям. – Доун Смит, номер семьдесят восемь.

Боковым зрением замечаю, как Доун снимает шлем. Черт! Если Аарон увидит меня, все закончится нравоучительной лекцией.

– Джаред Джонсон, номер пятьдесят два.

Джонсон вслед за Доуном снимает свой шлем.

Ну что, Эмма. Тебе конец.

– Эмма Лоренс, номер одиннадцать.

Болельщики издают удивленный свист, а я медленно снимаю шлем и кручу головой, чтобы освободить волосы.

– Какого черта, Эмма? – вопит Аарон. – Ты с ума сошла?

Но я широко улыбаюсь и стараюсь не показывать ему, как я взволнована.

– И Аарон Бэйкер, номер двадцать.

Он также снимает шлем и дарит мне гневный взгляд.

– Ты не понимаешь, во что вляпалась, – предупреждает он.

– Может быть, так и есть, но я решилась на это и закончу начатое.

Я снова надеваю шлем и завожу мотор.

– Пожалуйста, держись подальше от Доуна.

Это последнее, что говорит Аарон.

– Гонщики готовы?! – кричит организатор. – Тогда… Три… два… один…

Я слышу звук сирены и вместе со всеми срываюсь со старта.

Аарон и Доун сразу же вырываются вперед, но не сильно. Между нами чуть больше секунды.

Эта трасса значительно отличается от той, где мы были в прошлый раз. Здесь намного больше крутых поворотов, но я так себе ее и представляла. Она очень похожа на трассы на официальных соревнованиях, и мне это нравится.

Мы четверкой входим в первый поворот, и я замечаю, как Доун пытается столкнуть Аарона, но тот удерживается в пределах трассы. И так два круга. Я еду самой последней за всеми, просто наслаждаюсь гонкой и пытаюсь подловить момент, чтобы опередить их всех. Но вылет Джонсона меняет мои планы.

В очередном повороте Доун вытесняет пятьдесят второй номер с трассы. Его грязная игра злит меня, и я прибавляю газу. С трудом поравнявшись с ним и Аароном, я первой захожу в поворот и подрезаю Доуна. Я слышу, что он что-то кричит, но из-за шлема не могу разобрать, что именно.

Впереди новый круг. Адреналин в моей крови бурлит и требует большего. И я с радостью даю ему это. Я вырываюсь вперед, не интересуясь тем, что происходит сзади. А стоило бы.

Доун не собирается забывать, как я подрезала его, и опережает меня, задевая своей передней шиной мою заднюю. Я на секунду теряю управление и лидерство, но удерживаю послушный мотоцикл на трассе.

Снова прибавив газу, я стараюсь догнать их. Но теперь у меня это не получается. Они включили запредельные скорости. Я отстаю от них в пределах двух секунд, и это очень много. Остался последний круг, и должно произойти чудо, чтобы я смогла догнать их.

Я вижу, как Аарон и Доун соперничают, и понимаю, как ничтожны мои попытки приблизиться к ним. Но я не собираюсь проигрывать. Я выжимаю максимум, на который только способен мотоцикл, и поворот за поворотом сокращаю дистанцию. Перед двумя финишными поворотами мне удается догнать их.

Я иду вровень с Доуном и оказываюсь между ним и Аароном. Возможно, я не должна так низко опускаться, но мне хочется попробовать столкнуть Доуна с трассы.

Мы втроем заходим в предпоследний поворот, и я аккуратно пересекаю траекторию семьдесят восьмого номера. Он снова ругается, но остается на трассе. А я разочарованно готовлюсь к последнему повороту.

Он не должен пересечь финишную черту. Даже если мне для этого потребуется вылететь вместе с ним.

Преодолев расстояние до последнего поворота, я максимально близко пристраиваюсь к Доуну. Я слышу Аарона. Кажется, он кричит: «Не смей!» Но таким, как Доун, нужно преподать урок. Перед самым поворотом я резко подрезаю семьдесят восьмого по внутреннему радиусу. Он пытается войти в поворот, но это вылет. Слушая, как мотоцикл издает ужасный звук после соприкосновения с асфальтом, я победно улыбаюсь.

Никуда не спеша и спокойно преодолевая поворот, я выезжаю на финишную прямую. И спустя пару секунд пересекаю черту и останавливаюсь рядом с Аароном. Я снимаю шлем, и Бэйкер становится первым, с кем я встречаюсь взглядом.

– Отойдем на пару слов.

Он даже не спрашивает, он требует этого.

Я вижу, как он зол. Это доказывают желваки, которые ходят на его скулах.

Спрыгиваю с мотоцикла и откатываю его с финиша, освобождая место для следующих гонщиков.

– Ты не участвуешь в следующем заезде, – грубо говорит Аарон.

Мои брови взлетают вверх.

– Почему это? Я пришла второй, по правилам…

Но он перебивает меня:

– Ты не участвуешь в следующем заезде, Эмма. Я поговорю с организаторами сам.

Что он о себе возомнил?

– Ты не можешь указывать мне что делать!

– Какого черта ты вытворяла на трассе? – он почти кричит на меня.

– Я делала то, что должна была! Ясно?! Он заслужил это!

Аарон хватается за голову:

– Да мне плевать на Доуна! Я беспокоюсь за тебя!

Я останавливаюсь и смотрю на него:

– Я буду участвовать в следующем заезде. И точка.

Я ставлю мотоцикл на подножку и собираюсь отойти к организаторской палатке за бутылкой воды, но проходящий мимо Доун сбивает меня с ног. Я падаю на мотоцикл, а он падает на землю. Меня пронзает резкая боль в спине, и скрыть ее у меня не получается. Как Аарону не получается скрыть гнев. Бэйкер помогает мне подняться и тут же подлетает к Доуну. Я не успеваю опомниться, как его кулак врезается в челюсть Смита.

– Аарон!

Я бросаю попытки поднять мотоцикл и устремляюсь к нему.

– Еще хоть пальцем ее тронешь… – Бэйкер смотрит на противника сверху вниз. – Ты меня понял?

Я встаю между ними и пытаюсь оттолкнуть хоккеиста подальше от Доуна.

– Аарон, не нужно, пожалуйста.

Я беру его за подбородок, чтобы он перевел взгляд со Смита на меня. И это приносит успех. Он пару секунд смотрит на меня темными глазами, а затем делает пару шагов назад, увеличивая между нами расстояние.

Осознав, какая картина сейчас открывается всем вокруг, я опускаю голову, разворачиваюсь и устремляюсь к своему упавшему мотоциклу. Его нужно поднять. А еще нужно подготовиться к финальному заезду.

Наблюдая за тем, как Ноа и Кай лидируют за два круга до финиша, я понимаю, что в финальной гонке будут именно они. Пока Аарон крутится около своего мотоцикла, я стараюсь держаться от него подальше. Но он все равно настигает меня в организаторской палатке.