Текст книги "Мег"
Автор книги: Стив Алтен
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Стив Алтен
Мег
Steve Alten
MEG, REVISED AND EXPANDED EDITION
Серия «The Big Book»
Copyright © 2016 by Alten Entertainment of Boca Raton, Inc.
All rights reserved
© О. Александрова, перевод, 2017
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017
Издательство АЗБУКА®
* * *
Посвящается моему отцу ЛОРЕНСУ АЛТЕНУ:
мир еще не знал добрее души…
и
УЭЙДУ МАЛЛЕРУ,
нашему общему другу, так рано нас оставившему
Это художественное произведение. Имена, персонажи, места действия и события являются плодом воображения автора и не должны рассматриваться как реальные. Любое сходство с реальными событиями, районами, организациями или лицами, живыми или мертвыми, является чисто случайным.
Истоки
Пролог
На борту корабля королевских ВМС «Челленджер»
Филиппинское море
5 октября 1874 года
Капитан Джордж Нэрс стоял, напружинив колени, на уходящей из-под ног орудийной палубе: разыгравшийся Тихий океан стискивал его вместе с командой в безжалостных объятиях ярящихся волн. Перекатывающиеся гребни вздымали ввысь нос британского военного корабля, обитый медью киль трещал под напором бурных вод. За прошедшие семьсот дней шипение соленых брызг и неистовое хлопанье парусов на всех трех мачтах корабля стали для шотландского морского волка чем-то вроде привычной мантры. Несмотря на опасность, капитан предпочитал водную стихию пунктам назначения, куда для выполнения возложенной на него миссии ему приходилось заходить.
Джордж Нэрс понял, что этот рейс станет особенным, когда с флагманского корвета королевских ВМС в Австралии убрали все орудия, кроме двух, и часть переборок. Освободившиеся площади были преобразованы в лаборатории, оснащенные микроскопами, химическим оборудованием, бутылками для взятия проб воды и склянками со спиртом для консервации образцов – одним словом, отнюдь не тем, что предпочел бы видеть на своем судне капитан. Кроме того, на главной палубе были размещены платформы с драгами. Платформы выступали наружу по бортам судна наподобие строительных лесов, с тем чтобы персонал мог работать, не боясь запутаться в оснастке. Драгированием руководили ученые – специалисты по взятию проб грунта и исследованию донных отложений. Для осуществления этой задачи необходимы были сети и контейнеры, прикрепленные к канатам, бухты пеньковых тросовых лотлиней длиной более 140 миль, а также 12,5 мили стального троса для промера глубин. Все это добро разматывалось и наматывалось с помощью лебедок – рутинная работа, занимающая бо́льшую часть времени.
Почетной миссией корабля королевских ВМС «Челленджер» была наука, 243 члена его экипажа уходили в море с целью новых открытий. Во время этого плавания судну за четыре года предстояло преодолеть 69 000 морских миль.
Капитан Нэрс, пользовавшийся непререкаемым авторитетом у членов экипажа, был человеком уравновешенным, и если его физические данные слегка подкачали, то природа с лихвой компенсировала это изрядной долей смекалки. И сейчас, стоя у грота, он с некоторой тревогой, смешанной с изумлением, смотрел, как бородатый профессор осторожно пробирается к нему по качающейся палубе.
– Профессор Мозли! Что там у нас происходит?
– Глубоководное траление и драгирование. Команда использует все более длинные лотлини, но на этом участке архипелага океан, похоже, вообще бездонный.
Капитан бросил взгляд в сторону правого борта. Вот уже несколько недель корабль шел мимо Марианских островов, холмистая поверхность которых была покрыта зеленым ковром джунглей.
– Надо же, а мне почему-то казалось, что вокруг островов довольно мелко.
– Сдается мне, эти вулканические острова окружают такие глубокие воды, каких нам доселе еще не приходилось встречать. Океанское ложе образовано древними отложениями, состоящими из окаменелостей и марганцевых отложений. Сегодня утром мы опустили лотлинь на триста пятьдесят морских саженей, и по-прежнему никаких признаков дна. Пришлось нарастить…
Но тут нос корабля снова взмыл вверх, затем резко ударился о волны, и капитану пришлось подхватить едва удержавшегося на ногах ученого мужа.
– Ну и когда будет готов новый трос?
– Насколько мне известно, через двадцать минут.
– Отлично. Право руля! Мистер Лаутербах, убрать паруса! Приготовить паровой двигатель!
– Есть, капитан!
Первый офицер ударил в судовой колокол, этот сигнал мобилизовал две дюжины моряков. «Челленджер» накренился на правый борт, чтобы поймать ветер в ложбине между волнами.
Дождавшись, когда ученый благополучно спустится в трюм, капитан Нэрс снова обратил взор на бурные воды Тихого океана.
Триста пятьдесят морских саженей… более шести километров. Насколько глубоким может оказаться здесь океан? И какие неизвестные формы жизни он способен в себе таить?
Чрево океана, омывающего этот странный архипелаг, наверняка содержит ключи к разгадке: начиная с окаменелых позвонков китообразных и ушных костей кита и кончая тысячами акульих зубов, из которых добрая сотня, покрытая толстым слоем марганцевых осадков, была размером с человеческую ладонь. Мозли идентифицировал их как принадлежащие роду белых акул Carcharodon, а зубы длиной более четырех сантиметров – виду Megalodon, доисторическому морскому чудовищу.
Впечатляющий размер акульих зубов породил горячие ночные споры на камбузе по поводу того, сохранились ли эти существа до нашего времени. Темно-серые, почти свинцовые, зазубренные треугольники были слишком окаменелыми, а потому ничего наверняка не подтверждали, и только белый образец мог служить веским доказательством существования мегалодона. Профессор Мозли, со своей стороны, тщательно исследовал каждый улов в надежде найти среди обломков сокровище цвета слоновой кости, но его старания пока не увенчались успехом.
– Капитан, некоторые окаменелости не такие уж древние, – предыдущим вечером заявил профессор, приканчивая третий бокал бренди. – Все свидетельствует о том, что здесь по-прежнему могут обитать подобные существа, но только на бо́льших глубинах.
– А какого размера могут быть эти ваши мегаакулы?
– Обычно метров тринадцать, однако данные фрагменты говорят мне совсем о другом. Я держал в руке восемнадцатисантиметровый зуб, а значит, от морды до хвоста его обладателя должно быть не меньше двадцати метров.
– Боже милостивый! Это больше половины длины «Челленджера». Существо такого размера… Нет, нам явно нужно судно побольше. А вообще довелось ли хоть кому-нибудь видеть подобных монстров?
– Ходили разные слухи. В основном среди китобоев. Ведь кровь в море привлекает акул.
– Привлекает? Но как?
– Неизвестно. Возможно, они различают вкус крови. Впрочем, акулы не моя специальность, а вот дьявол вроде мегалодона… Должен признаться, капитан, всякий раз, как мы вытаскиваем сети, я ловлю себя на том, что вглядываюсь в поверхность моря, в глубине души надеясь, что своими действиями мы выманим одного из этих монстров из глубины. Ведь только так я могу получить возможность воочию увидеть это гигантское животное – самое страшное творение природы на Земле.
Капитан Нэрс смотрел на волны в белых лохмотьях пены, пытаясь представить себе акулу, способную одним махом проглотить четверых его моряков, и невольно задавался вопросом: какова вероятность того, что в неведомых глубинах этих проклятых вод до сих пор сохранились подобные рыбины?
Глава 1
На борту вспомогательного судна ВМС США «Максин D»
Филиппинское море
Настоящее время
Капитан Ричард Даниельсон стоял на основной палубе, словно бросая вызов стихии; в ушах у него свистел ветер скоростью тридцать узлов, вздымающий воды юго-востока Тихого океана. Каждый новый порыв раскачивал подвешенное над кормой чудовище весом двадцать девять тонн, угрожая порвать стропы и сбросить «белого кита» с насеста.
Соленые брызги и непрерывное перекатывание стальной палубы под ногами служили постоянным напоминанием о том, что пошла уже третья неделя командировки, рассчитанной на двенадцать дней. Командир, привыкший командовать, сидя за письменным столом, Даниельсон явно чувствовал себя здесь не на своем месте. Три года назад он перевелся на военно-морскую базу США на острове Гуам в надежде отсидеться там до пенсии, перекладывая бумажки. Гуам был именно тем, что доктор прописал: райский тропический остров с девственными пляжами, глубоководной спортивной рыбалкой и первоклассными площадками для гольфа. Ну и конечно, там были женщины – экзотические островитянки и восхитительные азиатки. Естественно, время от времени начальство проверяло готовность к выходу в море, однако учения обычно занимали всего несколько дней и проводились раз в квартал.
Даниельсон понял, что попал в беду, в тот самый день, как в порт прибыл «Максин D». Скорее научно-исследовательское судно, нежели военный корабль, «Максин D» представлял собой стального верблюда для перевозки груза, а именно глубоководного обитаемого аппарата (ГОА) «Си клиф». И в отличие от случаев учебной тревоги, приказ поступил непосредственно из министерства обороны. Информация о дислокации ГОА получила гриф «Совершенно секретно», это был участок в Филиппинском море, время плавания до которого составляло шесть часов. В минобороны дали ясно понять, что командир военно-морской базы на Гуаме отвечает лишь за техническое обеспечение, всем остальным будут заниматься «яйцеголовые».
Вся проблема была в том, что вплоть до последней недели практически ничего толком не работало. Первой вышла из строя кормовая лебедка на А-раме, затем – основной генератор и, наконец, гидролокатор глубоководного аппарата. Бесконечные поломки оборудования сделали Даниельсона заложником операции, о которой он практически ничего не знал, а ученые на борту лишь усиливали его раздражение. Свой вклад в бесконечные задержки внесла и погода, день ото дня становившаяся все хуже. Даниельсон выблевал свой последний плотный обед еще десять дней назад; даже самых бывалых моряков постоянно мутило, словно с перепоя.
По иронии судьбы именно мать-природа выдала предписание закончить командировку. Управление атмосферной, геофизической и астрономической служб Филиппин (ПАГАСА) зарегистрировало образование мощного тайфуна категории 2, названного «Мариан». Имя это оказалось вполне уместным: прогнозируемая траектория тайфуна пролегала к югу от Японского моря, через цепь Марианских островов и только потом уходила дальше на восток от суши. А учитывая скорость ветра девяносто две мили в час, судно должно было попасть в глаз тайфуна уже через двадцать шесть часов.
Согласно протоколу, судно «Максин D» следовало направить обратно на Гуам, самый южный остров архипелага. Однако, прислушавшись к просьбе находящихся на борту ученых, Пентагон настоял на проведении последнего рискованного предприятия: четвертого по счету погружения в Бездну Челленджера в Марианской впадине.
Марианская впадина – самое глубокое место на земном шаре; ее глубина составляет семь миль, а длина – 1550 миль; это желоб шириной сорок миль, образованный в результате субдукции. Бездна Челленджера, названная так в честь британского научно-исследовательского судна, с которого сто лет назад были проведены первые промеры глубин, оказалась наиболее глубоководным местом Марианской впадины.
Но почему ВМС вздумали тратить время и деньги на исследование этой адской бездны, было выше понимания Дика Даниельсона. Однако в данный момент он был в основном озабочен тем, чтобы как можно скорее провести запланированное семнадцатичасовое погружение. Это позволило бы поднять на борт глубоководный обитаемый аппарат, надежно закрепить его на палубе и оперативно вернуться на Гуам, прежде чем тайфун «Мариан» успеет превратить поверхность Тихого океана в некое подобие водных Гималаев.
Пока штормовой ветер трепал раскачивающийся «Си клиф», а его команда готовилась к погружению, кое-кто уже приступил к разрушению прекрасных планов капитана Даниельсона.
Полуденное солнце нещадно палило, на пляже яблоку негде было упасть. Тейлор поднялся с одеяла, встав на колени, поясница болела от долгого лежания на животе. Потянувшись, он обратил взор на лежавшую рядом с ним на шезлонге роскошную блондинку модельной внешности, загорелую, с лоснящейся грудью, словно две половинки сочного грейпфрута, в крошечном красном бикини.
Джонас кивком предложил жене пойти вместе с ним окунуться. Но Мэгги лишь отмахнулась.
И Джонас вприпрыжку побежал к береговой линии. Тихий океан казался совершенно спокойным, на воде не было даже намека на рябь. Джонас зашел в воду по пояс, присоединившись к десятку других купальщиков.
Повернувшись направо, он увидел рядом с собой азиатского мальчика лет десяти, не больше. В пристальном взгляде миндалевидных глаз сквозила озабоченность.
– Не ходите.
Джонас уставился на мальчика. Затем просканировал толпу в поисках потенциального родителя.
Странное дело – все купавшиеся куда-то подевались.
Он повернулся лицом к пляжу. Мэгги уже встала, явно собравшись уходить. Она успела сменить бикини на темно-желтое платье и надеть туфли на шпильке. Она пошла прочь, ни разу не обернувшись.
С ней был Бад Харрис, его лучший друг. В смокинге, зализанные темные волосы затянуты в конский хвост. Джонас помахал другу рукой.
Бад, помахав в ответ, последовал за Мэгги.
Джонас повернулся к мальчику.
Мальчик исчез.
Джонас остался один.
Сердце громко колотилось, разрывая тишину. Каждый вдох отдавался в ушах.
Глухой рокот возник, словно далекий раскат грома. Небо оставалось ясным.
В миле от берега образовалась приливная волна, закрывшая горизонт. Волна вздымалась медленно, но неумолимо – гора бурлящей темной воды высотой с двадцатиэтажный дом.
Джонас собрался было бежать, но ноги налились свинцом.
Он поднял глаза. С неба падала стена воды. Она с ревом обрушилась вниз…
– А-а-а-а!
Тридцатилетний коммандер Джонас Тейлор сел в кровати, с него ручьем тек пот, насквозь промочивший сбитые простыни, и на какой-то миг Джонас засомневался, была ли та ужасная волна сном или явью.
Хорошо знакомая серая каюта убедила его, что это всего лишь ночной кошмар.
А затем комната начала кружиться.
Он закрыл глаза, но тошнота сказала твердое «нет». Внезапный приступ головокружения напомнил ему случай десятилетней давности, когда он, тогда тайт-энд в юношеской команде, лежал без сознания на травяном покрытии футбольного поля, стадион Бивер плыл перед глазами, а врач футбольной команды Пенсильванского университета, пытаясь перекрыть гул толпы, выкрикивал его имя: «Не двигайся, Джей Ти! Сфокусируйся на одной точке, пока не прояснится зрение».
Тогда первым порывом Джонаса было сфокусироваться на мяче, который он продолжал сжимать в руках, сейчас этим объектом стал иллюминатор, но поскольку судно качало из стороны в сторону, Джонас уставился на обручальное кольцо на левой руке.
Как только поле зрения сузилось, головокружение отступило.
И тут его внимание привлек настойчивый стук в дверь.
– Да входи же ты наконец!
В каюту вошел пилот глубоководного обитаемого аппарата Майкл Ройстон, его футболка с эмблемой Теннессийского университета насквозь промокла от пота после утренней тренировки.
– Простите, что разбудил, босс. Хеллер хочет видеть вас в лазарете для осмотра перед погружением. Джонас, вы в порядке? Выглядите так, словно побывали в аду.
– Примерно так и есть. Минимум три раза за последние восемь дней. И четвертого я точно не переживу. По крайней мере, не сегодня.
Глаза Ройстона за стеклами очков удивленно расширились. Двадцатисемилетний гидронавт-дублер привык чувствовать себя Робином при Джонасе – Бэтмене. За последний год он дважды сопровождал своего наставника во время спуска на дно Центральноамериканского желоба, но одно дело – быть вторым пилотом при погружении глубоководного аппарата на глубину 20 000 футов, и совсем другое – выполнять одиночное погружение на глубину 36 000 футов. Примерно то же самое, что просить питчера на первой базе выбить в аут Микки Мэнтла в седьмой игре мировой серии.
– Джонас, так вы считаете, что я готов? То есть да, черт возьми! Я готов. Ведь я ваш дублер, так? И если вы хотите, чтобы я вас заменил, конечно, о чем разговор.
Хорошая мина при плохой игре. Вся напускная бравада Ройстона куда-то подевалась, сменившись нескрываемым беспокойством. Конечно, здоровая порция страха вполне естественна перед каждым погружением, но Джонаса явно беспокоило, что его дублер слишком уж натурально пытался его изобразить. И ежу понятно, Ройстон рассчитывал, что ему протянут руку помощи.
– Ладно, посмотрим, что скажет Хеллер. Передай ему, я буду через пять минут.
Из иллюминатора Джонас видел тень глубоководного обитаемого аппарата; он раскачивался на стропах, заставляя его экипаж изрядно попотеть. Тридцать футов длиной, двенадцать футов шириной, с восьмифутовым гребным валом ГОА-4 «Си клиф», так же как и его близнец ГОА-3 «Тартл», после ввода в строй в 1968 году стал рабочей лошадкой ВМС. Белый, с красно-оранжевой рубкой, этот аппарат имел внутри сферу диаметром шесть футов из титанового сплава толщиной четыре дюйма, рассчитанную на экипаж из трех человек. Внешний корпус был выполнен из легкого стеклопластика; внутри и снаружи его размещались двигатели, балластные и уравнительно-дифферентные системы, аварийный балласт, прожекторы, камеры, манипуляторы и корзины для собранных образцов. И только несколько человек за пределами Пентагона знали, что «Си клиф» недавно прошел капитальную модернизацию, в ходе которой титановая обшивка и алюминиевая рама были усовершенствованы, с тем чтобы выдерживать давление 18 000 фунтов на квадратный дюйм. Время автономной работы было увеличено в два раза, до тридцати двух часов, а вес балласта – до восьмисот фунтов. Одним словом, были достигнуты необходимые технические параметры для погружения на глубину, соответствующую высоте Эвереста. И если на вершине Эвереста что-то пойдет не так, то благодаря этим усовершенствованиям атмосферное давление наверняка не взорвет вашу черепушку.
От пилота требовалось изрядное умение, чтобы управлять подобным глубоководным аппаратом, и ВМС предстояло найти лучшего из лучших – человека, способного спуститься на модернизированном «Си клифе» в Бездну Челленджера. До сих пор только два обитаемых аппарата рискнули опуститься на подобную глубину, оба погружения состоялись в 1960 году, на батискафе. Причем батискафы были непилотируемыми: они просто опустились вниз, а затем поднялись. Во время одного из таких погружений единственный иллюминатор получил повреждение, четырехдюймовое особо прочное стекло треснуло под давлением 16 000 фунтов на квадратный дюйм.
С тех пор за прошедшие три десятилетия больше никто не рискнул опуститься на дно Марианской впадины.
Джонас Тейлор шесть месяцев готовился к погружению в Бездну Челленджера. Его нервы были как стальной канат, однако после того, как он попал в вызывающую клаустрофобию титановую сферу ГОА – тесное пространство, рассчитанное на пребывание троих человек в течение двадцати часов, его отношение к жизни изменилось: ковбойская лихость уступила место состоянию дзен.
Сверхсекретное задание было столь же однозначным, сколь и опасным: Джонасу предстояло погрузить ГОА на глубину шесть миль и зависнуть над илистым теплым оазисом в океане, образованным подкачкой вод подводным гидротермальным источником. Когда батискаф окажется в нужной точке, двое ученых на борту выпустят в Бездну Челленджера беспилотный подводный аппарат (дрон), который должен будет опуститься еще на пять тысяч футов, чтобы с помощью дистанционно управляемой вакуумной установки собрать образцы марганцевых конкреций.
Джонас понятия не имел, что такого особенного в этих кусках породы размером с ананас, впрочем, это его особо и не интересовало. При первой встрече с Даниельсоном он так и сказал:
– Для меня погружение становится рутиной в тот самый момент, как только свет остается где-то там наверху, в тысяче двухстах футах позади. Конечно, за иллюминатором в водном мире много чего происходит: флюоресцирующие существа, брачные игры, скопления медуз и светящиеся в ночи создания, – но во время погружения мое внимание будет сосредоточено исключительно на панели управления. Я не желаю знать, что там снаружи, не желаю думать ни о чем другом, кроме управления аппаратом. Как только я надеваю наушники и включаю классический рок, то сразу перехожу на автопилот, и так на ближайшие пятнадцать часов.
Первое же погружение, восемь дней назад, заставило его сменить тон.
Погружения в ультраабиссаль означали увеличение продолжительности миссии, дополнительное время на борту влияло на умственные и физические способности пилота. Так же как и в случае пилотов авиалайнеров или авиадиспетчеров, стресс и усталость очень быстро сделались опасными побочными эффектами, отрицательно влиявшими на умственную деятельность. Циклы работы и отдыха обоих пилотов глубоководных аппаратов и их технических команд подлежали строгому контролю, и в случае снижения остроты ума под рукой всегда имелся дублирующий состав.
Погружение в Бездну Челленджера отличалось от всех предыдущих, такого Джонас прежде еще никогда не испытывал. Колоссальное давление воды вызывало действующее на нервы дребезжание титановой сферы. Но хуже всего были гидротермальные источники. Температура воды под этой бушующей рекой была буквально тропической, а над ней – около точки замерзания, что приводило к возникновению градиента температур, а следовательно, способствовало образованию непредсказуемых течений, угрожающих сохранности глубоководного аппарата. Все это было равносильно тому, чтобы балансировать на туго натянутом канате над Ниагарским водопадом.
Через шестнадцать часов после начала первого погружения глубоководный аппарат подняли наверх. Джонас настолько обессилел, что его пришлось вытаскивать оттуда.
Меньше чем за неделю были проведены еще два погружения. Джонас провел в шестифутовой сфере, в обществе двух ученых, более пятидесяти часов, и вот теперь от него ждали повторения на бис.
У каждого человека имеется свой предел возможностей. Джонас знал, что преодолел свой после последнего погружения, когда уже перестал толком понимать, пилотирует он «Си клиф» или ему это снится.
Доктор Фрэнк Хеллер был медиком в первом поколении и моряком – в третьем, его дедушка во время Второй мировой войны служил на борту авианосца, а отец и два дяди во время корейской войны – на линкоре «Миссури». Младший брат Деннис был вторым механиком на подводной лодке типа «Лос-Анджелес», старшая сестра в свое время отвечала за безопасность военных водолазов.
Хеллер знал, что старший уорент-офицер Кэролин Хеллер-Джонстон никогда не допустила бы к глубоководному погружению человека, сидящего сейчас на его смотровом столе. Впрочем, его старшей сестре не приходилось иметь дело с таким занудой, как Дик Даниельсон, или с канцелярскими крысами из Пентагона.
Во время последнего погружения Тейлора, похоже, были получены именно те образцы марганцевых конкреций, которых так жаждала команда ученых. И теперь они требовали провести сегодня еще одно погружение, поскольку уже завтра к полудню на этот район, по прогнозу, обрушится тайфун «Мариан». Шторм, придонное течение, даже косяк рыб могут привести к изменению местоположения искомой цели, и по возвращении отыскать тот самый участок вулканической породы будет уже невозможно.
Таким образом, Даниельсон практически не оставлял Хеллеру выбора. И пока Джонас Тейлор выглядел более-менее вменяемым, ему можно было дать добро еще на одно погружение.
Сорокачетырехлетний медик с седым ежиком волос снял манжету тонометра с левого бицепса Джонаса Тейлора.
– Сто тридцать семь на восемьдесят. Немного повышенное, но похоронку родным посылать еще рано.
– Обычно у меня сто десять на шестьдесят.
– Ты просто немного волнуешься перед погружением, вот и все. Руки на ширину плеч, глаза закрыть. А теперь коснись кончика носа указательным пальцем правой руки.
– Эй, не так быстро! – На Тейлора снова нахлынуло головокружение, он потерял ориентацию, открыл глаза и усилием воли постарался остановить ходящую ходуном комнату.
– Головокружение?
– Нет, спасибо. У меня уже есть.
– Это пройдет.
– Фрэнк, спасибо, конечно, на добром слове, но я совершенно уверен, что мозги у меня сейчас, как молочный кисель.
В кабинет вошел капитан Даниельсон:
– Ну как там наш парень?
– Что-то не в духе. Пожалуй, назначу ему от головокружения «антиверт» и укол B12, чтобы устранить слабость, а так он вполне годен.
– Постойте-ка! Ты что, серьезно?
– Отлично! Коммандер, я уверен, в руках хорошего доктора вы у нас быстренько станете совсем как новенький.
– Хороший доктор сегодня явно с бодуна. У меня голова словно в тумане, координация движений на нуле, и мне с трудом удается урвать хотя бы три часа нормального сна.
– «Морские котики» постоянно живут в таком режиме. Соберись, Тейлор! Прими немного кофеина, разомни мышцы. И снова станешь здоровым как бык.
– Здоровым как бык?! Дик, мне ведь не тетушку Би с ее яблочными пирогами везти на церковный пикник в Мейберри. Это Марианская впадина. А там, внизу, я должен сохранять ясность ума. И думать забудь про Ройстона. Он пока даже близко не готов.
– Полагаю, командование военно-морских сил с тобой решительно не согласится. Ведь иначе Ройстона никогда не сделали бы твоим дублером.
– Согласно правилам, наличие дублера – непременное требование. Два других кандидата выбыли еще во время подготовки. А Ройстон был единственным имеющимся пилотом, совершавшим погружения на глубину ниже пятнадцати тысяч футов.
– Значит, формально он прошел квалификацию.
– Формально Фрэнк числится у нас доктором, но я на твоем месте не доверил бы ему вскрыть фурункул на заднице, поскольку для тебя это было бы равносильно операции на головном мозге.
Лицо Даниельсона побагровело.
– Доктор Хеллер, вы считаете коммандера Тейлора годным для погружения?
Фрэнк отвел глаза, избегая взгляда Джонаса:
– Да, сэр.
– Коммандер Тейлор, я приказываю вам взять на себя управление глубоководным аппаратом ровно в девять ноль-ноль. В случае отказа вы предстанете перед военным трибуналом, а мистер Ройстон займет ваше место. Вам все ясно?
Джонас встал. Несколько секунд они с Даниельсоном сверлили друг друга глазами, затем пилот ГОА расстегнул брюки и демонстративно спустил трусы, обнажив ягодицы:
– Колите мне ваш B12 прямо сюда.
Сорок минут спустя Джонас Тейлор, уже на «Си клифе», проверял готовность аппарата к погружению, еще не зная о том, что очень скоро его жизнь навсегда изменится.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?