Текст книги "Малыш – мальчик – мужчина. Что нужно знать, чтобы ваш сын вырос настоящим мужчиной"

Другая половина освобождения

Очень много достижений были сделаны женщинами, но сегодня есть чувство, что многое застопорилось или, хуже, повернуло вспять. Если это так, не приходится удивляться – причина этого изначально присутствовала в самой идее. Говоря откровенно, идея освобождения женщин от мужчин предполагает, что мужчины были каким-то образом победителями в борьбе за власть и что власть – это все, ради чего проживается жизнь. Короче говоря, феминизм предполагал, что мужчины хорошо проводили время в этой жизни. Чудовищно упрощенный подход! Муж, который бьет жену, босс, который пристает с женщинам-подчиненным на работе, или мужчина, который вступает в половой контакт с собственными детьми, едва ли могут считаться победителями или сильными личностями. Такие мужчины, как правило, печально слабы – отсюда и их потребность унижать женщин. Они «сверху», но едва ли победители. Намного точнее было бы сказать, что как мужчины, так и женщины оказались в ловушке собственных ролей и условностей, которые разрушили и тех и других. Долгосрочные решения лежат не в плоскости борьбы женщин против мужчин, а в их совместной борьбе против застарелых глупостей, переданных им по наследству прошлыми поколениями.

Феминизм не понимает, что под внешней силой и властью лежит глубокое чувство бессилия. Мужчины часто бывали винтиками в крупных индустриальных системах, что не принесло им ни радости, ни чувства собственной значимости. Сверх того они ощущали огромную неуверенность в отношении преимуществ женщин – сексуальной власти женщин, их вербальных способностей, умения заводить дружеские отношения, способности высмеивать и незаметно контролировать (в личных отношениях власть играет роль утешительного приза – того, что получаешь, когда не можешь завоевать любовь или уважение). Поскольку мужчины так долго боялись женщин, они не замедлили выработать «отрицательную реакцию» на них. Поскольку феминизм был односторонним явлением, он только разжигал такую реакцию. Жермен Гриер сама недавно заметила, что «сегодня мужчины и женщины ненавидят друг друга больше, чем когда-либо в истории человечества».

Мужское движение – это завершение или дополнение к развитию Женского движения, а вовсе не отрицательная ответная реакция. Роберт Блай в предисловии к своему бестселлеру «Железный Джон» ощущает потребность громко заявить об этом.

«Я хочу, чтобы все поняли: эта книга не стремится настроить мужчин против женщин или вернуть мужчинам их доминирующее положение, послужившее причиной угнетения женщин и подавления их ценностей на многие века. Основная идея этой книги состоит не в том, чтобы бросить вызов Женскому движению. Эти два движения связаны друг с другом, но каждое движется по своему собственному графику».

Блай не закрывает глаза на проблемы, которые создают мужчины. Он только различает причины болезни и лекарства. Еще одна цитата из предисловия к его книге:

«Темная сторона мужской природы ясна. Безумная эксплуатация ими ресурсов Земли, низкая оценка и унижение женщин, одержимость племенными войнами – все это невозможно отрицать. Вклад в их навязчивые идеи вносит генетическое наследство, а вместе с ним культура и окружающая среда. Мы придерживаемся порочных символов, игнорирующих глубину чувства… учим послушанию злым силам, делаем все, чтобы держать мужчин в мальчиках, и втягиваем и мужчин и женщин в системы индустриального доминирования, которые исключают как матриархат, так и патриархат».

Очевидно, что теперь мы должны внести изменения в полномочия мужчин, сопоставимые с теми, которые начали происходить у женщин. Мужское движение – это не реакция на Женское движение. Это недостающая половина Женского движения.

Мужское движение заново утверждает, что мужское начало – это чрезвычайно позитивная, жизнеутверждающая сила. Движение стремится сделать эту идею еще более очевидной. Всегда существовали мужчины, приверженные принципу жизнеутверждения, однако культура говорила нам, что это не так. У нас была гордость черных, гордость геев, гордость женщин, но мужчинам предлагалось начать жизнь со стыда. В университетах впечатлительных юношей и девушек учили, что все мужчины – насильники и хулиганы, что женщины от природы выше мужчин, что мужчины – менее значимые существа. Сексизм замкнул свой цикл.

Сегодня есть сотни мужских объединений в пригородах крупных городов и в мелких провинциальных городках, каждое из которых занимается созданием положительного образа счастливой и здоровой мужественности. Но реальная перемена намного шире. Повсюду мы видим рост эмоциональной свободы у мужчин – они катят детские коляски, обнимают детей и друг друга, способны горевать на похоронах и оказывать и принимать эмоциональную поддержку в катастрофах, меньше напрягаются по поводу гомосексуальности и транссексуальности. В более крупном масштабе подвергают сомнению свою роль в корпоративной машине, становятся активнее в выражении несогласия и в мероприятиях местной общины, отказываются от роли ходячего бумажника.

Обвиняйте Джона Уэйна!

Коль скоро мы приняли решение не обвинять мужчин, а понять их, тогда с чего мы начнем?

Останемся во временных пределах памяти живущих. Пятьдесят лет назад роль мужчин была четко определена. Мы могли бы назвать этот период – мужчина пятидесятых. Лучшим примером воплощения мужчин того периода был Джон Уэйн – мужчина-чурбак! Роберт Блай замечательно описывает мужчину пятидесятых, его плюсы и минусы:

Он рано приходит на работу, ответственно трудится, содержит жену и детей и восторгается порядком. Рональд Рейган – своего рода мумифицированная версия такого упертого типа. Мужчина этого сорта не особенно понимает душу женщины, но высоко ценит ее тело; его взгляд на культуру – мальчишеский и оптимистичный. Многие из его качеств ярки и позитивны, но под шармом и блефом было и до сих пор остается много одиночества, чувства потери и пассивности. Если у него не было врага, он не мог с уверенностью утверждать, что живет.

Мужчина пятидесятых должен был любить футбол, быть агрессивным, верить в Соединенные Штаты Америки, никогда не плакать и всегда обеспечивать семью. Но чувствительная зона или интимное пространство не были предусмотрены в этом образе.

Блай описывает поколение наших отцов, а также многих мужчин нашего поколения. В мужчине пятидесятых немало хорошего: верность, упорная работа, готовность преодолевать трудности. Когда я работал с австралийскими солдатами, инженерами, лесниками, полицейскими прежнего типа, я чувствовал, что они знают, как делать работу, но не всегда знают для чего. Именно это требовалось от людей, побывавших на Луне и во Вьетнаме. Знать как, но не для чего. Действие без чувства (или, в случае Вьетнама, Персидского залива и Афганистана, – действие сначала, чувства потом).

Почему у поколения наших отцов было так мало чувств? Или, по крайней мере, откуда взялась эта борьба за сдерживание чувств, в результате которой мужчины не позволяли себе говорить о том, что у них на душе? Ответ очевиден: потому что мужчина пятидесятых был также в роли. Он не знал, как чувствовать, потому что чувства приходят из глубины. Если ваши ролевые модели были деревянными и отчужденными, как вы могли научиться выражать вслух то, что происходит внутри? Этот тип мужчин не лгал, он мог действительно чувствовать себя физически онемелым большую часть времени (я был таким в молодости – когда мой одноклассник покончил с собой, я много лет ничего не чувствовал. И мне понадобилось накопить в себе целый слой трагедий в течение многих лет, прежде чем я наконец открыл шлюзы). Помимо онемелости мужчину могли обуревать неистовые, сильные эмоции, которые он никак не мог начать выражать вслух и по поводу которых он опасался, что они выльются в неконтролируемую ярость или горе. Такие чувства не вдохновляют на глубокое их изучение.

Молодые люди индустриальной эпохи ничего не знали о своем внутреннем мире, потому что их отцы недостаточно делились с ними, чтобы можно было что-то понять. У них были чувства, но эти чувства отличались хаотичностью и неуправляемостью, потому что не имели названий. Поэтому молодые люди весь последний век вырастали, учась притворяться. Вот здесь мы и оказались сегодня – между двумя спектаклями: спектаклем Джона Уэйна (настоящий мужчина) и спектаклем Вуди Аллена (чувствительный мужчина новой эпохи – ЧМНЭ). Получился коктейль из двух несуществующих, неработающих крайностей.

(История Вуди Аллена весьма поучительна. Под покровом любого ЧМНЭ, под его сладостью и кротостью таятся вожделение и агрессия, намного более опасные, потому что они непризнанны. Аллен абсолютно не стыдился сексуальных отношений с приемной дочерью своей супруги – девушка была в два раза моложе его. Дикие упреки и обвинения в инцесте разорвали семью на части. Наблюдать все это в таком чудесно понимающем человеке очень печально. Но, как мир был весьма склонен заключить: «Хватит с нас мужчин новой эпохи».)

Глубокое мужское начало

Притворная прочность или притворная мягкость – вот к чему пришли современные мужчины. Неудивительно, что мы запутались. Но есть способ одолеть это притворство, и этот способ – пуститься на поиски реального. Существует такая вещь, как скрытое в молодом человеке глубокое мужское начало, которое можно взрастить и развить. Оно не следует стереотипам, и в каждом мужчине оно свое. Тем не менее оно связано с основными аспектами мужской сущности – химией, природой и комплементарностью с женским началом. Все это встроено изначально в каждую клеточку мужского организма.

Путь, которым мы должны пойти, чтобы оценить и развить наше глубокое мужское начало, сильно отличается от того, которым шли наши отцы. Вместо того чтобы доказывать, что вы мужчина, вы делаете шаги, которые помогут вам стать мужчиной своего типа на основе связи с тем добром, которое таится в окружающих вас мужчинах. Многие грубоватые мальчики, только вступив в подростковый возраст, например, чудесно общаются с маленькими детьми, если их воодушевить и обучить. Они помнят, как сами были маленькими, энергию и мучения того периода жизни, и реагируют с сочувствием. Мужчины старшего возраста помогают молодым женатым мужчинам разобраться с проблемами семейной жизни, потому что сами это уже проходили. Подростки будут упорно работать над достижением личной цели, если взрослые мужчины – дяди или друзья семьи – бросят им такой вызов. И так далее.

В устойчивых сообществах в других частях света этот процесс происходил постоянно, потому что это было жизненно необходимо для выживания народности. В дождевых лесах Бразилии проживает народ ксерванте, который различает восемь ступеней возмужания и отводит 40 лет на их изучение. В результате их мужчины, вероятно, самые сбалансированные люди на земле, обладающие качествами, которые мы ищем, – сильные и нежные, смелые и сочувствующие. Мужчины ксерванте любят красоту и активно сохраняют ее. Когда им предлагают жить в городах, ксерванте только смеются и уходят обратно в лес. Мужчина ксерванте никогда не чувствует себя одиноким. Западный мужчина остается один на один с самим собой иногда на всю жизнь.

Что мы сделали неправильно?

Если посмотреть на ситуацию в этом свете, решение в отношении мужчин приобретает кристальную ясность. Мы должны запаять разорванную цепь – ту цепь, с помощью которой мужчины на протяжении веков учились быть мужчинами. В этом масштабе проблема выглядит сравнительно недавней. Она появилась 200 лет назад, в эпоху промышленной революции. Промышленная революция – величайшее событие в истории человечества – сейчас происходит в Индии и Китае, а начиналась она в Англии и Соединенных Штатах. В процессе массового перемещения мы покинули свои сообщества, переселились в города, поменяли работу в сельском хозяйстве на работу в промышленности, а семейные роли разделили на дом и работу.

Впервые в истории человечества мужчины перестали работать бок о бок с женщинами и детьми в деревнях и на фермах, ушли работать в другие места, на фабрики и в шахты. Разорвав вечную традицию, мальчиков стали воспитывать женщины. До этого были целые эры, когда мальчиков (и девочек тоже) учили преданные и ответственные старики, которые гордились своей ролью и придавали большое значение развитию своих учеников. Если племя или деревня не вырастила хороших мужчин, жизнь всех ставилась под угрозу, поэтому делать это поручали мужчинам.

Всего лишь в 1900 году в США (и, вероятно, в Австралии тоже) более 90 процентов отцов были заняты в сельском хозяйстве. В те дни сын всегда видел отца, занятого работой целый день в течение всего года. Другие мужчины также были неподалеку – дяди, дедушки, – так что возможности брать пример для подражания были самыми лучшими.

Промышленная революция принесла громадные материальные преимущества людям (иначе вы бы всю жизнь занимались прополкой брюквы!), но только теперь мы начинаем понимать, какую цену за них заплатили. Отсутствие мужского вклада в воспитание мальчиков привело к появлению огромного разрыва в семейной ячейке. Мы приспособились к этому разрыву и скоро стали считать его нормой. Предположение, что мальчикам нужно общение с отцом много часов в день, а не несколько минут, и что дяди и дедушки играют важную роль в душевном здоровье будущих мужчин, отметалось. Широкие, опасные пробелы в развитии мужчин росли и углублялись. Дефектные, несбалансированные мужчины появились повсюду.

Потребность в отце

Семейная жизнь пострадала сильнее всего. Появился «викторианский» отец – отстраненный, отчужденный, нередко применяющий насилие, сексуально озабоченный в самых разных вариантах. И мы, современные мужчины, послевоенное поколение бэби-бумеров, появившись на свет, ненавидели своих отцов. Но эта ненависть коренилась в тоске по утраченному контакту и любви.

Мы спотыкались, пытаясь изобрести самих себя в вакууме. Мы были озадачены и обвиняли себя в том, что явно не могло сработать. Как мы могли горевать, что нам чего-то не хватает, если мы об этом не подозревали? Для описания этого скрытого горя есть простое выражение – потребность в отце, глубокая биологическая потребность в сильном, смешном, диком, нежном, потном, заботливом, умном мужском компоненте. В долгих часах, потраченных на то, чтобы научиться быть уверенным и умелым в этом мире, в удовольствии делать и совершать, в совместной борьбе против превратностей судьбы и смехе над ними, в постижении радости быть мужчиной, которое исходило от мужчин, этими знаниями об этом и готовых поделиться знающих с сыновьями. Потому что, хотя женщины могут многому научить нас, мы никогда не станем завершенными мужчинами без вклада со стороны нам подобных. Потребность в отце теперь стала общепринятой концепцией в мужской психологии. Это начальная точка отсчета для большинства мужчин на их пути к здоровью. Как вновь обрести то, что было утрачено, будет предметом нашего дальнейшего рассказа.

В двух словах

• Феминизм освобождает женщин от многовекового порабощения. Это важно, и это должно продолжаться.

• Большинство мужчин также были порабощены бесчеловечной системой, которая стала еще безжалостнее с приходом промышленной эпохи.

• Сегодня мужчины созрели для трансформации. Исцеление раны, связанной с проблемой отца, – наверное, то, с чего следует начать.

Голоса других

Мне нравится думать, что то, что я делаю – это мужское… Когда я держу ребенка и целую его, это моя мужская сила держит ребенка. Когда у меня выступают слезы, потому что я испуган или радуюсь, это мужские слезы. Во всем этом нет ничего женского.

Марвин Аллен.

Документальный фильм «Уин-энд дикаря»

Когда мы вступаем в современный дом, часто навстречу уверенно выходит мать семейства. Отец держится где-то на заднем плане безмолвствуя.

Роберт Блай.

«Железный Джон»

Феминистские критики индустриального общества отправили мужчин в оборону, а само мужское начало поставили под вопрос, как будто в нем присутствует что-то изначально разрушительное. Мужское движение помогает нам вернуть себе и возвеличить… здоровую мужественность, которая включает порождающие ее земные и вскармливающие свойства.

Шеферд Блисс. «Размах крыла»

Некоторые люди не делают различий между инстинктом драчливости и инстинктом агрессии… Движение за отделение женщин, в понятном страхе перед жестокостью мужчин, потрудилось вытравить драчливость из мужчин.

Роберт Блай. «Быть мужчиной»

Этот «мягкий мужчина», который делает спектакль из своей «ложной женственности» легко определяем. Ему недостает силы в голосе, действиях и существовании. И хотя он может любить планету и питаться только овощами, у него отсутствует способность произвести четкое действие, чтобы спасти эту планету, или кого-то, или что-то. Ему не хватает энергии сказать «да» жизни и «нет» наркотикам, алкоголю и другим порокам и пагубным привычкам.

Джон Ли. «На свадьбе моего отца»

4. Вы и ваш отец

Каждый отец будет всю свою жизнь ждать момента, когда он убедится, что сын любит и уважает его.

Когда я встречаюсь с мужчинами на собраниях в самых разных точках планеты, я провожу опрос. Результаты оказываются всегда одними и теми же – 30 процентов мужчин отмечают, что даже не разговаривают со своими отцами. Отношений между ними не существует. Около 30 процентов говорят о противоречивых или трудных отношениях. Мужчины иногда проводят время с отцами, но их встречи создают ощущение болезненности и неловкости. И у 30 процентов мужчин ситуация немного лучше – они посещают отцов или регулярно звонят им по телефону, собираются всей семьей на семейных торжествах и вообще стараются быть хорошими сыновьями. Тем не менее обсуждения у них сводятся к предметам типа моделей газонокосилок. Менее 10 процентов мужчин дружат со своими отцами, считают эти отношения глубокими и устойчивыми. Только один человек из десяти заявляет: «Мой отец – большая опора. Он – эмоциональный якорь в моей жизни». Как трагично, что не все мы можем похвастаться такого рода отношениями, этим чувством легкости и тихой гордости от сознания, что «мой отец любит меня и гордится мною». Как изменился бы мир, если бы все мы – мужчины и женщины – могли рассчитывать на это.

Какова цель вашего общения с отцом?

В целом какое место занимают мужчины старшего возраста в вашей жизни? В действительности это важный вопрос, ваше счастье как мужчины во многом определяется ответом на него. Мужественность, как оказывается, – это не возраст и не этап в жизни, это связь как с миром женщин, так и с миром мужчин. Одной половины уравнения недостаточно. Если вы не можете установить прочную связь с унаследованным мужским началом старших поколений, вы подобны телефону без розетки. Тысячи лет древней культуры для вас потеряны.

Задумайтесь на мгновение об этой связи с отцом. Ваше мужское начало, неосознанно и независимо от того, нравится вам это или нет, основано на его мужском начале. Большинство мужчин осознают (с тревогой), что особенности поведения, установки и даже выражения их отцов глубоко укоренились в них самих и могут проявиться в любой момент. Если вы мысленно находитесь с отцом в состоянии войны, вы тем самым воюете с самим мужским началом. И, таким образом, это часто означает, что вы безнадежно нарушаете целостность своей личности.

Очень важно на каком-то этапе вашей жизни провести, если это возможно, серьезную беседу или серию бесед с отцом. Только сделав это, вы сможете прийти к пониманию его жизни, причин его поступков, его успехов и неудач. Если вы не сделаете этого шага, вы всегда будете строить собственное мужское начало на зыбучем песке – на догадках и детских впечатлениях, которые никогда не будут отражать полностью всей истории. Другие мужчины и женщины старшего возраста могут дополнить то, что вы не узнаете от своего отца, – и их участие в этом жизненно необходимо, – но его первоочередность в вашей жизни очевидна. Даже если он был алкоголиком, бил жену, издевался над детьми, если вы вообще никогда его не видели, все равно ваш биологический отец имеет значение. И если вы не сможете договориться с ним, он будет преследовать вас из глубины вашей личности, где символически всегда живет.

Как отец влияет на вашу жизнь

Один из способов, с помощью которого ваш отец будет присутствовать в вашей жизни, – это влиять на ваше отношение к другим людям старшего возраста. Возможно, вы не доверяете старикам, потому что не могли доверять своему отцу. Возможно, вы бунтуете против авторитетов в целом, потому что ваш отец не проявлял любви к вам и был жестким человеком. Возможно, вы пытаетесь производить впечатление на других старших, потому что не могли угодить вашему отцу. Возможно, вы чувствуете превосходство над стариками, поскольку способны обойтись без них или можете их провести. Факт состоит в том, что, если вы не доберетесь до того места, где можете почувствовать любовь и уважение к отцу, а также принимать любовь и уважение других старших, вы навсегда останетесь мальчиком.

Я разговаривал с мужчинами, чьи отцы умерли или ушли от их матерей и никто их больше не видел. Я также разговаривал со многими людьми, чьи отцы покончили с собой. Это приводит к тщательно скрываемой обиде и смятению, поскольку идея, которую маленький ребенок всегда воспринимает, следующая: «Что я сделал неправильно, что он ушел? Что со мной не так?»

Мужчины могут подавить боль, много работая и все отрицая, но они все равно будут подвержены приступам глубокого душевного страдания, часто замаскированного под гнев. Я побуждал таких мужчин совершить поход в прошлое их отцов, что часто означало настоящую поездку в другой штат или за границу. Это приводило мужчин, которых я знал, в лагеря военнопленных в Европе, к поискам современников их отцов, давно забытых родственников, заставляло глубоко заглянуть в самих себя, чтобы исцелить пустоту, понять всю картину и, таким образом, освободиться самим и «оставить в покое» своих отцов. Такой поход может совершаться и в ваши хранилища памяти, по мере того как на поверхность всплывают давно забытые события и переживания. Истории других мужчин помогают начать сам процесс, поскольку детство у людей часто проходит одинаково.

Иногда информацию приносят сны, иногда в голове всплывают забытые воспоминания. В возрасте тридцати лет я был очень занят выяснением недостатков своего отца, тех вещей, которые он не сделал или не предлагал, особенно в период моего отрочества. Естественно, психологическое образование подпитывало эти изыскания – в то время обвинять родителей было модно! Однажды я смотрел фильм, который принесла моя подруга, – по ее мнению, я должен был им заинтересоваться. Внезапно я заплакал, чего не делал со времен детства. И это не было тихим проливанием слез – я начал рыдать взахлеб. Я вдруг вспомнил очень конкретные хорошие вещи, которые делал мой отец, когда я был совсем маленьким. Вспомнил, как он согревал меня под своим пальто во время футбольного матча, как он лечил мои болячки, когда я проснулся однажды в страданиях, болея ветрянкой, как он держал меня за руку, когда мы выходили гулять по вечерам, когда шел снег, – мне тогда было шесть лет. Я заблокировал эти воспоминания, потому что они не соответствовали созданной мною самим истории о том, что отец никогда мной не занимался. Настоящая история была намного сложнее, богаче и ценнее.

Примирение с отцом, обретение завершенного представления о нем особенно важно, если вы сами отец и тем более если вы занимаете положение руководителя. У вас не будет авторитета до тех пор, пока вы не сможете уважать авторитет, что в этом мире без лидеров означает поиск авторитета, достойного вашего уважения.

Для тех, у кого отец еще жив, ситуация легче – немного. Немало мужчин узнают себя в истории человека, который звонит своему отцу издалека. Молодой человек пытается перекинуть мостик через пролегающую между ними пропасть. Отец и сын мало общались в последние годы, и сын все время думает об этом. Когда отец поднимает трубку, сын пытается сказать ему…

– Привет, папа, это я.

– А-a, привет сынок! Пойду позову мать…

– Нет, не зови маму. Я хочу поговорить с тобой…

Следует пауза. Затем…

– А что такое? Тебе нужны деньги?

– Нет, мне не нужны деньги.

И молодой человек начинает свою слегка отрепетированную, но все равно сбивчивую речь…

– Я часто вспоминаю тебя, папа, и то, что ты делал для меня. Работал все эти годы на работе, которую ненавидел, чтобы послать меня в колледж, содержал нас. Моя жизнь теперь хорошо налажена, и все потому, что ты дал мне возможность ее начать. Я просто думал об этом и понял, что никогда на самом деле не поблагодарил тебя… Тишина на другом конце провода. Сын продолжает.

– Я хочу сказать тебе… спасибо и что я люблю тебя.

Очень долгая пауза, прежде чем отец отвечает.

– Ты что, выпил???

Когда я рассказываю эту историю на публике, народ громко смеется, но мужчины смеются с влажными, блестящими глазами.