Текст книги "Дерзаю"

– Тогда, похоже, моя задача ясна, – отозвался Шан и снова включил переносной комм.

– Пожалуйста, дай моей сестре знать, что я уже иду к ней, – сказал он Элис Тайазан. – Попроси ее ради меня не трогать медтехника, пока я не приду.

Послышался какой-то странный звук, словно Элис сдавленно фыркнула, а потом спокойный ответ:

– Я передам это моей кузине, сударь.

Связь прервалась.

– Присцилла, любимая…

– До скорого, Шан.

– До скорого. И пусть твоя Богиня позаботится, чтобы это было очень скоро.

Ему показалось, что он услышал тихий вздох, а потом индикатор связи погас. Тоже вздохнув, он встал и быстро вышел из комнаты.

Спустя пару минут он уже четким шагом вошел в коридор, который вел к палате Мири, кивком приветствовав солдата, охранявшего ее.

– Меня вызвали.

Наемник покачал головой и повернулся, чтобы приложить ладонь к замку.

– И это называется отдых? С тем же успехом она могла бы нанять оркестр и назвать это вечеринкой!

Дверь отъехала в сторону, и солдат нетерпеливо махнул рукой. Шан перешагнул через порог и… остановился.

Прямо перед ним две очень высокие зеленые персоны, спина и плечи которых были покрыты внушительной коллекцией пластин, стояли перед лиадийкой среднего роста – а это означало, что ее нос находился почти на уровне экватора более низкого из пластинчатых личностей. То, что женщина в высшей степени возбуждена, было видно даже без того трения, которое ощутило его чувство Целителя. Черепахи оказались невидимы для его зрения Целителя, что резко контрастировало с их весьма внушительным физическим присутствием. Шан бросил взгляд в сторону и отыскал Элис Тайазан, которая предусмотрительно встала между медтехником и кроватью, где увядала под гнетом подушек Мири. Ее длинные рыжие волосы растрепанной косой лежали на одном плече, глаза были закрыты, а щеки – белее соли.

Игнорируя гнев медтехника, Шан сосредоточился на Мири, увидев в ее узоре блеск разрушений и страх, граничащий с ужасом.

– Кузина Мири, – сказала Элис, – лорд йос-Галан пришел.

Женщина на кровати открыла яростные серые глаза и криво ему улыбнулась.

– Почему так долго шел?

– Надо было побриться.

Ухмылка стала шире, а потом ее рука чуть пошевелилась в горизонтальной плоскости, так что ее указательный палец почти устремился на более высокую из зеленых персон.

– Точильщик, – хрипло проговорила она. Палец сдвинулся – то есть было заметно, что хотел сдвинуться. – Хранитель. – Рука упала обратно на одеяло. – Это брат Вал Кона, Шан йос-Галан. Он – Целитель. Скажите ему то, что сказали мне.

– То, что они вам сказали, – отрезала медтехник в модальности, опасно приближенной к той, которую высший использует по отношению к низшему, – это полная чушь! Машины необходимы! Ваше сердцебиение необходимо регистрировать! Воздух, которым вы дышите, следует фильтровать! Ваше кровяное давление и температуру тела необходимо проверять! Отключить аппаратуру – это ненужный риск, которого можно избежать, леди. И даже думать о том, чтобы забрать из капсулы вашего спутника жизни с его повреждениями…

– Молчите.

Одно слово, произнесенное срывающимся шепотом, – как оно пугало в устах женщины, которая умела быть услышанной в адском шуме боя!

– … значит просто его убить! – продолжала медтехник, не желая угомониться. – Эти… личности… они не входят в медицинский штат Дома Эроб! Они…

– Молчать! – прорычал Шан со всей силой Приказа.

Гнев техника вспыхнул с новой силой, и он подавил его, едва замечая, что делает, – просто набросив покрывало охлаждения, словно горсть снега. Медтехник замолчала, остыла, поклонилась и отошла, усевшись в кресло.

– Очень хорошо.

Он повернулся к черепахам, которые продолжали терпеливо стоять на месте, наблюдая за ним желтыми кошачьими глазами.

– Шан йос-Галан, – прогудела черепаха, стоявшая справа…

Точильщик, как вспомнил Шан. Это был узнаваемый высокий лиадийский, хотя какую именно модальность использовал Точильщик, определить на такой громкости не представлялось возможным.

– Мне радостно говорить с братом моего брата.

– Для меня большая честь встретить одного из тех, о ком мой брат рассказывал так часто и с такой теплотой, – ответил он с привычной официальностью высокого лиадийского, выбрав модальность родича, встретившего родича.

– Позвольте мне также, – сказала на земном черепаха по имени Хранитель, – выразить радость от знакомства с вами, Шан йос-Галан.

– Я тоже счастлив с вами встретиться, – ответил Шан на том же языке.

Он посмотрел в сторону кровати, увидел напряженную фигурку Мири на высоких подушках и чутьем Целителя снова уловил ее острый страх.

– Пожалуйста, простите меня, что я так быстро перехожу к делу, – сказал он черепахам на благословенно быстром земном, не обремененном никакими модальностями, – но я не могу не заметить расстройства моей сестры. Похоже, медтехник считает, что вы хотите, чтобы она – и мой брат тоже – рассталась с лечащей аппаратурой.

– Эти устройства диссонируют! – воскликнула черепаха по имени Хранитель. – Они нарушают истинную песню моей сестры. Мы слышали, что наш брат получил еще более серьезные повреждения. Я опасаюсь… в душе я опасаюсь, что машина, которая держит его в плену, беспомощного и неспособного выразить свои потребности, может его убить.

Шан нахмурился.

– И тем не менее наша сестра благополучно вышла из того же устройства, излечившись от всех травм. Ей осталось только восстановить силы. Многие… – Что Вал Кон рассказывал о том, как Стая называет все расы человечества? А! – … многие представители человеческих кланов делают это каждый стандартный год. Так мы излечиваем наши физические раны.

– И тем не менее, как сказал мой младший брат, мы слышим, как из этих устройств исходит диссонанс, и слишком хорошо знаем, какие повреждения он может вызвать. Наша сестра окружена вещами, которые высасывают ее силы и превращают путь к полному ее звучанию в опасное путешествие с сомнительным исходом. – Точильщик серьезно заморгал огромными глазами. – Наша сестра говорит, что вы из тех, кто видит ткань других и может отчасти восстановить то, что было разорвано.

– Я – Целитель, – медленно проговорил Шан. – Но я не имею навыков лечения физических повреждений. Я могу только оказывать первую помощь, что эта медтехник легко сделает намного лучше и даже без помощи машин.

– Мы хотим использовать ваше зрение для жизни нашей сестры и брата, – сказал Хранитель. – Мы только что видели, как умело вы заставили замолчать медтехника и утишили ее гнев прежде, чем он стал опасен для нее самой.

Он сделал – что? Шан посмотрел на медтехника, которая мирно сидела в своем кресле. Он осторожно углубился в ее сознание и прикоснулся к ее узору, натолкнувшись на покрывало прохладного терпения, под которым остальная… суть этой женщины, казалось, дремала.

«О боги! – изумленно подумал он. – Шан, дурень, что ты сделал?»

– Я вынужден признаться, – проговорил он, глядя в огромные глаза Хранителя, – что я не вполне уверен в том, что сделанное мною… пошло на пользу этой женщине.

Точильщик повернул свою массивную голову и пропел высокую шепчущую ноту, которая стихла прежде, чем Шан смог…

– Ей не причинен вред. Она почиет в спокойствии и излечивается от своего расстройства. Это было хорошо сделано, – уверенно заявил Точильщик.

– Они сказали, – проскрипела Мири с кровати, – что могут устроить вроде как демонстрацию, чтобы ты мог решить, не убьет ли нас то, что они считают оптимальным.

Он посмотрел на нее.

– Это я буду решать? Какое это доставит мне наслаждение! Вал Кон не говорил вам, что я его наследник? Вы предоставляете мне идеальную возможность убить вас обоих и захватить власть над Кланом Корвал в свои руки.

– Ну конечно, – благодушно согласилась Мири. – Послушай, почему бы тебе не отключить мониторы на пару минут, пока техник дремлет, и пусть Точильщик пропоет тебе пару тактов. Хорошо?

– План моей сестры полон достоинств, – согласился Точильщик.

Мири повернула голову на подушке и обратилась к Элис. Ее голос почти не сорвался с тона, предназначенного для общения родственников.

– Кузина, тебя где-то ждут. То, что мы сейчас предпримем, – это дело Клана Корвал и не должно волновать никого из тех, кто принадлежит к Клану Эроб.

Секунду казалось, что Элис станет возражать, но она поклонилась женщине на кровати, как родственнице:

– Честь имею, кузина Мири.

Следующий поклон был адресован ребенком Дома в равной степени черепахам и Шану:

– Честь имею, Ваши Премудрости, Лорд йос-Галан. После этого она с холодным достоинством прошла через палату и скрылась за дверью.

Шан посмотрел Мири в глаза.

– Ты уверена, что хочешь это попробовать?

Она криво улыбнулась:

– Мне больно тебе в этом признаваться, но я и прежде дышала нефильтрованным воздухом и не понесла серьезного ущерба.

Он вздохнул.

– Я приму это как «да».

Он подошел к стене и повернул первый включатель, а потом – быстро – остальные пять. На другом конце палаты медтехник с сонными глазами сидела в своем кресле.

Последний неестественный отзвук стих, и палату наполнила тишина. Хранитель наполнил легкие, пробуя всевозможные запахи комнаты, утешаясь отсутствием диссонанса. Закончив заниматься стеной приборов, Шан йос-Галан снова вернулся к ним. Его светлые волосы цветом напоминали меньшую из лун родного мира, а глаза походили на вещество, которое люди называют серебром.

– Хорошо, – произнес он, и его голос был приятен экономией силы. – Я приготовил объект для испытаний, если вы готовы начать, господа.

Старший брат моргнул на человека. Хранитель не сомневался, что при этом он ощутил вкус его силы и отваги.

– Продолжайте говорить, Шан йос-Галан.

Беловолосый мужчина нагнулся и легко прикоснулся к своему правому колену.

– Я имел глупость натрудить колено. Травма слишком пустячная, чтобы пользоваться автоврачом, но должен признаться, что она мне досаждает. – Он выпрямился и обвел серебряными глазами обеих черепах. – Это относится к тем вещам, которые вы могли бы исправить так, чтобы я мог это наблюдать?

Старший брат Хранителя дал знак, что возьмет на себя это незначительное излечение. Освобожденный Хранитель отошел в глубь палаты и встал рядом со своей сестрой, Мири Робертсон.

– Имейте в виду, что это очень немного по сравнению с тем, что мы предполагаем сделать ради наших брата и сестры, – сказал Точильщик.

– Я это прекрасно понимаю, сударь. Нам желательно опробовать саму концепцию. Если от вашего лечения моя нога разлетится на части, это неудобство легко будет исправить недолгим пребыванием в капсуле автоврача, а мы получим ответ, не подвергая опасности нашего брата и нашу сестру, поскольку оба они дороги мне так же сильно, как и вам. – Он замолчал и чуть наклонил голову. – Надеюсь, вас не оскорбят мои крики, если получится так, что моя нога действительно разлетится на части.

– Полагаю, что вам не будет необходимости кричать, Шан йос-Галан, – серьезно ответил Точильщик. – Я попрошу вас теперь закрыть глаза и погрузиться в тишину.

Шан йос-Галан выпрямился и закрыл свои внешние глаза. Хранитель услышал, как усилилась песня его силы, – а Точильщик открыл рот и пропел необходимые ноты.

Шан успокоился и снял всю внутреннюю защиту, наблюдая за происходящим глазами Целителя.

В этот момент черепахи предстали пред ним как системы почти невыносимой сложности, получающие информацию путями, находящимися за пределами его понимания, протянувшимися далеко за границы его способности читать души – и в то же время дразняще знакомыми, словно…

Внезапно он вспомнил: он сам, только что вернувшийся домой из Гильдии Целителей, тщеславясь своими только что приобретенными способностями, подходит к Дереву Клана Корвал, знаменитому Джелаза Казон, и отбрасывает свои щиты, словно бросая вызов.

И его немедленно захватило нечто длинное, медленное, зеленое, спиралью уходившее – как показалось его близоруким глазам – в бесконечность. Каждый виток спирали был неповторим, богат оттенками и неожиданностями. Зачарованный Шан замер, наблюдая и восторгаясь, – пока Вал Кон не сшиб его с ног на промокшую траву. Брат упал ему на грудь, крича прямо в ухо:

– … идет дождь, и мать тебя обыскалась!.. Вал Кон!!!

Шан сделал глубокий вдох, усилием воли сохраняя спокойствие, сурово подавив желание спрятаться за своими жалкими стенами. Речь идет о жизни Вал Кона, и он не имеет права ошибаться – ни в чем. Его колено чуть побаливало: взгляд Целителя видел раздражение связок как гневное алое свечение. Он разрешил этой слабой боли остаться у него в сознании.

Едва слышно зазвучала нота. Он ощутил ее, как капли теплого дождя на обнаженной коже, увидел ее, как удар колокола, постепенно затухающий… Первую ноту догнала, дополнила, усилила вторая, заставившая мягкий дождь начаться всерьез. Тон стал сливаться в шар, и шар этот стал плотным, еще плотнее, будто сжатый вдруг силой направленного внутрь взрыва…

Музыка смолкла. Колено перестало болеть. Быстрая проверка показала полное отсутствие гневного свечения травмы, которое его только что окружало.

Шан открыл глаза.

– Ну? – хрипло вопросила Мири.

Он повернулся к ней.

– Полный порядок, – сообщил он, снова глубоко вздохнул и заставил себя полнее вернуться в физический мир.

Медленно воздвигая привычную защиту, он вдруг почувствовал, как ему жалко терять из виду огромную непонятность черепах.

Он подошел к кровати и зажал тонкую холодную руку Мири между своих ладоней.

– Я сообщаю вам суждение вашего Тоделма, Корвал, – сказал он, используя тон, предназначенный для разговора с Делмом.

Она изумленно моргнула:

– Я не Корвал!

– Кодекс гласит, что спутники жизни – это одно меланти в двух телах. Вал Кон – Наделм, будущий глава Клана Корвал. Вы – истинные спутники жизни, соединившие души. Мой собственный отец погиб от смертельной раны своей спутницы жизни. Сейчас ты говоришь за обе ваши жизни – и за весь Клан Корвал.

Она замолчала, и взгляд ее немного расфокусировался, словно она мысленно справлялась в Кодексе, что было бы просто сме…

Ее взгляд снова стал пристальным.

– Это, – проговорила она, идеально выдерживая высокий лиадийский тон, – именно так, как ты сказал. В этом я принимаю решение как Корвал на благо клана. Пусть Тоделм йос-Галан вынесет свое суждение.

– Я полагаю, что клану нужно рискнуть. Следует позволить этим вашим братьям применить их странный способ исцеления. Я употребляю слово «рискнуть». Я слышал суждение техников: в лучшем случае мой брат выйдет из капсулы, будучи в состоянии обслуживать себя, говорить, рассуждать и проходить ограниченное расстояние. Ваши братья предлагают шанс для более высокого выигрыша – и более крупной потери. Я не в состоянии передать то, что я только что видел. Однако я, как Целитель, одобряю как метод, так и результаты. – Он помолчал, а потом добавил на земном: – Может сработать.

Секунду она застыла на подушках в полной неподвижности, слабая и бледная, а потом кивнула.

– Значит, действуем, – сказала она на земном.

Шан выпустил ее руку и выпрямился.

– Как желает Корвал.

– Следовательно, все решено, – объявил Точильщик, устремляя свой взгляд на Хранителя. – Этот мой брат останется здесь и пропоет нашу сестру к гармонии. Шан йос-Галан и я поспешим к нашему брату и определим, какую песню нам следует создать для его полного доброго здравия.

– План звучит неплохо, – прошептала Мири и адресовала Шану еще одну слабую улыбку, от которой щемило сердце. – Забери с собой медтехника и оставь ее где-нибудь отсыпаться, ладно? Мне не хотелось бы, чтобы она очнулась на середине мероприятия и снова начала возникать.

День 50-й
1393 год по Стандартному календарю

Лиад

Штаб-квартира Департамента Внутренних Дел

Командир агентов закрыл папку и откинулся на спинку кресла. Ему несвойственно было давать волю несвоевременному оптимизму, однако он готов был признать, что планы, созданные для обуздания Клана Корвал, являются… адекватными.

Этих планов пришлось составить несколько, поскольку Корвал имел сразу несколько фронтов, по которым следовало вести атаку.

Во-первых, продолжались действия, направленные на поимку Вал Кона йос-Фелиума, вышедшего из-под контроля агента и будущего Делма Клана Корвал. На этом фронте был сделан прорыв: программа генного анализа, проведенная для якобы землянки, наемницы Мири Робертсон. Шансы на то, что йос-Фелиум в эту минуту находится на Литаксине, укрывшись у самого древнего союзника Корвала, Клана Эроб, приближались к ста процентам. Недавние сообщения о появлении икстранцев вблизи этой планеты или на ней, за которыми последовали слухи о поспешном отступлении и другие слухи о странно ведущем себя корабле, якобы изготовленном из камня, – эта информация только прибавляла веса рассчитанной вероятности.

В результате этого команда из четырех полных агентов перемен была отправлена на Литаксин, чтобы захватить Вал Кона йос-Фелиума живым. Живой он еще представлял ценность для Департамента, который он предал. Живой он послужит как приманка и узда для остатков Клана Корвал: ведь, конечно же, его родичи не станут предпринимать ничего такого, что поставило бы под угрозу жизнь их будущего Делма. Разумеется, они станут делать все, что им будет приказано, – в обмен на гарантии его благополучного возвращения.

Командир агентов был готов гарантировать благополучное возвращение Вал Кона йос-Фелиума его родственникам. В конце концов ведь Вал Кон йос-Фелиум был агентом перемен и прошел полную подготовку Департамента. А тот, кто один раз прошел подготовку, сможет пройти и переподготовку.

Вторым объектом внимания Департамента стала Антора йос-Галан, единственный член Клана Корвал, оставшийся на планете. Она благоразумно удалилась из Дома семейства йос-Галан, Треалла Фантрол и поселилась в Джелаза Казон, древней крепости Корвала.

Немного… обескураживало, что мастера драмлиз в своих многократных проверках так и не смогли измерить пределы способностей Анторы йос-Галан. Согласно одному из конфиденциальных сообщений гильдии, она была не просто лучшей из современного весьма скудного числа волшебников, но и самой могущественной драмлизой, которая появлялась с момента смерти Рул Тайазан. А ведь та умерла через сорок лет после того, как Кантра йос-Фелиум благополучно доставила своих пассажиров на планету, которой они дали имя Лиад.

Однако волшебные способности друг другу рознь, все дело в степени их развития. Результаты исследований, проведенных несколько лет тому назад, отложенные тогда в сторону за ненадобностью, внезапно оказались весьма показательными. Тогда было обнаружено, что определенные модификации стандартной установки для стазиса вызывают интереснейшие реакции у помещенных туда драмлиз. Среди них была и действенная нейтрализация способности к магии. Командир агентов приказал создать такую камеру, сделав ее переносной. Сейчас как раз шли последние стадии ее испытаний. Когда камера будет готова, Антора йос-Галан оставит свою резиденцию в Джелаза Казон, которая могла бы послужить ей базой для каких-то – возможно, катастрофических – вмешательств с целью оказания помощи своим рассеянным по вселенной родичам, и будет жить так, как укажет Департамент.

Возможно, волшебница Корвала имеет какую-то ценность для своего клана, хотя ее и оставили на Лиад без всякой охраны, когда остальные бежали куда-то – в безопасное место. Командир готов был признать, что Антора также может оказаться полезной в качестве заложницы. Возможно, если Вал Кона не удастся захватить живым, его псевдосестра-полукровка сможет исполнить роль, предназначенную для него, вплоть до окончательного уничтожения Клана Корвал. Командир агентов оставил себе возможность менять планы в соответствии с обстоятельствами, пока не будет ясности относительно результатов экспедиции, отправленной за йос-Фелиумом.

Командир агентов позволил себе мимолетную улыбку, а потом отодвинулся от стола и встал. Ударь прямо в сердце – раз, второй, третий, – и Корвал падет.

И это будет хорошо.

Литаксин

Медицинский центр Клана Эроб

Палата интенсивной терапии

Медтехник Пер Вел сиг-Зерба вскочил на ноги, как только дверь палаты интенсивной терапии начала открываться.

– Сударь, прошу прощения… – сказал он беловолосому человеку, показавшемуся в дверях, – но это отделение закрыто для… – Он замер с открытым ртом, глядя на вторую… личность, вторгшуюся в отделение: два с половиной метра личности, в великолепном панцире бутылочно-зеленого цвета, с круглыми светящимися глазищами, похожими на желтые луны.

Дверь тихо закрылась. Медтехник с трудом перевел взгляд обратно на беловолосого мужчину.

– Сударь… Лорд йос-Галан. Мы уже обсуждали с вами этот вопрос, сэр. Палата интенсивной терапии закрыта для всех, кроме медицинского персонала. Приборы очень чувствительны, и жизнь вашего родича зависит от их должного функционирования. Ваше желание находиться рядом с родичем, оказавшимся в столь тяжелом положении, вполне естественно, но, право, сударь, он не знает, находитесь ли вы здесь или где-то еще. Вы больше поможете ему тем, что сохраните свои силы и приготовитесь спокойно встретить его, когда он выйдет из капсулы.

– Эти машины тоже поют дисгармонично, – пророкотало большое зеленое существо. – Где то устройство, в котором заключен наш брат?

Медтехник сиг-Зерба недоуменно заморгал.

– Капсула интенсивной терапии находится здесь. – Он указал на черный куб, сводчатая крышка которого щетинилась датчиками, индикаторами, мониторами и реле. Он снова посмотрел на Шана йос-Галана и слегка поклонился. – Поскольку вы уже здесь, я скажу вам, что последние данные уже проанализированы. Восстановление по многим показателям идет успешно. Мозговые функции стабилизировались, так что мы можем больше не опасаться припадков и неожиданных перепадов состояния. Кровеносная система и все органы функционируют, как им полагается.

Он замялся.

– А повреждения нервной системы? – негромко спросил Шан, ощущая смущение медтехника почти как собственное. – Как идет восстановление в этом отношении?

Техник вздохнул.

– Увы, не слишком хорошо. Восстановление возможно только в том случае, когда сохранилась хоть какая-то часть системы. Регенерация… идет с переменным успехом. Последний анализ дает примерно сорок пять процентов функционирования.

Он опустил голову.

– Это означает, что ваш родич не сможет управлять космическим кораблем, воздушным летательным аппаратом или наземной машиной. Однако, упражняясь, он скорее всего снова обретет способность ходить, брать различные предметы и бросать их. – Он перевел дух и встретился взглядом с зоркими серебристыми глазами. – Это не так уж плохо, если ваша милость вспомнит, в каком состоянии ваш родич попал в капсулу. В тот момент мы даже не надеялись спасти ему жизнь. То, что ему удалось получить обратно так много, – это… повод радоваться. А то, что он утратил кое-что из того, что уже не удастся получить обратно, – это…

– Неприемлемо, – заявило большое зеленое существо таким голосом, от которого все стрелки на приборах дрогнули.

Медтехник сиг-Зерба вздрогнул и уставился в огромные светящиеся глаза.

— Я… прошу прощения, э-э?..

– Это – Двенадцатый Панцирь Пятого Высиженного Ножа Клана Средней Реки Весеннего Помета Фермера Зеленодрева из Логова Копьеделов, Точильщик, – сказал лорд йос-Галан. – Он также состоит в родстве с вашим пациентом. Он получил неприятные сообщения относительно хода лечения нашего родича, которые подтверждаются вашим последним анализом. Существует… стайный метод лечения, который мы намерены применить.

– Намерены… – Пер Вел сиг-Зерба с трудом выдохнул и заставил себя сохранить спокойствие. – Лорд… Господа! Состояние вашего родича крайне тяжелое. Сейчас не время пробовать альтернативные методы: необходимо завершить опробованный курс лечения. Время для альтернативной помощи наступит тогда, когда мы благополучно выведем пациента из критического состояния и он вернется к повседневной жизни. Тогда, после должных исследований и анализа, можно будет составить режим реабилитационных мер и дополнительных процедур. Сейчас, однако, мы должны следовать проверенным методикам, которые могут обеспечить конечное выздоровление вашего родича.

– При всем уважении к вам и вашему ремеслу, – проговорил Точильщик, снова заставив все приборы подпрыгивать на месте, – используемый вами метод опасно истощает силы моего брата. – Крупная голова повернулась. – Откройте ваши глаза, Шан йос-Галан, и посмотрите на нашего брата. Вы можете сказать, что он поправляется так, как ему следовало бы?

Шан нахмурился и расширил сферу своего восприятия, игнорируя желто-оранжевые всполохи тревоги, которые стали возникать в ауре медтехника, и ожидая появления знакомого и горячо любимого узора своего брата.

Шли секунды. В тревоге медтехника появилось больше оранжевого, чем желтого, и даже пара красных всполохов. Шан открылся еще сильнее, мельком увидел интригующие сплетения Точильщика, однако не заметил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало четкую сложность или…

– Сударь… – начал медтехник.

Шан предостерегающе поднял руку и отбросил всякую защиту, отчаянно стремясь отыскать своего брата. Его физический взгляд был устремлен на индикаторы, закрепленные на крышке саркофага, которые говорили, что Вал Кон жив…

Внезапно он уловил его – только намек. Ничего, кроме следа кисловатой сладости, такой же знакомой, как лицо брата. Жестко соблюдая целительскую дисциплину, он последовал за этим намеком, медленно, бдительно высматривая возможные опасности.

И наконец, отыскал Вал Кона: съежившегося, потускневшего и расколотого, окруженного липкой серой трясиной. Где-то в отдалении он разглядел мост, соединявший душу Вал Кона с Мири, – посеревший, похожий на испачканную радугу.

– Нет!

– Сударь! Я должен настаивать, чтобы вы оба ушли. Немедленно. Вы ничем не поможете вашему родичу, приходя в волнение из-за…

– Прекратите.

Шан открыл свои внешние глаза и с трудом сфокусировал взгляд на лице медтехника.

– Что вы сделали с моим братом? Вы сказали, что стабилизировали мозговые функции. В чем они были нестабильными?

Техник растерянно заморгал.

– Ну… так были… всплески. Их можно было даже сравнить с энергетическими пиками. И сверхактивность. Чрезмерная возбудимость, неуместная при состоянии покоя. Эти отклонения заставили моих начальников заподозрить нарушения… Что не было неожиданным в свете остальных травм. Были предприняты шаги к нормализации мозговой деятельности, и наши усилия увенчались успехом. Нам больше можно не бояться опасных для здоровья припадков или катастрофических отключений внимания…

– Вы… – Шан задохнулся, не находя слов.

– Что вас расстроило, Шан йос-Галан? Нашему брату плохо помогают известные методы исцеления?

– Они… Стремясь привести все к норме, они ослабили связь, существующую между нашим братом и его спутницей жизни, – ту самую связь, которая, несмотря на ужасные травмы, позволила ему сохранять жизнь до тех пор, пока его не поместили в капсулу…

Он посмотрел на техника.

– Я лично сказал вашим начальникам о том, что у этого человека есть спутница жизни, – проговорил он, и собственный голос донесся до него словно издалека.

Техник нервно кивнул.

– Действительно. Это отмечено в его карте. Однако нормальная мозговая деятельность не…

– Вон, – сказал Шан.

Техник моргнул:

– Сударь?

— Вы сейчас уйдете, – повторил Шан, слыша, как сила звучит в каждом его слове. – Вы вернетесь сюда только после того, как Вал Кон йос-Фелиум отсюда уйдет. Вы не станете докладывать об этом вашим начальникам. Ступайте!

Лицо техника обмякло, глаза затуманились. Он четко поклонился и быстро вышел из палаты, закрыв за собой дверь.

Шан пришлепнул ладонь к пластине замка, запирая дверь, а потом направился обратно к мрачной черной установке и громадной терпеливой черепахе.

– Я могу закончить цикл исцеления, – сказал он Точильщику. – Но пройдет некоторое время, прежде чем нашего брата можно будет извлечь из капсулы, потому что системы должны завершить работу в нормальном порядке.

– Я вас понимаю, – пророкотал Точильщик и начал осматриваться. Подняв трехпалую руку, он повел ею в сторону стены со множеством приборов. – А эти вы можете заставить замолчать?

– Да.

Шан уже стоял за пультом управления капсулой, нажимая кнопки и поворачивая рукоятки. Он удалял датчики, перекрывал потоки лекарств и питательных веществ, отменяя вещества, тонизирующие мускулатуру. Когда все индикаторы на пульте погасли, оставив только один, главный, Шан перешел к стене с приборами.

«Боги, боги! Нормализовали мозговую деятельность? Идиоты! И если Вал Кон остался бы инвалидом из-за того, что они отрезали его от спутницы жизни…» Шан судорожно вздохнул, усилием воли подавил гнев и повернул последний выключатель. А потом повернулся в поисках… А, вот!

Он подкатил кровать к капсуле автоврача, развернул одеяло и снова остановился, чтобы подавить желание взять ближайший тяжелый предмет и расправиться с тонкой аппаратурой, закрепленной на стенах.

– Пока мы дожидаемся освобождения нашего брата, – прогудел Точильщик, выталкивая его из мыслей о погроме и отчаянии, – нам необходимо предпринять некое действие.

Шан повернулся к нему.

– Да? И какое же именно?

– Эта вещь… вы, наверное, могли бы назвать ее «тонкой настройкой», – сказал Точильщик. – Ваше зрение, ваша любовь и ваше понимание будут помогать мне в том деле, которое я предприму для наилучшего здравия нашего брата. Вы будете управлять песней – и останавливать ее, если она отклонится от цели или выйдет за ее пределы. Прежде чем мы встретимся на арене взаимного труда, было бы благоразумно испытать наше партнерство и укрепить то, что может оказаться не таким сильным, как нужно было бы.

– Генеральная репетиция, – откликнулся Шан, кивая. – Понятие мне знакомо. Что я должен делать?

– Только слушать, пока я пою, отложив в сторону ту чешую, которой вы закрываете ваши видящие глаза.

Да, конечно. Шан сделал глубокий вдох, приготавливаясь, сосредоточиваясь. Он убрал свои щиты полностью, что Присцилла просила его не делать, целиком обнажив свое внутреннее "я", так что любой, обладающий зрением – или какими-то иными чувствами, – мог бы увидеть его таким, каков он есть, со всеми его недостатками.

– О! – Этот звук походил на мурлыканье невероятно большого кота. – Вы – клинок, на который стоит смотреть, Шан йос-Галан. Тот, кто вас создал, может по праву гордиться своей работой. Теперь слушайте меня.

Первая нота была стрелой с железным наконечником, пронзившей живое ядро его сердца.

Вторая нота – брызгами кислоты в глаза.

Третья нота бросила его существо в вихри Судьбы и Неудачи. Терзаемый их зубами изо льда и железа, он нанес ответный удар, усилием воли пожелал стены – и стены появились. Каменные стены и каменный пол, на котором он опустился на колени, скорчившись и рыдая, не обращая внимания на протянутую ему руку, пока суровый женский голос не отругал его.