Текст книги "Дерзаю"

День 50-й
1393 год по Стандартному календарю

«Исполнение долга»

Орбита Литаксина

Вахта близилась к концу. Первый помощник Рен Зел дэа-Джуден закончил последний отчет, дожидавшийся его внимания, и откинулся на спинку кресла, мысленно удивляясь тому, что бумаги для войны и бумаги для торговли настолько похожи.

Хотя, с другой стороны, решил он, протягивая руку за кружкой, они уже не находятся в состоянии войны, а застряли где-то между обычным и невероятным и ждут одним богам известно чего.

Рен Зел сделал глоток, счел чай остывшим, вздохнул – и все-таки его выпил.

Отчеты, составленные силами наемников, находившимися на планете, говорили о «фазе зачисток», наступившей в военной операции, и указывали, что военные столкновения между наемниками и остатками икстранских солдат стали редкими и неорганизованными и происходят на большой площади. Посадочная площадка Клана Эроб, бывшая предметом споров до того, как военные корабли Икстранга ушли с орбиты, оставив тысячи солдат умирать на планете, была в безопасности. То, что осталось от космопорта Литаксина, тоже было отвоевано.

Капитаны и помощники кораблей, которые сейчас окружали «Долг» – опытные боевые офицеры, – единогласно решили, что улетевшие икстранцы вряд ли вернутся с подкреплениями, чтобы выручить оставленных солдат.

Рен Зел содрогнулся – но не от холода. Чтобы твой собственный корабль оставил тебя среди враждебно настроенных чужаков, когда последний долг, который тебе остается, – это достойно умереть…

Это было слишком близко к действительности – и вызвало неприятные воспоминания. Чтобы твою смерть зарегистрировали и сочли истиной, пока ты еще жив и…

– Довольно! – резко приказал он себе и встал.

Ему хотелось чаю. Свежезаваренного горячего чаю – и еще прекращения досадливого лепета дурных воспоминаний. Он лишен клана: мертв для своих близких, исключен из законов Лиад. Он был бы по-настоящему мертв, если бы Шан йос-Галан не протянул ему руку и не объявил, что он и команда его корабля рады принять пилотов, обладающих способностями и твердой волей. Здесь, на «Исполнении долга», Рен Зел дэа-Джуден, покойник Клана Обрелт, имеет товарищей, место и работу – как пилот и, теперь, как первый помощник под началом госпожи спутницы жизни Шана йос-Галана Присциллы Мендоса. Его состояние на несколько порядков превышает то, чего могут надеяться достичь другие бесклановые – да и многие клановые.

Чай. Он подошел к закусочному пульту – и тут комм у него на столе запищал.

По-пилотски стремительно он пересек комнату и нажал кнопку связи.

– Первый помощник.

– Приветствую вас, о первый помощник, – жизнерадостно проговорил радист Расти Моргенштерн. – Получили вызов по срочной связи. Требуют дежурного старшего офицера. Примете?

По срочной связи?

– Конечно.

– Ну, она ваша, – сказал Расти. Послышался щелчок подключаемого канала, и снова голос Расти, почти мучительно уважительный: – Пилот дэа-Джуден на связи, сударыня. Вахтенный офицер.

– Благодарю вас, мистер Моргенштерн, – произнес женский голос. – Пилот дэа-Джуден?

– Да, сударыня, – подтвердил Рен Зел на своем осторожном земном. – Могу я узнать, с кем имею честь разговаривать?

Наступило короткое молчание – словно леди была огорошена тем, что нашелся кто-то, кто ее не знает.

– Я имею честь, – заявила она отрывисто и холодно на высоком лиадийском, тоном объявления, – быть Первым представителем Клана Корвал. Мое личное имя – Нова йос-Галан. Я прибуду ко второму причалу через полчаса по стандартному времени. Мне необходимо встретиться с капитаном сразу же по приезде. Я говорю ясно?

– Вы говорите чрезвычайно ясно, миледи, – ответил Рен Зел в модальности принесшего клятву, обращающегося к своему сюзерену, что было правильно даже по законам Лиад, которые поставили бы под сомнение само его право разговаривать с ныне живущей лиадийской аристократкой. – Будут приняты меры, чтобы вас приветствовали на втором причале через полчаса по стандартному времени.

– Это хорошо, – сказала Нова йос-Галан и отключила связь.

Рен Зел нахмурился. Нова йос-Галан, временный Первый представитель Клана Корвал, приходилась сестрой Шану йос-Галану. Он встречался с этой дамой всего один раз, защищенный своей анонимностью и меланти капитана. Именно этот капитан небрежно поставил репутацию своей сестры на волосок от гибели, представив ей на земном Рен Зела:

– Пилот дэа-Джуден, сестра. Рен Зел, моя сестра Нова, тоже пилот.

И вот теперь Корвал-пернарди прилетает на волне двойной опасности и требует встречи с капитаном «Исполнения долга». При этом она имеет в виду своего брата, который… уже не на корабле.

Рен Зел наклонился над пультом и быстро ввел последовательность команд, почти не глядя на клавиатуру. Второй приглушенный звонок был прерван глубоким, звучным голосом Присциллы Мендоса, которая была первым помощником до него.

– Мендоса.

– Прошу простить меня за то, что я нарушаю ваш отдых, – проговорил он на высоком лиадийском, почти не слыша собственных слов. – Обстоятельства требуют.

– Судя по всему, ужасные обстоятельства, раз они заставили вас вернуться к высокому лиадийскому, – спокойно отозвалась Присцилла на земном. – Что за трагедия нас постигла, друг?

Рен Зел слабо улыбнулся и переменил свою речь.

– Я прошу прощения, – осторожно проговорил он. – Человек действительно только что завершил разговор с дамой на высоком лиадийском. – Он взглянул на часы, закрепленные на стене у пульта закусок. – Ровно через двадцать восемь минут по стандартному времени Нова йос-Галан, Корвал-пернарди, прибудет на второй причал. Она желает иметь удовольствие встретиться с капитаном немедленно по прибытии.

Присцилла произнесла три колючих слова на языке, который не был ни земным, ни лиадийским. Рен Зел моргнул.

– Прошу прощения? – сказал он настолько мягко, насколько это позволял земной.

Из динамика ясно донесся ее вздох.

– Нет, это я прошу у вас прощения, – отозвалась она не менее мягко, – ибо вынуждена отправить вас навстречу опасности одного – и только потому, что не могу вынести встречи с Корвал-пернарди на пустой желудок.

Она снова вздохнула.

– Пожалуйста, сделайте мне одолжение: встретьте леди Нову на причале Два и проведите ее ко мне в кабинет.

– Я? – Рен Зел закусил губу. – Присцилла, но я же…

– Вы – пилот, первый помощник и член команды, пользующийся на этом корабле авторитетом, – прервала она его. – Леди Нова знает, как надо ценить такие вещи.

Рен Зел с иронией напомнил себе, что к тому же он получил приказ от своего капитана. Он наклонил голову так, словно она могла его видеть… И кто знает, возможно, могла бы: ведь она же драмлиза!

– Я встречу леди Нову и провожу ее в ваш кабинет.

– Хорошо, – сказала Присцилла.

Его рука потянулась к пульту, чтобы отключить связь, и замерла, когда она его снова окликнула. – Да?

– Вам нет необходимости, – сказала она, – сообщать леди Нове, что ее брат в настоящее время не находится на корабле.

«Обычаи драмлиз полны тайны, – решил Рен Зел. – Однако обычаи Корвала – еще страннее». Он снова наклонил голову.

– Я понимаю, – отозвался он, и индикатор связи погас.

* * *

Индикатор среды сменил цвет с красного на зеленый, и дверь люка открылась. За ней оказалась высокая светловолосая женщина в кожаной куртке пилота поверх темной рабочей рубашки и брюк. Лицо у нее было именно таким благообразным, каким он его запомнил, а брови привычно нахмурились, хотя он позаботился прийти на место за несколько минут до назначенного срока, чтобы не опоздать и успеть отдышаться.

Он поклонился ей как принесший клятву – своему сюзерену, что могло бы вызвать у нее вопросы, не будь она столь сосредоточена на своих проблемах. А так она просто кивнула ему в ответ и коротко бросила:

– Здравствуйте, пилот.

– Приветствую вас, леди, – проговорил он, выпрямляясь в том темпе, которого требовали правила, и пристойно отводя глаза. – Меня прислали, чтобы я провел вас к капитану.

– Так я и поняла, – сухо отозвалась она. Ее слова сверкали позолотой знаменитого выговора Солсинтры. – Если капитан к тому же отдал вам приказ вести меня длинным путем, то прошу вас изменить ваши намерения. Мне известен кратчайший путь, и я без труда смогу найти его сама.

Рен Зел мысленно признал, что порой капитан йос-Галан действительно отдавал подобный приказ, и снова поклонился.

– Капитан отдыхал между вахтами, – тихо позволил он себе заметить, – и необходимо было время, чтобы подготовиться.

– Конечно, – согласилась леди Нова, взмахом изящной руки указав в сторону коридора. Кольцо Клана Корвал на секунду вспыхнуло в лучах света серебром и зеленью. – У меня срочное дело к капитану.

– Конечно. Если ваша милость изволит пойти со мной…

* * *

Надо отдать леди должное: она не стала настаивать на самом коротком пути через узкие служебные коридоры. Однако по общим коридорам она двинулась в таком темпе, что вести разговор было невозможно, чему Рен Зел мог только радоваться.

Достаточно скоро они уже оказались перед ярко-красной дверью рабочего кабинета капитана. Леди приостановилась, вежливо позволяя Рен Зелу приложить к пластине замка собственную ладонь. Дверь бесшумно отъехала в сторону, и он перешагнул порог впереди гостьи, как того требовал протокол, нашел взглядом капитана, которая сидела за письменным столом, гордо выпрямив спину, и, отвесив ей низкий поклон, уступил место Нове йос-Галан.

– Я привел… – начал он и замолчал: голос Присциллы, говорившей на мягком земном, перекрыл его слова:

– Рада нашей встрече, сестра. Желаешь вина?

Рен Зел выпрямился. «Сестра»! То, что будет происходить потом, – дело родственное. Ему тут не место. Он осторожно шагнул вперед. Обе женщины посмотрели на него, но он заставил себя смотреть только в лицо Присциллы.

– Капитан, мне занять ваше место на этой вахте?

Она улыбнулась.

– В этом нет необходимости, первый помощник. Пожалуйста, идите отдыхать.

Он снова поклонился:

– До свидания, капитан. До свидания, миледи.

И сделал над собой усилие, чтобы выйти не пятясь.

* * *

Дверь закрылась за спиной темно-русого пилота. Нова медленно вздохнула и бросила возмущенный взгляд на женщину, сидевшую за столом.

– Так. Сестра и капитан, вот как? Где мой брат?

– На планете, – ответила Присцилла своим грудным спокойным голосом и подняла руку, останавливая готовую протестовать Нову. – Это был несчастный случай, клянусь. Мы получили повреждения, и он настоял на том, чтобы войти в ремонтную команду. Враги начали атаку и отрезали его от корабля. – Помолчав, она добавила: – В том бою Сет Джонсон пожертвовал жизнью, чтобы защитить своего капитана и свой корабль. Думаю, вы его знали.

Нова склонила голову, с ясностью, которая была ее даром и ее проклятием, вспоминая длинного крысолицего пилота-землянина.

– Кто мы, что люди ради нас умирают? Честь ему.

– Честь ему, – тихо повторила Присцилла.

Нова подняла голову:

– Первый помощник поднимается по командной лестнице и заполняет брешь в командовании, когда капитан отрезан от корабля. Это понятно. А теперь – сестра?

– Мы с Шаном объявили себя спутниками жизни.

Нова закрыла глаза.

– Не обратившись ни к закону, ни к Первому представителю.

– Клан был рассеян, враги нас преследовали, – негромко проговорила Присцилла. – Я отказалась уйти с корабля и остаться в безопасности, а он был слишком мудрым капитаном, чтобы приказать своему первому помощнику уйти.

Нова открыла глаза.

– О, я понимаю. Жертва на алтарь долга! Конечно же, это так похоже на Шана!

Присцилла запрокинула голову и расхохоталась. Спустя секунду Нова вздохнула и придвинула себе стул.

– Пожалуй, я выпью рюмку белого, сестра. А потом ты можешь рассказать мне, как дела у моих братьев на планете.

— У Шана, – сказала Присцилла, грациозно проходя по комнате к бару, – … все хорошо. У Вал Кона… не так хорошо.

Она налила две рюмки вина и вернулась с ними к столу. Вручив Нове рюмку, она снова села за стол, охватив рюмку своими тонкими изящными пальцами.

Нова сжала губы.

– Насколько… не так хорошо… обстоят дела у моего младшего брата?

Присцилла поднесла рюмку к губам и чуть было не рассмеялась снова, поймав себя на том, что прибегла к приему, которым пользовался Шан, когда хотел тянуть время.

– Вал Кон был очень опасно ранен во время атаки, которая сломала хребет икстранцам, высадившимся на планету. Он находится в капсуле интенсивной терапии в медицинском центре Клана Эроб. Медтехники не едины в прогнозах о том, каким будет процент его инвалидности.

С лица Новы сбежала вся краска, так что оно стало болезненно песочным. Ее отчаяние ударило по внутреннему чувству Присциллы, словно пронзительный крик.

– Нова…

Сестра ее спутника жизни подняла тонкую золотистую руку и полуотвернулась.

– Секунду, будь так любезна. Вал Кон… – У нее перехватило дыхание. – Если он не сможет летать…

«Если Вал Кон не сможет летать, – подумала Присцилла, без труда прослеживая ход мыслей Новы, – тогда, по законам Клана Корвал, он не сможет быть Делмом. А сейчас Корвалу как никогда необходим Делм: ведь действует „План Б“, и со всех сторон их окружают враги».

– Спутница жизни Вал Кона уже вышла из капсулы и, по всем сообщениям, полностью поправится, – сказала она, глядя в полные ужаса глаза Новы. – Она сможет летать. У Корвала есть Делм.

– Спутница жизни, – бесстрастно проговорила Нова и, полузакрыв глаза, прибегла к помощи рюмки.

– Спутница жизни, – решительно повторила Присцилла. – Шан говорит – они соединены в самом полном смысле этого слова: между ними образовалась такая же связь, какая существовала между вашими родителями.

Нова закрыла глаза.

– Да смилуются над нами боги, – пробормотала она. Сделав еще один глоток, она снова открыла глаза. – Я отправлюсь на планету, как только получу разрешение на посадку у соответствующих инстанций, – объявила она с неестественным, хрупким спокойствием.

– На поверхности планеты находятся икстранцы, – напомнила ей Присцилла, хотя и не особо надеялась отвратить Нову от ее решения. – Вашей жизни может угрожать опасность.

Нова йос-Галан устремила на нее свои непроницаемые лиловые глаза.

– Я осознаю возможность опасности, – медленно проговорила она. – Однако полученный мною доклад наемников говорит о том, что Дому Эроба больше не угрожает нападение и что икстранцы потеряли надежду. Я – Корвал-пернарди. Есть необходимость.

«И этим, – подумала Присцилла с мысленным вздохом, – все сказано». Ей было прекрасно известно, насколько бессмысленно пытаться отговорить любого лиадийца от действия, которое из-за какого-то мистического сочетания долга, желания и меланти определено как необходимость.

– Могу я кое о чем спросить вас, как капитана этого корабля? – неожиданно сказала Нова.

«Что теперь?» – подумала Присцилла, однако заставила себя выглядеть и говорить совершенно безмятежно.

– Да, конечно.

– Интересно, как вы сделали бесклановика первым помощником?

– А! – Присцилла откинулась на спинку стула и тоже сделала глоток вина. Ее взгляд невольно устремился на блестящий легкомысленный мобиль, который Антора йос-Галан подарила своему брату Шану. – Рен Зел обладает огромными возможностями: ему всего нескольких часов не хватает, чтобы стать мастером-пилотом. Его уважают его коллеги и… – она заставила себя встретиться взглядом с Новой, – … и он не совсем… лишен клана. Этот корабль – и его экипаж – его родные. Он будет до последнего вздоха сражаться за их безопасность.

Секунду Нова сидела неподвижно, а потом наклонила голову.

– Это хорошо аргументировано. Я благодарю вас. – Она встала и поставила пустую рюмку на край письменного стола Присциллы. – Мне можно воспользоваться коммом?

Присцилла встала.

– Можешь воспользоваться этим, – сказала она. – Меня ждут на мостике.

– Спасибо… сестра. – Тут она улыбнулась – неожиданно и искренне. – Я рада, что могу это сказать.

Лиад

Штаб-квартира Департамента Внутренних Дел

Ящик имел площадь примерно пять квадратных футов, был тускло-черным и, на поверхностный взгляд, однородным.

Командир агентов, завершив проверку, которая отнюдь не была поверхностной, остановился у двери и посмотрел на напряженного техника.

– Я желаю посмотреть внутреннюю часть.

– Сию минуту, командир.

Техник извлек из кармана цилиндрик размером не больше указательного пальца, приостановился у двери и нажал на какой-то участок его черной поверхности. Никакого звука слышно не было, но когда командир снова повернулся к ящику, оказалось, что одна его стенка отъехала в сторону. Внутри было очень темно. Командир агентов достал из кармана фонарик, включил его и шагнул внутрь.

Внутренние размеры ящика оказались несколько меньше, чем можно было ожидать, глядя на него снаружи. Потолок оказался настолько низким, что командиру агентов пришлось опустить голову и сгорбить плечи. Более высокий человек вообще не смог бы там стоять: ему пришлось бы опуститься на колени прямо на жесткий металлический пол.

– Устройство, – неразборчиво заговорил техник от входа, – помещено в пол и боковые стенки. Если прислониться к стене, опуститься на колени или лечь на пол, то летаргия становится гораздо более сильной. Подопытный смог почувствовать ослабление своих способностей, которого не ожидалось – но которое может оказаться полезным. На коротком сроке было зафиксировано, что заметное уменьшение силы порождает в подопытном панику, граничащую с истерией.

Командир агентов прошелся лучом фонарика по внутренней части ящика, с удовлетворением отметив гладкие и почти ровные металлические стенки. На неподвижной стене был ряд маленьких вентиляционных отверстий – как было сказано в отчете, общим числом 33. Они предназначались для поступления воздуха – а если понадобится, то и введения газов. В самом центре «потолка» оказалось несколько углублений: это были микрофон и динамики для общения с заключенным или для воспроизведения тех звуков, которые могут потребоваться. В целом это было весьма неудобное помещение в нормальных условиях, но для представителей драмлиз – пытка.

– Насколько я понимаю, вы потеряли подопытного? – спросил он у техника, не оборачиваясь.

– Это так, командир. Первая драмлиза очень быстро оценила свое положение и смогла собрать достаточно силы, чтобы бросить в устройство под полом огненный шар.

Тонкий луч фонарика командира скользнул по полу и нашел черный потек, похожий на пятно жира, на полу почти у самых своих ног. Похожее пятно обнаружилось на середине стены, лицом к которой он стоял.

– Механизм получил повреждения?

– Тесты, проведенные сразу же после происшествия, показали, что устройство сохранило все рабочие характеристики, – ответил техник. – Видите ли, материал очень хорошо отражает ту энергию, которой пользуются драмлизы. Таким образом, огненная стрела отразилась от пола и стен и попала в подопытную, испепелив ее. Я виноват в потере материала.

– Все эксперименты чреваты расходами. Насколько я понял, вам удалось найти второго подопытного, несколько менее вспыльчивого.

– Было решено, что должная проверка требовала использования драмлиза с большими, а не меньшими способностями. Наш новый подопытный, как и первая драмлиза, очень силен. Однако он молод – и мы держим в заложницах его чалекет, что обеспечивает нам его сотрудничество. Кроме того, я обратил его внимание на пятна, которые вы обнаружили, сэр, и подробно объяснил ему, откуда они появились. – Техник сделал паузу. – Конечно, существует некоторая опасность, что он попытается покончить с собой, воспользовавшись этим способом, действенность которого доказана, но он, как я уже сказал, молод, привязан к своей чалекет и склонен верить в возможность спасения.

Продолжая горбиться, командир вышел из ящика, пятясь, и выключил фонарик. Выпрямив уставшие плечи, он снова посмотрел на техника.

– Вы дали ему надежду на то, что он может ожидать спасения?

Техник наклонил голову.

– Это представлялось наилучшей стратегией, с учетом необходимости скрывать эту разработку от драмлиз.

Командир быстро обдумал услышанное. При обычных условиях он не допускал подобных нововведений от жалких техников. Однако в данном случае, учитывая, как было сказано, необходимость экономить ресурсы… Он наклонил голову.

– Вы поступили правильно, – сказал он. Техник поклонился предельно низко. – Я хочу поговорить с подопытным через… – он справился со своим хронометром, – … четыре часа по стандартному времени. Предлагаю, чтобы время перед встречей он провел тут.

Командир небрежно махнул в сторону ящика. Техник снова поклонился.

– Командир, это будет сделано.

Литаксин

Лагерь наемников

Клонак оказался в лагере: он играл в покер с самыми отпетыми шулерами, каких Дааву случалось видеть за последние двадцать лет. Он без особой надежды подумал, что, возможно, Клонак позволит им сохранить свое достоинство – если не деньги.

Шадиа, будучи женщиной разумной, ушла отдыхать сразу же, как только стало можно уйти с обеда командора Кармоди.

Нелирикк – или Красавчик, как его называл командор Кармоди – пожелал остаться со страшной парой, которую он (без всякой иронии, насколько мог понять Даав) называл новобранцами. Пехотинец по имени Диглон оказался человеком флегматичным и скорее всего последовал бы разумному примеру Шадии. Однако привлекательная и послушная Хэзенталл была совершенно другой породы. Она была весьма недовольна, узнав, что ей не позволят сидеть на страже рядом с капсулой, которая скрывала и – если боги будут милостивы – лечила ее командира. Она с большой неохотой последовала с Нелирикком и Диглоном в казарму.

Таким образом, Даав, которому совершенно не хотелось спать и который был рад возможности остаться одному, сидел в темноте на скамье около капсулы с раненым исследователем, поджав под себя ноги и закрыв глаза.

Именно в такие моменты он чувствовал, что она сидит рядом с ним, уютно прижав колено к его ноге. Ее молчание полностью оправдывало его нежелание разговаривать. Эллиана, его спутница жизни. Умершая уже двадцать пять лет тому назад.

Даав вздохнул в темноте и почувствовал, как Эллиана утешающе положила руку ему на колено.

Он вдруг подумал, что и сам он такой же призрак, как она: его брат мертв и спутница брата тоже. Кто из членов Клана Корвал помнит Даава йос-Фелиума, который так давно покинул клан и домашний очаг? Конечно же, не его столь страшный сын, которого и исследователь, и командор-наемник называли просто «разведчик», словно в галактике существует всего один. Маленький мальчик, которого он плачущим передал заботам своей чалекет, каким-то образом стал мужчиной, которого почитает божеством икстранский солдат, побежденный им в рукопашном бою. Спутник жизни рыжеволосого бесенка, которого обожает Джейсон Кармоди.

– Что мы можем подарить этим кровожадным детям, нашим родственникам? – спросил он у темноты.

– Ну конечно же, действующего пехотинца, – отозвался у него в ухе теплый голос Эллианы, – и пару исследователей. Похоже, такой подарок они оценить сумеют.

Даав улыбнулся и едва удержался от соблазна потрепать по руке, которая не могла к нему прикасаться.

– О, действительно. И как удачно, что они попались мне по дороге.

Эллиана тихо рассмеялась, и он огромным усилием воли заставил себя не открывать глаз и не смотреть не нее. Вместо этого он ей улыбнулся и чуть слышно вздохнул.

– Командор Кармоди обещал сообщить даме нашего сына и попросить о свидании при первом же удобном случае, – сказал он. – Возможно, мы скоро ее увидим.

– Как ты думаешь, она примет икстранцев? – спросила Эллиана.

Даав снова вздохнул.

– Командор Кармоди считает, что это… возможно. И мы видели, что наш сын уже убедил ее взять одного икстранца…

– Удивительно убедителен этот твой разведчик, – поддразнила она его.

– Ты не можешь возложить за него вину на одного меня, – отозвался он с наигранной суровостью. – Ты не только с энтузиазмом участвовала в его создании, но и была совершенно очарована результатом.

– А ты, конечно, никогда не называл его «Дракончик» и не читал ему часами нелепые стишки, чтобы он уснул.

– Человек с моими заслугами и положением? Нет, конечно!

– Неправда, ах, неправда, ванчела! Для человека с твоим достоинством…

– О, так теперь мне не хватает достоинства?

Он забылся и произнес это вслух, чем привлек внимание дежурной.

– Там все в порядке? – громко окликнула его она.

– Да… – начал было Даав, открывая глаза, и тут же вскочил, глядя на автоврача, которому следовало бы сиять индикаторами и цифрами жизненных показателей и который еще недавно ими сиял.

– Что-то сломалось, – сказал он технику.

Она подбежала к нему, бросила взгляд на мрачную капсулу и со вздохом покачала головой.

– Ничего не сломалось, – сказала она. – Он просто умер, вот и все.

Ночные страшилки

Дом был окутан предрассветным сумраком, его комнаты отдыхали. Наверху женщина беспокойно спала на кровати под серебрящимся окном в потолке. Ее волосы темным крылом разметались по подушкам. Серый кот, чью предрассветную дремоту нарушило беспокойное метание спящей, сидел в ногах постели, тщательно умывая свои усики.

– Необходимость! – ясно проговорила женщина голосом, полным непролитых слез.

Кот прервал умывание, задержав лапку у щеки, насторожив уши – словно не торопился вынести суждение об истинности ее утверждения, покуда не выслушает все.

– Необходимость, капитан, – простонала Антора йос-Галан, извиваясь под сбившимся одеялом.

Она судорожно вдохнула и резко села. Широко раскрытые серебристые глаза были устремлены на кота, но видели нечто совсем иное.

– Икстранцы, – тихо вскрикнула она. – Корабль-самоубийца. Боги, о боги. «Долг»…

Она заморгала, а потом ее глаза наконец сфокусировались на коте, который встретился с нею взглядом, отвел глаза и завершил приостановленное умывание усика.

Антора отбросила одеяло и встала. Ленты ночной рубашки трепетали от ее порывистых движений. Она прошла по комнате, схватила белый шелковый халат и набросила его на себя, на ходу завязывая пояс.

– Лорд Мерлин! – позвала она, выходя из комнаты.

Кот встряхнул лапкой, спрыгнул на пол и последовал за ней.

* * *

Он едва успел закрыть глаза, когда его посетил боевой сон: как всегда ужасный. Он вырвал его из дремоты, как это делал каждый его третий или четвертый сон. Лина, корабельная Целительница, уверяла его, что со временем воспоминания поблекнут и оставят его в покое. Однако до той поры Рен Зелу приходилось придумывать собственные способы справляться с демоном, вырывая у него возможность отдохнуть.

Когда освещение в комнате стало ярким, он взял с полки у кровати переплетенный томик земной поэзии.

В книге были собраны лирические стихотворения, посвященные чувственным наслаждениям. Это был подарок Селейны Гаддер, с которой он в позапрошлый торговый рейс заключил союз удовольствия. Он улыбнулся, с теплотой вспоминая ее, и, открыв книгу наугад, вскоре погрузился в богатый образный язык.

В конце концов его убаюкали образы – одновременно и непонятные, и успокаивающие, – и он поймал себя на том, что клюет носом. Взмахнув рукой, он погасил в каюте свет.

Он немедленно погрузился в сон – и его рукав сразу же сжали чьи-то пальцы. Он не мог точно сказать, кто именно его держит, но и прикосновение, и голос показались ему… знакомыми. И нескрываемое смятение коренилось в том же ужасающем происшествии, которое преследовало и его собственные сны.

– Спокойствие, спокойствие, – утешил он ее, потому что она была из членов экипажа: она ведь должна была быть членом экипажа, правда, чтобы иметь это воспоминание? И его долг первого помощника требовал, чтобы он ее успокоил. – Спокойствие, – повторил он в третий раз, когда она настоятельно толкнула сон вперед, отчаянно выкрикивая предупреждение о приближающейся катастрофе.

Это на секунду его озадачило, но потом он понял: она все еще испытывает муки кошмара, где прошлое и настоящее слились воедино.

– Это уже позади нас, – сказал он ей в дружеской модальности. – Мы в безопасности. Сражение закончилось. Война подходит к концу. Все хорошо. – Вытянув руку, он прикоснулся к ее плечу – легко, по-товарищески. – Спи, тебе не о чем тревожиться.

И мягким толчком он ее отстранил.

В этот момент Рен Зел наполовину проснулся, вздохнул и погрузился в забытье без снов, уронив книгу из руки на пол. Через несколько часов он еще раз приблизился к бодрствованию – настолько, что почувствовал, как его грудь теребят кошачьи лапки. Он сонно поднял руку и погладил животное, ощутив под ладонью мягкую бархатную шкурку и вибрацию мурлыканья. И тут его глаза изумленно распахнулись.

– Кошка?

Звук его голоса заставил зажечься свет. У него на груди кошки не оказалось, и с пола или подставки для комма на него не смотрели укоризненные кошачьи глаза. Однако к ткани одеяла прилип длинный белый кошачий усик. Рен Зел бережно его освободил, несколько секунд взирал на него – а потом отбросил одеяло и решительно встал с постели.

Под койкой кошки не оказалось. В освежителе – тоже. Кабина поистине была бескошачьей. Как и следовало.

И все же…

Он поднес волосок к свету, восхищаясь его длиной и упругостью, а потом повернулся к тумбочке. Немного порывшись в вещах, он извлек узкую стеклянную пробирку-анализатор – еще одно напоминание о Селейне – с герметичной пробкой. Волосок легко скользнул в пробирку. Он аккуратно ее закупорил и огорченно посмотрел на часы.

До начала вахты оставалось два часа – слишком мало, чтобы в третий раз попытаться приманить к себе сон. Ну что ж, душ и раннее начало дня – философски решил он, направляясь к освежителю.

Он принимал душ дольше обычного, два раза включив холодный игольчатый режим, но когда он оттуда вышел, кошачий усик по-прежнему оставался в пробирке.

* * *

Песня была повсюду: она заполняла комнату, планету, бесконечную чашу пространства… Будучи одновременно единой нотой и стоя в стороне от песни, Шан рассматривал смелый, невероятный и исключительно правильный узор, который был Вал Коном йос-Фелиумом.

Во время Исцеления им встретились другие останки вторжения, которое было ответственно за внедрение программы вычислений. Когда это случалось, Шан включал свою волю и заставлял чужака подчиниться большому узору брата. Теперь, когда песня отдыхала сама на себе, он осматривал свою работу, проверял ее узлы и соединения, любовался ярким светом интеграции – и был удовлетворен.

Затем он переместил фокус своего внимания на дугу живой силы, которая бесконечными волнами радуги текла из охраняемого центра узора, где Вал Кон хранил свою душу, и убедился в том, что она превосходит все, что ему случалось видеть.

Дело сделано, решил он, – и все хорошо.

Он осторожно сосредоточился на песне, сообщая о завершении. Нота растянулась, изменилась, ускорилась – и смолкла.

Шан тряхнул головой и заморгал. Сначала он сфокусировал глаза на крепко спящем Вал Коне, укрытом тонким одеялом, а потом переместил взгляд дальше и посмотрел в сияющие глаза невероятно древнего существа, зовущегося Точильщиком.