Текст книги "Северная экспедиция Витуса Беринга"

Экспедиции предстояло пересечь треть земного шара, борясь с враждебным климатом и отсутствием дорог. Чем дальше на восток отправлялись исследователи, тем хуже и непредсказуемее становились условия и тем меньше – вероятность того, что им удастся найти людей, как-то связанных с Россией и готовых помочь имперскому предприятию. Команде Беринга пришлось тащить через всю Сибирь свое оборудование и припасы, в том числе все необходимое для постройки кораблей в Охотске: якоря, гвозди, инструменты и оружие, канаты и паруса. Даже еду в большом количестве добыть было трудно, с учетом малой численности населения, продажности чиновников и низкой квалификации склонных к пьянству рабочих. Одной из главных целей экспедиции было составить новую карту пути от Тобольска до Охотска, описать дорогу через Охотское море до Камчатки, а затем начертить план тихоокеанского побережья вплоть до так называемого Студеного моря. Получив подробные, точные и проверенные указания, этим путем смогут пройти и другие, и территория окажется прочнее связана с империей. Это была тяжелейшая, беспрецедентная по сложности миссия. Петр поставил перед экспедицией грандиозные задачи, но они были лишены конкретики: никто не имел представления о том, каким образом можно было их выполнить, как и какие трудности могли встретиться на пути. Очевидно было только одно: на это предприятие уйдет много лет.

В январе 1725 года Беринг вернулся в Выборг, чтобы привести в порядок дела, в частности, договориться о финансовой поддержке семьи из его жалованья на время экспедиции и провести время с женой и детьми – они очень изменятся за время, пока его не будет дома. Кроме того, Беринг собирался заключить ряд сделок частного характера. В дополнение к солидному жалованью – 480 рублей в год – новая должность давала ему возможность обогатиться: как командиру, ему было выделено немало места в обозе и дано разрешение перевозить на транспорте экспедиции собственные товары, за которые, если все правильно выбрать и спланировать, в далеких сибирских острогах можно будет выручить целое состояние. Отец Анны, известный, успешный торговец, несомненно, давал советы зятю-моряку, который не имел особого опыта по части коммерции. Несмотря на то что экспедиция означала для Беринга и Анны расставание на несколько лет, оба были рады воспользоваться этой возможностью, чтобы обеспечить семье богатство, а ее главе – продвижение по службе[15]15
  См. Orcutt Frost, Bering: The Russian Discovery of America, 32; Natasha Okhotina Lind, “The First Pianist in Okhotsk: New Information on Anna Christina Bering,” in Under Vitus Bering’s Command: New Perspectives on the Russian Kamchatka Expeditions, edited by Peter Ulf Møller and Natasha Okhotina Lind, 51–62.


[Закрыть].

В Санкт-Петербурге Беринг уже имел возможность познакомиться со своими будущими подчиненными – младшими офицерами. Лейтенанту Мартыну Шпанбергу, соотечественнику-датчанину, было двадцать семь – на семнадцать лет меньше, чем Берингу. Он несколько лет служил в русском флоте, по меньшей мере один раз побывал в американских колониях, и у него была репутация сурового, решительного и настойчивого человека, пусть и не слишком образованного и грамотного. Алексею Чирикову, напротив, было всего двадцать два, и он прослужил на флоте всего год, прежде чем его произвели в лейтенанты и отправили в экспедицию. Чириков с отличием окончил Московскую навигационную школу, после чего был переведен в Петербургскую морскую академию и вернулся в нее учителем всего через год после окончания. Его технические навыки и познания в астрономии, картографии и навигации – все эти науки требовали серьезной математической подготовки – представляли исключительную ценность для картографической экспедиции. Среди остальных 34 участников экспедиции были моряки, квалифицированные ремесленники, погонщики, гардемарины, плотники, механики, хирург, капеллан, геодезист, квартирмейстер, корабел и разнорабочие.

После смерти Петра Великого в феврале 1725 года императрица Екатерина I продолжила большинство проектов покойного мужа, в том числе Первую Камчатскую экспедицию. Чириков уже отбыл из Санкт-Петербурга 24 января во главе кавалькады из двадцати шести человек на двадцати пяти санных упряжках, нагруженных снаряжением, которого было не найти к востоку от Урала: шесть 160-килограммовых якорей, восемь пушек, десятки ружей, песочные часы, такелаж, парусина, канаты, сундуки с лекарствами и научными инструментами. По проторенным дорогам он добрался до Вологды и стал ждать, пока Беринг и Шпанберг не завершат свои встречи в Адмиралтейств-коллегии. Они получили от Сената официальные приказы и документы, согласно которым губернатор Сибири, князь Михаил Владимирович Долгоруков, должен был оказывать им всяческую поддержку. Послание Сената ему было кратким, но ясным: «…в Сибирскую губернию к тебе, губернатору, указ, чтоб ты посылаемому из Адмиралтейской колегии морскаго флота капитану Витесу Берингу по данным ему пунктам, писанным блаженныя и вечнодостойныя памяти е.и.в. собственною рукою, чинил всякое вспоможение…»[16]16
  Цит. по: Указ Сената сибирскому губернатору князю М. В. Долгорукову об оказании помощи экспедиции В. И. Беринга от 1 февраля 1725 г. ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 87, л. 7 об. – 8. Копия в журнале входящих документов.


[Закрыть] 6 февраля Беринг и Шпанберг отправились в путь, легко нагруженные, в сопровождении шести человек на санях, и, встретившись с Чириковым, мрачными зимними днями продолжили путь через заснеженные низкие перевалы Уральских гор до Тобольска. Они добрались до города 16 марта, преодолев 2837 километров – то был самый простой участок пути.

В следующие два месяца, ожидая, пока с реки сойдет лед, Беринг встретился с губернатором, показал ему письмо от императрицы Екатерины и запросил еще 54 человека для помощи экспедиции. Умелые мастера в Сибири были редкостью, отыскались лишь 39 способных работников; тем не менее численность команды более чем удвоилась. Для успеха предприятия требовалось больше плотников и кузнецов, но их найти не удалось. К востоку от Тобольска дорог не было, так что Берингу пришлось продать лошадей и сани. Дальше им предстояло двигаться водным путем по Иртышу до Оби: нужны были плотники, чтобы построить плоты, и рабочие, чтобы перенести сотни килограммов снаряжения с саней на плавучие бревна. Вскоре были готовы четыре плоскодонные речные лодки длиной 12 метров, оснащенные мачтой и парусами. Беринг отправил небольшую группу на лодках вперед, чтобы объявить о прибытии экспедиции и запросить припасы и еду; это повторялось с каждым встречавшимся фортом и поселением. Система текущих в основном на север рек и их притоков, пересекавших сибирские равнины, была частью хорошо развитой, пусть и разреженной, торговой сети: меха отправлялись в Европу или Китай, а китайские товары – на север и восток. Но никогда еще на этих землях не бывало ничего подобного по масштабу экспедиции Беринга. Чтобы добраться до Якутска, им нужно было подняться вверх по течению Оби, пройти 74 километра волоком до Енисея, а затем достичь Лены и доплыть по ней до Якутска. Для каждой реки требовались новые лодки, это создавало для первооткрывателей новые трудности и препятствия.

В мае экспедиция снова отправилась в путь, спустив нагруженные лодки на быстрые воды Иртыша. Местами виднелись небольшие льдины, снег и ветер еще не прекратились – так началось долгое путешествие к востоку, к слиянию со следующей рекой, могучей Обью. Путешественники плыли ночами по быстрому течению под темным небом, иногда останавливаясь в маленьких деревеньках, чтобы согреться и отдохнуть. Через неделю пути вниз по реке при ужасном холоде и ветре 25 мая они добрались до места впадения в Обь. Лодки вытащили на берег, и плотники изготовили большие рули в дополнение к шестам и веслам. Периодически участникам экспедиции приходилось выходить на берег и тянуть огромные лодки против течения – это утомительная, неблагодарная работа; ветер бил в лицо, не было житья от кусачих насекомых и комаров. Почти месяц они добирались до притока Оби, Кети, и в июне дошли по этой мелкой, извилистой реке до острога Маковск, где стали готовиться к долгому волоку до Енисейска, торгового центра речной системы Енисея. Енисей был следующей большой рекой в путешествии на восток; туда добрались 20 июня. В Сибири их встречали куда менее сердечно, и Беринг заметил закономерность: местные чиновники по большей части сами себя считали властью и без всякого уважения относились к императорским указам из далекого Петербурга, города, которого они, возможно, никогда и не видели. Один комендант острога, когда к нему обратились за помощью, плюнул и бросил официальное письмо Беринга на землю. А в Маковске местные власти отказались помогать разгружать лодки для волока, заявив: «Вы все мошенники, и надо вас повесить»[17]17
  Доношение В. И. Беринга в Тобольскую губернскую канцелярию о причинах медленного продвижения экспедиции. Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 28.


[Закрыть].

Беринг, однако, мог быть весьма властным и настойчивым, а кроме императорского письма, у него имелся небольшой отряд солдат, так что ему все же удалось добиться желаемого: экспедиции выдали десятки лошадей и телег для волока. Они пережили изматывающий переход, но в Енисейске их снова ждало разочарование. Губернатор предоставил дополнительных рабочих, но Беринг жаловался на «малое число годных, ибо многие были слепы, хромы и протчими болезньми одержимы»[18]18
  Там же.


[Закрыть]. Лишь к середине августа они погрузили тонны снаряжения и припасов с телег на новые лодки и отправились по Тунгуске в сторону реки Илим, где снова сгрузили всё на берег и перенесли на лодки меньшего размера (несколько раз их снова пришлось тащить волоком против течения). Основная часть экспедиции добралась до Илимска 29 сентября, незадолго до того, как река замерзла. До следующей точки на карте, острога Усть-Кут на реке Лене, лежал путь в сто с лишним километров.

Зимой Беринг разделил отряд и отправил Шпанберга и тридцать человек с несколькими десятками вьючных лошадей вперед, чтобы они построили новые лодки и, когда весной лед оттает, были готовы проплыть почти 2000 километров по Лене на северо-восток, к Якутску. Предполагалось, что экспедиция доберется до Якутска еще до наступления зимы: они отстали от графика уже как минимум на полгода, пройдя лишь половину расстояния до Камчатки.

Беринг тем временем тоже не сидел зимой сложа руки: съездил на юг, в Иркутск, стоящий на озере Байкал, и расспросил иркутского воеводу об условиях в горах, лежащих между Якутском и Охотском. То была самая тяжелая часть путешествия. Регулярной или хотя бы сколько-нибудь проторенной дороги до Охотска через горы не существовало, а реки там были мелкими, извилистыми и полными стремнин. Через эти горы никогда еще не возили сотни килограммов снаряжения, и Беринг считал их самой большой проблемой во всем путешествии. Местные жители обычно преодолевали этот путь на санях, и дорога занимала от восьми до десяти недель в любом направлении. «[П]онеже выпадают великия снега на сажень, – сообщал Беринг, – а местами и болше и который, ходя зимою, каждой вечер для ночи выгребают снег до земли для теплоты»[19]19
  Экспедиция в Камчатку капитана от флота Беринга. Цит. по: Экспедиция Беринга. Сборник документов. Под ред. А. Покровского. М., Главное архивное управление НКВД СССР, 1941. С. 62.


[Закрыть].

Лишь в июне 1726 года все участники экспедиции с грузом припасов добрались по реке Лене до Якутска, одного из самых крупных городов региона: на триста с лишним домов приходилось около трех тысяч жителей, не считая окрестного коренного населения, численность которого была в десять раз больше. Требовалось как можно быстрее продолжать путь, чтобы пересечь опасные, непредсказуемые горы до зимы, но все пошло не так. В Якутске их не ждали. Беринг глазам не поверил: он заранее отправил людей с официальными запросами на сотни лошадей, тонны зерна и десятки рабочих, но никто из местных чиновников даже не шевельнул пальцем. Командор пошел прямиком к губернатору и устроил скандал, в конце концов пригрозив, что главу города обвинят в провале всей экспедиции, он навлечет на себя гнев императрицы и как минимум лишится своего поста. Лишь после этого градоначальник все же выделил ему 69 человек и 660 лошадей – к вящему недовольству местных жителей, потому что на самом деле особых излишков в далеком от цивилизации Якутске не было. Что самое неприятное, жалованье участникам экспедиции тоже выплатить не смогли, так что начались недовольства.

Группа разбилась на отряды. Шпанберг первым вышел из Якутска на лодках, груженных примерно 150 тоннами муки и снаряжения, а также якорями и пушками – в общем, всем, что невозможно было перевезти по суше из-за сложного рельефа. С ним отправились более двухсот человек на дюжине свежепостроенных лодок. Затем Беринг послал вторую небольшую группу из Якутска и Охотска наземным путем и вскоре и сам последовал за ней со своим отрядом и караваном из сотен вьючных лошадей, многие из которых несли принадлежащие Берингу товары. Телеги и повозки были бесполезны на неровных, каменистых и крутых горных тропах. Чириков остался в Якутске до весны, ожидая последних поставок муки и других припасов.

Кавалькада Беринга – шумный, пыльный, пахнущий навозом караван тяжело нагруженных животных, – отправилась вверх по коварным горным тропам, затем спустилась вниз к Охотску. Погодные условия оказались поразительно тяжелыми, намного хуже, чем можно было бы предположить по сухому замечанию Беринга в рапорте: «А с каким трудом оною дорогою проехал, истинно не могу писать»[20]20
  Рапорт В. И. Беринга в Адмиралтейств-коллегию о прибытии в Охотск и вынужденной здесь зимовке. Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 44.


[Закрыть]. Дневник Петра Чаплина, одного из младших офицеров, задачей которого было вести точные ежедневные записи событий, больше напоминает перечень проблем: список павших лошадей, нехватка еды, дезертиры, «мрачные» дни и «ледяные» утра. Лошади умирали от голода, потому что им негде было щипать траву; людям приходилось задерживаться и рубить карликовые деревца, чтобы проложить гати на болотистой земле, а иногда приходилось до шести раз в день пересекать вброд ледяные горные реки. Начиналась осень, и с ней пришли снегопады и убийственные холода. Три человека и десятки лошадей умерли; еще сорок шесть участников экспедиции дезертировали в ночи вместе с гружеными лошадьми. Часть припасов пришлось оставить прямо на дороге, чтобы вернуться за ними позже.

1 октября, после сорока пяти дней тяжелой дороги, Беринг с остатками каравана наконец добрался до Охотска и с ужасом обнаружил, что городок намного меньше, чем он предполагал, и совершенно не готов к его прибытию. Охотск был маленьким административным центром, в котором собирали дань; кроме нескольких коневодческих хозяйств, горстки хижин местных жителей и небольшого числа русских, размещавшихся в одиннадцати скромных домиках, там ничего не было. Так что вместо отдыха и восстановления сил Берингу и его людям пришлось срочно строить зимние дома и склады – непростая задача, учитывая, что большинство лошадей пали, так что бревна приходилось таскать вручную. А после этого им еще и нужно было построить корабль, на котором предстояло пересечь Охотское море и следующим летом добраться до Камчатки. Пока же они ловили в океане рыбу и добывали соль, чтобы заготовить говядину впрок. Беспокоило Беринга и то, что до декабря не было никаких вестей от Шпанберга; в конце концов тот с двумя сопровождающими добрался до Охотска и сообщил, что произошла катастрофа.

Речной путь, по которому шел Шпанберг, оказался намного хуже, чем наземный путь Беринга. Зима настала очень рано, в августе, и местные говорили, что таких суровых морозов не помнят уже много лет. Спустившись по Лене на лодках, Шпанберг продолжил двигаться вверх по рекам Алдан и Мая. Из-за множества стремнин людям приходилось идти по берегу и тащить за собой лодки на бечевах, пробираясь через густые кустарники и камни. Работа была настолько утомительной и тяжелой, что иногда за целый день они не проходили и полутора километров. К концу сентября сорок семь человек либо уволились, либо дезертировали, а затем лодки вмерзли в лед. Шпанберг, человек бесстрашный и изобретательный, занялся строительством зимних домиков и саней, тогда как его подчиненные становились все угрюмее, мрачнее и беспокойнее; назревал мятеж. Шпанберг принуждал к работе, угрожая розгами, – по традициям морской дисциплины. Чтобы можно было идти дальше на восток, он заставил работников разгрузить лодки: на девяносто саней уложили восемнадцать тонн снаряжения, и люди тащили их по снегу, который к концу октября уже стал глубиной по пояс. Вскоре они совершенно выбились из сил и стали выбрасывать из саней наиболее тяжелый груз – ядра, пушку, порох, корабельное оборудование. Когда-то ценные вещи стали балластом, мусором. К декабрю все страдали от голода – ели мясо павших лошадей, седельные сумки, ремни, башмаки и пояса. Шпанберг и двое крепких подручных ушли вперед, к расположенному на возвышенности Юдомскому Кресту. Место было ничем не примечательное, за исключением грубо вырезанного из дерева креста, который кто-то поставил на поляне. Дальше дорога до Охотска шла под гору. Несколькими месяцами ранее тем же путем шел Беринг: Шпанберг с сопровождающими нашли запасы муки, оставленные для них, поспешно вернулись к остальным и довели их до Юдомского Креста. Однако четверо по пути умерли от голода и холода. Оставив у креста тех, кто был уже слишком слаб, путешественники на сорока санях отправились вниз по реке к Охотску. Еды было так мало, что приходилось срезать куски мяса с замерзших мертвых лошадей, которых находили по пути. Наконец Шпанберг с двумя спутниками снова отправились вперед, днем и ночью пробиваясь через сугробы на легких санях, груженных самыми важными припасами, и добрались до Охотска 6 января. Примерно шестьдесят человек прибыли в город десять дней спустя.

Беринг отправил спасательные экспедиции, чтобы они прошли тем же путем обратно и доставили еду выжившим, но поначалу все отказывались идти: было темно, снежно и невероятно холодно, люди всерьез опасались за свои жизни. Командора, впрочем, это не остановило: он приказал построить виселицу и пригрозил повесить тех, кто откажется исполнять его указания. Спасательная экспедиция под началом Шпанберга, состоявшая из девяноста человек и шестидесяти семи собачьих упряжек, в конце концов вышла из города 14 февраля; многие недовольно роптали. У Юдомского Креста они нашли четыре замерзших трупа и спасли семь человек, которые уже не надеялись остаться в живых. Условия были столь невыносимыми, что двенадцать человек, нанятых в Сибири, вооружились ножами и топорами и дезертировали, едва добравшись до Юдомского Креста. Они сказали: «Не хочем так умереть, как другие умерли, и идем в город прямо, а там нас не остановить»[21]21
  Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 53.


[Закрыть]. В оставшиеся зимние и весенние месяцы Беринг отправлял поисковые группы за брошенными по дороге припасами, а остальные в это время строили корабль, который доставит их по Охотскому морю на Камчатку. К концу весны, впрочем, перед ними снова замаячила угроза голода. Весенний улов лосося оказался намного меньше, чем обычно, и люди сильно страдали от нехватки пищи, пока в июне не прибыл караван Чирикова, доставивший тонны муки и других припасов из Якутска.

Плотники всю зиму работали над новым кораблем, получившим название «Фортуна» как символ надежды на лучшее, и к началу июня он был готов к спуску на воду. Кроме того, плотники починили старый корабль под названием «Восток». Чириков вернулся в Якутск, чтобы привезти оттуда новые запасы муки и скота для экспедиции (он потерял всего 17 из 140 лошадей, при этом все люди выжили, и он не столкнулся ни с какими значительными трудностями). Шпанберг, приняв командование обоими кораблями и проделав путь в 630 морских миль по Охотскому морю, перевез сорок восемь человек (кузнецов, плотников и корабела) в маленький городок Большерецк, состоявший из четырнадцати скромных домиков, расположенный выше по течению реки Большой на западном побережье Камчатки. Высадившись, кораблестроители должны были пересечь полуостров, добраться до берега Тихого океана и там начать работу над кораблем, на котором предполагалось отправиться к северу. Ветры были благоприятными, так что Шпанберг привел оба корабля обратно в Охотск, 22 августа забрал Беринга и оставшихся людей и снова отплыл в Большерецк. Поскольку у них не было карт Камчатки (до них ее исследовали только русские, пришедшие туда с севера в XVII веке), они не знали, что это полуостров. Вместо того чтобы совершать еще одно тяжелое наземное путешествие, они могли бы обойти его на кораблях и доставить снаряжение прямо на тихоокеанское побережье.

Начался последний этап путешествия к Тихому океану. Оружие, припасы и инструменты с больших кораблей погрузили на лодки, чтобы подняться вверх по реке Большой. Далее планировалось волоком добраться до верховьев реки Камчатки, где располагался Верхнекамчатский острог, еще один русский аванпост, и пройти на собачьих упряжках или по реке 25 километров до Нижнекамчатского острога в северной части тихоокеанского побережья. Передовой отряд снова возглавил Шпанберг, а остальные в это время занимались погрузкой снаряжения, охотой, рыбалкой и подготовкой к переходу через горы на санях (зимой) и лодках (весной). Им предстоял тяжелейший поход – они тащили все снаряжение вверх по реке, затем волоком по суше, разгружая и загружая лодки сначала под дождем, а позже под снегом и сильнейшими ветрами. Беринг попытался нанять камчадалов погонщиками собачьих упряжек, но в остальном практически с ними не контактировал. Путешествие продолжалось много недель: караван из 85 саней несколько раз преодолел 800-километровое расстояние между Охотским морем и Тихим океаном и обратно.

Камчатка – это примерно 1200 километров поросшей лесами гористой местности, окружающей широкую центральную долину. Полуостров славится богатой фауной, особенно крупными бурыми медведями, а климат отличается холодным, влажным летом и морозными зимами. Снег там лежит с октября по май. С севера дуют арктические ветры, а вдоль обоих берегов проходят холодные морские течения. Влажность выше, чем в Сибири; самые высокие горы покрыты ледниками, а на берегах часто появляется туман. А еще Камчатка – самый активный вулканический регион во всей Евразии: здесь много действующих вулканов и несчетное количество гейзеров, выбрасывающих пар, и нередко случаются землетрясения и цунами. О камчатских бурях ходят легенды: один британский путешественник XIX века писал: «Пурга продолжилась с удвоенной яростью; облака мокрого снега клубились над болотом подобно темному дыму, и мы настолько окоченели от холода, что у нас стучали зубы. Снег, налетавший на нас с огромной силою, проникал под одежду, пробирался даже под наши шубы и в поклажу»[22]22
  См. Peter Dobell, Travels in Kamchatka and Siberia. P. 102.


[Закрыть]. Сам Беринг писал о камчатской экспедиции следующее: «Каждый вечер в пути для ночи выгребали себе станы из снегу, а сверху покрывали, понеже живут великие метелицы, которые по тамошнему называются пурги, и ежели застанет метелица на чистом месте, а стану себе сделать не успеют, то заносит людей снегом, отчего и умирают»[23]23
  Экспедиция в Камчатку капитана от флота Беринга. Цит. по: Экспедиция Беринга. Сборник документов. Под ред. А. Покровского. М., Главное архивное управление НКВД СССР, 1941. С. 63.


[Закрыть].

На всей Камчатке жило лишь около 150 русских, в основном – солдат и сборщиков налогов и дани, которые размещались в трех острогах. Оставшееся население составляли сходные в культурном и языковом плане камчадалы (ительмены) на севере и курилы на юге. Хотя Беринг должен был вести записи о коренных народах разных регионов Сибири, его вряд ли можно назвать этнографом.

Якуты имеют у себя скота довольно, лошадей и коров, а пропитанием и одеждою довольствуются все от скота, а которые скота мало имеют, оные рыбою; веру держат идолопоклонническую, кланяются солнцу, луне да изо птиц лебедю, орлу и ворону; имеют у себя в великой чести ворожеи, которые по тамошнему называются шеманы, они же у себя имеют болванов маленьких, а по их шайтаны [дьяволы]; а по признанию, что оные от татарской породы[24]24
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

О Камчатке он записал следующее:

А народ Камчатский имеет обыкновение, когда захворает человек и пролежит немного, хотя и не при смерти, тогда выбрасывают вон и пропитания ему дают мало, то от голоду умирают[25]25
  Там же. С. 63.


[Закрыть].

Эти мрачные, но не слишком информативные наблюдения, почти всегда посвященные отрицательным аспектам культуры, отчасти были обусловлены тем, что экспедиция практически не контактировала с нерусскими или не подвергшимися русскому влиянию народами. До прибытия Беринга в острогах царило почти полное беззаконие, что привело к значительному снижению численности коренного населения Камчатки, которое ранее, возможно, составляло около двадцати тысяч человек. К концу XVIII века камчадалов осталось всего несколько тысяч; многие из них смешались с русскими, создав таким образом своеобразную отдельную культуру. Коренных жителей Камчатки, как и Сибири, часто заставляли не только платить дань в объемах, устанавливаемых Санкт-Петербургом, но и работать или оказывать разнообразные услуги сверх того. Это, конечно, было незаконно, но Камчатка находилась настолько далеко от столицы, что за честностью официальных лиц следить было некому. Экспедиция Беринга оказалась непосильной нагрузкой и для русских, и для камчадалов.

К весне 1727 года участники похода преодолели огромнейшее расстояние: для сравнения, по воздуху от Санкт-Петербурга до востока Камчатки лететь около 6800 километров. Но по земле этот путь в несколько раз длиннее: вверх и вниз по рекам, по сибирскому бездорожью, где приходилось временами возвращаться назад, по неровной гористой местности, и все это – в районе шестидесятой параллели. Путешествие уже длилось около трех лет. Именно расстояния и дикая, неосвоенная местность были главным препятствием для амбициозных планов Петра, мечтавшего сделать из России тихоокеанскую империю. Теперь же, добравшись до побережья Тихого океана, Беринг должен был решить следующую задачу: построить большое судно для выхода в открытое море и добраться до Северного Ледовитого океана.

К весне 1727 года участники похода преодолели огромнейшее расстояние: для сравнения, по воздуху от Санкт-Петербурга до востока Камчатки лететь около 6800 километров. Но по земле этот путь в несколько раз длиннее.

Шпанберг и его команда провели осень и зиму 1727 года у подножия могучего 4750-метрового вулкана Ключевская сопка. Они рубили лес близ небольшого поселения примерно в 160 километрах от берега, где росли самые высокие деревья, а затем сплавляли их по реке к месту, где работали корабелы и плотники. Другие готовили по местному рецепту вино из «сладкой травы» (борщевика шерстистого), вываривали из морской воды соль, взбивали масло из рыбьего жира, ловили и коптили лосося на древесной щепе. К концу апреля уже был готов каркас судна, и его начали обшивать досками. Корабль имел размеры 18 метров в длину и шесть в ширину, а высота от киля до палубы составляла около двух метров. За несколько недель были подготовлены мачты, паруса, такелаж и якоря, после чего на борт погрузили балласт, три пушки и запасы еды. Маленький корабль, названный «Св. Гавриил», спустили на воду в теплый день, 9 июля. На него погрузили годовой запас провизии для 44 человек, в основном привезенный издалека: 15 тонн муки, 3 тонны морских сухарей и 20 бочонков пресной воды; на месте они запасли 12 тонн рыбьего жира и 344 кг сушеной рыбы. Через четыре дня команда поднялась на борт, корабль отошел от берега и отплыл на 200 километров в открытый океан, а затем направился на север вдоль тихоокеанского побережья Камчатки, чтобы выполнить последнюю задачу грандиозной экспедиции.

Чириков вычислял широту и долготу и рисовал примерную карту местности. К его удивлению, береговая линия удалялась к северо-востоку. Они шли прежним курсом и несколько недель видели землю в виде гигантского сгустка тумана слева от себя. Останавливались лишь дважды, чтобы выйти на берег и найти пресную воду, потому что горы «по кампасу высоки зело и круты без разнства, как стена, а ис падей, лежащих меж гор, ветры переменные»[26]26
  Вахтенный журнал бота «Св. Гавриил». Цит. по: Сопоцко А. А. История плавания В. Беринга на боте «Св. Гавриил» в Северный Ледовитый океан. М.: Наука, 1983. С. 103.


[Закрыть]. Они отмечали все заметные ориентиры и изобилие морской живности – китов, морских львов, моржей, морских свиней. Часто шли дожди, сгущался туман. В конце июля «Св. Гавриил» прошел устье Анадыря. Погода оставалась благоприятной для мореплавания – хорошие ветра, без штормов. 8 августа впередсмотрящие увидели большую лодку из шкур; на борту было восемь человек, которые говорили на непонятном языке (скорее всего – на чукотском). Даже с помощью переводчика-камчадала Берингу не удалось узнать никаких сведений о том, что находится к западу или к северу, не считая того, что «сколько земли простирается в восточную сторону не знает… а потом сказал, что есть остров, которой в красный день отшед де недалече, отсюда к востоку, и землю видеть»[27]27
  Там же. С. 109.


[Закрыть]. Тем не менее они продолжили продвигаться на север и, достигнув 65-й параллели, увидели неспокойное море, простирающееся вплоть до горизонта – Студеное море. Пролив, через который они прошли, почти пятьдесят лет спустя, в своем третьем знаменитом путешествии, британский капитан Джеймс Кук назовет в честь Беринга. Первым по этому проливу проплыл русский путешественник, казак-торговец Семен Дежнев. В 1648 году он вместе с командой из девяноста человек на семи маленьких одномачтовых кораблях прошел 1500 морских миль от устья реки Колымы вдоль побережья Сибири и к югу вдоль Камчатки. Несколько кораблей потерпели крушение, многие моряки погибли, но примерно две дюжины путешественников добрались до Камчатки и основали небольшое торговое поселение. К сожалению, скудные отчеты об этом путешествии не дошли до Москвы и даже до российских чиновников на землях восточнее Якутска, так что история о смелой, смертельно опасной экспедиции оставалась неизвестной до 1736 года и Берингу никак не помогла.

13 августа командор решил, что они забрались уже достаточно далеко к северу, чтобы выполнить данный ему приказ. По русской традиции он собрал офицеров в своей каюте на совещание. В русском флоте любые важные решения принимались коллегиальным путем, а не единолично капитаном. Он спросил их: удалось ли им ответить на вопрос о существовании перешейка между Азией и Америкой? Мнения его подчиненных разнились. Чириков хотел плыть дальше и, возможно, даже перезимовать в этих водах; Шпанберг предложил идти на север еще три дня, а затем вернуться, потому что нигде не наблюдалось гавани, в которой можно было бы безопасно бросить якорь и пережить арктическую зиму. Беринг указал, что практически все побережье, сколько они плыли на север, было гористым («Берег тянется высокой каменной стеной»[28]28
  Там же. С. 106.


[Закрыть]) и постоянно покрыто снегом. Он не хотел, чтобы корабль вмерз в лед или потерпел крушение на этом пустынном, неизвестном берегу, и подозревал, что вскоре они наткнутся на морской лед.

После дискуссии и изложения аргументов Чирикова и Шпанберга в письменном виде Беринг сделал свой выбор и указал его причины:

Ежели больше ныне будем мешкать в северных краях, опасно, чтоб в такия темные ночи и в туманы не прийтить к такому берегу, от котораго неможно будет для противных ветров отойтить, и розсуждая о обстоятельстве судна, понеже шверец и лейваглен изламан, также трудно нам искать в здешних краях таких мест, где зимовать <…> А по моему мнению, лутче возвратитца назад и искать гавани на Камчатке к прозимованию[29]29
  Решение В. И. Беринга о возвращении экспедиции на Камчатку. Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 89.


[Закрыть].

Беринг был осторожным и знающим командиром, а не азартным любителем рисковать; возможно, именно поэтому Петр I выбрал его главой экспедиции – эти же черты помешали ему прославиться во время войны. Он отличался прагматичностью и целеустремленностью, всегда думал о том, что можно сделать с максимальной безопасностью и наибольшими шансами на успех. В данном случае, скорее всего, его оценка рисков и выгод была верной: если на этих берегах с ними случится несчастье, то вся информация пропадет, и больше никаких исследований не будет. Беринг, судя по всему, считал, что его задача – проложить дорогу для дальнейшего усиления присутствия России в Тихом океане. Ресурсы, чтобы двигаться дальше, были на исходе, и он небезосновательно полагал, что никаких ценных данных уже не получить. Они еще три дня плыли на север, как предложил Шпанберг, но, ничего не найдя, повернули назад, на юг, и прошли Берингов пролив. Из-за постоянной облачности и туманов никто на корабле не увидел побережья Аляски.