Текст книги "Точка зеро"

Но все было тихо, хотя в ушах у него звонил набат. В дыру в стене Крус заметил, как что-то мелькнуло, и понял, что стрелявшие находились в машине, которая теперь уехала.

Рей поднялся на ноги. Его трясло. Обернувшись, он увидел полковника, отлетевшего к дальней стене. Огромная пуля обошлась с ним безжалостно. Металл способен сделать многое с живой плотью, и Рей знал это, как никто другой, поэтому он с первого взгляда определил, что никакая помощь Чемберсу уже не нужна.

Он ощутил укол пронзительной боли: старый друг, отличный человек, мудрый советчик, поддержавший его в трудную минуту. И за это с ним беспощадно расправились ублюдки с «барреттом». Рей дал себе слово разобраться с ними, когда придет время.

Затем он повернулся к старому снайперу. Свэггер, не человек, а сухая палка, сплошные ребра, кости и сухожилия, лежал или мертвый, или без сознания. Летящий стол углом нанес глубокую рану на скуле, из которой сочилась кровь, хотя отсутствие резкой пульсации позволяло надеяться, что крупные артерии не задеты. Кровь струилась по неподвижной щеке, скапливалась в ноздрях, после чего стекала на пол, образуя лужицу. Пощупав шею Свэггера, Рей нашел бьющуюся жилку. Быстро убрав опрокинутый стол с раненого, он оттащил его к стене и усадил прямо, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью. Стащив с себя толстовку, обмотал ею раскроенную голову и закрепил повязку ремнем. Хотелось надеяться, что это поможет продержаться до прибытия медиков.

Сделав все, что в его силах, Крус развернулся и вышел в коридор. Хорошо знакомый со зданием, он добрался до задней двери, отпер ее, выскользнул наружу и направился прямиком через поля и огороды. И тут наконец зазвучали сирены, так как пожарные и полицейские все-таки встали со своих кроватей. Рей прекрасно знал, куда идет: он заранее ко всему приготовился.

Все снаряжение Крус загодя погрузил в багажник заранее купленного «Доджа Чарджер», оставленного в центре поселка. Открыв дверь, сел за руль, аккуратно тронулся, повернул влево и выехал из города. Насколько он мог судить, никто не обратил внимания на худого мужчину атлетического телосложения в джинсах, футболке с эмблемой Калифорнийского университета и бейсболке. Рей исчез, растворился в ночи – в конце концов, это умение является непременным качеством снайпера.

Роанок, штат Вирджиния,

мотель «Холидей-Инн»,

17.30

Боджера разбудил телефон. Это звонил Тони Зи из соседнего номера; они с Крекером уже проснулись и собирались начать пьянствовать. Не желает ли Боджер присоединиться? Нет, не желает. Есть ли какие-либо известия от Макгайвера? Нет, никаких известий нет. Мик сначала дождется звонка и лишь затем присоединится к дружкам.

Он лежал голый в темной комнате на чистом хрустящем белье. У него было красивое, атлетическое тело божества, хотя он уже целую неделю не посещал тренажерный зал и тосковал по эспандерам и штангам. Боджер чувствовал, что гребни, определявшие тектонические разломы его дельтовидных мышц, стали не такими четкими, кубики брюшного пресса – менее выраженными, вены вздувались не так сильно. Это начало, хотя пока что и почти незаметное, общего расслабления. И все потому, что он до сих пор занимался этим дерьмом.

Мик провел на ногах двое суток подряд, последние двенадцать часов как сумасшедший мчась по глуши среднего юга, прослушивая по радио сводки новостей в поисках сообщения о случившемся в Даниэльстауне. По словам корреспондентов, психически ненормальный бывший снайпер открыл огонь по офису Нормана Чемберса, бывшего морского пехотинца, признанного специалиста в вопросах стрельбы. Чемберс убит на месте; однако другие подробности не сообщались.

Так что когда троица добралась до Роанока, пришла пора укладываться баиньки. Гостиница «Холидей-Инн», расположенная рядом с автострадой, подошла для этой цели как нельзя лучше. Боджер упал в постель и тотчас же провалился в глубокий сон. И вот сейчас он проснулся, нисколько не чувствуя себя отдохнувшим. Проклятие!

Повалявшись в кровати, Мик встал, шатаясь дошел до ванной и принял душ. «Суунто» показывал, что времени уже около шести вечера. Что делать, что делать? Ну когда же позвонит этот ублюдок? Все кончено. И они…

Спутниковый телефон не зазвонил, а зажужжал. Боджер схватил аппарат и ткнул кнопку.

– Ну, что?

– А то, что вы его упустили.

– Твою мать! – выругался Боджер, ощутив болезненный укол разочарования. Он понимал, что последует дальше. Этот козел Макгайвер устроит ему разнос по полной, а он будет вынужден сидеть и молча слушать, словно безмозглый тупица.

– Да, он там был. Это ты правильно вычислил. Его пальчики повсюду.

– Господи, – пробормотал Боджер.

– Это плохая новость. Есть и хорошая новость: ты также не завалил и Свэггера. Его хорошенько долбануло по голове, и он сейчас в отключке в какой-то провинциальной больнице, но, как ожидается, скоро придет в себя. Однако ты проделал дыру размером с футбольный мяч в полковнике морской пехоты в отставке Нормане Чемберсе. Поздравляю: тебе удалось убить единственного из присутствующих, кто не имел никакого отношения к этому дерьму.

– Твою мать, и хрен с тем, кто не понимает шуток, – заметил Боджер. – Побочные жертвы.

– Да, отлично, только проследи за тем, умник, чтобы эти побочные жертвы не завели тебя в газовую камеру.

– Это война. На войне всякое бывает. Тут нет ничего личного. Ты получаешь приказ, и снаряд падает в самый центр Жопа-Сити, население семьдесят пять человек и двести сорок куриц. Извините, маленькие коричневые людишки, но важные личности поставили интересы нашей страны выше вашего Жопа-Сити.

– Я и забыл, что ты у нас патриот.

– Вы забыли, что сами дали «добро» на расстрел. И теперь делаете вид, будто я сорвался с цепи.

– Боджер, твоя задача заключается не в том, чтобы обставить меня в споре. Помни: ты так и не поднялся выше мастер-сержанта. Это я в офицерском кителе наслаждаюсь ужином в ресторане. Если захочу, устрою тебе какой-нибудь замечательный наряд вне очереди: чистка конюшни, уборка мусорных баков, отскабливание пола в сортире зубной щеткой… Твоя задача заключается в том, чтобы обставить Круса, другого сержанта. Вы оба ползаете в грязи, режете горло часовым, взрываете мосты – развлекаетесь, как и подобает настоящим мужчинам, так что тебе это по силам; по крайней мере, я уверен, что ты сам так считаешь. Давай же сосредоточимся на том, что есть что.

У Боджера в голове появился образ этого гомика с козлиной бородкой и сигаретой в мундштуке, в очках в тонкой стальной оправе, в модном галстуке. И он голыми руками раздавливает его голову так, что серое вещество брызжет из ушей и носа, а затем глаза выстреливают, словно шарики для настольного тенниса из игрушечного пистолета.

– Отличная мысль, – заскрежетав зубами, пробормотал Мик.

– Вот и хорошо. Теперь наше главное беспокойство – дадут ли Свэггеру коленом под зад.

– С чего бы это?

– Кретин, он отправился на дело без прикрытия, не поставив в известность начальство. Если бы он находился в штате, я бы не позавидовал его заднице. Быть может, сейчас это сойдет ему с рук, но его будут держать на коротком поводке, поскольку по сути своей он дилетант, который просто разбирается в стрельбе.

– Не забывайте, этот, как вы сказали, «дилетант» разыскал Круса меньше чем за двенадцать часов в первый же день, в то время как все остальные занимались онанизмом.

– Свэггер умен, этого у него не отнимешь. Вот почему нам нужно молить бога о том, чтобы его оставили на борту. Конечно, если он не нашел в своем бумажнике волшебную кредитную карточку. Так что будем исходить из предположения, что Бюро и Управление по-прежнему захотят использовать мозги Свэггера в поисках снайпера. В этом случае его переправят в Вашингтон, разумное предположение?

– Мы уже трогаемся в путь.

– Полагаю, вы поймаете сигнал его УОРЧ в здании ФБР в Пенсильвании. Держитесь за него. Рано или поздно Свэггер вычислит, где Крус. Быть может, тебе удастся пристрелить Круса, спасти жизнь Зарси и стать большим героем. Мик Боджер, новый Боб Ли Свэггер. И тогда вы со своим новым лучшим другом Бобби Ли сможете отправиться в запой.

Макгайвер оскорблял Мика еще пять минут, после чего наконец отпустил его. Взглянув на «Суунто», Боджер отправился в бар прогонять образ босса, поджаривающегося на огне под дружный смех ребят в лавочке, полной девчонок и выпивки, которая называется Сержантской Валгаллой.

Сегодня можно будет напиться в стельку. А завтра Вашингтон, мать его за ногу.

Хопкинс, штат Южная Каролина,

реанимационное отделение,

Центральная больница округа Брайтон,

16.42 следующего дня

Первый раз он очнулся, когда какой-то врач приподнял ему веко и посветил в зрачок фонариком. Было больно. Во второй раз ему сделали укол. Снова больно. В третий Ник Мемфис ткнул его в бок. А вот это уже очень больно.

Он открыл глаза. У него сложилось такое ощущение, будто верблюд целый месяц лизал ему лицо. Руки, пальцы, ноги и ступни оставались мертвы. Сознание представляло собой густую жижу, и он с трудом пробирался сквозь нее, стремясь обрести дыхание и сфокусировать взгляд.

– О, проклятие, – пробормотал он. Как выяснилось, голос еще не умер.

– Он приходит в себя, – заметил Ник.

Следующим, кто склонился к нему, была Сьюзен Окада, прекрасная и неприступная. Она посмотрела так, как, наверное, палач на шею, которую ему предстояло перерубить в следующее мгновение.

– Эй, – произнесла женщина, и в ее голосе не прозвучало веселья, – есть кто-нибудь дома?

– Да, да, – ответил он, чувствуя, что тело все-таки не потеряло способность двигаться. У него раскалывалась голова, так, словно он проглотил залпом дюжину стаканчиков виски меньше чем за час; правая половина лица была опутана бинтами, глаз закрывали какие-то тампоны – а может быть, просто распухшие веки.

– Воды, пожалуйста, – попросил он.

Сьюзен подала стакан.

– Наш герой возвращается из отпуска, – насмешливо промолвила она.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Ник.

– Дерьмово.

– Забавно, выглядишь ты так же, – сказала Окада.

– О господи, что произошло?

– Тебя трахнул по голове летящий письменный стол, и случилось сотрясение мозга. По какой-то причине твоя скула не сломалась, однако пришлось наложить тридцать один стежок, чтобы зашить рваную рану под глазом. Опухоль спадет не раньше ноября. В целом ты напоминаешь грейпфрут, который долго пинали ногами.

– Твою мать, – прокашлял он. – А что с… полковником? И Крусом?

– Полковник убит, Крус исчез. Полная катастрофа.

Боб отпил глоток воды. Проклятие, как же у него болела голова! Известие о полковнике отозвалось в сердце острой болью. Такой замечательный человек…

Но что толку?

– Расскажите, что случилось.

– Расскажем. А потом ты, в свою очередь, расскажешь нам.

Ник объяснил: десять пуль 50-го калибра пробили стену «Арсенала стальной бригады», первая из которых, вместо того чтобы разнести Боба на атомы, попала в стол и подбросила его в воздух. Другая нашла полковника Чемберса – «вряд ли ты захочешь смотреть фотографии с места преступления», – остальные просто устроили в кабинете разгром. Отпечатки пальцев Круса нашлись повсюду, однако отсутствие его крови позволяло предположить, что он успел вовремя распластаться на полу и не был превращен в желе, а после того, как стрелки уехали, выскользнул через заднюю дверь. Никаких улик нападавшие не оставили, если не считать частичного отпечатка протектора на обочине, указывающего на семнадцать миллионов покрышек «Гудъир» П-245.

– Твою мать, – пробормотал Боб.

– А теперь твоя очередь. Прости за вопрос стоимостью шестьдесят четыре доллара, но почему, черт побери, ты разговаривал с человеком, находящимся в федеральном розыске, и почему, о, почему, почему ты не вызвал подкрепление, вообще никому ничего не сказал?

– А, это, – произнес Боб.

Тщетно попытавшись придумать какую-нибудь шутку, он едва не сказал: «Оставьте подкрепление для сосунков», но сдержался. Похоже, его юмор особо никого не интересовал.

Боб рассказал все как мог просто. Объяснил свои действия, потом постарался их оправдать.

– Я отправился туда, просто чтобы ознакомиться с местностью. Я знал, что мне предстоит возвращаться на следующий день, и не хотел шарить впотьмах. Разведка, только и всего. Ну а когда я увидал – прошу прощения, увидел в окне свет, то подумал: а почему бы и нет, черт возьми? Решил, что там еще сидит один старикашка, которому, возможно, известно, кто я такой. Сам по себе, как мужчина с мужчиной, вытяну из него больше, чем если ворвусь к нему в составе группы захвата. Я понятия не имел, что Крус там. Я представить себе не мог, что кто-то начнет палить по нам из «пятидесятки». И я не собирался получить по голове столом десятитысячного калибра.

Ник молчал.

– Передай нам слова Рея, – сказала Сьюзен. – Можешь их вспомнить?

Свэггер постарался восстановить в голове разговор.

– «Никто не бывал там, где я сейчас. И никто не вытащит меня отсюда. Только я сам». Вот его точные слова. Он вбил себе в голову, что его хотят убить. И, судя по всему, тут он прав, иначе швы на моем лице существуют только в воображении. Крус – человек серьезный, и он готов добиться своего любой ценой. Его здорово задела гибель наблюдателя. Он считает, что, кроме него, никто не сможет разобраться в этом, поскольку все мы привязаны к «системе» и нам нельзя доверять или же нами манипулируют какие-то темные силы. Мысль о явке с повинной его нисколько не заинтересовала. Я надавил как мог, но он не желал слушать меня.

Из легких Ника вырвался меланхоличный вздох.

– Итак, по большому счету, мы по-прежнему там же, с чего начинали.

– Мы установили, что это действительно Крус. И еще мы знаем, что его хотят убить, – поправил Боб. – Теперь мы имеем доказательства этому.

– Нет, нам ничего не известно, – возразила Сьюзен. – Прости, но полковник Чемберс знаком со многими. Он вел курсы для снайперов, и среди них наверняка нашелся кто-то с нестабильной психикой. Быть может, кто-то затаил обиду. Без тщательного профессионального расследования нет никаких оснований утверждать, что это покушение направлено в первую очередь против Круса. Быть может, у Чемберса была любовница или он запутался в делах, ввязался в юридическую тяжбу – возможны десятки самых прозаических причин…

– И его решили завалить из «барретта»? Приятель его жены достал…

– Свободная продажа «барреттов» официально разрешена, – перебил Ник. – Если нужен надежный способ расправиться с человеком, который частенько работает допоздна в здании с алюминиевыми стенами, «барретт» будет в списке первым, особенно если хоть немного разбираешься в винтовках. А все, кто был знаком с полковником, в них наверняка разбирались.

– То есть вы ничего не собираетесь…

– Если ты имеешь в виду охоту на ведьм – нет, – решительно заявила Сьюзен. – Я знаю, что в обществе сложился образ, будто наше Управление хватается за любые параноидальные фантазии, повсюду видит зло и заговор, используя любые предлоги для оправдания самых решительных действий. Однако в данном случае мы не станем вторгаться на территорию, выходящую за рамки нашей компетенции, до тех пор, пока не получим новых убедительных доказательств. Действительно убедительных доказательств! А неизвестные, устроившие ночью стрельбу в сельской глуши Южной Каролины, под это определение не попадают.

– Не просто неизвестные, а высококлассные профессионалы. Это можно определить хотя бы по тому, что снайпер стрелял очень быстро, но уложил все пули кучно. Ему уже приходилось справляться с этой мощной отдачей в пыльных местах, полных мерзких типов с полотенцами на головах и кинжалами в зубах. Нужно ли мне напоминать о том, что те подонки в Афганистане использовали против Виски-два-два практически наверняка именно «барретт»? Случайное совпадение? Ну да, такое случается сплошь и рядом. Однако, – Свэггер кашлянул, прочищая горло от скопившейся слизи, чтобы открыть доступ кислороду, – кто они, что они здесь делают? Почему их так интересует Рей?

– Ничто не привязывает их к Рею, – возразил Ник. – Извини, но Окада права. Без убедительных доказательств мы не имеем полномочий соваться в дела Управления. В Бюро этого никто не хочет. Нынешнее временное перемирие устраивает всех, и я не собираюсь ставить его под угрозу срыва на основании одних лишь голых домыслов.

– Да, законы превыше людей, – сказал Боб. – Это все равно что иметь дело с дошколятами в кафе-мороженом. «Я хочу это мороженое!» – «Нет, это мое мороженое!» Как это можно выносить?

– Система есть система, Свэггер, – сказала Сьюзен. – Послушай, в Управлении действительно произошел самый настоящий раскол: одни верят в Зарси, другие не верят. Неверующих отправили в ссылку, поскольку нынешняя администрация также хочет верить в Зарси.

– А что, если кто-то из прозарсистов в своем стремлении его защитить перегнул палку? – предположил Боб. – Эти люди хотят получить мороженое Зарси, они безумно его жаждут, вот и лезут на рожон, чтобы не дать ему растаять…

– Речь идет о профессионалах. Они не перегибают палку и не лезут на рожон. Я деликатно наведу кое-какие справки, однако после случившегося ко мне уже будут относиться настороженно. Всем известно, что мы стреляли в Круса и промахнулись. Это изрядно испортило дело, Боб.

Деликатность! Свэггеру захотелось воскликнуть: «Вы за них или за нас? Ваша задача в том, чтобы найти истину, или в том, чтобы выгородить свое начальство?» Но он промолчал. В свое время Сьюзен поддержала его, отправилась с ним в сражение на мечах. Она принесла луч света в его жизнь в виде дочери Мико. Ей не нужно ничего ему доказывать.

– Сьюзен, я беспрекословно подчинюсь любому твоему решению. Сожалею, если ты из моих слов заключила что-то другое. Можешь на меня рассчитывать – я тебя не предам и не ослушаюсь.

Сьюзен кивнула. Затем обратилась к Нику:

– Послушайте, дайте мне поговорить с ним наедине.

– Конечно, но только чтобы никаких обжиманий в служебное время.

– Ха-ха, – язвительно произнесла Сьюзен. – Все лучшие шутники собрались в Бюро.

Однако, как только они остались одни, она повернулась к Бобу. Ее взгляд был ровным, как всегда, лицо оставалось идеально совершенным. Волосы казались слегка растрепанными, и это, разумеется, делало ее в семь, а то и в девять раз более привлекательной.

– Послушай, это непросто, – начала она. – Я прекрасно понимаю, что меня послали сюда, так как мы уже работали вместе, и у меня время от времени возникает ощущение, что я тебе немножко нравлюсь. Моему начальству это известно, оно этим пользуется, точно так же, как мной манипулируют, опираясь на то, что я никогда прежде не встречала ковбоя с мозгами до тех пор, пока не познакомилась вот с этим старым псом. Ковбои идут по дешевке, но умные среди них встречаются один на миллион. Так что не думай, будто я не испытываю никаких чувств, о которых нам лучше не говорить. Но, Боб, я должна в первую очередь прикрывать Управление. Я связала с ним всю свою жизнь, это моя семья. Оно дало мне все, что у меня есть. Это моя морская пехота. Я прекрасно знаю его глупости, претензии, слабые места, знаю, как много в нем самоуверенных дураков. Однако это неизбежность, и ничего другого у нас нет. Поэтому, сколько бы я ни напоминала себе, как самурай Свэггер вышиб дверь, вступил в поединок с тем страшным якудзой и отправил его голову в сторону Севастополя, я не могу изменить Управлению. Договорились? У тебя есть свой кодекс чести, Semper Ho, Gung Fi[22]22
  Ироническое смешение выражений Semper Fi и Gung Ho. «Гун хо» – искаженное китайское выражение, означающее «преданность», «воодушевление». В 1943 году майор Э. Карлсон, командир 2-го отдельного батальона морской пехоты, начал использовать его для поднятия боевого духа своих солдат, вскоре оно распространилось по всей морской пехоте США.


[Закрыть] и все такое, а у меня есть свой.

– Я тебя слушаю, Окада-сан. Ты была чертовски хорошим агентом.

– Отоспись немного, ковбой. Ты будешь нужен нам на ногах, верхом на коне.

Растрескавшиеся губы Боба изогнулись в слабой улыбке.

В палату вернулся Ник.

– Все, хватит, – сказал он. – Встреча старых друзей закончилась. Боб, мы будем переправлять всю новую информацию полиции штата, которая и будет заниматься этим делом – кстати, у тебя хотят взять показания. А тем временем мы продолжим поиски Рея Круса. Ты нужен нам в Вашингтоне, чтобы определить места, откуда можно будет сделать выстрел. Будь в нашей команде, будь нашим другом, хорошо? Как говорит мисс Окада, отдохни несколько дней, подожди, пока утихнет звон в голове и ты станешь похож уже не на грейпфрут, а только на помидор, – и тогда возвращайся к работе. Все ясно?

Боб кивнул, промолчав о том, что он не оставит это дело до самого конца, даже если это будет стоить жизни ему – или кому-то еще.

Ему нужно узнать: кто пытается убить Рея Круса?

Балтимор, штат Мэриленд,

Норт-Чарльз-стрит, 600,

рядом с рестораном «Забуль»,

квартал Маунт-Вернон,

несколько дней спустя,

15.30

Балтимор. На этом сошлись умные головы различных управлений, бюро, агентств и министерств.

Они отбросили пресс-конференцию, поскольку, хотя задняя стена студии и представляла собой прозрачное окно, открывающее на заднем плане купол Капитолия, пробить закаленное, особо прочное стекло не могла ни одна пуля. К тому же стрелять пришлось бы у всех на виду, из парка, где нельзя спрятаться, даже если залезть на дерево.

Также можно не беспокоиться и насчет Белого дома, поскольку меры безопасности там всегда чрезвычайные, а уж в тот вечер ФБР, Секретной службы[23]23
  Секретная служба – ведомство, подчиненное Министерству финансов, занимается в первую очередь охраной высших должностных лиц США и членов их семей и американских дипломатических представительств за рубежом, а также высокопоставленных иностранных гостей во время их пребывания в США.


[Закрыть] и полиции Вашингтона вокруг будет предостаточно. Никакому снайперу подойти близко не удастся. Речь в Джорджтаунском университете должна состояться в центре комплекса зданий, доступ куда легко ограничить.

Что не менее важно, все три места в Вашингтоне находились на «домашней территории» служб безопасности, знающих здесь все закутки, щели, укромные уголки и трещины. Будет крайне сложно проникнуть туда без целого комплекта качественных фальшивых документов, что практически наверняка выходило за рамки возможностей одинокого снайпера Рея Круса, лишенного поддержки.

Таким образом, оставался только Балтимор, квартал под названием Маунт-Вернон, расположенный за одноименным сквером. Точнее, ресторан на оживленной улице, множество путей подхода и отступления, сотни окон. Для Секретной службы Балтимор был терра инкогнита, совершенно незнакомым местом, таким же, каким он был и для Рея Круса.

Так получилось, что родному брату Ибрагима Зарси Асе здесь принадлежал процветающий ресторан, излюбленное место профессоров многочисленных учебных заведений города. Там подавали шашлык из ягнятины, рис, красное вино и огромные квадратные пресные лепешки; на стенах висели пестрые ковры ручной работы, а фотографии суровых, мужественных пуштунов придавали заведению ауру Гиндукуша, но без опасности подорваться на самодельной мине – такая возможность оставлялась дозору морской пехоты на небронированном «Хамви».

Итак, если Крус собирался сделать смертельный выстрел и отправить Зарси в следующее место назначения, это должно произойти где-то на Норт-Чарльз-стрит, на удалении двух-трех кварталов от ресторана, когда Большого человека будут торопливо вести в здание или из него.

Боб шел по улице вместе с двумя снайперами Секретной службы, их командиром, начальником группы специального назначения полиции Балтимора и Ником Мемфисом. Опухоль на левой половине лица спала, уступив место багрово-желтым пятнам синяков, а неровная полоска пластыря скрывала рассеченную кожу на скуле.

Насмешки в духе «видели бы вы другого типа» со стороны окружающих уже прекратились, хотя Боб относился к ним добродушно, отвечая неизменным: «Это была не дама, а двухсотфунтовый стальной стол». Ха-ха и ха-ха. Но все закончилось с началом серьезного обсуждения в местном отделении ФБР, расположенном в неприметном здании у самой Кольцевой дороги. И вот теперь караван прибыл на место.

Это была частица нового урбанистического рая Америки, заново возрожденная улица в когда-то убогом районе, которая обрела жизнь в надежде подражать европейской модели. Невысокие старые здания с каменными башенками и обшитыми медью стенами. На первых этажах сияющие витрины магазинов, пышные деревья, уличные кафе, рестораны всевозможных национальных кухонь помимо афганской, включая мексиканскую, китайскую, индийскую и племени мумба-юмба. Все с претензией на аристократизм, очень вычурно; точная копия Парижа для тех, кто там никогда не бывал.

В одном конце, в квартале от «Забуля», находился собственно холм Маунт-Вернон с разбитым на нем городским сквером в форме распятия. Оба плеча распятия простирались в стороны каждое на квартал, предлагая обсаженные деревьями лужайки, аллеи и скамейки для отдыха. В центре креста возвышался двухсотфутовый мраморный пьедестал, на котором стоял человек, также мраморный.

– Кто этот генерал? – спросил Боб, обратив внимание на треуголку на голове мраморной фигуры.

– Вашингтон, – ответил командир группы спецназа. – Это первый памятник ему, возведен в 1820 году или около того. Вся шутка в том, что он поднимает руку, и если посмотреть вверх под определенным углом, кажется, будто у него огромный член. Отец нации.

Все профессионалы спецслужб рассмеялись.

– Отличная позиция для выстрела, – заметил один из снайперов Секретной службы. – Но, полагаю, в день матча это место будет наглухо перекрыто.

– Сюда и близко никто не подойдет.

– Как написано в учебниках, – сказал Боб, – нужно взять под контроль улицу и автомобильное движение по ней. На крышах снайперы, все окна закрыты, наблюдение с воздуха, все завязаны на одной частоте.

– Оно самое, ганни, – подтвердил командир отряда снайперов Секретной службы. – Хотите взглянуть на карты и ознакомиться с планом операции?

– Нет.

– Этот парень действительно хорош, да?

– Умеет стрелять.

– Ну а вы что скажете?

– У него есть кое-что такое, с чем вы никогда не сталкивались, и он использует это против вас.

– И что же это?

– Он прекрасно умеет стрелять с руки. Немногие могут этим похвалиться. А означает это то, что в отличие от всех остальных, о ком вы только слышали, ему не нужны «логово», «укрытие», «позиция». Ему не нужно долго разглядывать цель, не нужен лазерный дальномер, баллистические таблицы, определитель скорости ветра. Ему не нужно время, чтобы рассчитать все параметры, после чего спокойно сосредоточиться, сконцентрироваться и только тогда выстрелить, как поступает любой снайпер в любом уголке земного шара. Даже с самой современной оптико-электронной системой «Ай-Снайпер 911» получится не так быстро, как этот парень сможет выстрелить с руки. Ему не нужна зона спокойствия. Ему не нужно стоять за упором или ставить винтовку на сошку. Он гораздо более гибкий и непредсказуемый. Главная его проблема – спрятать оружие, и он может даже воспользоваться коротким стволом. Я хочу сказать, действительно коротким стволом…

– А что насчет пистолета с оптическим прицелом? – предположил командир балтиморского спецназа.

– Не сомневаюсь, парень прекрасно владеет пистолетом, – согласился Боб, – однако все прошлое лето он усиленно оттачивал стрельбу стоя. Вероятно, сможет приготовиться, взять винтовку, выстрелить, поразив цель на удалении до двухсот ярдов, и снова спрятать винтовку, и все меньше чем за одну секунду. Любой из этих людей может быть стрелком.

Улицы не запружены народом, и все же по ним лился непрерывный поток прохожих всех возрастов, нарядов и наклонностей. И не требовалось особого воображения, чтобы увидеть в старике, ярдах в ста пятидесяти ниже по Норт-Чарльз-стрит, человека, способного выхватить короткоствольную винтовку и всадить пулю в Зарси, пока телохранители будут вести его, с желудком, полным ягнятины и вина, к бронированному лимузину. Такой выстрел практически невозможен даже для самого подготовленного снайпера, однако дополнительные способности Рея, его суровое боевое прошлое и целеустремленность делали возможным все.

– Он что, самоубийца? – спросил один из снайперов Секретной службы.

– Ничто на это не указывает, – возразил Боб. – Он снайпер, морской пехотинец, обучен выполнять приказ, да, – но также и оставаться в живых. Наших людей не готовят к тому, чтобы они отдавали жизнь за один удачный выстрел. Главное – это убить врага.

– Однако что он получит, оставшись в живых? Мы знаем, кто он такой, и даже если он сделает выстрел и все мы лишимся своих должностей, – тут все рассмеялись, – и ему удастся уйти, что это ему даст? Максимум через несколько дней его загонят в угол, и тогда – или остаток жизни за решеткой, или легендарный последний бой, благодаря которому он впишет свое имя в историю, но при этом сам отправится в землю. Впрочем, быть может, он как раз и жаждет этой минуты славы…

– Нет, он не из тех, кто стремится к славе. Он не хочет увидеть свою фамилию в газетах, как какой-нибудь психопат, устроивший перестрелку в супермаркете, – сказал Боб. – Он примерный католик, его воспитали родители-католики на американской военно-морской базе на Филиппинах, и для него самоубийство является смертным грехом, точно так же, как предательство и убийство. Он не психопат, не накурился анаши, не спятивший придурок с мачете. Все его поступки уравновешенные, спокойные, изящные, тихие. Он по-прежнему выполняет приказ. Вы заметите его только тогда, когда будет уже слишком поздно. Поразить цель для него достаточно, и, по его представлениям, он выполняет контртеррористическую операцию. Он герой, предотвративший что-то еще более страшное. Он выстрелит, после чего сразу же сдастся. Затем изложит свое дело в суде. Подробно объяснит, почему считает, что их группу предали, пригласит видного адвоката, который добьется вызова в суд и руководства Управления, и советника по вопросам национальной безопасности. Вероятно, он уже подготовил записи и связался с каким-нибудь известным юристом.

– Из всего этого следует, – угрюмо заметил Ник, – что если он доберется до Норт-Чарльз-стрит, мы уже проиграли. Нам нужно разыскать его до того, как он в этот день выйдет на охоту. Мы должны найти, где он залег на дно.

Гостиница «Четыре времени года», номер люкс 500,

Северо-западная М-стрит,

Вашингтон, федеральный округ Колумбия,

на следующий день,

13.35

Большой человек приехал с авиабазы Эндрюс на лимузине. Его сопровождали полицейские на мотоциклах и канонерки-джипы Секретной службы. Над головой парили реактивные истребители, разгоняя вертолеты съемочных телегрупп. Распорядители из Управления, мальчики на побегушках, специалисты по средствам связи и журналисты ведущих изданий – караван растянулся почти на целую милю, на несколько часов парализовав движение. Бедные граждане, которые ни о чем не подозревали, попали в многокилометровые пробки.

Ибрагим Зарси, полевой командир и патриот, светский повеса, соблазнитель, тонкий гурман, лучезарная улыбка, костюм с иголочки, прозванный бульварной прессой «Кларком Гейблом Афганистана» и возможным «нашим человеком в Кабуле»[24]24
  Аллюзия на известный политический роман английского писателя Г. Грина «Наш человек в Гаване».


[Закрыть], вышел из машины в сопровождении доверенного помощника и двух агентов Управления. Его тотчас же окружили ребята из Секретной службы, выскочившие из ехавшего следом «Эксплорера», чья задача заключалась в том, чтобы принять на себя пулю, предназначающуюся ему. И они готовы это сделать, потому что такова их работа, даже несмотря на то, что этот туманный тип был в свое время известен как Палач. Все надеялись, что это осталось в прошлом, в другой жизни, в другом мире.