Текст книги "Песнь Сюзанны"

3

Сюзанна закрыла глаза и представила себе радиомикрофон. А открыв, увидела его. Он стоял на пульте, справа от дисков и тумблера. На подставке она «рисовала» фирменный зенитовский знак[27]27
  «Зенит» – товарный знак радио-, телевизионной и звукозаписывающей аппаратуры фирмы «Зенит электроникс».


[Закрыть] – слово «Зенит» рядом с молниеобразной Z, но обнаружила там логотип другой компании – «Северного центра позитроники». Значит, кто-то или что-то подкорректировало ее визуализацию. И это пугало.

На пульте управления, позади микрофона, появился какой-то прибор с полукруглой трехцветной индикаторной шкалой. Под ней тянулась надпись: СЮЗАННА-МИО. Игла-индикатор уже сместилась из зеленого сектора в желтый. За желтым следовал красный, с черным словом: ОПАСНОСТЬ.

Сюзанна взяла микрофон, повертела в руках, не зная, как им воспользоваться. Опять закрыла глаза, представила себе тумблер, похожий на тот, что переключался в одно из двух положений: «СОН» и «БОДРСТВОВАНИЕ», на боковой стороне подставки. Открыв глаза, увидела тумблер. Надавила на него, переводя в положение «ВКЛЮЧЕНО».

– Эдди, – начала она, подумала, как глупо все это выглядит со стороны, но продолжила: – Эдди. Если ты меня слышишь, я в порядке, по крайней мере сейчас. Я с Миа, в Нью-Йорке. Сегодня первое июня 1999 года, и я постараюсь помочь ей родить. Выбора у меня нет, во всяком случае, я его не вижу. Если не останется ничего другого, я попытаюсь избавиться от ребенка сама. Эдди, береги себя. Я… – Глаза у нее наполнились слезами. – Я люблю тебя, сладенький. Очень сильно.

Слезы покатились по щекам. Она уже начала вытирать их, потом убрала руки от лица. Разве она не имела права плакать, тоскуя по своему мужчине? Как и любая другая женщина?

Она подождала ответа, зная, что может получить его, если захочет, и устояла перед соблазном. Не та ситуация, когда разговор с самой собой, только голосом Эдди, мог принести хоть какую-то пользу.

Внезапно ее зрение раздвоилось. Она видела и «Доган», существовавший только в ее сознании, и реальный мир за его пределами. На этот раз не пустыню на восточном берегу Уайе, а забитую транспортом Вторую авеню.

Миа открыла глаза. Она вновь отлично себя чувствовала (благодаря мне, сладенькая, благодаря мне) и больше не желала сидеть на скамье.

Сюзанна вернулась.

4

Черная женщина (которая все еще полагала себя негритянкой) сидела на скамье в Нью-Йорке в первый день лета 1999 года. Черная женщина, со своими пожитками, амуницией. В том числе мешком из вылинявшей красной материи с надписью ТОЛЬКО СТРАЙКИ НА ДОРОЖКАХ СРЕДНЕГО МАНХЭТТЕНА. На другой стороне, в мире Кальи, мешок был розовым. Цвета розы.

Миа встала. Сюзанна тут же перехватила контроль и заставила ее сесть.

Зачем ты это сделала? – в удивлении спросила Миа.

Я не знаю. Понятия не имею. Но давай сначала посовещаемся. Почему бы тебе прежде всего не сказать мне, куда ты хочешь пойти?

Мне нужен телефун. Мне позвонят.

Телефон, поправила ее Сюзанна. Между прочим, твоя рубашка в крови, сладенькая, в крови Маргарет Эйзенхарт, и рано или поздно кто-нибудь поймет, что это кровь. И что ты тогда будешь делать?

Миа ответила не словами, а презрительной улыбкой. Понятное дело, Сюзанна разозлилась. Пять минут тому назад, а может, и пятнадцать, – трудно следить за временем, когда уходишь в себя, это укравшая ее тело сучка молила о помощи. Теперь ей помогли, и что получает спасительница? Презрительную улыбку. А еще обиднее, что эта сучка скорее всего права: небось проходит по Среднему Манхэттену весь день, и никто не спросит, запекшаяся ли кровь у нее на рубашке или она опрокинула на себя шоколадный коктейль с содовой.

Хорошо, допустим никто не потревожит тебя насчет крови, – согласилась она, но куда ты собираешься деть все эти вещи? И тут же в голову пришел еще один вопрос, который, наверное, следовало задать в первую очередь.

Миа, а откуда тебе известно о существовании телефонов? Только не говори мне, что там, откуда ты пришла, они тоже есть.

Никакой реакции. Лишь настороженное молчание. Но она стерла улыбку с лица сучки; хоть этого, но добилась.

У тебя есть друзья, не так ли? Или ты по крайней мере думаешь, что они – друзья. Люди, с которыми ты говорила у меня за спиной. Люди, которые помогут тебе. Так ты, во всяком случае, думаешь.

А ты собираешься мне помочь? – вернулась, стало быть. И злая. Но что за злостью? Страх? Возможно, чересчур смело, на текущий момент. Но волнение – точно. Сколько у меня… у нас… времени до того, как снова начнутся схватки?

Сюзанна полагала, что схватки вернутся через шесть, максимум через десять часов, наверняка до наступления полуночи, то есть точно первого, а не второго июня, но предпочла не делиться этой информацией.

Не знаю. Думаю, достаточно скоро.

Тогда нам пора. Я должна найти телефун. Фон. В укромном месте.

Сюзанна подумала об отеле на пересечении Сорок шестой улицы и Первой авеню, но постаралась сохранить это в тайне от Миа. Взгляд ее упал на мешок, когда-то розовый, а теперь красный, и внезапно ей многое стало ясно, пусть не все, но достаточно для того, чтобы встревожиться и разозлиться.

Оставим его здесь, говорила Миа о кольце, которое сделал ей Эдди. Здесь он сможет его найти. Потом, если ка захочет, ты, возможно, снова будешь его носить.

Не обещание, конечно, во всяком случае, не прямое, но Миа намекала…

Ярость захлестнула рассудок Сюзанны. Нет, ничего она не обещала. Она просто развернула Сюзанну в определенном направлении, а Сюзанна сделала все остальное.

Она не обманывала меня, лишь позволила мне обмануть себя.

Миа встала, но Сюзанна опять перехватила контроль и заставила ее сесть. На этот раз просто припечатала к скамье.

Что? Сюзанна, ты обещала! Малой…

Я помогу тебе с малым, мрачно ответила Сюзанна. Наклонилась, подняла красный мешок. Мешок с ящиком внутри. А что в ящике? В ящике из «дерева призраков» со словом НЕНАЙДЕННАЯ, написанном рунами? Она почувствовала зловещее биение сквозь слой магического дерева и ткань, его покрывавшую. Итак, Черный Тринадцатый в ящике. Миа пронесла его через дверь. Но если дверь открывал магический кристалл, то как Эдди сможет пойти следом за ней, Сюзанной?

Я сделала то, что следовало сделать, нервно вырвалось у Миа. Это мой ребенок, мой малой, и все сейчас играют против меня. Все, за исключением тебя, да и ты помогаешь мне только потому, что должна. Вспомни, что я сказала… если ка захочет, сказала я…

Ответил ей голос Детты Уокер. Грубый, хриплый, не терпящий возражений. «На ка мне насрать, и тебе лучше помнить об этом. У тебя проблемы, девочка. Ты ведь знать не знаешь, что тебя ждет. Какие-то люди сказали тебе, что помогут, а ты даже не знаешь, кто они. Черт, да ты не знаешь, что такое телефон и где его найти. Так что мы будем сидеть здесь, и ты расскажешь мне, что должно произойти. Мы будем совещаться, девочка, и если ты будешь юлить и вертеть хвостом, мы просидим здесь с мешками до ночи, а потом ты сможешь родить своего драгоценного малого прямо на этой скамье и омыть его из этого гребаного фонтана».

И черная женщина, сидящая на скамье, оскалила зубы в злобной ухмылке, характерной для Детты Уокер.

Тебе дорог этот малой… и Сюзанна, она тоже питает к малому какие-то чувства… но меня практически выжили из этого тела, и мне… на него… насрать.

Женщина, проходившая мимо скверика с детской прогулочной коляской (коляска эта казалась пушинкой по сравнению с инвалидной Сюзанны, оставшейся у тропы, что вела к Пещере двери), нервно глянула на негритянку, которая сидела на скамье, и тут же ускорила шаг, буквально побежала, увозя своего ребенка от греха подальше.

– Вот так! – воскликнула Детта. Здесь, однако, клево, ты согласна? И погода располагает к долгой беседе. Ты меня слышишь, мамуля?

Ничего не ответила Миа, дочь, не знающая отца и мать одного ребенка. Детту ее молчание нисколько не смутило; ухмылка стала шире.

Ты меня слышала, все так. Ты хорошо меня слышала. Так что давай немного поболтаем. Давай посовещаемся.

 
КУПЛЕТ: Кам-каммала – эй!
Что стоишь у моих дверей?
Если не скажешь,
То мертвым ляжешь
Прямо у этих дверей!
 
 
ОТВЕТСТВИЕ: Кам-каммала – мечты!
Да с кем связался ты?
Я видался с такими,
Справлялся с ними,
Как и не знаешь ты!
 

Строфа 5
Черепаха

1

Миа сказала: Разговор пойдет легче… и быстрее… если мы встретимся лицом к лицу.

Как же нам это сделать? – спросила Сюзанна.

Мы можем побеседовать в замке, без запинки ответила Миа. В Замке-над-бездной. В банкетном зале. Помнишь банкетный зал?

Сюзанна кивнула, но как-то неуверенно. Ее воспоминания о банкетном зале всплыли недавно и были смутными. Однако она об этом не сожалела. Миа там ела… скажем так, с большим аппетитом. Из многих тарелок, в основном брала еду пальцами, и пила из многих стаканов, и говорила со многими фантомами, разными чужими голосами. Позаимствованными? Хрена с два, украденными голосами. Два из них Сюзанна знала очень хорошо. Один – нервный и довольно-таки высокомерный Одетты Холмс, «культурный» голос. Другой, грубый, неприятный, – Детты. Миа уворовала все составляющие личности Сюзанны, и если Детта вернулась, злющая, готовая мстить, то заслуга в этом принадлежала в большей степени незваной гостье в теле Сюзанны.

Стрелок видел меня там, продолжила Миа. И мальчик тоже.

Последовала короткая пауза.

Я встречалась с ними прежде.

С кем? Джейком и Роландом?

Ага, с ними.

Где? Когда? Как ты смогла…

Мы не можем говорить здесь. Пожалуйста. Давай уйдем в более укромное место.

Место с телефоном, ты это хочешь сказать? Чтобы твои друзья могли тебе позвонить.

Я мало что знаю, Сюзанна из Нью-Йорка, но, думаю, ты хотела бы услышать даже ту малость, что известна мне.

Сюзанна придерживалась того же мнения. И пусть она не хотела признаваться в этом Миа, ей тоже не терпелось покинуть Вторую авеню. Случайный прохожий мог принять пятна на рубашке за пролитый шоколадный коктейль с содовой или кофе, но Сюзанна точно знала, что эти пятна не просто кровь, а кровь храброй женщины, отважно сражающейся за спасение детей своего городка.

Да еще мешки, лежавшие у ее ног. В Нью-Йорке она насмотрелась на мешочников, будьте уверены. А сейчас ощущала себя такой же, и чувство это ей совершенно не нравилось. Ее растили для лучшей жизни, как сказала бы мать. Всякий раз, когда кто-то проходил по тротуару или через скверик и бросал на нее короткий взгляд, у нее возникало желание сказать ей или ему, что она вовсе не полоумная, хотя таковой и выглядит: рубашка в пятнах, грязное лицо, длинные, спутанные волосы, сумочки нет, только три мешка у ног. Бездомная – да, но только второй такой бездомной просто нет, потому что ее лишили не только дома, но и своего времени; однако она в здравом уме. Она понимала, ей нужно посовещаться с Миа и разобраться, что, собственно, происходит, все так. Но не менее необходимым считала другое, естественное: помыться, переодеться в чистое, на какое-то время укрыться от посторонних глаз.

С тем же успехом можно желать луну с неба, сладенькая, сказала она себе… и Миа, если последняя слушала. Уединение стоит денег. Ты в том Нью-Йорке, где за один гамбургер могут попросить больше доллара, каким бы безумием это ни казалось. А у тебя нет ни су. Лишь с дюжину тарелок с заостренной кромкой да черный магический кристалл. И что ты собираешься делать?

Прежде чем она успела ответить на свой же вопрос, Нью-Йорк исчез, и она вернулась в Пещеру двери. Когда побывала там впервые, мало что запомнила: тело контролировала Миа и стремилась как можно скорее проскочить в дверь, но теперь видела все ясно и отчетливо. Там был отец Каллагэн. Эдди. И брат Эдди, в каком-то смысле. Сюзанна слышала голос Генри Дина, долетающий из глубин пещеры, печальный и обвиняющий: Я в аду, брат! Я в аду, не могу добыть дозы, и все это твоя вина!

И пусть Сюзанна никак не могла сообразить, как она оказалась в пещере и почему, этот противный голос невероятно разъярил ее: А в том, что жизнь Эдди пошла наперекосяк, виноват ты! – заорала она. Тебе следовало сделать всем одолжение и сдохнуть молодым, Генри!

Те, кто находился в пещере, и ухом не повели. Как такое могло быть? Неужто она перенеслась туда посредством Прыжка, как говорится, для полного счастья? Если так, почему не звучали колокольца?

Успокойся. Успокойся, любимая, зазвучал в голове голос Эдди, до боли родной. Просто смотри и слушай.

Ты его слышала? – спросила она Миа. Ты…

Да. А теперь заткнись!

– Как думаешь, сколько нам придется тут пробыть? – спросил Эдди Каллагэна.

– Боюсь, какое-то время мне потребуется, – ответил Каллагэн, и Сюзанна поняла, что видит эпизод прошлого. Эдди и Каллагэн отправились в Пещеру двери для того, чтобы постараться отыскать Келвина Тауэра и его друга Эрона Дипно. Произошло это накануне сражения с Волками. Каллагэн прошел через дверь. Черный Тринадцатый подчинил себе Эдди, пока священник отсутствовал. И едва не убил его. Каллагэн все-таки сумел вернуться вовремя и перехватил Эдди на краю пропасти, в которую тот, задержись он чуть дольше, неминуемо бы прыгнул. А в этот момент Эдди вытаскивал мешок… розовый, да, она не ошиблась, в Калье он был розовым, из-за книжного шкафа с первыми изданиями, принадлежащего доставившему всем столько хлопот сэю Тауэру. Магический кристалл, что хранился в мешке, требовался им, как и Миа, только для одного: чтобы открыть Ненайденную дверь.

Эдди поднял мешок, начал поворачиваться, застыл. Брови его сошлись у переносицы.

– Что такое? – спросил Каллагэн.

– Там что-то есть.

– Да, ящик.

– Нет, что-то в мешке. Зашито в материю. На ощупь – камешек… – И внезапно он уже в упор смотрел на Сюзанну, а она осознала, что сидит на скамье в скверике. И слышит не голоса, доносящиеся из глубин пещеры, а плеск воды в фонтане. Пещера таяла. Эдди и Каллагэн таяли. Последние слова Эдди донеслись до нее из далекого далека. – Может, это потайной карман.

И все исчезло.

2

Она не уходила в Прыжок. Ее короткий визит в пещеру был не чем иным, как видением. Но кто ей его послал? Эдди? Если он, означает ли это, что до него дошли ее слова, произнесенные в «Догане»? На эти вопросы ответить Сюзанна не могла. Но спросила бы у него, если б увидела вновь. После того как поцеловала бы тысячу раз, обязательно спросила.

Миа уже подняла красный мешок и медленно ощупывала его руками. На дне стоял ящик, это точно. Но между тесемками и ящиком обнаружилось маленькое затвердение. Эдди не ошибся: на ощупь похоже на камешек.

Она (а может, они – на тот момент это не имело никакого значения) развязала тесемки, вывернула верхнюю часть мешка наизнанку. Пульсирование, исходившее от магического кристалла, лежащего в ящике, конечно же, усилилось, но она постаралась отгородиться от него ментальным барьером. На внутренней поверхности мешка увидела… что-то похожее на шов.

Наклонилась ниже и обнаружила, что никакой это не шов, а застежка. Она с такой никогда не сталкивалась, эта застежка стала бы диковинкой и для Джейка, а вот Эдди сразу бы понял, что перед ним «велкро»[28]28
  «Велкро» – застежка-липучка разработки компании «Велкро», выведенная на рынок в 80-х годах и с тех пор получившая широкое распространение в одежде, обуви и т. д.


[Закрыть]. Впрочем, Сюзанна слышала песню группы «Зи. Зи. Топ»[29]29
  «Зи. Зи. Топ (Z.Z.Top)» – рок-группа, созданная в Техасе в 1969 г. и до сих пор пользующаяся большим успехом. Более подробную информацию можно получить в интернете на официальном сайте группы zztop.com.


[Закрыть], в которой отдавалось должное этому достижению технической мысли. Называлась она «Ширинка на „липучке“. Она сунула ноготь в застежку и потянула на себя. Застежка разошлась с мягким шуршанием, открыв маленький кармашек.

Что там? – завороженно спросила Миа.

Сейчас увидим.

Она сунула руку в карман, но достала не камешек, а маленькую черепашку. Судя по внешнему виду, вырезанную из слоновой кости. Резчик постарался, тщательно скопировав каждую миниатюрную деталь панциря, но красоту черепашке подпортили царапиной, отдаленно напоминающей вопросительный знак. Голову черепашка наполовину высунула из-под панциря. Глазки – маленькие черные точки, выглядели на удивление живыми. Заметила она и еще один дефект, на носу черепахи – не царапину, но крошечный скол.

– Она древняя, – прошептала Сюзанна вслух. – Такая древняя.

Да, так же шепотом ответила ей Миа.

С черепашкой в руке Сюзанне как-то сразу стало очень хорошо. С черепашкой она почувствовала себя в полной безопасности.

Смотри – черепаха, подумала она. Смотри – черепаха, панцирь горой, тащит на нем весь шар земной. Так? Она предположила, что, пожалуй, все вспомнила правильно. Ведь к Башне они шли по Лучу. Медведь на одном конце – Шардик. Черепаха на другом – Матурин.

С миниатюрной черепашки, найденной в потайном кармане мешка, она перевела взгляд на скульптуру у фонтана. За исключением разницы в размерах и материале – скульптуру у скамьи сработали из какого-то темного металла, который кое-где поблескивал медью, – черепахи были совершенно одинаковыми, вплоть до царапины на панцире и клинообразного скола на носу. На мгновение у нее перехватило дыхание, да и сердце, похоже, тоже остановилось. В этом невероятном походе к Башне она шла от события к событию, иной раз ото дня ко дню, ни над чем не задумываясь, просто влекомая тем, что Роланд называл ка. А потом что-то происходило, что-то из ряда вон выходящее, позволяющее ей пусть на чуть-чуть, но увидеть более общую картину, и вид этот заставлял ее замирать в благоговейном восторге и изумлении. Она чувствовала силы, которые не могла не то чтобы понять, даже представить себе. Некоторые, как шар в ящике из «дерева призраков», олицетворяли зло. Но эта… эта…

– Вау, – произнес кто-то. Скорее, выдохнул.

Она подняла глаза и увидела бизнесмена, судя по костюму, весьма процветающего, который стоял у скамьи. Он проходил через сквер, возможно, направляясь на какое-то столь же важное, как и он сам, мероприятие, совещание, конференцию, а может, даже на заседание в ООН, штаб-квартира которой находилось поблизости (если, конечно, ее за эти годы не перенесли в другое место, город, страну). Но вдруг остановился у скамьи как вкопанный. Дорогой дипломат выпал из правой руки. Глаза широко раскрылись, взгляд не отрывался от черепашки в руке Сюзанны-Миа. Лицо расплылось в широченной, несколько глуповатой, словно ее обладатель обкурился травкой, улыбке.

Убери ее! – в испуге воскликнула Миа. Он ее украдет!

Пусть только попробует, ответила Детта Уокер. Голос звучал расслабленно, ее забавляла эта идея. Выглянуло солнце, и Сюзанна всем своим существом вдруг осознала, что день-то, если отбросить все остальное, прекрасный. Великолепный. Потрясающий.

– Прекрасно, великолепно, потрясающе, – вновь заговорил бизнесмен (а может, дипломат), который напрочь забыл о своих делах. Повторил практически те же слова, что возникли в голове черной женщины, но с чем он их соотнес: с днем или с черепашкой, вырезанной из слоновой кости?

С обоими, подумала Сюзанна и тут же решила, что понимает незнакомца. И Джейк тоже бы понял… да еще лучше, чем она! Она рассмеялась. В ее голове рассмеялись Детта и Миа. Миа, пожалуй, против воли. И бизнесмен – или дипломат – тоже рассмеялся.

– Да, я и про день, и про черепашку, – подтвердил бизнесмен, на английском он говорил с легким скандинавским акцентом. – Какая очаровательная у вас вещица! – Какая очарофательная у фас фещица!

Да, черепашка очаровательная. Маленькое очаровательное сокровище. И однажды, впрочем, не так уж и давно, Джейк Чеймберз нашел что-то на удивление похожее. В книжном магазине Келвина Тауэра Джейк купил книжку Берил Эванз «Чарли Чу-Чу». Почему? Потому что книжка позвала его. Позже, аккурат перед тем, как ка-тет попал в Калью Брин Стерджис, автор у книжки сменился. Им стала Клаудия-и-Инесс Бахман и тем самым попала в члены постоянно расширяющегося катета Девятнадцати. Джейк положил ключ в эту книжку, и Эдди вырезал двойник ключа в Срединном мире. Ключ Джейка завораживал людей, которые его видели, и они с готовностью выполняли любые просьбы мальчика. Как и у ключа Джейка, у черепашки из слоновой кости был двойник; она, Сюзанна, сидела рядом с ним. Черепашка завораживала людей точно так же, как и ключ Джейка. И вопрос теперь заключался лишь в одном: появится ли у них готовность исполнять просьбы того, кто держал черепашку в руке?

Судя по тому, как скандинавский бизнесмен смотрел на черепашку, Сюзанна решила, что ответ скорее всего будет положительным. Подумала: Дад-а-чака, дад-а-паха, не волнуйся, крошка, у тебя черепаха! От этого глупого стишка Сюзанна едва не расхохоталась.

А Миа она сказала: Позволь мне все уладить.

Уладить что? Я не понимаю…

Знаю, что не понимаешь. Вот и позволь мне все уладить. Договорились?

Ждать ответа Миа не стала. Повернулась к бизнесмену, радостно улыбаясь, подняла черепашку так, чтобы он мог получше ее разглядеть. Переложила из правой руки в левую, заметила, как его взгляд последовал за черепашкой, хотя голова с величественной гривой седых волос не шевельнулась.

– Как ваше имя, сэй? – спросила Сюзанна.

– Матиссен ван Вик, – ответил он. Взгляд медленно перемещался вслед за черепашкой, которая вернулась в правую руку. – Я второй заместитель представителя Швеции при ООН. Моя жена завела себе любовника. Меня это печалит. Но кишечник у меня вновь функционирует нормально. Лечебный чай, рекомендованный массажистом отеля, подействовал, и меня это радует. – Пауза. А потом: – Глядя на вашу skolpadda[30]30
  черепаха (шв.).


[Закрыть], я становлюсь счастливым.

Сюзанна пришла в восторг. Если б она попросила мужчину скинуть брюки и опорожнить вновь функционирующий нормально кишечник прямо на тротуаре, он бы выполнил ее просьбу? Несомненно.

Она огляделась, убедилась, что поблизости никого нет. Это, конечно, радовало, но все же она решила, что не стоить тянуть с задуманным, лучше все сделать как можно быстрее. Джейк со своим ключом собрал целую толпу. Ей же хотелось по возможности этого избежать.

– Матиссен, – начала она, – вы упомянули…

– Матс.

– Простите?

– Зовите меня Матс. Мне так больше нравится.

– Хорошо, Матс. Вы упомянули…

– Вы говорите на шведском?

– Нет, – ответила она.

– Тогда будем говорить на английском.

– Да, я бы не возражала.

– Я занимаю важный пост. – Глаза Матса ни на мгновение не отрывались от черепахи. – Я встречаюсь с влиятельными людьми. Я бываю на коктейль-пати, куда красивые женщины приходят в «маленьких черных платьицах».

– Должно быть, вам это в кайф. Матс, я хочу, чтобы вы заткнули пасть и открывали ее, лишь когда я вам буду задавать прямые вопросы. Вы это сделаете?

Матс закрыл рот. Даже очень смешно провел рукой вдоль губ, словно застегнул их на молнию, но от черепашки глаз не оторвал.

– Вы упомянули отель. Вы живете в отеле?

– Йа-а, живу в нью-йоркском «Плаза-Парк-Хайатт»[31]31
  «Хайатт» – сеть отелей высокого класса, принадлежащих одноименной корпорации.


[Закрыть], на углу Первой авеню и Сорок шестой улицы. Скоро перееду в квартиру в кондоминиуме…

Матс, похоже, понял, что опять говорит слишком много, и закрыл рот.

Сюзанна торопливо обдумывала продолжение разговора, держа черепашку перед грудью, чтобы новый друг видел ее очень хорошо.

– А теперь, Матс, слушайте меня внимательно.

– Я слушаю, чтобы слышать, госпожа-сэй, и слышать, чтобы повиноваться. – Ее это покоробило, учитывая, что произносились эти слова с мягким скандинавским акцентом.

– У вас есть кредитная карточка?

Матс гордо улыбнулся.

– У меня их много. «Америкен экспресс», «МастерКард», «Виза». У меня есть «Евро-Голдкард». У меня…

– Хорошо, это хорошо. Я хочу, чтобы вы пошли… – она запнулась, вспоминая название отеля, – в отель «Плаза-Парк» и сняли номер. Сняли номер на неделю. Если вас спросят, скажите, что это для вашей подруги. – Тут в голове мелькнула неприятная мысль. Конечно, это Нью-Йорк, север, 1999 год, и хотелось бы верить, что общество развивалось в правильном направлении, но в этом следовало убедиться заранее. – Они не станут возражать из-за того, что я – черная?

– Нет, разумеется, нет. – В голосе явственно слышалось изумление.

– Снимите номер на свое имя и скажите портье, что жить в нем будет женщина, которую зовут Сюзанна Миа Дин. Вы понимаете?

– Йа-а, Сюзанна Миа Дин.

Что еще? Естественно, деньги. Она спросила, есть ли у него наличные. Ее новый друг достал бумажник и протянул ей. Продолжая держать черепашку в одной руке, так чтобы Матс ее видел, другой Сюзанна порылась в бумажнике, кожаном, дорогом, известной фирмы «Лорд Бакстон». Нашла пачку дорожных чеков, для нее бесполезных, учитывая витиеватую подпись с немыслимыми загогулинами, и примерно две сотни долларов – старую, добрую, американскую «капусту». Достала их и бросила в пакет от «Бордерс», где не так уж и давно лежали туфли. А когда подняла голову, ее ждал неприятный сюрприз: к бизнесмену присоединилась парочка герлскаутов, лет четырнадцати, с рюкзаками на спине. Они уставились на черепашку. Блестели глаза, блестели влажные губы. Сюзанне сразу вспомнились девушки-зрительницы на «Шоу Эда Салливана»[32]32
  «Шоу Эда Салливана» – телешоу в жанре варьете, которое более двух десятилетий (1948–1971) шло по телевидению каждый воскресный вечер. Для многих эстрадных актеров и музыкантов, в частности для Боба Хоупа и «Битлз», это шоу стало дебютом на ТВ.


[Закрыть] в тот вечер, когда ведущий пригласил Элвиса Пресли.

– Кру-у-у-то, – выдохнула одна.

– А-ахренительно, – откликнулась вторая.

– А теперь, девочки, идите по своим делам, – приказала Сюзанна.

Лица сморщились, на обоих отразилась печаль. Они вдруг стали похожими друг на друга, как близняшки из Кальи.

– А надо? – спросила первая.

– Да! – отрезала Сюзанна.

– Спасибо, сэй, долгих дней и приятных ночей, – ответила вторая. Слезы покатились по щекам. Ее подруга тоже заплакала.

– И забудьте, что видели меня! – добавила Сюзанна, когда они повернулись, чтобы уйти.

Проследила за ними, пока они не вышли на Вторую авеню и не зашагали к Верхнему Манхэттену, после чего вновь взглянула на Матса ван Вика.

– Тебе тоже пора пошевеливаться, Матс. Бери ноги в руки, двигай в отель и сними номер. Скажи им, что твоя подруга Сюзанна скоро придет.

– Что значит – бери ноги в руки? Я не понимаю…

– Это значит – поторопись. – Она протянула ему бумажник, жалея, что не рассмотрела как следует все эти пластиковые карточки, и гадая, почему их так много у одного человека. – Как только снимешь номер, отправляйся по своим делам, уж не знаю, куда ты шел, когда оказался в сквере. Забудь, что видел меня.

И тут Матс заплакал, совсем как девочки в зеленой форме.

– Я должен забыть и skolpadda?

– Да. – Сюзанна вспомнила гипнотизера, которого видела в каком-то телевизионном варьете-шоу, может, того же Эда Салливана. – Никакой черепахи вы не видели, но до конца дня будете пребывать в прекрасном расположении духа, слышите меня? Будете чувствовать себя… – «словно выиграли миллион баксов, крон»? Возможно, миллион баксов для него ничего не значил, а миллиона крон не хватило бы и на стрижку. – Будете чувствовать себя так, будто вас назначили представителем Швеции в ООН. И перестаньте тревожиться насчет любовника вашей жены. К черту его, так?

– Йа-а, к черту этого парня! – воскликнул Матс и уже заулыбался, хоть и продолжал плакать. Что-то удивительно детское проглянуло в этой улыбке. Глядя на нее, Сюзанна одновременно радовалась и огорчалась. Ей захотелось сделать для Матса ван Вика что-то еще, раз уж была такая возможность.

– А ваш кишечник…

– Йа-а?

– Будет до конца вашей жизни работать как часы. – Сюзанна подняла черепашку повыше. – Когда вы обычно справляете большую нужду, Матс?

– Сразу после завтрака.

– Пусть так и будет. До конца вашей жизни. Если только вы не будете заняты. Будете опаздывать на встречу или куда-то еще, просто скажите… э… Матурин, и желание облегчиться перенесется на следующий день.

– Матурин.

– Совершенно верно. А теперь идите.

– Я не могу взять skolpadda?

– Нет, не можете. Идите, сейчас же.

Он уже шагнул от скамьи, остановился, вновь посмотрел на Сюзанну. И хотя щеки оставались влажными, на губах играла хитрая, даже озорная улыбка.

– Может, мне следует взять ее? Может, она моя по праву?

Давай поглядим, что получится из твоей затеи, козел, подала голос Детта, но Сюзанна, которая все больше и больше чувствовала себя лидером этой странной триады, в ту же секунду осадила ее.

– Почему вы так сказали, приятель? Скажите, прошу вас?

Озорства в улыбке прибавилось. «Только не говори, будто не понимаешь», – читалось в ней. Так, во всяком случае, воспринимала эту улыбку Сюзанна.

– Матс, Матурин. Матурин, Матс. Вы чувствуете?

Сюзанна чувствовала. Хотела сказать ему, что это всего лишь совпадение, потом подумала: Калья, Каллагэн.

– Я чувствую. Но skolpadda не ваша. И не моя.

– Тогда чья? – умоляюще.

И прежде чем рассудок смог остановить ее (хотя бы скорректировать ответ), Сюзанна сказала правду, которую знали душа и сердце: Она принадлежит Башне, сэй. Темной Башне. Туда я ее и возвращу, если будет на то воля ка.

– Да пребудут боги с тобой, леди-сэй.

– И с тобой, Матс. Долгих тебе дней и приятных ночей.

Она проводила шведского дипломата взглядом, потом посмотрела на вырезанную из слоновой кости черепашку: А ведь это забавно, не так ли, Матс, старина?

Миа черепашка не интересовала, ее заботило только одно: Этот отель. Там будет телефон?