Текст книги "Песнь Сюзанны"

3

Сюзанна-Миа сунула черепашку в карман синих джинсов и заставила себя подождать двадцать минут на скамье в скверике. Провела это время, восхищаясь своими отросшими ногами (кому бы они ни принадлежали, ножки были что надо) и шевеля новенькими пальцами в новых

(отобранных, украденных)

туфлях. Однажды закрыла глаза и перенеслась в зал управления «Догана». Желтых и красных огней прибавилось, машины, установленные под полом, гудели сильнее, но стрелка на индикаторной шкале, маркированной СЮЗАННА-МИО, лишь на чуть-чуть сдвинулась по желтому сектору в сторону красного. На полу начали появляться трещины, как она и предполагала, но пока они не выглядели угрожающими. Ситуация, конечно, оставляла желать лучшего, но Сюзанна склонялась к тому, что с этим можно жить.

Чего мы ждем? – спросила Миа. Почему мы здесь сидим?

Я даю шведу время сделать в отеле все, что нужно, и уйти, ответила Сюзанна.

Когда она решила, что времени прошло достаточно и номер наверняка заказан, собрала мешки, поднялась, пересекла Вторую авеню и двинулась по Сорок шестой улице к отелю «Плаза-Парк».

4

Вестибюль заливал приятный глазу послеполуденный свет, отраженный угловыми панелями зеленого стекла. Сюзанна никогда не бывала в таком прекрасном зале, разумеется, за пределами собора Святого Патрика, и все-таки чувствовала в нем что-то чужое.

Потому что это будущее, подумала она.

Видит Бог, свидетельств тому она видела предостаточно. Автомобили стали меньше, их обводы разительно изменились. Большинство молодых женщин, попадавшихся ей по пути, выставляли напоказ свои животы. Виднелись и бретельки бюстгальтеров. Лишь увидев их четвертый или пятый раз кряду на коротком отрезке Сорок шестой улицы, Сюзанне удалось убедить себя, что это необъяснимый изыск моды, а не случайная небрежность хозяйки бюстгальтера. В ее дни, если из-под платья вдруг вылезала бретелька или подол комбинации, женщина стремглав бросалась в ближайший туалет и приводила одежду в порядок. Что же касается голых животов…

С голым животом тебя арестовали бы где угодно, за исключением разве что Кони-Айленда[33]33
  Кони-Айленд – парк аттракционов на южной оконечности Бруклина. Популярное место летнего отдыха ньюйоркцев.


[Закрыть], подумала она. Двух мнений тут быть не может.

Но наибольшее впечатление на нее произвело другое ощущение – город стал больше. И она подразумевала под этим не только высоту домов. Город гремел. Вибрировал от распирающей его энергии. Даже воздух нес в себе особый отпечаток Нью-Йорка. Женщины, стоявшие в ожидании такси на тротуаре перед отелем (с виднеющимися бретельками или без оных), могли быть только нью-йоркскими женщинами; швейцары (два, а не один), останавливавшие такси, могли быть только нью-йоркскими швейцарами; таксисты (она изумлялась, как много среди них черных, и даже увидела одного в тюрбане), могли быть только нью-йоркскими таксистами, но все они стали… другими. Мир точно сдвинулся. Словно ее Нью-Йорк, Нью-Йорк 1964 года, играл в детской бейсбольной лиге, а этот выступал в одной из высших[34]34
  В американском бейсболе две высшие лиги: Национальная и Американская.


[Закрыть].

Войдя в вестибюль, Сюзанна остановилась, чтобы достать черепашку из кармана джинсов и собраться с духом. Слева находился салон красоты. Там сидели две женщины, о чем-то оживленно болтая, и взгляд Сюзанны на мгновение задержался на них. Она просто не могла поверить своим глазам, настолько женщины оголили ноги. Действительно, их юбки (эти полоски материи считались юбками? Ха-ха) едва прикрывали признаки пола. А ведь она смотрела не на девочек-подростков или молоденьких студенток. Этим женщинам было далеко за тридцать (а может, и за шестьдесят, она же не знала, каких успехов добилась наука за последние тридцать пять лет).

Справа Сюзанна увидела небольшой бар. В царящем в нем полумраке кто-то наигрывал на пианино блаженно-знакомую мелодию, «Ночь и день», и Сюзанна знала: пойди она на звук, обязательно увидит обитые кожей стулья, множество поблескивающих бутылок и джентльмена в белом, который почтет за счастье обслужить ее, хотя до вечера еще далеко. Это грело душу.

Прямо перед ней расположилась регистрационная стойка, за которой восседала самая экзотическая женщина, какую Сюзанне довелось увидеть за всю жизнь. В ней явно смешались белая, черная и китайская крови. В 1964 году такую женщину, какой бы она ни была красивой, в приличном доме не пустили бы на порог. А здесь одели в ладный костюмчик и посадили за регистрационную стойку большого первоклассного отеля. Темная Башня могла шататься и мир, возможно, все сдвигался и сдвигался, но Сюзанна подумала, что эта красотка за регистрационной стойкой – живое доказательство того (если такие доказательства требовались), что далеко не все разваливалось или двигалось в неправильном направлении. Девушка разговаривала с одним из жильцов отеля, который жаловался по поводу счета за просмотр фильмов в номере по кабельному каналу, что бы это ни означало.

Не бери в голову, это же будущее, вновь сказала себе Сюзанна. Научная фантастика – как город Лад. Лучше не вникать в подробности.

Мне без разницы, какая она и в каком мы году, подала голос Миа. Когда я окажусь рядом с телефоном? Я должна заботиться о малом.

Сюзанна уже прошла мимо таблички на треноге, потом повернулась, пригляделась к надписи:

С 1 ИЮЛЯ 1999 г.

НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ОТЕЛЬ «ПЛАЗА-ПАРК-ХАЙАТТ»

СТАНОВИТСЯ ОТЕЛЕМ «КОРОЛЕВСКИЙ ООН-ПЛАЗА»

ЕЩЕ ОДИН БОЛЬШОЙ ПРОЕКТ «СОМБРА/СЕВЕРНОГО ЦЕНТРА»

«Сомбра», как в роскошном кондоминиуме «Бухта Черепахи»… который так и не построили, подумала Сюзанна, судя по башне из черного стекла на углу. А Северный центр – это Северный центр позитроники. Любопытно.

Она почувствовала резкий приступ головной боли. Сильной боли, от которой едва не раскололась голова. И она знала, чья это работа. Миа, которую нисколько не интересовали ни «Сомбра корпорейшн», ни «Северный центр позитроники», ни сама Темная Башня, начала терять терпение. Сюзанна понимала, что должна вразумить ее, хотя бы попытаться. Миа полностью зациклилась на малом, только, если она хочет его сохранить, ей, возможно, придется хоть немного, но расширить свой кругозор.

Она будет бороться с тобой за каждый чертов шаг, если ты изберешь этот путь, вставила Детта. И голос звучал очень уж радостно. Любила Детта хорошую драку. Ты это понимаешь, не так ли?

Она понимала.

Подождала, пока жилец объяснит, в чем проблема: он заказал какой-то фильм «категории Х»[35]35
  Категория Х – по принятой в США классификации к этой категории относятся порнофильмы.


[Закрыть] по ошибке, он согласен оплатить просмотр, но только без соответствующего указания в счете. После того как девушка решила вопрос, к стойке подошла Сюзанна. Ее сердце гулко билось.

– Как я понимаю, мой друг, Матиссен ван Вик, снял для меня номер, – начала она, заметила неодобрение, с каким красотка смотрит на грязную рубашку, и нервно рассмеялась. – Очень хочется принять душ и переодеться. Несчастный случай, знаете ли. За ленчем.

– Да, мадам. Позвольте взглянуть. – Женщина отошла к какому-то устройству, гибриду пишущей машинки и маленького телевизионного экрана. Нажала на несколько клавиш, посмотрела на экран, повернулась к Сюзанне: – Сюзанна Миа Дин, так?

«Ты говоришь правильно, спасибо тебе», – едва не сорвалось с языка Сюзанны, но она успела плотно сжать губы.

– Да, совершенно верно.

– Вас не затруднит показать мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность?

На мгновение Сюзанна остолбенела. Потом сунула руку в плетеную сумку и достала орису, взявшись за сектор с тупой кромкой. Ей вдруг вспомнились слова Роланда, сказанные Уэйну Оуверхолсеру, одному из самых крупных землевладельцев Кальи: «Наше дело – свинец». Орисы, конечно, нельзя считать пулями, но они тоже несли смерть. Одной рукой она протянула красотке тарелку, другой – черепашку, вырезанную из слоновой кости.

– Это вас устроит? – вежливо спросила она.

– Что… – начала красотка и замолчала, как только ее взгляд сместился с тарелки на черепашку. Глаза широко раскрылись, остекленели. Губы девушки, покрытые чем-то розовым и блестящим (Сюзанна подумала, что это скорее леденец, чем помада), чуть разошлись. Послышалось: – Ох-х-х-х…

– Это мое водительское удостоверение, видите? – пояснила Сюзанна. К счастью, рядом никого не было. Несколько человек из тех, кто поселился в отеле во второй половине дня, ловили на улице такси, вестибюль практически полностью опустел. В баре за сувенирным магазином мелодия «Ночи и дня» сменилась более меланхоличной «Звездной пылью».

– Водительское удостоверение, – восторженно, с придыханием согласилась девушка за регистрационной стойкой.

– Хорошо. Мне нужно где-нибудь расписаться?

– Нет… Мистер ван Вик снял номер… все, что от меня требуется… это проверить ваши… могу я подержать черепаху, мэм?

– Нет, – ответила Сюзанна, и красотка заплакала. Сюзанна изумленно наблюдала за этим феноменом. Так много людей она заставила плакать только однажды, когда в двенадцать лет сыграла на скрипке (первый и последний раз).

– Нет, мне нельзя ее подержать, – сказала красотка, слезы текли ручьем. – Нет, нет, мне нельзя, мне нельзя ее подержать, о, Дискордия, мне нельзя…

– Перестаньте хныкать, – приказала Сюзанна, и хныканье тут же прекратилось. – Дайте мне ключ от номера, пожалуйста.

Но вместо ключа женщина смешанных кровей протянула ей маленькую папку с карманом на правой внутренней стороне, где лежал пластиковый прямоугольник. На левой внутренней стороне – вероятно, его написали там, чтобы не подсмотрели потенциальные воры, – Сюзанна увидела номер снятой для нее комнаты: 1919. И нисколько не удивилась. Миа, естественно, о такой ерунде и не думала.

Внезапно Сюзанна покачнулась. Ее повело в сторону. Пришлось взмахнуть рукой (в которой она держала «водительское удостоверение»), чтобы сохранить равновесие. Она уже думала, что валится на пол, но все-таки устояла на ногах.

– Мэм? – осведомилась девушка за регистрационной стойкой. На лице отразилась легкая, очень легкая тревога. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, – кивнула Сюзанна. – Только… Вдруг закружилась голова, но теперь все в порядке.

Но не могла при этом не подумать: «А что, черт побери, произошло?» Впрочем, ответ она и так знала. Ноги-то принадлежали Миа. Миа! А Сюзанна «вела автобус» с того самого момента, как они встретили мистера Я-не-могу-взять-skolpadda, вот тело и начало возвращаться к прежнему, безногому состоянию. Бред какой-то, но правда. Тело приводило себя в соответствие со своей хозяйкой.

Миа, чего ты ждешь? Занимай мое место.

Не могу. Пока не могу. Займу, как только мы останемся одни.

Господи Иисусе, Сюзанна узнала этот тон, узнала его очень хорошо. Сучка стеснялась.

– Что это такое? – спросила Сюзанна девушку за регистрационной стойкой, указав на пластиковый прямоугольник. – Это ключ?

– Да, разумеется, сэй. Его используют как в лифте, так и для того, чтобы открыть дверь. Просто вставьте в прорезь и опускайте по стрелке. Когда загорится зеленый огонек, можете входить. У меня в сейфе чуть больше восьми тысяч долларов. И я отдам вам их все за эту прелесть, вашу черепаху, вашу skolpadda, вашу tortuga, вашу kavvit, вашу…

– Нет, – оборвала ее Сюзанна и вновь пошатнулась. Ухватилась за край стойки. Пол уходил у нее из-под ног. – Я иду наверх. – Она собиралась сначала зайти в сувенирный магазин и потратить часть денег Матса на новую рубашку, если их там продавали, но теперь понимала, что с покупкой рубашки придется повременить. Со всем придется повременить.

– Да, сэй. – Не мадам, не мэм, эти обращения забылись. Черепашка действовала. Стирала черту между мирами.

– Вы сразу же забудете, что видели меня, понимаете?

– Да, сэй. Отключить вам телефон?

Миа зашлась криком. Сюзанна даже не потрудилась ее успокоить.

– Нет, не нужно. Мне должны позвонить.

– Как скажете, сэй. – Глаза девушки не отрывались от черепашки. Ни на долю секунды не отрывались от черепашки. – Приятного вам отдыха в «Плаза-Парк». Позвать боя, чтобы он помог донести ваши вещи?

Неужели я выгляжу такой малахольной, что не могу донести эту ерунду? – вскинулась Детта, но Сюзанна лишь покачала головой.

– Очень хорошо.

Сюзанна начала поворачиваться, но следующие слова девушки за регистрационной стойкой заставили ее резко развернуться в обратную сторону.

– Скоро придет Король, король Глаза.

Сюзанна вытаращилась на девушку за регистрационной стойкой, ее удивление больше смахивало на шок. По рукам побежали мурашки. Лицо же красавицы оставалось бесстрастным. Темные глаза не отрывались от черепашки. Губы разошлись, теперь они выглядели влажными не только от блеска, но и от слюны. Если я задержусь у стойки чуть подольше, подумала Сюзанна, слюна потечет по подбородку и начнет капать на пол.

Сюзанне очень хотелось поговорить о Короле и Глазе, она понимала, сколь это важно, и могла поговорить, потому что именно она контролировала тело, «сидела за рулем автобуса». Но когда она опять пошатнулась, то поняла, что не может продолжить разговор, если, конечно, не хочет добираться до лифта на руках и коленях, с волочащимися позади пустыми штанинами. Может, позже, – подумала она, уже зная, что позже не получится. Потому что пружина катящегося к вечеру дня закручивалась все туже.

Она двинулась через вестибюль к лифту походкой бывалого моряка. Но, как выяснилось, женщина смешанных кровей сказала еще не все, и в ее голосе, хотя говорила она об ужасном, звучало лишь легкое сожаление.

– Когда придет Король и Башня рухнет, сэй, все красивые вещицы, вроде вашей, разрушатся. А затем наступит тьма и не будет ничего, кроме воя Дискордии и криков кан тоев.

Сюзанна ничего не ответила, хотя мурашки уже добрались до шеи, а волосы встали дыбом. Ее ноги (точнее, чьи-то ноги) быстро теряли чувствительность. Будь она в платье до колен, а не в джинсах, увидела бы она, как ее прекрасные новые ноги становятся прозрачными? Увидела бы, как кровь бежит по сосудам, ярко-алая – вниз, по артериям, более темная, отработанная, – вверх, по венам, к сердцу? Увидела бы переплетения мышц?

Она думала, что да.

Нажала на кнопку «Вверх», убрала орису в плетеную сумку, моля, чтобы один из трех лифтов открылся до того, как она упадет. Пианист переключился на «Штормовую погоду».

Двери среднего лифта раздвинулись. Сюзанна-Миа вошла в кабину и нажала на кнопку «19». Двери закрылись, но кабина не тронулась с места.

Пластиковая карточка, напомнила себе Сюзанна. Нужно воспользоваться пластиковой карточкой.

Она увидела щель, вставила в нее карточку, естественно, по направлению стрелки. И когда вновь нажала на кнопку с числом «19», кнопка засветилась изнутри. Мгновением позже кабина начала подъем, а Миа взяла управление на себя.

Сюзанна отступила в глубь салона, то бишь своего разума, испытывая облегчение и усталость. Да, пусть порулит кто-то еще, почему нет? Пусть кто-то еще «ведет автобус», хотя бы короткое время. Она чувствовала, как ноги наливаются силой и массой. И ее это вполне устраивало.

5

Миа могла быть чужаком в чужой стране, но училась она быстро. Выйдя из лифта на девятнадцатом этаже, заметила табличку со стрелкой и номерами под ней: 1911–1923, и быстро зашагала по коридору к номеру 1919. Зеленый ковер с высоким, густым ворсом мягко пружинил под ее

(их)

украденными туфлями. Она вставила ключ-карточку, открыла дверь, переступила порог. В номере стояли две кровати. Вещи она бросила на одну, огляделась безо всякого интереса, потом ее взгляд остановился на телефонном аппарате.

Сюзанна! – нетерпеливо.

Что?

Как мне заставить его звонить?

Сюзанна рассмеялась, вопрос действительно ее развеселил. Сладенькая, ты не первая, кто об этом спрашивает, поверь мне. Может, миллионная. Он или зазвонит, или нет. Когда сочтет нужным. А пока почему бы тебе не осмотреться. Не поискать место, куда сможешь положить свою амуницию.

Она ожидала возражений, но Миа спорить с ней не стала. Закружила по комнате, не сподобившись раздвинуть шторы (а Сюзанне очень хотелось взглянуть на город с высоты), сунулась в ванную (как во дворце, мрамор и множество зеркал), потом в стенной шкаф. И там, на одной из полок, рядом с пластиковыми мешками, в которые жильцы клали вещи, предназначенные для химчистки, стоял сейф. Надпись на нем Миа прочитать не смогла. У Роланда время от времени возникали аналогичные проблемы, но их причина таилась в различии между алфавитами английского языка и Высокого слога Внутреннего мира. Сюзанна полагала, что у Миа проблемы куда серьезнее. Хотя похитительница ее тела и знала цифры, Сюзанна сильно сомневалась, что мать малого вообще умеет читать.

Сюзанна выступила вперед, но не стала полностью перехватывать контроль над телом. Какое-то время смотрела двумя парами глаз на две надписи, отчего голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Потом две надписи слились в одну, и она смогла прочитать написанное:

ЭТОТ СЕЙФ ПРЕДНАЗНАЧАЕТСЯ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ЛИЧНЫХ ВЕЩЕЙ.

АДМИНИСТРАЦИЯ «ПЛАЗА-ПАРК-ХАЙАТТ» НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОСТАВЛЕННЫЕ В СЕЙФЕ ВЕЩИ. НАЛИЧНЫЕ И ДРАГОЦЕННОСТИ СЛЕДУЕТ ХРАНИТЬ В СЕЙФЕ ОТЕЛЯ В ВЕСТИБЮЛЕ. ЧТОБЫ НАБРАТЬ КОД, НАЖМИТЕ НА ЧЕТЫРЕ

КНОПКИ С ЦИФРАМИ ПЛЮС «ENTER». ЧТОБЫ ОТКРЫТЬ СЕЙФ, НАБЕРИТЕ ВАШ КОД И НАЖМИТЕ НА КНОПКУ «OPEN».

Сюзанна ретировалась и позволила Миа выбрать цифры. Та остановилась на единице и трех девятках. Набранный код совпадал в текущим годом, и грабители скорее всего попробовали бы эту комбинацию одной из первых, но по крайней мере он отличался от номера на двери. Кроме того, цифры Миа выбрала правильные. Цифры силы и власти. Знаковые цифры. Они обе это знали.

Задав код, Миа попробовала открыть сейф. Дверца не поддалась, поэтому она последовала указаниям: вновь нажала на те же четыре кнопки с цифрами и на кнопку «OPEN». Внутри сейфа что-то зажужжало, дверца распахнулась. Она положила в сейф выцветший красный мешок с надписью ТОЛЬКО СТРАЙКИ НА ДОРОЖКАХ СРЕДНЕГО МАНХЭТТЕНА, – ящик едва уместился на полке, и плетеную сумку с орисами. Закрыла и вновь заперла сейф. Подергала за ручку, убедилась, что дверца не открывается, удовлетворенно кивнула. Пакет от «Бордерс» по-прежнему лежал на кровати. Она достала из него пачку денег, сунула в карман джинсов – в тот, где не было черепашки.

Нужно купить чистую рубашку, напомнила Сюзанна незваной гостье.

Миа, дочь, не знающая отца, не ответила. Понятное дело, рубашки ей были до фонаря, чистые или грязные. Миа интересовал только телефон. И пока предродовые схватки не донимали ее, она не хотела думать ни о чем, кроме телефона.

А теперь мы посовещаемся, продолжила Сюзанна. Ты обещала, и это обещание тебе придется выполнить. Но не в том банкетном зале. Ее передернуло. Где-нибудь снаружи, слышишь меня, я прошу. На свежем воздухе. Тот банкетный зал пахнет смертью.

Вновь Миа не стала спорить. У Сюзанны возникло смутное ощущение, что другая женщина роется в памяти, просматривает, отметает, просматривает, отметает… и, наконец, находит то, что может подойти.

Как мы туда попадем? – равнодушно спросила Миа.

Черная женщина, которая теперь являла собой двух женщин (опять), села на одну из кроватей, положила руки на колени. Как на санках, ответила Сюзаннина часть. Я буду толкать, ты – направлять. И помни, Сюзанна-Мио, если ты хочешь, чтобы я тебе помогала, я должна услышать честные ответы.

Ты их услышишь. Только не ожидай, что они тебе понравятся. Или что ты все поймешь.

Что ты…

Не важно. О боги, никогда не встречала человека, который задает так много вопросов! Времени мало! Совещаться мы можем только до телефонного звонка. Поэтому если ты хочешь, чтобы…

Сюзанна не дала ей закончить фразу. Закрыла глаза и откинулась назад. Кровать не остановила ее. Сюзанна провалилась сквозь нее, падая все дальше и дальше, сквозь пространство, сквозь время. Откуда-то издалека доносилось позвякивание колокольцев Прыжка.

Вновь я куда-то иду, подумала она. И: Эдди, я тебя люблю.

 
КУПЛЕТ: Кам-каммала – пой,
Славно, когда ты живой,
Славно взглянуть на Дискордию
Под Демонов луной!
 
 
ОТВЕТСТВИЕ: Кам-каммала – пой!
Даже во мгле ночной!
Лишь жить в этом мире,
Бродить в этом мире —
И славно, коли живой!
 

Строфа 6
Галерея в замке

1

Она падала в свое тело, и ощущение это вызвало воспоминание ослепляющей яркости: Одетта Холмс шестнадцати лет, сидящая на кровати в комбинации и натягивающая на ногу шелковый чулок. То мгновение, пока воспоминание держалось, нос щекотал аромат духов «Белые плечи» и запах мыла «Кусочек красоты» компании «Пондс», мыла ее матери и позаимствованных у матери духов. Уже достаточно взрослая, чтобы ей позволяли душиться, она думала: «Это весенний бал! Я иду с Натаном Фриманом!»

Потом все ушло. Сладкий запах мыла «Пондс» сменил свежий и холодный (а иногда сырой) ночной ветерок, и осталось лишь чувство, такое странное и удивительное – растягивания нового тела, словно оно было чулком, который кто-то надевал на голень и колено.

Она открыла глаза. Ветер дул порывами, бросая в лицо мелкую пыль. Она прищурилась, скорчила гримаску, подняла руку, словно собиралась отразить удар.

– Сюда! – позвал женский голос. Не тот голос, что ожидала услышать Сюзанна. Не резкий, торжествующий клекот. – Сюда, здесь не так дует!

Сюзанна повернулась и увидела высокую миловидную женщину, махавшую ей рукой. И облик Миа во плоти изумил Сюзанну, потому что мать малого оказалась белой. Вероятно, в Одетте имелась некая белая составляющая, которая особенно раздражала Детту Уокер, исповедовавшую предельную расовую нетерпимость!

Она опять стала безногой и сидела на грубо сколоченной одноместной тележке. Стояла тележка у выемки в низком парапете стены. Сюзанна выглянула за парапет, и перед ней открылась самая жуткая, самая пугающая местность, какую ей только доводилось видеть в своей жизни. Гигантские скалы тянулись к небу и налезали друг на друга, уходя к горизонту. Блестели, как кости инопланетян, под яростным светом лунного серпа. На почтительном расстоянии от этой лунной усмешки сверкали мириады звезд. Среди скал, отвесных стен и обрывов вилась узкая, пропадающая вдали тропа. Глядя на нее, Сюзанна подумала, что любому отряду пришлось бы идти по этой тропе лишь колонной по одному. Взяв с собой достаточно припасов. Тут не растут ни грибы, ни физалис[36]36
  В оригинале pokeberry, то есть фитолакка (лаконос) американская. Такое растение действительно есть, но ягоды его мало того что ядовитые, еще и не совпадают с приведенным ниже описанием.


[Закрыть]. А за всеми этими скалами тускло и злобно – источник находился за горизонтом – то разгоралось, то слабело темно-алое зарево. «Сердце розы, – подумала Сюзанна, и тут же пришла другая мысль: – Нет, кузница Короля». Она смотрела на пульсирующий, зловещий свет, ощущая свое бессилие, охваченная ужасом, не в силах оторвать взгляд. Сжаться… разжаться. Разгореться… притухнуть. Зараза, сообщающая о себе небу.

– Сейчас же иди ко мне, а не то вообще не сможешь прийти, Сюзанна из Нью-Йорка, – вновь позвала Миа, одетая в мексиканскую шаль из плотной материи и вроде бы кожаные штаны, оканчивающиеся чуть ниже колена. Голени были в струпьях и царапинах, на ногах – сандалии-гуарачи на толстой подошве. – Ибо Король может околдовать даже на расстоянии. Мы – в Замке на стороне Дискордии. Ты хочешь закончить жизнь на скалах у подножия этой стены? Если он заколдует тебя и прикажет прыгнуть, ты прыгнешь. И стрелков, твоих друзей, здесь нет, так что помочь тебе они не смогут, так? Нет, нет. Ты тут сама по себе, совсем одна.

Сюзанна попыталась оторвать взгляд от этого пульсирующего зарева, но поначалу у нее ничего не вышло. Паника пышным цветом расцвела в ее рассудке

(если он заколдует тебя и прикажет прыгнуть)

и она ухватилась за нее, как за спасительную соломинку, заострила и проткнула кокон страха, который обездвижил ее. Еще с мгновение напоминала статую, а потом так резко подалась назад, что ей пришлось ухватиться за край тележки. Иначе свалилась бы на булыжники, вымостившие вершину крепостной стены. Очередной порыв ветра, словно в насмешку, плесканул пылью в лицо и волосы.

Но это притяжение… зачарованность… волшба… как ни назови, отпустило, исчезло.

Она посмотрела на собачью тележку (так Сюзанна ее назвала, а как она называлась на самом деле, значения не имело) и сразу поняла, как с ней управляться. Большого ума для этого и не требовалось. Мула, который тащил бы ее, не было. Роль мула отводилась ей самой. Тележка эта и рядом не стояла с той удобной легкой инвалидной коляской, найденной в Топике, и поездка на ней разительно отличалась от прогулки на крепких, сильных ногах, которые довели ее от скверика на Второй авеню до отеля. Господи, как же ей недоставало ног. Уже недоставало.

Но не оставалось ничего другого, как обходиться без них.

Она ухватилась за деревянные колеса тележки, напряглась, ничего не добилась, прибавила усилий. И когда уже смирилась с тем, что с «трона» придется слезать и добираться до Миа на своих четырех, колеса противно заскрипели, видать, давненько их не смазывали, и тележка покатилась к Миа, стоявшей за квадратной каменной колонной. Колонн этих было великое множество, вместе с плавно закругляющейся стеной, они уходили в темноту. Сюзанна предположила, что в стародавние времена (до того, как мир сдвинулся) лучники использовали колонны для защиты, когда осаждающие стреляли по ним из луков или катапульт, а может, из чего еще. А потом выступали в проемы между колоннами и открывали ответный огонь. Как давно это было? В каком мире? И сколь близко от этого замка высится Темная Башня?

Сюзанна чувствовала, что достаточно близко.

Она толкала тяжелую, неудобную, скрипящую тележку и смотрела на женщину в мексиканской шали, стыдясь, что запыхалась, не проехав и двенадцати ярдов. Несколько раз она глубоко вдохнула влажный, с привкусом камня воздух. Колонны – вроде бы она припоминала, что назывались они merlons, – уходили вправо от нее. Слева она видела круглое озеро черноты, окруженное каменными, частично порушенными стенами. За чернотой, над дальней стеной, высились две башни, да только одна превратилась в руины, уничтоженная ударом молнии или мощным взрывом.

– Место, где мы стоим, – галерея, – объяснила Миа. – Дорожка тянется по всему периметру Замка-над-бездной, когда-то он назывался Замком Дискордия. Ты говорила, что тебе нужен свежий воздух. Надеюсь, этот тебе подойдет, ага, как сказали бы в Калье. Замок расположен далеко от Пограничья, на просторах Крайнего мира, совсем рядом с тем местом, где закончится ваш поход, найдете ли вы Башню или свою погибель. – Она помолчала, потом продолжила: – Скорее всего погибель. Однако мне нет до этого никакого дела, нет, отнюдь. Я – Миа, дочь, не знающая отца, мать одного ребенка. Я забочусь о моем малом и больше ни о ком. Кроме малого, мне никто не нужен, ага! Ты хочешь посовещаться? Отлично. Я расскажу тебе все, что смогу, и только правду. Почему бы и нет? Так или иначе – мне-то без разницы.

Сюзанна огляделась. Когда повернулась к центру замка, оттуда, где, по ее разумению, следовало находиться внутреннему двору, на нее пахнуло гнилью. Миа увидела, как она поморщилась, и улыбнулась.

– Ага, они давно умерли, и машины, которые построили те, кто пришел позже, в основном остановились, но запах их смерти все еще висит здесь, не так ли? С запахом смерти это обычное дело. Спроси своего друга-стрелка, истинного стрелка. Он знает, потому что часть этого запаха – его работа. И немалая часть, Сюзанна из Нью-Йорка. Грехи миров висят на его шее, как гниющий труп. Однако он слишком далеко зашел в своей решимости и наконец привлек внимание сильных мира сего. Он будет уничтожен, ага, и те, кто стоит рядом с ним. Я ношу его смерть в своем животе, и меня это совершенно не тревожит. – Она вскинула подбородок к звездному свету. Шаль облегала набухшие груди… и, Сюзанна видела, раздутый живот. В этом мире Миа была беременной. Более того, на сносях.

– Задавай свои вопросы, я готова ответить, – продолжила Миа. – Только помни, мы существуем и в другом мире, в том, где мы связаны воедино, в одно целое. Мы лежим на кровати в гостинице, словно спим… но мы не спим, не так ли, Сюзанна? Нет. И когда телефон зазвонит, когда позвонят мои друзья, мы покинем этот замок и пойдем к ним. Если ты уже успеешь задать свои вопросы – отлично. Если нет – тоже отлично. Спрашивай. Или… может, ты не стрелок? – и ее губы изогнулись в пренебрежительной улыбке. Сюзанна подумала, что очень уж она наглая, да, действительно наглая. Слишком наглая для человека, который не сможет найти дорогу с Сорок шестой улицы на Сорок седьмую в том мире, куда они должны вернуться. – Так спрашивай же, говорю тебе!

Сюзанна вновь посмотрела на черный, разрушенный колодец, бывший когда-то сердцевиной замка, его центральную, самую укрепленную часть, с ареной для турниров, навесными башнями, подземельями и еще бог знает чем. Она изучала средневековую историю и помнила некоторые термины, но как давно это было. Конечно же, где-то там находился и банкетный зал, в который она ходила за едой, пусть и не так долго. Но это осталось в прошлом. Если Миа будет очень уж сильно на нее напирать или зайдет слишком далеко, она узнает об этом на собственной шкуре.

А пока, подумала Сюзанна, начнем с относительно простого.

– Если это Замок-над-бездной, то где Бездна? Я тут не вижу ничего, кроме нагромождения скал. И этого красного зарева на горизонте.

Миа – ветер играл ее черными, до плеч волосами, мягкими, как шелк, совершенно прямыми, без намека на курчавость, свойственную волосам Сюзанны, – указала на дальнюю стену по другую сторону черного колодца, где высились башни и тоже тянулась галерея.

– Вот это – центральная крепость. За ней – город Федик, теперь заброшенный, все умерли от Красной смерти тысячу лет назад, а то и больше. Дальше…

– От Красной смерти? – переспросила Сюзанна, удивленно и одновременно испуганно, хоть и не понимала, чем вызван страх. – От Красной смерти Эдгара По? Как в новелле[37]37
  Речь идет о новелле «Маска Красной Смерти» Эдгара По.


[Закрыть]? А почему нет? Разве они уже не забредали (к счастью, выбрались оттуда) в страну Оз Лаймена Фрэнка Баума? Кто еще мог попасться им на пути? Белый кролик и Черная королева[38]38
  Красная королева Кэрролла («Алиса в Зазеркалье») у Кинга остается Красной, а в переводах на русский, в силу российской шахматной традиции (черно-белые фигуры), становится Черной.


[Закрыть]?

– Женщина, я не знаю. Могу сказать лишь одно: за заброшенным городком высится наружная стена, за стеной – огромный разлом в земле, в котором живут чудовища, копошатся там, размножаются и строят планы вырваться наружу. Когда-то над разломом стоял мост, но он давно рухнул. В незапамятные времена. Они ужасны, эти чудовища, и обычные люди, что мужчины, что женщины, сходят с ума, лишь глянув на них.

Тут она удостоила Сюзанну собственного взгляда. Переполненного сарказмом.

– Но не стрелки. Конечно, такие, как ты, с ума не сойдут.

– Почему ты насмехаешься надо мной? – спокойно спросила Сюзанна.

На лице Миа отразилось недоумение, потом она насупилась.

– Разве это моя идея прийти сюда? Стоять на холоде там, где Глаз Короля марает горизонт и даже саму луну своим грязным светом? Нет, женщина! Она принадлежала тебе, так что нечего мне выговаривать!

Сюзанна могла бы ответить, что идея забеременеть ребенком демона принадлежала отнюдь не ей, но понимала, что сейчас не время начинать словесную перепалку, убеждая собеседника или в данном случае собеседницу, что дура именно она, а не ты.