Текст книги "Песнь Сюзанны"

2

Эдди схватил магазинщика точно так же, как Роланд – второго мужчину, но Чип не продемонстрировал ни сообразительности, ни стремления выжить, свойственных мистеру Фланелевая Рубашка. Он продолжал смотреть на дыры, окаймленные осколками стекла, совсем недавно бывшие витринами магазина; его глаза раскрылись еще шире (хотя, казалось, что дальше некуда), когда лесовоз вошел в последнюю стадию самоуничтожения: тягач оторвался от перевернувшейся платформы и, съехав по склону мимо магазина, нырнул в придорожный лес. Стволы же продолжали раскатываться, поднимая облака пыли и оставляя за собой вздыбленную землю, расплющенный «шевроле» и еще двух раздавленных охотников.

Однако живых было гораздо больше. Так, во всяком случае, показалось Эдди, потому что стрельба возобновилась с новой силой.

– Давай, Чип, пора сматываться, – рявкнул Эдди и силком потащил Чипа в глубь магазина. Чип послушно пошел, продолжая оглядываться через плечо и вытирая кровь со щеки.

В глубине магазина, слева, находился пристроенный зал для ленча: прилавок, несколько табуреток, три или четыре стола. Тут же стоял кофейный столик, где лежали старые глянцевые женские журналы. Когда они добрались до этой части магазина, интенсивность стрельбы усилилась. Но потом прекратилась, заглушенная взрывом. Топливный бак лесовоза, догадался Эдди. Услышал посвист пули, увидел, как черная дыра появилась в башне маяка, изображенного на картине, висевшей на стене.

– Кто эти люди? – спросил Чип ровным, будничным голосом. – Кто вы? Я ранен? Мой сын служил во Вьетнаме, знаете ли. Вы видели этот лесовоз?

Эдди не ответил ни на один вопрос, только кивнул, улыбнулся и потащил Чипа следом за Роландом. Он понятия не имел, куда они идут и как будут выбираться из этой передряги. Наверняка знал только одно: Келвина Тауэра в магазине точно нет. И это, вероятно, следовало считать плюсом. Тауэр мог обрушить на них весь этот адский огонь, а мог и не обрушить, но в том, что адский огонь обрушился на них из-за Тауэра, сомнений у Эдди не было. Если бы только старина Кел…

Огненная игла внезапно пронзила левую руку Эдди, и он вскрикнул от удивления и боли. Мгновением позже вторая вонзилась в голень. Низ правой ноги просто взорвался от боли, и он вскрикнул вновь.

– Эдди! – Роланд оглянулся. – Ты…

– Да, все нормально, иди, иди!

Они приблизились к тонкой стене из древесно-волокнистых плит с тремя дверьми: ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ, ДЛЯ ДЕВОЧЕК, ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ.

– ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ, – крикнул Эдди, посмотрел вниз и увидел кровавую дыру на правой штанине джинсов, на три дюйма ниже колена. Пуля не раздробила колена, что уже было хорошо, но, мамочка родная, болела нога ужасно.

Над его головой разлетелась лампа. Осколки стекла посыпались на голову и плечи Эдди.

– Я застрахован, но одному Богу известно, покроет ли страховка такое. – Будничный голос Чипа не изменился ни на йоту. Он все стирал кровь с лица, потом стряхивал с пальцев на пол, оставляя цветовые пятна теста Роршаха. Пули так и свистели вокруг. Эдди увидел, как одна чиркнула по воротнику Чипа. Джек Андолини, старина Двойной Уродец, что-то кричал на итальянском. И Эдди почему-то не думал, что он приказывает своим людям отступать.

Роланд и покупатель во фланелевой рубашке уже проскочили в дверь. Эдди последовал за ним, поддерживаемый лошадиной дозой адреналина, выплеснувшегося в кровь, таща за собой Чипа. Они оказались в подсобке, довольно-таки приличных размеров. Эдди почувствовал запах каких-то приправ, мяты, но прежде всего кофе.

Теперь уже мистер Фланелевая Рубашка показывал дорогу. Роланд следом за ним шел по центральному проходу подсобки, мимо поддонов, где стояли ящики с консервами. Эдди хромал за ними, не отпуская хозяина магазина. Старина Чип потерял много крови, и Эдди думал, что он в любой момент может грохнуться в обморок, но Чип, наоборот, оживлялся. Все спрашивал Эдди, что произошло с Рут Бимер и ее сестрой. Если Чип спрашивал про женщин, оказавшихся в магазине, когда началась стрельба (а Эдди полагал, что именно ими Чип и интересовался), ему оставалось только надеяться, что память не сразу вернется к Чипу.

В дальней стене подсобки была еще одна дверь. Мистер Фланелевая Рубашка открыл ее и уже хотел выйти.

Роланд схватил его за рубашку, оттолкнул от двери и вышел первым, низко пригнувшись. Эдди оставил Чипа рядом с мистером Фланелевая Рубашка, а сам встал перед ними. Позади пули пробивали дверь с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ, образуя белые пятна дневного света.

– Эдди! – позвал Роланд. – Ко мне!

Эдди прохромал через дверной проем. Они стояли на разгрузочной площадке. За ней простирался акр неухоженного двора. Справа Эдди увидел какие-то бочки, слева – два больших мусорных контейнера, хотя у него сложилось впечатление, что мусор бросали куда угодно, только не в контейнеры. Картину дополняли несколько горок из банок из-под пива, достаточно больших, чтобы вызвать интерес археологов будущих столетий. «Ничего такого, на чем может отдохнуть глаз, если выйти на заднее крыльцо после тяжелого трудового дня», – подумал Эдди.

Роланд указывал револьвером еще на одну заправочную колонку, только более древнюю и старую, чем те, что находились перед магазином. На ней были написаны две буквы.

– «ДТ», – прочитал Роланд. – Это что-то вроде бензина? Да?

– Да, – кивнул Эдди. – Чип, колонка дизельного топлива работает?

– Конечно, конечно, – ответил Чип, все так же буднично. – Многие здесь заправляются.

– Я знаю, как с ней управляться, – подал голос Фланелевая Рубашка. – Вы уж позвольте мне, она капризная. Вы и ваш дружок сможете меня прикрыть?

– Да, – кивнул Роланд. – Лей туда. И указал на подсобку.

– Эй, нет, – удивленно возразил Чип.

Сколько все это заняло времени? Эдди сказать не мог, во всяком случае, наверняка. Зато мог гарантировать, что лишь раз в жизни ощущал такую же остроту чувств: когда добивал загадками Блейна Моно. Он остро чувствовал, как отвратительно пахнет на заднем дворе: гнилым мясом, плесенью, дрожжами, человеческими испражнениями, и одновременно улавливал чудесный запах хвойного леса, начинавшегося буквально за забором. Он слышал гудение самолета, летевшего где-то далеко-далеко. Он знал, что любит мистера Фланелевая Рубашка, потому что мистер Фланелевая Рубашка был здесь, рядом, связанный с ним и Роландом едва ли не самыми крепкими узами на свете. А время? Нет, сколько прошло времени, он сказать не мог, но полагал, что приказ отступать Роланд подал не более чем девяносто секунд назад, иначе их бы смяли, независимо от того, перевернулся бы лесовоз или нет.

Роланд показал налево, сам повернулся вправо. Они с Эдди стояли на платформе для разгрузки спиной к спине, на расстоянии каких-то шести футов, подняв револьверы – словно дуэлянты, ожидающие команды повернуться лицом друг к другу. Мистер Фланелевая Рубашка спустился по лесенке в конце разгрузочной площадки – настоящий живчик, – взялся за хромированную ручку на боковой поверхности колонки, начал ее быстро-быстро вращать. Цифры в маленьких окошечках побежали назад, но вместо того, чтобы вернуться к четырем нулям, застыли на 0019. Фланелевая Рубашка попытался еще раз повернуть рукоятку. Потом, поняв, что она дошла до упора, сдернул «пистолет» шланга с ржавого крюка.

– Джон, нет! – воскликнул Чип. Он все еще стоял в дверном проеме, подняв обе руки: одна чистая, вторая – по локоть в крови.

– Отойди в сторону, Чип, а не то тебя…

Два человека выбежали из-за угла магазина со стороны Эдди. Оба в джинсах и фланелевых рубашках, только, в отличие от рубашки джентльмена в возрасте, эти выглядели совершенно новенькими, с еще не разглаженными складками на рукавах. Эдди не сомневался, что купили их именно для этой поездки в Ист-Стоунэм. И одного из бандитов Эдди узнал, узнал очень хорошо: в последний раз видел его в «Манхэттенском ресторане для ума», книжном магазине Келвина Тауэра. Однажды Эдди уже убил этого парня. Десять лет спустя, в «Падающей башне», берлоге Балазара, из того же револьвера, что сейчас держал в руке. В голову пришли строчки из старой песни Боба Дилана – что-то насчет цены, которую ты платишь за то, чтобы не проходить через все дважды.

– Эй, Большой Нос! – крикнул Эдди (похоже, кричал так всякий раз, встречая этого представителя болотной живности). – Как поживаешь?

По правде говоря, выглядел Джордж Бьонди не очень. Даже собственная мать не назвала бы его красавцем и в лучшие дни (а все из-за чудовищных размеров носа), но сейчас его лицо опухло и сильно изменило цвет из-за синяков, только-только начавших бледнеть. Особенно выделялся синяк промеж глаз.

«Это я его так отделал, – подумал Эдди. – На складе в магазине Тауэра». Так оно и было, но только казалось, что произошло все это тысячью годами раньше.

– Ты. – Джордж Бьонди так изумился, что даже не поднял пистолет. – Ты. Здесь.

– Я-то здесь, – ответил Эдди, – а вот тебе следовало остаться в Нью-Йорке, – и с этими словами снес Джорджу Бьонди лицо. И его приятелю тоже.

Тем временем Фланелевая Рубашка сжал рукоятку «пистолета», утопив клавишу включения колонки, и из ствола вырвалась темная струя дизельного топлива. Окатила Чипа, который что-то негодующе вскрикнул и, пошатываясь, вышел на разгрузочную площадку.

– Это же опасно! – крикнул он. – Может начаться пожар! Прекрати, Джон!

Джон не прекратил. Еще три человека появились из-за угла со стороны Роланда, успели взглянуть в его спокойное и ужасное лицо, попытались податься назад. Умерли, не успев сделать и шага. Эдди подумал о полудюжине легковых автомобилей и большом «Виннебаго»[48]48
  «Виннебаго» – трейлеры и автомобили для туристов, изготавливаемые одноименной компанией.


[Закрыть], что стояли по другую сторону дороги, прикинул, сколько же человек послал Балазар в эту маленькую экспедицию. Конечно, не только своих людей. Как же он заплатил наемникам?

«А ему и не пришлось платить из собственного кармана, – подумал Эдди. – Кто-то отвалил кругленькую сумму и велел не скупиться. Набрать как можно больше людей, предпочтительнее из других городов. И этот кто-то убедил его, что парни, на которых им придется охотиться, заслуживают, чтобы к ним отнеслись серьезно».

Из магазина донесся глухой удар. Зола вылетела из трубы и исчезла на фоне темного, маслянистого дыма, поднимающегося над местом крушения тягача лесовоза. Эдди показалось, что кто-то бросил гранату. Дверь в подсобку слетела с петель, «прошагала» половину прохода, окутанная облаком дыма, упала плашмя. Скоро бандит, который бросил гранату, бросит вторую, а учитывая, что на полу уже с дюйм дизельного топлива…

– Попридержи его, если сможешь. – Роланд коротко глянул на Эдди. – Пусть натечет побольше.

– Придержать Андолини? – переспросил Эдди. – Как я это сделаю?

– Своим незакрывающимся ртом! – крикнул в ответ Роланд, и Эдди увидел удивительное, радующее глаз и греющее душу зрелище: Роланд улыбался, почти смеялся. Потом он посмотрел на Фланелевую Рубашку, Джона, и крутанул правой рукой: продолжай качать.

– Джек! – крикнул Эдди. Он понятия не имел, где в этот момент находится Андолини, поэтому крикнул в небо, как можно громче. Вырос он на улицах Бруклина, где не привыкли к хорошим манерам, так что получилось очень громко.

Последовала пауза. Стрелять стали реже, потом выстрелы смолкли.

– Чего? – откликнулся Андолини. В голосе слышалось удивление, где-то даже добродушное, без злобы. Правда, Эдди сомневался, что Андолини удивило его обращение к нему. Зато твердо знал, что Джеку хочется отдать должок. Конечно, на складе книжного магазина Тауэра он получил по физиономии, но главное заключалось в другом: его там жестоко унизили. – Это ты, Шустрик? Тот самый парень, который пообещал размазать мои мозги от Нью-Йорка до Хобокена, а потом сунул мне ствол под подбородок? Слушай, отметина у меня так и осталась!

Эдди буквально видел, как Андолини, произнося эту глупую речь, одновременно машет руками, расставляя оставшихся людей для атаки. Сколько их у него осталось? Восемь, десять? Они уже многих уложили. Парочку он поставит справа от магазина. Парочку – слева. Остальные встанут за спиной мсье Гранаты. И как только Джек даст отмашку, они бросятся вперед. Аккурат в озеро дизельного топлива.

Во всяком случае, Эдди на это надеялся.

– Сегодня у меня тот же револьвер! – крикнул он Джеку. – Только на этот раз ствол я воткну тебе в задницу, если не возражаешь.

Джек рассмеялся. Легко, расслабленно. Конечно, он играл, но играл неплохо. Внутри-то у него все кипело, пульс наверняка перевалил за сто тридцать, верхнее артериальное давление – за сто семьдесят. И не потому, что он хотел отдать должок панку, который унизил его, – просто близилось к завершению выполнение самого серьезного задания во всей его карьере плохиша, по значимости сравнимое с Суперкубком.

Приказ, разумеется, отдал Балазар, но на поле боя командовал Джек Андолини, фельдмаршал, и на этот раз речь шла не о том, чтобы убедить какого-нибудь бармена делиться прибылью или еврейчика, владельца ювелирного магазина на Ленокс-авеню – в необходимости защиты от тех, кто зарится на чужое. Здесь развернулось настоящее сражение. Ума Джеку хватало, во всяком случае, в сравнении с уличной шушерой, с которой доводилось общаться Эдди, когда он наркоманил в компании Генри, но Джек одновременно был и глупцом, правда, по шкале, не имеющей ничего общего с IQ[49]49
  IQ (intelligence quotient) – коэффициент умственного развития.


[Закрыть]. Панк, которого он сейчас поддразнивал, однажды уже побил его, и очень ловко, но Джек Андолини ухитрился об этом забыть.

Струя дизельного топлива перелетала через разгрузочную платформу и разливалась по старым, покоробленным половым доскам подсобки. Сэй Янки Фланелевая Рубашка вопросительно глянул на Роланда. Стрелок сначала покачал головой, потом махнул правой рукой: еще.

– А где магазинщик, Шустрик? – Голос Андолини, такой же добродушный, определенно приблизился. Значит, он перешел дорогу. Эдди решил, что Двойной Уродец направляется к магазину. И пожалел о том, что дизельное топливо не взрывается. – И где Тауэр? Отдай его нам, и мы оставим в покое тебя и твоего дружка, до следующего раза.

«Конечно, – подумал Эдди и вспомнил фразу, которую иной раз произносила Сюзанна (с интонациями и голосом Детты Уокер), когда хотела выразить крайнее недоверие: „А также я не кончу тебе в рот или на волосы“.

Эту засаду специально устроили для прибывающих стрелков, Эдди был в этом уверен практически на все сто процентов. Плохиши могли знать, а могли и не знать, где находится Тауэр (он, конечно, не верил ни единому слову, срывающемуся с губ Андолини), но кто-то точно знал, где и когда появятся Роланд и Эдди, войдя в Ненайденную дверь, и поделился этим с Балазаром. «Вам нужен парнишка, который вздрючил вашего человечка, мистер Балазар? Тот самый, что прогнал из книжного магазина Джека Андолини и Джорджа Бьонди до того, как Тауэр сломался и подписал нужный вам документик? Отлично. Он появится вот в этом месте. Он и еще один тип. Между прочим, вот вам денежки, чтобы нанять небольшую армию наемников. Их может и не хватить, потому что парень крут, а его дружок еще круче, но вам может и повезти. Даже если не повезет, даже если тот, кого зовут Роланд, сможет уйти, оставив за собой гору трупов… ну, прикончить парнишку – уже большое дело. А в наемниках недостатка нет, не так ли? Само собой. Мир набит ими битком. Миры».

А как насчет Джейка и Каллагэна? Им тоже подготовили торжественную встречу? Короткое стихотворение на заборе, огораживающем пустырь, предполагало, что они, если последовали за его женой, попадут именно туда. «СЮЗАННА-МИО, РАЗДВОЕННАЯ ДЕВОЧКА МОЯ» – это одна строка стихотворения. «ПРИШВАРТОВАЛА СВОЙ БРИГ АЖ В ДИКСИ-ПИГ В ГОДУ 99». И если их тоже поджидали, живы ли они сейчас?

Но Эдди свято верил: если бы кто-то из их ка-тета умер – Сюзанна, Джейк, Каллагэн и даже Ыш, – они с Роландом об этом бы узнали. А если он заблуждался и идея эта была лишь романтической блажью… что с того, Эдди не собирался от нее отрекаться.

3

Роланд поймал взгляд мужчины во фланелевой рубашке и провел рукой по горлу. Джон кивнул и тут же разжал пальцы на рукоятке «пистолета», отпустив клавишу включения колонки. Чип уже стоял рядом с разгрузочной платформой, и лицо его, где не было крови, посерело. Роланд не сомневался, что в самом скором времени хозяин магазина грохнется в обморок. Что ж, невелика потеря.

– Джек! – закричал стрелок. – Джек Андолини!

– Это большой братец Шустрика? – спросил Андолини. Очень веселым голосом. И близким. Роланд решил, что он сейчас у самого магазина, возможно, на том самом месте, где появились они с Эдди, пройдя через Ненайденную дверь. То есть до новой атаки оставалось совсем ничего. Понятное дело, местность сельская, но люди и здесь жили. И поднимающийся столб черного дыма над перевернувшимся лесовозом кто-то уже заметил. То есть осталось совсем немного времени до того, как они все услышат приближающийся вой сирен.

– Полагаю, ты можешь называть меня его командиром, – ответил Роланд. Показал на револьвер в руке Эдди, на подсобку, потом на себя: «Жди команды». – Эдди кивнул.

– Почему бы не послать его к нам, mi amigo[50]50
  мой друг (исп.).


[Закрыть]. К тебе все это не имеет никакого отношения. Я его возьму и позволю тебе уйти. Шустрик – единственный, с кем я хочу поговорить. Его ответы на мои вопросы доставят мне огромное удовольствие.

– Тебе нас не взять, – спокойно ответил Роланд. – Ты забыл лицо отца своего. Ты – двуногий мешок с говном. Твоего командира зовут Балазар, и ты лижешь его грязную жопу. Другие знают об этом и смеются над тобой. «Посмотрите на Джека, – говорят они, – от этого лизожопства он становится еще уродливее».

Последовала короткая пауза.

– У вас грязный рот, мистер. – Голос Андолини тоже звучал спокойно, вот только все добродушие из него исчезло. Уже не чувствовалось, что разговор забавляет его. – Но разве вы знаете, что кости можно сломать только палками и камнями. Слова же меня не трогают.

Издалека донесся вой сирены. Роланд кивнул сначала Джону (который не отрывал от него глаз), потом Эдди. «Скоро», – предупреждал кивок.

– Балазар будет строить свои башни из карт и после того, как ты превратишься в груду костей в безымянной могиле, Джек. У некоторых грезы становятся явью, но не у тебя. Твои так и останутся грезами.

– Заткнись!

– Слышишь вой сирены? Твое время практически…

– Вперед! – проорал Джек Андолини. – Вперед! Взять их! Мне нужна голова этого старого гребаного козла, слышите? Мне нужна его голова!

Круглый черный предмет влетел в дыру, образовавшуюся на том месте, где стояла дверь «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». Еще одна граната. Роланд ее ждал. Выстрелил один раз, от бедра, и граната взорвалась в воздухе, практически разнесла тонкую стенку между подсобкой и залом для ленча. Оттуда донеслись крики удивления и боли.

– Давай, Эдди! – прокричал Роланд и начал палить в разлитое по полу подсобки дизельное топливо. Поначалу Роланд уже подумал, что ничего из его затеи не выйдет, но потом слабые язычки синего пламени появились в центральном проходе и начали распространяться к остаткам дальней стены. Но пламя не взметнулось к потолку. Боги, как же он хотел, чтобы в колонке было топливо, которое в этом мире называли бензином!

Роланд откинул цилиндр, выбросил отстрелянные гильзы, начал перезаряжать револьвер.

– Справа, мистер, – будничным голосом предупредил Джон, и Роланд мгновенно распластался на разгрузочной платформе. Одна пуля пролетела там, где только что была его грудь, вторая зацепила кончики длинных волос. Он успел зарядить только три из шести гнезд барабана, на одно больше, чем ему потребовалось. Два охотника упали на спину с одинаковыми дырами в центре лбов, чуть ниже линии волос.

Еще один бандит выскочил из-за угла магазина со стороны Эдди, увидел, что Эдди поджидает его с хищной усмешкой на окровавленном лице. Бандит тут же отбросил пистолет и стал поднимать руки. Пуля Эдди пробила ему сердце еще до того, как они поднялись на уровень плеч. «Он учится, – подумал Роланд. – Да помогут ему боги, но он учится».

– По моему, огонь слишком медленно разгорается, парни, – заметил Джон, забираясь на разгрузочную платформу. Подсобку заполнял дым от расстрелянной гранаты, но пули продолжали лететь сквозь него. Джон не обращал на них ни малейшего внимания, и Роланд поблагодарил ка за то, что на их пути оказался такой хороший человек. Такой мужественный человек.

Джон достал из кармана брюк прямоугольную серебристую коробочку, откинул крышку и большим пальцем вертанул маленькое колесико. Над коробочкой возник приличных размеров язык пламени. Вот эту горящую коробочку Джон и бросил в подсобку. И в том месте, где она упала в дизельное топливо, ярко вспыхнул огонь и начал быстро распространяться по подсобке.

– Что с вами такое? – бушевал Андолини. – Возьмите их!

– Приходи сам и возьми нас! – крикнул Роланд. Он уже спрыгнул с разгрузочной платформы и дернул Джона на штанину. Джон последовал его примеру и упал бы, если б Роланд не поддержал его. А Чип-магазинщик именно в этот момент решил отключиться – со стоном, похожим на вздох, повалился на замусоренную землю.

– Да, приходи! – поддакнул Эдди, слезая с платформы. – Возьми Шустрика, возьми паршивого Шустрика, не посылай мальчишек делать мужскую работу, слышишь меня? Сколько у тебя было парней, два десятка? А мы все стоим на своих ногах! Так что приходи! Приходи и возьми нас сам! Или ты хочешь до конца своих дней лизать жопу Балазару?

Новые пули полетели сквозь дым и пламя, но охотники, оставшиеся в магазине, не выказывали желания форсировать огненное озеро. Никто не появлялся и из-за углов.

Роланд указал на правую голень Эдди, куда попала пуля. Эдди поднял руку с оттопыренным большим пальцем, но брючина ниже колена потемнела от крови, а при каждом шаге в сапоге хлюпало. Боль же пульсировала в такт сердцебиению. Однако он все больше склонялся к тому, что кость не задета. «Может, – признавался он себе, – причина в том, что я хочу в это верить».

К первой сирене присоединились две или три новых, и все они приближались.

– Вперед! – провизжал Джек. Чувствовалось, что он на грани истерики. – Вперед, трусливые сучьи дети, возьмите их!

Роланд подумал, что оставшиеся в живых плохиши могли атаковать их двумя минутами раньше, может, тридцатью секундами раньше, если бы Андолини лично возглавил атаку. Но теперь о лобовой атаке не могло быть и речи, и Андолини не мог не понимать, что, поведи он своих людей вокруг любого из углов магазина, Роланд и Эдди расстреляют их, как мишени в ярмарочном тире. Единственное, что ему оставалось, это осада или обходной маневр через лес, но и первый, и второй варианты требовали времени, которого у Андолини не было. Впрочем, не мог он и оставаться у магазина. В этом случае ему пришлось бы иметь дело с местными полицейскими или пожарниками, в зависимости от того, кто подъехал бы первым.

Роланд подтянул к себе Джона, чтобы перейти на шепот.

– Нам нужно немедленно убираться отсюда. Ты поможешь?

– Ага, думаю, да. – Ветер переменился. Воздух втягивало в магазин через разбитые витрины и выдувало через дверь черного хода, благо стена, отделявшая магазин от подсобки, приказала долго жить. Клубы черного маслянистого дыма от горящего дизельного топлива заполняли двор. Джон закашлялся, замахал рукой, разгоняя дым. – Следуйте за мной. И смотрите под ноги.

Джон поспешил через заваленный мусором двор. Переступил через разломанный ящик, проскользнул между ржавой мусоросжигательной печью и грудой еще более ржавых железяк. На одной из них Роланд увидел слова, которые встречались ему в его странствиях: ДЖОН ДИР[51]51
  «Джон Дир» – товарный знак комбайнов, тракторов и другой сельскохозяйственной техники производства компании «Дин энд Ко».


[Закрыть].

Роланд и Эдди пятились, прикрывая Джона, то и дело оглядываясь, чтобы не споткнуться. Роланд не терял надежды, что Андолини все-таки решится на последнюю атаку и он убьет его, как однажды уже убил. Случилось это на берегу Западного моря, теперь же он вновь попался на пути стрелка, десятью годами моложе.

«Тогда как я, – думал Роланд, – чувствую себя на тысячу лет старше».

Однако слова эти были далеки от истины. Да, теперь он страдал, от болезней, свойственных преклонному возрасту. Но у него был ка-тет, полностью зависящий от него, не просто ка-тет, но состоящий из стрелков, и они вдохнули в него новую жизнь, чего он никак не ожидал. Вновь появились люди, которых он хотел сберечь и защитить, которые стали дороги ему никак не меньше Темной Башни. Вот он и надеялся, что Андолини поведет своих бандитов в последнюю атаку. Потому что чувствовал: убив Андолини в этом мире, он убьет его навсегда. Этот мир был другим. Более реальным, чем все другие миры, включая его собственный. Он чувствовал это каждой косточкой, каждым нервом. Роланд вскинул голову и увидел то, что и ожидал: облака, вытянувшиеся в линию. Из замусоренного двора в лес уходила тропка, начинающаяся меж двух гранитных глыб. И здесь Роланд увидел похожие на ели тени, накладывающиеся друг на друга, но все равно указывающие направление. Ему пришлось присмотреться, чтобы увидеть их, но, раз увидев, он понял, что ошибки быть не может. Как и Нью-Йорк, в котором они нашли мешок на пустыре и где Сюзанна увидела бродячих мертвяков, это был настоящий мир, тот самый, в котором время бежало только в одном направлении. Они смогли бы попасть в будущее, если б нашли дверь, он не сомневался, что туда уже перенеслись Джейк и Каллагэн (Роланд тоже помнил стихотворение, написанное на заборе, и теперь понимал как минимум его часть), но вот вернуться в прошлое возможности у них не было. Это был настоящий мир, где поговорка «Сделанного не вернешь» являлась абсолютной истиной, наиболее близкий к Темной Башне. И они по-прежнему находились на Тропе Луча.

Джон уводил их в лес, вниз по склону, подальше от поднимающихся столбов черного дыма и нарастающего воя сирен.