Текст книги "Похождения Госпожи мужской депиляции SugarNadya"

SugarNadya
Похождения Госпожи мужской депиляции SugarNadya. Новеллы

© SugarNadya, 2021

© Издательство «Aegitas», 2021

Любовь побеждает любовников

К Надежде, блоггеру, хозяйке салона интимных стрижек, Госпоже депиляции SugarNadya зашла в гости её подруга Наташа. Сходу спросила, нет ли выпить? Надя и бровью не повела, поставила перед подругой бутылку «Джек Дэниэлс» и коктейльный бокал. Спросила из вежливости:

– Что случилось-то?

– Он мне изменяет!

– Вау! Достойный повод выпить, одобряю, – усмехнулась Госпожа.

– Так бери стакан и выпей со мной!

– Ну уж нет. Тем более, мой Кирилл мне не изменяет.

– А ты откуда знаешь?

Надя посмотрела на Наташу, не скрывая жалости, с легким оттенком превосходства над наивной подругой.

– Эх ты… Как думаешь, почему мужики изменяют?

– Потому что козлы! – злобно прошипела Наталья.

– Не угадала!

– И почему же?

– Ну, там много может быть причин. Одна из самых частых – их привлекает всё новое, неизведанное. Где-то в Библии говорится: «Познай жену свою», или типа того. А когда жену познал, надо и что-то другое познавать.

– Говорю же, козлы.

– Так вот, – не стала реагировать SugarNadya на Наташино шипение, – не надо останавливаться в развитии, девочка. Надо познавать вместе с ними всякое новое, интересное.

Наташа отхлебнула большой глоток вискаря и задумалась.

– Нет, Надя, я тебе всё-таки удивляюсь, – заявила она через минуту, немного расслабившись.

Госпожа оторвала взгляд от окна и рассеянно взглянула на подругу.

– И чему же ты удивляешься? – спросила она. – Что я отказалась с тобой выпить среди бела дня? Ну уж извини.

– Я не об этом. Вот у тебя работа такая…

– Какая такая? – хозяйка салона чуть напряглась. Обычно подруги не затрагивали эту тему в разговорах.

– Интересная. Ну, то есть… – Наташа замялась, подбирая слова. – Люди приходят разные, ты им интимные стрижки делаешь. И мужчины тоже. И как?

– Что «и как»?

– Есть же среди них интересные, да?

– Ах, ты об этом? Ну да, бывают интересные… Постой, ты в каком смысле…?

– Ты о чём? – заёрзала в кресле Наташа.

– Это ты о чём, подруга? Что ты имела в виду, когда спросила про «интересные»? Члены интересные, что ли?

– Не так, – кокетливо поморщилась Наташа, – я имела в виду истории интересные. И вдруг выпалила: – А что, и члены бывают интересные?

– Бывают, – SugarNadya подмигнула подруге, – а истории… Истории, пожалуй, еще интересней.

– Ой, ну расскажи, расскажи!

– Хорошо, слушай, – Надежда села в кресло напротив подруги и положила ногу на ногу, мимоходом любуясь точёной формой показавшейся щиколотки, которая выгодно отличалась от полноватых, чуть приплюснутых у Наташи. – Один мой постоянный клиент…

– Ой, и постоянные есть! – перебила её Наташа. – Стопудово они на тебя западают! Грязные предложения делают? Делают, скажи?

– Будешь перебивать, я не буду рассказывать.

– Всё, всё, молчу.

– В этом случае без грязных предложений, – смягчилась Госпожа, – про такое совсем другие истории, я тебе потом как-нибудь расскажу. Этот тихий был, порядочный. Яйца ему брила…

– Что, прямо яйца? – не утерпела вставить реплику Наташа.

– Ты «в дурочку» переставай играть, – нахмурилась Надя, – а то сейчас виски у тебя заберу. Ну яйца, ну и что? А ты думала, интимная стрижка – это только лобок?

Наташа жестом показала, что застегнула рот на «молнию».

– Так вот, – продолжила SugarNadya, – я ему яйца брила. Понимаешь, это у него с молодости, когда он ещё в институте учился…

– Ты его с института знаешь? – округлила глаза Наташа.

– Когда он учился в институте, я ещё в детский сад, наверное, ходила, или в первый класс… Он влюбился в девушку, она вся такая модная была, москвичка, а он провинциал, деревенщина. Научила его подмышки брить, как все «городские парни» делают. А однажды сказала, что у него слишком волосатые яйца!

Наташа прыснула со смеху, но тут же зажала рот рукой, показывая, что слушает и не перебивает.

– Вот, а он такой и скажи ей, что не умеет там брить и вообще боится. Тогда девушка достает опасную бритву, – представляешь? – и такая, мол, а не боишься, если я сама побрею твои драгоценные яйца, за которые ты так переживаешь? А девушка его, – он рассказывал, – была жгучая брюнетка с опасными, как у ведьмы, глазами … Да не такая, как ты, – добавила Надя, видя, как её подруга заёрзала в кресле. – Говорю же, жгучая. И взгляд, как у ведьмы, а у тебя, как у пьяной кошки, которая валерьянки нализалась.

– Так вот, мужик, – а тогда ещё молодой парень лет двадцати, а то и меньше, – боится жутко, но молодость, любовь, понты… Короче, говорит, мол, давай, брей! А сам аж дрожит весь. С тех пор подсел он на это дело. Его стал жутко возбуждать собственный страх, когда баба ему яйца бреет. Именно опасной бритвой. Потом, со временем, он остепенился, эмоций от этого стало меньше. И с девушкой они давным-давно расстались, еще тогда, в студенчестве. Понимаешь, это у него в ритуал превратилось. Раз в месяц ему надо было, чтобы ему яйца побрили, опасной бритвой с большим блестящим лезвием. Так ко мне в салон и пришёл. Сядет в кресло, заплатит двойной прайс и сидит молча… Эрекция у него, всё как положено, но никаких там чтобы, как ты говоришь, грязных… А потом вдруг пропал. Перестал приходить, несколько месяцев его не было, но вдруг появился, заплатил обычную сумму, сел.

Я ему намыливаю, а он как-то необычно ёрзает. Видно по нему, рассказать что-то хочет. Я и намекнула, мол, говорите, что у вас стряслось? И его прорвало… Рассказал, что у жены любовник завелся. Я уже хотела дежурно ответить, типа, очень жаль, бывает, главное до смертоубийства не доводить. Лучше, мол, с рогами, да на свободе… Всякие такие банальности. Но он меня опередил, рассказывая. Любит свою жену очень сильно, развода не допустит, готов даже любовника терпеть, лишь бы его Клава… Клава, представляешь?

Наташа кивнула, показывая, что оценила дурацкое имя, но не сказала ни слова.

– В общем, выговорился мужичок и ушел, побритый. Я всё же успела ему напутственную речь толкнуть, мол, любовь – это хорошо, это главное, это вечное. А любовники – так, преходящее. Сегодня один, завтра другой… И про поиски новых ощущений.

Наташа заржала, как лошадь. Виски – а она уже допила один бокал и плеснула себе ещё – ударил-таки миниатюрной брюнетке в её маленькую чернявую голову.

– И приходит он ровно через месяц. Холёный, ухоженный, довольный. На позитиве, в общем. И с цветами, представляешь? Это вам, говорит. Я ему такая: Мне?! За что? А он: так это же вы мне посоветовали, я так и поступил. Я-то помню, что ничего ему не советовала, только всякую чушь наговорила про любовь и прощение, чуть ли не «стерпится-слюбится». Но отвечаю, чтобы не расстраивать: это хорошо, я рада, что у вас всё наладилось, что жена бросила любовника и вернулась в семью, к вам, значит. А он такой: нет, не бросила! Но это не важно! Я сделал всё, как вы сказали, и всё получилось! Ну тут я не выдержала, интересно мне самой стало, как он мои слова понял и что сделал. Садитесь, говорю, рассказывайте! И достаю тазик, бритву, готовлюсь, так сказать, исполнить ритуал. Он садится, но штаны не снимает! Вот так номер… Говорит: не надо брить. Мне больше это не нужно! Ого, – думаю, – а вот это уже действительно интересно! Сколько лет мужик яйца брил, а теперь раз… Круто же у него жизнь изменилась. Мужик устроился на стуле и рассказал всё, как на духу.

– Жена моя, – говорит, – тоже меня любит сильно…

– Ага, – я ему, чтобы разговор поддержать, – а любовника совсем не сильно, так, слегка.

Мужик даже сарказма не уловил, так у него всё серьезно.

– Да, – говорит, – любит меня и никогда мне не изменяла. А любовник – это другое, это вспышка страсти, голос природы, пожар в крови… Может быть, – мужчина понизил голос, – нашёптывание дьявола, кто знает? Она мне сама про него рассказала, я-то верил ей всегда. Моя Клава, она такая… Честная, ни разу меня не обманула, даже в мелочах. И вот, говорит, стал этот любовник её преследовать. Но не в реале, где можно было бы его ментам сдать или ребятам из службы безопасности, – мужчина поджал губы. – У меня серьезная компания, бывшие эфэсбэшники работают, они бы ему яйца быстро открутили. Понимаете, он её преследовал в её же собственных мыслях, и даже во снах. Соблазнял… Сначала как бы заигрывал, а потом и руки распустил. Клава рассказывала, как он её брал (во сне) и спереди, и сзади… И заполнял её прямо всю. Так, знаете, как вставит, будто он весь у неё внутри, и она, Клава, от этого становится как бы его оболочкой, будто личность свою теряет.

Я выслушал мою жену дорогую, и чуть с ума не сошёл: завалить гада? А вдруг он тогда во сне её за собой потянет, на суицид? Я читал что-то такое – жуткое дело. К психологам пойти? Но что я им скажу? А Клава не хочет к психологам, говорит, лучше к знахарке пойдем, она поворожит, и всё пройдёт. А к знахарке уже я не хочу – боюсь их с детства. Короче, потерялся я совсем, а тут вы мне посоветовали не доводить до смертоубийства, и еще сказали, что любовь вечна, а любовники приходят и уходят. И тогда я понял: чем больше этот грёбаный казанова мою жену во сне имеет, тем у них серьёзней ситуация. А наяву… Видел я его, ботан в очках и щуплый, как мой бухгалтер. Менеджер, блин, по продажам, которых пачку можно купить и на другой день выбросить. Короче, предложил я моей Клаве трахнуться с ним в реале. Она сразу же выть начала. Не, реально прям завыла и зарычала на меня, я аж думал, что это бесы в ней заговорили, как в кино «Экзорцист», помните? Нет? Это старый фильм, я еще студентом смотрел…

Потом еще раз намекнул, когда она уже подостыла. Говорю, может, трахнуться тебе с ним? Тупой секс с чужим мужиком очень отрезвляет, так говорят. Потом станет противно, стыдно и всё такое, и пройдет твое дурацкое наваждение. А она мне зло отвечает: а если мне понравится? А я ей: ну это вряд ли – кто он, и кто я? Никакого сравнения… Короче, отказалась она. А у меня между тем эта мысль крепко в голове засела. Да и знаете… Вам как на духу, что называется: давно мы с Клавкой живем, и секс у нас, скажу честно, так себе. Выродился. И что-то захотелось мне посмотреть, как её «жарить» будут… И вот не так захотелось, как умом хотят или вообще что-нибудь хотят, и могут сказать: «хочу вот это», а так захотелось, что вот и не хочу, но только как представлю картину эту, как Клаву сзади… так стояк у меня и во рту пересыхает страшно. Вот и «надавил» я, значит, на нее. Но не грубо, а так, будто ради наших же отношений стараюсь, – хотя так это и было, клянусь! – а сам урезониваю, уговариваю…

Ну и Клава согласилась. Только условие поставила, чтобы я рядом был. Блин, думаю! Так это самое то, что нужно! Да, говорю, без проблем, буду рядом и прослежу, чтобы всё было аккуратно, чтобы он, не дай бог, не выкинул чего… Например? – это Клава мне. Змеища она порядочная, если честно, стерва ещё та. – Например, чтобы не вдул мне, как мужик?

В общем, договорились о встрече у нас на даче. Только это мы с Клавой договорились, а ей же ещё с этим мужиком договориться надо. Это её дело, рассудил я, женщины так могут. Мужику проблема бабу уболтать «поехать за город поебаться», а бабе стоит лишь намекнуть. Но оказалось, всё не так просто. Мужик-то с гонором попался – семья у него, жена… Тут-то я и понял одну вещь, то есть самое главное понял – мужик вообще не при делах, это моя Клава в него влюбилась, а он ни сном, ни духом. Короче, Клава мне сообщает: Вадик в отказе, на дачу ехать не хочет, давай, помогай с уговорами. Я вообще в осадок выпал: блядь, чтобы ей поебстись, мне еще придется и её потенциального любовника уламывать, ни хуя себе подстава!

Но вопрос я решил. Дал задание Семёнычу, начальнику службы безопасности. Тот как вкурил, что от него требуется, офигел сперва, и попробовал аргументировать, почему не будет мужика прессовать. Мол, сейчас не девяностые, сейчас вопросы утюгом на живот не решаются… Я в ответ и напомнил про девяностые, раз речь об этом зашла: не по своей воле он из ФСБ ушёл, дело на него собирались завести серьезное. Я тогда подключил свои связи в прокуратуре, и Семёныч из органов «на парашюте» спустился, приземлился в Москву, а не в Магадан. Так что должок за ним был приличный.

Как они на мужика надавили, не вникал, но, думаю, обошлось без утюга и всего такого. Да и Клавдия у меня женщина видная, холёная, так что Вадик сосредоточился и приехал.

– А вот тут, – сказала Надя, посмотрев внимательно на загипнотизированную рассказом Наташу, – начинается самая интересная часть рассказа. Её подружка даже про виски забыла – недопитый второй стакан «Джека Дэниэлса» давно уже выдыхался на столе.

Мужчина перевёл дух и продолжил, вздыхая: даже не знаю, как вам рассказать…

– Ну вы уж как-нибудь вкратце, – помню, неудачно я его подбодрила.

– Вам, наверное, неинтересно? – засомневался он.

– Что вы! – попыталась я исправить свою оплошность. – Просто мне показалось, что вам тяжело…

– Да уж, непросто это… Но раз начал, доскажу. В общем, привезли его в назначенное время. Я его встречать не стал – велика честь, Клавдия сама справилась. А я их ждал уже в гостиной. Во второй гостиной, которая в глубине дома.

– На втором этаже? – уточнила я, чтобы как-то подбодрить его своим участием в разговоре.

– Нет, – отмахнулся он, – у меня одноэтажный особняк, не люблю я эти чердаки… Так вот, они поговорили о чем-то, Клава с этим Вадимом Николаевичем. Долго говорили, но ничего такого, я через камеру наблюдения смотрел, она ему налила выпить, то, сё… Потом пришли ко мне. Я сижу у камина. Не по себе мне, уже несколько раз пожалел, что всё это затеял. Но отступать поздно. Поздоровался. Потом встал, помню, пошёл к бару, налил всем выпить, чтобы, значит, неловкость сгладить. Арманьяк 1969 года – мой год рождения. Вадим Николаевич залпом осушил бокал – тоже волновался, видимо. И Клавдия выпила.

Я ей кивнул, мол, делай, что надо, не мне же начинать. И Клава как-то быстро сообразила – я и опомниться не успел, как она раз – положила его руку себе на талию, потом придвинулась к нему, потерлась об него… раз, два, смотрю – он уже обнимает мою жену. Как-то неловко, но глазки уже затуманились, масляные. А Клава меня за руку хвать и на диван отправила – сиди, мол, и смотри. Я так с бокалом арманьяка и сел. А они потоптались, и тоже на диван. Только не ко мне, а поодаль. Клава юбку сбросила, а на ней белье кружевное, красное такое – огонь! Мне аж самому захотелось… Ну, знаете, вино, всполохи от камина, свет приглушенный, музыка чуть слышно – Клавдия любит, чтоб Бетховен звучал во время интима.

Вот, а Вадик менжуется. Клавдию гладит, пялится во все глаза, но дальше не продвигается. Тогда Клава ремень ему на штанах расстёгивает и брюки спускает. А потом и плавки вниз стащила. Всё так быстро произошло! И тут я увидел его член. В два раза! Вы же меня брили, вы же знаете, нормально у меня всё…

– Да, конечно, у вас нормальный размер, – подтвердила я с готовностью. У мужика, как говорится, не фонтан, в смысле небольшой, но не патологично. Так, чуть меньше среднего.

– Вот я и говорю. А у Вадика этого, мать его, как у коня почти. И это в висячем состоянии! У него от неловкости как бы положения – еще не встал. Висит, значит, шланг такой… Клавдия тоже опешила, словно не ожидала увидеть такое орудие у, в общем-то, довольно тщедушного Вадима Николаевича.

Мелькнула у меня мысль о женской интуиции: если она не видела его «хозяйство», как же она угадала? И эти сны, что он «натягивает» её и всю словно заполняет, и вообще? Что этим женщинам подсказывает, чего ожидать? Говорят, нос – если нос длинный, то и член соответственно. Но у Вадика нос обычный, не сильно и длинный, даже если и чуть длинней моего. В общем, загадочно всё.

А Клава схватила его рукой за хуй и сжала, как змею. Видели фильмы про природу, как профессиональные змееловы хватают кобру? Резким движением прямо за шею у самой головы. Вот так и Клава – хвать эту «кобру» и придушила! На самом деле не придушила, а приласкала – так нежно и одновременно грубо, сделав несколько движений на себя и от себя. «Змей» напрягся и вырос! Представляете, стал толще и удлинился, а, казалось бы, куда ещё ему расти, не конь же перед моей женой в самом деле!

Я даже не заметил, как моя рука тоже потянулась к члену, только не к его, а к своему собственному. Я схватил его, подражая своей жене, и так же сделал несколько движений вперед-назад. Мой тоже напрягся и увеличился, насколько смог.

Но Вадик по-прежнему не проявлял инициативы. Видно было, что его распирает желание, но что-то сдерживало его. Не привык он, наверное, «при свидетелях». А может, Семёныч его таки напугал, не знаю. Но Клава уже взяла дело в свои руки – она скользнула в его объятья, буквально бросилась ему на грудь и потерлась об него своим роскошным бюстом. «Сними!» – приказала она своему любовнику. Тот послушно расстегнул её бюстгальтер. Полные груди Клавы вырвались на свободу и расположились на волосатой груди мужчины – Клавдия успела уже расстегнуть его рубашку. И тут лёд между ними, наконец, расплавился, даже, скорее, разбился, разлетевшись на мелкие кусочки. Рука Вадима, осмелев, начала горячо ласкать внутреннюю поверхность бедер Клавы, а она ловила коленками руку и отпускала её, задавая ритм ласкам, в то же время она не выпускала из рук его член, словно боясь, что, вырвавшись на свободу, тот набросится на неё. Вадим весь подался вперед и взял Клаву другой рукой за ягодицу, сжал её…

Я смотрел на их возню, как зачарованный. Одновременно я испытывал несколько чувств – что я смотрю крутую порнуху, что я сам участвую в действе, и что я в замочную скважину подглядываю за страшным грехом – за изменой моей жены… Которую я сам и организовал. Были какие-то мгновения, когда мне казалось, что это я изменяю своей жене каким-то странным, невиданным способом – превращаясь в другого мужика, чтобы тайно трахнуть кого-то – женщину своей мечты – в образе своей же жены… Короче, всего не описать, сложные были чувства, неоднозначные…

– А ревность? – это я спросила. Просто не могла удержаться от этого глупого вопроса. По-моему, в тот момент я представила себя на месте жены своего клиента. Я спросила и испугалась – не обидела ли я вопросом мужчину, который откровенно мне рассказывал о таком важном моменте в своей жизни?

Но мужчина совсем не обиделся, он всерьез воспринял мой вопрос и задумался.

– Ревность? – проговорил он. – Пожалуй. Да, и ревность была тоже, она придавала пикантность другому чувству, которое было куда сильнее.

– Что это за чувство? – снова спросила я.

– Возбуждение. Желание. Наверное, я еще никогда не хотел свою жену так, как в тот момент, когда, наконец, это случилось. Когда он вошел в нее. Сзади. Одним мощным и страстным движением. По сути, всё сделала Клава: « разогрела» любовника, распалила его, но не давала ему соединиться с ней так, как он хотел, просто навалившись сверху. Клава выскользнула из-под него, он не успел опомниться и понять, что за игру с ним ведут, а Клавдия оказалась перед ним на коленях, подставив свою большую округлую попу. Трусов на ней давно уже не было. Она быстрым движением намочила слюной свои пальцы и провела рукой между ног, расправляя губки. И тут любовник издал глухой стон и вошел в неё…

Я никогда до этого не слышал, как кричит моя жена во время секса. Потому что она никогда не кричала. Я сперва не понял, что произошло, не узнал ее голос, представляете?! На какое-то мгновение я выпал из своего невероятно блаженного состояния и почувствовал тревогу, но когда я увидел на лице своей жены наслаждение, которое просвечивало сквозь её боль, я испытал… Это было невероятно! Я испытал острое чувство наслаждения от боли вместе с ней. Клава протянула ко мне свою руку, и я сжал её вспотевшую ладонь. Другой рукой я продолжил двигать, сжимая, свой член в штанах. На глазах Клавдии выступили слёзы. Она застонала. Зарычал и любовник позади нее. Он стоял на коленях на диване и размеренно двигал бедрами взад-вперед, вонзая свой огромный член всё глубже и глубже.

Клавдия выпустила мою руку, чтобы покрепче упереться обеими руками в диван. Она начала двигаться навстречу движениям любовника. Гостиная качнулась и поплыла у меня перед глазами. Помню я стал дышать в унисон с парой страстно спаривающихся передо мной мужчины и женщины. Помню, в этот момент я уже не воспринимал Клавдию, как свою жену. Что-то древнее завладело мной, я ощущал себя участником древнего, как сама жизнь, ритуала, мне хотелось только одного, чтобы эти движения продолжались, и чтобы наслаждение росло, не останавливаясь, неся меня подобно мощному течению большой полноводной реки…

Я стал различать стоны. Это стонала Клава, она стонала всё громче, казалось, женщина вот-вот закричит в голос или разрыдается… Я успел кончить прежде. И когда я уже приходил в себя и мог осознавать происходящее вполне ясно, я посмотрел в её глаза. В них светилась такая любовь, которую я никогда раньше не видел. Это была нежность и страсть, обожание и благодарность. Клава вдруг задрожала, из глаз ее брызнули слёзы, она подалась вперед и упала ко мне на руки. «Спасибо, любимый», – прошептала она и затихла.

Всё было кончено. Не стану описывать, как мы все оделись, какие слова произнесли из вежливости… Да, было несколько неловко, но ничего особенного. Я набрал сотовый Семеныча, он с парнями подъехал и забрал Вадима Николаевича, чтобы отвезти его в город. Сотрудникам уже были даны указания насчет нашего гостя – проинструктировать его, чтобы с этого момента не попадался на глаза ни мне, ни Клавдии. Я не вникал, как именно будет исполнен мой приказ. Единственное, я попросил Семеныча быть аккуратней – не «девяностые» же сейчас, в самом деле. А с Клавой у нас после случившегося всё стало лучше… Ну я имею ввиду… Ну, вы понимаете, – вдруг засмущался мой клиент, – закончила рассказ Надежда.

– Ничёсе! – пробормотала ошалевшая Наташа. – Классная история! А дальше?

– Что «дальше»? – не поняла Госпожа. – Это всё.

– Ну, клиент. Он приходил еще?

– Нет, пока не приходил…

– А яйца… брить… не стал?

– А, ты про это? – рассмеялась Надежда. – Нет, представляешь? Прошел у него этот бзик. Я его тогда ещё спросила, думала, что вот он сейчас уйдет после своего рассказа: А что, мол, вы к нам заходить теперь не будете? Он в ответ: ну почему же? Деловито спустил свои брюки и устроился привычно на стуле. – А сделайте мне депиляцию… Везде вот тут. – Везде? – переспросила я. Да, полностью, – кивнул он серьезно. – Клаве, оказывается, так нравится. Он доверительно наклонился ко мне и добавил тихо: мне кажется, так мой член будет выглядеть немного больше. И подмигнул.