Текст книги "Мой муж"

– Да ты в серединке покопайся, а не сверху смотри. Внутри порой бывает куда интересней, – очень лукаво сказал Исаев, и не стал брать вишнёвую конфету, к тому же ещё и замер в ожидании, глядя на меня.

Только от одного этого его вида было страшно лезть в эту гору печенья и конфет. Первое о чём я подумала, что меня ждёт месть за жгучий кофеёк. Даже плохо стало, адреналиновая атака какая-то. Вздохнув, смело взяла ложку и под медвежий смех стала разгребать съедобную горку так, словно там меня за руку могла цапнуть мышеловка.

Лучше бы мышеловка. Голова резко разболелась, когда из-под крендельков, баранок и карамели рассыпавшихся по краям подноса показалась красная коробочка.

Чёрт!

Напрасно я думала, что мой план идеален и всё будет просто и легко. Даже этого наглого Медведя обманывать было невероятно сложно. Мысль что он сам виноват, загнав меня в тупи́к с моими родственничками, совесть уже не успокаивала.

– Чего смотришь? Бери, это тебе, – довольно проворчал Исаев, а голос у него именно ворчливый, а не хриплый потому и медвежий.

– Что это? – подалась вперёд и оперлась локтями на колени, чтобы уменьшить хотя бы видимость того, как дрожат мои руки.

Бархатная коробочка была такой приятной на ощупь. Я никогда таких вещей не держала в руках и была очарована этой вещицей, как сорока чем-то блестящим.

– Откроешь? Или будешь щупать коробочку? – томно спросил Исаев, посмеиваясь надо мной.

– Сам же сказал, что это мне! Вот хочу и щупаю! – взглядом моментально отыскала шоколадную конфету, которые действительно были на подносе, – На вот, ты просил, – всучила её хохочущему Медведю и чуть отвернулась от его сканирующего взгляда.

Мне было и стыдно и в то же время я очень хотела эту коробочку. Даже не зная, что внутри неё, меня уже было не остановить. Не отнять её.

Продажная ты шкурка Кудряшова! С такой мыслью я открыла бархатную крышечку. Она так приятно щёлкнула по подушечкам пальцев, радуя белым атла́сом внутри. Конечно, в коробочке находилось кольцо. Можно было в этом даже не сомневаться. А я так впечатлилась лишь коробочкой, что на красоту кольца эмоции зашкалило. Глаза защипало от слёз, когда разглядывала множество нежных розовых камушков в обрамлении тоненьких золотых полосок.

– Такое красивое…– буквально заставила себя хоть что-то сказать дрожащим голосом, а слёзы уже вовсю катились по щекам, мешая разглядывать подарок.

– Твоя реакция на тапочки мне понравилась больше, – проворчал Исаев, недовольный тем, что я так разревелась.

Ну хоть смеяться надо мной перестал.

– Просто мне такого никогда не дарили, – призналась в оправданье, утирая слёзы.

Даже на восемнадцатилетие я не ждала ничего грандиозного и правильно делала. Мама не могла мне ничего подарить, а папа просто не собирался этого делать и спасибо, что хоть стол праздничный накрыл, тогда я смогла пригласить друзей. Раньше я этому значения не придавала, понимала, что мы небогаты, но теперь всё заиграло другими красками. Отец просто не хотел тратить деньги на ерунду, по его мнению, при этом братьям в каждый день рождения что-то да дарил. А я лишь удачное стечение обстоятельств, которое можно выгодно пристроить.

– Давай надену, – не без труда передала колечко Исаеву, даже временно отдать его было трудно, – Это вроде как на помолвку, сюда, значит, – надел мне его на безымянный пальчик правой руки, и оно село как влитое.

– Блестит так, что даже слепит, – уже было всё равно на дрожь в руках, я подставила руку солнцу, любуясь блеском камушков и золота под его лучами.

Не терпелось похвастаться перед Сашкой, которая уверяла меня что Исаев жмот. И чего мне так нужно было убедить её в обратном?

– Рад, что нравится, теперь чай попить можно, – Исаев подвинул мне кружку, но я подумала о другом.

Целовать его за тапочки и не поцеловать за кольцо было бы свинством. Тем более с этой прелестью я не собиралась расставаться, как с Исаевым. Рассчитаюсь с Анатолием хотя бы поцелуем.

– Спасибо, – потянула к Медведю руки, а он и рад – радёхонек был такому стечению событий.

За секунду сграбастал меня и перетянул с плетёного кресла на свои колени. Его волшебные поцелуи брали верх надо мной всё за те же секунды, и я уже не могла думать о его возрасте, весе и славе по посёлку. Даже забывала о том, как он меня раздражал и бесил ещё за секунду до того, как его губы касались моих.

6

Если бы можно было целоваться весь промежуток времени до самого побега, я бы с радостью так и поступила. Но увы, это была реальность, а не сказочный мир.

– Ну, хватит целоваться! А то попарить тебя не успею, – заявил Исаев, прервав наш поцелуй.

– А? – я как ошалевшая корова только хлопала ресницами, глядя на Исаева и не понимая, чего он от меня хочет.

– Вернёшься на своё место? Или так чай попьём? – спросил довольный Медведь, прищурив глаза.

– Ах чай! – спешно вернулась на своё кресло, не упустив возможности полюбоваться блеском колечка в лучах утреннего солнца.

Пока мы пили чай, я наблюдала за Исаевым, заметив что-то новенькое и странненькое. Он явно был неравнодушен к шоколадным конфетам. За несколько минут съел целых пять штук при этом не притронулся ни к карамели, ни к кренделькам и уж тем более к баранкам. Но любопытно было не это, что Исаев сладкоежка я поняла ещё на первом свидании, но вот с фантиками от конфет он делал что-то странное.

После каждой съеденной конфеты бережно разложив на столе шуршащий серебристый фантик с красным рисунком Исаев принимался его разглаживать. Он делал это ногтем указательного пальца, прикусывая нижнюю губу то ли от удовольствия, то ли от усердия. Ему явно нравился серебристый фантик с красным рисунком, и то, каким он становится ровненьким от разглаживающих движений. После процедуры, когда все складки были тщательно разглажены он сосредоточивал свой взгляд на цветной обёртке, любовался ею и бережно откладывал в сторонку.

– Фантики собираешь? – эта мысль в голове буквально выстрелила и произвела невероятный фурор в моих мозгах.

Я расхохоталась ещё до того, как Исаев кивнул, пряча свою добычу под пузатый чайник.

– Чай попила? – поинтересовался Медведь, встав с места, реагируя на моё веселье хмурым выражением лица.

– Нет ещё, я пью, – знала же, зачем он интересуется.

Не терпелось Исаеву отхлестать меня веником, потому и долила себе в кружку ещё чая.

Наивная.

– Потом допьёшь, – заявил Исаев, поднимая меня под руку из кресла и настойчиво повёл обратно в баню.

Идти мне было сложно, мешала простынь и я, семеня за хмурым Медведем несколько раз чуть не упала, но он меня поддерживал.

– Шапка, – как только оказались в предбаннике, Исаев нахлобучил мне рогатую шапку на голову и забрал простынь, резко размотав, – Дуй в парилку, я сейчас приду, – велел строжайшим голосом и хотела бы ослушаться, взбрыкнуть, но оказавшись снова голой, быстро юркнула за дверь парилки.

И мне уже было как-то совсем несмешно.

Неужели так из-за фантиков расстроился? Зря я так, конечно. И всё равно мысли извиниться у меня даже не возникло, он сам надо мной вечно потешаться, пусть знает кого это!

После первого захода и передышки на свежем воздухе, второй дался значительно легче, а может так только, казалось, из-за нахлынувших эмоций. Только вот на полок я всё равно лечь не смогла, доски были горячие, а коврик, который мне дал Исаев был маловат. Но Медведь решил эту проблему. Явился в парилку с деревянным бочонком из которого торчали ароматные веники и плотной дорожкой для полока.

– Держи, – передал мне дорожку, а сам стал что-то шаманить в бочонке, так удачно отвернувшись от меня.

Я быстро застелила полок и улеглась на него попой кверху, спрятав лицо под рогатой шапкой.

Тело наливалось тяжёлым теплом, а на горячих камнях зашипела испаряющаяся вода и парилка наполнилась чудным ароматом лимона и чего-то приятного, но мне незнакомого. Я не видела, но чувствовала, как Исаев подошёл ближе, ждала, что вот-вот начнёт меня лупить вениками со всей дури в отместку уж если не за кофе, так за свои фантики дурацкие, но вместо этого нагнал сверху горячего пара.

– Нормально ты там? – поинтересовался у меня, поправляя мои руки вдоль тела так, чтобы ладони были открыты.

– Отлично, – буркнула я, понимая, что я вообще прекрасно, уже сроднилась с полоком и буквально вот-вот растекусь по нему, как масло на горячей сковородке и это, чёрт возьми, чудесно.

Вот бы так после окучивания или копки картошки…

Пока я размышляла о степени испытываемого блаженства, Исаев продолжал меня парить. Немного поводил обжигающими кончиками веток по плечам до ступней и обратно, потом похлопал вениками камни и начал методично и равномерно лупить меня, не упуская ни сантиметра тела.

Исаев не сдерживал силы ударов, но и больно мне не было. Кожу приятно обжигало, но так, что я даже взвизгнуть не могла. Вероятно было так, потому что веники у Исаева были не лысые, как у нас обычно бывало дома. Отец с братьями хоть и заготавливали каждый год множество берёзовых и дубовых веников, но мы их вечно экономили, чтобы продавать большую часть на рынке, а потому и ощущения были как земля и небо.

– Переворачивайся, – велел Исаев, когда я потяжелела настолько, что окончательно впечаталась телом в полок, покрытый грубой дорожкой.

Рогатая шапка с макушки перекочевала на лицо, Исаев снова плеснул ароматной воды на камни и всё повторилось, а я настолько расслабилась, что было даже не стыдно лежать вот так голяком  перед ним.

После отпаривания вениками Исаев вывел меня разомлевшую в тот закуток, где уже окатывал ледяной водой, и я ждала чего-то такого, но вместо этого получила в руки тяжёленькую банку.

– Что это? – понюхала содержимое.

Пахло мёдом, но масса была коричневого цвета, грубая на вид.

– Это скраб для тела, натрись им хорошенько, потом смоешь и будешь как новенькая, вон душ, – Исаев указал на кран с водой в стороне.

– А я и так не старенькая, – огрызнулась, даже можно сказать специально, чтобы Исаев повеселел, а то из-за своих фантиков так огорчился, что мне было как-то не по себе.

И цель моя была достигнута, предбанник наполнился хохотом Исаева, а я ещё решила закрепить.

– А тебя что попарить не надо? – спросила с любопытством, выгребая из банки густую массу.

– Тебе силёнок не хватит, – ехидно ответил Исаев, облокотившись о деревянную стенку и прищурившись, он с улыбкой смотрел прямо мне в глаза.

– А по-моему, просто кто-то стесняется, – перевела взгляд на простынку которой был по пояс обмотан Исаев, даже не думая о том, что у моего заявления могут быть последствия.

– Мойся, – посмеиваясь, снисходительно отшил меня Медведь, и вышел снова на задний двор.

Ну точно стесняется!

А я-то думала, что мне от него до самого побега прятаться придётся.

Только потом до меня дошло, по какому краю я беспечно прогулялась. А что, если бы он повёлся на мою провокацию? Оголился бы? От этой мысли меня передёрнуло. Я быстро и не очень тщательно натёрлась скрабом, боясь, что Исаев вдруг передумает и вернётся.

Заставит меня хлестать вениками его пухлое тельце и спереди, и сзади.

Быстро смыв с себя скраб прохладной водой, вытерлась насухо, и не найдя своих вещей, снова замотавшись в простынку, выскочила на улицу через главную дверь.

– С лёгким паром! – громко крикнул мне вроде бы Игорь, возившийся с установкой шатра.

– Спасибо!

Рядом с другом Исаева скакали все четыре девицы, уже в коротких шортиках и топах. Да и в целом во дворе кипела жизнь. Пока пробиралась к дому, чтобы найти Исаева и узнать, куда этот стеснительный хитрец дел моё платье с трусами, мне навстречу попался Клим. Он с лёгкостью нёс на вытянутых руках здоровенный мангал.

– Доброе утро! С лёгким паром!

– Доброе, спасибо! – спешно ответив, юркнула в дом, расхаживать при гостях Исаева в простыне на голое тело, для меня было ещё ужасней, чем при самом Исаеве голышом.

Даже готова была на пижаму, если не получится найти платье.

На ловца и зверь бежал, Исаев хоть и выходил на задний двор бани, а я столкнулась с ним в доме.

– Меня ищешь, милая? – спросил посмеиваясь. Он, кстати, не стеснялся ходить перед гостями по пояс в простыне.

– Я ищу своё платье и трусы! – ответила очень громко и эмоционально, в это время как раз мимо нас на выход прошёл ещё один друг Исаева, и я вновь испытала это жгучее чувство стыда, от которого щёки загораются румянцем.

– Так пока походи, всё стирается, – заявил Исаев.

– Так? Перед ними?! – я пыхтела от злости словно кипящий чайник, – Нужно было предупреждать, я бы хоть вещи с собой сменные взяла, – ворчала, а в голове возникла очередная дурная идея.

Запилить Исаева до такого состояния, что он отменит свадьбу сам. Вот только Исаев снова лишь посмеялся надо мной и повёл меня на кухню к Анне Захаровне, решать мою проблему.

– Тёть Ань, нам платье нужно. Подбери что-нибудь ей, – оставил меня с тётушкой, а сам не просто ушёл, а убежал.

– Ну, пойдём посмотрим, милая, что у меня есть. Размеры у нас с тобой правда больно разные, если только что-то из старого посмотреть.

Мы пошли в комнату к Анне Захаровне, и миновав шкаф, она подошла к сундуку. Это был непросто бутафорский сундук, а видно было, что самый натуральный, старинный сундук. Замочки из непонятного металла золотистого цвета, обитые простой жестью углы, старые кожаные ручки по бокам.

– Обалдеть! Это что? Настоящий сундук? – спросила, ещё до того как Анна Захаровна его открыла.

Внутри он был оклеен ситцевой тканью в мелкий цветок, и до середины наполнен ровно уложенными вещами.

– Конечно! От прапрабабки ещё достался, больше ста двадцати лет ему, – подтвердила мои мысли Анна Захаровна, перебирая стопки с вещами.

– Красивый, – села прямо на пол перед раритетной мебелью, любуясь старинными клёпками.

– На-ка, вот это примерь, – предложила тётушка, передав мне лимонного цвета длинный сарафан.

– Широкий, – две меня можно было завернуть в эту вещицу, пахнущую лаком и лавандой.

– Так мы позади прихватим, – пообещала Анна Захаровна, – А лямки по росту можно подвязать.

– Ладно, – согласилась, понимая, что это лучше, чем ничего, и уж тем более лучше, чем пижама в жару.

– Давай я его водичкой туалетной сбрызну, – предложила Анна Захаровна, отнимая у меня вещь.

Спустя десять минут сбрызгивания, подшивания и отутюживания сарафана, я смогла его надеть и выйти на улицу.

За время моего отсутствия двор изменился ещё больше. У забора стоял уже собранный шатёр, под ним девушки накрывали стол и расставляли стулья, Клим колдовал над мангалом. Явно затевались знатные гулянья, продолжение вчерашнего банкета.

Я чувствовала себя неуютно и не решалась спуститься с крыльца. Исаева ещё, как назло, нигде не было. Уже развернулась и хотела вернуться в дом, в компании Анны Захаровны мне было куда проще, но тут Клим заметил меня.

– Никуся, иди к нам! – крикнул мне, обращая внимание девушек на меня и они так противно рассмеялись.

Даже не сомневалась, что хохотали они над моим сарафаном. Я бы и сама рассмеялась, увидев такую клуньку самоварную.

– Иду! – бодро сбежала со ступенек, словно не замечала ехидных смешков девушек, – А где Толя? – спросила у Клима, подойдя ближе.

– По делам отъехал, скоро вернётся, – объяснил он.

– Ясно, – беседа дальше не клеилась, и я отошла в сторонку.

Помогать накрывать стол меня не звали, но я не привыкла стоять в стороне, поэтому на правах хозяйки подошла к столу, заставленному продуктами. Искала глазами за что бы взяться, когда ко мне обратилась Камилла.

Пожалуй, единственная нормальная девушка во всей этой девичьей компании.

– Ника, рыбу нарезай пока, – подсказала мне, указав ножом на балык из красной рыбы.

– Хорошо, – взялась за свободные нож и доску, и села рядом.

– А ты здесь живёшь? Местная да? – поинтересовалась всё та же Камилла, другие же девушки хихикая окружили Клима, подкуривая у мангала сигареты.

Курильщицы позорные!

– Ау! Ответишь? – Камилла помахала перед моим лицом ладонью.

– А? Да, местная, родилась здесь и выросла, – тьфу блин, отвлеклась на этих дур и запоздала с ответом, – Как рыбу нарезать? – я такую видела редко и в красивой нарезке была не мастером, а Камилла так красиво строгала огурец, что есть жалко было бы.

– Да как хочешь, а с Толей давно знакомы? – на этом вопросе я напряглась, потому что одна из девушек повернулась к нам и явно подслушивала.

Та самая Катя, которую вчера отшивал Исаев.

– Давно, – ну не скажу же я, что мы и месяца лично незнакомы, тем более слава у Исаева по посёлку такая, что его фамилию я выучила раньше, чем свою.

– Ясно, а встречаться давно начали? – уж теперь-то мне всё стало более чем ясней.

Камилла выуживала из меня информацию для своей подружки.

– А тебе зачем? – странное дело, ещё сегодня утром была рада сбежать, чтобы эта Катенька утешала Исаева, а заодно и прибрала его к рукам, а теперь злилась оттого, что они тут с подружкой вынюхивают кто и когда с кем встречаться начал.

– Ну просто интересно, – не подав вида, спокойненько ответила Камилла, а Катя, докурив свою вонючую сигарету присела рядом.

– Встречаться начали недавно, но предложение Толенька мне уже сделал, вот, – показала этим любопытным городским варварам своё колечко.

Пусть своего Исаева окучивают уже после того как я сбегу, а при мне такого не надо.

– Что-то простовато, – фыркнула Катя.

– А мне нравится, нежное, – оценила Камилла, словно змея, втирающаяся в доверие.

Только я не дурочка и ко всем к ним относилась теперь с недоверием.

– На вкус и цвет, мне же носить, а не тебе, – ответила Катерине, и конкретно взялась за нарезку рыбы.

К возвращению Исаева я уже успела нарезать рыбу, сходить помыть доску и нож и заняться нарезкой лука. Я бы и не отвлекалась он дела, но больно знакомой расцветки сумки были в медвежьих лапах.

– Я сейчас, – отложила недорезанный лук и засеменила наперерез Исаеву.

Чем ближе я подходила к нему, тем дурней мне становилось. Сумки эти мама моя шила, я узнала её фирменную закрепку в виде квадратика и шва в нём крест накрест.

– Это что у тебя? – с ужасом спросила.

– Вещи твои, я съездил быстро забрал, можешь идти переодеваться.

– Я не собиралась переезжать к тебе до свадьбы, – зашипела на Анатолия, заходя за ним в дом, – Ты что в моих вещах рылся?! – ничего такого в них правда не было, что можно было бы скрывать, но всё равно неприятно стало.

– Я нет, но твой брат Борис любезно помог мне, – объяснил Исаев и посмеиваясь добавил, – Достала ты их видать ретивая. Я же платье с нижним бельём попросил, а он вот в две сумки всё выгреб, это я ещё зимние вещи ждать не стал.

Отлично! Я ещё и без одежды осталась!

– Ладно, пусть здесь будут, но я домой всё равно поеду, – сказала, сдерживая эмоции.

– До свадьбы? – прищурившись, уточнил Исаев, неся мои вещи к себе.

– Именно, – подтвердила я, понятия не имея, как буду жить без вещей.

– Ну смотри, а то может останешься насовсем? – лукаво спросил Исаев, поставил сумки у шкафа и приобнял меня, – Я обещаю не приставать, – говорил это, а сам взялся за лямку сарафана, словно собирался её скинуть с моего плеча, – До свадьбы, – добавил и поцеловал.

Снова.

Снова я растекалась в его руках от поцелуя, под мимолётную мысль что надо к бабке сходить. Может приворот какой, да и в целом хотела узнать, как дело пойдёт. Удачно или будут проблемы.

– Ну ладно, хорош целоваться! – заявил Исаев, резко оторвав от себя так, словно это я к нему присосалась пиявкой! – Нас же гости ждут, переодеваться будешь? – спросил, отходя к двери, сам он был в футболке и спортивных трико, что было понятно, ведь ездил за моими вещами.

– Эм, да, – переодеваться я не собиралась, что я, дура какая?

Но вот зад трусами прикрыть было необходимо. Надеялась, что хоть в одной сумке они были.

– Ну давай, а я пойду.

Исаев, подмигнув вышел из комнаты, а я лихорадочно начала потрошить сумки.

Реально Борька хотел от меня избавиться и сложил все вещи кроме зимних. Даже носки без пары затолкал идиот! Сопя от злости, быстро разобралась с нижним бельём и вернулась за стол, прихватив по пути блюдо с овощами для гриля от Анны Захаровны.

– Ну мы, наверное, сначала в баньку, а потом уже шашлыки, – сказала одна из девушек, понятия не имела как её зовут, но волосы у неё были странные словно седые.

– Толя, ты же меня попаришь? – Катерина обратилась к Исаеву, зачем-то по-идиотски надув губы.

Ну и дура же она!

Я так громко фыркнула, что многие на меня покосились. Многие, но только не эта прилипала Катя, она ждала от Исаева ответа, сверля его своими глазёнками.

– Тебя Клим попарит, а мы с Никой пока шашлыками займёмся, – ответил спокойно, меняясь с другом местами.

– Ну что девахи?! – во всё горло рявкнул Клим, – В баню шагом марш! Раз! Два!

Они послушно направились в баню, а за девушками вместе с Климом ушли Игорь с Павлом и Сергеем. Мне показалось это странным, как же они будут раздеваться? Все вместе?

– Я мясо на шампуры насажу, а ты овощи выкладывай, – Исаев передал мне решётку для гриля, а сам встал рядом с огромным тазиком маринованного мяса.

В спину палило солнце, а я сгорала от бессознательного стремления всё выяснить. Проще говоря любопытно мне было, аж температура поднялась.

– А Катя с Камиллой и остальные девушки, они чьи-то невесты? – много чего не знала о нравах городских жителей, но вот такого не ожидала.

Исаев рассмеялся даже громче обычного и даже перестал накалывать куски мяса на шампуры. Трясся весь от смеха как холодец на блюде.

– Они бабочки, – заявил Исаев, после того как отсмеялся, – Ну, понимаешь да? Ночные в смысле, как в песне. Ах да! Ты же не знаешь, – почесав затылок, Исаев начал напевать и действительно такой песни не слышала, но чёрт с ней с песней.

Я одурела просто!

– Проститутки?! – взвизгнув, отключила рот как взмыленная кобыла.

Для меня эта новость была шоком.

– Каждый зарабатывает как может, – пожав плечами, заявил Исаев.

– И вот эта Катя, она что?! Она для тебя да?! – у меня от этого понимания не только температура повысилась, но и голова резко разболелась.

Вот же коза лишайная!

Знает, что я невеста и без стеснения чуть ли на шею к Исаеву не лезет! Вон оно что! Клиента боится потерять!

– Так это до тебя было, и я её не приглашал, это мужики что-то затупили, – оправдывался Медведь, и надо сказать, очень уверенно это делал, не чувствуя своей вины.

Я просто на какое-то время потеряла дар речи, с дрожью в руках выкладывая на решётку перцы и баклажаны.

– Почему с проституткой? Что нормальных женщин нет? – спросила с недоумением, выполнив данное задание.

– Да есть нормальные, но ты же, когда конфет хочешь только их и покупаешь, а не конфетную фабрику, – усмехнувшись, ответил Исаев.

Всё то у него логично, куда деваться!

– А я типа конфетная фабрика?

– Конечно, с тебя не только конфеты, а с меня ответственность, – с улыбкой ответил Медведь, а вот я лишь злилась.

Скривилась от отвращения и не желала сидеть с проститутками за одним столом направилась к калитке.

– Куда поскакала фабрика? – с хохотом спросил Исаев, к моему счастью, не останавливая меня.

Он прежнему выкладывал на мангал шампуры с мясом.

– Хочу домой! – крикнула я.

– Ну раз хочешь, то позже поедем, – сказал Исаев, но не торопился меня останавливать.

Через несколько минут полных безуспешных попыток открыть калитку, поняла почему не догнал меня. Она была закрыта, и Исаев знал, что не смогу её открыть, а утром это так легко получилось лишь потому что он стоял за калиткой.

– Выпусти меня немедленно! – закричала на весь двор, наверное, если бы у Исаева были соседи, они бы слышали.

Анна Захаровна точно услышала, выглянула в окно кухни.

– Что у вас случилось? – хмурясь, спросила у племянничка.

– Тёть Ань, всё хорошо, – отмахнулся от неё, а сам пошёл в мою сторону, окидывая недобрым взглядом.

– Ты зачем позоришь меня? Я тебя с собой взял, чтобы расслабились, отдохнули вместе. Попарились, шашлыков поели, – начал отчитывать меня, как только подошёл ближе.

– С проститутками?! – возмутилась, пятясь назад, потому что Исаев на месте не стоял, он наступал на меня и его намерения были более чем ясны.

Явно не разговаривать пришёл, а вернуть меня к столу.

– Брезгуешь? – удивился он, приподняв бровь.

– Да брезгую! Они спят со всеми, кто им денег заплатит! Не хочу с твоей Катькой за одним столом сидеть!

– Вот это да…– протянул Исаев, усмехнувшись после.

Между нами зависла тишина палящего солнца. Исаев смотрел на меня, я на него в ожидании что хоть что-то скажет, потому что я понятия не имела, как из этой ситуации выйти.

– Что да? – спросила спустя минуты две молчания, когда поняла, что он ждёт этого вопроса.

– Приступ ревности с твоей стороны. – довольно заключил Исаев, а я чуть не взорвалась от негодования.