Текст книги "Билет из Аснатеса"

– Вот это да! – воскликнул Марк.

– А ещё можно взять любой посёлок, который находится рядом с Аснатесом и ввести в поисковик его название, – сказала Полина.

– Зачем? – спросил Марк.

– Увидишь, – ответила Полина.

Марк так и сделал. Посёлок на карте есть.

– И что? – спросил Марк.

– А то! – сказала Полина. – Раньше было написано, что он относится к Аснатесскому району, а теперь пишут, что к Нодимградскому. Аснатес же был районным центром. А теперь целый район присоединили к соседнему городу. Правда, документацию ещё не поменяли, но в ближайшее время поменяют. Всё, нет больше такого города.

Она знала это от Эдика.

У Марка загорелись глаза. Город-призрак совсем рядом, вот здорово!

– Надо обязательно побывать там! – сказал он.

– Туда не пускают. Город охраняется, – сказала Полина.

Это ей тоже рассказал Эдик. Его родители были в курсе всего, что было связано с их бывшим городом. Марк недоверчиво смотрел на Полину. Если действительно все жители исчезли, то зачем его охранять?

– Его, наверно, от мародёров охраняют, – предположил Марк, – но мы же не мародёры. Зайдём в город, походим, посмотрим, и уйдём.

– Вряд ли дело в грабителях, – пожала плечами Полина.

– А в чём же тогда? – спросил Марк. Если бы не расстояние до Аснатеса в 70 километров, он бы прямо сейчас отправился туда.

Полина пожала плечами.

– Оставшиеся жители думали, что разрешат вернуться в свои квартиры, но уже выделили жильё в Нодимграде и в Нодимградском районе. И даже вещи или мебель не разрешили приехать забрать. За них выплатили компенсацию. Из вещей только то, что с собой успели взять. Некоторые пробовали на машине проехать в город, но их не пустили. Город оцеплен.

Марк задумался.

– Что там может быть опасного? – спросил он. – У вас в городе было какое-нибудь химическое производство?

– Нет, – ответила Полина, – я думаю, это из-за листовок. Из-за этой рекламы. Наверно, как-то с этим связано.

– Ну, надо просто не трогать эти листки, и ничего страшного не будет. – сказал Марк. – Я всё равно там побываю. А ты не хочешь ещё раз посмотреть на свой город?

Нет, Полину туда не тянуло. Вот если бы все, кто уехал в это путешествие, вернулись, то она бы с удовольствием тоже вернулась в свой родной город. Вместе со всеми. У Полины была такая надежда.

– Может, не сейчас, а через несколько лет ты всё-таки захочешь там побывать. А я, вот, в ближайшее время съезжу туда.

– Через несколько лет не получится. Говорят, что все дома хотят разобрать или разрушить. Полностью убрать город. Считается, что он представляет опасность. Не будут же его вечно охранять.

– Тогда тем более нужно сейчас съездить, пока его не уничтожили. Уверен, кроме тех листков, там никакой опасности нет.

Полина сказала, что подумает, но, скорее всего, не поедет.

Позже Полина показала Марку соцстраницы своих одноклассников, которых уже не было. Других друзей и знакомых из города, чьи страницы замерли в вечности. Показала скриншоты соцстраниц и сайта города, которые она догадалась сделать, когда поняла, что всю информацию убирают. Она сделала их на память об массовом исчезновении. Марк смотрел это как страшный фильм. Поездка в город-призрак уже не была в его глазах лёгкой прогулкой.

– Как могут убрать информацию в интернете с источников, которые относятся к другим странам? Не все же источники наши.

– Я думаю, существует какое-то международное соглашение, – ответила Полина словами Эдика, они уже рассуждали с ним на эту тему, – этот город представляет что-то совсем опасное, поэтому к сокрытию информации присоединились и другие страны.

Марк всё равно решил поехать в Аснатес, только обязательно с кем-нибудь. И это уже будет что-то вроде подвига, о котором он будет рассказывать много лет спустя.

Полине стало чуть легче, когда она пересказала всё, что с нею произошло за последнее время. Второй отдушиной, кроме разговоров с Марком, были разговоры с Эдиком. Они регулярно созванивались. По голосу Эдика было заметно, что он доволен новой жизнью. Несколько раз он рассказывал интересные истории, произошедшие в его новом классе. У Полины во время этих рассказов сжималось сердце и она думала, что зря не пошла доучиваться в десятом классе. Хотя бы здесь, в посёлке. Местная школа была небольшая: в классах было по 10-12, а в каких-то по восемь учеников. Но это лучше, чем сидеть целыми днями одной дома, как сейчас. А ещё лучше бы учиться в десятом классе в Нодимграде, в нормальной большой школе, часто думала Полина. И почему она отказалась от предложения мамы Эдика пойти к ним в семью? Ей бы не было так тяжело, как сейчас.

Как-то Эдик спросил, как относится к ней тётя, у которой она живёт?

– Этот вопрос интересует маму, – пояснил он.

– Хорошо относится, – ответила Полина.

«Тётя действительно относится ко мне хорошо, – подумала Полина, – она не виновата, что мне так плохо».

Полина ждала, что мама Эдика пригласит её в гости. Например, на выходные. Полина сказала бы, что хочет поработать, но ей далеко ездить, а работы в посёлке нет. Его мама опять предложила бы ей остаться у них и Полина бы согласилась. В десятый класс идти уже поздно, она много пропустила. Жаль, конечно. Но она могла бы жить в Нодимграде и работать. Пусть опека оформлена на тётю. Какая разница? Вообще, её и переоформить можно. Но Полину не приглашали.

Эдик сообщил, что в начале мая будет встреча оставшихся в живых жителей Аснатеса.

– Почему в начале мая? – спросила Полина.

– 40 дней от первого дня исчезновения. Хотят помянуть и познакомиться между собою, кто ещё не знаком. – ответил Эдик. – Приедешь?

– Да, – сказала Полина, – я приеду скорее всего с тётей. А сколько нас осталось?

– Мама говорит, чуть больше сотни. И это из 26-ти тысяч жителей!

– Где будет встреча? Где все уместятся? – спросила Полина.

– Снимут какое-то кафе здесь, в Нодимграде. Записываю вас двоих. Так, это ещё два человека. Я тебе потом адрес сообщу, – сказал Эдик.

Полина решила на встрече как-нибудь напроситься в гости в семью Эдика. «Я приглашу их к себе, – подумала Полина, – а они в ответ пригласят меня к себе. А если не пригласят, то я сама скажу; «Приезжайте ко мне в гости. Может, и я к вам как-нибудь заеду». После такого недвусмысленного намёка, конечно, пригласят. Они, наверно, обиделись, что я отказалась у них жить. Но теперь я бы не отказалась».

Осталось несколько дней до встречи.

Во время следующего разговора, когда Эдик сообщил ей адрес кафе, где будет встреча, Полина сказала ему, что идёт именно на встречу, не на поминки. Она не будет считать это поминками, так как всё ещё надеется: люди вернутся из путешествия.

– Не вернутся, – сказал Эдик после паузы.

«Ему легко говорить, – подумала Полина, – он не живёт этой надеждой постоянно. У него осталась семья. Появились новые одноклассники, он скоро забудет, как кого звали из предыдущих. А я всех помню. Только о прошлом и думаю. Как мне не надеяться, что всё вернётся?»

– Почему ты так думаешь? – спросила Полина.

– Там же на билете написано, куда они уехали. – тихо сказал Эдик. – Я думал, ты знаешь.

– Где там это написано? – удивилась Полина.

– На картинке.

– Там, где картинка, написано только «приглашение в путешествие». На моём билете больше надписей нет. – сказала Полина.

– Рассмотри внимательно рисунок. Там всё понятно. Уже все знают. Никто не надеется.

После разговора Полина достала билет и села за стол. Река, ночное небо, огни по берегам и в лодке. Она наклонилась ниже и стала рассматривать рисунок. Небо как небо. Лодка как лодка. А что это за огоньки? Что за форма у фонариков? Она нашла у тёти лупу и внимательно посмотрела через неё на фонарь. Это был череп. Верхней части не было. Внутрь пустой головы была вставлена свеча. Черепа со свечами внутри освещали лодку и берега реки. Полина почувствовала мурашки, бегающие по спине и по затылку. Река, если внимательно на неё посмотреть через лупу, была раскрашена синим цветом, и на неё был нанесён рисунок из тёмно-синих волн. Между волнами, тоже тёмно-сними, совсем мелкими буквами было что-то написано. Но Полина даже через лупу не могла разобрать, что именно. Слишком тёмные буквы на тёмном фоне. Надо посветить чем-нибудь снизу. Она поставила настольную лампу на пол, поднесла к ней листок, совсем близко, так, чтобы свет проходил через него, и посмотрела в лупу. «Стикс» – слово, которое повторялось среди волн. Полина зашла в интернет, прочитала, что это за река и поняла, что больше можно никого не ждать.

Полина словно погрузилась куда-то в тишину. Иногда в её тишину врывался чей-нибудь голос: Марка или тёти. Она что-то им отвечала и тогда её голос прорывал тишину. По ночам она по-прежнему слышала хриплый, скрипучий женский голос, говоривший о билете. Это не твой билет, верни билет, отдай билет. Что-то подобное каждую ночь говорил ей голос. Она каждую ночь от него просыпалась. По ночам она оставляла у себя свет. Когда голос разбудит её, она должна видеть, что рядом никого нет, это только голос.

Настал день встречи. Это был выходной. Полина вместе с тётей приехали заранее из-за расписания автобуса. Если бы они приехали на следующем, то опоздали. Тётя и Полина погуляли по городу, съели по мороженому. Светило ярко-жёлтое майское солнце на голубом небе. На деревьях распустились пока ещё светло-зелёные маленькие листочки. Это потом они превратятся в тёмно-зелёные, большие, чуть не лопухи, по сравнению с теми, какие они сейчас. Кофты, которые Полина и тётя взяли с собой на всякий случай, они несли в руках.

Тишина вокруг Полины исчезла. Она и раньше понимала, что никто не вернётся, что она ждёт напрасно, а теперь она просто получила этому подтверждение. Не будет бесполезного ожидания – это же хорошо. Когда вчера вечером Полине пришла эта мысль в голову, ей стало легче. Сегодня замечательный день. Она увидит таких же, как она. Тех, кто потерял в Аснатесе друзей и знакомых. Многие родных. Остались без своих обжитых квартир, без привычной жизни. Им пришлось сменить школу, работу. И главное, она увидит семью Эдика. Сегодня Полина не чувствовала себя одной на целом свете.

Полчаса до начала, можно и заходить. В кафе уже были люди. Столы были сдвинуты по несколько вместе. Полина с тётей сели за стол. Народу с каждой минутой становилось всё больше, заполнились почти все места. Эдика и его семьи пока что не было. Неужели это дисциплинированная семья опаздывает?

Кто-то взял микрофон и сказал речь о причине сегодняшней встречи. Люди из зала стали подходить к микрофону и говорить где именно они жили в Аснатесе, кем работали, кого потеряли, называли длинные списки имён. Первый такой рассказ был встречен тишиной в зале, потом люди, сидящие на местах, тоже начали говорить, вспоминать своё горе и выходивших к микрофону слушали не так внимательно. Но вот желающих выходить к микрофону не осталось. Все сидели и разговаривали между собой. За столом, где сидела Полина, были супруги, они представились как Пётр и Катя, на вид им было лет по 50. С ними была дочь, ей было лет 20-25. Они заговорили одними из первых. Каждый из них рассказал где он работал, вспомнил коллег по работе, соседей по дому. Перечислили и ценные вещи, которых они лишились. «Какие они счастливые, – думала Полина, – и Эдик с семьёй счастливые. Они все просто переехали в другой город. У них начался новый этап в жизни. Как они могут сидеть здесь и жаловаться, что потеряли какие-то вещи, украшения?». Полина представила, что из этой семьи остались в живых двое или кто-то один. «Они бы тогда ни о каких вещах не вспоминали, – подумала она, – Все мысли их были бы о том, кого они потеряли. Им так повезло!» Но супруги не ощущали везения, они говорили о несправедливой компенсации, которая была выплачена только за одежду, мебель, посуду – только за всё необходимое. А, например, за дорогие картины, вазы, хрусталь, за золото – ничего не выплатили. «Золото – это роскошь», – сказали им при оформлении документов на выплату.

За этим же столом был старик. Он молча смотрел на говоривших, но сам молчал. На каждом столе были блины и салаты, но он не дотронулся до еды.

Александра Степановна, которой болтовня супругов надоела, нашла небольшую паузу в монологе Кати о прекрасном дорогом ремонте в оставленной ими квартире, и спросила у старика:

– Как вас зовут?

– Илья Геннадьевич.

– У вас… кто-то…

Она не закончила вопрос.

– У меня сын с семьёй, – сказал Илья Геннадьевич после небольшой паузы.

Александра Степановна сказала, что соболезнует и все за столом эхом повторили слова соболезнования. Илья Геннадьевич вздохнул.

– Я вижу, сколько народа погибло. – сказал он. – За свою жизнь я многих потерял. Жена несколько лет назад умерла. Но сейчас…

– Это так неожиданно и непредсказуемо, – подсказала Катя.

– Нет, – Илья Геннадьевич помотал головой, – не в этом дело. Люди умирают неожиданно. Это бывает. Но здесь… это из-за меня… Я выбросил их билет. Кончено, я не знал, что делаю. Не знал, что это за билет, но…

Илья Геннадьевич замолчал.

– Расскажите, как всё было. Вам, может, легче станет. – сказала Катя. – Вы забрали у них билет?

– В тот вечер я пошел к ним домой. – сказал Илья Геннадьевич. – Сына с семьёй не было дома, они уехали в отпуск. И дочку с собой взяли. Она в шестом классе учится. Училась. А я очень злился на них из-за этой поездки. Путёвки были очень дорогие по моим меркам. И Лидочку они посреди учебного года из школы забрали.

Илья Геннадьевич опять замолчал.

– Вы взяли их билет себе? – спросила Зоя.

– Нет. – ответил тот. – Я хоть и злился, но обещал присмотреть за их квартирой. Договорились, что я буду приходить по вечерам, иногда поливать цветы и, главное, включать свет, двигать шторы. Ну, чтобы было видно: в квартире кто-то живёт. Они боялись, что за квартирой будут наблюдать. Увидят, что давно никого нет и залезут, ограбят. Я когда шёл к ним домой в тот вечер, посмотрел почтовый ящик. Это тоже нужно было делать. Если заметят, что почту давно из ящику не берут, значит, в квартире никто не живёт. Я взял почту, и там была эта реклама. Приглашение в путешествие. Мне надо было принести почту к ним. Они сами разберутся, нужно им это или нет. Но я злился на них. Я подумал: «Никакой вам больше поездки! Только деньги тратить. Лидочке в школу надо ходить». Смял и выбросил. А это был билет.

– А вы как остались живой? – спросила Зоя.

– Свой-то билет я не выбросил. Ни газеты, ни рекламу я не выбрасываю. Всё беру, читаю. У меня каждая вещь долго лежит, прежде чем я решу с ней расстаться. – Илья Геннадьевич вздохнул. – Если бы я донёс билет до квартиры. Или не брал его.

– Тогда они бы через сутки исчезли,– сказала Александра Степановна.

– Нет, – не согласился Илья Геннадьевич, – Я же брал почту от их имени, с их согласия. Если бы я оставил билет у них дома, считалось бы, что это они оставили его у себя дома.

– Я оставила билет без присмотра и младший брат порезал его ножницами, – сказала Полина, чтобы поддержать его.

– Но ты же его не резала. Если бы у меня его кто-то забрал, это было бы другое дело. А так я сам… своими руками… Они всё боялись, что их ограбят. Теперь их нет, а все вещи остались.

За столом стало тихо. Слышно было, как разговаривают за соседними столами. Ещё двумя соседями по столу Полины были мужчина и женщина. Женщина представилась Юлей. Она нарушила молчание и рассказала о себе. Вот она сидит со своим вторым мужем. У неё есть дочь от первого брака, Вика. Она ждёт их дома, её не стали сюда брать. С первым мужем, Димой, Юля разошлась. У Димы, перед тем как он пропал, была гражданская жена и они тоже жили в Аснатесе. Оба они исчезли.

– Мне очень жаль всех людей, которые погибли, и всех, кто потерял близких, – сказала Юля, – но…

Она замолчала и все за столом посмотрели на неё. Но? Какое может быть «но»?

– Но что этот случай избавил меня от Димы, я рада. – продолжила Юля. – Я знаю, что нельзя так говорить, но я действительно рада. Вика общалась с отцом, а я всегда переживала. О покойниках не говорят плохо. Сейчас я приведу примеры и вы поймёте, о чём я.

Юля помолчала, вспоминая, подбирая слова и заговорила:

– Вот, например. Мы были тогда ещё мужем и женой. Поехали на речку, все трое. Вике было девять лет, она только что научилась плавать. Пляж, мы сидим на берегу, людей вокруг мало. На речке бакен, не очень далеко от нас, там глубоко было. Дочка захотела доплыть до бакена. Я не разрешала. Я плаваю плохо. А муж поддержал её, сказал, вместе поплывут. Они пошли в воду, чтобы доплыть до бакена и назад. Я осталась на берегу. Перед этим мы с мужем повздорили. Это у нас часто бывало перед разводом. И вот они поплыли. Доплыли до бакена. И смотрю, муж поплыл вдоль реки, а Вика одна поплыла к берегу. Я побежала к воде, зашла по пояс. Приготовилась кричать и плыть навстречу как умею, если Вика исчезнет под водой. Не сводила с неё глаз. Она доплыла. Муж поплавал и тоже вернулся. Ну вот так он. Обиделся, разозлился. На него никогда нельзя было положиться, передумает, предаст в любой момент. Я после развода всегда боялась отпускать с ним Вику.

За столом опять стало тихо.

– Подобных случаев было много. Но главное, после чего до меня окончательно дошло, что надо от него держаться подальше, это вот что. Вике поставили диагноз. Онкологию. Потом его сняли. Но сначала сказали, что это рак. И когда нам это сообщили, он сразу сказал мне: «Это из-за тебя». Мне жаль всех, кто погиб или потерял близких. Но я рада, что его теперь нет.

За столом помолчали, потом стала говорить Катя и Пётр. Александра Степановна что-то спрашивала. Юля и её новый муж о чём-то рассуждали. А Полина сидела и думала. Какие все разные. Напрасно она считала, что здесь все, как она. Нет. У каждого свой мир и одно и то же событие в каждом мире выглядит по-разному: у кого-то в виде атомной войны, разрушившей этот мир, а у кого-то в виде долгожданного дождя после засухи.

Полина снова почувствовала себя одной во всём мире. Единственные люди, кого она действительно хотела видеть, была семья Эдика. И почему их до сих пор нет? Может, кто-нибудь из них заболел? Или что-нибудь случилось? Полина забеспокоилась. Она вспомнила, что последние несколько дней не разговаривала с Эдиком. И он не звонил ей. Не напомнил о сегодняшней встрече, его мама обязательно сказала бы ему это сделать. Странно. Она набрала его номер. Абонент недоступен. Зашла на его страницу в соцсети. Последний раз он был там в тот день, когда сообщил адрес кафе. Не может быть, чтобы он несколько дней не был в интернете. Полине стало страшно. Вокруг сидели люди и спокойно разговаривали. Она набрала номер мамы Эдика. Анастасия Максимовна, был подписан этот номер. Полина как-то сказала Эдику, что не помнит, как зовут его маму. Он сказал. Абонент недоступен. Почему? У них что-то случилось? Полина опять набрала номер Эдика. Нет его в сети.

Тётя заметила испуганно-блуждающий взгляд Полины.

– Что случилось? – спросила её тётя.

Все за столом замолчали и посмотрели на Полину.

– Я не могу дозвониться до Эдика. Почему-то ни он, ни его семья не пришли, – ответила та.

Катя и Пётр знали эту семью.

– Да, – сказала Катя, – Настя и её муж уже несколько дней не выходят на связь. А ведь это они заказывали кафе. Мы сообщили в полицию. Так вы их знали?

«Почему «знали»? Знаем. – подумала Полина. – Сообщили в полицию? Сообщили в полицию?» Мысли у Полины путались. Она встала, потому что ей страшно было сидеть.

– Если исчезла вся семья – это плохой признак, – сказал Пётр, – возможно, они потеряли билет.

Катя тоже встала и пошла к микрофону.

– Я знаю, что многие в курсе, – сказала она в микрофон, – пропала семья Студниковых: Настя, Игорь и их дети. В полицию заявили. Есть ли у кого-нибудь данные о ком-нибудь из них?

Люди молчали. Чей-то голос произнёс:

– Какие нужны данные? Куда ещё, по-вашему, могла исчезнуть целая семья? Что непонятного?

Наступила тишина. Шаги Кати, когда она шла к своему месту, слышно было в каждом углу кафе.

– Садись, – тихо сказала тётя Полине.

Полина села. Постепенно тишина ушла, люди опять стали говорить. Говорили о том, что кто-то хотел достать себе второй билет, на всякий случай, но билетов в городе больше нет. Теперь разговор перешёл на город. Рассказывали о том, как пытались в него вернуться, забрать свои ценные вещи, фотографии. У кого-то получалось. Но только мелочь. Город охраняется, въехать или выехать на машине нельзя. Все квартиры вскрыты, из них убрали холодильники и продукты, чтобы не портились. И домашних животных забрали из каждой квартиры. Куда их дели – неизвестно. Мародёрства нет, охрана города мощная. Его разберут, демонтируют, это решение уже принято. В течение года от Аснатеса не останется и следа. Не понятно, для чего. И удивительно, что билетов в городе не осталось.

На следующий день Марк расспросил её, как прошла встреча. Полина пересказала, что запомнила. Она говорила медленно, делая много пауз.

– Ты чего такая варёная? – спросил Марк.

– Пропала одна семья. С их билетом что-то случилось. Я их знала.

– А! – сказал Марк и задумался.

– А если с твоим билетом что-нибудь случиться? – спросил он через минуту. – То что? Всё?

– Всё, – ответила Полина.

– Я поеду в Аснатес на следующей неделе, – сказал Марк тихо, – и поищу для тебя билеты.

– Не вздумай! – испугалась Полина. – Если ты возьмёшь билет, он, может, будет считаться твоим билетом. Ты что?!

– Тогда тебе нужно самой ехать, пока город не уничтожили, – сказал Марк, – и пока с твоим билетом ничего не случилось. Кстати, а почему Аснатес хотят убрать с лица земли? Чем они мешает?

– Я тоже не знаю чем он помешал, – ответила Полина, – но на встрече, в кафе, говорили, что из опасения. Это новое явление, такого раньше не было. И неизвестно, что будет дальше. Вроде, из-за этого.

Полина и раньше задумывалась о поездке в Аснатес из-за голоса, который говорил о билете каждую ночь. Не хотелось всю жизнь его слушать. Да и просто хотелось увидеть дома, среди которых она выросла. Посмотреть на свою школу. Полина хорошо знала весь свой небольшой город, почти с каждым уголком было связано какое-нибудь воспоминание. Почта, где она читала все надписи, дожидаясь, пока мама стоит в очереди. Большой магазин игрушек, мимо которого нельзя было в детстве провести Полину, не заведя её внутрь, чтобы «просто посмотреть». Кинотеатр, в который мама водила её на мультфильмы, в который они с мамой водили Андрея на мультфильмы и в который она ходила с подругами на «вот этот классный фильм». Все детские площадки в своём и соседних дворах. Старый памятник на площади. Длинная аллея, по которой она каталась на роликах. Полина улыбнулась, вспомнив об Аснатесе. Потом она подумала о своём доме и перестала улыбаться. Не хотелось видеть его всеми покинутым. Как сможет она зайти в свой подъезд, подняться в свою квартиру? Хватит ли на это сил? Это так тяжело. Даже думать сейчас, и то тяжело.

– С тобой всё в порядке? – вывел её из задумчивости Марк.

– Да, – ответила Полина, – на следующей неделе вместе поедем в Аснатес.

Марк рассказал ей о своём плане. До Аснатеса 70 километров. Пока доедешь, проберёшься туда, там походишь, ещё и обратно, – это целый день. Родители его просто так на целый день не отпустят, а говорить им куда он едет нельзя, они его тогда тем более не отпустят. В следующее воскресенье у одноклассника, у Лёхи, будет день рождения. Отмечать будут в Нодимграде, снимут боулинг на несколько часов. Дома Марк скажет, что едет туда, а сам с Полиной поймает машину и поедет в Аснатес. Деньги у него есть. Он сможет задержаться, скажет, что гулял после дня рождения по городу. С Лёхой он договорился.

– Хороший план, – сказала Полина, – но мне лучше ехать в будний день, когда тётя на работе.

– Я скажу, что Лёха, по моей просьбе, пригласил и тебя, – предложил Марк, – так даже проще будет. Если задержимся, скажем что гуляем по Нодимграду. Никто и волноваться не станет.

На этом они и остановились. Но в плане появился пробел, который не понравился обоим, особенно Полине. На день рождения почти все собирались поехать на автобусе, в час дня. Это стало известно в четверг. Кроме тех, кого родители на машине подвезут. Значит, выходить из дома надо в половине первого. Это поздно. В Аснатес хорошо бы часов в 9-10 поехать. А можно и раньше. Их же машина не завезёт прямо в город. Часть пути надо пройти пешком. Посмотреть, где охрана. Может обойти её в несколько километров, пробраться в город. Полина утверждала, что так они могут попасть в город часа в четыре или даже в пять, они ничего не успеют. Марк соглашался, что они действительно попадут туда в это время.

– Но разве это поздно? – не соглашался Марк. – Походим часа два по городу. Город же небольшой. Двух часов хватит. В семь домой поедем.

– А если в городе будет патруль? Будем ждать, да и не один раз, пока они пройдут. Я хочу пройтись по всем местам, которые помню с детства. И рекламные листки искать надо. Два часа мало.

– Что ты предлагаешь? – спросил Марк.

– Нужен другой план, – ответила Полина.

– Придумаешь – скажешь.

– Придумала. – сказала Полина. – Я поеду завтра, в пятницу, пока тётя на работе. С утра. А ты в воскресенье можешь ехать туда хоть в семь вечера, это твоё дело.

Марк не стал её отговаривать, но назвал этот план глупостью. Город заброшен, там можно встретить кого угодно, начиная от мародёров и заканчивая убийцами. Полина усмехнулась. «Они могут там прятаться», – сказал Марк. Если они вдвоём кого-нибудь встретят, то с ними двумя сложнее будет справиться. «Я раньше боксом занимался», – скромно заметил Марк. Двое могут заметить опасность раньше, чем один. И машину ловить девушке одной не слишком безопасно. Марк говорил спокойно, уверенно, как взрослый.

– И потом, – добавил он, – мне этот план тоже не очень нравится. Но другого пока нет. В будни у меня школа. Я бы её пропустил, но наша классная подруга мамы. У меня будет 20 пропущенных от мамы ещё до входа в Аснатес.

Полина понимала, что Марк не виноват в том, что его родители будут беспокоиться. Он не может просто так уйти из дома на целый день. Только в будни, пока родители на работе, но там школа. Полина согласилась поехать в воскресенье, хотя ей это совсем не нравилось.

В следующую ночь, с четверга на пятницу, её разбудил голос. Хриплый, скрипучий голос, который будил её каждую ночь. Полина больше не заснула. Страх прошёл, она лежала и думала о поездке в Аснатес. Как плохо, что они поедут туда в середине дня. Они будут искать листки вечером, будет уже темнеть. Там нет света, они не смогут разглядеть лежат ли в подъездах листки с рекламой. Если уж ехать, то пораньше. Проснуться почти как сейчас и как только начнёт светать выйти из дома. Это неправильно, выезжать в середине дня. А что если поехать сейчас? Скоро тётя встанет на работу. Как только она уйдёт, надо быстро собраться и выйти. Тогда можно успеть вернуться домой до её возвращения. С Марком вдвоём поехать лучше, чем одной. Но и одной не страшно. Мародёров, если они будут в городе, Полина не боялась. «В городе есть что грабить, я для них ценности не представляю, – подумала она, – а про убийц вообще несерьёзно. В любом населённом городе их больше, чем в пустом. Что там ещё Марк перечислял? Опасно одной ловить машину? Ну, ночью, может быть, не днём же. Если так рассуждать, то жить вообще опасно».

Полина лежала и прислушивалась, как у Александры Степановны в соседней комнате зазвонил будильник, как она ходила по дому, как льётся вода в душе, как звякнула посуда на кухне. Когда тётя ушла, Полина встала и быстро собралась. Она взяла денег на дорогу из тех, что привезла с собой, взяв их из квартиры при эвакуации. Заперла дом и пошла в сторону дороги. В воскресенье не было автобуса в час дня в сторону Аснатеса, поэтому они собирались остановить машину. А сейчас, может, есть автобус, надо посмотреть расписание.

Когда Полина прошла мимо дома Марка и пошла дальше по улице, Марк тоже вышел из дома, чтобы идти в школу. Он увидел Полину и сразу понял в чём дело. Сначала он хотел окликнуть её, но передумал. Что он ей скажет? «Ты в Аснатес собралась?» – только этот вопрос и пришёл ему на ум, хотя это и так ясно. «Да, – скажет она, – и что?» Действительно, и что? Он может поехать сейчас с ней или пойти в школу и поехать одному в воскресенье. Не смотря на то, что Марк считал себя храбрым, а поездку в Аснатес интересной, захватывающей и более-менее безопасной, он не хотел туда ехать один. Сколько он не спрашивал у друзей, никто ехать не хотел. На словах все говорили, что это круто и классно, но когда он предлагал поехать туда в какой-то определённый день, желающих не было. Когда-нибудь потом – обязательно, обещали все.

Марк пошёл за Полиной, потом повернулся и побежал домой. Взял деньги на дорогу, бросил дома рюкзак, выбежал из дома, потом ещё раз вернулся домой, взял рюкзак и побежал догонять Полину. Рюкзак он решил не оставлять дома. Придёт кто-нибудь раньше с работы, а такое бывало, и сразу увидят, что он не в школе. Пока Марк два раза возвращался домой, Полина была уже около дороги. По расписанию автобуса можно было не ждать. Она в этом и не сомневалась. Полина подняла руку, чтобы остановить машину.

Марк бежал к Полине и думал, что он должен поехать сейчас. Ведь если с Полиной что-нибудь случится, виноват будет он, Марк. Это он предлагал ей поехать туда. Правда, он почти всех туда звал, но вот она согласилась. И он видел, как она пошла в сторону дороги, но не попытался остановить её и никому об этом не сказал. Значит, сейчас нужно или остановить её, или поднять тревогу, что Полина одна поехала в Аснатес, или ехать вместе с ней. Конечно, третий вариант. Останавливать бесполезно. А поднимать тревогу – это как? Наябедничать маме или Александре Степановне? Сказать, что он уговаривал её поехать туда и уговорил? Марк побежал быстрее. Как бы она без него не уехала. Можно позвонить ей. Он набрал на ходу её номер, но в телефоне были только длинные гудки. Звук выключила!

На остановку можно было дойти двумя путями: чуть дольше по асфальту или сократить путь по тропинке между деревьями. Марк, как и Полина, двигался по короткой дороге. Когда он выбежал на остановку, там было пусто. На дороге в нужном направлении впереди была одна машина. Марк быстро поднял руку и встал посередине дороге. Следующая машина остановилась. Марк заглянул в окошко со стороны пассажира.

– Нужно ехать вон за той машиной, – Марк указал вперёд на дорогу, – они в сторону Аснатеса едут.

Водитель засомневался в платежеспособности пацана, а катать ребят просто так он не будет.

– Сколько дашь? – спросил он.

Марк назвал сумму.

– И сколько за ними ехать? – спросил водитель.