Текст книги "Все началось с нее (сборник)"

– Ты как сюда попал? – удивленно спросил Панаев.

– Меня пустила Белла, – объяснил Илья. – Она как раз выходила, а я пришел. Сказала, чтобы я тебя не будил.

– А ты что?

– Я ничего… Дождался, пока ты продрыхнешься… Так что, договор-то подписывать будем? – почти шепотом, глядя на Панаева своими строгими серыми глазами, спросил Илья.

– Конечно, – почесал спросонья затылок Сергей.

Так закончилась эта история – Рожков все же добился своей цели: Панаев стал его деловым партнером.

* * *

– И подписал я эти бумаги, он мне их тут же сунул под нос, – грустно проговорил Панаев, глядя на Ларису. – Я даже не просмотрел все пункты, а потом выяснилось, что условия были невыгодными для нашей фирмы. Илья быстро тогда ушел, сославшись на неотложные дела. Так вот и вышло все…

– Понятно, – протянула Лариса.

Она с сочувствием посмотрела на Панаева. Этот крепкий гоблин показался ей в этот момент доверчивым лохом, которого облапошили, подставили и объегорили. А теперь еще и непонятным образом подвели под монастырь. В том, что не он убил Беллу, Лариса была почти уверена.

Глава 5

Дома Ларису ждало уже ставшее привычным одиночество. Настя эту неделю проводила у родителей Ларисы – бабушка с дедушкой выразили желание видеть внучку у себя. Мама Ларисы, женщина строгих нравов и старой закалки, сказала недавно, что Лариса с Евгением могут совсем испортить девчонку, поскольку семьи как таковой у Котовых нет.

«Блеск и нищета «новых русских», – пронеслось в голове у Ларисы. Но Настю отпустила – в конце концов общение с Ларисой, пребывающей в депрессии, гораздо хуже, чем влияние старорежимных бабушки с дедушкой.

Поздно вечером ей позвонил Курочкин.

– Ну как там, решили проблему великовозрастного дитяти? – иронично поинтересовался он.

– Нет, – ответила Лариса. – Более того, там проблемы приобрели совсем уже другой характер.

И кратко изложила Анатолию сюжет проведенного напряженного дня.

– Как-кая лихо закрученная интрига! – поцокал языком Курочкин. – Вообще это все очень интересно. Жалко, я не поехал.

– Вероника же не захотела, – напомнила Лариса. – Ну, это и понятно, дело-то все-таки очень деликатное, а ты для них человек чужой.

– Если нужны мои психологические консультации – всегда пожалуйста.

– Возможно, еще понадобятся, – серьезно ответила Лариса.

– А ты сама неплохо справилась с ролью психолога, – сделал комплимент Анатолий. – По крайней мере, такой вывод можно сделать по тому, что ты мне рассказала. Продолжай в том же духе.

– Спасибо.

– Вообще я верю в твою интуитивную способность обнаружить преступника, – продолжил лить елей на самолюбие Ларисы психолог. – Ты отличаешься необыкновенной способностью смотреть в глубь вещей.

– Ой, перестань, пожалуйста! Думаешь, я на это куплюсь? Сама сегодня так подлизывалась ко всем этим Панаевым-Харитоновым…

– Да нет, я говорю абсолютно искренне!

– Небось хочешь, чтобы я тебя пригласила провести сегодняшний вечер вместе? – неожиданно спросила Лариса.

– Это про-во-ка-ция! – воскликнул Анатолий.

– Просто я уже вышла из депрессии и издеваюсь над тобой. Спасибо тебе и случаю, который подкинул мне проблемы семьи Панаевых.

– То есть мои консультации уже не требуются? – уточнил Курочкин.

– Мне лично – нет. А по делу Панаева – может быть, – снова серьезно повторила Лариса.

– Хорошо, мой номер ты знаешь, – вздохнул Курочкин.

– Спокойной ночи, – попрощалась Лариса.

Уже засыпая, она шаг за шагом проанализировала неприятности, которые вогнали ее в состояние депрессии, и пришла к выводу, что они, в общем-то, не несут в себе ничего страшного. Она разложила все по порядку.

Котов? Но подобные проблемы с мужем существовали и раньше, просто сейчас в силу определенной атмосферы вокруг они воспринимаются более остро. Алкоголик и изменщик – он и останется таким, просто с возрастом станет более отвратительным, а его пороки примут совсем уродливые формы.

Карташов? С ним рано или поздно отношения должны были закончиться! Ему нужна постоянная женщина, а Лариса его всегда держала как бы про запас, их встречи носили в основном деловой характер и только иногда приобретали некий романтический налет. Да и какая романтика с этим ментом?! Лариса вдруг подумала – и что она нашла в этом Карташове? У него растет брюшко, он стал каким-то напыщенным, лоснящимся, особенно когда присвоили звание майора… Нет смысла цепляться за прошлое, нужно просто поблагодарить его за то хорошее, что было, и двинуться дальше, в будущее. А то, что было плохого, просто постараться забыть.

Теперь Степаныч. Конечно, терять такого безотказного и грамотного заместителя в «Чайке» было ой как неохота. Можно сказать, ресторан держался на этом ворчливом немолодом мужчине. Но… у Степаныча был отвратительный характер. Пускай катит в свой Израиль, она подыщет другого – может быть, не такого исполнительного, но зато более приятного в общении человека. А то Ларисе по крайней мере раз в месяц приходится выслушивать от персонала ресторана жалобы на придирки, истерики и грубость Дмитрия Степановича и выполнять роль миротворца – мирить обиженных со Степанычем, который в силу своих личных особенностей никогда не желал признавать своей неправоты.

Словом, посмотрев на общую ситуацию другими глазами, Лариса пришла к выводу, что ничего страшного нет. В конце концов, все течет, все изменяется, и перемены должны быть, это логично.

Вот только перемен во владении своим рестораном Лариса никак допустить не могла. Это принципиальный момент. Но и это, как ей показалось в этот вечер, она сможет разрулить. В конце концов, надо позвонить вице-губернатору, которому она однажды оказала услугу. Теперь его очередь вмешаться.

Лариса заснула в хорошем настроении, покой и умиротворенность разлились по телу, и проблемы уже не казались такими неразрешимыми – даже воздействия реланиума и прочих подобных препаратов не потребовалось.

А ранним утром следующего дня, выпив кофе и позавтракав, Лариса собралась в дорогу. Накануне, непосредственно перед арестом, Панаев, по ее настоянию, дал ей координаты Ильи Рожкова, и Лариса теперь знала и номер телефона, и адрес квартиры, и даже координаты дачи. Последнее оказалось кстати, потому что Рожков теперь жил именно там: в городской квартире шел ремонт.

По сравнению со вчерашним днем погода стояла просто на загляденье – сверкало солнце, и деревья уже начинали просыпаться от долгой зимней спячки, выдавая на всеобщее обозрение свежую молодую листву. Пока еще слабую, нежную, но процесс был необратимым – еще две недели, и все вокруг зацветет и заблагоухает.

Лариса чуть задержалась дома и выехала с опозданием, опасаясь, что хозяин дачи уже отбыл на работу. Однако она была приятно удивлена, когда из той дачи, которая значилась у нее на плане, нарисованном Панаевым, вышел высокий рослый мужчина.

Короткий ежик темно-русых волос ему шел и даже несколько молодил. Он носил окладистую бородку и был одет в шорты и футболку, поверх которой красовалась толстенькая золотая цепочка с внушительным распятием.

– Добрый день, – несколько удивленно сказал Рожков и оценивающе оглядел Ларису. – Вы кто?

– Я подруга Сергея Панаева, – представилась Котова.

– А вы очень даже ничего, такая вся приятная и свежая, – осклабился хозяин дачи.

– Вы тоже, – решила отважиться на осторожный комплимент Лариса.

– В таком случае чем могу быть полезен?

– Хотела бы с вами поговорить по поводу одного неприятного дела.

Брови Рожкова удивленно поднялись.

– Ну, проходите, – сказал он. – Вы предпочли бы разговаривать в доме или, может быть, посидим на веранде?

– Лучше в доме, это больше располагает к серьезности.

Дача Рожкова – большое, вытянутое в длину строение – удивляла с первого взгляда своей архитектурой. Стеклянные витражи вместо окон и неоновые подсветки, фонтан в глубине сада с мраморными русалками. Собственно говоря, это было похоже на сплошную выставку собственного тщеславия.

В гостиной, где они устроились для беседы, стояла дорогая старинная мебель, висела шикарная бронзовая люстра в стиле ампир. Дорогая посуда, стоявшая на столике из черного дерева, с обильной закуской, свидетельствовали о том, что хозяин еще не изволил завтракать. За столиком, на резном стуле из такого же черного дерева сидела молодая особа в безукоризненно облегающем зеленом мини-платье. Ее стриженные под каре и выкрашенные в голубовато-стальной цвет волосы являли собой резкий контраст современного мира и духа французских просветителей времен Вольтера, который, казалось, воплощался во всех старинных вещах вокруг. Она являла собой олицетворение изящества и томной ласки.

Хозяин включил верхний свет, и бронзовая люстра заиграла всеми цветами радуги.

Лариса с интересом подняла голову вверх и невольно ахнула: «Бог ты мой! Да тут даже потолки купидонами расписаны!»

– Я большой любитель искусства, особенно живописи. Своего рода меценат, – пояснил Рожков. – Потолки, например, знакомый художник расписывал. Не хуже Рембрандта, правда?

И тут же обратился к девушке:

– Тамила, нечего тут без дела сидеть. Принеси-ка нам крепкого кофе и можешь быть свободна.

Девушка, которую он назвал Тамилой, грациозно поднялась и вышла из комнаты, обдав Ларису слабым ароматом духов. А Рожков решительно сдвинул брови, сел на стул перед Котовой. Лариса сейчас только обратила внимание на то, что вид у Ильи был какой-то утомленный и даже заспанный.

«Любовные услады спать не дают», – подумалось ей. Взглядом она еще раз рассеянно скользнула по увешанным картинами стенам, откуда на нее смотрели чопорные и надменные лица баловней жизни прошлых столетий.

– Так что же за неприятная история, связанная с Сергеем Панаевым, привела вас ко мне? – спросил Рожков.

– В его квартире вчера обнаружили труп женщины, – без обиняков начала Лариса.

– Что? – подняв брови, удивился Рожков.

– Она лежала в ванной, застреленная из пистолета. Панаев говорит, что он никоим образом непричастен к этому. Вы не скажете, когда его последний раз видели?

– А вы что, из милиции? – насторожился Рожков.

– Я психолог, – ничтоже сумняшеся соврала Лариса. – Сергей был моим клиентом, и я волею судеб вчера стала свидетелем того, как его задержала милиция.

– Так он арестован?

– Да, – кивнула Лариса. – Так все-таки когда вы его видели последний раз?

– Ну, судя по тому, что я удивлен всем тем, что вы мне только что сообщили, я видел его до того, как все это случилось, – с вызовом ответил Рожков.

– Вы видели его на вечеринке у него дома, которая закончилась за несколько часов до убийства этой женщины? – продолжила расспросы Лариса.

– Да. И что?

– А вы не могли бы мне рассказать, что происходило на той самой вечеринке? – спросила Лариса. – Ничего странного для себя вы не отметили?

– Ровным счетом ничего. Гулянка как гулянка. Спиртное, женщины, неуемное веселье…

Лариса посмотрела на Рожкова. У нее складывалось впечатление, что хозяин дачи строит из себя доброго русского барина. Но кто знает, что скрывается за его улыбкой, за этой внешне приятной безразличной миной?

– Когда вы уходили, Сергей оставался один?

– Да, один.

– Сергей кое-что мне рассказал, перед тем как его арестовали… – задумчиво проговорила Лариса, глядя на Рожкова в упор.

– Что же именно? – с некой насмешкой посмотрел он на нее.

– Ну, например, то, что с вашей подачи он посетил первый раз бордель «Шанхай».

– Это не бордель, – отрезал Рожков.

– А что же это?

– Это что-то вроде закрытого клуба. Вход туда строго по флайерам, в определенные дни, – вальяжно начал объяснения Рожков. – Все по закону. Да, это дорогое удовольствие. Да, в этом заведении одинокий мужчина может познакомиться с девушкой и сделать ей подарок, может быть, даже стоимостью в триста долларов. Может помочь и наличными – это дело человека, куда ему тратить свои сбережения. Но туда приходят не только за сексом. Многие просто хотят оттянуться в веселой компашке, там много музыки, танцуют, впрочем, как и в любом другом ночном клубе. Засветиться в «Шанхае» – престижно…

– А почему же он находится так далеко?

– Вы там были? – быстро ответил вопросом на вопрос Рожков.

– Мне рассказывал Сергей.

– Ну, понимаете, – еще более вальяжно раскинулся в кресле Рожков и снисходительно посмотрел на Ларису. – Люди приходят туда деловые, бывают даже из администрации. А у всех – жены, дети, положение в обществе. Ну, и подальше от глаз народа – это только к лучшему.

– Понятно. А вы не хотите узнать имя той женщины, которая была обнаружена в ванной Сергея? – спросила Котова.

– Ну, допустим, было бы небезынтересно, – пожал плечами Рожков.

– Белла Смирнова, хозяйка «Шанхая», – ответила Лариса.

– Что?! Как так?! Да вы просто меня разыгрываете! – Рожков привскочил в кресле. – Я же еще в пятницу был в «Шанхае», и она меня угощала «Страстью императора»!

– Чем?

– Ну, коктейлем таким. Адская смесь! Можно сказать, фирменный в этом заведении. Вначале вроде ничего, разомлеешь, а потом как саданет в башку! – Рожков становился все более раскованным – видно, его все же взволновало сообщение Ларисы о смерти Беллы.

– А я думала, это гель, – вкрадчиво заметила Котова.

– Какой гель? – настороженно переспросил Рожков, тут же внутренне сжавшись.

– Ну тот самый, голубой гель, которым обрабатывала себя Белла, будучи с Сергеем, – смело сказала Лариса, глядя прямо в глаза собеседнику.

– Не знаю, чем они там себя обрабатывали, – категорично отрезал Рожков, – голубым гелем или розовым. Или, может быть, белым…

– Сергей говорил, что это тоже фирменная фишка «Шанхая»: вроде бы наслаждение, ощущения, эрекция – просто необыкновенно, волшебно. А все дело в окиси азота.

– Что я вам, химик, что ли? – хмыкнул Рожков. – Перестаньте говорить глупости.

– Ну почему же глупости? – возразила Лариса. – Неужели когда вы сами пользовались услугами «Шанхая», с вами не проделывали ничего подобного?

Лариса почувствовала, как постепенно захватывает инициативу в общении в свои руки. Теперь вопросы можно было задавать с большим нажимом.

– А вы знаете, у меня есть Тамила. Мне ее хватает, – после паузы ответил Рожков.

– Но Тамила, как я слышала, тоже работает там.

– Это другое дело, – строго отрезал Рожков. – И не надо равнять ее с тамошними девками.

Тон Рожкова стал вдруг металлическим и безапелляционным: похоже, Лариса наступила на больную мозоль.

– Она – руководитель балетной группы, – серьезно заявил Рожков, а Лариса с трудом прикусила губу, чтобы не расхохотаться. – Работает во многих ночных клубах. Ее коллектив известен даже в Москве.

– Ну, хорошо. Вернемся к Белле, – примиряюще сказала Лариса. – Вы ее видели в пятницу, насколько я понимаю, до своего визита к Панаеву…

Рожков кивнул в знак согласия.

– А в субботу утром она умерла, – упрямо закончила фразу Лариса. – Вернее, ее убили. И главное подозрение падает на Панаева.

Рожков никак не отреагировал на это высказывание, лишь исподлобья глянул, подозрительно покосившись на Котову. В его глазах, однако, читался немой вопрос: «А, телегу на меня катишь, сука?», но вслух, однако, Илья произнес:

– Но он ее вроде бы как любил.

– У них были близкие отношения?

– Слушайте, девушка! Вы что, меня за идиота принимаете? Если он все рассказал вам, то про это уж точно не умолчал! – Рожков начал раздражаться.

– Любовь между солидным бизнесменом и проституткой? – с ехидцей спросила Лариса.

– Всякое в жизни бывает. Все хотят жить по понятиям, но жизнь берет свое. Он прямо-таки болел этой Беллой… Я сам удивлялся. Вроде бы познакомил-то я его для развлечения, да даже и не с ней, а с другой, молоденькой. А он ушел с ней – Белла-то сама не работает, она – мадам, у которой истек срок годности, прости господи!

Рожков вдруг вспомнил, что о покойниках нельзя говорить плохо, и чисто инстинктивно стал шарить глазами в поисках образа, на который можно было перекреститься. Уставившись на мадонну с младенцем на потолке у самой люстры, он быстрым размашистым движением осенил себя крестным знамением и сказал:

– Господи, прости, я еще смеялся над ним, какую красавицу, предложенную мной, он отверг ради этой подержанной кобылицы! Нет, она баба была ничего, но ведь ей же не восемнадцать лет. А Серега настолько запал на нее, что ключ выдал ей от квартиры.

Рожков еще некоторое время разглагольствовал об удивительной страсти своего партнера и сексуальных способностях Беллы. Но Лариса обратила внимание на его фразу о том, что Панаев выдал проститутке ключ от квартиры! Следовательно, Белла могла попасть в квартиру сама. И тут вставал вопрос о найденной записке, которой размахивала Нонна Леонидовна и предъявила ее следователю. Выходило так, что Сергей сам пригласил к себе Беллу. Но почему тогда не позвонил ей? Все слишком смахивало на роман в стиле прошлого века – передача записок и все такое… Встреча ночью…

С другой стороны, Панаев был мертвецки пьян – какие записки, какие встречи? Может быть, это вообще не та записка… В общем, здесь надо ждать заключения графологической экспертизы.

– Илья, а можно вам задать прямой вопрос? Вам его все равно зададут в милиции… И сейчас у вас будет возможность прорепетировать ответ на него, – вкрадчиво произнесла Лариса.

– Валяйте, – милостиво разрешил Рожков.

– А что вы делали после того, как ушли от Панаева, в ту ночь?

– Поехал домой. Вернее, сначала в «Шанхай», чтобы забрать Тамилу. Кстати, это может подтвердить и мой шофер. Потом забрал Тамилу, и мы поехали сюда, так что, – развел руками Рожков, – ни вы, ни милиция мне это дело пришить не можете. Тамила сама вам это расскажет в случае надобности…

– Хорошо, пока оставим это. Сергей говорил мне, что он был несколько недоволен тем договором, который вы составили.

Рожков нахмурился.

– А кто виноват, что он его подписал?

– Но вы, похоже, воспользовались его недомоганием в то утро, тем, что голова у него была забита любовным бредом!

– Ну, знаете, – перебил ее Илья и в этот момент показался Ларисе напористо грубым, – бизнес есть бизнес. В нашем деле кто подкрутился – тот и на плаву. А кто нет – то, извините, в овраге лошадь доедай. Знаете заповедь: «Плюй на ближнего, сри на нижнего?» И будешь на высоте. Какая страна – такой и бизнес.

– Но вы сами подсунули ему Беллу! – не сдавалась Лариса.

– Откуда я знал, что он в нее влюбится? И не Беллу я ему подсовывал, а красивую восемнадцатилетнюю девку, у которой и грудь, и попка на месте! – распалялся Рожков. – Да что мне вам объяснять – вы же женщина, все равно не поймете! А он с ума сходил по ней… И я не удивляюсь, собственно, тому, что произошло. Он мог ее вполне грохнуть из-за ревности или вообще по пьянке. Он же был совсем никакой, когда я уходил.

– Вы сказали, что поехали потом в «Шанхай», – вдруг вспомнила Лариса. – А видели ли вы там Беллу?

– Нет, ее уже не было. У Тамилы как раз закончилось выступление балетной группы, все собирались разъезжаться. Впрочем, давайте ее спросим… Тамила! – позвал Рожков, обернувшись в сторону кухни.

«Неужели действительно он совершенно ни при чем? – думала Лариса. – Уж очень спокойно и уверенно держится. С другой стороны, может быть, просто хорошо владеет собой?»

А руководитель театрального коллектива, казалось, не расслышала призывный громкий голос своего друга. Она упорно подкрашивала маленький очаровательный ротик.

– Тамила! Иди сюда! – властно крикнул Рожков.

– Что такое? – капризно спросила Тамила, высовываясь из кухни.

– Собственно, это я хотела бы с вами поговорить, – улыбнулась Лариса.

– О чем? – неподдельно удивилась Тамила. – Я не занимаюсь лесбосом…

– Речь не об этом, – проигнорировала ее агрессивность Котова. – Я бы хотела у вас узнать, не помните ли вы, когда последний раз видели некую Беллу Смирнову?

– Что значит «некую»? – возмутилась Тамила. – Она моя лучшая подруга, владелица престижного заведения. Там знаете какие бывают тузы?

На ее лице не отразилось ничего такого, что бы свидетельствовало о ее осведомленности о смерти Беллы, и она не производила впечатление человека, умеющего владеть собой. Скорее относилась к разряду женщин, которым изящество и умопомрачительные прически заменяют мозги.

– Так в пятницу ночью вы видели Беллу? – повторила вопрос Лариса.

– Что значит видела? Вы вообще кто? Вы знаете, с какими важными людьми мы крутимся?

– Дело в том, что Беллы Смирновой больше нет в живых, – выдохнула Лариса, которой надоело препираться с Тамилой. – А я – старая подруга Сергея Панаева, который наверняка вам знаком.

– Что?! – С лица Тамилы медленно сползло презрительное выражение, и его сменила маска ужаса. Женщина медленно отвернулась от зеркала и уставилась прямо на Ларису.

– Кто ее грохнул? – неожиданно спросила она, будто Котова должна была знать ответ на этот вопрос. – Говорила я ей, чтобы она не связывалась с Гришкой!

– Кто такой Гришка? – быстро спросила Лариса, пользуясь состоянием аффекта Тамилы, краем глаза наблюдая за Рожковым.

Он по-прежнему спокойно смотрел телевизор.

– Гришка? Это, ну, как бы вам сказать… Вы же все равно не поймете, девушка! Я так, о своем…

– Это ее любовник?

Лариса уже поняла, что Тамила относится к той категории людей, у которых быстро развязывается язык. Стоит лишь им задать вопрос, как они начинают говорить много лишнего.

– Нет, это ее партнер по бизнесу.

– Из «Шанхая»?

– Нет, он поставлял ей кое-что.

– В смысле?

– Ну, не знаю, – махнула рукой Тамила. – Да что теперь стесняться? Все равно человека нет. Вы же знаете, что «Шанхай» – это публичный дом. Как у каждого подобного заведения, есть свои секреты. Любовь – это ведь искусство, а не то, что думают некоторые.

– И в чем же секрет любви в «Шанхае»?

– Да есть такое древнекитайское средство, которое Гришка сам изготавливал. Ну, я, правда, сильно сомневаюсь, что он не использовал там химии, но какая разница! Главное, это цепляло клиента.

– Я не совсем понимаю…

– Да что же тут непонятного? Был такой гель. Девушки себя обрабатывали, чтобы не заразиться венерой, а заодно у мужиков потенция повышалась. Вы же знаете, они все зациклены на своем «маленьком друге». Ой, что я такое говорю, когда тут такое! – Тамила вдруг неожиданно разрыдалась.

Казалось, что до нее только дошел смысл известия о смерти Беллы, которое принесла Лариса. И по естественной реакции Тамилы можно было судить, что, по крайней мере, она не была причастна к ее смерти. А вот гель, который, оказывается, помогал пленять мужские сердца, попадающий в «Шанхай» через некоего Гришку, – это дело другое. В первую очередь потому, что в состоянии аффекта Тамила первым произнесла именно его имя.

Подождав немного, пока утихнут всхлипы, Лариса спросила:

– Тамила, вы не помните, когда в ночь с пятницы на субботу вы уезжали из «Шанхая» сюда, Белла была там?

– Да, как раз Гришка приехал, а я заканчивала выступление.

– О чем они говорили?

– Да они никогда ни при мне, ни при ком другом тем более не обсуждали свои дела, – несколько обиженно ответила Тамила. – Я только знала, что она платила ему большие деньги. Говорили они минут пять. Белла вышла немного расстроенная и возбужденная, а одна из наших девочек передала ей какую-то записку. По-моему, кстати, от Сергея… Она сразу как-то посмурнела и начала собираться. И все…

– Как звали девочку?

– Марина.

– А где ее найти?

– В «Шанхае», разумеется…

– И Белла уехала сразу после того, как получила записку?

– Да, еще раньше, чем я. И больше я ее не видела.

На глаза Тамилы снова навернулись слезы, и она стала в голос по-бабьи причитать, Рожков же по-прежнему с невозмутимым видом сидел возле телевизора.