Текст книги "Корреспондентка. Встреча с капитаном"

Глава 8. При чем здесь психбольница?

Утром Алиса так и не объявилась. Нефедов, усталый, не спавший целую ночь, пришел в отдел, заварил крепкий кофе и принялся обзванивать больницы, а потом и морги. Никуда девушку с ее приметами не привозили. Значит, надежда еще есть. Раздав ориентировки, он принялся думать. К ее пропаже имеет отношение либо Бондаренко, либо Андрейченко, который возит с собой ее ноутбук. Их нужно контролировать в первую очередь. Пропадает уже второй человек в течение нескольких суток… «А ведь ей угрожали!» – вспомнил он. Надо было приставить к ней человека или охранять ее самому. Он отнесся к угрозам слишком беспечно, о чем теперь горько сожалел и терзался чувством вины.

Нефедов являлся начальником отдела, в его подчинении находилось трое сотрудников, двоих из них он отправил следить за этими двумя фигурантами, а сам остался ждать новостей. И они очень скоро последовали. Через час в его кабинете раздался телефонный звонок, в трубке сообщили, что найден мобильный девушки, которого в ее сумке не оказалось. Телефон в полицию принес честный и бескорыстный дворник. Следователь пригласил благородного гражданина на беседу. В кабинет вошел усатый человек неопределенных лет в спецодежде и вязаной старой шапке. Он поприветствовал Нефедова и начал свой рассказ:

– Утром я, как обычно, освобождаю урны от мусора. Ну и зарплата-то небольшая, собираю бутылки, может еще что ценное. И на этот раз решил проверить, нет ли чего… А тут смотрю – розовое что-то, яркое сверху лежит. Достаю, а это телефон оказался женский, с чехлом. Красивый, большой. Я обрадовался, ну, думаю, богач какой выкинул, себе возьму. А потом пригляделся – розовый, ну зачем мне такой, я же не этот… Ну ладно, хотел подружке подарить, а вдруг кто из наших выкинул, а родственники ищут. Ведь контингент у нас особый. С головой-то не дружат. Того… – дворник покрутил пальцем у виска.

– Чего «того»? – не понял Вячеслав?

– Психи. Я же на территории психбольницы убираю. Там его и нашел.

Это был новый неожиданный поворот. Учреждение вызывало у следователя огромные подозрения, ведь оно уже второй раз «всплывает» в этом деле. Дав указание навести справки про психбольницу, следователь стал строить версии. Все началось с появления странного «родственника» Бондаренко. Алиса рассказывала, что он был выпивши и не подпускал ее к кровати якобы спящей Таисии Павловны. А спала ли она вообще? Может, он ее укокошил. Но видимых повреждений на женщине Максимова не заметила. Возможно, каким-то хитрым способом. Яд, передозировка лекарства – любой вариант возможен. Тело увезли, но вот документы на дом… Когда они успели оформить куплю-продажу? И зачем старушке продавать единственное жилье? Чтобы быстро заключить сделку, нужен юрист, который оформит все так, что не подкопаешься.

Ближе к вечеру Нефедову принесли документы, касающиеся психоневрологического диспансера. Это оказалось загадочное и странное заведение. Руководил им главный врач Терещенко, его назначили на эту должность совсем недавно. А предыдущий его коллега благополучно отправился в «места не столь отдаленные» за то, что силой удерживал в стенах больницы абсолютно здорового пациента, выдавая его за сумасшедшего. За хорошую плату, естественно. Родственники отправили в спецклинику старика, мешавшего им жить в свое удовольствие. Дедушка был крайне колготной и бестолковый, доставал всех своими нравоучениями и никому не нужными советами. За что и поплатился. Но старичок оказался не робкого десятка, сумел вырваться из цепких лап санитаров и отправился прямиком в полицию. Прокурорская проверка по делу показала многочисленные нарушения, главврач лишился должности и свободы, а на его место назначили Терещенко.

Свидетелем по уголовному делу проходила медсестра Валентина Овечкина, она почему-то быстро уволилась после скандала. Это показалось Нефедову очень подозрительным, и он решил, что стоит как можно быстрее с ней побеседовать. В данный момент она работала в городской поликлинике №1. Следователь застал Овечкину на своем рабочем месте – в регистратуре. На все его вопросы женщина отвечала неохотно, видно было, что ей неприятно об этом вспоминать. Она сказала, что только выполняла указания главврача, и ничего не знала о том, что диагноз «шизофрения» выдуман по просьбе родственников. Валентина очень нервничала во время разговора, и Вячеслав шестым чувством ощутил, что она чего-то или кого-то боится. Поэтому он не спешил уходить, а устроил засаду в своей машине. Овечкина выскочила из поликлиники спустя пятнадцать минут, и, оглядываясь по сторонам, засеменила к остановке. Там ее уже ждала машина черного цвета. Нефедов пригляделся и понял, что этот «Фольксваген» он уже видел на днях. Это был автомобиль юриста Андрейченко.

Все ниточки вели к психоневрологическому диспансеру, но толком ничего пока не прояснилось. Зачем этот юрист приезжал туда ранее, и как связана с этим типом Валентина Овечкина? Вопросов оказалось много, а ответов на них не было. Поэтому капитан решил, что больше медлить нельзя, а пора действовать. Пусть даже и не напрямую, так как это было опасно и могло спугнуть похитителей, а, значит, и навредить Алисе, где бы она ни была. У Нефедова в голове созрел план, который он решил воплотить в жизнь немедленно.

Глава 9. Проверка СЭС и «буйные» пациенты

В конце рабочего дня в психоневрологический диспансер вдруг нагрянула неожиданная проверка, о которой никто главврача Терещенко почему-то не предупредил. Люди в белой спецодежде, похожие на инопланетян, предъявили документы сотрудников СЭС и потребовали провести их по всем палатам. В городе свирепствовал педикулез, попросту говоря, вши, и необходимо было проверить каждого пациента вне зависимости от его состояния. Терещенко пытался протестовать, говорил, что у них закрытое учреждение, и этой заразы у них нет. Потом он принялся звонить начальнику СЭС, которому совсем недавно заплатил кругленькую сумму. Тот ответил, что ничего не может сделать, это приказ из Управления здравоохранения города.

Пришлось главному врачу пустить проверяющих в палаты с больными, которые не являлись буйными и вели себя спокойно. Проверять на педикулез такой контингент оказалось делом крайне непростым, большинство из них опасались незнакомых людей в белом и не позволяли подойти даже близко, а уж прикоснуться к голове – и подавно. Поэтому проверяющие осматривали пациентов очень формально, и делали это под защитой двух крепких санитаров. Хотя и сами «сотрудники СЭС» имели неплохие мускулы и могли постоять за себя.

Палаты уже заканчивались, в голове у Нефедова смешались крики, визги, улюлюканье, стоны, перед глазами мелькали перекошенные лица, повторяющиеся жесты, дергающиеся руки и ноги. Следователь, замаскированный под работника СЭС, такого не видел никогда. Он и не думал, что в его родном городе столько сумасшедших. Одни вели себя как дети-дошкольники, прыгали и кричали, другие застыли в странной позе и практически не шевелились. Зрелище было страшное и неприятное. Мир сходит с ума, теперь Нефедов в этом убедился. Но ни Алисы, ни старушки капитан так и не увидел. Им показали даже палаты с буйными больными, но заходить к ним было просто опасно для жизни. Все они оказались мужчинами и вели себя крайне неадекватно.

Последняя дверь была заперта на замок. На вопрос Нефедова Терещенко ответил, что там самые тяжелые, которые предпринимали попытку суицида, поэтому они сейчас в состоянии медикаментозного сна. Конечно, капитан настоял на том, чтобы дверь им открыли. Странная палата предстала перед взором следователя. В ней царила необычная для этого места тишина. Только две кровати стояли вдоль противоположных стен. На них лежали больные, судя по очертаниям, это были женщины.

– Их лица пострадали от осколков стекла, поэтому забинтованы – пояснил главврач.

– Разве они не должны находиться в отделении травматологии? Почему они у вас?

– Это люди, опасные для общества и самих себя. Мы обеспечиваем им надлежащий уход, раны обрабатываем, в общем, тела их уже идут на поправку. А вот души… Чтобы психика восстановилась, мы ввели их в состояние медикаментозного сна, – Терещенко явно нервничал и пытался поскорее увести непрошеных гостей из этой палаты. – Пойдемте отсюда, им нужен покой и тишина.

Доктор схватил Нефедова под руку и потянул к выходу. Но опытный следователь не спешил уходить. Поведение главврача настораживало, он не сводил глаз с одной из пациенток. Но лицо скрывали бинты. Только прорези для глаз и рта открывали белоснежные участки кожи. Вырвавшись из цепких объятий главврача, Вячеслав резко подошел к интересующей его кровати. В помещении наступила гнетущая тишина, все замерли в ожидании. Вглядываясь в лицо больной, Нефедов не понимал, знает он этого человека или нет. Нездоровая бледность, бесцветные, почти фиолетовые губы, синяки под глазами огромной величины и дыхания почти не слышно. Овал лица не разглядеть, все замотано и скрыто. То же самое и на другой кровати, только человек на ней значительно старше, так как участки кожи покрыты морщинами. Нефедов протянул руку к запястью молодой женщины и осторожно пощупал пульс. Кожа была холодной на ощупь, и только вена пульсировала еле ощутимо. Терещенко взвился:

– Что вы делаете! Я же сказал, что их нельзя тревожить! Эти больные в тяжелом состоянии! Зачем вы проверяете пульс? Это не ваше дело. Вы что, врач? Нет. Ваша обязанность – вшей искать. А как чувствуют себя больные, вас не должно беспокоить. Немедленно покиньте помещение. Я надеюсь, проверка на этом закончена. Больше пациентов у нас нет.

Ряженые сотрудники полиции были вынуждены подчиниться. Оснований задерживаться в этом здании Вячеслав не находил, но остаться хотелось, его сердце по-прежнему щемила тревога. Приехав в свой отдел, он стал прокручивать в голове события текущего дня и картины проверки. Последняя палата не выходила у него из головы, и он решил запросить медицинские карточки этих двух женщин, которые находились в бессознательном состоянии. Только как это сделать, чтобы не поднять шумихи? Как узнать фамилии?

Вызванный на допрос дворник Василий работал на территории учреждения давно, на что следователь и рассчитывал. Подробности прошлогодней истории с вырвавшимся на свободу стариком он помнил и сказал, что к бывшему главврачу часто наведывался брат Вали Овечкиной, которая служила раньше в заведении медсестрой. Брат у нее – большая шишка, сообщил дворник.

– Ездит на шикарной машине, своя фирма у него. А сестре помочь не может. Валюха еле концы с концами сводила, любила оно того… выпить. Держали ее только потому, что она с психами хорошо справлялась. Боялись они ее и уважали, строгая была. А потом взяла и уволилась сама, до пенсии год не доработала. А брат ее пару раз приезжал, когда она уже тут не работала. Кого искал, не знаю, а машину видел, стояла.

– Как фамилия брата или название фирмы, не знаете?

– Название не помню, а фамилию… Брат-то родной ее. А Валюха в девичестве была Андреевой, кажется. Нет, погоди, не Андреевой, но похоже… Андрюшина, Андрюшкина… Андрейченко! Точно, Андрейченко.

Глава 10. Родинка. Озарение

Капитан Нефедов страстно желал вызвать Виталия Андрейченко на допрос. Так же, как и «родственника» Перепелкиной Бондаренко. Все они связаны между собой и имели отношение к похищению двух женщин – Таисии и Алисы, Вячеслав был в этом уверен. И то, что они похищены, уже не вызывало сомнений. Но следователь не мог гарантировать, что после посещения полиции, они не побегут сообщать своим сообщникам о том, что под них «копают». И тогда они начнут заметать следы, уничтожать улики и ненужных свидетелей, главной из которых являлась Максимова. Нужно действовать крайне осторожно.

Пока следователь работал, строил версии и предположения, тревога за Алису отходила на второй план. Стоило ему вспомнить, что она пропала, его сердце пронзала острая боль, как будто часть его души осталась с ней, где-то там, в неизвестности, мучается и страдает. Вдруг ей холодно или она хочет пить, есть, или ее обижают, бьют, пытают… Эти мысли просто разрывали Нефедова на части, и, чтобы собраться с силами, он решил выпить кофе. Он не спал уже две ночи и практически ничего не ел. Коллеги отправляли его домой, но он упорно не хотел никуда идти. Спасти Алису сейчас было главной его задачей.

Заварив себе огромную кружку крепкого кофе, капитан добавил в него 5 ложек сахара. Коллеги принесли ему бутерброд, к которому он даже не притронулся. Кусок не лез ему в горло, мысли путались, усталость давала о себе знать. Но если он не поможет журналистке Максимовой, никто другой этого тоже не сделает. В памяти всплыло ее прекрасное лицо, озаренное шапкой золотых волос, белая кожа, голубые глаза и почти всегда улыбающийся чувственный рот, родинка возле нижней губы… У нее почти все лицо было в маленьких родинках – на щеке, у виска, на переносице, возле глаз. Но особенно привлекательно смотрелась именно та, около нижней губы. Она как будто акцентировала внимание на этой красивой части тела девушки и вызывала у следователя непреодолимое желание ее поцеловать. Именно поэтому он не дал ей уйти в день их знакомства, именно поэтому срывался с места по первому ее требованию, бросая все дела. Родинки в этой части лица встречаются нечасто, но сейчас Нефедов понял, что совсем недавно где-то видел нечто похожее… Неосознанные воспоминания слились в целую картинку, и капитан вскочил, опрокинув кружку с кофе. Такие же родинки были на лице молодой белокожей пациентки психоневрологического диспансера, которая, как говорил Терещенко, находилась в медикаментозном сне. Волос девушки следователь не увидел, но кожа, черты лица и, главное, родинка возле нижней губы – все это говорило, что там, в палате лежала именно Алиса Максимова. Как же он раньше этого не понял! Но как она туда попала и почему находилась в таком тяжелом состоянии? Синяки под глазами в пол-лица делали ее почти неузнаваемой, поэтому Нефедов так долго сомневался. Но теперь он знал, что это точно она.

Капитан вызвал к себе своего подчиненного Антона Башкатова и приказал ему срочно привезти Терещенко, Бондаренко и Андрейченко на допрос. Вячеслав не сомневался, что сможет их «расколоть». Устрою им очную ставку, посмотрим, как они себя поведут, думал он. Если не сознаются коллективно, потом поодиночке точно все выложат. Есть такой профессиональный приемчик – если одному преступнику сказать, что сообщник его сдал, то обиженный подельник тоже будет вытаскивать на всеобщее обозрение «грязное белье» своего бывшего товарища. Иными словами, стучать на кореша, который его кинул.

Воодушевленный, следователь решил пока почитать информацию об этих трех фигурантах, чтобы было, чем их «прижать». Но репутация Терещенко и Андрейченко была безупречна, в отличие от бывшего уголовника Бондаренко по кличке Сыч, уже отсидевшего срок за мошенничество. Характер преступления натолкнул Нефедова на мысль, что пропажа Таисии Перепелкиной и неожиданная продажа ее квартиры могут быть аналогичной аферой. Тем более что тут замешан и квалифицированный юрист Андрейченко, являющийся братом бывшей медсестры психбольницы. Подельникам могло прийти в голову заточить в специализированое медицинское заведение никому не нужную одинокую старушку, о которой никто бы и не вспомнил, если бы не Алиса. И искать ее никто бы не стал, не подними она шумиху. Надавив на чувства следователя, она заставила Нефедова начать поиск бабули, а сама в итоге поплатилась за свою любознательность и милосердие. Лежит, словно овощ, в этой неприглядной мрачной палате по соседству с такой же соратницей по несчастью. По возрасту вторая женщина очень подходила под пенсионерку Перепелкину, и Нефедов уже принял решение брать здание штурмом, иначе подельники успеют «замести следы».

Капитан встал со своего кресла, чтобы идти к руководству и вызывать ОМОН, но не успел. В его кабинете раздался телефонный звонок. Следователь взял трубку, и от услышанных в ней слов у него по коже забегали мурашки, и сердце будто упало куда-то в пятки. Дежурный равнодушным голосом сообщил, что горит психоневрологический диспансер.

Глава 11. Пожар. Признания в бреду

Машины с мигалками мчались по ночной улице, пронзая темноту яркими вспышками, и заставляли людей оборачиваться, а транспорт – прижиматься к обочине и уступать дорогу. Прохожие перешептывались между собой и делились главной новостью, а самые любопытные и бесстрашные собрались напротив пылающего психдиспансера.

– Теперь психи-то разбегутся, их разве всех поймаешь? Санитаров мало, хорошо хоть полиция подъехала – поможет ловить, – говорил соседу один из таких наблюдателей.

– Да сами они и подожгли. От них чего хочешь можно ожидать. Если крыша поехала, назад уже не поставишь. Недаром их там заперли, считаются опасными для общества, – отвечал ему такой же любопытствующий. Желания выводить сумасшедших из горящего здания ни у кого из праздно стоящих не появилось. Но вскоре толпе пришлось шарахнуться в разные стороны, некоторые зрители едва не оказались под колесами влетевшей на бешеной скорости во двор «Ауди» серебристого цвета.

– Еще один ненормальный, – возмущалась толпа.

Нефедов, не обращая внимания на крики, выскочил из машины и на секунду остолбенел. Перед ним предстала чудовищная и страшная картина: пылающее как факел здание, летящие в разные стороны обломки стекла, кровли и шифера. А ужасало больше всего то, что практически в каждом окне виднелось искореженное от страха лицо и фигура в белой одежде. Кто-то разбивал окна и кричал, молил о помощи, а самые отчаянные и неадекватные прыгали. Сотрудники полиции и пожарные растянули покрывала, пытаясь их поймать и смягчить удар, благо – всего второй этаж и серьезных травм никто не получил. Пожарные машины подъезжали к окнам и приставляли лестницы, но не все больные решались ей воспользоваться, это осложняло работу, приходилось или долго уговаривать, или затаскивать силой. Постояв несколько секунд, следователь бросился к пылающему входу в левое крыло. Путь ему перегородил сотрудник пожарной службы:

– Стой, куда?! Туда нельзя, сгоришь!

Нефедов не слушал, но тот не хотел его пропускать. И тогда следователь ударил пожарника. Тот отлетел на несколько метров в сторону, и Нефедов, закрыв лицо рукавом, нырнул в едкую и серую горячую пелену. В здании было жарко, обжигающе жарко и темно. Над головой трещали пылающие перекрытия, в запертых на замки палатах кричали и бесновались люди. Но капитан не мог освободить их сейчас. Его сердце рвалось наружу от ужаса происходящего и сочувствия к сгорающим заживо, но по-другому он поступить не мог. Ноги сами несли его в конец коридора сквозь густую пелену дыма, всполохи огня, груды искореженной мебели и мимо молящих о помощи фигур. Вот она, последняя палата, запертая на замки, как и в прошлый раз.

– Алиса! Алиса! – кричал следователь, пытаясь выбить дверь с разбега. Но тяжелая металлическая конструкция не поддавалась. Она даже не дрогнула под натиском сильного мужского тела, так как была предназначена сдерживать агрессию сразу нескольких сумасшедших пациентов. Где-то совсем рядом обвалилась часть потолка, осыпав Нефедова горящими щепками. Вскинув руки, он тушил их, обжигая пальцы. Коридор горел, и медлить больше было нельзя. Вячеслав достал из кобуры пистолет и попытался прострелить замки. Большая часть пуль пробивала прочные металлические детали, но несколько из них отлетели рикошетом. Следователь пострадал от собственного орудия, одна из пуль пробила ему руку. Кровь потекла по пальцам, и он зажал их рукавом. Не обращая внимания на боль, он вышиб ногой почти пробитый замок. Вячеслав потянул здоровой рукой дверь на себя, она поддалась, и следователь оказался внутри.

Тут тоже стояла пелена из едкого дыма. Напрягая глаза, Нефедов разглядел две кровати и лежащих на ней женщин. Подбежав к одной из них, он нагнулся к лицу Алисы. Казалось, что она не дышала. Все так же забинтованная, со связанными руками, она лежала с закрытыми глазами без движения.

– Алиса… – позвал Слава. Но девушка не отвечала. Стиснув зубы от боли, капитан взял девушку на руки и понес. Белые одежды Алисы заливала ярко алая кровь Нефедова, он, качаясь, вышел в коридор и направился к выходу. Лицо его было обожжено и раскрашено пятнами сажи, волосы подпалены, зато девушку он бережно закрыл своей курткой. У двери полицейский хотел забрать у него спасенную, но тот ее не отдал, а лишь произнес:

– Там, в левом крыле в последней палате бабушка еще осталась лежачая. Ее спасайте.

Врачи подбежали к парочке, и помогли уложить Алису на носилки. Капитан вкратце пояснил, что она, вероятно, находится под действием снотворного или наркотиков. Ему тоже оказали медицинскую помощь, руку обработали и забинтовали, пуля прошла насквозь и задела лишь мягкие ткани. На требования работников скорой покинуть машину он показал служебное удостоверение, и его оставили в покое. Всю дорогу он ехал молча, зажав здоровой руке ладонь Алисы и не сводя глаз с его лица. Врачи суетились вокруг нее, мерили пульс и давление, ставили капельницы, но состояние девушки ухудшалось – она надышалась дымом. К тому же, сказывалось отравление большой дозой медикаментов. Давление падало до критических значений.

– Кислородную маску быстро и физраствор с глюкозой внутривенно. Делаем ЭКГ, – работники скорой отодвинули его от больной и стали проводить необходимые мероприятия. А капитан сидел рядом весь бледный и просил вполголоса:

– Алиса, держись. Ты мне так нужна. Я не смогу без тебя, Алиса…