Текст книги "Неформальная экономика. Курс лекций"

Какова диспозиция формальных и неформальных правил поведения в экономике? Возможно ли между ними сотрудничество? Или единственная форма отношений – непримиримая борьба? На наш взгляд, можно выделить четыре варианта соотнесения формальных и неформальных институтов, сводимых к понятиям альтернатива, симбиоз, разделение и коррекция. Опишем их подробнее.

1. Неформальные институты могут являться альтернативой формальным правилам, действуя вопреки им. Альтернативные неформальные институты предлагают более эффективные (дешевые, быстрые) способы ведения бизнеса. Например, обслуживаться бандитской крышей может быть предпочтительнее, чем встать под защиту государства. Важно подчеркнуть, что игнорирование кодифицированных правил поведения, как правило, носит системный характер. То есть неформальные институты пробивают не отдельные бреши в формальном алгоритме хозяйствования, а разносят его в щепки, вырабатывая целостную альтернативную институциональную среду. Новая система функционально дублирует отрицаемую, включая институты прав собственности, схем управления и правил обмена. В этом случае неформальные институты действуют вместо предусмотренных законом кодифицированных норм экономического поведения. Типичный пример – наем работника по устной договоренности вместо заключения с ним контракта, предусмотренного Трудовым кодексом РФ. Этот эпизод означает как минимум неучтенные наличные средства для теневой зарплаты, сокрытие неучтенной продукции, контакт с силовыми структурами для урегулирования возможных трудовых конфликтов и проч. Игнорирование формальных институтов происходит при одновременной выработке параллельной неформальной институциональной системы.

2. Неформальное регулирование может непосредственно опираться на формальные нормы, т.е. существовать в тандеме с ними. Такой симбиоз достигается за счет использования формальных процедур в качестве инструмента реализации неформальных договоренностей. То есть формальные нормы не нарушаются, а неукоснительно исполняются, выступая как средство в механизме неформального согласования интересов. Например, работник, лояльный к воровству шефа, быстрее продвигается по службе. Воровство – неформальный институт притязания на доходы, но новая должность – вознаграждение вполне формальное. Не будь в руках руководителя формальных возможностей продвигать по службе работников, его неформальная практика воровства была бы затруднена. Или, например, взятка. Ведь зачастую взятку дают не за нарушение закона, а именно за право воспользоваться им. В этом случае неформальный механизм взяточничества неотделим от формального порядка дел. Изменится закон, и взятки потекут по другому руслу, возможно, изменится и их размер. Заметим, что формальные нормы, наиболее интенсивно используемые при создании теневых схем, как правило, являются продуктом теневого лоббирования. Такие формальные нормы привлекают внимание и поэтому нуждаются в частом переоформлении.

3. Неформальные нормы действуют в зонах, свободных от формального регулирования, т.е. используются вне сферы действия формального права. Это своего рода модель разделения зоны формального и неформального регулирования. Дополняя закон, неформальные институты регулируют практику, не охваченную нормами права. Хрестоматийный пример – домашний труд, а также обмен дарами в рамках дружеских или родственный сетей. Институты, регулирующие домашнюю или реципрокную экономику, не противоречат формальному праву и не опираются на него как в предыдущих случаях. Они просто работают в ином пространстве отношений. Впрочем, домашней экономикой такая ситуация не ограничивается. В сфере рыночных отношений можно найти множество примеров, когда формальное и неформальное право сосуществуют, не вступая в контакт. Например, большинство контрактов помимо прописанных договоренностей предполагает широкий перечень вопросов, регулируемых на неформальной основе, поскольку формального способа их разрешения не предусматривается. Это вполне естественно, так как формальное пространство кодифицирует уже устоявшиеся практики, оставляя хозяйственные новации на неформальной территории. В этом случае неформальные институты и формальные правила сосуществуют как бы на раздельных полях, регулируют непересекающиеся процессы и весьма опосредованно соприкасаются друг с другом.

4. Неформальное регулирование корректирует экономическое поведение, в том числе законопослушное, придавая ему социокультурную специфику. В этом случае неформальные регуляторы пронизывают все без исключения формы экономической жизни – как подчиненные формальным институтам, так и избегающие их. Система ценностей, солидаристский потенциал, трудовая этика существенно корректируют действие формальных норм. В этом случае неформальное регулирование не противоречит формальному праву, а лишь корректирует действие кодифицированных норм. Этот процесс может рассматриваться как наполнение формальных институтов реальным социальным содержанием и носит повсеместный характер. Например, дружба с коллегами помогает выполнять служебные обязанности, а этническая общность может быть основой кадровой политики фирмы. Заметим: ни одно формальное положение не будет нарушено, но его исполнение будет проходить с учетом неформальных правил поведения людей, связанных узами дружбы или этнической общности. Именно в этом смысле надо понимать утверждение, что погружение в неформальное – единственно возможная форма существования формального.

Фактически конвенциональное деление экономики на так называемую легальную, криминальную, теневую, домашнюю (могут быть другие названия, но суть та же) есть не что иное, как аналитическое разбиение экономической практики на условные «зоны» в зависимости от соотнесения в них формальных и неформальных механизмов регулирования. Рассмотрим этот тезис подробнее.

Неверно думать, что государство регулирует одни процессы и отношения, а неформальные институты – другие. На самом деле объекты регулирования в значительной степени совпадают. Реальная экономическая практика не распадается на ту, что подчинена исключительно формальным или неформальным институтам, а существует как сложный гибрид этих механизмов регулирования. В зависимости от соотношения двух регулятивных механизмов – формального и неформального – можно выделить четыре «зоны» экономической практики (схема 1).

Схема 1

Регулирование экономической практики

Зона 1 – теоретически выделяемая область хозяйствования, где формальное регулирование абсолютно, т.е. не корректируется неформальными нормами. Это возможно в случае «стерильно недосоциализированных» субъектов, действующих в рамках полностью бюрократизированных организаций. На практике такая область отсутствует. Наш социальный опыт не позволяет поверить в существование людей, сверяющих каждый шаг с буквой закона и не отклоняющихся от формальных предписаний. Но даже если представить возможным такое общество, то остается маленькое «но»: закон не может предусмотреть все случаи, поскольку ряд ситуаций возникает впервые и, кроме того, любая ситуация имеет сложный веер разрешений в зависимости от контекста, что делает задачу абсолютной регламентации неразрешимо сложной.

Зона 2 – экономическая деятельность, имеющая два режима регулирования – формальный и неформальный. При этом формальный механизм доминирует. Это означает, что неформальные институты также работают, но не противоречат формальным нормам (законам и контрактам), а лишь выступают дополнением или «подналадкой» их действия. То есть неформальные нормы «обслуживают» формальные, не пытаясь составить им конкуренцию, а наоборот, делая более приемлемым законопослушание с точки зрения привычных форм поведения. В этом случае неформальные регуляторы заполняют ниши, не охваченные формальными правилами, или же действуют как социокультурная коррекция формального регулирования.

Так, в самой жестко бюрократизированной организации остается место для неформальных критериев выбора заместителя, желания привлечь в коллектив однокурсников, отношенческих контрактов с наиболее полезными сотрудниками и пр. В этом случае неформальное регулирование не отменяет формальные нормы, а лишь выступает дополнением или ограничением их действия. Ведь нет закона, запрещающего выбирать заместителя из числа людей, вызывающих человеческую симпатию. И нет запрета на оповещение однокурсников об имеющихся вакансиях. При этом заместитель, возможно, будет подчиняться всем формальным требованиям, предъявляемым к этой должности, а однокурсники будут приняты на работу только в случае соответствия формальным критериям. Речь идет о коррекции, а не об отрицании формальных норм. Или же возможна ситуация, когда вообще нет формальных указаний по какому-то конкретному случаю. Например, об очередности отпусков. И тогда люди договариваются между собой с учетом семейных и прочих обстоятельств. При этом именно неформальные нормы определяют, чьи пожелания должны быть учтены в первую очередь, – молодых, ветеранов, больных, многодетных и проч. Решение доводится до начальника и облекается в форму приказа. Никакого нарушения закона в этом случае нет. Неформальное регулирование решило проблему пробела в формальном праве, детализация которого имеет пределы. Эту область экономической практики принято называть экономикой легальной.

Зона 3 также имеет два режима регулирования. Однако в этом случае неформальные нормы составляют конкуренцию формальным правилам, подменяя и вытесняя их. Законы подменяются нормами обычного права, а вместо контракта действуют договоренности. Так, контракт с работниками подменяется устной договоренностью, а вместо иска в арбитраж обращаются к криминальным авторитетам. Однако формальные институты работают и здесь, но либо как средство достижения неформальных договоренностей, либо как дополнительное ограничение в выборе стратегии неформального поведения. Речь идет об экономике теневой и криминальной.

Теневые договоренности, существующие на стыке интересов предпринимателя и чиновника, – типичный образец деятельности, имеющей два уровня регулирования, – формальный и неформальный. Например, целью взятки (отката) является получение выгодного контракта. Взятка – неформальный договорной регулятор деятельности. Но подписанный благодаря взятке контракт – формальный документ, ответственность за выполнение которого обеспечена системой публичного права. Или, например, обязательным элементом ухода от налогов является утверждение в налоговой инспекции искаженного отчета, т.е. теневая практика совершается при соблюдении формального фискального требования.

Аналогично: таможенник получает неформальное вознаграждение не за то, что пропускает груз без уплаты пошлины, а за то, что на основе фиктивной декларации груза выдает формальные документы, делающие дальнейшее движение груза легальным. В этом случае деятельность импортера основана на договоренностях с таможней (неформальное регулирование) по поводу грузовой таможенной декларации (формальное регулирование). Речь идет о развитии теневой практики при неукоснительном соблюдении формальных норм. То есть соблюдается буква, но не дух закона. Сущность теневых схем (при всем их разнообразии) состоит в согласовании формального и неформального механизмов регулирования экономической деятельности, в результате чего формальные нормы не нарушаются, а используются в качестве средства реализации неформальных договоренностей.

В криминальной экономике, пусть в меньшей степени, также взаимодействуют формальные и неформальные институты. Так, при выборе криминальной стратегии учитывают тяжесть наказания, т.е. пытаются найти компромисс неформального способа обогащения и формальных санкций.

Зона 4 – зона безраздельного неформального регулирования экономики, где обычное право монополизирует регулятивную функцию ввиду отсутствия законодательных экономических норм. Под обычным правом понимается система устойчивых алгоритмов решения хозяйственных проблем, вырабатываемых самостоятельно на основе сложившихся традиций. Этот сегмент представляют нерыночные обмены домохозяйств (реципрокные отношения) и домашняя экономика. Там, где нет закона, действует не беззаконие, а иной порядок регулирования, опирающийся на традиции. Правила поведения в этом случае носят исключительно неформальный характер. Например, трудовая нагрузка женщин в домашнем хозяйстве и характер распределения работ супругов не регламентированы законодательно. Равно как нет циркуляров по поводу взаимопомощи домохозяйств, нет нормативов межпоколенных трансфертов. Однако выделяются устойчиво воспроизводимые формы экономического поведения в семье, в отношениях с родственниками и друзьями.

* * *

Итак, значимость неформального регулирования различается в диапазоне:

• единственный регулятор (домашняя и реципрокная экономики);

• доминирующий (теневая и криминальная экономики);

• дополнительный (легальная или так называемая формальная экономика).

Соотношение формального и неформального имеет, как минимум, четыре градации. Неформальные институты могут:

• вытеснять формальные правила, подменяя их;

• занимать пространство, свободное от формального регулирования;

• нарушать «не букву, но дух закона», используя правовой документ как инструмент достижения неформальных договоренностей;

• корректировать («очеловечивать») процесс выполнения формального права.

Отсюда следует довольно простой вывод. Неверно определять неформальную экономику как область экономической практики, регулируемую исключительно неформальными институтами. Это справедливо, да и то с оговорками, лишь для домашней экономики и сетевых обменов домохозяйств, что далеко не исчерпывает сферу неформальной экономики. Более точно определять неформальную экономику как область экономической практики, где неформальные институты являются либо единственным, либо доминирующим механизмом регулирования (в терминах вышеприведенной схемы – совокупность третьей и четвертой зон). Неформальная экономика – порождение ситуации, когда какая-то область экономической практики либо в принципе не подпадает под формальное право в силу традиций (домашняя и реципрокная экономика), либо, имея формальное регулирование, игнорирует его, не исключая при этом использование «буквы закона» как инструмента реализации неформального договора (теневая и криминальная экономики).

Лекция 6
СТРУКТУРА НЕФОРМАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ: ФОРМЫ КАПИТАЛОВ, ТИПЫ ОРГАНИЗАЦИЙ И ВИДЫ СВЯЗЕЙ

Любая экономическая деятельность предполагает некоторое сочетание структурных и институциональных основ. На одной структурной основе могут развиваться качественно различные типы хозяйств, дифференцированные институционально. И наоборот, схожие институты, «обслуживающие» различные структурные элементы, порождают разные экономические практики.

В самом общем виде структура экономической деятельности – это ее организационно-субъектный расклад, т.е. набор организационных элементов, внутренние и внешние связи которых создают платформу для взаимодействия субъектов. Но сами по себе эти элементы «мертвы». Для того чтобы быть основой хозяйственной практики, структура нуждается в правилах поведения участников экономического взаимодействия, т.е. в институтах. Институты (формальные в виде законов или контрактов, а также неформальные в виде социальных норм или частных договоренностей) регулируют поведение экономических агентов, а также арбитров, определяющих санкции за нарушения правил игры.

В качестве отправного момента используем схему, предложенную В. Радаевым: среди основных структурных элементов экономической деятельности он выделяет ресурсы (формы капитала), организации и связи [Радаев, 2003а, с. 65]. Эту схему можно свести к утверждению: структура хозяйствования – это совокупность разнокачественных агентов, капиталов и каналов взаимодействия.

Как же в таком случае выглядят структурные элементы неформальной экономики? Каковы структурные различия, обеспечивающие качественное разнообразие ее сегментов?

Отметим, что социальные науки давно и прочно отошли от отождествления капитала со средствами производства, точнее с общественными отношениями, придающими обладателю средств производства особое положение в обществе. Эта традиция наиболее последовательно была реализована К. Марксом и вела к изучению экономического развития на макроуровне. Авторитет Маркса был столь велик, что на долгие годы проблематика форм капитала свелась фактически к диверсификации видов экономического капитала. Это единомыслие разрушили П. Бурдье с идеей социальных полей, фактически сводящихся к многообразию капиталов, Г. Беккер, развивающий теорию человеческого капитала, и др. Маховик анализа капиталов набирал обороты. И вот уже социальные науки оперируют капиталом символическим, культурным, административным, политическим и др. Сравнительный анализ этих форм проведен В. Радаевым. Предложенный им спектр форм капиталов и их характеристик лежит в основе наших дальнейших рассуждений [Радаев, 2003б].

Экономический капитал используют различные сегменты неформальной экономики – домашняя, теневая, криминальная, а также экономика нерыночных обменов домохозяйств. Это означает, что, ограничиваясь анализом экономического капитала, невозможно вообще (или возможно с минимальным содержательным результатом) их дифференцировать. Поэтому разумно обратиться к иным формам капитала, определяющим специфику разных видов неформальной активности. О каких капиталах идет речь? И какие специфические организационные формы и виды связей создают качественное разнообразие сегментов неформальной экономики?

Нерыночные обмены домохозяйств основаны на готовности людей, игнорируя принцип эквивалентности, вступать в бесконечные дары-отдаривания. Неэквивалентность обмена не означает отсутствия взаимности. Такая взаимность не обязательно является материально-осязаемой, выступая зачастую в форме психологической поддержки, подчеркнутого уважения, демонстративной лояльности и т.д. Тем самым любой дар формирует систему ответных обязательств, форма и время которых не оговариваются. Эти обязательства имеют два важных свойства: в идеале они не имеют срока давности и способны накапливаться. Таким образом, система дарообмена – это ритуализированный процесс, сущность которого состоит в формировании и приращении потенциала ответных обязательств. Конечно, в этой системе могут быть сбои, и ответные обязательства могут быть не выполнены. Это обстоятельство отнюдь не умозрительного свойства. Поэтому правильнее говорить, что реципрокные взаимодействия формируют не систему взаимных обязательств, а систему ожиданий по их поводу. Совокупность ожиданий того, что члены дарообменной сети поделятся находящимися в их распоряжении ресурсами и возможностями, – суть социального капитала. Социальный капитал иногда называют сетевым, подчеркивая тем самым, что сеть мобилизует и аккумулирует ресурсы сетевого сообщества, которые через систему личных контактов становятся доступными ее отдельным членам. Другими словами, социальный капитал связан с доступом к сетевым ресурсам, которые могут быть мобилизованы индивидом или группой в виде совокупности неформальных обязательств, действующих в рамках этих сетей[33]33
  Некоторые авторы трактуют сетевой капитал как «клубное благо», подчеркивая, что им владеет определенная группа лиц [Курбатова, Апарина, 2008].


[Закрыть].

Важно подчеркнуть, что формирование и приращение социального капитала не сводится к эскалации ответных обязательств, но включает также неукоснительное соответствие ожиданиям по поводу собственного поведения. Обман ожиданий участников сети приводит к аннулированию их обязательств. Фактически это означает исключение из сети. Боязнь изоляции принуждает к исполнению обязательств. Паутина ожиданий закручивается в пружину взаимных услуг.

Очевидно, что в нерыночных обменах домохозяйств важную роль играют и другие формы капиталов. Но именно социальный капитал как совокупность взаимных ожиданий того, что неформальные обязательства будут добровольно выполнены и участники сети в нужный момент поделятся своими возможностями, составляет ресурсную основу реципрокных обменов, определяя их сущность и функциональную специфику.

Организационной основой реципрокных взаимодействий являются сети домохозяйств, связанных родственными и дружескими отношениями. Это определяет их устойчивость и открытость к вовлечению новых членов. Вхождение в такие сети – вопрос не одного дня, но и выход из них – вопрос не одного проступка. Членство в таких сетях может быть нормативно предписано, несмотря на невыгодность с экономической точки зрения. В таких сетях воспроизводятся социальные статусы, формируется механизм социальной амортизации, поддерживаются слабые домохозяйства силами сетевого сообщества. Целесообразность такого членства выходит за пределы экономической рациональности, восходя к тому, что К. Поланьи называл субстантивной экономикой.

Сети домохозяйств, реализуя стратегию совместного выживания и воспроизводства социальных статусов, пронизывают все социальные слои. В единый механизм амортизации от социальных и экономических потрясений вовлечены бедные и богатые, молодые и пожилые, высоко– и низкостатусные семьи. И чем более враждебно государство, тем более организована и широкомасштабна межсемейная кооперация как объединение усилий в целях выживания. И наоборот, взятие государством или другими крупными собственниками на себя ряда важных социальных функций ведет к ослаблению неформальной кооперации, к низведению ее на уровень культурно-духовной и психологической поддержки, т.е. к хозяйственной атомизации домохозяйств.