Текст книги "Что не любят читатели? Для начинающих писателей"

Впечатлительность и чувствительность хороши для творчества

Правое полушарие включает образное мышление. Процесс творчества – абсолютно иррационален. Авторская мысль бредёт своими тропами или летит (это смотря у кого как), поэтому творческая индивидуальность вам обеспечена, куда бы она вас не завела.

Но критику остановить вы не сможете. Приготовьтесь отрастить себе вместо кожи броню.

Отрастить броню, желательно такую, как у танка.

Скорее всего вы сейчас думаете: «Зачем?».

Поверьте мне на слово. Броня вам понадобится. Автору она просто жизненно необходима. Иначе в писательстве вы долго не протянете.

Однажды мне захотелось пофилософствовать на эту тему и у меня созрел шуточный экспромт, который не претендует на высокую поэзию, но всё же будет не лишним вставить его сюда.

Впечатлительной натуре трудно жить в литературе

 
Впечатлительным натурам
Тяжелее всех в культуре,
В живописи и в скульптуре,
Трудно и в литературе.
Даже малую брошюру
Режет дура-редактура,
Критики, как самодуры,
Тычет пальцем корректура,
Рыщет между строк цензура…
Уважение в натуре
Надо заслужить в культуре,
В живописи и в скульптуре,
Асом стать в литературе.
В этой сложной процедуре,
Равной риску-авантюре,
Чтоб не стать макулатурой,
Не скатиться к конъюнктуре,
Надобен талант в натуре.
 

(С. В. Алексеева, 13 апреля 2017 год)

На самом деле редактура, корректура, конструктивная критика и цензура необходимы.

Саморедактура

В этой главе я размещу свои ответы на часто задаваемые мне вопросы о редактировании. Включаем для редактирования левое полушарие мозга.

Саморедактура – обязательное редактирование своего текста автором.

ВОПРОСЫ. Некоторые авторы редактируют текст почти столько же времени, сколько его пишут. Бесконечно улучшают, правят детали, подбирают точные формулировки. Другие стараются писать сразу набело. И если их просят переделать уже написанное, что-то отрезать или добавить, им порой проще написать новый рассказ, чем кромсать старый. А как вы работаете над текстом? Вы склонны к саморедактуре?

МОИ ОТВЕТЫ. Пишу текст и в процессе написания иногда редактирую некоторые места. Когда напишу книгу полностью, то даю тексту полежать, а голове от него отдохнуть. Примерно через две-три недели начинаю текст вычитывать и редактировать, придирчиво, дотошно, занудно, самокритично.

Редактирую текст книги не менее трёх раз: первый – для себя, второй – для друзей и третий – для любителей критиковать. Иногда редактирую текст книги больше трёх раз, но это уже приступы перфекционизма.

Прочитав отредактированный текст чистовика, через некоторое время понимаю, что руки чешутся чего-нибудь улучшить и довести до совершенства, но идеал всегда остаётся недостижимым.

Давно опубликованные книги редактировать и исправлять повторно смысла нет, поэтому пишу новые книги.

У меня имеется склонность не только к саморедактуре, но и к самокритике.

Советы по редактированию текста

Сама редактирую свой текст в электронном виде и распечатанный на бумаге.

Прочитываю текст вслух вполголоса. Сразу чувствуется, где фраза корявая или слишком длинная – тогда физически неудобно её вслух произносить.

Для бета-ридера и корректора обязательно распечатываю текст перед тем, как он будет править. С бумаги и с экрана текст воспринимается совершенно по-разному. На бумаге проще делать пометки.

После бета-ридера и корректора исправляю текст с учётом замечаний. Если с каким-то замечанием не согласна, то оставляю свой вариант.

С бета-ридером и корректором никогда не спорю и ничего им не доказываю, так как мне нужна их помощь, правдивые замечания, внимательность, дотошность и придирки, а не сладкая лесть.

Идеально после авторского редактирования (саморедактуры) отдавать книгу для редактирования хорошему профессиональному редактору, а потом исправлять текст с учётом его замечаний. А после профессионального редактора отдавать книгу на корректуру хорошему профессиональному корректору.

Лучше всего, чтобы редактор и корректор были два разных человека.

Профессиональная редактура и корректура стоят денег, причём, немалых. Не все начинающие авторы могут себе это позволить.

Не останавливаться на достигнутом

Автор книг никогда не перестаёт учиться у преподавателей, критиков, других писателей и даже у читателей. Особенно у читателей!

«По-вашему, читатели знают, как авторам надо писать книги? – спросите вы. – Ладно ещё учиться у критиков или у других авторов книг, но почему надо учиться у читателей?»

Потому что читатели знают главный секрет: что и как в тексте на них воздействует, и что им нравится в книгах.

Именно читатели могут лучше всего ответить авторам на вопрос:

«Что читателям нравится или не нравится в книгах?»

Конечно, каждому автору хочется знать, какие писательские приёмы и сцены нравятся или не нравятся читателям.

И об этом мы узнаем от самих читателей, но только чуточку позже. А сейчас нам бы не мешало познакомиться с читателями поближе и узнать, какие они бывают, наши читатели.

Скорее всего, читатели бывают такие же, как и писатели, – все разные. Авторы книг ведь тоже чьи-то читатели.

А вот и главный вопрос: чем отличаются одни читатели от других? Об этом поговорим в следующей главе.

Кое-что интересное о читателях в шутку и всерьёз

Вы когда-нибудь задумывались, какие бывают читатели? Догадываюсь, о чём вы подумали. Правильно. Вкусы у людей разные.

Читатели бывают разные

– Пожиратели книг – или всеядные читатели, имеют повышенный книжный аппетит, разнообразный вкус и разносторонние взгляды. Читают постоянно и много, книжной «диеты» не переносят, «воздержания» от книг не приемлют, позволяют себе книжные «излишества», книжные «запои» и «переедания».

– Многостаночники – или многозадачники, читают одновременно несколько книг разной тематики и разных жанров, погружаются в параллельные миры разных книг посредством «квантовых скачков» (перескакивания) и умудряются ничего не перепутать. Такая способность – отличительное свойство высокой оперативной памяти их мозгового компьютера.

– Сериальщики – или сериальные наркоманы, читают преданно и запоем только любимые циклы с многотомной основной частью, обросшей сиквелами и приквелами. Буквально живут своим любимым книжным сериалом. Когда он заканчивается, долго страдают от «ломки», пока не найдут новый.

– Литературные позеры – или выпендрёжники. Они всегда выше всего того, что читают «неискушённые остальные», поэтому предпочитают книги «для избранных». Не пытайтесь спрашивать, по какому критерию они отбирают себе книги для чтения – «вы всё равно не поймёте», это «не для средних умов», не для таких, как вы, иначе бы вы не спрашивали.

– Бумагопоклонники – ярые фанатики бумажных книг и приверженцы старых традиций. Бумагопоклонники предпочитают читать только бумажные книги, электронные и аудиоверсии книгами принципиально не считают, любят книжный запах, перелистывание страниц и шуршание бумаги, получают чувственное удовольствие, держа в руках книгу в твердом переплёте.

– Электронщики – предпочитают электронные книги и ридеры, носят в кармане целую библиотеку, читают везде: дома и на работе, в транспорте, во время обеденного перерыва в кафе, со своей электронной библиотекой никогда не расстаются. Бумажные книги электронщики презрительно именуют «кирпичами» и «убийцами лесов».

– Аудиоманы – предпочитают чтению прослушивание книг, любят хорошие истории и красивые голоса, часто ходят в наушниках и «читают» всегда и везде: на работе, во время обеда, на пешеходных переходах, в транспорте, за рулём и даже во время сна.

– Читатели-бросатели – начинают читать книгу, но никогда не дочитывают её до конца. Их интерес быстро испаряется, внимание рассеивается, и им становится скучно. Чтобы отвлечься, берут другую книгу, потом следующую, в результате так и не могут нормально закончить ни одного произведения. Часто такие горе-читатели предпочитают смотреть фильмы.

– Любители экранизаций – читают книги только после просмотра фильма или сериала. Прежде чем начинать читать книгу, предпочитают посмотреть снятый по этой книге фильм. Составляют списки для чтения на основании просмотренных фильмов.

– Любители спойлеров – начинают читать книги с конца, любят хэппи-энды, ненавидят неопределённость в финале, не любят сложности, запутанные сюжеты и замысловатые интриги. Не заглянув в конец, не начинают читать. Если финал книги их устраивает, то они читают с самого начала.

– Любители премиумов и бестселлеров – ценители книг-лауреатов престижных премий и книг, объявленных бестселлерами. Считают, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на «никому не известное барахло», не ищут новые интересные книги и новых авторов, предпочитают, чтобы это за них делали профессионалы: издатели, критики и жюри. Доверяют рекламе крупных издательств и вкусам жюри больших премий и букеров. К книгам, которые не стали бестселлерами или победителями конкурсов, относятся презрительно, а к авторам таких книг – с недоверием.

– Звёздочитатели – читают только «топовую» литературу, смотрят на рейтинги и наличие «звёзд», в основном, предпочитают пятизвёздочные книги (пять из пяти), к прочим относятся брезгливо, как к плохому коньяку. Для них неважно, что за начинка внутри под обложкой: приторное крем-брюле, лимон или прокисшие щи. Для них съедобно всё, что с высокими рейтингами: переварят любой тренд и не поморщатся.

– Клубители – завсегдатаи книжных клубов, у которых особый стиль жизни. В клубы иногда вступают целыми семьями или со своими закадычными друзьями, однокурсниками, товарищами по школе, детскому саду или дворовой песочнице. Вместе обсуждают прочитанные книги, пьют чай и кофе, едят печеньки, отмечают дни рождения свои и любимых авторов, посещают книжные мероприятия. Любимчики библиотекарей и просто общительные неугомонные читатели. Иногда состоят одновременно более чем в двух клубах и всячески стараются привлечь туда всех родственников и знакомых.

– Перепрочитыватели – любители перечитывать книги, некоторые буквально зачитывают до дыр, предпочитают новому привычное и давно знакомое. Не любят покидать «зону комфорта»: лучше проверенная литература, чем какие-то книжные новинки. Уверены, что всё лучшее и хорошее уже давно написано горячо любимыми классиками или всем известными и признанными современниками.

– Книгоискатели – принципиально не читают «топовую» литературу, не доверяют рейтингам и премиям, а полагаются сугубо на собственное мнение и собственный литературный вкус. Трудолюбивые книгокопатели, которые перерывают кучу литературы, чтобы откопать и выудить из-под «топов» настоящие сокровища.

– Интеллектуальные гурманы – особый подвид книгоискателей, истинные ценители, выбирающие из найденных сокровищ литературы те, в которых чувствуется неповторимый «букет» и послевкусие. «Посредственностью» не питаются, боясь оскорбить свой изысканный литературный вкус.

По восприятию читатели тоже бывают разные

– Книгосмакователи – медленные в-детали-вникатели.

– Книгоглотатели – быстрые в-детали-не-вникатели.

– Книгоразбиратели – дотошные читатели с синдромом «эксперта», знают, как надо писать правильно, причём, иногда даже лучше автора книги.

– Переживатели – эмоционально-зависимые от книжной истории читатели, которые в буквальном смысле пропускают все события книги и переживания героя через себя. Если герой умирает – это оборачивается для них настоящей трагедией.

Что не любят читатели?

Однажды я задумалась, что же всё-таки любят читать люди. Конечно, мне было понятно, что вкусы у всех разные. Но всё же… Поиск в интернете не дал ответа на этот вопрос.

Но неожиданно для себя я нашла ответ на вопрос: «Что не любят читатели?»

Собранная информация показалась мне очень интересной, потому что ответы на этот вопрос дали сами читатели.

Выборку я сделала из высказываний читателей в результате живого общения в читательских клубах, а также нашла ответы в читательских группах и блогах, и среди обсуждений на читательских форумах.

Чаще всего читатели обсуждают, какие писательские приёмы и сцены им не нравятся. Итак, информация к размышлению для авторов. Выбраны наиболее интересные высказывания.

Ответы читателей на вопрос «Что не любят читатели?»

«Читаю сейчас книгу. Автор героев представил, но не описал. Я уже страниц 50 прочла, а вместо людей в моём воображении бродят какие-то тени безликие. Я уже их путать начинаю…»

«Мне не по душе большое количество действующих лиц. Особенно, когда автор не в состоянии более-менее увязать все сюжетные нити. Этим зачастую грешат авторы многотомных фэнтези-эпопей. Мелькает некое имя, смутно знакомое, начинаешь копаться в памяти и вспоминаешь, что это имя первый и последний раз появлялось два тома и 800 страниц назад…»

«Режет глаз часто употребляемый некоторыми авторами так называемый „тройной бит“ – стилистический приём, когда написаны подряд три слова, преимущественно прилагательные, особенно сокращенные (краткие): „он был худ, высок и сутуловат“ или глаголы „пришёл, увидел, победил“. Они употребляются подряд для усиления ритма и пущего воздействия на читателя. Так вот, когда на меня так „воздействуют“ через страницу, хочется „двинуть“ автора на мастер-класс какой-нибудь. Пусть ещё пару приёмчиков освоит…»

«Мне не по душе, когда пишут одними глаголами и предложениями из одного слова. Примерно так: «Выстрел. Падаю. Он подошел. Наклоняется. Лицо – как маска. Изгибаюсь и бью! Ногой! Он отлетает…»

«Не люблю, когда персонажи возникают, как черт из табакерки, и исчезают без объяснений, по принципу „мавр сделал свое дело“. Это еще не худший вариант, когда „сделал своё дело“, хуже, когда никакого отношения к развитию сюжета „проходящие мимо“ персонажи не имеют…»

«Мне не нравится, что некоторые авторы любят предложения начинать со слов „или“, „но“, „и“. За этим рубленым стилем скрывается элементарная боязнь расставить неправильно запятые, я думаю…»

«Действуют на нервы две вещи: скомканный, отрывистый сюжет и натурализм со склонностью к садизму…»

«Не нравится приём, особенно полюбившийся новым фантасто-фэнтезийщикам: разрезать историю на части, перемешать и в произвольном порядке раскидать её куски по книге. На тебе, читатель… Путаница выходит изрядная, тем более, что автор некоторые „куски“ просто „теряет“…»

«Эти „рваные“ сюжеты уже достали!»

«Коробит писание не вытекающих друг из друга предложений в один абзац без соединительных слов-мостиков или без пробелов, обозначающих новую мысль…»

«Раздражает сплошной текст, где нет „просветов“. Трудно читать текст, не разбитый на абзацы, а также очень длинные предложения. Это преимущественно „умные“ книги. Конечно, есть и исключения…»

«Читаешь книгу о том или ином историческом событии – вдруг хоп, отступление автора: „Эти революционеры были такие с… Мой дедушка был жандармом (кристальной души человек и душка), вот он такое рассказывал…“ Посмотрю я на человека, который скажет, что его родственник был упырь и палач…»

«Читаешь, книга интересная (много фамилий, фактов, экспрессия налицо), но есть в ней пара спорных моментов. Вроде бы автор написал и хорошо, но следует ремарка: „Со мной не могут согласиться только доморощенные интеллигенты, тайно шипевшие на кухне раньше и получающие подачки Сороса сейчас“. Впечатление сразу пропадает…»

«Раздражают притянутые за уши совпадения…»

«Не выношу мат, бранные слова и „выражения“ в книгах. Натурализм, в том числе в изображении разного рода жестокостей; использование в речи героев, а то и в качестве сюжетной основы, широко известных анекдотов и хохм…»

«Не люблю (ненавижу просто!), когда в качестве сюжетного хода или сюжета берется „инверсия“ известной книги. У Толкина эльфы хорошие? Значит пишем книгу о Среднеземье, где эльфы – бяка; берем мир Полудня и выворачиваем – оп! И у нас лицемерная диктатура. Ладно ёщё, если бы просто заимствовали, так ведь нет. Чем-то (хотя и отдаленно) это напоминает человека, который радостно сообщает ребенку, что Деда Мороза нет и никогда не было…»

«Ненавижу попытки сымитировать живую речь при помощи нецензурных выражений. Если в книжке есть мат – сразу на помойку.

Ненавижу натуралистическое описание жестокости или страданий.

Ненавижу тупых главных героев.

Не люблю, когда в середине повествования меняется стиль.

Не люблю рояли в кустах.

Очень не люблю, когда в начале-середине идет очень закрученная интрига в детективном стиле, в конце выливающаяся в пшик. Типа: «а потом он проснулся и оказалось, что это все было наркозным бредом после вырезания аппендицита»…»

«Самое-самое нелюбимое – это, когда все лихо закручено, а потом – опа! И все умерли, причем, одновременно и без развязки событий… Или такое, когда автору то ли надоедает писать, то ли еще что, и заканчивается всё чем-то вроде: «И они сошлись в смертельном поединке. Конец!»…»

«В детективных сюжетах раздражает: нарушение писаных и неписаных правил. Я имею в виду всех этих „близнецов, разлученных в детстве“, „яд, который невозможно обнаружить“ и прочее…»

«Бесит избитейший ход, когда на третьей странице изобретатель, гуру или просто некто, владеющий ситуацией, знакомит читателя с означенной ситуацией. Ну неужели обязательно всё мне разжевывать?..»

«Раздражают ярлыки, демонстрирующие непонятливому читателю, что автор круто владеет предметом. Например, открываю книгу о Средневековье и сам с собою заключаю пари, на какой странице появится „тупой арбалетный болт“ и насколько растянется объяснение, почему именно болт и почему именно тупой. Такое ощущение, что упомянув этот несчастный болт, писатель выписывает себе бейджик „профессионал-историк“, цепляет на лацкан и… и через пару абзацев у него „отряд рыцарей поскакал по болоту“ и прочее в том же духе…»

«Мне очень не нравится, когда герой средневекового романа (например, в фэнтези) мыслит категориями современного человека, более того, употребляет в своей речи слова, которых он знать в принципе не может…»

«Не люблю ляпы, вызванные незнанием предмета, как автором, так и переводчиком. Как раз недавно читаю: «… весло было с правого борта, который с тех пор называется правым…». Раза с третьего только дошло: правый борт называют штирборт, от «штир» – править, управлять (сравнение: штурвал, штурман), а переводчик перевел «штир» дословно, как «правый», не зная специфики предмета…»

«Дико раздражает якобы „подростковый“ сленг. Ну не говорят так, не говорят! Хотя описанное к литературе относится с большой натяжкой…»

«Мне как-то попалось „славянское фэнтези“, где автор старательно делал стилизацию под старину. „И поплыли они на восход…“ и так далее. В общем, такой былинный стиль. И вот плыли герои на восход, плыли, и повстречали они недругов и сразились с ними… И вдруг вопль: „Вау, парни, мы их сделали!“ Все труды насмарку…»

«А еще очень неприятно, когда автор явно ассоциирует себя с главным героем (или наоборот), приписывает ему качества, которыми сам бы хотел обладать, стиль жизни, события, профессию. В общем, фантазирует, как закомплексованный подросток…»

«А я не люблю описания одежды, детальное такое. И еще, когда про еду много пишут, что съели-выпили, смены блюд, как будто меню какое-то читаю…»

«Не люблю, когда безграмотность выдаётся за „индивидуальность“…»

«Терпеть не могу, когда эти писаки переиначивают названия классических и прочих полноценных литературных произведений. К примеру, „Много шума из никогда“ или „Полет над гнездом индюшки“…»

«Мне не нравится, когда автор не передает мысли персонажа, а многозначительно оставляет: «И тут он задумался и понял…». Я, например, крайне редко понимаю, что именно понял герой, из-за этого чувствую себя слегка дурой…»

«А меня убивают нескончаемые диалоги!

– …

– …

– …

И вот так на целую страницу. Я на пятой реплике перестаю понимать, кто кому говорит…»

«Хорошо ещё, когда реплики чередуются (можно хоть посчитать, где чья реплика), а иногда автор в двух строках с пометочкой» – » пишет слова одного и того же персонажа, вот тогда совсем мрачно…»

«Не люблю, когда автор использует много красивых и умных иностранных (или не иностранных) слов ради плетения кружевных словес. Когда словеса плетутся ради самого плетения словес…»

«Тоже не люблю словесные кружева ради плетения. Иногда вчитаешься в эту вроде бы красивую словесную плетёнку, а в ней смысла – ноль, просто набор красивых слов…»

«Не люблю, когда главный герой – просто совершенство (фантастика этим делом грешит). Он одним ударом сражает наповал как минимум двух противников, владеет всеми видами оружия в совершенстве. Красив, как Бог. Чертовски обаятелен. Разговаривает по меньшей мере на половине языков данного измерения. И еще он очень умен, распутывает любые интриги и знает всё на свете…»

«Не люблю, когда автор не скупясь развешивает „не выстрелившие ружья“. Особенно, если это какая нибудь интересная неоконченная история или загадочный персонаж, и ты всё ждёшь, чем дело-то кончится, или что это за человек. Но вот ты дочитываешь последние строки, а „ружьё“ продолжает висеть, так и не выстрелив…»

«Не нравится, а иногда так просто выводит из себя обилие многоточий в конце абзацев. Как-то при таком синтаксисе сюжет воспринимала уже на 2/3 и угадывала, после какого сюжетного поворота вновь последует многоточие. Создаётся ощущение какой-то незаконченности, рыхлости текста. Если при этом ещё и намеки на развитие какой-либо сюжетной линии типа „тогда она еще не знала, чем все это обернется в будущем“ или „позже она будет вспоминать об этом, как об одном из самых страшных мгновений в своей жизни“, которые непонятно зачем возникают и так и теряются, то… книжку дочитываю, но доверие к автору как-то незаметно утрачивается…»

«Откровенно раздражают отдельные грамматические ляпы, причем одни и те же, так что списать это на случайность или опечатки никак не выйдет…»

«Еще раздражает чрезмерная зацикленность автора на технических/научных деталях. То есть когда долго, нудно и скрупулезно (порой аж на несколько страниц) описывается устройство машины времени, особенности ДНК инопланетного мутанта и так далее. Оно, конечно, по сюжету это может быть необходимо, но надо же знать меру… Ну не собираюсь я строить эту самую машину времени или мутантов в пробирках выращивать, не надо мне подробных инструкций!»

«Самоцитирование очень раздражает. Когда автор делает описание, скажем, персонажа страницы так на полторы в начале книги, а потом где-нибудь в середине хочет напомнить о нем. И копирует весь текст с минимальными отклонениями. Надеется, что у читателя за 200 страниц память отшибло?..»

«А я не люблю, когда автор зацикливается на одном персонаже и заставляет всё видеть его глазами, если написано не от первого лица…»

«Не люблю повторяющиеся повторно повторы: „Только холодок вдруг родился где-то в горле, как маленький холодный комок пробежал по груди… Я старался не думать о холодке, иногда возникающем внутри…“ Не слишком ли много холодных холодков?..»

«Терпеть не могу, когда автор заставляет героев „успеть всё сделать в последний момент“, и так страница за страницей…»

«Не люблю затянутые описания природы на несколько страниц, а также быстрые и скомканные сюжеты. Герои за пару глав успели везде побывать и переделать столько, что я уже забыл, с чего все начиналось…»

«Не люблю, когда книга кончается ничем – кучи не отвеченных вопросов и незаконченный сюжет…»

«Не люблю, когда в романах на историческом фоне авторы выбирают в качестве персонажей реальных исторических лиц, заказывают на ближайшей помойке пару самосвалов грязи и старательно этих персонажей да этой грязью мажут, мажут, мажут… И вся эта мазня противоречит историческим фактам…»

«Не нравится, когда повествование логически катится к счастливому (или почти счастливому) концу, но тут автору начинает казаться, что в произведении не хватает трагизма, и нужно добавить что-нибудь душещипательное, типа смерти одного из персонажей на ровном месте. И понеслось…»

«Не люблю, когда по прихоти автора или (что даже гораздо хуже) для того, чтобы связать рассыпающийся сюжет, автор заставляет героев совершать поступки, противоречащие человеческой логике, а потом еще долго втолковывает недоумевающему читателю, почему герой так поступил, чем, естественно, еще больше разочаровывает и злит читателя…»

«Не люблю сверх избыточности… когда „бесконечная вечность отражается на сиюминутности лица“, неотразимые удары сотрясают Вселенную. И все от них, тем не менее, уворачиваются…»

«Не люблю «орущих» и «вопрошающих» авторов, то есть тех, у которых через строчку»!!!» или»???». А еще они любят замирать глубокомысленными троеточиями по… 5… раз… в… предложении…»

«Не люблю, когда используют в тексте страдания ребенка. Вариант „беспроигрышный“, это понятно. Но мне становится физически плохо, и я злюсь на автора…»

«Не люблю, когда еще до окончания книги автор раскрывает финал…»

«Не люблю, когда в книгах „вкусно и с удовольствием“ автор избавляется от героев. Создаётся ощущение „психиатрическое“: словно автор убивает тех, кого в реальной жизни убить не может или не решается… Или демонстрирует скрытые комплексы. Мне неприятно!..»

«Не нравится, когда герои различных книг одного автора слишком похожи друг на друга…»

«Не нравится, когда в книгах не только иностранных, но и русскоязычных авторов, нравственные критерии сильно размыты. К наживе любым способом и даже к убийству относятся как-то нейтрально – дескать „не судите, да не судимы будете“…»

«Раздражает, что такие черты, как честность, неподкупность, работоспособность, переживание за свою работу, приписываются только жителям столиц и ещё и состоятельным, а жители пригородов, малых городов и посёлков, а равно и столичных „хрущёвок“ все, как один, продажны, корыстны, ленивы, лживы, пьют и вообще полные ничтожества. У многих сейчас это есть. Особенно этим страдают „романы для женщин“ и детективы, особенно „юмористические“…»

«Очень сильно раздражает кривой взгляд некоторых авторов на нашу действительность. Герои их книг все, как на подбор, умные, красивые, богатые, при должности, при власти, „потомственные“ дворяне опять же (хорошо, что не бояре), а вокруг бедный и глупый народишко, который только и годится, чтобы приносить да подавать, или пресмыкаться, служить и выслуживаться…»

«Раздражает, когда герои из высших слоёв, к примеру, начинают пересыпать речь французскими фразами или вообще диалог пойдет на иностранном языке, ввиду чего следует еще пару страниц сносок с переводом…»

«Не нравится, когда читателю сообщают чрезмерное количество деталей о том, что на ком надето и от каких производителей…»

«Раздражает, когда пишут о том, о чём не знают, слышали где-то что-то мельком, и вперед – пишут всякую ерунду… А ведь могут встретиться люди, которые в курсе, и таких людей может быть очень много!..»

«Терпеть не могу, когда без всякой необходимости для сюжета даты путают. Какие проблемы в энциклопедию заглянуть? А теперь с интернетом и вовсе проще некуда, ан нет! Путают!..»

«А вот уж когда автор собственную хронологию нарушает, тут вообще!..»

«Не нравится, когда берут какое-то конкретное географическое название и пишут о нем чушь. Вот старые авторы писали: „В губернском городе Н“, а не указывали существующее название. Потом оказывается, что южный город поместили за полярный круг, лишили какой-то город железной дороги и так далее. Ведь книгу могут читать и жители этого города, и соседних…»

«Раздражает, когда автор вдруг начинает говорить высоким „стилем“, путая слова из разных эпох, но непременно пестрят „оные“, „коль“ и другие. В альтернативной истории это еще соединяется с жаргоном современных общежитий, типа „прикольно“, „зависли“ и прочее…»

«Раздражают штампы. Если в книге по сюжетной линии задействован вертолет, на котором перемещаются «злодеи», то рано или поздно положительный главный герой по развитию сюжета обязательно (к гадалке не ходи!) сбивает его!

Причем, сбивает с удручающе-восхитительным однообразием: из автомата Калашникова, из берданки, из винтовки, из пистолета… И, зачастую, чуть ли не с первого выстрела (прямо в лоб пилоту!)! Меня данный литературный штамп (то есть сбивание вертолёта из «рогатки») изрядно раздражает!..»

«Не люблю сплошной текст, не разбитый на абзацы. Хочется спросить автора, за что он так не бережёт глаза читателей. У самого-то как? Со зрением всё в порядке?..»

«Не выношу длинные витиеватые фразы, кучи причастных и деепричастных оборотов и знаков препинания, сложно сочинённые и сложно подчинённые предложения с длинными цепочками однородных членов, а также предложения на целый абзац или страницу. Начинаешь читать начало предложения, а уже к концу понимаешь, что потерял нить повествования, авторскую мысль, логическую цепочку. Скорее всего, автор и сам к концу такого длинного предложения забыл, что хотел сказать в самом начале…»

«Терпеть не могу, когда вся книга написана простыми предложениями, состоящими из одного или двух членов предложения. Иногда встречаются такие авторы, которые пишут предложения из максимум трёх слов: первое – подлежащее, второе – сказуемое, третье – „и все остальные члены предложения“… Встретить в тексте простое предложение, состоящее хотя бы из пяти слов, не представляется возможным. И это не рассказ, а целый роман!..»

«Иногда автор не описывает внешность героев. Не то, чтобы подробно, а вот совсем не описывает. Встретились они и всё говорят, говорят или куда-то мчатся, начинаешь уже не понимать пятеро их или шестеро, как выглядят и кто они такие…»

«Раздражает, когда автор повторяет свою любимую фразу или словечко, причём, не единожды, а регулярно…»

«Раздражает, когда автор в приключенческом, остросюжетном или детективном романе „проводит в жизнь“ свою „навязчивую идею“ или „мировоззрение“, или ещё какую-то „хренологию“, которая никакого отношения к сюжету или интриге не имеет, а является „головной болью“ самого автора, и читатель без неё вполне бы обошёлся, да и герои романа тоже…»

«Не нравится, когда в романе уже есть четыре сюжетных линии и восемь главных героев, которые то встречаются, то расстаются, сходятся и расходятся, вся эта куча переплетается в лихо закрученный клубок сюжета, приходят всё новые и новые персонажи, потом и вовсе всё перепутывается так, что уже перестаёшь понимать, у тебя ли всё в голове перепуталось или у автора…»

«Бесят имена героев фэнтезийных эпопей, их невозможно не то, что правильно выговорить, но даже прочитать без боли в глазах… Примерно так: Ангбардрудхерд Грандоберийский, Дорейторнус Авсаввойский, Гвиннервантия Лохтарийская… Автор силён! Как он только умудряется не запутаться, наверное, это дело постоянной тренировки. Но вот мне читателю такие имена воспринимать сложно, в общем, не запомнить и, тем паче, не разобраться…»