Текст книги "Совместное дыхание. Жизнь и любовь подводных пловцов"

2. Жан Рено

08.10.16

Фейсбук

Как прекрасно, что древние люди научились рисовать. Рассматривая картины, понимаешь, человечество живет и развивается как один человек, постепенно вырастая, умнея и расширяя уровень своих навыков. Неужели у цивилизации тоже есть начало и будет конец, как и у каждого из нас?

Прошло много столетий, а человека по-прежнему волнуют жизнь, смерть, война, красота и любовь. Как все-таки странно, что он умирает. И куда попадает после?

Вот гостиная восемнадцатого века. Стулья, канделябры, гобелены. Играет классическая музыка, и невольно представляешь, как здесь кружатся танцующие пары, и у каждого – свои судьба и любовь. Где эти люди теперь?

Вот рыцарский щит, с вмятинами и отломанными краями. Трудно вообразить, что за ним когда-то стоял мужчина, который родился, вырос, взял этот щит и бился с другим, таким же, как он. При всем уважении к нелегкой женской доле, судьба мужчины гораздо сложнее: все эти мечи, латы, войны, управление – неважно чем, страной или своим двором, – это очень, очень сложно. Как они вообще не сходят с ума, как находят силы отдохнуть от своей вечной битвы.

Не случайно Бог придумал и мужчину, и женщину, соединив их воедино. С каждым годом все сильнее убеждаюсь в том, что люди – половинны. И чем больше я узнаю о любви, тем меньше знаю о ней. Только соединившись со своим, можно вложиться в этот мир полностью, и речь не только о детях. В любви человек становится тем, кем он должен быть, каким задуман, тем человеком, о котором и сам, может быть, не ведал. Словно льется на него с небес нескончаемая сила, не оставляя в минуты последнего отчаянья, не покидая на гребне славы и удачи, в самых нежных объятиях судьбы. Вот только хитрый Божий замысел в том, что очень трудно найти и узнать того, кто сможет дополнить тебя и кого – ты. Особенно в юности, пока нет опыта. Всегда ли сердце чует, когда что-то не так?

Мужчина прекрасен. Я восхищаюсь его умом, силой и красотой. Без него Земля была бы неполной. Как и без женщины. Что может быть сильнее этого единства, названного любовью, чувства сильного и глубокого, которое начинается где-то в сердцевине сердца, разливается по всем кругам кровообращения и в конце концов охватывает человека целиком, меняя рисунок его судьбы. Рядом с любимыми мы становимся большими, сильными и великими. Ради них мы можем сражаться, дарить им детей, умирать и жить вопреки всему. И картины в любой точке мира говорят об этом.

Дневник

Варьчик вытащила меня в Третьяковку. Даже не помню, когда мы последний раз так гуляли. Давно не чувствовала себя такой легкой и невесомой. Потеряться в еще не открытых переулках, радоваться стареньким особнячкам – о, сколько вы помните! Наведаться к старым знакомым – привет вам, арки, колонны и барельефы! Сесть на скамейку (ту самую), взойти на мост и посмотреть в лицо Москве-реке: «Ты нас помнишь?» Взглянуть на крыши, кресты, облака и все-таки улыбнуться.

Идти по Тверской и чуть не хлопать от радости в ладоши: «Это мой город, он говорит со мной, он знает меня, он помнит обо мне!» Невероятно легки эти свидания, я знаю его запахи и цвета, я помню его подарки. Я чувствую его руку на моей голове, он отвечает мне: «Ты моя».

Урожденная москвичка – какой прекрасный титул! Дойти до Красной площади и иногда – лечь на теплую брусчатку, выдохнуть этот мир, посмотреть на небо и увидеть в нем кремлевские звезды. Не понимаю, неужели это все лишь потому, что я начала учится нырять? Или это из-за Игоря? Мне кажется, он смотрит на меня не так, как на других, но, может, мне лишь кажется это… Я наконец-то чувствую себя хорошо и очень рада нашему знакомству, новым людям и ощущениям, мне не терпится нырнуть в море, чтобы почувствовать себя по-настоящему свободной.

Занятия начались после подписания заявления об освобождении от ответственности и пределах допустимого риска о том, что в случае возникновения чрезвычайных ситуаций она, Марианна Валерьевна Тимьянова, понимает: погружения со сжатым воздухом и плавание с трубкой и маской могут привести к серьезным травмам или смерти. И ни инструктор, ни дайв-центр, ни корпорация PADI не несут ответственность за смерть, травмы или потери, произошедшие по ее вине или при обстоятельствах, возникших в результате ее небрежности или несчастного случая.

– Ну ничего себе! – возмутилась она. – Меня за мои же деньги утопят и никто не виноват?

– Топить тебя здесь точно никто не собирается, – улыбнулся Рено. – Нужно слушать инструктора и соблюдать правила – тогда ничего плохого не случится.

– А зачем тогда я это подписала?

– Ну это стандартный документ. И помогает осознавать ответственность, а то иногда такие ученики попадаются, что мама не горюй!

– А что делают?

– Лучше тебе этого не знать. Надо с самого начала понимать, что мы тут не в пятнашки играем.

– А в пятнашки – это как?

– Это я тебе расскажу после успешно сданного курса. А сейчас предлагаю начать, а то ничего не успеем.

На первом занятии Игорь прочитал небольшую лекцию по теоретической части и рассказал, как будет проходить погружение в бассейне.

– Вопросы есть?

– А часто гибнут? – осторожно спросила Марианна.

– Какой оптимистичный взгляд на мир! На дорогах это случается гораздо чаще! – убедительно ответил он. – Еще вопросы? Нет? Тогда идем одеваться, если не передумала.

– Конечно, нет!

– Отлично, пошли в техкласс, снарягу тебе подберем.

В техклассе пахло бассейном и еще чем-то, немного напоминающим автомобильные покрышки – это был запах сохнущих гидрокостюмов. Вывернутые наизнанку, они уныло теснились на вешалках, словно свежеснятые шкурки морских животных. С некоторых все еще стекала вода, бежавшая в угол, где возвышалась горка из разноцветных ласт. «Словно плавнички», – подумала она и попыталась представить, как выглядит охотник, добывший все эти шкурки-костюмы и плавники-ласты. Но вместо человека воображение рисовало огромный черный гарпун… «Ох», – внутренне выдохнула она и посмотрела в окно. За стеклом невозмутимо блестела прозрачная вода бассейна. Пловцы в гладких шапочках и спортивных очках двигались, оставляя после себя пенные завитки. Вдоль бортика ходил человек в спортивном костюме, который то и дело останавливался, свистел в свисток и, бурно жестикулируя, принимался кричать на синюю или черную шапочку. «Почему все тренеры выглядят одинаково?» – Маша перевела взгляд на своего инструктора и отметила, что он не похож на спортсмена, свистка у него нет, и объясняет он спокойно и дружелюбно.

– Ну что, не передумала? Нырять будем? – спросил ее человек, не похожий на тренера.

– Вот еще, передумала! – фыркнула Маша. – Учите меня!

Несмотря на непривлекательную обстановку, ей уже слышался запах моря, она видела себя в белом купальнике на солнечной палубе, где волосы красиво развевались от встречного ветра… Хотелось как можно скорее научиться нырять.

То, что лежало перед ней на кафельном полу, ничем не напоминало волшебную сказку о подводном мире. Маша недоверчиво рассматривала тяжелый баллон, разбросавший малопонятные шипящие щупальца. Не хотелось верить, что это странное чудовище и есть акваланг. Память подсовывала картинки из фильмов Жака-Ива Кусто – там все было просто, солнечно и не имело ничего общего с тем, что происходило сейчас.

– Так, манометр закрепляем сюда, октопус здесь, регулятор не теряем… – сыпались незнакомые слова.

– Запоминаем раз и навсегда – никогда не разбрасывать шланги! – бодро командовал Игорь.

– Ты грузá собрала? – разнеслось по влажному воздуху техкласса.

– Не грузá, а грузы, – поправила Маша.

– Поумничай еще, – добродушно усмехнулся человек-амфибия. – Ты лучше костюм свой найди!

– А какой мой?

Игорь оценивающе посмотрел на нее.

– Сейчас поищем. Попробуешь этот. – Он вытащил черную шкурку с красными полосками. – Теперь надо собрать груза. Вон висят пояса, бери, какой нравится. Только не самый длинный!

Как выяснилось позднее, гидрокостюм обладает положительной плавучестью, проще говоря, в нем погрузиться под воду невозможно. Маша пробовала – достаточно сильно тянет наверх, далеко на глубину не уйдешь даже с ластами. Поэтому нужно добавить дополнительный вес, и не просто повесить на себя сколько хочешь лишних килограммов – груза должны быть подобраны так, чтобы на вдохе примерно полмаски находилось над водой, а на выдохе голова полностью уходила под воду – это называлось «вывешиваться» или «отвешиваться». Марианна села на корточки и начала нанизывать положенные ей дополнительные килограммы свинцовых кирпичиков на ленту грузового пояса.

– А сколько мне нужно?

– Бери два больших, два маленьких, а там посмотрим.

– Вот! – Она показала Игорю готовый пояс.

– Справилась! Собираем акваланг, – кивнул он в сторону желтого баллона.

– Я сама? – удивилась Маша. – А как его собирать?

– А кто же? От него твоя жизнь будет зависеть, ты разве жизнь свою доверишь другому человеку?

– Ну не знаю… Смотря кому.

– Я бы никому не советовал. Так! Для начала снимаем с вешалки компенсатор или БСД, – Игорь махнул рукой в сторону черных жилетов со шлангом. – Бери вон тот.

– А это что за штука? – Марианна сняла с вешалки указанный БСД.

– Это не штука, а инфлятор. Нажмешь на эту кнопочку – жилет поддуется. На эту – сдуется. Сбросить воздух также можно с помощью клапанóв, смотри внимательно, где находятся.

– Клапаны-ы! – захихикала Марианна.

– Ничего смешного. Крепи жилет на баллоне, а я пока подремлю. – И Игорь удобно расположился на маленьком диванчике и притворился спящим.

БСД держался на баллоне с помощью черного ремня, который нужно было сильно затянуть, продев специальным образом через пряжку.

– Ай! – громко пожаловалась она, пытаясь сделать ремень потуже. Маша вспомнила зимние уроки физкультуры, когда они с классом отправлялись в ближайший лес кататься на лыжах. Ей никогда не удавалось самой застегнуть тугую гребенку лыжных креплений. Пальцы болели и замерзали, все ждали ее, и в конце концов мальчишки наперебой вызывались прийти ей на помощь. Физрук упорно хотел научить ее делать это самостоятельно и потому не разрешал другим помогать. Все заканчивалось одинаково: Николай Викторович недовольно взмахивал лыжной палкой, разрешая мальчикам прикрепить ее ботинки к лыжам, и урок начинался. Честно признаться, Марианне это даже нравилось. И если сначала она действительно не могла сама пристегнуть лыжи к ботинкам, то потом…

– Ну и куда ты будешь цеплять регулятор? – приоткрыл один глаз Игорь.

– Очень высоко, да? – Маша нехотя расстегнула с таким трудом затянутое крепление и опустила жилет на пол.

– Кстати, регулятор нужен нам для того, чтобы дышать под водой, это ты помнишь? – поинтересовался инструктор.

– Что я, по-вашему, совсем? – нахмурилась Марианна.

– Это мы сейчас проверим, – многообещающе улыбнулся он. – В суровые досаафовские времена приходилось собирать акваланг с закрытыми глазами. А у тебя глаза открыты – просто праздник какой-то! А помнишь ли ты, где находится первая ступень регулятора? Я сегодня рассказывал.

Слова «собрать» и «ступень» ассоциировались у нее с чем-то армейским, и в голове возникал боец в зеленой форме, собирающий и разбирающий автомат. Делиться с Игорем своими мыслями о солдате Маша предусмотрительно не стала и наугад показала пальцем на блестящее крепление, из которого росли все шланги:

– Вот тут, что ли… Не помню я ничего!

– А вот и отлично ты все помнишь.

– Ну ладно. А жилет все-таки куда? Вот так?

– Выше! Теперь ниже. Еще. Затягивай! Ну вот, отлично. А теперь – прикручивай.

– Ступень прикручивать?

– Не ступень, а регулятор. Важная вещь, между прочим!

– Да помню я. Легко сказать, прикручивай!

– Это как раз и легко! Главное запомнить – регулятор с октопусом справа, все остальное – слева.

– Все остальное – это измеритель и шланг?

– Только не измеритель, а манометр. А шланг ты потом к БСД прицепишь, так что смотри, где какая сторона.

– Наверняка опять вверх ногами, – начала сердиться Маша, вворачивая осьминогоподобную штуковину в вентиль баллона, которая вставать на место явно не желала.

– Не получается!

– Не получается! Эх ты, студент! Так уж и быть, помогу!

– Ничего себе, «так уж и быть»! Сегодня только первое занятие, между прочим!

– Ладно-ладно! Шлем тебе нужен?

– Да, нужен, в бассейне, наверное, холодно.

– Разве это холодно? – пожал плечами Игорь и протянул черную неопреновую шапочку, похожую на капор.

– Одеваемся! – он махнул рукой в сторону костюма.

– Этот мне не подходит! – возмутилась Маша после десяти минут безуспешных попыток натянуть на себя гидрокостюм. Не помогали инструкторские подбадривающие рассказы о том, что нелегко надеть на себя мокрый костюм на раскачивающемся корабле, а здесь – ерунда. Пальцы скользили по черному материалу, и, как она ни тянула его вверх, преодолеть бедра почему-то не удавалось.

– Вот горе-то, – покачал головой Игорь после того, как она сдалась и, ковыляя, вышла из раздевалки. Когда он оказался рядом, Маша услышала его запах, и у нее по спине пробежало что-то, похожее на мурашки. Это еще что, удивилась она, чувствуя странное оцепенение от этой внезапной близости. Игорь взялся за края костюма и несколькими движениями втряхнул ее в дайверское облачение.

– Спасибо! – произнесла Марианна, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения, и подошла к зеркалу посмотреть на себя в новой одежде.

– Только на первый раз! – грозно предупредил инструктор. – Дальше все будешь делать сама!

– Красиво, – покрутилась перед зеркалом Маша. – Я свой такой хочу. Только другого цвета.

– Красиво не то слово! – то ли шутя, то ли серьезно подтвердил Игорь, глядя на нее. – Если сегодня все пройдет нормально, подберем тебе свой.

Но Маша уже не сомневалась в том, что будет дайвером, и пока шла к бассейну, прикидывала, какой костюм ей пойдет больше – синий или красный. Наверняка собственный и надевать будет легче, размышляла она.

От воды поднимался густой белый пар, подсвечиваемый фонарями. Воздух был свежим, но холода Марианна не чувствовала.

– А теперь – один из главных навыков! – объявил Игорь. – Проплевываем маску.

– Чего?!

– А что ты кривишься? Слюна от запотевания лучшее средство и всегда с собой. Вот, проплевал и сполоснул. – Он растер по стеклам свой плевок и сполоснул в бассейне маску.

– А другие средства есть? – с надеждой спросила Маша.

– Для тебя, принцесса, сделали специальные антизапотеватели, можешь купить.

«Завтра же куплю», – пообещала себе Марианна.

Хорошо, что хотя бы с трубкой ничего противоестественного делать было не нужно. Но на этом сложности не закончились.

– Машенька, кто же так пояс надевает? Ты в какой руке ложку держишь? С какой стороны должен быть свободный конец? – вопрошал Игорь.

«Свободный от чего?», – подумала она, а вслух бодро произнесла: – С правой, чтобы в аварийной ситуации можно было быстро сбросить грузы… грузá, – недовольно поправилась она.

– Ну, с теорией у нас порядок. Тогда почему пояс наизнанку? Как ты держишь пряжку?! – возмутился ее учитель.

«Откуда я знаю, почему у меня все наизнанку?» – Маша стояла в бассейне, покачивая на руках шесть килограмм своих грузов. Она уже несколько минут внимательно смотрела на серую ленту, но все равно почему-то не могла сообразить, как же нужно накинуть ее на спину, чтобы свободный непонятно от чего конец оказался справа. В костюме становилось жарко, дышать приходилось ртом, так как на голове была маска, мечта о радостях подводного мира превращалась в трудное и не очень приятное занятие с решением задач, строгими правилами и непонятными шлангами с кнопками…

– Как успехи? – ласково наклонился с бортика Игорь.

Наконец пояс был закреплен, акваланг надет, а отвешивание показало, что груза подобраны правильно.

– Повторим еще раз сигналы, – сказал Игорь и сложил большой и указательный палец колечком.

– Все в порядке. Вниз. Вверх. Есть проблема. Следуйте за мной – произносила Марианна, внимательно следя за руками.

Они погрузились с первого раза. Опустившись на кафельное дно, Маша посмотрела наверх – над ней плыли люди, смешно взмахивая руками и ногами. Инструктор показал направление, и они медленно поплыли рядом. Противоположный край бассейна не просматривался за синей толщей воды. Маше было не очень удобно, сначала она немного заваливалась на правый бок, но после того, как Игорь поправил груза на ее поясе, тело выровнялось. И все равно она впервые чувствовала себя в воде столь неловкой. Ее напарник двигался едва заметно шевеля ластами, легко меняя направление, в то время как Марианна, разворачиваясь, ощущала себя огромным грузовиком.

– Как самочувствие? – спросил он, когда они поднялись наверх. – Не устала?

– Не устала. Немного. – Маша взялась за его плечо. Он посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

Марианна вдруг ощутила, что ей хочется не только отражаться в этих глазах, а погрузиться в них, как в воду, в мир, где становилось легко и все исчезало, кроме нее, скользящей внутри этой вселенной, где жизнь и смерть близки друг к другу как никогда. Эта мысль была похожа на удар, словно кто-то опустил в бассейн электрический прибор, и разряд поразил ее – легко и мгновенно. «Глубинный удар» – вспомнила она название одной из глав в книге Кусто.

– Где выход? Я забыла куда плыть! – Маша попыталась собраться с мыслями.

– Выход там! Подожди, я заберу акваланг. – Игорь расстегнул пряжки и снял с нее жилет с баллоном. – Все, встречаемся в клубе!

Погружение в бассейне окончательно подтвердило, что все ее представления о подводном плавании необходимо забыть. Когда прошло первое изумление от знакомства с аквалангом, оказалось, что двигаться в воде нужно медленно – чтобы экономно тратить воздух, не расходовать энергию и тепло и оставаться на нужной глубине. Маша же рассчитывала, что движения будут такими же, как при обычном нырянии, только не надо будет подниматься на поверхность за очередным вдохом.

– Никакой физкультуры! Забудь, что у тебя есть руки, и помни, что у тебя есть ласты! А то всплывешь, а шевелиться от усталости не сможешь, – объяснял Игорь, и ей никак не верилось в то, что под водой можно настолько потерять силы.

– Категорически запрещается задерживать дыхание даже на одно мгновение, иначе может произойти баротравма легких! Это только кажется, что ты на одном месте. А в море вода прозрачная: метр вверх-вниз – этого просто не замечаешь. Поэтому, чтобы тебя не разорвало, как хомячка, под водой постоянно дышим, – диктовал Игорь…

«Постоянно дышим, постоянно дышим», – дома радостно бормотала Маша, вешая сушиться купальник и полотенце. Что-то новое рождалось внутри нее, прокладывая путь от макушки и кончиков пальцев к сердцу.

3. Я увольняюсь

14.10.2016

Фейсбук

Мужчина – как ребенок для женщины. Вчера этого человека для нее не существовало, а сегодня он есть, и, кажется, нет никого ближе и роднее. Что это, если не рождение. И хочется взять этого ребенка и спрятать от всего на свете. А потом он уходит из твоей жизни по тем или иным причинам. Или ты уходишь от него. И каждый раз не хочется его терять.

Дневник

Не понимаю, почему это происходит, вот уже несколько недель мне снится Игорь. Я даже Варьке об этом не рассказываю, боюсь, что мне просто кажется и на самом деле ничего нет. И это меня пугает. Будто он окружает меня со всех сторон, словно вода, а я не знаю, умею ли плавать.

Утром Машу разбудил телефонный звонок.

– Книжный червяк, подъем! – В телефоне раздался радостный Варин голос. – Бросай свою упадническую литературу, пойдем в люди!

– Чалова, ты вообще нормальная? Сегодня суббота. – Сонно проговорила Маша. – Я всю неделю писала про этих… идиотов… Я могу выспаться хотя бы раз в неделю?

– Знаешь, почему ты такая? – не обратила внимание подруга. – Потому что тебя в пионеры не приняли! Всех приняли, а тебя не приняли!

– Слушай, какие пионеры, у нас даже формы не было, не морочь мне голову! – Марианна начала просыпаться.

– Ты, гражданочка, с больной головы на здоровую ответственность за бесцельно прожитые годы не перекладывай. При чем здесь форма? – притворно-угрожающе продолжала наступление Варя. – В общем, поднимай свои старорежимные кости, мы идем на ярмарку меда, она закрывается, а вечером заглянем в Брюсов переулок – я там такой бар обнаружила!

– Оставь мои кости в покое! – окончательно проснувшись, возмутилась Маша. – Никуда я не пойду! И вообще, мы пойдем бар смотреть или бармена?

– Его зовут Валера! – выдохнула Варвара. – Он разливает напитки как бог! А на вкус просто волшебный нектар! Ну просыпайся! Выпей кофе или чая…

– У меня есть чай со вкусом гибискуса и сушеных яблок. Знать бы, кто такой гибискус…

– Я бы сказала, что это или крыса, или кактус.

– Вот ты и есть крыса! – продолжала ворчать сонная Марианна. – Будить людей в такую рань! И чего это ты так рвешься в бой с утра пораньше? А ребенка куда дела, мать-ехидна?

– Рита у бабушки.

– Ну ладно, с баром все ясно. А мед-то тебе зачем?

– Мне на работе посоветовали для нее мед в сотах, чтоб меньше простужалась. Типа старое доброе средство. Ну что, идем?

– Ладно, идем, – недовольно согласилась Маша, села на кровати и стащила с кресла лиловый халат.

В Коломенском они сразу попали в лабиринты торговых рядов, заполненных сладкими баночками, сотами, медовухой и другими богатствами из улья… Вокруг жужжали осы и пчелы, было тепло, как редко бывает в октябре. Время от времени в воздухе слышался колокольный звон.

– Варьк, неужели мы в Москве? – восхитилась Маша.

– Да, – отозвалась подруга, – за что люблю я этот город – здесь можно найти все что угодно. Шума хочется или покоя – всего навалом!

– Точно, – согласилась Марианна. – Я когда была в командировке в Туле…

– Это с несчастным Геней? – перебила Варя.

– Тоже мне несчастный! А кто юристку лупоглазую приволок? Это он назло мне такую хорошенькую выбрал. Наверняка она дура!

– И что тебя больше раздражает, что она юрист или что она красивая?

– Да мне вообще все равно!

– Ха, а если тебе все равно, то чего ты бесишься? – хмыкнула Варька.

– Да, все равно! Просто чего он так сразу…

– О да, он, по-твоему, должен был ронять скупую мужскую слезу и заваливать тебя розами и любовными письмами?

– А почему бы и нет! – пожала плечами Марианна, запуская пробную палочку в золотистую тягучую массу. – Это какой мед? А, липовый. Вот видишь! Кругом сплошной обман.

– А с отпуском твоим что?

– Я тебе что, еще не рассказала? Подписывать не хотел, представляешь! – не без удовольствия поделилась Марианна.

Такого она никак не ожидала.

– Сергей Дмитриевич сказал, что не подпишет, – виновато пробормотала Мила, протягивая Маше ее заявление на отпуск.

– Что значит не подпишет?! Да я год в отпуске не была! Один?

– Нет никого. Я скажу, что ты…

– Не надо! – Марианна толкнула черную дверь и очутилась в кабинете начальника.

– Сергей Дмитриевич, к вам можно?

– Да, Мария, проходите. – Он отложил в сторону какие-то бумаги.

«Надо же, как потолстел», – отметила Маша. И зачем так коротко подстригся?»

– Почему не подписываете отпуск? – сразу спросила она.

– Вы же понимаете, сейчас горячая пора, продажи пошли вверх, такая производственная необходимость…

– Какая необходимость? Хотите сказать, две недели без меня не обойдутся? А если я заболела? Или умерла?

– Маша!

– Что, Маша?!

– Не подпишу.

Марианна отвела взгляд в сторону и посмотрела на свою любимую вещь в его кабинете – гравюру старой Москвы с видом Покровки. Она любила подходить к ней и рассматривать детали: людей, вывески, окна в домах, экипажи. Отгадывала, куда едет вот эта повозка или что несет тот человек. Воображала обстановку квартиры за окном ближнего, углового дома или представляла, что видит та птица, летящая над куполами. Есть ли хозяева у этой лохматой собаки и какие деревья растут вдали… Сергей Дмитриевич, наоборот, эту картину недолюбливал, но так как это был подарок директора компании на его тридцатипятилетие, пришлось повесить дар на видное место. Сергей любил пейзажи, подобные Москва-Сити. «Фаллические высотки», по выражению Маши, недоумевавшей, как такое может нравиться. Он в ответ обзывал любимые ею тихие московские места затхлыми переулками, которые давно пора снести. Так они могли проспорить до утра. Почему-то Марианна с Геней почти во всех вопросах оказывались на разных сторонах. Заканчивались их дебаты одинаково: Геня переставал ей отвечать и молча смотрел на нее, а она не могла понять, любуется он ей или смотрит на нее как на красивое домашнее животное. И чем больше времени они проводили вместе, тем чаще Маша склонялась ко второму варианту. Уже не спасали ни подарки, ни романтические сюрпризы. Однажды, обнаружив на своей подушке очередные билеты в театр, она поняла, что ничего не чувствует. Ни радости, ни огорчения – ни-че-го. «Может быть, я разлюбила театр?» – подумала Марианна, на самом деле зная, что театр тут ни при чем.

Она пристально всмотрелась в картину, которую считала почти своей. Сегодня солнце на ней светило тускло, словно через силу, а птица еле летела, сопротивляясь сильному ветру, еще немного, и ее вынесет за пределы позолоченной рамы… «Надо было картину все-таки сфотографировать, – подумала она и произнесла:

– Тогда я увольняюсь. Я хочу в отпуск.

Геня молчал. Марианна повернулась и пошла к выходу.

– Маша!

Она остановилась. Сергей Дмитриевич, наморщив лоб, беспомощно замахал руками: «Ну хорошо, хорошо! Езжайте в свой отпуск! Давай сюда это заявление!..» Он поставил внизу листа витиеватую закорючку: буква «С» обхватывала фамилию Баулин и распускалась замысловатыми завитками.

– Спасибо, Сергеня, – грустно поблагодарила Маша, почувствовав себя виноватой.

Выходя из кабинета, она обернулась. Геня стоял у окна, спиной к ней, дергая жалюзи за шнурок, пытаясь то ли опустить их, то ли поднять.

Марианна прикрыла глаза от яркого солнца:

– Вот так.

– Бедный Геня! – покачала головой Варя.

– Бедный! – возмутилась Маша. – Да ему вообще достались мои лучшие годы!

– Еще скажи, что он сломал тебе жизнь! Кстати, никогда не слышала, чтобы говорили: «Он починил мне жизнь». Не звучит. И первая ассоциация с «починил» – сантехник дядя Коля. «Он построил мне жизнь» – еще хуже.

– Может, он улучшил мне жизнь? – предложила Марианна.

– Ага, так и хочется переспросить: «И намного?» Думаешь, твоя жизнь столь непостоянная величина, что ее так нетрудно испортить? Не выдумывай. Пока не родила – она принадлежит тебе. Ну, подписал, и хорошо. Еще не хватало тебе работу искать. И что там с Тулой, рассказывай дальше, – попросила Варя.

– А, ну вот. Город прекрасный, ухоженный, пряники и все такое. Представляешь, там, в музее оружия – подкованная блоха!

– Да ладно! Это, наверное, муляж какой-нибудь! – не поверила Варька.

– Да никакой не муляж, и размером с настоящую блоху, а на каждой лапке – подкова! В микроскоп смотреть надо! Будешь там, посмотри обязательно! Ну вот, город красивый, а все равно, я ходила по нему и думала: как хорошо, что я здесь не живу! Все-таки, мой дом – Москва. Не хотела бы жить где-то еще.

– А вот я бы переехала, – мечтательно сказала Варя. – Куда-нибудь, где зимой не так холодно. В Италию, например.

– Девчата! – прервала их разговор женщина, укутанная в красный павловопосадский платок. – А давайте я вам скидку сделаю, как для пенсионеров: молодежь, пенсионеры – одно и то же.

Но Варя уже свернула в сторону молодых ребят, уверявших, что пчеловоды живут до ста лет и больше. Они предлагали абрикосовый мед, попутно пытаясь выманить у симпатичных покупательниц номер телефона.

– Это что же, где-то растут поля абрикосов? – поинтересовалась Маша.

– Сады! – важно пояснил будущий долгожитель.

Оказалось, что для меда растут не только абрикосы. Когда Варя захотела попробовать тыквенный, продавец ей сказал: «Это мед необычный, его либо сразу выплевывают, либо проглатывают, но молодежь берет, потому что прикольно». Варя немного испугалась, но проглотила. «Действительно прикольно», – согласилась она.

Девушка, пробующая ежевичный мед, спрашивала с изумлением: «Скажите, а откуда берется маточное молочко, я же понимаю, что их не доят?» На что невозмутимая тетенька отвечала: «Правильно, деточка, пчел не доят…»

– Слушай, пошли скорей, – хихикнула Варя, – мало ли, откуда что берется, потом есть никогда это не сможем…

Чем только их ни угощали – один потомственный пасечник дал попробовать мед, от которого: «Будешь как Цветаева», еще предлагали мед женский, мужской, мед для мужской силы, мед «прощай, очки», мед «здравствуй, молодость»…

Один медоторговец предложил мед, от которого все девчонки «просто пищат». «И долго пищат?» – спросила Маша, пробуя что-то кислое. Оказалось, это был цитрусовый мед. Пищать она не стала, тогда неутомимый продавец предложил мед, от которого наступает оргазм. «Пробуйте, его только проглотишь – сразу оргазм наступает!» – «Да вы что, оргазм гораздо лучше!» – не согласилась Марианна, облизывая палочку. Он улыбнулся, но спорить не стал.

Неутомимая Варвара помимо покупок добыла два телефонных номера пчеловодов и одно предложение переехать жить на горную пасеку.

– А что, – она мечтательно прищурилась, – вот возьму и перееду. Горы, воздух, все вокруг экологически чистое…

– Да, Варькин, и ни души вокруг на сотни километров. Переезжай!

– М-да, не годится! А такой прекрасный вариант!

До бара они так и не дошли – домой Марианна вернулась с двумя пакетами разноцветных медовых покупок. Но главное – она привезла для Игоря баночку темного каштанового меда. Легкий и тягучий, с едва заметной горчинкой – такой должен был ему понравиться. «А что? К чаю», – сама себе сказала она. «Знаю я твой чай!» – послышался ехидный голос Анны-Марии. «Ну и знай себе, на здоровье!» – она звонко захлопнула дверцу шкафчика в котором расставляла медовые богатства, и спрыгнула с табуретки на пол. «К чаю!» – еще раз вслух произнесла Марианна и засмеялась.