Текст книги "Всё, что мозг хотел знать про мозг"

Глава 6
Мозг – обманщик: часто искажает факты

Почти все исследователи единодушны во мнении, что наша память о прошлом – ненадежна, а наше восприятие настоящего – крайне избирательно. И даже наша безобидная способность воображать будущее грешит такими ошибками, что диву даешься: какой он сказочник, наш мозг! Когда мы пытаемся представить себя в завтрашнем дне, наши извилины рисуют в избытке фантастические детали, но оставляют без внимания много других, возможно, самых важных подробностей. При планировании своей жизни, будто просматривая фильм о грядущем, мы склонны пропускать возникающие возможности и не замечать ошибок в собственных рассуждениях.

Можно ли вообще доверять хоть чему-то, что говорит нам наш мозг?! Можно, отвечают ученые. Ведь за его кажущимися попытками нас одурачить лежат миллионы лет эволюции. И за это время он научился избирательно обрабатывать ту информацию из окружающего мира, которая исторически оказывается наиболее важной для нашего выживания. И при этом ни в коем случае не пропустит неожиданные и судьбоносные события. Наш мозг редко говорит нам правду, но в большинстве случаев он все равно сообщает то, что нам необходимо знать.

Для того чтобы не поддаваться на уловки нашего «верховного главнокомандующего», нам нужно понять типы принятия быстрых решений и допущений, которыми пользуется наш мозг, чтобы вести нас по жизни. И эти знания помогут нам лучше разбираться в том, на какие «советы» нашего мозга можно полагаться, а на какие – нет.

Мы видим лишь обработанную версию реальности

«Даже при выполнении очень важной работы мы не осознаем большую часть того, что происходит, – уверяла академик РАН и РАМН Наталья Бехтерева. – Проблема возникает, когда мозг воспринимает окружающий мир через органы чувств. И на самом деле то, что вы видите – это обработанная и измененная версия реальности, и мы не обоняем и не слышим окружающий мир таким, какой он есть в действительности».

Конечно, наш мозг вовсе не собирается нам лгать, уверяют специалисты. Обычно он трудится изо всех сил, чтобы помочь нам выжить и достигнуть своих целей в непростом мире. Однако он начинает лгать, когда нам нужно, например, быстро принять решение. Так, по словам доцента кафедры нейрофизиологии и молекулярной биологии Принстонского университета Сэма Вонга, когда мы попадаем в критическую ситуацию или оказываемся в непредвиденных обстоятельствах, наш мозг обычно стремится выдать ответ «на скорую руку» – на поиск идеального заключения просто нет времени. Ему приходится искать кратчайшие пути и частенько довольствоваться допущениями. В большинстве случаев это ведет к предсказуемым ошибкам.

Мозг начинает лгать и в том случае, когда начинает фильтровать поступающую информацию. К примеру, вы находитесь в незнакомом доме. Вы можете заметить все детали узора на ковре, все лица на фотографиях и расслышать пение птиц на улице. Наш мозг изначально воспринимает большое количество мелочей, но довольно быстро их забывает. Обычно эти детали действительно не важны, поэтому мы даже не замечаем, как много информации теряем. В этом случае мозг лжет нам, потому что отбрасывает большую часть данных, как только он сам почему-то решает, что эти данные ему не нужны (почему – ученые еще до конца не разобрались!).

К слову, это предательское свойство мозга знают адвокаты. Печально известно, что большая часть свидетелей преступления бывают ненадежными из-за того, что они лишь воображают, что видели и помнят больше, нежели это было в действительности. Адвокаты же, подталкивая свидетеля упомянуть какую-то деталь, которую можно опровергнуть, тем самым дискредитируют показания. В результате все показания свидетеля кажутся не заслуживающими полного доверия.

Психологи называют эти проблемы отбрасывания лишней информации, принятия решений «на скорую руку» и выдумывания правдоподобных историй – «слепотой к изменению». Наглядный пример – найти несколько отличий на двух фотографиях с одинаковым сюжетом, но с разными деталями. Замечено, что когда люди рассматривают сложные изображения, они могут определить различие при условии, что изображение остается неподвижным. Но если взгляд все время переходит с одного на другое, то у человека возникают определенные проблемы. Это происходит из-за того, что наша зрительная память далеко не совершенна.

– Даже воспоминания о прошедших событиях фальсифицируются во времени вплоть до полного несоответствия реальности, – убеждал профессор Сергей Савельев. – Долговременная память зачастую так трансформирует реальность, что делает исходные объекты просто неузнаваемыми. Уродцы и балбесы из прошлого со временем становятся атлантами и титанами мысли, гнилые избушки – дворцами, а городская помойка – райским запахом детства. Память сохраняет воспоминания, но изменяет их так, как хочется ее обладателю.

Некоторые события, предметы и образы запоминаются очень надолго или даже навсегда. Казалось бы, такие объекты памяти имеют крайнюю ценность для человека. Дорогостоящее хранение должно быть как-то биологически оправдано. Однако возникновение долговременной памяти является случайным процессом! Ненужная информация запоминается надолго, а крайне важная – на пару часов. Мозг может также стирать воспоминания, которые вызывают болезненные ощущения. А в определенный момент – неожиданно подбросить какие-то бесценные сокровища воспоминаний, «откопать» которые в кладовой мозга вы даже и не мечтали.

Воспоминание – это творческая реконструкция

Специалисты анализируют феномен: почему память – это не хранилище четких данных, а постоянно обновляющиеся фантазии?

То, что память никогда не бывает точной копией прошлого, доказал опыт знаменитого кембриджского психолога Фредерика Бартлетта. Он показывал испытуемым необычный рисунок и просил по памяти воспроизвести его. Потом предлагал повторить рисунок спустя несколько дней, затем – через неделю, и так несколько раз. Рассмотрев все картинки по порядку, он увидел, что каждое следующее изображение отличается от предыдущего, а последнее совершенно не похоже на оригинал. Но студенты были уверены, что они изображали то, что видели собственными глазами! По словам Бартлетта, воспоминание – это творческая реконструкция, попытка заново пережить свое первое ощущение, а старая информация в мозге «переписывается», «затирается» новой. Так, когда мы вспоминаем прошлое, то вначале должны «стереть» прежнюю информацию об этом событии и поверх этого уложить повторное воспоминание. Но когда и как происходит это досадное превращение правдивой информации в ложную?

Представьте, что вы оказались героем фильма «Кошмар на улице Вязов», и отныне вам суждено пребывать в странном состоянии, где сон и явь причудливо переплетаются, неотделимы друг от друга. И это вовсе не сказки, уверяют нейрофизиологи, которые уже давно подозревают, что во время сна в нашем мозге могут поселяться фантомы и записываться фантастические истории. Но до сих пор было не понятно, когда рождаются фальшивые воспоминания: непосредственно во время сна или утром, когда происходит бессознательный процесс слияния увиденных во сне сказочных образов и образов реальных, хранящихся в ячейках памяти?

Чтобы выяснить это, группа ученых из Германии и Швейцарии, во главе с профессором Сузанн Дикельманн из университета Любека, провела простые опыты, результаты которых были представлены на Форуме европейской нейронауки в Женеве. Участникам эксперимента было предложено заучить ряд слов, относящихся к определенной теме или понятию. Например, слова: «белый», «темный», «кошка» и «ночь», которые по смыслу можно связать со словом «черный». Само обобщающее слово при этом в список не включалось.

Далее исследователи сравнивали реакцию выспавшихся и внезапно разбуженных добровольцев. В обоих случаях им вновь показывали этот список, но теперь уже обновленный, в который было добавлено несколько дополнительных слов. Задача испытуемых состояла в том, чтобы найти «настоящие», то есть первоначальные слова.

Оказалось, что фальшивые воспоминания были почти одинаковыми у обеих групп. Большинство из разбуженных и из вволю выспавшихся были уверены, что новые слова уже демонстрировались им раньше. И список неправильных слов был почти идентичен. Выходит, что ни качество, ни сюжет сна не являются первопричинами ложных воспоминаний. По мнению профессора Дикельманн, они появляются позже, не обязательно на следующее утро, а в момент извлечения информации из памяти. Происходит это при пока не раскрытых специфических биохимических процессах, которые провоцируют слияние воображаемых и реальных образов, порождая ложные знания. Эти образы попадают в долгосрочную память, откуда уже мы их достаем как «настоящие».

Развить у пациента синдром ложной памяти могут недобросовестные «маги», «целители» и даже некоторые дипломированные медики.

– Психологи знают, что память о неприятных событиях может быть подавлена и вытеснена в такие глубины бессознательного, что не всякий специалист сумеет извлечь ее оттуда, – объясняет врач-психотерапевт Валентин Гладких. – В истории медицины немало случаев, когда законопослушный гражданин в приступе ярости убивает соседа или жену и даже не покидает места преступления. Он забывает, что убийца он сам, и в полной уверенности, что случайно наткнулся на труп, вызывает полицию. Или – женщины, действительно ставшие жертвами насилия, никак не могут объяснить, откуда у них на теле появились синяки и ушибы. Все это случаи психогенной амнезии (беспамятство, наступающее в ситуации психической травмы или стресса). Но еще более распространенным становится в наши дни противоположный феномен – это синдром ложной памяти, происхождение которого связано не столько с душевным расстройством, сколько с внушением и самовнушением. Чаще всего психически неустойчивые люди сами «придумывают», например, сексуальные домогательства в детстве со стороны родителей, учителей, приятелей (это самые частые случаи). Но иногда эти воспоминания рождаются в беседах с психотерапевтом, гипнологом или экстрасенсом, чьи предположения становятся для пациента будто бы его личными воспоминаниями и глубоко укореняются в его душе. Часто такие ложные воспоминания даже становятся источником семейных трагедий.

Жительница канадской провинции Онтарио Гэйл Макдональд написала книгу «Как провоцируют болезни». В ней она рассказывает, как ее убедили под гипнозом, что причина ее эмоциональных проблем – давние сексуальные домогательства со стороны отца. И это якобы стало причиной ее заболевания – множественные нарушения личности. Такой диагноз, как пишет Макдональд, этот гипнолог поставил более ста своим пациенткам. Ложное воспоминание побудило женщину расстаться с семьей. Ее стали мучить ночные кошмары. Она лишилась аппетита. Все это не кончилось бы добром, если бы один добросовестный психиатр ни поставил ей другой диагноз – «посттравматический стресс как непосредственный результат терапии» – и ни помог ей понять, что ее так называемое воспоминание было ложным.

Вот другой пример внедрения в мозг воспоминаний о событии, которого не было. Во время опыта 4-летнему мальчику на протяжении 11 недель раз в неделю исследователи говорили, что он пережил нереальное событие: «Тебя увезли в больницу потому, что ты сунул палец в мышеловку. Так все и случилось?» И записывали его ответы. 1-я неделя: «Нет, я никогда не был в больнице». 2-я неделя: «Да, я плакал». 4-я неделя: «Да, я помню, это было как порез». 11-я неделя: «Ну, я смотрел, а потом не видел, что делаю, и палец как-то попал туда. Я спустился вниз и сказал папе, что хочу есть, и потом палец попал в мышеловку. Это произошло вчера. Я ездил в больницу вчера».

На международной конференции по синдрому ложной памяти, состоявшейся в Нью-Йорке, профессор психологии Вашингтонского университета Элизабет Лофтус в своем докладе рассказывала, как легко внушить человеку то, чего на самом деле не было. Серия наводящих вопросов, умело сформулированные предложения – и готово. Пациенты даже сами включаются в навязанную им «игру», дополняя «воспоминание» несуществующими подробностями.

– Событие, воскрешаемое в памяти, восстанавливается неточно, – объясняла профессор Лофтус. – В самом деле, то, что называется памятью, есть лишь реконструкция реального события. Мои исследования показали, что, при воспроизведении, память использует новую и уже существующую информацию для заполнения пробелов в ваших воспоминаниях. Например, когда вы рассказываете кому-нибудь о своем отпуске пятилетней давности, то думаете, что восстанавливаете события так, как они происходили. В действительности все было не совсем так. Вместо реального прошлого вы реконструируете воспоминания, используя информацию из многих источников, таких, например, как ваши предыдущие многократные воспоминания об этом отпуске, случаи из более поздних отпусков или из фильма, который вы смотрели в прошлом году (тем более, если он повествует о том же месте отдыха). Вы уверены, что все это правда, тем более, если рассказывали этот случай в присутствии кого-то другого, кто был вместе с вами в то время. Просто удивительно, как наши истории могут расходиться с реальным событием, свидетелями которого были вы оба и в одно и то же время!

Если вы воочию хотите увидеть синдром ложной памяти в действии, поставьте следующий опыт. Попросите своих родных или друзей письменно изложить какое-нибудь общее для всех событие. Это может быть праздник, семейный ужин или какой-нибудь выезд на природу. Мало того, что каждый вспомнит разные подробности того дня, но существует также высокая вероятность, что, по крайней мере, один человек опишет эпизод, которого, по твердому убеждению всех остальных, никогда не было.

Особенно опасны ложные воспоминания при судебных разбирательствах, когда судьба подсудимого зависит от показаний свидетелей. Доктор Лофтус – признанный специалист в области свидетельских ошибок, обнаружила, к примеру, очень коварное влияние той словесной формы, в которую облечены задаваемые юристами вопросы. Так, если свидетеля автокатастрофы спрашивали: «Вы видели разбитую переднюю фару?» или «Вы видели, что эта передняя фара были разбита?», то вопрос, содержащий определенное указание именно на эту фару, вызывает намного больше положительных ответов, чем неопределенный вопрос, даже если передняя фара вообще не была разбита.

– Придание определенности вопросу создает впечатление наличия разбитой фары, а это, в свою очередь, заставляет свидетеля добавлять новые черты к своим воспоминаниям о событии, – объясняет Лофтус. – Исходные посылки в самом вопросе следователя могут иметь такую силу, что способны полностью изменить воспоминания человека о событии.

Эксперт приводит еще один пример:

– Если вы стали свидетелем автокатастрофы, и я спрашиваю вас: «Сколько людей было в ДВИГАВШЕЙСЯ машине?» Вопрос предполагает, что машина ехала. А что, если на самом деле машина не двигалась? На этот вопрос вы можете ответить как угодно, поскольку он не касался скорости движения машины. Однако я считаю, что словесная формулировка вопроса может добавить в ваши воспоминания информацию о движении машины. В результате, когда позднее вам будут задавать вопросы другие юристы, то вы, скорее всего, упомянете, что машина ехала. Таким образом, если очевидцам происшествия задают вопросы, содержащие ложный исходный посыл, эта информация может появиться впоследствии в ответах очевидцев. Это, в свою очередь, вызывает изменение или реконструкцию ваших реальных воспоминаний.

Дополнение воспоминаний – феномен, который сегодня психологи активно изучают. В одном эксперименте исследователи спрашивали людей, где они находились, когда узнали о взрыве на Чернобыльской АЭС? Через несколько лет ответы тех же людей отличались от данных, полученных сразу после катастрофы. Этот пример на практике показал, что люди всегда придумывают правдоподобные объяснения, когда они не помнят, что происходило. Исследователи стимулировали возникновение ложных воспоминаний и в лабораторных условиях – результат тот же! Например, если вам показали список слов: МОРОЖЕНОЕ, МЕД, ЛЕДЕНЕЦ, ПЕЧЕНЬЕ, КОНФЕТА, ШОКОЛАД, а позднее спросили, было ли в этом списке слово САХАР, велика вероятность того, что вы с уверенностью ответите утвердительно. Это пример дополнения, при котором был сделан разумный вывод, что определенное событие вполне могло иметь место, хотя его и не было.

К слову сказать, хорошей иллюстрацией ненадежности памяти свидетелей может служить сюжет фильма «Расемон» Акиро Куросавы. Действие картины происходит в средневековой Японии. В лесу изнасилована женщина, а ее муж убит. Есть четыре точки зрения – у каждого из четырех свидетелей своя. Каждая – проливает дополнительный свет на случившееся, добавляя дополнительные детали к случившемуся. Однако в результате зритель так и остается в неведении относительно подлинного хода событий.

Ошибки возникают так: ваш мозг изначально воспринимает большое количество мелочей, но довольно быстро их забывает. Обычно эти детали действительно неважны, поэтому мы даже не замечаем, как много информации теряем. Мозг начинает лгать, поскольку отбрасывает большую часть данных, как только решает, что они не нужны.

Помимо отбрасывания лишней информации, мозгу также приходится решать, стоит ли делать выводы «на скорую руку». Решение он принимает, отталкиваясь от того, что важнее в конкретной ситуации: скорость или точность? В большинстве случаев мозг выбирает скорость, интерпретируя события, опираясь на легкие в применении эмпирические правила (основанные на наблюдении), которые не всегда согласуются с логикой.

Мозг не лжет только в тех случаях, когда он неторопливо и внимательно подходит к рассмотрению имеющихся данных, как это происходит, например, при занятиях математикой или решении логических задач. Ведь они требуют большого усилия. Например, попробуйте быстро решить такую задачу: бита и мяч вместе стоят 1 доллар 10 центов. Бита стоит на 1 доллар больше, чем мяч. Сколько стоит мяч? Большинство людей ответят «10 центов», что будет интуитивным, но неверным ответом. На самом деле бита стоит 1 доллар 5 центов, а мяч – 5 центов. Люди обычно идут именно короткими путями, если только их не предупредили, что следует воспользоваться логическим мышлением.

В повседневной жизни нас обычно не просят решать логические задачи, но часто просят высказать суждение о людях, которых мы не очень хорошо знаем. Лауреат Нобелевской премии, израильско-американский психолог Даниэль Канеман и его коллега Амос Тверски, используя интересный прием, показали, что логическими эти суждения не являются. Так, они начинали эксперимент с рассказа о Линде: «Линде 31 год. Это искренняя, незамужняя и очень яркая женщина. Специализация Линды – философия. В университете ее тревожила проблема дискриминации и социальной несправедливости, а также она участвовала в демонстрациях против использования атомной энергии». После этого участников просили выбрать фразу из тщательно составленного списка, наиболее полно описывающего Линду. Большинство людей полагало, что Линда скорее «банковский служащий, активно участвующий в феминистском движении» (ответ А), нежели «банковский служащий» (ответ Б). Выбор ответа А интуитивно кажется ближе, поскольку отражает другие черты Линды – заботу о социальной справедливости, что и дает повод полагать, что она могла активно участвовать в феминистском движении. Однако это неверный ответ, поскольку любой, кому подходит описание под пунктом А – «банковский служащий, активно участвующий в феминистском движении», также является и «банковским служащим» (ответ Б). И, несомненно, группа Б включает в себя других банковских служащих – реакционеров и индифферентных.

В подобных случаях даже искушенные участники – такие, как выпускники факультета статистики, совершали ошибку, делая вывод, противоречащий логике. Эта сильная тенденция – относить группу взаимосвязанных характеристик к человеку без особых на то предпосылок – и является кратким способом оценки, который обычно оказывается верным, но может стать и причиной появления многих стереотипов и предвзятого отношения, столь распространенных в обществе.

Еще хуже то, что многочисленные истории, которые мы сами себе рассказываем, вовсе не отражают действительного положения дел. Знаменитое исследование пациентов с нарушениями работы головного мозга демонстрирует это предположение. У пациентов, страдавших тяжелой формой эпилепсии, хирургическим путем разъединили правое и левое полушарие коры головного мозга для предотвращения распространения пароксизма с одного полушария на другое. В результате левое полушарие понятие не имело о том, что делает правое, и наоборот.

В одном эксперименте участвовал уникальный больной С.П. с «расщепленным мозгом». Его правому и левому полушариям одновременно предъявлялись различные картинки. Делается это так. Больной сидит перед тахистоскопом – прибором, который позволяет исследователю точно контролировать время, в течение которого изображение проецируется на экран. Изображение удерживается недолго, примерно в течение 0,1–0,2 с (100–200 мс), чтобы у больного не было времени переместить взгляд с точки фиксации, пока изображение еще на экране. Эта процедура необходима для уверенности в том, что зрительная информация изначально предъявляется только одному полушарию. Так левому полушарию мозга С.П., где располагается центр речи, сначала проецировалось изображение куриной лапы, а потом правому, которые не отвечает за речь, – зимний дворик с неубранным снегом.

Потом перед больным раскладывали много других разных картинок, и просили его отобрать левой и правой рукой те, которые ему были показаны на экране. Он решил эту задачу неожиданно. Левой рукой выбрал «цыпленка», а правой – «лопату». На вопрос: «Почему он это сделал?», ответил так: «Я видел лапу и выбрал цыпленка, а вы должны вычистить курятник лопатой».

Анализируя эти данные, ученые пришли к заключению, что вербальные (словесные) механизмы не всегда посвящены в знание источника наших действий и могут приписывать действиям причину, которой на самом деле не существует. Поэтому в большинстве случаев люди и дают интуитивные ответы, даже если они и ошибочны. Как уже упоминалось выше, это называется «слепотой к изменению». Эту слепоту ярко демонстрируют два известных эксперимента.

В одном из них психолог подходит на улице к разным людям и просит объяснить ему дорогу. Пока психолог говорит, его помощники держат между собеседниками большую дверь, нарочно не давая им возможности видеть друг друга. Во время разговора за этой дверью психолога, который спрашивал про направление, сменяет его коллега, который продолжает разговор, как ни в чем не бывало. Даже если этот человек совсем не похож на первого подошедшего, дающие разъяснения люди заметят подмену только в 50 % случаев.

В другом опыте испытуемые смотрели фильм, в котором три студента в белых рубашках передавали по кругу баскетбольный мяч, и еще трое студентов в черных рубашках делали тоже самое со вторым мячом. Зрителей просили подсчитать количество передач, сделанных игроками в белой форме. Когда две команды смешивались, на сцену выходил человек в костюме гориллы, он проходил из одного конца поля в другой и останавливался ненадолго, повернувшись лицом к камере и колотя себя в грудь. Около половины зрителей не замечали этого события!

– Подобный эксперимент показывает, что мы воспринимаем только долю происходящего в мире, – заключают психологи Амодт и Вонг. – Выходит, что наша память о прошлом ненадежна, а наше восприятие настоящего – крайне избирательно. И даже когда мы пытаемся представить себя в будущем, наш мозг привносит частности, которые могут оказаться нереальными. Теперь, возможно, вы начнете сомневаться, можно ли доверять хоть чему-то, что говорит вам мозг. Однако не забываем, что за его кажущимся специфическим выбором лежат миллионы лет эволюции. Наш мозг избирательно обрабатывает ту информацию из окружающего мира, которая исторически оказывалась наиболее важной для выживания.

Однако как вы смогли убедиться, наш мозг редко говорит нам правду.