Электронная библиотека » Светлана Кузнецова » » онлайн чтение - страница 14


  • Текст добавлен: 6 августа 2020, 11:01


Автор книги: Светлана Кузнецова


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Тим снова заглянул в золотистые глаза. Они больше не вызывали страха, были серьезны и благожелательны, в глубине сверкали искорки иронии и тлело нечто, не поддающееся определению.

– Убийца рано или поздно должен быть убит, мошенник – обманут, а предатель – предан. К любому ублюдку, решившему покуситься на чужое, будь то жизнь или имущество, приду я или кто-то другой.

– Но это означает, что и за тобой могут прийти, – заметил Тим.

Кай пожал плечом и кивнул:

– Пусть попробуют. – А затем добавил очень серьезно, четко проговаривая каждое слово: – Если хочешь совершить нечто значительное, надо самому стать чем-то значимым, а этого никогда не произойдет, если трястись за собственную шкуру и бояться неизвестности, чужого неодобрения или предательства. Особенно предательства, поскольку, боясь лжи и опасаясь чужой злой воли, увязнешь в паутине самообмана, из которой вряд ли выберешься.

– И как поступить мне? Тому, кто увяз уже дальше некуда?

Кай тяжело вздохнул:

– Кто я такой, чтобы давать советы и определять чужие судьбы?

– Ладно, – решил зайти с другой стороны парень. – Как ты поступил бы, сам оказавшись на моем месте?

– Я не оказался бы, – самодовольно заметил Кай, помолчал немного и все же проронил: – Доверился бы.

– А разве я еще не сделал этого?

Сталкер потер переносицу, снова подавил зевок и с сожалением протянул:

– Не вовремя…

– Уж извини, – буркнул Тим.

Тишина разбилась между ними, окатив острыми осколками. Кай первым отвел взгляд, тяжело вздохнул.

– Я в ответе за тех, кого спас? – спросил он, не ожидая ответа и не желая его получить. – Ну хорошо, допустим, что это обратная сторона моей профессии. Однако тебе не мешало бы четко сформулировать, чего ты хочешь. Иначе, боюсь, ничего путного не выйдет, а получится как в том старинном анекдоте про мужика, поймавшего золотую рыбку.

– Я только сказку Пушкина читал.

– Вот и умница, значит, соблюдем приличия. Достаточно и того, что ты понимаешь, о чем я говорю. Давай, глаголь, чего жаждешь… старче, – проговорил он и хмыкнул. Все же Тим был гораздо моложе его. – Коли угодно найти пристанище, отведу тебя на станцию, люди на которой лояльно относятся к чужакам и верят в здоровый прагматизм, а не фанаберии. Жаждешь приключений – тоже устрою. Толковые стажеры необходимы, иначе сталкеры попросту вымрут, как мамонты. Намерен приобщиться к наукам… вообще нет проблем. Или, быть может…

– Хочу домой, – уверенно сказал Тим. Конечно, можно было бы вернуться к разговору о влиянии на него Витаса, но вряд ли назло ему Тим готов был поселиться в Московском метрополитене. А значит, и выбирать было не из чего.

Глава 14

Темнота висела под потолком, застыла в углах, свернувшись уютными пушистыми комками. Синий неяркий светильник на столе был единственным ориентиром в этом царстве мрака и вечной ночи. Стоило прикрыть веки, и тьма стала всеобъемлющей, подобралась ближе на мягких лапах и прильнула теплым боком, заурчала, словно большая кошка. И можно было испугаться, распахнуть глаза, убеждаясь, что никого рядом нет, никакая тварь не просочилась через закрытую дверь убежища, вскрыв надежный замок, однако Тим не стал делать этого. Он ждал, как ему и велели, а легче и быстрее всего время пролетало во сне.

Кай ушел три часа назад, а может быть, и четверти часа не минуло или уже пронеслась целая вечность. Тим никогда не отличался чувством времени. Для него оно всегда летело по-разному: то застывая на месте, то ползя со скоростью обрюзглого, напитавшегося дождевой влагой червя, а то и несясь во весь опор – спеши сломя голову, все равно не успеешь.

Кай обещал принести снаряжение и оружие, которое в этом убежище не держал. У Тима окончательно сложилось впечатление, словно он находится внутри гигантской крысоловки, но озвучивать подозрения он, конечно же, повременил. Достаточно и данного, наконец, сталкером согласия помочь – не просто в шутку или полунамеком, а ясно, четко и недвусмысленно, пристально глядя в глаза.

Прежде чем отправиться за всем необходимым, Кай выудил из-под письменного стола черную спортивную сумку с яркой белой полосой по краю, казавшуюся в неверном свете бледно-синей. Вытащив черный костюм радиационной защиты, облачился в него, став несколько больше в размерах – костюм оказался великоват и висел мешковато, впрочем, сталкера, похоже, это нисколько не тревожило.

«Где находятся еда и вода, ты знаешь, – сказал Кай перед тем, как надеть противогаз и шлем. – Не стесняйся. Когда еще доведется нормально поесть? – А затем, прищурившись, добавил: – Мне следует напомнить о необходимости не шарить здесь слишком активно?»

«Я не отличаюсь неуемным любопытством, – устало заверил Тим, – и вообще намерен отоспаться».

«Тоже дело: когда еще удастся?» – хмыкнул сталкер и, выудив из кармана небольшой камень, запустил им в вентилятор.

Стукнуло глуше, чем Тим ожидал. Видимо, попал Кай именно туда, куда целился, потому что повторять попытку не стал. Сверху же упала веревка с закрепленными на равных расстояниях узелками. Кай ухватился за нее, поставил подошву высокого армейского ботинка на первый узел и, легко подпрыгнув, вскарабкался вверх со сноровкой белки. Тим мог лишь надеяться, что ему самому не придется следовать тем же маршрутом, поскольку иначе он рисковал опозориться. Кай не прихватил ни фонаря, ни дополнительного оружия, кроме длинного и широкого ножа в ножнах на бедре и автоматического пистолета в кобуре на поясе. Привычный «калаш» сталкер то ли не жаловал вообще, то ли решил не брать с собой в этот раз, не желая излишнего утяжеления снаряжения. Впрочем, схрон мог находиться слишком близко наверху, чтобы идти к нему, вооружаясь, словно на маленькую войну. Костюм – не в счет. Ни одному безумцу не пришло бы в голову пренебрегать безопасностью и обрекать себя на медленное угасание от проникшей в организм радиации.

Они намеревались идти в Полис. Кай не рвался туда специально, даже, пожалуй, очень не хотел посещать станции, некогда считавшиеся его домом, но был уверен, что никто другой в их деле не поможет. Пусть не из числа руководства, но среди граждан непременно должны найтись знакомые, готовые оказать ему услугу. А главное – предоставить карты. На последние сталкер возлагал большие надежды. Стоило Тиму рассказать о памятнике, виденном во сне, где фигурировал странный старик, преобразившийся впоследствии, Кая словно током пронзило. И он решил вести Тима в Полис, если не сразу в Ленинскую библиотеку. Чем они займутся после, сталкер не объяснял, отговариваясь обстоятельствами, которые вполне способны измениться, и тем, что лучший способ насмешить фортуну – строить далекоидущие планы.

И вот теперь Тим ждал, лежа в убежище, и потихонечку засыпал. Поначалу сновидения были зыбкими и мимолетными. Забываясь на миг, Тим прекрасно осознавал, кто он такой и где находится, мог отогнать возникающие перед глазами образы или пойти за ними, всматриваясь, словно в кадры старинной фотопленки. А потом он вдруг провалился в глубокую яму – аж дух захватило. Коснуться дна было не суждено, но через какое-то время он сумел овладеть полетом и завис в пустоте, тотчас начавшей заполняться сизым туманом или не имевшим запаха дымом…

– Смотри, как красиво, – Аленка стояла, запрокинув голову, маска искажала ее голос, но Тим все равно не спутал бы его ни с чьим другим.

С темного, ясного и искристо-ледяного неба, какое бывает лишь очень редкими ночами зимой, смотрели колючие, холодные, но от этого ничуть не менее прекрасные звезды. Девушка подняла руку, закованную в толстую перчатку, словно хотела дотронуться до одной из них.

– Свет от них идет очень долго. Наверное, имейся у кого-нибудь из тех, кто так же глядит на нас из иного пространства и времени, мощный телескоп, могли бы увидеть динозавров или древних эллинов.

– Я читал что-то подобное. Правда, не помню у кого, – сказал Тим.

– Главное, они увидят прекрасную, цветущую Землю, может быть, решат полететь – исследовать, а угодят в устроенную людьми радиационную пустыню, могильник.

– Как-то окружающий нас со всех сторон лес не производит впечатления могильника, – заметил Тим. – Тебе просто надоела зима. Весной все изменится, даже наше болото зацветет.

– Да… – согласилась Аленка. – Нам повезло жить здесь. Даже удивительно, что радиационный фон не столь велик, как можно бы ожидать, выжили растения, а мутировавших животных немного.

– Ну так подмосковный же лес! – Тим рассмеялся. – Виктор Валентиныч рассказывал, будто до катаклизма в нем даже зайцы перевелись, не говоря уж о лосях, водившихся еще в середине двадцатого столетия. А вообще у нас какая-то странная роза ветров: все отнесло в сторону.

Настроение было приподнятым, в груди поселилась сладкая боль. Он словно долго отсутствовал и, наконец, вернулся откуда-то из очень отдаленного места, откуда уже и не рассчитывал выбраться. И теперь смотрел вокруг во все глаза, припоминая, как было, и удивленно взирая на перемены – вроде и неявные для тех, кто живет здесь постоянно, но очень существенные для него. Глядеть на Аленку хотелось постоянно. Костюм и противогаз скрывали фигуру, короткие рыжие волосы и зеленые глаза с дерзкой искрой, притаившейся в глубине зрачка, однако Тиму хватало и движений: быстрых, нетерпеливых, уверенных. Сколько он помнил, Аленка всегда жила так, словно спешила куда-то, мгновенно загоралась какой-нибудь новой идеей и не боялась рисковать. Иной раз казалось, будто она вообще ничего не боится.

– Знаешь, Тим, – произнесла она задумчиво. – Ты постоянно живешь прошлым. Гоняешься за прошлогодним снегом в попытке ухватить, но, разумеется, не можешь.

– Разве?

– Конечно! Твои разногласия с дядькой происходят из-за детских и юношеских обид. Катаклизм, вспоминаемый тобой к месту и не к месту, не отменить, даже если очень захотеть. Единственный выход – принять. Поступки, которые ты полагаешь ошибочными, ты постоянно прокручиваешь в голове, – она коснулась виска указательным пальцем. – Может, пора уже отпустить себя? Не оглядываться все время?

– Не могу.

– А ты постарайся! – всплеснула Аленка руками.

– Как же мне тебя не хватало, – признался Тим невпопад. – Не хватает, – поправился он, вдруг вспомнив, где сейчас находится на самом деле. Сердце при этом словно сжали в тисках. Будто некто огромный просунул в него железную перчатку и потянул – настойчиво и медленно, выворачивая наизнанку душу.

– Значит, возвращайся.

– Этим сейчас и занимаюсь, – сказал Тим.

– Помоги, – вдруг попросила она.

Тим рванулся вперед, собираясь схватить девушку за руку. Она потянулась в ответ. Пальцам не хватило лишь нескольких миллиметров, чтобы соприкоснуться. Что произошло бы после, он не знал, но точно не выпустил бы, притянул бы к себе Аленку сквозь пространство и время. А может, и наоборот: она забрала бы его к себе, под небо, полное звезд, в зиму, давно уже отступившую на поверхности.

– А!.. Убивают! – резануло по ушам истошным визгом, усилившись эхом ближайшего тоннеля, безжалостно вырвало из объятий Морфея и вытянуло из груди остатки морозного воздуха.

Тим резко сел. В голове все еще стоял туман, в котором бился отчаянный женский вопль. Что-то с ним было не так, но парень пока соображал с трудом: со сна мысли ворочались вяло, ленивая одурь слипала глаза, и более всего хотелось завалиться на бок и вновь провалиться в дрему. На появление Аленки он больше не рассчитывал, но, возможно, древний бог сновидений сжалится над ним и пошлет чего-нибудь легкое и незапоминающееся…

– А!!! Чего ж вы творите, ироды?! Помогите! Мужчины вы али кто?! – гнусаво, противно. Голос словно металлический, но Аленка во сне просила помочь. Или уже не она?..

Осознав-таки последнюю мысль, Тим начал медленно подниматься. Кто-то за стеной требовал его вмешательства. В конце концов, Тим считал себя цивилизованным человеком в отличие от большинства, населяющего московскую подземку. Крысам плевать на боль и страдание сородичей, а вот ему – нет.

С собой парень взял пластиковую бутылку, в карман пихнул пару батончиков, одолжил у сталкера десятисантиметровый складной нож, сунув за голенище: не ахти какое оружие, но без ножа Тим чувствовал себя словно голым. Отпирая тяжелый засов, подхватил автомат, накинув ремень на плечо. Светильник трогать не стал: в помнящем лучшие времена пластиковом ящике находилось несколько длинных и узких электрических фонарей в жестяных коробах.

От белого резкого света в глазах появилась неприятная резь – словно песка в них насыпали, – но Тим постарался не акцентировать на этом внимания. Сделав шаг, другой, третий, он согнулся в три погибели, минуя узкий участок трубы, ведущей из убежища Кая в ближайший тоннель и продолжающейся куда-то дальше – к железной лестнице наверх, в Москву, и вниз, в некие неведомые глубины.

Выбравшись в темный, извилистый тоннель из узкого круглого лаза, парень тщательно закрыл за собой железный люк и погасил фонарь, прислушиваясь. Темнота дышала всхлипами, перемежающимися стонами и скулением. Эхо доносило их исправно откуда-то справа. Включать фонарь снова Тим решил повременить, двинулся на всхлипы на ощупь, несколько раз оступился и признал поражение: ходить в полной темноте, как сталкер, ориентируясь по звуку, он не мог.

Свет, вспыхнув, снова брызнул в глаза тысячами огненных мушек. Парень зажмурился и усиленно заморгал, пытаясь поскорее прийти в себя, первый шаг сделал неуверенно, затем замер. По позвоночнику пробежал холодок, а плохое предчувствие заставило отойти ближе к стене. Воображение нарисовало несколько монстров на выбор – одного другого ужаснее. Помнится, на болоте тоже появился некто, заманивающий мольбами о помощи, и вот теперь Тим намеревался шагнуть в ловушку.

«А если нет? – подумал он, встряхивая головой. Удивительно, но движение прояснило мысли и отогнало страх. – Если там действительно находится человек, нуждающийся в спасении?..» Женщина, судя по голосу, пусть тот и настораживал какими-то резкими, фальшивыми нотами.

– Будь проклято время, где тот, кто собирается оказать услугу просящему, рискует значительно сильнее того, кто пройдет мимо, отмахнувшись, – прошептал он и осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, двинулся на голос.

Даже с фонарем в руке до Кая ему было, как до Луны пешком. Под подошвы постоянно попадались мелкие, но очень скрипучие камни. Тим пару раз шаркнул ногой, вступив в скользкую грязь. Однажды выругался вслух, потеряв равновесие и вынужденно опершись о стену, угодив во что-то склизкое. Плач усиливался. Луч фонаря выхватил уводящее в сторону ответвление, комнату, нишу, а может, и целый зал, выдолбленный в ничем не примечательной стене. Тим повернул туда, через десяток шагов по темному коридору с низким потолком-плитой, в который он едва не упирался макушкой, помещение расширилось, раздавшись в стороны и вверх.

Он оказался в комнате. Судя по всему, небольшой – двадцать квадратов примерно. Потолок теперь скрывался в темноте, даря целых три метра пространства, полного прохладного, сухого воздуха с привкусом пыли и плесени. Луч фонаря обшаривал неровные, испещренные глубокими трещинами стены, грязный пол, отдушину, забранную решеткой. Где-то неподалеку капала вода. Мебель здесь отсутствовала, что, впрочем, не удивляло. У дальней стены, вжавшись в нее спиной, сидела женщина неопределенного возраста, очень худая. Пожалуй, будь жив Макс, он назвал бы ее костлявой. Подвывала именно она, а теперь смотрела на Тима и поджимала губы.

– Ты еще кто такой?! – резко прекратив стонать, спросила она. В голосе слышалась смесь удивления с надменностью.

Свет выхватил округлое колено с двумя неглубокими впадинами по бокам, накачанную голень, неожиданно худую и тонкую щиколотку. Узкая черная юбка с несколькими разрезами, чтобы удобнее было ходить, задралась до середины бедер, на правом темнел синяк. Женщина куталась в куртку, которая была ей велика размера на два. Шея казалась непропорционально длинной. Узкий подбородок, впалые щеки, прямой удлиненный нос с тонкой переносицей, раскосые глаза, полукружия тонких бровей и высокий лоб. Грязь налипла на кожу, почти не позволяя рассмотреть в подробностях, но Тиму хватило и тех черт лица, которые он увидел. Вряд ли их получилось бы назвать привлекательными, но и уродливыми они не казались. Перед ним точно находился человек, а не мутант… по крайней мере, внешне.

Женщина провела по лбу рукой, оставляя грязевые разводы, шмыгнула носом.

– Я ногу сломала, – сказала она тихим, усталым голосом, прерываясь на частые вздохи, видимо, переживая сильную боль, – а те, кто сопровождал меня, решили не возиться. Кинули, волки позорные…

– Я помогу, – пообещал Тим и двинулся вперед.

Оружия у женщины не имелось – наверное, забрали те, кто оставил ее на съедение крысам, – потому ожидать нападения не приходилось. Хотя Тим все равно осторожничал. Кто ж знает этих москвичей? Вдруг она спрятала лезвие между пальцами? Наклонишься, а она полоснет по шее. Там, где резвился один каннибал, вполне мог появиться и второй, а то и третья.

Смазанное быстрое движение парень не увидел, скорее почувствовал. Воздух внезапно сгустился сзади и нанес удар. Напавший не понравился тьме, и та выдала его, предупредив Тима, который тотчас резко подался в сторону, не раздумывая и не удивляясь. К сожалению, он оказался недостаточно проворен: по левому плечу садануло увесистое и тяжелое. Фонарь выпал из пальцев, покатился по полу и потух. Рука отнялась на несколько секунд, а затем заныла. Тим, упав на колени, ткнул наугад в темноту прикладом и попал. Услышал вопль, даже не сообразив, откуда именно, выстрелил. Звук отразился от стен и ударил по ушам с такой силой, что Тим вскрикнул. Удивительно, как барабанные перепонки уцелели.

Вспыхнул резкий белый свет, от которого перед глазами словно взорвалась граната. Тим откатился в сторону, крепко зажмурившись. Кто-то попробовал его пнуть, отобрать автомат. В отместку Тим снова нажал на спусковой крючок, но выстрелов не услышал. Ударил, используя оружие, как дубину, получил в солнечное сплетение, рухнул набок, подтянув колени к груди, и, выхватив нож из-за голенища, всадил кому-то в ногу, утопив по рукоять. Наверное, напавший закричал, но Тим снова ничего не услышал. На затылок обрушился сокрушительный удар, отправив его в небытие.

Выбираться из вязкой черноты пришлось долго и мучительно. Смола налипла на все тело, не позволяя двигаться. В висках барабанной дробью отдавался пульс и шумела кровь. В затылке тоже пульсировало. Зато вернулся слух. Где-то по-прежнему капала вода, а над ним ругались. Разбирать слова получалось лишь ценой неимоверных усилий.

– Какого хрена лысого ты полез? Кто тебе разрешил своевольничать, гадина?! Такой план пошел к крысиной бабушке под хвост! – звенел тонкий голос, наполненный металлическими нотами.

– Так я… это… – отвечали басовито и растерянно, с какой-то детской обидой. – Мы же ждали, что он придет, вот и приперся. Чего еще-то? Вязать и к нашим волочить, там уж начнем живьем на куски резать, вырвем у этой твари сердце, но быстро точно не подохнет.

– Отделается… – хмыкнув, повторила собеседница и, грязно выругавшись, выплюнула: – Это не он!

– Как?..

– А вот так! Не Кай точно, – уверяла она. – Уж я-то его видел!

Услышав последнее, Тим слегка удивился, а потом припомнил, что уже слышал похожий голос, причем не из женских уст. Контртенор – очень редко встречающийся самый высокий из мужских голосов, который легко спутать с самым низким женским.

– С какой стати мы тогда с ним возимся? В расход падлу! – неуверенности у бандита явно поуменьшилось.

– Погоди, – судя по всему, переодетый, сыгравший роль приманки, являлся в этой банде главным.

– Он Хлындаря застрелил, а Паршу чуть калекой не сделал! – заметил кто-то еще, слегка картавя.

– Погоди, я сказал! – заткнул главарь еще одного неуверенного и медленно протянул: – Мне интересно, что он здесь делал…

– А не насрать ли?

– Тебе, Шаромыжник, только бы срать, все мозги уже высрал! – разозлился главарь. – Нет бы подумать.

– О чем здесь думать-то?! – пробасил первый подельник. – В расход!

– О том, что абы кто здесь не ходит: жилые станции далеко, челноки сюда не суются, тем более в одиночку.

– Какой-нибудь идиот-сталкер?

– Среди сталкеров гораздо меньше идиотов, чем среди вас, хмырей, – заметил главарь.

– Ну, ты это… Гнусь, полегче, – пробасил первый подельник.

– Ты посмотри на парня, – не обратив ни малейшего внимания, продолжил тот: – Чи-истенький. На зубы белые глянь хотя бы. Просто так такие в тоннелях не валандаются. Либо кто-то важный из Полиса, которого эта неуловимая сучара вела, либо… я даже боюсь предположить… ученик?..

– Тихая смерть не берет учеников.

– Как будто ты пытался ему навязаться, – фыркнул главарь.

– Я – нет, но слухи…

– По некоторым слухам, мы собрались завалить самого Ангела смерти, так что ж теперь, спустить на тормозах убийство Сирого? – зарычал главарь. С его тонким голоском подобное выглядело немного комично, но смеяться почему-то не тянуло. Тим попытался напрячь мышцы, чтобы определить, связан ли он, но в голове снова помутнело.

– Да нам… Бляха-муха… нет! Само ж собой, спускать нельзя.

– Именно. И если бы кое-кто не решил напасть на молокососа первым, тот преспокойно взял бы меня на рученьки и оттащил в их с Каем тепленькое гнездышко. Перед вами же лох, не видно?!

– Так надавим на него, пусть проводит. Под пытками и не такие говорили.

– Лох-то он первостепенный… лошара, но один сюда сунулся, – размышлял главарь. – Значит, непрост. Может и в ловушку завести.

– Сучонок, – с этим словом его снова пнули в живот, и Тим не сдержал стона.

– Думаю, за этим субчиком Кай и сам явится как миленький. Паренек – не мои худые коленки, он ему наверняка нужен.

– Да на кой?!

– На той! И не смей со мной спорить! – закричал главарь. – Тихая смерть никогда своих не кидает. Грех на подобной слабости не сыграть.

Тим сжал зубы, ощутив соленый привкус на языке – наверное, прикусил, когда падал; попробовал незаметно пошевелиться, напряг руки и… снова застонал, ощутив пинок в живот.

– Ты смотри, Гнусь. Очухался.

– Тащи к стене.

Его подхватили под руки, потащили. Ледяной камень ожег спину, но от соприкосновения стало немного легче. Тим открыл глаза, о чем тотчас пожалел.

Все та же комната, освещенная теперь резким белым электрическим светом, к грязи на полу примешались потеки крови, кажущейся неестественно яркой. Двое убитых, валяющихся безвольными мешками с песком. На штанах ближайшего – темные потеки; тело дрожит в агонии. Отвратительный запах испражнений, соли, металла и дыма висит в воздухе, кажется зеленоватым туманом, только и ждущим, чтобы проникнуть в легкие, отравить, разъесть изнутри.

– Морщится…

– Понял, к кому попал.

Главарь действительно смахивал на женщину. В неверном свете ошибся бы не только Тим, но и кто-либо гораздо опытнее. Кая тоже могли бы сбить с толку одежда и голос… наверное. Однако при ярком освещении намного отчетливее становились детали, казавшиеся ранее не важными: рельефная мускулатура, никаких округлостей, более широкая грудная клетка, узкие угловатые бедра. Ноги тоже другие – длинные, накачанные, с выступающими венами.

– Нагляделся? Нравлюсь? – поинтересовался главарь.

Тим качнул головой, отчего перед глазами все поплыло. На бедро чуть выше колена опустилась рифленая подошва высокого сапога, надавила. Острая коленка целила в переносицу, тупая боль разлилась по ноге, но Тим не сопротивлялся, терпел, вряд ли сейчас он смог бы противостоять стольким бандитам сразу. Главарь, несмотря на субтильное телосложение, был силен, а о его подельниках и говорить нечего – оба поперек себя шире, с накачанными ручищами и бычьими шеями, на которых виднелись золотые цепи. У обоих – рожи с выдающимися челюстями, низкими лбами и кривыми, переломанными по многу раз носами, явно разбойничьи.

– Зря. Я б с тобой покувыркался, – то ли пошутил, то ли произнес абсолютно серьезно Гнусь. Подельники изобразили кривые ухмылки, сверкнув редкими щербатыми зубами. – Может, и живым бы от меня ушел.

Тим промолчал. В руке главаря появился нож – тот самый, который парень одолжил у Кая. Холодное острие тотчас коснулось шеи, впилось, оставляя небольшой надрез, из которого немедленно потекло теплое и липкое.

– Почти не больно и практически не опасно, – заметил главарь, – но только пока, ты ведь понимаешь это, птенчик? Ах, какие глазки у тебя необычненькие: темно-серые, с карим ободочком и звездочкой у зрачка. – Кончик ножа приблизился, на острие замерла колкая искра. – Выколоть, не выколоть? Ладно… подумаю еще. Ты не дергайся, не стоит.

– Гнусь! – вдруг позвал один из мордоворотов, причем в голосе явно обозначились панические ноты.

Главарь недовольно поморщился и отстранился, нож он не убрал, но острие перестало оттягивать на себя все внимание.

– Чего еще?..

В ответ послышалось сдавленное бульканье.

Главарь развернулся, плавным и одновременно нервным движением уйдя в сторону, предоставив Тиму обзор. Там, где только что стоял подельник, расплывалась новая кровавая лужа. Сам бандит дергался под потолком, насаженный на длинный загнутый коготь, словно червяк на рыболовный крючок. Второй выцеливал тварь из автомата, но не мог выстрелить – руки ходили ходуном. Из темноты над головой глядели фасеточные оранжевые глаза, временами помаргивали, гипнотизировали…

– Твою мать!

Парень с трудом отвел взгляд. Адреналин, вплеснувшийся в кровь, отодвинул на задний план слабость и боль, позволил вскочить на ноги, благо, его не связали.

– К стене! – выкрикнул он и, ухватив главаря за запястье, потащил за собой. Тим вряд ли смог бы ответить зачем. То ли сработала изначальная установка спасти от беды того, кто попросил о помощи, то ли попросту не захотел снова оставаться один.

– Нет… нет-нет-нет, – крикнул Гнусь, когда Тим попытался проскочить к выходу. – Не сюда! Ты слепой, что ли? Насадит!

Тот и сам видел.

– Туда! – Гнусь указал на люк, притаившийся в темном углу. – Мы из него пришли.

Разбираться было некогда, вряд ли бандит заманивал в ловушку: ему самому хотелось выбраться.

Два шага, и вот они уже над круглой крышкой.

– Одному не поднять.

«Ну да, теперь ясно, зачем я вдруг понадобился», – подумал Тим, изловчился и выхватил нож из руки главаря.

– Ах, ты…

– Хватайся, коли жизнь дорога!

Выкрик потонул в треске автоматной очереди. Они вдвоем подцепили люк, рванули наверх. Гнусь прыгнул первым: ушел солдатиком во тьму. Тим нагнулся, аккурат вовремя – по шее прошел холодок, отросшие волосы на затылке срезало. В дыру он едва не кинулся рыбкой, но вовремя сообразил, что в таком случае умрет не от когтей твари, а расшибив голову о камень. Смерть же не входила в его планы. Он вообще не собирался погибать!

Миг полета. Удар, смягченный чьим-то телом. Ругань, перекат, взвизг Гнуся. А потом вспыхнул самый настоящий прожектор.

– Вставай, герой, отбегался!

Тим дернулся, намереваясь бежать в сторону ближайшего ответвления тоннеля – в такой родной, призывно чернеющий мрак, – но кто-то, пока невидимый, схватил сзади, заламывая руки, под колени ударили, и ноги подогнулись сами. Парень рухнул на неровный пол, стиснул зубы, когда в кожу впилась каменная крошка.

– Из огня да в полымя, – слова вырвались с шипящим смешком. В ответ прилетело по зубам, хорошо хоть не прикладом.

– Ну… очухался? Признал?

Глаза, наконец, привыкли к свету, и Тим поднял веки – сам поначалу не сообразил, что зажмурился, когда прыгал.

Перед ним стоял Индеец и гнусно ухмылялся.

– Ну, ты и мудак, – сказал он почти беззлобно и снова без замаха ударил по лицу. – Нашел от кого бегать.

– От… откуда вы здесь взялись? – спросил Тим, отдышавшись.

– Метрополитен на самом деле маленький, – ответил тот, – а ты нам, конечно, устроил веселую жизнь. Скажи спасибо, что Ванька тебя не поймал, уж он-то…

«Ванька – это тот, кого я зову Тараканом», – догадался парень.

Рядом в грязь уронили Гнуся. Бандит не издавал ни звука и, похоже, пытался стать как можно незаметнее. К его затылку приставили дуло.

– Стой!

Голова бандита раскололась, на щеку брызнуло алым и теплым. Тим рванулся, но держали его по-прежнему крепко, а затем скулу обжег еще один удар.

– Ты кого пожалел, а? – Его схватили за грудки, встряхнули, и не раз уже пострадавшая голова отозвалась ноющей болью в затылке. Огненный обруч сковал череп у висков и принялся давить, сжимаясь. – Знаешь, сколько человек на совести этого трансвестита?!

Тим не знал, но ему претила подобная казнь: обыденное убийство, которое палачам не будет стоить даже пары кошмаров.

– Это неправильно… просто неправильно, – прошептал он непослушными губами, чувствуя, что сознание уплывает.

Его снова встряхнули, и можно было бы сосредоточиться на реальности, отогнать обморок, акцентировать внимание на лице Индейца, но Тим не захотел. Пусть волокут куда угодно, все равно он не запомнит дорогу; бьют, пинают, хоть расстреляют, как Гнуся. Апатия упала на плечи старым шерстяным пледом, душным, с запахом пыли. Тьма что-то шептала в уши, но Тим не понимал смысла слов. Подумалось, что Кай в отличие от этих ганзейцев никогда не казнил, а просто убивал. Хотя Тим был свидетелем только одного убийства, но почему-то не сомневался. Ганзейцы не просто прервали чужую жизнь, они обставили казнь как некий ритуал, наверняка наслаждаясь беспомощностью и страхом жертвы. Кай же просто выполнял работу, тот свихнувшийся профессор из Полиса, маньяк-каннибал, так и не понял, что с ним произошло.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации