Текст книги "Трилобиты не виноваты"
Автор книги: Светлана Лаврова
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +6
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 4
Прошло ещё какое-то время
Кстати, а почему всё так неопределенно? «Прошло какое-то время», «прошло довольно много времени»? Отчего бы не назвать конкретные сроки?
Потому что у трилобитов со временем жуткая неразбериха.
Поверхностные виды, обитающие на небольших и средних глубинах в хорошо освещённом море, конечно, различали день и ночь. И называли их соответственно «свет» и «темь». Глубинные придонные виды и слепые трилобиты, живущие в иле, обитали в темноте. У них не было понятия «свет» и «темь». Они пользовались интервалом «ням-ням» – это время, за которое трилобит проголодается после сытной трапезы.
Некий средний, обобщённый трилобит, ибо для каждого вида время «ням-ням» разное.
Следующий временной интервал – линька, то есть время от одной линьки до другой. Но поскольку это время у разных видов трилобитов отличается, то разнобой ещё увеличился. Это как у людей: в каждом средневековом городе был свой ярд, а в каждой провинции – своя миля.
В Эпоху Технической революции понадобилась большая определенность, и трилобиты ввели понятие «средняя линька» – некое абстрактное усредненное время между линьками разных видов трилобитов. Позднее, в начале Эпохи Процветания, возникла необходимость в более длительном интервале, и его назвали «долгая линька». Это примерно 12 средних линек (по числу сегментов у трилобита полуцарского рода Калимена, который придумал эту самую долгую линьку) плюс время, которое требуется, чтобы перелинять о-оочень медленно и обстоятельно, аккуратно снимая с себя кусочки старого панциря с раскладыванием их красивыми узорами и с сочинением стихов о тщете всего подводного. Трилобиты полуцарского рода Калимена вообще имели национальную традицию сочинять стихи во время линьки – всё равно делать больше нечего.
Ещё большая величина – поколение. Это средняя длительность жизни некоего усредненного трилобита. А после поколения уже идут эпохи и эры. Это очень большие периоды времени, они длятся неизвестно сколько и вообще сомнительно, были ли они на самом деле. Трилобиты выделяли Эпоху Пустоты (когда ничего не было), Эпоху Мягких Панцирей*, Эпоху Оленеллидов*, Эпоху Ордена Парадоксидов и Конец Света – это всё вместе составляло Древнюю Эру или Древнее Время.
После Конца Света началось Новое Время. Последовательно сменяли друг руга Эпоха Дикарства, Эпоха Невежества, Эпоха Великих географических открытий, Эпоха Технической эволюции и Эпоха Процветания – это современность. А про Эпохи Высокого или Низкого стояния материков уже упоминалось ранее, они накладывались на все эпохи, когда тектонические плиты то поднимались, то опускались и заливали морями сушу, в которую трилобиты не верили. Сейчас, в Эпоху Процветания, материки стояли низко и были большей частью залиты водой. Кроме Гондваны у Южного полюса, там еще осталось прилично суши, а то, что потом ученые назовут Балтией (Европа), Леврентией (Северная Америка) и Сибирь, было сильно затоплено.
Трилобиты, не веря в сушу, назвали материками материковые плиты, залитые водой.
Так что да простит меня взыскательный читатель, если я буду неточно определять время в этой повести. Всё-таки более 440 миллионов лет прошло, не грех и ошибиться.
Так что скажем конкретнее: прошло несколько линек.
– Пип! Дзедан-но камаэ! Шип выше! Ещё выше!
– Выше я опрокидываюсь, – ворчит Пип. Конечно, опрокинешься тут, если дзедан-но камаэ – это боевая стойка с поднятым вверх мечом. А меч (хвостовой шип, главное оружие Пипа) в данном случае находится на заднице (то есть им заканчивается хвост-пигидий). И стойка «дзеданно камаэ» – это для Пипа означает висение в воде вниз головой с гордо поднятой попой. Хорошо тем трилобитам, которые сражаются щёчными или боковыми шипами, тогда дзедан-но камаэ удобнее в сто раз.
– Пип, кириороси! Что ты творишь, мшанка покусанная! Не есть хорошо, есть погано!
Кириороси – это вертикальный рубящий удар сверху вниз из стойки дзедан-но камаэ. И когда он выполняется в положении «вниз головой» и в воде, то от удара перекувыркиваешься и отлетаешь в сторону. Оно так и запланировано, с кувырком, но не отлетать же на другой конец океана Япетус! А то враг, пожалуй, решит, что он победил.
– Есть очень плохо. Повторить кириороси 20 раз.
Конечно, сэнсей недоволен. Он из какого-то дальнего моря, и мыслит-говорит понятно, но странно. Вообще-то Пип вовсе не двоечник в боевых искусствах, просто ему не даются рубящие удары. А вот цки – тычки, колющие удары из боевой стойки син-но камаэ (с направленным вперед шипом) – это да, это наше всё, тут он лучший на курсе. И то, что работать приходится задом, ничуть не мешает – глаза-то у Пипа шарообразные, и назад видно так же здорово, как и вперёд. Зато из-за этих глаз нельзя делать передние удары головой – беречь надо зрение. А всё остальное можно. И подрезающий удар щёчными шипами, когда зацепишь какую-нибудь важную деталь противника и разворачиваешь напрочь в пространство. И удар боковым краем панциря с поджатыми ножками. И отводящий удар задним шипом. И пинки ножками – это в следующем семестре должны проходить, называется трилоаратэ.
– Учитель, я сделал.
– Теперь ваки-но камаэ и кэса-гири десять раз. Красиво, Пип, сделай это красиво.
Тоже проклятый рубящий, только не прямой, а наискосок с уходом в сторону. Хорошо получается только уход в сторону – ну очень в сторону. Пип отлетает рикошетом от изумлённой морской звезды*, сбивает сэнсея, и оба летят куда-то в синюю даль.
– Пип, ты уже отправился в секретную миссию? Подожди меня! – ехидничает Парабар. Он почти бесполезен в бою – огромные длинные глаза, не прикрытые шипами, как у одонтов, и «размазанные» по бокам не дают делать боковые удары, остренькое рыло слишком хрупко для передних ударов, а задом бить бесполезно – большого шипа на пигидии нет. Разве что трилоаратэ у него получится – ножки сильные, как у всех пловцов. Сила Парабара – в его скорости, и его тренируют «на убегание». В зале много симуляторов: нападает на него пластиковый монстрик, а Парабар должен успеть героически удрать.
То ли дело Изя – да, это боец! Его гоняют весь свет и даже иногда прихватывают темь – тренируют на изнеможение. Но он упрямо не изнемогает. Цки (тычковые удары) передом, задом, боком. Хлопающие удары сверху за счёт подвижных сегментов. Удар сверху с фиксированными сегментами плашмя по вертикали вниз. Свёртывание себя в шар и метание его в цель (называется «сам-свернулся-самметнулся»). Удары ножками. Прокалывание и отрывание частей врага передними ножками. Жуткое «куси-куси» на защемление – выступающую часть врага захватить между головой и пигидием и сжаться – может не только сильно щипнуть, но и отрезать, края-то панциря острые.
Сейчас Изя отрабатывает любимую ката (упражнение) «шлёп-но тачи»: сворачивается в шар и летит в нужном направлении, а в момент окончания броска выбрасывает хвостовой конец, что придаёт дополнительную силу удару. А еще Изя может просто поднять противника и отодвинуть его как можно дальше. Это не боевой прием, но иногда помогает – сбивает врага с толку.
– Изя и Пип, спарринг! Короткий, не больше пяти глотков.
– Что можно использовать? – уточняет Изя. Он намного сильнее Пипа и обычно ему что-то запрещают.
– Всё!
Изя хищно оскаливает ротовые придатки. Пип сразу разворачивается задом.
– Начали!
Пип бросается на Изю – колющий удар в лицевой шов. Ну и промазал, конечно, Изя весь гладкий, полированный, шип соскользнул. Изя уходит с линии атаки – такой вроде большой и тяжёлый, а двигается в бою быстрее Парабара на беговой дорожке. Старое правило «кто начинает, тот проигрывает» сработало снова, Пипа всегда подводит нетерпение. Ну и он знает, что менее вынослив, чем Изя, значит, дело надо кончать быстро, до того, как устанет. БОМ! Это Изя наподдал боком, Пип отлетел влево. Так, разворот и уход… БОМ! Изя опять бьёт боком, ножки поджаты, не зацепишь подрезающим. Ага! Пип всё-таки пловец, он взвился над Изей, и тот не может его добить вверху. Пип опять прицелился шипом в лицевой шов противника – цки! Мимо.
Караул, Изя сворачивается! Сейчас будет убийственный «самсвернулся-сам-метнулся», который собьёт Пипа напрочь. Пип с невероятной быстротой атакует, не имея времени нормально прицелиться. Планировался укол в подбрюшье, но опоздал, и получился ёко-до – удар по ножке. Это на какие-то доли мгновения сбило движение Изи, и Пип повторил удар в лицевой шов. Попал!
– Ямэ! Закончили, – командует тренер. – Пип, это есть неплохо. Слабые удары, но хорошая скорость. Колющие у тебя вполне на троечку с плюсом. А рубилово есть ниже нуля.
– Я трилобит. Я стремлюсь к совершенству, – ответил Пип как положено по обычаю.
– Разбор ошибок. Изя, зачем ты бил его боком? Надо было сразу приплюснуть сверху. Или захват ногами.
– Боялся зашибить, – говорит Изя. – После прошлого спарринга Пип три дня перекошенный плавал, поджав левые ножки.
– Я есть придумал хорошо. В следующий раз я тебя поставлю с обоими одонтами одновременно, – обещает сэнсей. – Договорюсь с их тренером. Я тебя недогружаю, это есть недопустимо. Пип, повторить кириороси двадцать раз. Красиво и не торопясь. И одновременно читая вслух стихи Амо-ноэ о красоте уходящего света. Чтобы выровнять дыхание. Твои жабры не есть хорошо во время боя. Надо следить за дыханием. Изя есть свободен. Тебе ещё математику пересдавать.
– Лучше бы мне кириороси, а ему математику, – пробурчал Изя, направляясь к выходу из додзё – тренировочного зала.
А что вы думаете, если вы секретный агент, то вам математика не нужна? Директор школы так не считает (к великому огорчению Изи).
Додзё – это очень большая площадка на самой окраине школьной территории. Всё, как обычно: стены из кораллов и выходов вулканической породы, защитный купол, песчаное, очень ровное дно.
Места хватает для одновременной тренировки всех девятерых курсантов. Хотя обычно занимаются трое-четверо, и у всех индивидуальные программы. Обоих одонтов, например, обучает тренеродонт, и на их занятиях присутствовать нельзя – по их воинскому кодексу приёмы боя можно передавать только одонтам, да не всем, а из трёх кланов – Одонтоплеврида, Одонтоплеврелла и Одовара. Очень редко и неохотно тренер-одонт (его имени никто не знает) отпускает своих питомцев на спарринги с другими курсантами. И такое впечатление, что одонты сражаются в пол-силы, в четверть-силы, чтобы не раскрываться даже перед своими. Радик – из клана Одонтоплеврида, рода Радиаспис, он жутко знатный по их понятиям. Он классный товарищ, но никогда ничего не показывает из своих боевых приёмов – нельзя, бесчестье. Говорит, вот пойдём вместе на задание – сами всё увидите. Ну, что делать, нельзя так нельзя, всё равно они дружат по-прежнему – Пип, Парабар, Изя и Радик.
Циклоп тоже обычно с ними, он хохмач, с ним весело. Факопсы, как и везде, держатся отдельно, да и не больно-то хотелось дружить с такими задаваками. Второй одонт, Эври – хороший парень, но слишком молчаливый, замкнутый. Всё бы ему возиться с его аппаратами и чертежами. У него здорово идёт математика, оптика, механика. С Шумаром никто не дружит – он мелкий, слепой и ехидный. И вообще слишком умный, такое не прощают. Его тоже тренируют на боевых искусствах, хотя Пип не представляет себе, чему можно научить такую слепую малявку.
Тренировка закончена, отдых 30 глотков до технологии – перерыв на обед. Глоток – это совсем маленький интервал, условное время, которое требуется условной губке на одно условное «глотательное» движение, когда она пропускает сквозь себя условную порцию воды. А если учесть, что губки не глотают, то получается совсем условно. Пип и Парабар пошли в столовую, Изя вместо обеда убежал пересдавать математику.
Раньше, в Эпоху Дикарства, трилобиты-хищники ели мелких трилобитов-илоедов и фильтраторов*. Потом, уже в Эпоху Невежества, это стало считаться нехорошо и негуманно – есть разумных существ, своих родственников. Многие короли издавали указы о запрещении поедания разумных форм жизни (нарушителей закона торжественно съедали на городских площадях). Но кушать-то хотели все, а необразованного планктона иногда не хватало. Только в Эпоху Процветания вопрос с пищей был решен.
По современным законом необразованный планктон и прочих неразумных существ можно есть без ограничений: всяких радиолярий*, фораминифер, моноплакофор*, онихофор* – на здоровье. А самих трилобитов – ни-ни! Государственное преступление.
Проблема в том, что среди неразумного планктона попадались планктонные личинки трилобитов, мелкие, миллиметр-два по-нашему, и совершенно неотличимые от необразованного планктона. Решили так: если личинка трилобита плавает без присмотра в планктонный толпе, значит, она сбежала из яслей, где за детишками уход и пригляд. А раз сбежала, значит, она глупая и пользы своей не понимает. А раз глупая, то можно ее съесть, чтобы она, повзрослев, не передала свою глупость следующим поколениям и не ухудшила благородную породу трилобитов. Жестокий закон, и, может, со временем придумают что-то более гуманное, но пока, в ордовике, дело обстоит вот так. А поскольку планктона и червей на всех не хватает, то по окраинам трилобитовых городов возвели корпуса комбинатов пищевых концентратов. Там из всякой съедобный мелочи отдалённых областей моря делают пищевые капсулы 3 видов, маркировка красным, синим и белым. И трилобиты могут это получать на комбинате или в специальной столовой по месту жительства, работы или учебы. Не так вкусно, как сочный многощетинковый червь или хрустящая фораминифера, но зато без ограничений. И бесплатно, конечно – трилобитовая цивилизация до денег как-то не додумалась, потому что карманов у них нет, и кошелек класть некуда.
Друзья перекусили и отправились на технологию. Сегодня творческое задание, это не так нудно, как зубрить этапы производства пластика или способы обработки кораллов, зато труднее. Кстати, трилобитский пластик – это не наша пластмасса. Это спрессованные и обработанные особым составом листы плоских водорослей, довольно твердый материал из-за кремнезёмной пропитки. Пип получил задание: придумать боевое применение яда губок суберит*. Сложность заключалась в том, что если тупо смазать им шип и ткнуть в бок, допустим, аномалокара, то заранее это было нельзя сделать – яд растворяется в воде, и химический сигнал «Ядовито! Не приближаться!» тут же распространяется по всей округе. А если смазать ядом шип прямо перед применением, то это совершенно невозможная ситуация: на тебя движется свирепый бронированный аномалокар, в 30 раз тебя больше, а ты говоришь: «Подождите, я только смажу свой шип ядом».
Парабар тоже получил задание, но как-то не горел энтузиазмом и лениво рисовал на своей пластине какую-то кривую завитушку.
– Это граптолит*? – спросил Пип. – Похоже.
– Балда, это ощущение тоски в потоке холодного течения, – объяснил рисунок Парабар и добавил рядом кружочек. Пип с сомнением посмотрел на «ощущение тоски» и решил не спрашивать, что означает кружочек.
Изя сидел в углу с мрачным видом. Математику он не сдал, лучше бы на обед сходил. Эври лихорадочно делал расчеты – он уже третий урок корпел над заданием: «Как улучшить плавательные свойства неразумных организмов под условным названием «рыбы»*.
Зачем учителю понадобилось улучшать плавательные свойства таких примитивных неперспективных организмов, как рыбы, непонятно.
Может, какие-то секретные нужды оборонки? Ясно же, что ничего из них приличного не выйдет, и они вот-вот вымрут без потомков. Эти небольшие (как Пип) или большие (как Изя) вытянутые в длину животные, тоже в панцире, как трилобиты, но панцирь похуже – так, отдельные детальки, кое-как приляпанные прямо на мягкое тельце. Ни хвоста приличного, ни ножек, глазки маленькие, тупые. Плавали эти неудачи природы плохо и обычно кучковались внизу, у дна, фильтруя воду крохотным щелевидным ротиком и заглатывая маленькие частички планктона. Трилобитовые математики рассчитали, что та странная штучка внутри каждой рыбки (хорда или позвоночник, Пип забыл) вроде бы очень полезная и внушает надежды, что через миллионы лет эти недоразумения усовершенствуются и будут вполне приличными животными. Пип в это не верил. Ясно же, что трилобиты будут царить в мире до конца времен.
– Я нашёл! – воскликнул Эври. – Я придумал!
Все побросали свои задания и посмотрели на Эври. Потому что в прошлый раз его задание по технологии окончилась грандиозным фейерверком, Хотя по идее фейерверк в воде невозможен. Но Эври не знал, что невозможен, изобрел его, и теперь начало каникул всегда отмечали фейерверком.
– Вот расчёты! – взбудораженно говорил Эври. – Ещё, конечно, надо провести ходовые испытания, вживить такой пузырь рыбкедобровольцу. Или хотя бы опробовать на моделях.
– Доложи по порядку, – строго сказал учитель.
– Это изобретение имеет условное название «рыбий пузырь»*. Воздух собирается в упругий прозрачный мешочек из любой биологической мембраны (например, выроста пищевода конкретной рыбы) или искусственной плёнки. Воздух выделить легко даже в школьной лаборатории, его много растворено в воде. Мешочек-пузырь располагается вот здесь, в организме так называемой рыбы, смотрите на схеме. И рыба приобретает устойчивость и не тонет даже в неподвижном состоянии!
– Вроде всё верно, – учитель с сомнением проверил расчёты и забрал пластину себе. – Молодец, Эври, отлично, пять.
Забегая вперед, скажем, что это изобретение Эври (как и многие последующие) тут же засекретили. Потому что аналитики Третьего отдела сказали, что если рыбы будут иметь такой пузырь, они очень быстро продвинуться по пути эволюции. И займут самое главное положение в морях и океанах. А трилобитам это невыгодно, потому что сейчас они цари природы, и конкуренты им ни к чему. Поэтому изобретение «рыбий пузырь» заперли в секретном сейфе, и бедным рыбам пришлось совершенствоваться самим и самим изобретать в своем организме рыбий пузырь. Они смогли это сделать только в девоне через 30–40 миллионов лет, и, как и предсказывали аналитики, начали потихоньку занимать главенствующее положение в морях и океанах.
Пип задания не завалил, но и не отличился особо. Он придумал механизм, который впрыскивает яд вдоль шипа в момент нападения, но механизм крепился к пигидию, был громоздкий и мешал плавать.
Учитель поставил Пипу трояк и велел подумать еще. Парабар вообще ничего не сделал, зато «ощущение тоски» приобрело приятную синеватую окраску и два хвоста (видимо, про запас). Изя тоже сидел невеселый, прямо как парабарово «ощущение тоски», только с одним хвостом. Ему велели придумать возможность быстро плыть – для него самого. А иначе какая тебе секретная миссия, если ты, друг, по дну тащишься, а коллеги твои резвятся в толще воды? Пропеллер маломощен, надо что-то другое. Изя понимал, что ему необходимо решить эту задачу, иначе он просто останется в школе и никуда не отправится. Но ничего не получалось. И он решил после уроков пойти отдохнуть и развеяться в одно хорошее место. Это не поощрялась, ну да ничего, как-нибудь обойдемся.
Глава 5
Кто такой дракон?
– Изя!
– Изя!
– Изя пришёл!
И малыши облепили Изю со всех сторон.
– Тише, тише, вы меня уроните! – сказал Изя. Малыши засмеялись.
Крохотным, слабеньким личинкам понравилось что они могут уронить такого большого, могучего Изю.
– Изя, давай играть в «кто кого съест»!
– Нет, в прятки!
– Ага, в прятки, вот хитрые! Вы спрячетесь между двумя песчинками, я вас и не найду, а я куда спрячусь? – возразил Изя. – Лучше в догонялки!
– Нет, ты слишком быстрый! Лучше расскажи сказку!
– Изя, расскажи сказку!
– Уф, – Изя устроился на песке поудобнее. – Про кого?
– Про рыцаря!
– Нет, про дракона!
– Нет, про рыцаря и дракона!
Да, самым лучшим развлечением для Изи было ходить в ясли, где росли трилобитовые личинки. Он играл с этой веселой мелюзгой в разные игры, а, играя, потихоньку учил убегать, прятаться, драться. Личинки были такие маленькие и слабые, и ему было за них страшно и хотелось поскорее научить выживать в этом мире. Ну да, сейчас их охраняют, кормят и спасают. Но одна-две линьки – и всё, плыви, малыш, в большой мир! Хорошо, если возьмут в школу Игрек, Зет или Кси. А если в какую-нибудь обычную районную школу, где учат только грамоте, скоростному сворачиванию и паре – тройке боевых приемов?
Там дитёнок-трилобитёнок должен бороться за жизнь. Нет, надо научить их хотя бы чему-нибудь прямо сейчас, пока они ещё в яслях.
Визиты в ясли вообще-то не приветствовали. Во-первых, можно занести малышам инфекцию. Или вообще затоптать крохотную личинку, если она придонная, а не планктонная. Во-вторых, в ясли могли коварно затесаться личинки аномалокаров-врагов и выведать секреты подготовки агентов. Это сомнительно, личинок всё-таки получали прямо из бассейнов икрометания (трилобитового роддома). Да и потом малышей регулярно осматривали на предмет здоровья. Но враг пойдёт на всё, чтобы раскрыть тайны школы Игрек! Он перекрасить личинку аномалокара под трилобита, он… ну не знаю, что сделает. В общем, за посещения яслей Изю не похвалили бы. Но прямого запрета не было, потому что руководители школы просто не могли себе представить, что трилобит-подросток может находить удовольствие в том, чтобы играть с малышами! А раз не говорят нельзя, значит, можно!
– Ладно, про рыцаря и дракона, – добродушно согласился Изя. – Давным-давно…
– Ещё до Конца Света, – подсказала крохотная шустрая личинка.
– Еще до Конца Света жил-был храбрый рыцарь из Ордена Парадоксидов.
– А я зато из царского рода Изотелусов Рексов! – перебила шустрая личинка.
– Молодец, – похвалил Изя.
– А ну и подумаешь! А я зато из клана Одовара рода одонтов!
– А я… а я… а я забыл, как я называюсь, но я круче всех!
– А у меня есть рога зато!
– Так рассказывать или нет? – уточнил Изя, стараясь разместить свои ножки, чтобы не придавить никого из малышей. – А то вы всё перебиваете.
– Рассказывай! – мелкота более-менее замолкла, и Изя продолжил:
– Его звали Парагрин. Это был замечательный рыцарь. Он в единоборстве победил Красного Магистра аномалокаров, после чего Орден Красных Рыцарей впал в ничтожество и…
– Куда упал?
– Ну… того… все оттуда уволились, – пояснил Изя. – Парагрин толпами расшвыривал ортоцерасов и одной лапкой мог раздавить эндоцераса. А ведь эндоцерас в 20 раз длиннее Парадоксида!
– А сколько у рыцаря было лапок? – спросил другой трилобитёнок.
– 50 двойных лапок! И если в каждой зажать по эндоцерасу… ой-ой, какой могучий рыцарь был Парагрин!
Малыши замерли, потрясенные эпической картиной.
– И вот однажды зашел рыцарь Парагрин к королю. Тогда трилобитами короли правили, а не Совет Безымянных, как сейчас. Кто такой король, знаете?
– Знаем, – откликнулись малыши. – Ты рассказывал сказку о короле и его трех личинках, две были умные, а одна такая дурашка. Она за молодильными водорослями ползала.
– И у короля на глабели корона! Золотая!
– А зачем корона?
Изя точно не знал, зачем королям корона, и объяснил, как сам разумел:
– Для улучшения плавательных качеств. Чтобы голова не всплывала.
Балласт. Вы это потом в школе будете проходить, по физике.
– Я в школе физику не буду проходить, – грустно пропищал очень маленький трилобитик. – Я из акантов, а слепых илоедам полагается только начальное обучение. Так что лучше ты сразу скажи.
– Ну уж нет, – возмутился Изя. – Наш самый умный трилобит Шумар рода Шумардия тоже из илоедов, ну и что? Он уже почти академик.
Если тебя в хорошую школу не возьмут, ты ко мне приходи. Я договорюсь с Директором.
Если честно, Изя в жизни ни о чём не с кем договориться не мог, а Директора вообще боялся. Но нельзя же бросать ребенка на растерзание начальной школе!
– И я! И я! – запрыгали личинки.
– Тихо! А то у меня перемена закончится, и мы не успеем сказку досказать, – прикрикнул Изя. – И вот пришел рыцарь Парагрин к королю: то да сё, как дела, как здоровье, как глабель – не болит от государственных забот?
– Пигидий не отваливается? – подсказал малыш из акантов
– Ага, и говорит: «Что, королюшка, не весел, что ты цефолон повесил?»
А король, правда, весь в тоске, как перед линькой, сидит, плачет, корона набок сползла, хвост задрался в отчаянии: «Горе мне, горе! На моё царство-государство напал Семиглавый дракон! И такая же скотина прожорливая! Пять городов уже съел со всем коллективом… ну, с жителями, а оставшиеся пять завтра съест». Кто такой дракон, все знают?
– Да! Чудовище!
– Не всамделишное!
– Нет, всамделишное! Раньше драконы были взаправду!
– Дракон был вроде как аномалокар, но с семью головами, – сказал Изя.
– И Парагрин, конечно, сразу отправился с ним сражаться.
Изя подумал, что времени для занятий осталось совсем мало, и еще хорошо бы поесть, раз он из-за математики не обедал, и сократил легенду:
– И победил, конечно. Отрубил две головы левым щёчным шипом, две головы правым щёчным шипом, а три оставшиеся сшиб основным шипом пигидия. Но и сам был тяжело ранен, сильно погрыз его Семиглавый дракон, много гемолимфы* потерял Парагрин. Лег рыцарь на дно и умер. А жители этих городов так обрадовались, что живы остались, что сделали вокруг Парагрина мавзолей – такой большой грот из кораллов. Нет, тогда кораллов почти что и не было, они сделали грот из разноцветных губок. С тех пор в качестве меры длины используется длина глабели Парагрина, называемая «глап». Ещё – длина тела Парагрина, называется «корп». Если кто забыл, сколько это, то может сходить в мавзолей и сам измерить. Потому что в Конце Света погибли почти все живые трилобиты, а мёртвый герой окаменел и до сих пор лежит в священном склепе мавзолея.
– А дракон? – спросила шустрая личинка.
– Дракону мавзолей не делали, и так обойдется, – объяснил Изя, и личинки согласно закивали. – Но длина тела дракона тоже стала единицей длины, она называется «драп». В одном драпе 10 корпов. В одном корпе 10 глапов. А еще есть парвар, он с драконом не связан. Это расстояние, которое не торопясь проплывет трилобит из рода Пловцов за один свет. Всё понятно?
– Всё! – отозвались трилобитята. – Расскажи еще!
– Или поиграем! В домик!
– Или в плюхи-плюхи!
– Нет, мне еще поесть надо, а потом на занятия, – отказался Изя. – До свидания, мелюзга! Как смогу, снова приду!
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?