Текст книги "Двадцать ноль ноль"

Девушка нахмурилась. Глупо она выглядела, наверное. Хотя, какая разница? Нечего переживать из-за этого начинающего гангстера. Она его наверняка больше никогда не увидит.

Пристроив педали на багажник, мальчишки унеслись под горку вниз. Стасик впереди, привстав словно в стременах, а Валька следом, едва успевая отталкиваться носками кедов и каким-то чудом чудесным удерживая равновесие.

Вика задержалась чтобы повыдёргивать траву из велосипеда и вытряхнуть мусор из кроссовок. Над бескрайним сумрачным лугом вдруг тревожно ухнул филин. Звук медленно растворился в темноте и следом замолчали кузнечики. Даже коростель затих где-то в глуши. В наступившей тишине Вика явственно ощутила тяжёлый, тревожный гул. Будто глубоко под землёй запустилась гигантская турбина или заработал мощный двигатель. Под ногами прошла вибрация. Спустя пару мгновений эта дрожь земли почти исчезла в далёкой глубине. Осталось лишь слабое гудение, словно фон от включённой на полную громкость, но молчащей концертной колонки.

Вика оглянулась на сумрачную тропинку позади и поспешила догонять мальчишек.

Всё-таки очень странное место, этот пруд с кольцом-переливом.

А дома после остывшего ужина и крепкого выговора от родителей за позднее возвращение – причём, Вика оказалась дважды виновата – она присела на краешек Валькиного дивана, легонько потрясла за плечо сопящего в стену пацана.

– Ты видел пруд? – наклонилась она к его уху.

– Какой ещё пруд? – недовольно буркнул мальчик.

– За горой, после поворота на Камышовку.

– Не видел и видеть не мог. Нас там не было, – так и не повернувшись ответил Валерка.

– Как это не было? Вы мне с вершины Сокольной горы махали.

– Мы? – вскинулся в постели мальчишка, – Да мы совсем другой дорогой ехали. От Колковского леса, через поле до берёзы.

– Очень странно…

– А что за пруд?

– Ничего, обыкновенный пруд в чистом поле. Спи.

– Ну Вик? – заинтересовался брат.

– Спи, завтра расскажу, – Вика укутала братца по макушку и чмокнула через одеяло.

– Ой, фу, – Валька закопался ещё глубже.

А Вика вдруг поняла, насколько она на самом деле любит этого временами вредного, но в целом доброго, отчаянного искателя приключений. Она здорово перепугалась, особенно когда увидела рядом с ним этого – из туннеля.

Но несмотря на благополучное завершение приключения, её никак не покидали тревожные мысли. От удара молнии в берёзу и в антенну было не по себе. Исчезло чувство безопасности, а реальная возможность пожара совершенно лишила спокойствия. Чужаки, спрятавшие что-то в туннеле под прудом, вызывали злость и возмущение, словно они закопали свою гадость прямо в Викином огороде. И нахальное игнорирование её этим парнем в куртке со светлой полосой добавляло в общий коктейль бешенство.

И не много ли молний для одного дня?

Но было и ещё кое-что. Воспоминания из глубокого детства, такого далёкого, что Вика и сама сомневалась в их достоверности. Но она помнила.

Помнила светящееся кольцо в ночном небе, плохо скрытую тревогу в глазах бабушки и собственный пронзительный плачь от сильного детского испуга. Всё это было с ней?

– Не бойся, милая, не бойся, это просто гроза такая, – успокаивала Вику бабушка.

Но в тёмно-синем небе продолжало пульсировать электрически-фиолетовое кольцо. В небе с восточной стороны, где-то там, над обнаруженным сегодня очень странным прудом.

Спасатель.

– Ну, ба-а, я не хочу-у, – слышалось сквозь сон из кухни.

Вика едва приоткрыла глаза, похлопала по стулу у кровати.

Сколько же время? И где часы? А точно… в пруду.

– Ну сколько можно его пить? – занывал на кухне Валерка, – меня Стасик ждёт.

Пока Вика одевалась и заправляла постель, братец умудрился улизнуть обратно в комнату, оставив нетронутой чашку молока, что заботливо налила бабушка.

За завтраком бабушкой же, в свете последних событий, было принято решение о продаже молока. Излишки всё равно не съедались, даже в виде творога. Для этого было составлено объявление и после завтрака состоялось торжественное наклеивание тетрадно-клетчатого листочка на стену деревенского магазина. Церемонию проводили Вика и мама, а Валька стоял рядом и с невозмутимым видом ожидал покупки мороженого. Ещё и горд был, ведь именно благодаря ему у них теперь есть маленький семейный бизнес.

Мороженое холодило губы, а лицо обдавало жаром позднего июньского утра. Вика возвращалась из магазина знакомой с детства дорогой.

Асфальтированная, потрескавшаяся, она словно мост соединяла две улицы. Нижняя, на которой жила Вика – ещё сохранила очарование старины и радовала глаз деревянными кружевами цветных наличников и карнизов, просторных крылечек, резных дощечек заборов, раскидистыми букетами пионов в полузаросших палисадниках. А центр села облюбовали приезжие богачи, выстроившие коттеджи в живописной тихой деревеньке с минимально необходимым уровнем «цивилизации». Как то: магазин с полным городским ассортиментом, телефонная сеть, что странным образом до сих пор работает и даже асфальтированная дорога. По старой памяти местные называют её Трассой, хотя пробки на ней случаются только из-за упрямых коров, а в вечерний час пик нередки ДТП из одних только велосипедистов.

Село Высоково нашло себе удобное местечко меж двух гряд высоких холмов, что тянутся с северо-востока, от бескрайнего соснового леса, на юго-запад, до березовых рощ с опушками покосных лугов. А у их подножья приютились полторы сотни домов, разбежались на две улицы и хутор за черёмуховым болотом. Петляющий среди зарослей ручей, что в былые времена гордо именовался рекой Миянгой, за лето покрывался ковром ряски, пересыхал, лишая пацанов рыбалки. Единственный деревенский пруд Жерелка с илистым дном в жаркие дни превращался в котелок с мутным бульоном. А в прохладную погоду и по вечерам из прибрежных зарослей доносился хор возмущённых лягушек.

Вика подумала про пруд с кольцом-переливом и обрадовалась, что брат благополучно забыл про него. Купание в неизвестном водоёме, к которому регулярно наведываются подозрительные личности, никак не походило на безобидные летние развлечения. Хватит с мальчишек и деревенского.

Валька с тоской посмотрел в его сторону, перевёл взгляд на маму.

– Даже не думай, вчера вечер был холодный, – мама угадала его мысли, даже не взглянув на сына. – Вот постоит тепло дня два и пойдёшь купаться.

Дня два! Это ж целая вечность.

– Ничего, лето длинное, успеете отмокнуть в этом болоте, – мама продолжала читать мысли, но свои ответы предпочитала озвучивать.

А на повороте с Трассы Вальку поджидал Стасик. Нетерпеливо перетаптывался, глаза горели предвкушением новых проказ.

– Только в воду не лазить! – строгое мамино напутствие долетело до мальчишки лёгким дуновением ветра.

Ребята были лучшими друзьями и отличными хулиганами. Отпетыми, как признавались сами, едва ли понимая смысл этого слова. Деревенские кошки, завидев эту парочку, спешили скрыться с глаз, собаки, осторожно помахивая хвостами, торопливо удалялись по неотложным собачьим делам. Косари с матюгами разбирали поставленные посреди покосов шалаши; рыбаки, ругая мальчишек на чём свет стоит, вытаскивали из пруда связки пенопласта – погибшую во время ожесточённых боёв флотилию; а бабушки загоняли домой малышню, едва ребята показывались на улице. Справедливости ради стоит сказать, что мальчики, в общем-то, были добрыми и зря никого не обижали, просто иногда так получалось. Да и не только они хулиганили в деревне, мало ли другой шпаны. Но все подвиги безоговорочно присваивались им, так как не было в деревне персонажей более шумных и колоритных.

А ещё Валерка рос полной противоположностью сестры. И внешне, и по характеру. Вика отличалась спокойствием и строгостью, частенько излишней. Эта правильность иногда раздражала её саму, но стоило куда-нибудь «влипнуть», как события начинали развиваться по сценарию фильма-катастрофы. Вообще, Вика считала, что ей везёт. Как утопленнице в банный день. Особенно на всякие приключения. Вчерашняя история тому пример.

Телевизор, кстати, помог починить сосед. А проводку заново сделал папа, чертыхаясь и проклиная грозу, провода, производителей крепёжных изделий и неправильные углы деревенской избы. Только в сенях наладить освещение так и не получилось. Проводка, как ни странно, была цела и невредима, но ни замена лампочки, ни перебранный выключатель не помогли.

После родители долго собирались, а потом взяли и быстро уехали в город. И сразу стало как-то тихо и тоскливо. Лучшая подружка Яна должна была приехать ещё вчера, но пока от неё – ни слуху, ни духу. А уж про приезд Андрея и подавно ничего известно не было.

Данные обстоятельства серьёзно удручали. Потому что Вика рассчитывала хоть как-то отметить своё семнадцатилетие. С друзьями. А они так вот вероломно решили не приехать вовремя. И даже не удосужились сообщить об этом. А до праздника оставалось всего два дня.

На клубничной грядке под широкими тёмно-зелёными листочками прятались две крупные ягоды. Самые первые. Для Вики и Валерки. Наверное, как раз должны были поспеть ко Дню Рождения. Вика обожала клубнику, любила её за раннеспелость. За то, что она уже радовала своим кисло-сладким вкусом и непередаваемым ароматом, пока до остальных ягод было ещё далеко.

Садовую клубнику деревенские звали викторией, так уж повелось. И Вика с детства гордилась, что в тёзках у неё самая вкусная ягода. Точнее хотела бы гордиться, потому что на самом деле, носила совсем другое имя. Настолько редкое и вычурное, что заставляло свою хозяйку, стесняться и сокращать его до всем привычной «Вики».

От скуки Вика вывезла из двора велосипед. Её больше не тянуло в путешествие, она лишь прокатилась по центральной улице села, уговаривая себя, что некоторое общение с приятелями ей совсем не повредит. Но уговорить не получилось, то ли, потому что знакомых девчонок она не увидела, то ли, потому что ей повстречались только друзья Андрея: Макс и Ден – весёлые, но уж слишком отвязные личности. Ради приличия Вика махнула рукой и сделала вид, что очень спешит.

По пути домой она решила выцепить брата, который – кто бы сомневался! – был на пруду.

Но совесть его должна быть чиста. Следуя повелению матери: в воду не лазить, мальчишка пересекал водоём на плоту.

В старый деревянный поддон были напиханы пустые пластиковые бутылки, пенопласт, ещё какой-то плавучий мусор. В целом конструкция удерживала парнишку, хоть временами крен был серьёзный. А он, довольный, с чувством превосходства, отталкиваясь от дна шестом, плыл в сторону заводи с жёлтыми кубышками.

Кроме сестры, с берега за Валькой смотрела ещё одна пара ярко-голубых, огромно распахнутых глаз. Девчушка лет пяти неотрывно следила за отважным прудоплавателем, ловила каждое его движение. Она глядела с восторгом и трепетом, то и дело заправляла золотистые вьющиеся прядки за ухо, а бессовестный ветер снова высвобождал их, закрывая желанный образ.

А ещё среди прочей вопящей от восторга малышни, сидели на полотенце две девочки постарше, примерно Валькиного возраста. Хихикали, пряча лица, украдкой посматривали на Валерку, пересыпали тёплый песок в ладошках. В их глазах и улыбках явственно читалась насмешка, приправленная лёгким презрением, снисходительное ожидание чужого грандиозного кораблекрушения.

Пока Вика рассматривала девчонок, по берегу пронёсся вздох, словно ледяной вихрь, и разом наступила тишина. Только перевёрнутый вверх тормашками плот покачивался на лёгких волнах.

Вика ждала, что вот-вот рядом покажется мокрая и довольно фыркающая физиономия брата, но вода всё успокаивалась, успокаивалась… Нет-нет-нет, он же умеет плавать. Текли бесконечно длинные секунды. Раз… два… три… давай же, вынырни… пять… нет, так не бывает…

– Валька!!! – грянул отчаянный крик над притихшей водой. Ноги не сразу послушались, Вика поскользнулась на глине, неуклюже побрела по мелководью, плохо представляя, что происходит. Это в кино спасатели бесстрашно бросаются в воду, ныряют, подхватывают у самого дна бездыханное тело и поднимают его на поверхность. А она не спасатель…

– Валька! Валька! Валька, – голос дрожал и срывался. Плот безмолвно качался впереди, а малышня на берегу затаила дыхание. Слёзы застилали глаза, сердце забыло свой ритм, мечась и теряясь в огромной грудной клетке. Вода колыхалась у самого рта, а мокрая одежда стягивала тело. От страха совсем не было сил плыть. А плот всё также качался, качался, качался…

С противоположного берега кто-то с разбегу бухнулся в воду, подняв сноп брызг. От слёз всё расплылось мутной радугой. Вика не могла остановить безумную чечётку зубов и рассмотреть, кто решил прийти к ним на помощь. Только резкие взмахи рук, сверкающие на солнце брызги, истерические крики с берега:

– Смотри! Он сейчас его вытащит!

Впереди словно прошёл военный крейсер, в мгновение добрался до плота, нырнул и всё затихло. Снова долгие секунды убийственной тишины и вот на поверхности словно вырос бугор и тут же прорвался двумя тёмными головами.

Вика смотрела широко раскрытыми от ужаса глазами, как её Валерку подтянули к берегу, перекинули через плечо, вынесли. Как его руки безвольно повисли, а потом так же безвольно упали вдоль тела, когда мальчишку положили на песок. Какие-то кукольные, неживые руки. Неживые… Нет!!!

Девушка бросилась рядом на колени, принялась вытирать лицо, хлестать по щекам, бесконечно приговаривая:

– Ну-ка дыши, слышишь? Открывай глаза, пожалуйста, Валера, посмотри на меня, дыши, живи!

Она стукнула его по груди.

– Да подожди ты, – кто-то резко оттолкнул её. – Воду вылить надо.

Какую ещё воду? Вика плохо понимала происходящее, кроме того, что её брат… умирает?

Вальку перевернули на живот, перекинули через коленку, и изо рта у мальчика полилась на песок струйка воды. От уверенного толчка в спину вылились последние порции, и Вика услышала судорожный вздох. Жуткий, булькающий кашель сотряс тело. Парень усадил Валерку и оставил на попечение сестры.

Валька неглубоко и часто дышал, из лёгких слышались мокрые хрипы.

– Вик, у меня всё норм… – прошептал он наконец и откинулся на горячий песок.

Вика зарыдала, закрыв лицо руками. Неизвестный спасатель молча ушёл. А потом и все остальные разбрелись по домам. Купаться в тот день больше никому не хотелось.

Вика долго сидела на берегу, обнимая брата, пыталась унять дрожь и свою и его.

Деревенская молва быстро разнесёт по дворам, что на Жерелке в воскресенье чуть Белов Валерка не утонул. И уж, конечно, об этом рано или поздно узнает бабушка. И поэтому уж лучше сразу самим…

Бабушка хлопотала на кухне.

– Бабуль, – скромно начала Вика, – там на пруду ЧП небольшое произошло.

– Я просто решил пошутить, – подключился Валерка, – всех напугать, как будто я утонул.

Бабушка сдавленно охнула и села на табурет.

– Но это всё понарошку, – перехватила Вика, – правда, всё в порядке, – голос предательски дрогнул.

– Тебе мать что велела? – бабушкин тон не сулил ничего хорошего.

– Я в воду не лазил, я за кувшинками, на плоту. Для Алёнки…

– Вот родители приедут в субботу, они тебе таких Алёнок покажут! И Маринок добавят!

– Не, Маринка ничего не просила, она только рядом стояла, – помотал головой пацан.

Отложенное наказание совсем не испортило теперь уже беспредельно радостного настроения брата. Он снова был горд собой. Ведь ради девчонки он – ни много, ни мало – жизнью рисковал.

А Вика пыталась вспомнить его спасателя. Высокий парень, чёрные плавки, мокрые волосы, так что не понять ни цвета, ни длины. Лицо… Вика мало что видела сквозь слёзы и яркие лучи солнца. Только когда он уходил, Вика успела рассмотреть широкую спину, развёрнутые плечи героя… Да, сегодня, он по праву им считался. И не требовал признаний и благодарности. Но пока он был рядом, выносил пацана на берег, переворачивал, словно игрушку, выливал из лёгких воду, от него исходило такое спокойствие и уверенность, что Вика даже перестала плакать. Это потом её накрыло, после его ухода, накрыло осознанием возможной непоправимости и собственной трусости и беспомощности.

Валька застрял под плотом, испугался, стукнулся головой и тут же хлебнул воды. Дальше он помнил только горячий песок под спиной и заплаканное лицо сестры, склонившейся над ним.

Всё-таки, как хорошо, что этот парень оказался рядом.

Только Вика не могла ответить ровным счётом ничего вразумительного на настойчивые расспросы брата о своём спасителе. Высокий, сильный, спокойный – всё, что ухватила её память. А пришедший после Стасик лишь горестно сокрушался. Ведь на самом интересном месте его позвали обедать. А он бы тоже, за кувшинками для Маринки, или ещё для кого-нибудь. В общем-то, он и сам бы жизнью рискнул и друга бы спас, но не сложилось. А виной всему суп проклятый, куриный. И гречка с сосиской.

Спецрасследование, что к вечеру провели ребята и опрос свидетелей, что были тогда на берегу, не дали никаких результатов. Какой-то незнакомый никому парень, взялся неизвестно откуда, спас Валерку и бесследно исчез. Мистика высшего сорта.

Ребята уселись пошушукаться на веранде, изредка поглядывая на Вику, что, заткнув уши наушниками, листала привезённый ещё в прошлом году молодёжный журнал. Но именно азартный блеск в глазах ребят и их осторожные поглядки в её сторону, заставили Вику убавить громкость радио, хоть Земфира приглашала:

Корабли в моей гавани

Не взлетим, так поплаваем…

– Я тебе отвечаю, это точно телепорт! – Стасик видимо устал доказывать, поэтому перешёл на повышенные тона, и его было хорошо слышно.

– Хорош выдумывать, – зашипел на него Валерка. Вика скорее прочитала по губам, чем услышала.

– Не веришь – поехали проверим. Три раза против солнца – и окажемся там, где захотим. Спорим?

– Ага, поехали. Ты будешь должен мне пять жвачек и пружинку на два вечера.

– А губа не треснет? Хотя, это ты мне будешь должен, потому что я прав. Итак, Сникерс большой и…

– Никуда никто не поедет! – Вика вовремя вспомнила о бродящих в тех местах бандитах. – Никаких берёз, телепортов, прудов и прочего!

– А подслушивать нечестно! – рассердился брат.

– Вы на весь дом кричите, так даже мёртвый услышит.

Валерка насупился. Стасик собрался и уныло побрёл домой. А Валька до ужина так и просидел в Тетрисе.

Распределив всех коров по дворам, пришёл с работы дедушка, принёс пакет зелёного, сочного щавеля, и полкружки ароматной, пока ещё белобокой земляники.

Стоило бабушке вернуться со двора с большой кастрюлей молока, как в дверь постучали. Валерка рванулся встречать неожиданных гостей, но оказалось, что это уже сработало бабушкино объявление. На пороге появилась знакомая тётушка, что жила на другом конце Викиной улицы.

– Ой, Людмила, здравствуй, – обрадовалась бабушка, – что это ты, за молоком? Аль приехали к тебе?

– Приехали, приехали, – радостно отозвалась покупательница, – я в среду к вам внучонка пришлю, поглядите.

Вика тут же почему-то представила толстенького, розовощёкого первоклассника, а женщина загадочно улыбнулась.

Бабушка налила в банку молока, и Валерка бросился провожать свою первую покупательницу.

– Валера, возьми фонарик, в сенях темно, – бабушкин совет лишь запутался в тюлевой занавеске на входе.

Через минуту пацан уже снова был на кухне, довольный, словно кот в сметане.

– Бизнесмен, – потрепал его по макушке дедушка, – ты бы ещё доставкой на дом занялся.

– Идея! – обрадовался паренёк, – десять процентов от суммы заказа.

Бабушка с Викой только усмехнулись.

– Вик, – Валька поставил перед собой кружку с земляникой, – а что за пруд, про который ты мне вчера говорила?

Вика успела ухватить несколько ягод и бросить себе в чай.

– Под горой, после поворота на Камышовку, – как можно более равнодушно пожала она плечами. – Ива там на берегу красивая.

Вика знала, что братца совсем не привлекают «всякие красивенькие пейзажики», поэтому решила сделать упор именно на это, а не на бетонный слив, который непременно заинтересовал бы пацана.

– Мало тебе прудов-то? – погрозила пальцем бабушка, и Валерка сразу тихонько улизнул в комнату. Судя по звукам, сосредоточился на Тетрисе.

– А правда, что там за пруд? Такой странный, – Вика отхлебнула чай, зажмурилась от любимого ягодного аромата.

– Пруд, говоришь? – усмехнулся дедушка, – это, милый, верно сначала была воронка от какого-нибудь снаряда фашистского. С самолётов несколько десятков бомб скинули.

– В поле? Что там бомбить?

– Да кто их знает? Неспроста, верно. И Заря там выросла не просто так.

– Заря?

– Мясокомбинат «Заря», – излишне строго вмешалась бабушка.

– Заброшенный, – добавил дед.

– Бандиты да пьяницы там шастают, – бабушка ещё строже посмотрела на деда. И он перевёл тему:

– А в овраге жили давным-давно разбойники. Да не простые. Среди них женщина была – ведьма. Звали её просто Баба. Сам главарь банды её побаивался. Так что и их самих и овраг с тех пор Бабьим прозвали. Но золото она больше всего любила. И столько они его наворовали – тьма. Где-то там клад зарыт, заговоренный.

– Да, а немцы своей бомбёжкой все клады перепахали и заговоры разговорили, – рассердилась бабушка, – что ты ей сказки глупые рассказываешь. Всё, ну-ка, марш спать, – скомандовала она.

Дедушка приставил палец к губам и покровительственно кивнул. Вика торопливо сполоснула кружки, хотела спросить про светящиеся кольца в ночном небе, но взглянув на бабушку, решила оставить расспросы на потом, без свидетелей.

– Ты бы ещё про Григория рассказывать начал, – услышала Вика, когда вышла в сени, – или про эксперимент.

– Так шила в мешке не утаишь, Чаша рядом и разговоры до сих пор ходят.

Вика очень плохо спала, просто отвратительно. Поначалу вообще уснуть никак не получалось. События последних двух дней нагрузили негативом. А она так надеялась отдохнуть. Отдохнуть в последние беззаботные каникулы перед началом одиннадцатого класса. А тут, оказывается, рядом с деревней есть заброшенный завод, в туннеле под прудом кто-то что-то прячет, из-под земли слышится гудение, есть какая-то Чаша и эксперимент Григория. И брат чуть не утонул. И так и неизвестно, кто всё-таки его спас.

Весёленькое начало. Раньше каникулы гораздо спокойнее проходили. А теперь? Это она повзрослела? Или может двойка и три нуля виноваты? Двадцать ноль ноль – это вам не девяносто девять.

Устав думать всякую чушь, Вика наконец уснула. Ей приснился Ромка, такой красивый, весёлый, влюбленный только в неё. Почему-то он был здесь в Высоково. Они вместе ехали куда-то на мотоцикле, спасали маленькую девочку, ту самую, что Вика видела на пруду. За ней гнались то ли бандиты, то ли Бабьи разбойники. И Ромка спас их обеих. Но теперь это был уже совсем другой парень. Незнакомый и знакомый одновременно. С пронзительно печальной злостью чужак смотрел на Вику и от его взгляда по телу бежали мурашки, превращались в чёрных гусениц и стекали каплями мазута. А его глаза… Таких глаз Вика никогда не видела, взгляд – словно солнечный луч из-под тёмной тучи. Тревожный и опасный. Но Вика просто ушла от него по ярко-зелёному полю и девочку за руку увела. Она так явно чувствовала её теплую ладошку в своей ладони. Но вдруг её рука оказалась испачканной мазутом и легко выскользнула. А Вика провалилась куда-то вниз. Тёмный коридор, запах сырой земли, извести, бетонной пыли. Кафельный хруст, гулко разносящийся в непроглядной тьме бесконечных подземелий. А позади – чьё-то прерывистое дыхание и шёпот. Или шорох огромных кожистых крыльев…

Звуки июньской ночи проникали сквозь распахнутое окно, но среди них не было ни одного, что мог бы озвучить этот странный сон.

Телепорт.

– Опять эта ужасная жара… И морковь… И ещё неизвестно, что ужасней, – Валерка сидел у грядки, ныл, перебирал выдернутые сорняки, но ни капли не помогал, только на нервы действовал. Хотя настроения у Вики и так не было.

Дедушка с утра пораньше снова ушёл на дальний выпас, а, значит, и вернётся поздно, поэтому расспросить его про завод опять не получится.

Утренний поход в магазин обернулся встречей и даже некоторым общением с Максом и Деном. Ребята обычно были в курсе всего, что происходит в деревне. И пользуясь случаем, Вика хотела выяснить, кто же всё-таки спас её брата. Итогом разговора оказалась настойчивая рекомендация сходить с ними вечером в Колково. И там они её лично познакомят с самыми классными спасателями тонущих детей. С любыми, на выбор.

Впрочем, ничего удивительного, с ними всегда так. Все разговоры сводятся к гулянке. А так, конкретно, они ничего не знают. Новенький какой-то, приезжий.

Несолоно хлебавши, Вика вернулась домой, с досады прихватила с собой братца и усадила его полоть морковь.

– Ещё и мухи кусачие, над ухом прямо жужжат…

– Слушай, Валёк, вали тогда, не действуй мне на нервы, – не выдержала Вика, и мальчишка тут же быстренько смылся.

Постфактум Вика сообразила, что это был план побега. И даже, вполне вероятно, ребята решили ехать к сгоревшей берёзе. Но ей уже порядком надоело быть нянькой. В конце концов, никаких телепортов не существует, разбойники-бандиты не разгуливают на каждом шагу. Главное, чтобы в пруд не полезли. А так, пусть катаются.

Но к обеду Валерий вернулся будто сам не свой. Глаза то ли испуганные, то ли хитрые, или виноватые. Всего понемногу. Футболка мокрая, будто под дождь попал. И молчит. Только выпросил у бабушки денег на большой Сникерс и уселся с Тетрисом на крылечке.

– Ты где так промокнуть сумел? – Вика расправила его сырую футболку на спинке стула.

– Вспотел. А ты когда вернулась?

– Откуда?

– Да мы вроде видели тебя у Сокольной горы…

– Я никуда не ездила. Я, вообще-то, грядку полола, с которой кое-кто нагло улизнул… Нет, как так можно было… – Вика всё щупала футболку, подумывая: сразу стирать, или сначала высушить? Но Валька вдруг резко вскочил с диванчика. Протиснувшись мимо, буркнул:

– Подумаешь, вспотел немного. Жарко же!

В сенях Вика услышала разговор соседки тёти Али – Янкиной бабушки. Она узнала старушку по голосу.

– Ой, Инна, ну что с телевизором творилось. Экран серый и светится. Лампочка еле горит и гудит так, низко гудит. Потом ка-ак хлопнет. И всё погасло! Вот что делается? Так ведь и холодильник накроется!

Бабушка в ответ только охала и вздыхала.

– Да и у нас света нет, – услышала Вика после щелчка выключателя, – да в сенях уж неделю не работает… Гроза, будь она неладна. Я стирать собралась, а тут поди ж ты…

– Ну что они там, эксперименты, что ли, какие? Али воруют? Ладно, в нашем доме электрик жил хороший, вся проводка по уму, и то страшно…

Женщины прошли в кухню, а Вика снова отправилась на прополку моркови. Надежду на помощь от брата она похоронила ещё утром. На этой самой грядке и закопала.

Обрадованный таким неслыханным попустительством со стороны сестры, Валера снова забился на диванчик, вцепившись в Тетрис.

На самом деле, мальчишка ни за что бы не признался, что именно произошло. Какой смысл? Всё равно никто не поверит. Он и сам бы не поверил.

Утром он так обрадовался, что смог удачно улизнуть. Совсем без подозрений со стороны Вики. А Стасик – умник. Он ничего бабушке про телепорт и даже сгоревшую берёзу не рассказывал, и та отпустила его. Покатайся, милый, конечно. Только смотри не упади, и далеко не уезжайте.

Ха-а. Далеко.

– Свобода! Вот это я понимаю – начинка от «Баунти», – хохотал мальчишка, обогнав на лёгком подъёме Стасика.

– Будет тебе райское наслаждение, когда телепорт сработает! – Стасик поднажал и на вершину они вырулили вместе.

Из-за склона уже виднелся обугленный остов берёзы. А чуть позади гордо возвышались чёрные сетчатые опоры ЛЭП. Их плечи держали невообразимую тяжесть и мощь. В застывшем горячем воздухе звенело напряжение.

– Слушай, а что значит – против солнца? – Валька прислонил велосипед к стволу, проверил крепление педалей – новая необходимость уже слегка переросла в привычку.

– Ну… – задумался Стасик, – солнце идёт с востока на запад, так? Если отсюда, то справа налево.

– Ага, – Валька развернулся на сто восемьдесят градусов, – а отсюда – слева направо!

– Подожди, – Стасик сосредоточенно посмотрел на берёзу. Потрогал чёрную кору, отколупнул уголёк, – если против солнца, значит мы должны стоять с той стороны, чтобы оно было за берёзой. И идти против его движения… – Стасик сделал пару неуверенных шагов.

– Стой, – Валька ухватил его за руку, – давай на всякий случай велики будем держать. Мало ли, где мы окажемся?

За спиной друга Валерка заметил струящийся от перегрева воздух. Словно тонкий слой воды сливался по прозрачному стеклу.

– А, кстати, где? Это тоже надо придумать, – Стасик встал в театральную позу, – ну я бы конечно не против оказаться на лазурном берегу Франции… Нет, лучше на месте раскопок древних египетских пирамид. Нет! Я хочу в Исландию…

Валерка смотрел на друга скептически.

– Давай, для начала, чего попроще загадаем. Всё равно ведь не сработает.

– Чего тогда в велик вцепился? – прищурился Стасик.

– Да ничего я не вцепился, видишь, уже не держу, – мальчишка снова прислонил велосипед к пустотелой берёзе.

А спиной у Стасика всё так же что-то струилось, перетекало. А дальше в зелёном поле, ещё совсем недавно сверкавшем в солнечных лучах, вдруг потемнело. И дальний лес, и деревца на склоне оврага стали блёкло-серыми, словно на старой фотографии. Валька мотнул головой, пытаясь прогнать наваждение.

– Ладно, чё стоишь? – Стасик потянул его за собой вокруг ствола. – Раз!

– Подожди, там что-то очень странное, – Валька махнул рукой в сторону оврага.

– Два-а, – Стасик уже обогнул ствол и тянул друга за собой.

– Да посмотри ты в поле!

– Три…

Пацаны резко остановились перед водянистой стеной, выросшей так внезапно. За призрачной, струящейся границей шумел дождь. Сквозь пелену расплывались знакомые очертания окрестностей.

– Чё за финики?… – почти одновременно выдохнули мальчишки и тут же их накрыло ледяным ливнем. По плечам застучали мелкие градинки и в такт им застучали зубы. Футболки и шорты махом промокли, холодные струйки потекли по голым ногам прямо в кроссовки. На повисших сосульками чёлках задрожали прозрачные капельки. У Валерки мучительно заныл затылок, а Стасик чуть присел, прижав ладони к вискам:

– А-а, голова-а…

– И ноги отнимаются, – удивлённо выдохнул Валька.

– Не, мы это… Мы не так… – промямлил Стасик. Валерка схватил друга за руку и зажмурился. Почему-то подумал о Сокольной горе. Но не успел осознать эту мысль, как услышал звон и грохот падающих великов и ощутил приятное тепло.

Дождь разом закончился. Засияло солнце, тёплый и сухой ветер укутал ребят словно душным полотенцем, но это было почти райским наслаждением.

– Это мы где? – Стасик пялился на два велика лежащих у ног в пыли. В пыли дороги, что вилась по крутому склону Сокольной горы, – Ни чё се… – наконец выдохнул он.