Текст книги "Смерч навстречу. Даром"

Потом было несколько незнакомых и неинтересных рассылок и ещё одна любопытная.

– Всё, – сообщила Даша, не поворачиваясь. Её дыхание стало глубже. Кощей видел это по амплитуде вздымавшейся груди.

– Жаль, – прокомментировал он, продолжая массаж. Он бы предпочёл сместиться руками ниже. К тем самым выступающим формам рельефа. И вообще был бы не против закрыть дверь изнутри и перейти от наружного массажа к внутреннему.

– Павел Константинович, напишите, пожалуйста, адрес своего почтового ящика, – словно почувствовав его настрой, Дарья снова напряглась.

– Чуть позже.

– Хорошо, – девчонка неожиданно встала и, наконец, повернулась к нему.

Как выяснилось, Паша был не готов встретиться с нею взглядом. Дарья смотрела на него отстранённо, но так, что, казалось, заглянула в те самые необитаемые глубины, куда он сам лезть опасался.

– Я пока прогуляюсь, Павел Константинович. С вашего позволения, – поставила его перед фактом помощница.

– Куда?

– В уборную, Павел Константинович. Можно?

Понятное дело, что возражения не принимались.

– Конечно, Дарья Владиславовна. Буду вас ждать, – пообещал Кощей.

– Это необязательно, – позволила она.

Кто тут вообще начальник?

И поцокала своими сапожками. Теми самыми, в которых Кощей имел честь иметь Дарью Владиславовну у зеркала. Он проводил её взглядом и понял, что тоже не прочь прогуляться. Проветриться. Например, занести бумаги на реконструкцию своего будущего кабинета и приёмной. Не стоит с этим тянуть.

Паша отдал Богдану подписанный договор со сметой и решил, что нуждается в кофе. И никакая кофеварка не может лишить его права прогуляться в своё удовольствие. Он сбежал по лестнице до первого этажа. В кофейне было пусто, и парень-бариста сделал Полякову «как обычно». Наслаждаясь напитком и тишиной, Павел неспешно поднимался по ступенькам. В голове было пусто. Просто не хотелось ни о чём думать. Хотелось лелеять тёплое чувство, которое разливалось от солнечного сплетения, заполняя всё тело легкостью.

– …Мне неловко вам это говорить, – Дашин голос ворвался в его безмятежность, и Кощей уже собирался уточнить, что именно ей неловко, когда до него дошло: девчонка обращается к кому-то другому.

Она находилась двумя лестничными площадками выше, между двенадцатым и тринадцатым, «Палладовским», этажом. Кощей замер, а потом бесшумно отошёл к стене, где его точно нельзя было заметить.

– Мы с вами договорились о сроках, – высказывала девчонка спокойно, без наезда, но твёрдо, как на переговорах со сложным партнёром. – У меня есть время.

Паша никогда бы не подумал, что с работами за заказ могут быть такие проблемы.

– Не могу понять, – продолжила Дарья после небольшой паузы. – Вы хотите меня прогнуть? То есть вам не столько нужен результат, сколько нравится сам процесс давления?

Говорила она ровно, будто просто любопытствуя. Как спрашивают о температуре на улице. Или о здоровье матушки собеседника, которую в жизни никогда не видели.

– Вам не кажется, что если бы меня было так просто сломать, я бы не занималась тем, чем занимаюсь? – любезно поинтересовалась она, и стакан с кофе замер на полпути ко рту Полякова.

А точно ли речь идёт о курсовых и рефератах?

– Да, конечно, – согласилась Несветаева с вежливой улыбкой. Паша чувствовал эту улыбку в голосе. – Была очень рада слышать, – врала она совершенно явно, так, чтобы и собеседник это услышал. – Буду держать вас в курсе. До свидания. Берегите себя.

Последнее прозвучало почти угрозой.

Наверху стало тихо, и Кощей в панике пытался придумать, что сказать, если она пойдёт вниз. Она стояла. Он тоже. Наконец послышались шаги. Его личная помощница поднималась. Паша бесшумно спустился на двенадцатый, дождался, когда цифры на лифте начнут расти, и нажал стрелку вверх. Когда он вышел из кабинки на своём этаже, Несветаевой на площадке не было. Предосторожности были излишни. Она стояла у окна в конце коридора. Так же, как в тот день, когда Поляков сбил её дверью. В той же самой позе побитой собаки.

Увидев Кощея, она расправила плечи и улыбнулась.

Но в искренность улыбки не верилось.

Чем же таким занимается стойкая Дарья Владиславовна, которую не сломать? И не сломить? Во что такое она вляпалась, малолетняя дурочка?

Глава 8. Дарья

Шеф упорно разил в самое сердце. И ниже. Почти по прямой. Чего стоил один только завтрак! Даша, прихватив булочку, скрылась с линии обзора от входной двери к себе за стол. Мне не важен твой подарок, дорога любовь твоя. Настоящая ароматная синнабонка, купленная на завтрак специально для неё! Пусть Дарья не знала, для кого её покупает, но Паша знал. Он планировал. Заботился. И от этого булочка становилась ещё вкуснее и слаще.

Конечно, он козёл. Все мужчины – козлы априори.

Но Даше было приятно.

Потом, забив толстый гвоздь на распоряжение начальника, она заглянула к Галине Петровне и Богдану Викторовичу, спросив про приёмную. От себя лично. Во всяком случае, шефа Несветаева в разговоре честно не упоминала. Но если кто-то понял её не так, разве она виновата? Убедившись, что работа кипит, Даша вернулась в кабинет. Попыталась заняться контрольными, как велели. Но не получалось. И дело было даже не в том, что файлы учебников и других полезных текстов были дома. В интернете такого добра – хоть вилами кидай, не перекидаешь. Ей элементарно не работалось. Чужая, некомфортная обстановка. Чужой компьютер. Ощущение контроля. Подсознательное ожидание кары за то, что она занимается на работе неположенными вещами.

Даша была готова поверить, что Кощей говорил про контрольные на полном серьёзе. Не с целью подловить, как она подумала бы неделю назад. Просто чтобы освободить для себя время в её жизни. Очень в стиле человека-хотелки. Шеф вообще не очень понимал и ценил ту работу, которую делала Несветаева. Это было неприятно и оставляло осадок где-то в глубине души. Конечно, Дарья устроилась сюда не для того, чтобы навести порядок в персональной Империи Хаоса Павла Константиновича. Она устроилась, чтобы её разрушить. Слепому ясно, что доступ в его компьютер нужен не для дружеской шутки. Возможно, целью акции являлся не сам Поляков, а кто-то из его клиентов. Но скорее всего, он – и «Паллада» в целом – в результате так или иначе пострадает. Зачем вбухивать силы в то, что она сама же и уничтожит?

Раньше Даша могла оправдаться тем, что собиралась и дальше работать в «Палладе», если всё удастся сделать чисто. Но теперь понимала: не сможет. Она не сможет находиться рядом с Павлом после выполнения заказа. Так что это объяснение больше не помогало. С другой стороны, как нормальный перфекционист Дарья по умолчанию всё стремилась выполнить безупречно. То есть, вроде, старалась для себя.

Тогда почему ей так важна похвала шефа?

Плохой симптом. Очень плохой симптом. К врачу не ходи. Поэтому Даша приняла решение в эту сторону не думать. Если так пойдёт дальше, то Поляков скоро расслабится, она по-быстрому подсмотрит пароль, и о нём вообще можно будет забыть.

На этой оптимистической ноте Дарья занялась распечаткой предложений Ивана Анатольевича, её недавнего телефонного собеседника-энтузиаста. В процессе работы над кладезем инновационно-охранной мысли Даша приняла подношения от Богдана Викторовича и Анатолия Васильевича. В виде документов.

Начальник охраны был не в духе, в том числе, из-за скорого прощания с личным кабинетом. Но поскольку собственную роль в интриге с переездом Дарья не светила, то и в качестве врага не воспринималась. Начохраны во всех бедах винил кадровичку, с которой был в давних контрах. Несветаева понимающе кивала, говорила, что ей тоже все эти переезды не по вкусу, но Павлу Константиновичу всё же нужна собственная территория. И вскользь упомянула недавний инцидент с Зайкой. Из того, как быстро свернулась тема, следовало, что Поляков подобный допинг на работе принимал регулярно, и ближний круг был в курсе событий. Вывод: чем позже «палладинцы» узнают о нюансах отношений владельца и его секретарши, тем лучше. Подозревать и сплетничать – это одно, получить неопровержимые доказательства – другое.

Вскоре после отбытия Анатолия Васильевича явился хозяин кабинета. Вошёл он тучным от мыслей. Они так и клубились кучненько вокруг лба. А пока хозяин не в духе, челяди лучше слиться со стенами. Даша редактировала автоматическую расшифровку с аудио и краем глаза следила за Кощеем. С головой погружённый в работу, он ничего из себя не строил. Сейчас он казался старше, чем в обычной масочке раздолбая-простачка. Он был собой. Сосредоточенным, цепким, мощным. Опасным. Что он сделает, когда узнает, зачем она устроилась в «Палладу»? Когда поймёт, что был всего лишь марионеткой в её руках?

Лучше бы, конечно, чтобы не узнал.

И к тому времени ей желательно оказаться подальше от эпицентра взрыва.

Но сейчас, зажатая в кольцо из заказчика, мамы, Спрута и Павла, именно здесь, рядом с ним, Несветаева ощущала себя в наибольшей безопасности.

Закончив с предложениями Ивана Анатольевича, Даша отправила их по почте для сверки и вспомнила об одном отложенном деле. Для реализации заказа было необходимо «размыть» личную территорию Полякова у рабочего компьютера. Стереть границу, где для него заканчивалась сексуальная близость и начиналась коммерческая тайна. Задача нетривиальная. Первым делом нужно было приучить Павла Константиновича к присутствию Несветаевой внутри «периметра». Пусть с заблокированным экраном. Но чтобы одолеть самую большую дорогу, нужно сделать первый шаг.

Дарья планировала начать с совместного разбора почтового ящика. Она продумала три сценария: оптимистический, реалистический и такой себе. В идеальном случае шеф предложил бы заглянуть в ящик со своего компьютера. По реалистическому сценарию должен был потребовать распечатки рассылок. В случае пессимистического принял решение на слух или отказался обсуждать вообще.

Но Павел Константинович выбрал сценарий фантастический: оторвал начальственную задницу от кресла и пошёл к Даше. Сам! К секретарше! Это полное игнорирование субординации вымораживало. Дезориентировало. Несветаева умело лавировала в формальных и неформальных иерархиях и использовала чужие амбиции в своих целях, прячась в задних рядах под неброской рясой серого кардинала. Но если у человека нет амбиций, как им манипулировать? Где искать пресловутую кнопку?

Поляков не только припёрся к её столу и сунул нос в её компьютер как к себе домой, он ещё и стал лапать! Причем, гад, так, что не придерёшься. Точнее, нет ничего невозможного для женщины, которая решила устроить истерику. Но Даша не хотела. Только после того как Павел Константинович начал массировать ей плечи, Дарья поняла, насколько они напряжены. И как могут быть расслаблены.

Хорошо жить «Зайкам»! Никаких тревог, забот, ответственности! Прыгай себе, морковку грызи, хвостиком крути, глазки косенькие строй. Не нужно думать, откуда взять деньги на окна для мамы и как отмазаться от приезда к ней на девятое мая. Несветаева на автомате щёлкала по письмам, не вдумываясь в их содержание. Все свои силы она тратила на то, чтобы удержаться в тонусе. Чтобы не расплыться желейной лужицей от прикосновений. Простых прикосновений, почти лишённых сексуального подтекста.

Ведь он, наверное, даже не подозревает, что нашёл, возможно, единственное слабое место Дарьи. И не старался искать. Просто он так живёт. С размахом. Ни в чём себе не отказывая.

Наверное, она была резковата. Но почему у кого-то всё есть с самого рождения: полная семья, достаток, удовольствия полной ложкой, а кто-то должен всю жизнь выживать? Разве это справедливо?

Дарья сбежала в туалет, где постояла, успокаиваясь от звука льющейся в раковине воды. А потом позвонил заказчик.

У него не было причин для звонка. Разумных – не было. Всё, чего он хотел – потыкать гусеницу палочкой. Как злой ребенок. Посмотреть, как она будет извиваться в бессильных попытках вырваться. Даша не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Контракт вообще не включал никакого удовольствия для заказчика. Поэтому он не будет переходить границы. Всего лишь клюкать в надежде, что она сдастся. И если Даша покажет слабину, будет тыкать ещё сильнее.

Так делают все, у кого есть палочка и гусеница.

Зачем она в это всё ввязалась? Думала, самая крутая и умная?

Со стороны лифта появился Поляков со стаканчиком из «Кофемы». Он снова натянул на лоб растяжку «я в неё кушаю» и придурковато улыбался, будто прямо с района нарисовался в белых китайских подкрадулях. Что-то задумал?

– Вы, Дарья Владиславовна, чего тут сидите в одиночестве, как Алёнушка над братцем Иванушкой? – с соответствующей виду интонацией поинтересовался шеф.

Даше с трудом удержалась от очевидного ответа: «Жду, когда козлёночек в человека превратится». Потому что, во-первых, какой из него козлёночек? Только козлище. Во-вторых, провокацией тянуло за версту.

– Так вы, батюшка Павел Константинович, дверочку-то, уходя, на замочек заперли, – напомнила Несветаева, подключаясь к игре «тупой и ещё тупее».

– Да? – изобразил удивление Кощей. Хотя он и впрямь мог не подумать, что Дарье придётся подпирать стены, как бездомной шавке. Не по злому умыслу, а чисто от непривычки заботиться о ком-то, кроме себя. – Надо вам второй ключ сделать, – неожиданно додумался он на подступах к кабинету.

– Ничего страшного. Скоро у вас приёмная появится, – напомнила Даша, хотя на самом деле хотела сказать «у меня». – И необходимость в ключе отпадёт. Всё же это ваш кабинет.

– Пока что, – закончил Поляков. Возможно, чтобы пробудить чувство вины, мол: «из-за тебя столько неудобств!». А может, просто так. Из-за врожденного тролльего рефлекса.

Даша проигнорировала реплику и вошла в галантно распахнутую перед нею дверь.

– Дарья Владиславовна, а что будет, если вы вот в эти свои… сроки по всяким контрольным-курсовым не уложитесь? – полюбопытствовал шеф, проходя к своему трону.

– Это вы, Павел Константинович, намекаете, что у вас есть планы, которым мои подработки мешают?

– А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

– Когда не понимаю, что от меня хотят узнать, да.

– А что непонятного? – в голосе шефа проскочили нотки недовольства. – Мне интересно, что случится, если вы не уложитесь в сроки выполнения.

– Вы такие вопросы странные задаёте. Мои заказчики получат неудовлетворительные оценки, чем будут крайне недовольны.

– А вам, вам чем это грозит? – в очередной раз продемонстрировал Кощей неспособность думать о ком-то, кроме «я».

– Я потеряю репутацию, что снизит мои шансы на получение следующих подработок.

Поляков с умным видом промычал, типа: «Вот оно что!».

– Тогда вы занимайтесь своими курсовыми-то, занимайтесь, – он разблокировал компьютер. – Чтобы не потерять репутацию.

И застучал по клавиатуре.

Чего хотел? Зачем спрашивал? Радовало одно: Кощей не относился к той породе людей, которые себе что-то в голове накрутят, накрутят, а потом обвинят, что ты не сделала сто тыщ чего-то там, потому что не прочитала их мысли. Если он от Дарьи чего-то захочет, то обязательно уведомит.

Несветаевой действительно было нечем заняться. Она вошла в почту, нашла самый незамысловатый заказик и погрузилась в работу. И почему-то теперь, в присутствии Полякова, работа сдвинулась с мёртвой точки.

– Дарья Владиславовна, вы обедать идёте? – вывел её из рабочего транса голос начальника.

– А? Нет, спасибо. Я внизу что-нибудь куплю, – на автомате ответила она, и только потом сообразила, что может спровоцировать необдуманным поведением спасательную операцию по принудительному кормлению.

– Может, поедим вместе? – предложил Поляков, но не очень настойчиво. Оставляя возможность для отказа.

– Нет-нет, я лучше тут пока добью кое-что.

На столе звякнул ключ от двери в кабинет.

– Я что-нибудь привезу, – пообещал Кощей.

– Ой, не стоит беспокоиться, – радостно-убеждённо расплылась в улыбке Дарья, но шеф, похоже, не услышал. Или не захотел услышать, что в его случае примерно одно и то же.

Даша вновь погрузилась в работу и совсем забыла об обеде, но начальник вернулся, притащив с собой прозрачные судочки с ещё теплым вторым и дежурное пирожное. Не иначе, совсем огорчала его Дашина полторашка и батарея из рёбер. Хотя на её взгляд лучше батарея из ребер, чем гусеничка из жировых складок. Но она поблагодарила и смиренно всё съела под отеческим взглядом Полякова.

Он вернулся к своему компьютеру, Даша к своему. В кабинет заходили сотрудники с разными вопросами. Несветаева пыталась греть ухо в разговорах, но поскольку была в обсуждаемых вопросах некомпетентна, то возвращалась к своей работе. Ближе к концу рабочего дня появился ответ от Ивана Анатольевича. Он подредактировал стенограмму и прислал с пометкой «Одобряю». Дарья отправила текст на печать, но обнаружилось, что бухгалтерия работала в пятницу по «женскому» дню, то есть до обеда. И даже трудоголичка Галина Петровна покинула свой пост. Не было на месте и Елены Викторовны из отдела кадров. По всему выходило, что из всех женщин одна лишь Даша как последняя лохушка сидела на работе.

И ведь претензий не выскажешь. Она же не должностными обязанностями занималась, а своими делами. А что на рабочем месте, так её место там, где Поляков. М-место!

– Павел Константинович, – начала она, деликатно кашлянув, чтобы привлечь внимание. – А по пятницам у женщин укороченный день?

– Теоретически – да, – кивнул шеф. – А что?

– Можно, я домой поеду? У меня там файл недоделанного курсовика из срочного.

– Хорошо, – кивнул он и бросил взгляд на часы. Даша не могла понять этой старомодной привычки пользоваться часами, когда перед носом монитор со временем. – Часа через три я заеду.

Ненадолго хватило интереса Кощея к её желаниям. С другой стороны, не исключено, что в его мире не существовало варианта, когда женщина, с которой он делит кров, еду и постель, может не хотеть его видеть. Опять же, где три часа – там и четыре. Павел Константинович способны-с увлечься, переключиться на что-то более актуальное и вообще забыть о Дарье.

Телефон Несветаевой звякнул сообщением, что ей заказано такси. Однако шеф хоть мнением и не интересуется, но заботу о собственности проявляет. Если такое будет повторяться регулярно, то звоночек не очень хороший. Но поскольку Даша действительно собиралась домой, то была только благодарна.

Дома было хорошо. Тихо. Безопасно. Спокойно. Одиноко. Голодно только. Желудок, неожиданно быстро привыкший к сытой жизни, вскоре затребовал еды. Но на кухне были чай и сушки. На душе было немного тоскливо и чуточку горько, в голове неприкаянно бродили мысли о том, приедет ли Поляков вообще, хочет ли она этого и зачем об этом думает. Но звонок в дверь разрушил сладко-страдательную гармонию момента.

Дарья поплелась открывать.

– Ну что, поехали? – со своей недалёкой улыбочкой в тридцать два зуба ввалился в квартиру Поляков.

– Куда? – без особой надежды уточнила Несветаева.

– Одежду тебе домашнюю покупать. А потом смотреть шедевры отечественного кинематографа.

– Вот эти элементы принуждения в программу вечера обязательно включать? – попыталась она отбиться от фильмов.

– Хм. Даша, если ты будешь так фонтанировать идеями, то нам опять придётся спать на твоём полуживом скрипучем диване, – подмигнул Павел Константинович, снимая пальто. – Ну? Живо скачи переодеваться!

Несветаева взяла из шкафа чистое белье, джинсы и джемпер и скрылась в ванной. Когда она вышла, шеф стоял у окошка.

– Я всё! – сообщила она.

– А? – вышел из задумчивости Поляков. – Прекрасно! – Он обернулся. – Ты прекрасно выглядишь. Ну что, по коням? В смысле, по магазинам?

Глава 9. Павел

«Вам не кажется, что если бы меня было так просто сломать, я бы не занималась тем, чем занимаюсь?» Этот вопрос снова и снова крутился в голове у Паши. Все детальки паззла по имени «Дарья Несветаева» собирались под эту фразу, как по читерскому коду. Поведение девчонки, когда Поляков испортил ей блузку перед собеседованием. Невозмутимость после стычки с Зайкой. Выдержка в схватке с Терлоевым. Реакции на Пашин напор. Всё это идеально описывалось словами «меня так просто не сломать». И эта часть вопроса, можно сказать, загадкой уже не была. Это была отгадка. Отгадка на вопрос, что Кощей в Даше нашёл.

А вторая часть вопроса: «тем, чем занимаюсь», – вот это была загадка. Она тоже притягивала к себе неприкаянные кирпичики из памяти. Прерванное ожидание в кафе, когда Несветаева впервые появилась в его жизни. Таинственная встреча, несостоявшаяся по вине Джабира. Подслушанный разговор. Всё это убеждало Пашу, что есть нечто, чем Дарья занимается помимо своих контрольных работ. Если она ими вообще занимается. Этим Кощей намеревался проверить после работы.

Чем, чем таким серьёзным могла заниматься девчонка, у которой ни рожи, ни кожи, ни образования? Впрочем, отсутствие образования не мешало ей писать курсовики для тех, у кого он есть. Корочка об образовании в принципе не говорит ни о чём, кроме желания её получить. А отсутствие кожи и рожи не помешало Кощею запасть на неё так, что никак не спадалось. Промучившись в бесплодных попытках найти это тайное занятие, Пашка решил обратиться за помощью к профессионалу. Всё же по части головоломок Док был покруче. У Кощея лучше получалось ломать головы в буквальном смысле.

Они сговорились вместе пообедать, хотя для Макса это был завтрак. Бросать личную помощницу голодной Паша не собирался. Решил: если согласится поехать, то представит другу предмет разговора лично. Хотя не хотелось бы. Нет, Паше не было стыдно за свою девушку – на этом выражении он немного завис, так непривычно оно звучало, но решил не рефлексировать. Так вот, Паше не было стыдно перед другом за Дарью. Ему было стыдно перед Дарьей за себя. Было у них, у Дарьи и Дока, что-то общее. Внешнее изящество и острый ум при внутреннем стержне. Паша чувствовал, что на их фоне будет выглядеть ватником в лаптях. А если между ними возникнет симпатия?..

В общем, когда девчонка отказалась, Кощей облегчённо выдохнул.

А еду он сюда привезёт. И с Максом удобнее и привычнее один на один говорить. Всё прекрасно сложилось.

Док взял себе кофе и пару сырников. Он, как и Кощей, с утра разгонялся долго и наверняка обошёлся бы просто кружкой капучино, но из солидарности взял чего-то пожевать. Паша набрал добротно, и когда официант принес горячее, перешёл к теме дня:

– Док, ты можешь поподробнее пробить ту девушку, Дарью Несветаеву, по которой я к тебе обращался, на предмет криминала?

– Бо-оже, Паша… – Макс даже приборы отложил. – Ты же вроде как долг ей отдавать собирался, если мне память не изменяет. И шо? Таки оказалось, шо переплатил?

– Кончай ржать. Я её на работу взял.

– В качестве выплаты по счетам? Чтобы она тебе отработала то, что ты ей должен? – таки всё же хрюкнул, паршивец.

– Макс, тебе бы со стендапом выступать. Comedy Club от зависти бы распустился.

– А то сейчас они образец морали и нравственности, – не повёлся на провокацию Док и вернулся к трапезе. – Я что хочу сказать. Если ты её в чем-то подозреваешь, лучше сразу уволь и всё.

– Не могу.

– Почему?

– Почему, почему… – пробурчал Паша. – Потому что не хочу.

– Гениальный аргумент! Вершина управленческой мысли! – не сдавался Макс.

– Да, это не имеет никакого отношения к бизнесу, хотя из неё получился прекрасный личный помощник. Секретарша, другими словами.

– Быстро одевается? – понимающе хмыкнул приятель.

Теперь приборы отложил Поляков.

– Макс, давай эти шуточки оставим.

Док стёр с лица улыбку.

– Понял. Объясни тогда, в чём проблема. Хотя бы просто для того, чтобы было ясно, что и где искать.

– Да может, ничто нигде искать и не надо. Обычный приступ паранойи.

Поляков пунктиром, по-военному, без лишних для приятеля подробностей, изложил ключевые моменты в отношениях с Дарьей.

– Вот чем она может заниматься? – подвёл итог Кощей.

– Хрен знает. – Док, который в течение всего рассказа не отрывал взгляда от Полякова, уткнулся в тарелку. – В первую голову просятся наркотики, прости. Курьер?

– Я ни одного признака приёма наркотиков не заметил.

– Я не говорил, что она их принимает. – Макс бросил короткий взгляд из-под бровей.

Такая мысль даже не приходила Кощею в голову, настолько она не вязалась с образом Дарьи. Ну так Паша и знает её всего ничего, поэтому совсем отметать не стал.

– А ещё?

– Элитная проститутка?

Поляков скривился, будто у него и мысли такой не было. Док примирительно поднял руки:

– Ты просил версий. Их есть у меня. Я не обещал, что они будут приятными.

– Но всё же «сломать» и «давать» – не совсем одно и то же, – возразил Паша. – И даже вещи противоположные.

– Как сказать, – пожал плечом Макс. – Может, она какая-нибудь… Госпожа, – он выделил это слова интонацией, типа с придыханием и с виртуальной большой буквы.

– Скорее наоборот, – хмыкнул Паша, но на мгновение представил девчонку в черном латексе со стеком.

Ей бы пошло.

Или Полякову просто так хотелось думать. Или просто хотелось.

– Ой, там всё так не просто, – манерно отмахнулся приятель.

– Я в этой твоей «оттеночной» теме не разбираюсь.

– Во-первых, не теме, а Теме, – он снова произнес слово с виртуальной большой буквы. – А во-вторых, она такая же моя, как и твоя, – прищурил наглые голубые моргалы Макс.

– Я вообще-то ещё не определился, – хохотнул Кощей, злорадно загоняя в угол собеседника.

– Я, может, ещё тоже, – как ни в чём не бывало подмигнул гадёныш. Хорошо, что Кощей Дарью не привёз. Как пить дать, спелись бы.

– Хорошо. А еще что может быть, связанное с риском? – замял обсуждение Поляков.

– Нелегальные гонки? Бои без правил? – предлагал Макс, глядя поверх огромной кружки с крепкой молочной пенкой.

– Скутер у неё такой… Не гоночный вариант, – возразил Паша, а потом вспомнил, как лихо уходила его валькирия от потенциальной погони. – И по части драки у неё мышцы от слова «мышь». Причём дохлая.

– Слушай, ну не знаю, братан. Может, её разговор вообще никакого отношения к криминалу не имеет. Возможно, это был хейтер. Тоже какой-то должок, который она должна отдать. Возможно, не в той форме, в какой хотел бы получить её собеседник. И говоря про то, что она «занимается, чем занимается», она имела в виду, что не собирается сдаваться. Я-то откуда знаю?

– А с кем она тогда собиралась встретиться?

– Не все события, которые происходят в одно и то же время, Паша, связаны друг с другом. Может, это, как раз, были встречи по курсовой или диплому. Ты, кстати, когда с Лёхой разговаривал крайний раз?

Лёха «Штык» был третьим другом. И Полякову стало стыдно, что в погоне за Дашей он совсем о нём забыл.

– Давно. А ты?

– Да тоже. Тяжело ему будет, блин…

Паша кивнул. Маркелов, в отличие от Дока и Кощея, которые давно ушли из армии, служил до последнего и только теперь комиссовался из-за тяжелого ранения. Но ранение было не самой большой Лёхиной проблемой. Жив, все части тела на месте. Выворот мозгов – вот общий диагноз тех, кто вернулся с огневых рубежей. Голова работает по-другому, время идёт по-другому, цели и ценности смещены, как фокус у бракованного фотоаппарата. Если честно, Паша свой «фокус» тоже до сих пор не починил. Просто привык пользоваться тем, что есть, чтобы другим не была заметна его ненормальность. Мозгоправы называют это «социализацией».

Поболтав напоследок о том о сём, они разъехались. Док пообещал прошерстить прошлое Несветаевой с пристрастием. Паша метался от версии к версии и решил, что, возможно, всё не так плохо. Кроме наркотиков. Наркотики он бы не простил. Наркотики он ненавидел. На передовой чего только не насмотришься. Старшие офицеры некоторых вещей старались не замечать. Меньше знаешь – чище совесть. А вот Паша галлюцинациям предпочитал реальность. Поэтому по дороге заехал в знакомый магазинчик и прикупил миниатюрную вайфайную камеру. Приехав в офис, поставил её на зарядку в оружейке, и отправился в свой кабинет, кормить Дарью Владиславовну.

Она безропотно сидела и работала. Кощей проверил в ноутбуке, когда она ушла, – да, девчонка писала какую-то чухню по истории и философии. Вполне себе складную, но Поляков все эти высокие материи не любил. Он был из тех, кто твёрдо стоит на земле.

Дальше всё было разыграно как по нотам. Как Павел и предполагал, Дарья поехала домой. Дождавшись, когда аккумулятор полностью зарядится, он сунул камеру в карман, и пока хозяйка переодевалась в ванной, быстренько установил «глазок» на шкафу. Если специально не искать, то незаметно.

Кощей отошёл к окну, чтобы проверить обзор камеры и качество связи, и тут из ванной вышла Даша.

– Я всё! – сообщила она.

– А? – изобразил задумчивость Поляков. – Прекрасно! – Он обернулся. – Ты прекрасно выглядишь. Ну что, по коням? В смысле, по магазинам?

Подозрения подозрениями, а жизнь-то идёт. В конце концов, занимается Дарья чем-то противоправным или нет, возбуждала она в любом случае. И вероятность того, что занимается, с одной стороны напрягала, а с другой – подстёгивала. Кощей опасность не любил, но при первых же её признаках приходил в повышенную боеготовность. Лучше слышалось, виделось, обонялось, осязалось… Ну и любилось на этом фоне по итогу особенно улётно, чего уж там. Подготовкой к очередному «полёту» Кощей и собирался заняться ближайшие пару часов.

Прошлый шоппинг Дарьи произвел неизгладимое впечатление на Полякова. Но совсем не то, на которое он рассчитывал. Поэтому организацию выбора домашней одежды для Дарьи он взял в свои руки. На вялые возражения, что носить одежду ей, Паша ответил, что таки в его доме. Аргумент возымел действие. Или девчонка просто смирилась.

Первым делом они заехали в бутик нижнего белья. Кощей хоть и был натуралом до последней капли семенной жидкости, но пару отделов с дамским исподним на примете держал. Бывало, очередную киску побаловать. И себя порадовать заодно. Скромные хлопковые трусишки Даши могли торкнуть разок-другой, поскольку рвали шаблоны как Тузик грелку. Но разком-другим Поляков ограничиваться не собирался, а в делах постельных он был гурманом. Впрочем, как и по жизни.

Дарья от разнообразия кружев сначала растерялась, но быстро вернула на лицо маску «погибаем, но не сдаёмся». Покупать бельё в компании мужчины ей было впервой. А как смело заявляла про чулки в качестве верхней одежды, куда бы деться! Внутри Паши боролись тролль, собственник и трахаль-энтузиаст. Последний особенно задорно подымал голову, и приходилось постоянно следить за собственным видом ниже ватерлинии ремня. Хотелось бы выглядеть достойно, но не смешно.

Чтобы девчонка расслабилась, Поляков для начала отвёл её к рядам с халатами и пеньюарами. Там он отстал, позволив ей почувствовать свободу. Тем более что со вкусом-то у неё был порядок. И с чувством цвета. И чувством меры. А потом, между делом, Паша намекнул, что неплохо было бы и смену бельишка у него завести. Тут он дёрнул бровью, показывая, в каком смысле завести. Дарья на мгновение закрыла глаза и выдохнула, будто собираясь на Голгофу. А потом довольно споро вытянула несколько плечиков с пикантными кружевными комплектами классических расцветок: красный, черный, белый.