Текст книги "Двадцать капель зелья и один инквизитор"

Глава 13. Габриэль Риччи

Утром я встал бодрым и в приподнятом настроении. Настроение быстро улеглось, но предчувствие чего-то хорошего осталось.

Я проанализировал свои ощущения и понял, в чём дело. Наступил новый день, а значит, новая возможность увидеть Фаби. И хотя у меня не было формального повода для визита к ней, но почему бы не прийти просто так? Просто потому что я хочу?

Я довольно потянулся.

Ну и что, что я хочу ведьму. В конце концов, ведьмы – такие же люди. Во всяком случае, анатомически ничем от обычных женщин не отличаются. А по темпераменту если и отличаются, то в лучшую сторону. Правда, у меня не настолько богатый опыт, чтобы делать какие-то выводы. Но пока я не планировал его расширять. Скорее, углублять. Фабиана меня полностью устраивала во всех отношениях.

И те отношения, в которых я с нею состоял, меня полностью устраивали.

На этой замечательной мысли я оделся и пошёл работать. Посокльку настроение у меня было преотличное, на проверке очередной лавки даже пару раз пошутил. У поднадзорной сперва чуть не случился удар. А потом она даже пыталась кокетничать, если я правильно понял. Но знаки внимания я проигнорировал. Всё же далеко не все ведьмы так привлекательны, как Фаби.

И так мне захотелось её увидеть, что я сбежал с проверки. Уведомив, что вернусь чуть позже, и мы продолжим, я пошёл к Фабиане. Может, меня ещё и обедом накормят, если повезёт. А если не повезёт, то и без обеда по-быстрому тоже можно. Для поднятия жизненного тонуса.

В предвкушении я влетел в знакомые двери… и остолбенел.

Картина, которая мне предстала, ударила в самое сердце. Ньоритта Кавалли флиртовала с каким-то… самцом невнятной наружности. Он весь придвинулся к ней, чуть не лобызаясь, а она виновато отводила от меня взгляд.

Я чуть не врезал себе по лбу от досады.

Когда я думал о свободных отношениях, я имел в виду совершенно другое!

С чего я взял, что для ньоритты Кавалли я чем-то выделяюсь из множества других мужчин? Он так легко пала в мои объятия! Я наивно посчитал, что благодаря моему неотразимому обаянию. А ей просто было всё равно, куда падать, со мной или вот… с ним. Потому что пасть ниже уже нельзя.

Ухажёр повернулся ко мне лицом.

Боги, что она в нём нашла? Да таких по двадцать штук на каждой улице. Банальнейшая физиономия. Примелькавшаяся до оскомины.

– Извините, что помешал. – Я коротко, по-военному откланялся одной головой и вышел.

– Ньор Риччи! – крикнула мне вслед Фабиана.

Я не обернулся.

Профурсетка! Как я мог поверить ведьме! Как я был глуп! Мне хотелось провалиться сквозь землю от досады, лишь бы прекратить эту пытку разочарованием.

Я вернулся к поднадзорной и сразу пресёк попытки фамильярности. Ведьмы – зло! Со злом нужно бороться. Зло нужно искоренять!

И кот её – воплощение зла и бесстыдства! А я его жалел… Понятно, что у такой хозяйки он окончательно от лап отобьётся и на голову сядет.

Так ей и надо!

Я выявил у поднадзорной десять нарушений. Потому что если есть ведьма – есть нарушения, это все в Инквизиции знают. И только подкупившую меня своей якобы беспомощностью и неловкостью ньоритта Кавалли я обделил замечаниями.

Непорядок!

Вернувшись в отдел, я написал запрос о повторной проверке. Вот её я проведу с особым пристрастием! Я в каждый фиал загляну, под каждым флакончиком пальцем проведу. Посмотрим тогда, кто кого!

Моей злости хватило ровно до вечера.

Когда небо затянуло пронзённой звёздами тьмой, на сердце стало холодно и печально. А душа до краёв наполнилась обидой. Я даже порывался пару раз пойти и высказать Фаби всё, что я думаю. Всё, что я чувствую из-за её предательства.

Останавливал меня только страх застать её не одну.

Я лёг спать пораньше, надеясь, что сон защитит меня от душевной боли. Но я ошибся. Я проворочался без до двух часов ночи. В голове крутились разные глупости. То воспоминания о том, как нам было хорошо. То, словно ножом по… ну, скажем, сердцу – как всё изменилось.

Потом всё же забылся.

Утром встал злым, не выспавшимся и с твёрдым намерением выяснить отношения.

Глава 14. Фабиана Кавалли

Я смотрела вслед Габриэлю и понимала: это конец. Такой способ отворота в «Ведьмовских прописях» мне не предлагали. Потому что мы, ведьмы, что бы про нас ни говорили, народ гуманный.

У покупателя вид был довольный, как у кота, уворовавшего хозяйской сметаны и теперь смывавшего с усов улики. Нехорошо так радоваться чужому горю.

Особенно, когда если это горе – моё!

– Вы что-то хотели приобрести? – обратилась я к невольному свидетелю целых двух трагедий в моей жизни. На самом деле их было три. Просто покупатель не знал, какую сокрушительную борьбу с несуществующим приворотом я провела. Был бы у него ещё один повод повеселиться.

– А это, часом, не инквизитор был? – проигнорировал мой вопрос молодой человек.

– Инквизитор.

– А у вас что, шуры-муры? – хохотнул он.

Я прямо пожалела, что такая правильная. Как зафигенить бы ему сейчас проклятием на импотенцию. Быстро и качественно. Но, думаю, я не первая с такими желаниями. Так что смысл нарушать законы, если кто-то наверняка сделал это за меня. Второй раз подарить человеку импотенцию невозможно. Хотя иногда очень хочется.

– Он приходил закончить проверку, – соврала я.

Я же не сказала, проверку чего. У Габри фантазия богатая, он непременно придумал бы, что ещё нужно у меня проверить.

Но «бы» в лице этого хама помешала.

Я вновь задумалась о проклятиях. В конце концов, импотенция – не единственное, до чего додумались ведьмы в целях причинения справедливости. Хотя наверняка первое.

– Как быстро он закончил! – с выражением «нас не обманешь» на лице проговорил мой собеседник. – Он во всём такой стремительный?

– Вы зашли, чтобы поинтересоваться на счёт ньора Риччи или что-то приобрести?

– О, я очень удачно зашёл… – с многообещающей улыбкой акулы поделилась эта будущая жертва проклятия, хотя я ещё не определилась, какого. – Теперь мне даже есть что обсудить с самим ньором Риччи. – Тут мой собеседник дёрнул бровью. – Может, он захочет вернуться и не только продолжить проверку, но и начать расследование?

И он вновь припал к витрине, весь вытянувшись в мою сторону, будто ожидал, что я его целовать брошусь за такую новость. Может, на облысение его заклясть?

– Так что вы хотели?

– Вообще-то мне нужно зелье правды. Ну знаете, такое, которое…

– «Зелье истины» относится к зельям первой категории опасности и готовятся для следственных органов и суда по официальным направлениям, – строго возразила я.

– Ну вы можете продать мне антиревматическую настойку, – подмигнул шантажист. – Но так, чтобы внутри было зелье правды.

Я задумалась. Ситуация была сложной, и я не знала, как из неё выпутаться. Мне нужна была помощь, а на это требовалось время.

– Как вы догадываетесь, готового зелья у меня нет. А чтобы его приготовить, мне потребуются как минимум сутки, – ответила я.

– Отлично, – сразу согласился мужчина. – Я зайду завтра вечером. К этому времени зелье будет готово?

Я кивнула.

– Ну и замечательно. Счастлив был познакомиться с такой очаровательной и сговорчивой ведьмой, ньоритта Кавалли, – посетитель потянулся к моей руке для поцелуя, но я её вырвала.

Он понимающе хмыкнул.

– Если что, меня зовут Бруно, – он помахал рукой и наконец покинул мою лавку. – До свидания!

Я отёрла несуществующий пот со лба. Сколько событий за такой короткий промежуток времени.

Со стороны дома царапался Огонёк. Я его впустила. Котик запрыгнул на прилавок и стал с недовольной мордой обнюхивать место, обтёртое рукавами шантажиста.

– Полностью с тобой согласна, мне он тоже не понравился, – поддержала я кота.

Итак, за каких-то десять минут у меня образовались целых четыре проблемы. Во-первых, я перепутала этикетки. И если бы приворотное использовали натираний, и боги с ним. Но из-за того что не уточнила по рассеянности способ применения, его приняли внутрь. Учитывая, что всё случилось в паре, связанной законным браком, причём не один десяток лет, в последствиях нет большого криминала. Факт нарушения на лицо.

Во-вторых, у этого эпизода появился свидетель, в последствии – шантажист.

В-третьих, выяснилось, что в тот момент, когда я думала, что спасаю ньора Риччи от невыносимых страданий, я его грязно соблазняла. И теперь мне было стыдно. Очень.

В-четвёртых, Габриэль всё неправильно понял и решил, что я кручу интрижку с этим гадом Бруно.

И несмотря на то, что прежде всего мне предстояло решить две первые проблемы, на сердце было горше всего з-за последней. Наверное, потому что там я была совершенно ни при чём. И на фоне остальных проблем этот факт настолько бросался в глаза, что обида в общем эмоциональном фоне перевешивала чувство вины и угрызения совести.

В таком настроении я поделилась своей анонимной историей в Прописях. Без той части, где про Габриэля. Просто вскользь упомянула, что соблазнила инквизитора при исполнении. На самом деле, после исполнения, но это не столь важно. Количество лайков и дизлайков на сообщении и так просто зашкалило. Мне кажется, народ специально создавал левые акки, чтобы повторно выразить своё отношение к вопиющему инциденту. Ну откуда у нас столько ведьм? Может, там ещё инквизиторы пасутся под вымышленными именами? Интересно, если да, то они голосовали за или против?

По сути поста большинство рекомендовало пойти с повинной в Инквизицию. Учитывая первую ходку и отсутствие морального ущерба, по оценкам старожилов мне светило лишение лицензии месяца на два-три. Но нам же с котом в это время нужно как-то жить? Что-то есть? Вариант «перепродать Огонька» я даже не рассматривала. Он хоть и заслуженный гадёныш, как справедливо и цензурно выразился Габри, но я к нему уже прикипела.

Практически все писали, что шантажист одним зельем не обойдётся. Просто у него появится ещё один повод для шантажа. Поэтому поддаваться никак нельзя. Одна ведьма, пожелавшая остаться неизвестной, написала, что если я решу гада прикопать, она может одолжить зачарованную лопату и проконсультировать по поводу места прикопки. Писать в личку. Вот это я понимаю, основательный подход!

Как я и ожидала, вариантов проклятий для Бруно мне накидали на целую кибитку. Всё же мы, ведьмы, хоть и гуманные существа, но очень злопамятные. Теперь я разрывалась между заклятиями криворукости, неудачливости и ночного голода. На всякий случай приняла антидот от всех трёх. Так живёшь-живёшь, и не задумываешься, что тебя могут проклясть тем, что для тебя норма жизни.

По итогам обсуждения у меня созрела идея, и я с энтузиазмом принялась за её воплощение. К вечеру всё было готово.

Но когда я закончила все приготовления к визиту своего нового недоброго знакомого, на меня накатила тоска. За окном было темно. Злой осенний ветер свистел, что мне больше не стоит ждать гостей. Никто не придёт порадовать тортиком нас с Огоньком. И котик печально глядел в сторону входной двери.

Наверное, вспоминал сапоги.

Лоток – это так банально и однообразно.

Глава 15. Габриэль Риччи

На работу как на праздник. Поэтому я приоделся с особой тщательностью. Там я оформил вчерашнюю проверку, получил одобрение руководства за скрупулёзность и старательность и стал собираться на обед. За утро я достаточно накрутил себя в отношении ведьм вообще и Фабианы Кавалли в частности. Завода мне хватило бы на десять выяснений. Как обычно, не хватало слов.

Я решительно шёл в знакомую лавку, и распахнутый чёрный плащ развевался за мной, как демонские крылья.

Что я ей скажу? «Ты обманула меня в лучших чувствах»? Ну так она мне ничего не обещала. Мы вообще не обсуждали какие-либо обязательства. И даже чувства. Нам было не до того.

Но почему-то от отсутствия обязательств измена Фабианы не казалось менее вероломной. И главное, с кем? Как она могла променять меня на это «что» с большой буквой «м» посередине?

Я распахнул дверь в лавку, готовясь встретить очередную неприличную сцену, но в там никого не оказалось. Лишь колокольчик печально звякнул, информируя о приходе посетителя. Впрочем, так было почти всегда, когда я приходил сюда раньше. Только раньше у меня не сотрясалось всё в груди от мысли, что там, в домашней части, Фабианна Кавалли прямо в эту минуту может быть не одна.

Она вышла практически сразу.

Взгляд мгновенно выхватил причёску и одежду. В порядке. Следы преступной развратности на ведьме не обнаружились. Видимо, прятались у неё внутри. Но даже такая, преступная и развратная внутри, но невинная и растерянная снаружи, она переворачивала во мне душу. Хотелось её обнять, прижать к груди, утешить…

Хотя с чего это я должен её утешать? Она меня предала, а я должен её утешать?!

– Здравствуйте, ньор Риччи, – поздоровалась она, отводя взгляд. Значит, чувствует за собой вину.

– Добрый день, ньоритта Кавалли, если так можно выразиться, – я заложил руки за спину и выразительно покачался с пятки на носок, намекая, что неплохо было бы объясниться.

В сгустившейся тишине стало отчётливо слышно, как в дверь скребётся Огонёк. Словно мне по сердцу. Фабиана смилостивилась над нами и впустила кота. Тот рванул ко мне через прилавок, и громко урча, стал тереться о мои сапоги.

– Спасибо, Огонёк, я их уже отмыл. Но ценю твоё раскаяние, – произнёс я, стараясь не показать подступившие слёзы. Надеюсь, Фаби сумеет уловить намёк.

И этого гадёныша я теперь не увижу. Нужно будет поставить в Службе защиты фамильяров вопрос о её моральной облике и взять Огонька под опеку. Котику нужна крепкая мужская рука с тапком!

– Извините, – дошло-таки до ведьмы. Но, как выяснилось, не совсем, потому что она продолжила: – Он так больше не будет.

Конечно, он так больше не будет! Где бы ему представилась возможность так больше быть? Если только я не смогу получить опеку. Но Фабиана же не знает о моих зловещих планах!

Я продолжил качаться, намекая, что я жду продолжения, но уже более осторожно. Огонёк совершал слишком опасные манёвры вблизи моих каблуков. Не дождавшись внимания, он подскочил до уровня пояса. Я едва успел рефлекторно прикрыть самое дорогое, как он, цепляясь когтями за мундир (и глубже), взобрался мне на плечо. Я очень хотел наорать и отодрать его за хвост, но он потёрся мордой о мою щёку, и вся моя злость рассеялась. Бедный котик! Я тоже буду по тебе скучать!

– Я хотел сказать… – начал я фразу, дабы уведомить ньоритту Кавалли о повторной проверке.

– Я хотела сказать… – произнесла в тот же момент она.

– Что вы хотели сказать? – собирался произнести я строго, но хвост, мазнувший меня в этот момент по носу, испортил всю серьёзность момента. А потом, вновь цепляясь когтями, Огонёк полез в подмышку. Мне пришлось взять его на руки. Котику не хватает мужской руки, это же очевидно!

– Вы первый, – Фаби тоже спрятала руки за спину.

– Нет, вы.

– Нет, вы.

– Не «выкай»! И не спорь со старшими!

– Со старшими инквизиторами? – едко поинтересовалась она, складывая руки на груди.

– Хотя бы так! – я скинул с рук Огонька и повторил её жест.

– Почему же тогда старшие инквизиторы ведут себя как младшие подростки?

– Потому что у них есть повод? – напомнил я.

– Но нет причин, – возразила ведьма.

– Ну знаете ли!

– Знаю!

За моей спиной звякнул колокольчик. Я обернулся, чтобы ткнуть пальцем в «причину», но это был вовсе не тот парень, с которым я видел Фабиану вчера, а какая-то бабулька – божий одуванчик, которая наверняка пришла за средством от газов. Она медленно проковыляла мимо меня, опираясь на палочку и близоруко щурясь за очками. Огонёк устроился на прилавке и, бесстыдно задрав заднюю лапу, принялся вылизывать подхвостье. Плохому он учится у своей хозяйки.

– Доченька, – обратилась бабулька к хозяйке лавки.

Я напрягся. Это её мать?!

– Доброго дня, ньора. Слушаю вас, – Фаби на глазах превратилась в профессиональную ведьму.

– Я, доченька, хотела бы купить эту… как её…

Это надолго.

Никаких условий для выяснения отношений!

Ладно, в другой раз.

– До свидания, ньоритта Кавалли, – холодно произнёс я.

Мне всё равно к ней с повторной проверкой приходить.

– До свидания, ньор Риччи, – с той же интонацией ответила Фаби.

Замороженная, как лягушка по весне.

Я коротко откланялся и вышел, полный неудовлетворённости. Так что она хотела мне сказать? Теперь буду мучиться до самого вечера.

Ведьма!

Я пришёл в Управление, чтобы заняться бумагами. Но из-за этой ньоритты мне совершенно не сиделось на месте. Я встал. Прошёлся по кабинету. Потом вышел в коридор и прогулялся до противоположного конца. И обратно. Организм требовал действий. Он был полон энергии. Её нужно было немедленно куда-то приложить.

– Габри! – окликнули меня.

Я обернулся.

Ко мне спешил бывший коллега по Отделу расследования особо опасных магических преступлений, Вито Унгаретти.

– Вито, привет! – раскрыл я объятия.

Мне очень не хватало их, ребят из прежнего отдела. Мне не хватало той бурной жизни, происшествий, опасностей и активного применения мозгов. Я ощущал, как хирею и на глазах превращаюсь в ржавую развалину, побитую молью.

Даже моль теперь была способна меня побить.

– Я хотел тебе рассказать… – Вито приобнял меня за плечо и увлёк в сторону лестницы. – Но совсем тебя не вижу в последнее время. Не представляешь, что мы выяснили! Помнишь то дело о Чёрных ведьмах? Так вот, внезапно оказалось, что там орудовали не ведьмы, а… как бы это сказать… ведьмаки, что ли. В общем, в этом деле замешаны мужчины.

– Но ведь мужчины с даром идут в инквизицию, – возразил я.

– Видимо, не все. Кто-то предпочитает свободу и безнаказанность.

– Ужасно! – я помотал головой.

Вито кивнул.

– Так вот, – продолжил он. – Выяснилось, что с ними был связан брат твоей погибшей невесты.

– Лилианы?!

– Прости, – Вито сочувственно похлопал меня по плечу. – Не хотел расстраивать.

– Да что ты. Всё нормально. Я уже пришёл в норму.

– Возвращайся!

Я скривился:

– Увы, не настолько.

Мы ещё какое-то время поболтали. И только вечером, по дороге домой, до меня дошло, почему лицо посетителя в лавке Фабианы казалось мне таким примелькавшимся и знакомым.

Он был очень похож на Лилиану.

Глава 16. Фабиана Кавалли

Я проводила взглядом хлопнувшего дверью инквизитора. Ничего себе, поговорили!

Бабулька-покупательница дрожащим голосом вернула меня к реальности. Возраст – это вам не шутки! Это только всякие старшие инквизиторы с возрастом начинают вести себя как юноши ранимые. А нормальные люди с возрастом хиреют, слабеют и болеют.

…Впрочем, ньор Риччи тоже на всю голову больной!

Старушке я продала с большой скидкой пять настоек от всего на свете и сверху приложила травяной чай в подарок. Мы, ведьмы, хоть и злопамятные, но к возрасту относимся с пониманием. Когда из ньора Риччи начнёт сыпаться песок, и к нему уважением проникнемся. Может быть.

Огонёк, с утра ходивший неприкаянным, получив свою дозу Габриэля, улёгся спать. Уютно свернулся калачиком и уложил голову на лапки. Он, когда спит, сущий ангел. А когда бодрствует – сущий демон. Иногда с удвоенной «с», но уже значительно реже.

Закончив с покупателями, в честь солнечного денёчка повалившими толпой, я забрала сонного котика с прилавка и отнесла в дом. Там он стёк у меня с рук и устроился на том стуле, где обычно сидел Габриэль. Они, мужчины, всегда такие. Приручат к себе безответное существо, а потом бросят!

За суетой вечер наступил незаметно. Я закрыла лавку, и только когда в неё постучали, вспомнила о своём нежданном госте и незаконченном деле.

– Я не поздно, ньоритта Кавалли? – полюбопытствовал шантажист.

Он стоял, упираясь локтем в дверной косяк и прижимаясь к нему бедром. Очень такая фривольная. Он нависал надо мной с высоты своего роста и самоуверенности.

– Если я скажу «поздно», вы уйдёте и больше не вернётесь?

– О, у вас даже есть чувство юмора? – удивился этот гнусный тип и бочком протиснулся мимо меня в лавку. – Вы приготовили, что я просил?

– Разве я могу отказать в такой вежливой просьбе?

– С юмором, но язвительная. Вы, ньоритта ведьма, наверное, много врагов имеете?

– У меня нет врагов, – возразила я.

– У меня тоже. Практически, – поделился шантажист. – Так где же моё зелье?

– Вот. – Я показала на фиал, одиноко стоящий в углу прилавка.

– Замечательно, – он взял его, покрутил в руках и спрятал в нагрудный карман плаща. – Теперь можете напоить меня чаем.

– А спину мёдом не намазать?

– Если ты потом его слижешь, то я готов, – сально улыбаясь, ответил он.

– Вам не кажется, что вы немного переходите черту, – заметила я.

– Почему «немного»? – возразил и стремительно вцепился двумя руками мне в шею.

Я попыталась звать на помощь, но передавленное горло издавало лишь шипение. Пальцы у Бруно казались стальными. Мои попытки вырваться, казалось, лишь веселили его. Но вскоре это потеряло значение, поскольку моё сознание померкло…

Я пришла в себя в гостиной. Растянутая на расписанном магическими знаками полу. Руки и ноги мои были привязаны верёвками к вбитым прямо в пол стальным кольям. Голая, но стыдливо прикрытая простынкой.

– У Габри хороший вкус, – заявил ухмыляющийся Бруно.

Его лицо было расцарапано, левая рука перевязана. Он жевал кусок торта, который принёс Габриэль.

Тут до меня дошла одна странность происходящего. Ведь я не называла имя инквизитора. А следом я припомнила и ещё одну: сама я тоже не представлялась. Однако Бруно (если он Бруно), прощаясь вчера, называл меня «ньоритта Кавалли». Он знал и меня, и инквизитора. И его визит вчера не был случайностью. У меня даже мелькнула мысль, что деревенская покупательница и её история оказались подставными. Но настолько предсказать развитие событий не смог бы даже самый гениальный злодей.

Скорее всего, ему просто повезло. В конце концов, помимо проклятия невезучести, есть заклятие везения. Только в отличие от своей противоположности, оно было силоёмким. Невезение забирало силы у жертвы и при соответствующей настройке (но это уже чёрная магия) могли питать ведьму. Везение требовало вливаний сил, а для этого обычно приносили жертву. Обычно не такую глобальную, как планировал сейчас мой гость. Достаточно было и курицы. Но и уровень везения в зависимости от жертвы различался.

– Я был бы не прочь попробовать, но у меня на тебя не встаёт, – скривился Бруно. – Организм отказывается пользовать то, что имел этот подонок.

Да-да.

– А что плохого вам сделал ньор Риччи и лично я?

Я осознавала бессмысленность надежд на спасение из-вне. Никто не сможет узнать о нападении. Но, возможно, я сама смогу что-то придумать. Возможно, злодей сделает ошибку, я смогу ею воспользоваться.

– Ты – вообще ничего. Просто рядовая глупая ведьма, которая поверила россказням Габри и повелась на его смазливую мордашку. Может, уже даже нарисовала себе красивые картины совместной с ним жизни.

Негодяй гадко хохотнул.

– С чего вы взяли? – очень правдоподобно возмутилась я.

– Ой, да не врала бы уже! – отмахнулся Бруно. – Можно было бы влить тебе сейчас зелье правды, но я его приберегу для другого случая. Понимаешь, нам лучше не оставлять следов своей ауры, – поделился он. – Я следил за инквизитором и видел, как он к тебе наведывался. Интересно, чем ты его зацепила? Он же весь отмороженный с головы до кончика.

– Пробовали? – не удержалась я.

Что, если подпалить верёвки? Я проверила потенциал. Резерв был полон, но до тех пор, пока на меня смотрят, я не смогу произвести нужные пассы.

– Сестра пробовала, – лицо Бруно скривилось. – Тоже наивная и жадная дурочка. Она опоила его приворотом и так увлеклась красивой и лёгкой жизнью, что совсем забыла, зачем приворот был нужен.

– А зачем он был нужен? – поддержала я беседу.

На лице гада были явные кошачьи царапины. Страшно представить, чем поплатился за своё мужество Огонёк, но его я оплАчу позже. Если бы он был жив и отвлёк на себя внимание…

– Ради сведений. Лилиана должна была выбалтывать у Габри, как идёт расследование по нашему делу, и подбрасывать ему ложные идеи.

Бедный Габри! Все норовят его опоить.

Но если бы он не был таким упёртым и ревнивым бараном, я бы не металась сейчас в попытках освободиться.

– Но что-то пошло не так? – поддержала я разговор.

Кусок торта с кремом упал с ложки прямо на пол. Бруно удручённо цыкнув, проследил за ним, наклонив тарелку, откуда медленно съехал остальной кусок. В последний момент заметив движение, негодяй попытался выровнять тарелку, но перестарался, и кусок шмякнулся прямо ему на грудь. Несостоявшийся шурин ньора Риччи попытался отпрыгнуть, но поскользнулся на креме, уроненном ранее, и с грохотом и нецензурными воплями приземлился пятой точкой на грязный пол.

Воспользовавшись заминкой, я взвела заклинание короткими движениями пальцев.

– Вам не больно? – заботливо поинтересовалась я.

Жаль, конечно, если не больно.

Бруно прошипел сквозь зубы проклятие и, потирая ниже спины, поднялся.

– Всё хорошо? – душевно переспросила я.

– Всё плохо! – рыкнул он и вытер жирные от крема руки о занавеску, отделявшую гостиную от прихожей. – И у тебя всё будет плохо!

– А мне-то за что? – возмутилась я. – У вас же с ньром Риччи конфликт. Хотя в чём его вина я так и не поняла. Его опоили, он устроил счастливую жизнь вашей сестре. Что в этом плохого?

– Она решила выйти за него замуж!

– Как женщина я её понимаю, – призналась я. Девица-то не дура. – Но ходят слухи, что ньор Риччи недолюбливает ведьм.

– Она родилась пустышкой. Белая ворона в роду чёрных коршунов.

– Тем логичнее её решение, на мой взгляд. Опять же, девушка пристроена, семье о ней заботиться не нужно. Или он её бросил?

Не то чтобы я сочувствовала, но на случай благоприятного исхода сегодняшней ж…ертвенной ситуации хорошо бы знать, какие скелеты прячутся в шкафу Габриэля.

– Она отказалась нам помогать, испугавшись, что Габри сможет её вычислить. Но мы не прощаем предательства.

– Серьёзный подход к бизнесу, – я изобразила на лице уважение.

– Ты издеваешься, что ли? – Бруно вынул нож из ножен на поясе.

– Я? Разве я могу?

Нож – это хорошо. Ножом можно разрезать верёвки на ногах.

– Ты знаешь, как она страдала? – скрежеща зубами, поинтересовался он. – ты узнаешь!

– Я не настолько любопытна!

Вот теперь мне стало страшно. Настолько, что я попыталась отползти, но верёвки держали меня накрепко.

– С тех пор Габри падает в обморок от вида крови, – зловеще захохотал Бруно.

Тварь, чтобы ты подавился своим смехом!

Бруно закашлялся. Но моё торжество было недолгим.

– Обряд, который нам предстоит, требует очень много крови. И много боли, – поделился мерзавец, вынул из кошеля на ремне точильный камень и стал править лезвие.

Что ж он заранее-то не подготовился? Убирая не глядя камень в кошель, он нечаянно отстегнул крепёж. Кошель упал на ногу, и судя по рычанию, в нём был не только камень. И камень, но не один.

Он наклонился, и я решила, что дальше ждать не только глупо, но и опасно. Я активировала заклятье огня. Он полыхнул, охватывая затлевшие верёвки… и погас.

Негодяй рассмеялся:

– Девочка, неужели бы думаешь, что это простые верёвки? – проговорил он сквозь смех. – Думаешь, самая умная? Нет. Всё. Расслабься. Удовольствие я тебе не обещаю, но просто смирись.

Он поднял руки, сжимающие нож, к голове, и что-то забормотал. Воздух вокруг словно загустел. Я, как завороженная, смотрела на то, как он опускается у моих ног и делает первый надрез, опаливший меня кровью. Горячий поток хлынул по лодыжке.

Я заорала.

И в этот момент в гостиную ворвался Габриэль.

Моё сердце сжалось от ужаса. Кровь! Сейчас он увидит кровь, и всё кончено. И для меня, и для него.

Предвкушение того же самого было написано на лице у Бруно.

– Кто к нам пожаловал! – он раскрыл объятия, сжимая окровавленный нож правой рукой.

– Смерть твоя пожаловала, ублюдок, – процедил Габри и швырнул в подонка ослепляющим файерболом.

Я закрыла глаза, спася зрение, и какое-то время боялась их открыть. Были слышны вопли, стук разных частей тел о другие тела и окружающие объекты, пока, наконец, всё не стихло.

Кроме стонов Бруно, но это ещё не гарантия хорошего конца.

– Ты как? – поинтересовался Габриэль и сжал мою ногу.

Я открыла сначала один глаз, а потом другой.

Бруно лежал на полу со связанными за спиной руками. Габри бинтовал порез.

– Ты не боишься крови? – удивилась я.

– Чего её бояться? Она же не бросается на тебя с ножом, – он подмигнул.

– Можно меня развязать? – спросила я.

Инквизитор приподнял простынку, отчего мои щёки залились краской.

– Пока да, – неопределённо ответил он.

– Ты думаешь, твоя подстилка… – начал Бруно, но заткнулся коротким хуком Габри. Отплевавшись кровью и слегка шепелявя, он продолжил: – …чистая и невинная? Она подпольно торгует запрещёнными средствами. Я стал свидетелем того, как она продала приворотное, а в кармане у меня изготовленное ею зелье истины.

Габри, разрезающий верёвки у меня за головой, напрягся.

– В кармане у тебя успокоительное, козёл беззубый, – поведала я. – Он врёт.

Как бы он проследил за бабищей с «римфатизьмой», если он в это время со мной беседовал? А на слово кто ему поверит? История, которую она поведала, даже если он повторит её под зельем истины, не доказывает мою вину. Ну совпало… С кем ни бывает.

А то что на нём несколько моих проклятий, так мы, ведьмы, существа хрупкие и ранимые, но не беззащитные. Я же не виновата, что хватается за прОклятые ёмкости? Я его к этому не принуждала. Он сам, добровольно, по собственной инициативе!

Вынужденная самооборона.

Я едва успела сесть, прикрываясь простынёй, как в дом ворвались какие-то чужие мужики в темных мундирах и грязных сапогах. Как выяснилось, это его бывшие коллеги. Габри прикрыл мне спину своим плащом, и как только появилась возможность, отнёс в спальню, переодеться.

Коротко чмокнув меня в нос, он сбежал по лестнице.

Внизу Бруно просил у инквизиторов чего-нибудь пожевать. Всё же комплексное проклятие – великая вещь.