Текст книги "Семь снежинок на ладони"
Автор книги: Светлана Нарватова
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 18, в которой Рауль знакомит жену с Драгаардом
Я представил Эмилии дворецкого и экономку. Представление прошло в тёплой, дружественной атмосфере, как принято говорить в таких случаях. Обе стороны старательно разыграли в нём свои роли. Потом я распорядился насчёт размещения, ужина, отдыха и принялся знакомить супругу с местом ссылки.
Хотя Драгаард не выглядел внушительным, особенно издалека, при необходимости в нём могла разместиться небольшая армия. Уж все жители одноимённой деревеньки – точно, даже в старые времена, когда их было больше.
– В крепости существует три входа. Первый – через Морские ворота, они открываются на пирс. Второй – через ворота Сторожевой башни. Это обычный вход со стороны деревни, где сейчас работает подъёмник. Он вот там. – Я показал на дверь слева. – Но в лихие времена все ворота запирались, подвесные мосты поднимались, и попасть внутрь можно было только по лестнице. Через Верхние Врата в Драгаард входили только те, кому замок доверял.
– Великая честь – триста ступенек вверх, – скорчила недовольную физиономию Эмили.
– Сто семьдесят. Их было и остаётся сто семьдесят. Хотя поначалу кажется, что все пятьсот.
Моя жена с любопытством разглядывала небольшой холл. На его стенах, отделанных для сохранения тепла деревом, висели охотничьи трофеи и старинное оружие. Экспозиция была призвана показать гостям: не стоит переходить границы. С Эльдбергами лучше дружить, чем враждовать.
Слева, в дальнем углу холла, находилась неприметная дверца, запертая на висячий замок. Она вела в подземелье. В детстве я жутко боялся туда заходить. Деревенские мальчишки рассказывали страшилки о духах невинноубиенных узников замка, которые витают впотьмах и воют от бессильной злобы.
Когда стал взрослым, мне пришлось туда спуститься.
Что я могу сказать?
Никаких духов я не встретил. Да, внутри были темницы, ещё глубже – запасной колодец и кладовые на случай осады. Драгаард не был сказочным дворцом. Это была настоящая цитадель, выкованная в горниле войны, и пахла она отнюдь не горными лугами.
– Замок слишком велик, и чтобы познакомиться с ним, потребуется не один день, – продолжил я свой рассказ для Эмилии. – БОльшая его часть теперь необитаема, и там жутко холодно. Давайте пройдём в сторону жилой части. – Я показал рукой вперёд, к широкой двери, предлагая молодой жене локоть.
– Это – Рыцарский зал, – пояснил я, когда мы покинули холл. Сделал широкий пасс рукой, и свечи в витых канделябрах вспыхнули весёлыми огоньками.
– Здесь кто-то живёт? – поразилась Эмилия.
– Кроме духов моих предков? – усмехнулся я.
– И много у вас духов предков? – деловито поинтересовалась новоиспечённая нэйра Эльдберг.
– Вы в них верите?
– Скорее нет, чем да. Во всяком случае, лично не сталкивалась. Но как говорит один модный нынче писатель и драматург: «Есть многое на свете, друг Йоханнес, что и не снилось нашим мудрецам».
– Да вы поклонница Сказкаарда? – узнал я цитату.
– Что вы! Какая поклонница? Так, скромная почитательница. Зал великолепен, – огляделась Эмилия. – Эти наборные полы… Старинные подсвечники… – Она коснулась рукой ближайшего кованого канделябра, потемневшего от времени и недостатка внимания со стороны прислуги. – Камин какой огромный! Витражи в окнах. И гобелены потрясающие… Они очень похожи на те, что висят перед вашим кабинетом в королевском дворце.
– Вы очень наблюдательны, Эмилия. Те тоже из коллекции Эльдбергов. Напоминают мне о доме.
– Очень тёплые у вас о доме воспоминания, судя по их содержанию. Поэтому вы здесь почти не бываете? – Она обернулась на меня.
Что ж, новая нэйра Эльдберг в совершенстве владела сарказмом. Посмотрим, какие ещё сюрпризы мне приготовили капризная Фройя и её шутник-супруг.
– У меня слишком много дел в столице, – напомнил я. – Представьте, каково его величеству без Правой Руки?
– Неловко, – согласилась Эмилия. – А для чего использовался этот зал?
– Для балов и празднеств, конечно.
– Для кого? – удивилась супруга.
– Как «для кого»?! – Я сделал вид, что оскорбился. – Наш род древний и уважаемый, и многие почитали за честь побывать у нас в гостях.
– А теперь?
– А теперь в замке нет хозяйки. Без женской ласки и внимания он чахнет, как любой мужчина.
– Ну так поделитесь. Вам жалко, что ли? – между делом обронила Эмили.
– Чего жалко? – не понял я.
– Женской ласки. Вы же ею не обижены.
– С чего вы взяли? – напрягся я.
Я взрослый мужчина и имею право на личную жизнь. И даже не на одну. Тем более – в холостом состоянии.
Однако есть вещи, которыми я не хотел бы делиться с молодой женой.
И чтобы другие этим с нею делились, тоже не хотел бы.
– Ну… говорят.
– Что говорят?
– Что есть чем поделиться, – хитро улыбнулась моя тринадцатая, очень разговорчивая о чём не надо жёнушка.
А о чём надо – прямо кремень.
– Мало ли кто что говорит… Может, это ещё ни о чём не говорит? – отбился я.
Эмилия пожала плечами, и я поспешил сменить тему:
– Как вы видите, на стене изображён символ нашего рода – Дракон, в честь которого и назван замок, – продолжил я свой рассказ, указывая на фреску над незажжённым камином, рядом с которым мы стояли. – В левой лапе он сжимает меч, а в правой – розу. Это символизирует, что род Эльдбергов стоит на защите хрупкого и прекрасного. Как вы.
Эмилия премило засмущалась.
– А почему меч в левой руке? – быстро успокоилась она и выразительно подняла бровь.
– …Прекрасного, но колючего, – поправился я и вернулся к заданному вопросу: – Потому что Эльдберги владеют оружием обеими руками. В равной степени. Дракон как бы делит замок на две части, – рассказывал я. – По левую лапу от него находится служебная и гостевая половина крепости, по правую – хозяйская жилая. Слева – Сторожевая и Корабельная башни, справа – Девичья и Главная.
Корабельной называлась восточная башня, та самая, где находились отсыревшая стена, забившийся дымоход и заколоченные Морские Ворота. Подъёмный мост соединял их с пирсом. Когда-то давно в ней размещали гостей. Я помню те времена. Тогда ещё были живы родители и мои младшие брат и сестра. Именно из Морских Ворот они отправились в последнее в своей жизни плавание.
Думаю, я так и не смог башне этого простить.
– А голубое облачко из пасти значит, что защищают до последнего вздоха? – с любопытством посмотрела на меня спутница.
– Думаю, мои предки оценили бы вашу метафору, но всё проще. Лучше всего нам даётся магия льда. Поэтому дракон извергает не огонь, а холод, – пояснил я.
– Это индивидуально? – загорелась Эмилия. – Магия? У каждого рода своя? А как же?.. – Она показала на свечи, которые я зажёг с помощью дара.
– Эмилия, магия – это инструмент для воздействия на окружающий мир. Как музыка, – пришла мне на ум аналогия. – Музыку можно играть на разных инструментах. Но кому-то лучше даётся один, а кому-то несколько. Вот вам на чём легче всего играть?
– На нервах, – с готовностью ответила моя юная жена, потрясающая в своей первозданной прямоте. – Хотите фугу в трёх актах?
– Актах чего? – не понял я.
– Чего хотите! – пообещала мне Эмилия.
– Благодарю, я верю. Вот. В общем, если долго и старательно тренироваться, то можно освоить несколько инструментов. Помимо нервов, – наставительно добавил я. – Идёмте, дорогая. Продолжим знакомить вас с новыми владениями, – показал я вперёд.
Мы покинули зал. Чуть заметным движением я затушил свечи за нашими спинами и зажёг в новом помещении.
– Это храм?.. – удивилась Эмили.
Глава 19, в которой Рауль рассказывает о магии и её покровителях
– Это Святилище, – поправил я жену. – Чему вы удивляетесь? В недавние времена, когда каждый йарл был сам себе хозяином, именно йарлы выступали в роли жрецов. Тем более откуда в небольших поселениях возможность возводить храмы? Особенно отдельный для каждого бога.
Святилище представляло собой небольшое помещение, по углам которого размещались алтари-жертвенники для каждой божественной пары.
– Но каждый бог отвечает не только за определённую сферу жизни, но и за отдельный вид магии, моя дорогая, раз уж речь у нас зашла об этом.
В северном углу, слева от входа, находился алтарь Година, бога знаний, изобретательства и мудрости. Над алтарём висело изображение сурового одноглазого ворона в венке. Годин вырвал свой глаз, чтобы видеть в мире только истину.
– Годин считается отцом магии и главным покровителем всех одарённых. – Я привычно начертал на алтаре руны благоденствия и рода. – Но особенно его почитают маги воздуха.
Эмилия протянула руку к рогу, символу одноглазого бога, и начертала на нём защитную руну, будто в замке ей что-то могло угрожать.
– А из него трубят? – поинтересовалась супруга, чтобы отвлечь, когда поняла, что я заметил её действие.
– Да. Два раза в год: в дни равноденствий. Прежде это случалось чаще. В случае приближения врагов рёв рога разносился с Главной Башни далеко по долине, достигая даже других поселений.
Рядом с рогом в алтарь было впаяно золотое ожерелье – символ жены Година, Фрейн, столь же прекрасной, сколь легкомысленной. Она отвечала в пантеоне за чувственную любовь и удовольствия. Я коснулся пальцем янтаря, испрашивая у богини заступничества.
– Фрейн считается покровительницей магии исцеления. Ведь именно её венок вернул к жизни умирающего Година после битвы с великанами. Но целительская магия не слишком в почёте, – поделился я.
– А кто в почёте? – полюбопытствовала Эмилия.
– Маги стихий.
– Как вы?
– Как я. – Мне было чем гордиться. Я худо-бедно мог управлять всеми стихиями, хотя и не всеми одинаково успешно.
– Но ведь целители спасают жизни! – возразила моя невежественная в вопросах магии супруга.
– Излечить можно и травами. А попробуйте травами поднять бурю! Ничего не выйдет. Даже если травы ветрогонные, – ответил я, вызвав у Эмили улыбку. – Но, конечно, дело не в этом. Точнее, не только в этом. Всё дело в самой Фрейн, которая изменила мужу с четырьмя дворфами. И поэтому всё, чему она покровительствует, воспринимается… не слишком серьёзным. Как тот же театр, живопись, музыка… Да вообще искусство. Потому что нельзя всерьёз воспринимать то, за чем стоит слабая на передок женщина.
– Никогда этого не понимала, – нахмурилась Эмилия. – Почему, если женщина изменяет, её презрительно называют «слабой на передок». А если изменяет мужчина, то он на передок «крепок» и это повод для гордости? Годин тоже имел… личную жизнь на стороне? Почему-то его никто за это несерьёзным не считает.
– Это другое, – улыбнулся я её гневу.
– А что в этом другого? Разве измена мужчины приносит женщине меньше боли, чем наоборот? Почему вам нужна в жёны непременно девственница, а сами вы… ну как бы…
– Вы ревнуете, Эмилия? – восхитился я.
– Не знаю. Не пробовала, – ушла та от ответа.
– Тогда к чему эти вопросы?
Она молчала, кажется, подбирая слова.
– Мне кажется, женская ревность не менее страшна, чем мужская. – Эмилия посмотрела мне в глаза.
Моя маленькая темпераментная пташка!
– Если женщина во всём удовлетворяет мужчину, ей не о чем волноваться, – поспешил я успокоить супругу.
– А женщина всегда знает, что она достаточно удовлетворительна?
Было приятно видеть, что моя решительная синичка всерьёз настроена стать идеальной женой. Это внушало надежду, что наш внезапный брак всё же обернётся удачей.
– Мужчина непременно даст ей знать.
– А вы? Вы даёте знать? – продолжала настаивать Эмилия, и озабоченность никак не хотела исчезать с её чела.
– Непременно, – заверил я, но, кажется, она всё равно не поверила до конца. Ничего, всему своё время. У неё будет возможность убедиться.
Несмотря на холодное отношение к Фрейн со стороны титулованной части общества, селяне супругу Година почитали, и летом на алтаре всегда было полно полевых цветов. Пока же алтарь был пуст, ожидая подношений к скорому Новому году – Солнцевороту.
В дальнем левом, восточном, углу располагался алтарь старшей дочери Година и Фрейн, Скалди, и её супруга Хингвера. Я подвёл Эмилию к нему.
– Скалди считается родоначальницей йарлов Эльдбергов, – поведал я, почтительно коснувшись друзы горного хрусталя, символизирующей льды Чертогов Вечности.
Из всех алтарей именно здесь сейчас было больше всего даров. Ещё бы. Скалди – богиня зимы. Когда она злилась, поднимались метели, когда плакала – на землю сыпал снег. А всё потому, что муж её, Хингвер, не выносил морозов. Стоило рекам покрыться ледяной коркой, он покидал супругу и отправлялся в далёкое плавание, унося с собою солнце. Лишь весной и осенью суждено было встречаться этой паре, потому что летом уже сама Скалди отправлялась в края вечного холода, править миром Мёртвых.
В день Летнего Солнцеворота она вершила суд над умершими, определяя, кто вёл достойную жизнь и останется пировать в Чертогах Вечности, а кому суждено вернуться в несовершенную земную жизнь, чтобы заново пройти её испытания. Символом Скалди были вечнозеленые ели, и свежие ветки никогда не переводились на алтаре.
– Потому что ваш род владеет магией льда? – уточнила Эмили.
– В общем-то, да. Но приятнее думать наоборот, что мы владеем магией льда, потому что являемся потомками Скалди, – признался я.
– Вы говорите «мы». Но ведь вы – последний представитель рода? – стараясь избегать резких интонаций, задала Эмили очень больной вопрос.
– Я – единственный представитель старшей ветви рода. Но есть младшие, которые состоят со мной в родстве.
– А есть какая-то разница между младшими ветвями и старшими? У обычных людей вся разница в наследстве. А у магов?
Я в очередной раз восхитился умением Эмили вычленять главное.
– У магов – тоже в наследстве. Прежде всего – в наследовании способностей к родовой магии. Для того чтобы у мага родился одарённый наследник с правильным даром, нужно соблюсти ряд условий. Одно из них, к слову, девственность невесты, – многозначительно заявил я, чтобы жена не видела во мне какого-то извращенного любителя дефлорации. – Я уже не говорю о том, что самим магическим техникам необходимо обучать, и для этого требуется либо владеть ими самому, либо иметь возможность привлечь грамотного наставника.
– А для этого тоже желательно получить наследство, но уже материальное, – подсказала Эмилия.
– Да, безусловно. Поэтому говорят, что благодать Хингвера делает счастливыми родителей, но несчастными детей.
Хингвер, супруг Скалди, бог плодородия, покровитель семьи и мужской силы, был ещё одним божественным примером того, что успехи в семейной и личной жизни – не одно и то же. Летом, пока жена наводила порядок в Чертогах Вечности, красавец Хингвер не страдал в одиночестве. И в зимних плаваниях в далёких краях, думаю, тоже.
Но каждый раз он возвращался к своей божественной жене.
Приплывая весной, он приносил с собой тепло, и природа оживала. Хингвер покровительствовал земледельцам, скотоводам, а также путешественникам. Все знали, что если мужчина вернулся из похода – скоро жди пополнения в семействе, так как бог-скиталец даровал плодовитость своим последователям. Он был самым почитаемым божеством сельских жителей, и под изображением кабана, тотемного животного Хингвера, в любое время года лежали семена злаков и плоды растений.
– А за какую магию он отвечает? – вырвала меня из размышлений Эмилия.
– За магию земли, конечно. Она считается не столь почётной, как владение другими стихиями, важными в бою, но наличие хотя бы одного родича, умеющего пробуждать спящую в почве жизнь, является залогом процветания рода.
Я повёл жену в южный угол, к третьему алтарю, над которым висело изображение свирепого горного козла. Здесь чествовали темпераментного сына Година – Торна, властителя земной тверди, бога войны, грома и молний, и его супругу, морскую богиню Иви.
– Дайте угадаю, – бросила на меня короткий взгляд Эмилия. – Торн покровительствует магам огня, а Иви – магам воды, так?
– Это было просто, – посетовал я, лишившись возможности покрасоваться в роли наставника.
– А много родов, которые владеют магией огня? – спросила супруга, и это было обидно.
– Магия льда ничем не хуже, – заметил я.
– Нет, мне просто интересно, как часто среди магических родов распространены те или иные способности, – быстро поправилась жёнушка. – Я поняла, что при старании можно развить в себе дополнительные умения, и всё же какие-то являются врождёнными. Правильно понимаю?
Я кивнул, возвращаясь в свою роль.
– Они все встречаются одинаково, или есть более частые или редкие?
Я задумался.
– Если честно, сложно сказать. Чаще хвастаются количеством стихий. Конечно, если покопаться в книгах, можно найти такие сведения. Только зачем? – пожал я плечами.
– Любопытно! Неужели вам не интересно, что пользуется большей популярностью, а что меньшей?
– Это очевидно, Эмилия. В первую очередь мальчика стараются научить тому, что поможет защитить род. То есть боевым стихиям.
– А девочек?
– Зачем учить девочек? – не понял я.
– Чтобы они не представляли опасности для окружающих, например! Вы же сами сказали, что магия – это инструмент воздействия на окружающий мир. А если инструмент есть, а пользоваться им ты не умеешь? Это же может быть опасным!
– Наверное, девочек тоже учат, – согласился я. – Просто я никогда этого не видел. Дело в том, что моя младшая сестра погибла ещё совсем маленькой, ей не исполнилось и семи лет.
– Простите, я не хотела сделать вам больно. – Эмилия расстроилась.
– Это не вы, Эмилия, сделали мне больно. Вам не за что извиняться. Вся моя семья погибла, когда мне было семнадцать. Я должен был отправиться с ними. Но меня наказали.
Да, никогда не знаешь, к чему приведут козни насмешника Лохи.
– Мне очень жаль. – Она невесомо коснулась моей руки своими пальчиками.
– Мне тоже, Эмили. Мне тоже очень жаль. Но иногда в нашей жизни случается то, что от нас не зависит.
– Но вы же не виноваты. – Эмилия каким-то шестым чувством снова уловила главное, то, что не было сказано вслух.
– Я был виноват, дорогая. Но я остался жив. А они виноваты не были. Но погибли. Однако давайте не будем об этом. Фройя лучше знает, кому и когда суждено попасть в Чертоги Вечности. Кстати, если говорить о частоте распределения магических способностей, то реже всего встречаются те, кому покровительствует западная пара: Лохи и Фройя.
– А за какую магию отвечают они? – полюбопытствовала Эмилия.
Мы вернулись к той стене, откуда пришли, к углу с изображением лиса, тотема Лохи.
– Фройя – за дар прорицания, предвидения. А Лохи – за магию проклятий.
– Не самые добрые дары, – кивнула Эмилия. – Если бы мне их предложили, я бы отказалась.
– От божественных даров невозможно отказаться, – улыбнулся я.
– А куда ведут все эти двери? – спросила супруга, проводя рукой слева направо.
Действительно, в Святилище в каждой стене располагались дверь.
– Налево – дверь в Корабельную башню, которая выходит на берег. В ней находятся Морские ворота, о которых я говорил. Направо – дверь в хозяйскую часть замка, где вам предстоит бывать чаще всего. А за дверью напротив – лестница наверх.
– А там что?
– Чердак, где хранится всякое барахло двухсотлетней давности. Нужно выкинуть, да руки не доходят, – признался я. – Идёмте, дорогая, осталось немного. Именно здесь мы будем жить.
В основном, конечно, она. Но иногда мы будем жить там вместе.
Глава 20, в которой Рауль показывает самое главное в семейном гнезде
Я открыл дверь в жилую часть, и мы оказались в небольшом холле. В дневное время он освещался из окна слева, но сейчас, в вечерних сумерках, здесь горели свечи. Сколько я помнил, здесь всегда пахло едой.
Здесь, в тёплой части замка, нас поджидал дворецкий. Забрав у нас верхнюю одежду, он безмолвно удалился.
– Если мы пойдём прямо, то окажемся в Девичьей башне. Она меньше остальных. В ней жила женская часть семьи со своей прислугой и маленькие дети. После семи лет мальчики переселялись в детскую возле Главной башни. А девочки оставались до самого замужества. Все женские дела: кухня, швейные мастерские, станки для гобеленов и тому подобное – это всё там. – Я показал вперёд, в сторону приоткрытой двери, и повёл Эмилию направо, в узкий коридор с колоннами.
– Это – малая столовая, – указал я рукой на первое открывшееся помещение.
Оно было довольно скромным. За столом могло сесть человек шесть, если сильно потесниться – то восемь. В целом, трапезничать за ним вдвоём и даже в одиночку было вполне комфортно.
Мне – было. Некоторым моим жёнам непременно требовалась компания. Желательно большая и шумная. Что поделаешь… Есть в положении жены нэрр-герцога некоторые неудобства.
– Здесь – гостиная. – Я подвёл Эмилию к следующей по коридору комнате, тоже небольшой по размерам.
– Живенько, – сделала она вывод, оглядев огромную шкуру медведя у камина, оружие на стенах, несколько кресел, небольшой столик и книжный стеллаж.
Очень уютно, на мой взгляд. И тепло. И обычные свечи с живым огнём вместо новомодных магических светильников мне тоже очень нравились.
– Это вся ваша библиотека? – спросила моя супруга разочарованно, взяв в руки первый попавшийся томик. – Вилли Сказкаард? – Она подняла на меня потрясённый взгляд. – И это тоже, – потянулась она к следующей. – Здесь что, полное собрание его сочинений?
– Двенадцать браков, – напомнил я. – Это просто книжки, которые читали чаще всего. Настоящая библиотека расположена там, – показал я рукой дальше по коридору.
Мы пропустили пару дверей. Третья вела в Главную башню. Под её крышей находился отцовский кабинет. Я так и не смог заставить себя в него перебраться. И даже что-то менять не решался. В конце концов, в этом просто не было необходимости. Я бывал в Драгаарде наездами, и мне было удобнее работать в комнате рядом с покоями. К чему лишние хлопоты и расходы на отопление? Я отправлялся наверх, только чтобы воспользоваться почтовым артефактом.
Или посмотреть на море.
Папин кабинет был под самой крышей. Отец любил тишину и чтобы его никто не беспокоил за работой. А ниже находилась огромная библиотека. Её собирали многие поколения моих предков. Пыль веков лежала на старинных фолиантах. По семейной традиции раз в год в ней наводили порядок, но, мне кажется, никто никогда не добирался до верхних полок и дальних стеллажей.
Мы поднялись по винтовой лестнице. Я вытащил связку с ключами и выбрал подходящий. Замок со скрипом открылся.
Я хлопнул в ладоши. Здесь стояли магические светильники. Ещё мой прадед поставил, заботясь о защите родового сокровища от прямого огня. Тогда это была страшная редкость.
– Вот. Это библиотека, – указал я на стеллажи до самого потолка, сплошь заставленные книгами.
– Ого! – простодушно выдала Эмилия и сразу прикрыла рот ладошкой. – То есть я хотела сказать: она огромная! И что, я действительно могу здесь читать всё что угодно? А как здесь искать книги? Они по авторам или по названиям? – частила она, не давая мне ответить. – А каталог есть?
– Вот каталога, дорогая моя Эмилия, к сожалению, здесь нет. Книги расставлены по темам, а в них – в алфавитном порядке. Достаточно взять в руки пару томиков со стеллажа, чтобы понять, о чём там книги. Если вам интересно, вы быстро разберётесь. Ключи есть у ми Лотты и мо Йохана, не переживайте. Довольны замком?
Она закивала, не отрывая восторженного взгляда от фолиантов. Ну нет, дорогая, у тебя впереди ещё много дней, которые можно провести в их компании. Сейчас – моё время.
– Думаю, купальня уже готова. Давайте пройдём в покои, – пригласил я.
– А? – Эмили посмотрела на меня, возвращаясь из мечтательного состояния.
– Купальня, – повторил я.
– Купальня, – согласилась она, выдохнув для решительности.
Я закрыл библиотеку, и мы снова спустились на жилой этаж.
– Теперь самое важное, – заговорил я, завершая свой рассказ. – Здесь я работаю, когда нахожусь в Драгаарде, – показал я на первую от лестницы дверь. – А это – наши покои, – кивнул на следующую.
– А где детская для мальчиков? – Эмилия закрутила головой из стороны в сторону.
– Так как пока в ней необходимости нет и ближайшие как минимум семь лет не появится, в ней обустроен мой кабинет, – ответил я. – Так гораздо удобнее.
– Да-да, – согласилась она, стоя на пороге покоев. – А что, мы с вами будем жить… вместе?
– Не только жить, но и спать! – шепнул я ей в ушко, и она передёрнула плечами. Моя маленькая чувствительная птичка. – Проходите, проходите, не стесняйтесь. Вам прислать служанку, чтобы помогла раздеться? Горничной в замке пока нет, но вы сможете выбрать подходящую девушку завтра. Или послезавтра. Из тех, кто здесь уже работал. Но ми Лотта может…
– Нет-нет, ничего страшного, сегодня я сама, – быстро согласилась жёнушка.
Вот и хорошо. Вот и замечательно. Очень приятно, когда твои желания предугадывают.
Я отворил дверь в покои. У стены стояла кровать с балдахином. От растопленного камина веяло теплом. В глубине помещения виднелась большая овальная лохань, выстланная изнутри сукном. Она была наполнена водой, от которой шёл парок. Купальня отделялась от спальни занавесью, но сейчас портьера была подвязана сбоку.
С двух сторон от кровати вдоль стены располагались шкафы. Двери дальнего шкафа были распахнуты. Рядом с ними стоял дорожный сундук моей жены.
– Устраивайтесь, дорогая Эмилия, – я жестом предложил оценить открывающиеся возможности. – Тёплая купальня – это идеально после дороги.
– А вы? – поинтересовалась моя заботливая синичка.
– Я чуть позже, Эмили, не торопитесь, – пообещал я, и она облегчённо выдохнула.
Моя наивная птичка, ты думаешь, что я буду купаться после тебя? Нет, дорогая моя. Разве я могу упустить такое удовольствие?
* * *
Я отпер дверь в свой кабинет, и по тому, как резко вспыхнули свечи, понял, что самоконтроль мой почти на пределе. Я сцепил в замок холодные пальцы. Кто бы мог подумать, что прелюдия к тринадцатой брачной ночи заставит нэрр-герцога Эльдберга поволноваться? Птичка-синичка захватила меня врасплох, пока я не успел спрятаться в броню скепсиса и цинизма.
Это немного пугало.
В принципе, я ещё достаточно молод, мне всего тридцать лет. Я ещё вполне способен увлекаться красивыми девушками. Даже если это моя собственная жена. Кто сказал, что влюбиться в невесту можно только в девятнадцать? Просто тогда я думал, что это навсегда. А теперь знаю, что любое наваждение рано или поздно пройдёт. Развеется, как утренний туман над долиной. Нужно брать от жизни всё, что дарует Фройя, пока проходимец Лохи тебя этого не лишил.
Всё так.
И всё же в ожидании меня потряхивало мелкой дрожью, и сердце билось как сумасшедшее. Я предвкушал всё, что мне предстоит пройти: безумные, страстные ночи, дни в разлуке, полные тоски, счастье встреч и горечь расставаний. Постепенно эмоции начнут угасать, пока не сменятся разочарованием. Но зачем заглядывать так далеко вперёд? У меня есть такое прекрасное сегодня! И очаровательная синичка в купальне.
Дверь в покои не скрипела. Ми Лотта всегда следила за этим. Я тихо зашёл и с еле слышным щелчком запер дверь на замок.
Портьера купальни стыдливо задёрнута. И это замечательно!
Дорожное платье Эмили было разложено поверх покрывала. Сама она плескалась, что-то мурлыча под нос.
Я быстро разделся, тоже складывая вещи на кровать, взял из шкафа со своей стороны пушистый купальный халат и бесшумно прошёл к занавеси. Эмилия сидела в бадье, уложив локти на покатые края, и шевелила пальчиками ног, которые выставила над белыми островками пены. Как маленький ребёнок, честное слово! Вот я сейчас как поймаю эти ножки! Как покажу разницу между детскими играми и взрослыми!
Эта мысль раззадорила меня, но не настолько, чтобы сразу пугать юную девушку размерами предстоящего удовольствия. Так, слегка раздразнила… Чтобы не стыдно было раздеться.
– Как вам наша купальня? – спросил я ровным голосом, будто продолжал знакомство с замком. – Достаточно ли удобно?
Эмили застыла пойманной мышкой и медленно повернула ко мне голову. Я не торопясь развязал пояс и спустил халат с плеч. На лице моей синички теснились самые противоречивые эмоции: она была растеряна и смущена и старалась отвести взгляд от моего обнажённого тела, но любопытство заставляло её разглядывать незнакомые ей части организма. Стыд требовал, чтобы она хотя бы подняла взгляд к моему лицу, но бессовестные глаза упорно сползали по мне ниже пояса. И всё это с удивлённо распахнутыми очами и приоткрытым ртом. Меня разрывало веселье и накатывающее возбуждение, поэтому я поспешил опуститься в лохань с другой стороны.
Ну-с! Где там были беленькие ножки с маленькими пальчиками?
Синичка испуганно поджала их под себя. Лохань была не столь велика, чтобы мы могли сидеть, не касаясь друг друга. Я согнул ноги, широко расставив их. Колени показались над водой.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?