Текст книги "Изгнание игвы. Как исправить ошибку магов"

Глава 3. Страшная жатва. Спасение Старого Питера

Старик был на мостике вместе с доном Алонсо, когда начался этот кошмар. Непосредственно перед этим именно он, старый лоцман, вел корабль на ощупь в тумане через Архипелаг. Хотя слово «вел» здесь не совсем подходит. Наоборот, он сделал все, что мог, чтобы погасить скорость, когда понял, что их относит в Архипелаг. Теперь, после того как шторм, по своей прихоти трепавший галеон два дня, кончился так же внезапно, как и начался, и когда их заключил в свои цепкие объятья плотный туман, острая интуиция опытного лоцмана подсказала ему, что они уже в Архипелаге. Он даже приблизительно сумел определить место, где именно они очутились, и сейчас, пока они не напоролись брюхом на какой-нибудь подводный риф, которыми изобиловали здешние места, самым благоразумным было бросить якорь и дождаться, пока рассеется этот проклятый туман.

Когда он понял, куда их занесло, сердце его сжалось в недобром предчувствии. Северный Архипелаг. Туманы для этих мест явление частое. И вообще, недобрые это места. Моряки всегда старались подальше их обходить. «Дьявол! Только этого мне не хватало! Остается одно – надеяться, что, может быть, пронесет…»

Команда матросов постоянно замеряла лотом глубину под килем. Она уже достигла якорной и продолжала уменьшаться. Старый Питер был готов отдать приказ бросить якоря, когда он услышал тот же звук, что и дон Алонсо, – звук взмахов огромных крыльев.

Пожар – самое страшное, что может случиться на деревянном паруснике. Если его не задушить в самом начале, в зародыше, то потом его уже не остановить – огонь уничтожит все. Когда Старый Питер понял, что «Св. Себастьян» уже ничто не спасет, он прыгнул за борт.

Жесткая, задубевшая на морских ветрах натура старого моряка спокойно, без паники и удивления, приняла факт нападения дракона на галеон. Он был практик, к тому же в глубине души веривший в старую легенду, поэтому появление страшного чудовища не парализовало его волю. Он трезво оценил ситуацию и постарался действовать в соответствии с ней.

Единственным его шансом на спасение было постараться отплыть подальше от гибнущего корабля, скрыться в тумане и надеяться, что чудовище его не заметит. А уже потом уповать на то, что он взял правильное направление и сможет доплыть до ближайшего острова, или отдаться на милость течения, надеясь, что его куда-нибудь прибьет до того, как силы покинут его, и он пойдет ко дну.

Но это будет потом. А пока он плыл прочь (дальше, как можно дальше от этого страшного места!) и с ужасом наблюдал, завороженно оглядываясь назад, как из тумана в круг, освещенный пламенем горящего галеона, вырывалось чудовище, словно вышедшее из ада, и проносилось над самой поверхностью моря вблизи охваченного пламенем корабля, пожиная свою страшную жатву.

Дракон, на чешуйчатой шкуре которого играли отблески пожара, отчего она казалась золотой, а весь он целиком – словно выкованным из золота, методично облетал корабль по кругу, вырывая своими когтистыми страшными лапами из воды несчастных матросов, пытавшихся в воде найти спасение от пламени. Тут же с налету он откусывал им головы, отбрасывая обезглавленное тело в сторону и продолжая свой полет за новой жертвой. Иногда он поддевал жертву ударом своего длинного хвоста со страшным шипом в виде крюка на конце и подбрасывал ее прямо к пасти, которая уже доделывала свою часть ужасной работы.

С каждым кругом чудовища на поверхности моря оставалось все меньше и меньше голов пытающихся хоть как-то спастись людей.

«Да поможет им бог», – подумал Старый Питер и, уже больше не оборачиваясь, поплыл что есть силы дальше в туман. Еще через какое-то время он услышал за спиной сильный взрыв, но уже никак не отреагировал на него.

Ему повезло. Через два, три или, может быть, четыре часа (старик тогда не чувствовал хода времени), уставший и измотанный, он выбрался на пустынный берег какого-то острова. Уже совсем без сил, на одной лишь силе воли, он дополз до прибрежных зарослей и упал без чувств.

Очнулся он, когда солнце уже перевалило за полдень. Тумана не было.

В голове возникли картинки прошедшей ночи, и сначала у него было такое ощущение, что ему приснился кошмарный сон. Но нет, все это было наяву. Корабль уничтожен, команда погибла. Он остался жив, но надолго ли? Совершенно один на безвестном необитаемом острове с чудовищем, которое обитает где-то в этих краях, – свои шансы на выживание старик оценивал не очень высоко.

И все-таки он не собирался смириться с участью обреченного. «Нет… Я выживу… Хотя бы ради моих девочек, моих внучек… Я не оставлю вас… Старый Питер еще попляшет на вашей свадьбе…» – старик стиснул зубы.

Два месяца назад, уходя в это плавание, он дал себе зарок, что оно – последнее его участие в гнусных делах Фердинанда. Он согласился лишь, когда Фердинанд поклялся, что впредь оставит его в покое. С тяжелым сердцем Старый Питер уходил в плавание – не на доброе дело и не по своей воле. Но он сорвется с крючка Фердинанда, на котором болтался уже столько лет. Он вернется богатым и свободным, и его девочки не будут ни в чем нуждаться. Он станет настолько богатым, что они будут самыми завидными невестами во всем порту Ларны!..

И вот теперь все рухнуло. Пошло прахом вместе с галеоном. И то, что хоть как-то оправдывало его участие в пиратском походе в его же собственных глазах, – обретение свободы от Фердинанда и обещанное богатое вознаграждение – рушилось тоже. Да и сама жизнь его болталась на тонком волоске.

Старик выбрался из прибрежных зарослей на берег и осмотрелся. Он был на небольшом песчаном пляже, окаймлённом скалистыми уступами. Чтобы осмотреть остров, нужно было подняться куда-то повыше, что он и сделал, взобравшись по камням на ближайшую вершину.

Море с видневшимися тут и там скалистыми островами – Архипелаг…

Чуть в стороне, совсем рядом, его взору предстали останки галеона, еще державшиеся на воде. Галеон сгорел не полностью, потому что горел неравномерно. Огонь начался и наиболее сильно бушевал на баке, ближе к фок-мачте. Когда эта часть галеона прогорела так, что огонь добрался до малого носового порохового погреба, раздался взрыв. Нос галеона разнесло в куски. В трюмы резко стала набираться вода. Корабль начал быстро погружаться в воду с большим креном на нос. Это погасило бушующее пламя, и теперь несгоревшая кормовая часть торчала из воды почти вертикально. Образовавшаяся внутри воздушная пробка не давала останкам корабля затонуть. Был прилив, и он не спеша, словно всасывая, относил эти останки в небольшую бухту скалистого острова, на котором спасся старый моряк.

Перед Старым Питером теперь стояли две задачи – выжить и вернуться домой. Увидев корму галеона, которую вносило в бухту, старик понял, что с первой задачей он, скорее всего, справится – на галеоне (вернее, на том, что от него осталось), который теперь был в его распоряжении (из этой бухты теперь он никуда не денется), наверняка найдутся запасы и воды, и пищи, и различных инструментов.

«Выживу… Если только меня не слопает дракон», – невесело усмехнулся старик.

Вторая задача – вернуться в Ларну – казалась сложнее. Но ее решение пока можно отложить. Сначала надо добраться до галеона.

С отливом вода ушла из бухты, и останки галеона прочно сели на мель. Старый Питер вплавь добрался до того, что совсем недавно было мощным красавцем-кораблем, а теперь представляло собой груду дерева. Корма, косо торчавшая из воды, была сильно разрушена. Однако огонь ее не тронул. И взрыва на корме не было. Об этом говорил характер разрушений, замеченный Старым Питером еще до того, как он добрался вплавь до галеона.

По сильно накрененной палубе, цепляясь за все, что попадалось на пути, Старый Питер забрался на корму и стал обследовать то, что ему досталось в наследство.

В каюте капитана он ожидал обнаружить тот самый сундук с сокровищами, о которых шепотом поговаривали матросы. Кое-кто из них, в том числе и он сам, видел этот сундук еще во время штурма галеона. Но капитан дон Алонсо сразу наложил на него свою лапу, а недовольным быстро разъяснил в свойственной ему манере, кто здесь хозяин: один наиболее охочий до поживы, протянувший к сундуку свои руки, тут же лишился кисти, и, воя от боли, зажимал уцелевшей рукой обрубок, из которого хлестала кровь.

Старый Питер за свою немалую, бурную и не всегда праведную жизнь много повидал всего, и драгоценных побрякушек тоже. Но в тот момент, когда еще распаленный дракой дон Алонсо откинул тяжелую дубовую крышку сундука, представшая перед их глазами картина поразила даже его. Кованый сундук был наполнен крупными алмазами чистейшей воды, среди них, словно крупные капли крови, посверкивали рубины. В отдельном ящичке были отсортированы изумительные изумруды. В мешочках – упакованы обработанные бриллианты.

– О дьявол! – только и смог тогда произнести в восхищении дон Алонсо, и Старый Питер в душе согласился с ним. Дон Алонсо некоторое время зачарованно пересыпал алмазы из ладони в ладонь. Алмазы, как крупные сверкающие капли застывшей влаги, скользили меж пальцев и падали вниз с ласкающим ухо звуком.

Эти воспоминания роем пронеслись у него в голове, когда он лихорадочно карабкался вверх к каюте капитана. Странна все-таки человеческая натура. Несмотря на свое нелегкое, почти безнадежное положение, после потрясений минувшей ночи, заброшенный на неизвестный остров вдали от цивилизации, он, вместо того, чтобы думать просто о том, как выжить, и позаботиться о самом необходимом: воде и пище, – вместо этого он был весь захвачен желанием еще раз увидеть тот сундук с сокровищами!

Но его ждало разочарование. Каюты капитана не было! На ее месте в корпусе корабля зиял пролом. Даже не пролом. Похоже было на то, что чьи-то гигантские челюсти (и старик догадывался, чьи) просто выгрызли в этом месте верхнюю палубу, служившую потолком капитанской каюты, и часть переборок. Вся обстановка, что была внутри, сейчас грудой лежала в углу, образованном сильно накренившимся полом и передней стенкой каюты. Но сундука с сокровищами там не было!

Поразмыслив над увиденным, старик присвистнул:

– Однако, похоже, что эта тварь интересуется не только человеческими головами, но и камешками тоже, – ему было очевидно, что дракон после того, как вволю позавтракал командой, спустился на корму галеона, выгрыз часть палубы, которая мешала ему добраться до сундука, и унес его.

– Но как он узнал о них? Чует он их, что ли? И зачем они ему, эти сокровища?

Эти вопросы, которые Старый Питер задал самому себе, остались без ответа. Он лишь озадаченно покачал головой.

Только теперь, еще раз окинув взглядом разоренную каюту капитана, старик решил заняться более насущными делами. Тщательно обследовав каюты и те помещения в трюме, которые не были залиты водой, он вскоре нашел так нужные ему запасы еды и воды. Но самое главное, он обнаружил занайтованную капитанскую шлюпку. Она оказалась цела – ни огонь, ни дракон ее не тронули. Капитан, который должен был и мог бы воспользоваться этой шлюпкой при кораблекрушении, в самом начале нападения дракона бросился, как припомнил старик, на нос корабля и впоследствии, видимо, отрезанный стеной огня, так и не смог ею воспользоваться.

– Ну что ж… Да упокоит Господь его душу. Теперь я, кажется, смогу вернуться домой. Жалко вот, сундучок пропал. Чертов дракон! Если бы не он, камешками можно было бы набить карманы, а потом и за сундучком можно было бы вернуться.

Стоило Старому Питеру подумать о драконе, как он тут же с опаской посмотрел в ту сторону, где еще сегодняшним ранним утром разыгралась трагедия. Там, в нескольких милях к юго-западу, виднелся другой остров, поднимавшийся мрачной скалистой громадой, на которую была нахлобучена шапка грозовых облаков. Он заметил, как от нее отделилась черная точка. Привычно подумав о морской птице (чайка или альбатрос, или еще какая), старик уже отвернулся, как вдруг сообразил, что на таком-то расстоянии это должна была быть очень нема-а-аленькая птичка. Он всмотрелся еще раз в приближающуюся точку. Уже стали видны размеренные взмахи крыльев. Сомнений не было – на фоне угасающего закатного неба к нему летел дракон.

Старый Питер медленно и спокойно, чтобы не выдать себя движением (дракон был пока еще далеко, но черт его знает, какой остроты у него зрение), забрался внутрь корабля и забился в самый дальний угол. В висках стучала только одна мысль: «Если он опять подожжет корабль, мне конец!»

Взмахи исполинских крыльев приближались. Дракон сделал круг над бухтой и останками галеона, издал утробный рык и улетел. Старик перевел дух.

Поразмыслив, он решил переночевать здесь же, на галеоне, в соседней с капитанской каюте для важных пассажиров. Плотно поужинал найденными запасами, не забыв отдать должное ямайскому рому из капитанских запасов, и стал устраиваться на ночь. Крен был большой, что не позволило ему с комфортом расположиться на кровати под балдахином, но он соорудил себе вполне приличную постель в углу комнаты и постарался уснуть.

Сон его был тревожным и чутким. Под утро, перед самым рассветом, он опять услышал звук взмахов гигантских крыльев дракона. Сон как рукой сняло. Сердце старика чуть не выскочило из груди от страха. Он клял себя, обливаясь холодным потом, что остался ночевать на галеоне и не успел, как вчера, спрятаться поглубже внутрь корабля. Но на этот раз дракон хоть и сделал, как и накануне, круг над бухтой, но круг этот был шире и не так низко, как в прошлый раз. Дракон улетел, и старик смог перевести дыхание: «Пронесло!»

Придя в себя после пережитого испуга, Старый Питер вновь обрел присущее ему любопытство:

– Похоже, милая птичка охотится по ночам. Интересно бы узнать, где находится ее гнездышко?

Следующий день он провел в приготовлениях к отплытию. Еще раз осмотрел шлюпку – нет ли каких щелей, пробоин. Загрузил в нее все необходимое, но на воду спускать не стал. «С этим чудовищем надо быть предельно осторожным. Буду исходить из предположения, что оно чертовски умно. Останки корабля его явно интересуют, недаром он каждый раз, пролетая мимо, делает над ним круг. Если я сейчас спущу шлюпку на воду и сразу не уберусь подальше, то он может заметить изменения, и кто его знает, как он отреагирует. Нет уж, шлюпку надо спускать в самый последний момент перед отплытием. А отплывать я буду завтра утром, сразу после того, как дракон вернется после ночной охоты куда-то к себе».

Весь день дракон не появлялся. Ближе к закату Старый Питер вернулся на берег, устроил себе наблюдательный пункт в скалах и стал ждать. Как и вчера, когда закат уже догорал, появился дракон. Он опять, не снижаясь, облетел вокруг бухты и улетел на север. В этот раз старик хорошо разглядел его, хотя и трясся от страха.

Чудовище поражало воображение. С виду это была огромная рептилия размерами футов семьдесят, а то и все сто, размах крыльев мог достигать футов восьмидесяти или больше. Удлиненная шея и хвост. На хвосте – шип. Ничего «огнедышащего» в его пасти не было видно. Но от этого она не становилась более симпатичной. Мощные лапы с огромными когтями во время полета были вытянуты и прижаты вдоль туловища.

Чтобы утром не терять времени, старик вернулся на галеон и переночевал там. Перед рассветом дракон вернулся, но уже не стал делать круг над бухтой, а сразу улетел на свой остров. Как только дракон скрылся, Старый Питер спустил шлюпку на воду. Не дожидаясь начала отлива, он взялся за весла. Ему было уже не двадцать лет, не тридцать и даже давно не сорок, но он был мужик жилистый, подналег на весла и вывел шлюпку в открытое море. Там поставил парус и, поймав ветер, направился в сторону острова дракона.

Идея его была и смела, и очень опасна. Его путь лежал на юго-юго-запад. Дракон же летал на охоту на северо-восток. Так что остров дракона лежал прямо у него на пути. Миновав его, он сразу выпадал из области охоты дракона. Но для этого ему нужно было проплыть мимо острова в непосредственной близости от него. Конечно, он мог бы взять на запад, в открытый океан, сделав большой крюк в обход острова, но это была бы большая потеря времени. Суток трое, не менее. На запасах, которые он взял с собой, он мог продержаться неделю. Выход в открытый океан на утлой шлюпке, да еще с таким ограниченным запасом, не известно, чем может закончиться. Плыть на восток, в лабиринт островов Архипелага, постоянно рискуя разбиться на рифах в хаосе течений, он тоже не решился.

Старый Питер выбрал быстрый риск и направился в сторону острова дракона. К тому же его съедало любопытство, он хотел увидеть логово дракона, ведь где-то там лежат те самые несметные сокровища, которые унес дракон. И может быть, не только они…

До заката ему обязательно надо было миновать остров и уйти как можно дальше за него на юг. Ветер помогал старику. Через два часа он достиг острова дракона. Если чудовище днем контролирует окрестности острова, то он обречен. Старик прекрасно понимал это, но старался не думать об этом. Он правил в обход острова с востока и всматривался в угрюмые скалы. «Интересно, где он прячется? Где его логово?»

За очередным скалистым мысом перед ним вдруг открылся глубокий фиорд, уходящий вглубь острова. Остров был как бы рассечен глубокой извилистой трещиной с почти отвесными стенами. Более зловещее место трудно было себе представить. Старик всем нутром понял, что дракон там. Там, где-то в глубине этого фиорда, и было его логово.

Шлюпка уходила дальше, и фиорд слился с общей скалистой массой острова. Все было тихо. Еще долго остров маячил зловещей громадой за покачивающейся кормой шлюпки, пока не скрылся за темнеющим уже горизонтом. Перед Старым Питером лежал открытый путь домой.

Глава 4. Энрике Корда в Ларне. Рассказ старины Джо

«Есть, есть на свете, мой друг, благословенные земли, словно созданные Творцом для счастья и радости. Где воздух напоен ароматами южных цветов и синего-синего моря. Где небо простирает свою чистейшую бирюзу над благоуханными садами и виноградниками на склонах гор, плавными волнами подступающими к морю и обрывающимися в него живописными скалами. Множество тихих бухт скрывается в сильно изрезанной скалистой береговой линии с многочисленными зелеными островами. Белые паруса яхт, рыбацких суденышек и больших кораблей украшают пейзаж романтикой дальних странствий и радостью возвращения в родные края.

Благословенная Илирия! Люблю тебя и твой простой народ, добродушный и отважный, спокойный своим трудом и вспыльчивый своими страстями, умеющий любить свой дом и наслаждаться дальними странствиями, благоустроивший свою землю и покоривший многие мили заморских путешествий. Здесь перемешались домоседы и неудержимые авантюристы, моряки и виноградари, рыбаки и ремесленники, честные торговцы и контрабандисты. Люблю твои уютные прибрежные городки, с домами, теснящимися на берегу, и узкими чистенькими улочками, сбегающими к сердцу каждого города – площади у главной пристани порта. Люблю и столицу твою – прекрасную Ларну с великолепием дворцов вельмож и красивым герцогским замком на утесе над бухтой и над всем городом.

Склоняюсь к мысли, что когда-нибудь переберусь именно сюда и поселюсь в одном из чисто выбеленных домиков с тенистым садом и с видом на бухту.

Вот только… Вот только, чтобы герцогиня… убралась бы куда-нибудь подальше… А я уж приложу для этого кое-какие усилия…»

Так, или примерно так, мысленно рассуждал некто Энрике Корда (была у него такая странная привычка – рассуждать с самим собой), лениво щурясь от солнечных бликов, отражающихся от небольшой ряби на водном зеркале бухты, и потягивая свой утренний мартини.

Облюбованное им место – тенистая открытая терраса ресторанчика «Морской Дюк». Он сидел в уютно поскрипывающем плетеном кресле под сенью старого платана и любовался открывающимся с террасы видом на портовую бухту с пирсами для стоянок многочисленных рыбацких посудин, дорогих яхт знати и судов покрупнее, лениво следил за неспешно снующими яхтами.

Энрике Корда – действительный член естественнонаучного и географического королевского общества Ольвинии. А прибыл он в Ларну по поручению своего научного общества с чисто научными целями – организовать небольшую топографическую экспедицию в северные территории, к так называемому Архипелагу – огромному лабиринту угрюмых скалистых островов. Малоизученные, суровые и пустынные края, о которых ходит множество легенд и темных историй, связанных с пиратами, разбойниками и даже, смешно сказать, с драконами.

Трудно набрать людей для путешествия в столь неприветливые края. Но Корда надеялся, что неплохие деньги, которые можно будет заработать в этой экспедиции, помогут ему найти и уговорить нужных людей. Он избрал морской маршрут, поэтому в первую очередь ему понадобится опытный лоцман, хорошо знающий те края. Небольшую шхуну он уже присмотрел и приценился, а местные портовые власти посоветовали ему поговорить со Старым Питером: дескать, он именно тот человек, кто ему нужен. Но ему также сообщили, что сейчас Старого Питера нет в городе, и нет его уже месяца два, но он может вернуться в любой момент. Корде ничего не оставалось, как ждать, одновременно присматривая замену на тот случай, если старый лоцман не объявится в ближайшую неделю-две.

Как выяснил Корда, Старый Питер промышлял в основном рыбалкой. Ходил за тунцом и меч-рыбой, особенно ценившимися на рынке Ларны, но, конечно, не в качестве простого рыбака (те времена давно уже прошли), а в качестве штурмана. Его интуиция и доскональные знания моря, островов, лучших и безопасных фарватеров очень ценились капитанами рыбацких судов. Иногда порт нанимал его лоцманом для проводки кораблей по сложному фарватеру. А изредка, когда получал выгодное предложение, он нанимался на суда в более длительные плавания. Но годы уже брали свое, и это случалось нечасто. Однако именно сейчас он, похоже, находился как раз в таком плавании.

– Между прочим, тебе, парень, чертовски повезло – старина Питер только что вернулся. Я встретил его час назад. Но ты его сейчас не беспокой. Вид у него был очень уж потрепанный. Совсем старик измотался, – говоривший помолчал, потом покачал головой и продолжил. – Да-а, поди ж ты, вернулся старик. А то ты бы тут мог сидеть и ждать его неизвестно сколько. Старый Питер частенько пропадает черт-те где.

Собеседник Корды многозначительно посмотрел на опустевшую кружку пива. Беседа происходила вечером того же дня в таверне «Пивная бочка». Это было заведение попроще «Морского Дюка», и Корда заглянул сюда вечерком пообщаться с народом, с морячками, с бывалыми людьми, узнать, если удастся, побольше об интересующих его вещах – о Старом Питере, о других шкиперах, о северных территориях, о том, как туда добраться. Да мало ли что может пригодиться.

Когда Корда огляделся, потягивая у стойки довольно приличное пиво, то сразу обратил внимание на добродушного толстячка, которого, казалось, все знали и любили, так как почти каждый входивший широко улыбался, увидев его, и радостно приветствовал. Корда сразу предположил, что этот человек может быть ему полезен, и, взяв еще одну кружку пива для толстяка, подсел к нему за столик. Они разговорились.

Оказалось, что Старина Джо здесь был своего рода исповедником. Его любили, ему доверяли, с ним делились своими проблемами, советовались. И так само собой получилось, что к нему стекалось множество самой разнообразной информации. Когда-то и сам он много повидал, будучи боцманом на большом корабле, но потерял ноги в одном из сражений с пиратами. Существенная толика жалости к безногому вместе с присущим ему человеческим обаянием раскрывали перед Стариной Джо человеческие души. Парни делились с ним своими проблемами, планами, рассказывали о походах, событиях, приключениях. Он утешал, давал дельные советы или просто выслушивал, если не мог ничем помочь, – уже одно это иногда значит для человека очень много. А за это он всегда имел здесь кружку пива или чего покрепче и порцию вареных бобов с рыбой.

Он был в курсе всех портовых и городских новостей, сплетен, слухов, но делился ими далеко не с каждым. Однако с Кордой они быстро нашли общий язык, как-то сразу понравившись друг другу. Поговорили о том о сем. Но стоило Корде упомянуть имя Старого Питера, как Старина Джо завелся с пол-оборота. Дальше Корде оставалось только время от времени следить, чтобы в кружку Старины Джо вовремя подливали пива, и слушать.

Из этого очень содержательного разговора Корда узнал, что Старый Питер – презанятная личность. Ходят слухи, что раньше он был лихим моряком, не гнушался связями с контрабандистами, а скорее всего – и с пиратами. Последнее было сказано доверительным шепотом.

– Слушай, старина, а откуда тебе все это-то известно? Ты, небось, и приврать горазд!?

Старина Джо расплылся в добродушной улыбке:

– А что, может, иногда и привру немного. Там чуть добавлю, здесь чуть приукрашу. Ведь я как считаю. Такое вранье – оно и не вранье вовсе. Это – как соль, перчик, чесночок. Без него любая голая правда – скучная преснятина, никакого удовольствия и трудно переваривается! – громко расхохотался безногий толстяк.

Вот что узнал Энрике Корда от Старины Джо о Старом Питере и его семье.

Старый Питер жил вместе с двумя своими внучками – Еленой и Джулией. Их родители погибли, когда девочки были еще маленькими. Молодой Питер, их отец (Питеров так и различали, называя одного – Молодой Питер, а другого – Старый Питер), и его жена Марта служили при дворе герцогини Эльзы и исчезли при невыясненных обстоятельствах. Власти объяснили это несчастным случаем. Старому Питеру пришлось взвалить заботу о внучках на себя. Это ничуть не тяготило его, ведь он во внучках души не чаял. Заботило его только одно – как обеспечить им счастье и достаток. Ради этого он продолжал свою беспокойную жизнь моряка, рыбака, лоцмана, ввязываясь порой во всякие темные делишки. Во время длительных отлучек Старого Питера заботу о девочках брала на себя добрая тетушка Инга.

Девочки росли очень разные. Елена, сущий чертенок в юбке, вечно пропадала на море. Она любила плавать и нырять, целые дни напролет купалась и соревновалась с мальчишками в умении доставать кораллы и жемчужины со дна моря. К шестнадцати годам ей не было в этом равных.

Джулия была совсем другой. Книги были ее стихией. Она много читала, училась, была задумчива, мягка и добра.

Разница в возрасте между ними была всего год. Девчонками они очень часто ссорились и дрались между собой. Но как-то незаметно с годами это преобразилось в очень тесную дружбу близких и родных людей, хотя и таких разных.

Джулия со временем серьезно увлеклась книгами по медицине и лекарскому искусству. Ее часто можно было видеть в местном госпитале, где она помогала ухаживать за больными и незаметно осваивала ремесло врача. Елена же продолжала вести беззаботный образ жизни.

Обе с годами превратились в красавиц. Елена, высокая и стройная, спортивного сложения и веселого общительного нрава девушка, была кумиром молодежи Ларны. Кружила головы парням налево и направо. Джулия – скромница и умница, вела совсем другой образ жизни, ее красота была не такой яркой и фонтанирующей, как у ее старшей сестры, но у мужчин, которые оказывались в зоне ее поражения, оставалось необъяснимое чувство прикосновения к чему-то высокому, чистому и прекрасному.

Старый Питер обожал обеих своих внучек и делал все, чтобы обеспечить им достойную жизнь. И ему это вполне удавалось, особенно в последние год—два – из своих длительных морских походов он привозил немалые деньги. Как правило, это были экспедиции, снаряжавшиеся самой герцогиней – на ее деньги и ее людьми, но они всегда были чем-то подозрительны. То ли тем, что моряки после возвращения из этих экспедиций не так, как обычно, гуляли в портовых кабаках – дым столбом, душа нараспашку. Они были молчаливы и не очень-то трепались о своих приключениях. Это все давало пищу слухам о не очень чистых делишках, которые проворачивали эти экспедиции. Контрабанда? Каперство? Что-то еще похлеще? Но слухи слухами, а прямых доказательств этого не было. Да и все старались придерживать длинные языки, так как к тому времени в Ларне уже появились тайные соглядатаи герцогини. Тайные-то тайные, но тайна это была только для совсем уж слепых и глухих.

Походы эти были рискованными – немало моряков так и не вернулось в родные края. Как объясняли товарищи погибших – кто утонул во время шторма, кто погиб во время стычек с пиратами, кого унесла тропическая болезнь. Моряки мрачно шутили по этому поводу, что наверняка и дракон кого-то сожрал.

– Старина Джо, а расскажи-ка мне эту легенду про дракона. Я, конечно, ее слышал, но хотелось бы ее послушать именно здесь, как ее передают люди в том месте, где эта легенда и возникла.

– Дружище Эрни, – с легкой издевкой усмехнулся старина Джо, – если ты хочешь услышать красивую сказку, то ведь я не сказочник, да и ты уже вышел из того возраста, когда любят слушать сказки. А вот если хочешь узнать кое-что серьезное и не совсем обычное, что ж, я могу тебе кое-что поведать. А уж верить этому или нет – тебе решать.

– Старина, ведь ты же знаешь, что я собираюсь именно в те края, и любая информация будет мне не лишней.

– Ну что ж, слушай.

Лицо его посерьезнело, и он начал:

– В недобрые края ты собрался…

Северные территории, Терра Нортос, были отделены от Илирии большим горным массивом, за которым климат резко менялся. И если по эту сторону гор он был мягким и теплым, то с той стороны, открытой холодным северным ветрам, он был гораздо жестче. Густые таежные леса тянулись на огромные расстояния с юга на север и с запада на восток. Там, на западе, в море у самого побережья были разбросаны острова Северного Архипелага – хаос огромного количества мелких и не очень скалистых островов, поросших лесом, в которых и обитало это таинственное существо.

Говорят, раньше их, драконов, было больше. Сколько? Этого никто не знает. Они питались в основном крупными морскими животными, китовыми, – касатками, полосатиками, дельфинами, не брезговали и тюленями. Но, говорят, самой излюбленной их добычей были люди. Причем дракон пожирает не все тело, а лишь человеческие головы. Именно поэтому после нападения дракона в море вылавливают много обезглавленных тел.

Редко кто отваживался забредать в те края, еще реже возвращались оттуда живыми. Поэтому все торговые пути проложены подальше от тех мест. Именно поэтому и сведения о драконах очень скудны, таинственны и противоречивы.

Говорят, например, что дракон сразу чувствует человека и затем начинает целенаправленную охоту за ним до тех пор, пока не съест. Другие же говорят, наоборот, он прячется от людей в самые глухие места. Так или иначе – встретить человека, который воочию видел дракона, практически невозможно. По крайней мере, сейчас. А раньше…