Текст книги "Семь миров. Импульс"

Глава 2. Заветная встреча

Тулона, следующее утро.

Капсула Марсия была готова к полету и стояла на старте. Он и Карий шли в ее сторону по просторному белому полю аэродрома, ожидая появления инструктора. Так происходило всегда, куда бы они ни направлялись. Информацию о задании они получали только перед самым вылетом. Человек из секретных служб уже шел им навстречу. И снова все как всегда: строгий, в серебряном костюме, с каменным лицом. На несколько минут он активировал вокруг них купол. Из необъятного поля аэродрома пилоты переместились в белую сферическую комнату.

Инструктор говорил вполтона, спокойно и четко:

– Вы летите на Гириус. Космическая ярмарка была последним местом дислокации старика Изы. Помните, Иза преступник, шпион высшего уровня. По данным наших служб, он вооружен. Для переговоров с ним вам понадобится алмазная крошка, четыре куба которой вы найдете под штурвалом.

Алмазная крошка была универсальной денежной единицей в Семи мирах. За нее можно было приобрести любой товар. Обычно она была спрессована в небольшие пластины или увесистые слитки. Та сумма, которую озвучил инструктор, была непомерна высока. Марсий с Карием тревожно переглянулись. Опасно было даже перевозить ее.

– Старик не знает, что мы в сговоре с планетой Ионой, он будет думать, что вы ищете его, чтобы получить информацию об атаке Тулоны магнитным ветром. Скорее всего первым выйдет с вами на связь. За работу он будет просить плату. Мы даём вам эту сумму с собой, но только для того, чтобы старик не усомнился в вашей платежеспособности. Получив от него информацию, вы должны его задержать и отдать ионцам. Алмазную крошку вернуть в штаб! Если шпион окажет сопротивление, разрешается стрелять на поражение. Ионцам можно отдать его как живым, так и мертвым. В рюкзаках оружие и взрывчатка. Старшим назначается Марсий. Постарайтесь провести эту операцию без лишних свидетелей и жертв. – произнес инструктор и указал рукой на два плоских серых рюкзака. – Вот его копия, – добавил инструктор и протянул к ним скульптурку.

Марсий взял фигурку в руку и, надавив на нее сверху и снизу двумя пальцами, преобразовал ее в копию настоящего старика.

«Так вот, значит, как он выглядит!» – подумал он.

Перед ними и впрямь стоял старик. Раньше Марсию казалось, что это лишь прозвище. Но Иза был морщинист, сутул, худ, низок ростом, в длинном балахоне. Черты лица его принадлежали ионской расе. Хитрость и лукавство угадывались даже в трехмерной копии.

Марсий и Карий вставили линзы в глаза, переписав в них образ старика.

– Не забудьте получить сведения о том, кто именно атаковал нас вчера! – повторил инструктор.

Марсий кивнул, Карий тоже. Инструктор снял купол и покинул их.

Мягко отсоединившись от поверхности, капсула преодолела притяжение Тулоны и вылетела в космическое пространство.

Согласно координатам, Гириус витал на орбите Юрэя, пятой планеты от Оникса, сразу за кольцом астероидов, оставленным после взрыва Оилы. При нынешнем положении Тулоны лететь до Гириуса было всего двое тулонских суток, и это радовало.

Марсий и Карий работали слаженно. В полете они давали друг другу передохнуть, а временами много разговаривали.

Карий налегал на ионский, шепча под нос фразы, повторяя слова, стараясь отработать забытое произношение.

– Пытаешься наверстать упущенное? – с улыбкой спросил Марсий.

– Разрази меня комета! Ионский мне давался хуже остальных, – с досадой воскликнул он.

– Помню, – посмеялся Марсий.

– Не так уж это и забавно, помоги лучше! Будем говорить только на ионском всю дорогу, – приказал он.

– Хорошо, – согласился Марсий уже на вражеском языке. А таковым он считал любой из тех, что не был ему родным.

– Твои видения и вчера тебя посещали?

– Да, – сдержанно ответил юноша.

– Что-нибудь новое?

Карий очень любил слушать истории Марсия, пусть даже на полупонятном языке. Он старательно записывал все рассказы в свой магнитный блокнот, с которым никогда не расставался. Это был цилиндр размером с мизинец, с ферромагнитной жидкостью внутри. Он содержал в себе всю их совместную историю, начиная с самого детства. Карий всегда носил его как браслет. Одного прикосновения пальца к центру цилиндра хватало, чтобы дно раздвигалось и наружу выплескивался бесформенный желеобразный сгусток. За одно мгновение сгусток обращался в твердую фольгу в форме идеального зеркального круга. Тулонцы читали и писали по кругу, уводя свои буквы по спирали к центру.

Карий мог набирать слова на нем, мог наговаривать текст голосом, мог запечатлеть происходящее вокруг. Из пластичной материи он способен был даже лепить, словно скульптор, и она все запоминала. Карий делал ежедневные оттиски своей руки, начиная с десяти лет. Стоило лишь запросить день – все этапы взросления были сохранены. Периодически он приставал с этим и к Марсию, шутки ради запоминая и его руки тоже. Он любил фотографировать их, зеркальная поверхность запоминала все, что отражала в себе. Отработав, материя собиралась в каплю и возвращалась в свою нору, как послушное существо.

– Снова этот блокнот, тебе не надоело? – в голосе Марсия послышалось раздражение.

– Да вы сговорились, что ли? Гейла его уже дважды выбрасывала, но я не могу остановиться. Эта вещь со мной с самого детства, – оправдался Карий.

– Вот именно! Такими уже давно никто не пользуется!

– Это сильнее меня, я хочу писать о тебе, о себе и обо всем, что с нами происходит, а сегодня пусть даже на ионском языке.

Марсий долго молчал. Рассказывать о своих видениях было все равно что изливать душу. А изливать душу, в которую и так уже изрядно наплевали, было нелегко. Но Карию он доверял больше, чем кому-либо. Только в его глазах он видел искреннюю заинтересованность и вселяющую надежду искру. Выставив курс заранее, чтобы не отвлекаться, поймав волну собственного настроения, он приступил к рассказу:

– Я уже говорил тебе, что-то происходит в мире моих видений последнее время, они словно эволюционируют. Вместо абстракций и цветовых пятен я стал видеть вполне конкретные очертания. Образы по-прежнему всплывают передо мной внезапно. Ярче всего видны высокие зеленые существа. Я слышу их шелест, чувствую благоухание. Много зелени вокруг. Я иду по ее ковру босыми ногами, и она щекочет мне стопы. Устремляя взор высь, я вижу огромное открытое пространство голубого свечения, с вкраплением несимметричных белых пятен на нем. Пятна движутся над головой, меняя форму в самой причудливой манере. Все это вызывает ощущение чистоты и экзотики. Становится легко дышать. Я слышу голоса людей, их смех, непонятную речь. Вчера я заметил там мальчика. Он заблудился среди зеленых существ. Я видел его настолько отчетливо, что мог бы узнать, если бы встретил в реальной жизни, но он не заметил меня. После я видел их ночное небо, чистое и глубокое. Их звезды совсем другие, иные созвездия и оттенки. Мои видения всегда заканчиваются видом этого черного неба, такого манящего и таинственного.

Марсий закончил свою историю и отвел взор к иллюминатору.

Карий старательно все записал, выключил блокнот и повесил его себе на запястье.

– Немного ты рассказал мне сегодня, – с легким разочарованием произнес он.

Он попытался представить описанную другом картину в своем сознании, но как он ни старался, слишком диковинным был нарисованный мир, и воображения Кария не хватало, чтобы увидеть то, что в действительности видел Марсий.

– Жаль, что ты не рисуешь, – произнес он. – Иначе ты бы смог изобразить увиденное.

– Жаль, – согласился Марсий.

Глядя в тоскливые глаза юноши, друг спросил:

– Ты и правда веришь, что этот мир существует?

– Он существует. Я точно знаю. Где-то далеко за пределами Семи миров он есть. Я его чувствую! – без тени сомнения ответил Марсий.

– Через сутки будем на станции! – просчитал время до сотой секунды Карий.

– Синоптики предсказывали магнитные бури в квадрате Ската?

– Они пронесутся задолго до нашего появления на трассе.

Марсий кивнул.

Дорога к Гириусу была изучена и трудностей не вызывала. В рассчитанное время их капсула достигла объекта. Станция Гириус вращалась на орбите газового гиганта Юрэя. Она состояла из двух огромных металлических шаров, соединенных между собой тонкими нитями – коридорами. Шар большего размера использовался как ангар. Прилетающие путники оставляли внутри него свои корабли и через коридоры проходили в торговый отсек, которым был шар меньшего размера.

Заведя капсулу в тулонский отсек, Марсий и Карий вышли наружу. Они были полностью экипированы. За плечами Кария висел плоский длинный рюкзак, начиненный взрывчаткой. Достаточно было одного прикосновения к панели на поясе – и все взлетело бы на воздух. За плечами Марсия был точно такой же рюкзак, но с алмазной крошкой. Магнитный луч был закреплен у Марсия на костюме в районе бедра.

Он был рад получить его назад. Луч работал в трех режимах: он мог рубить, как меч, мог вытягиваться и изгибаться, как лассо, мог стрелять.

Перевалочный пункт космических бродяг и торговцев был настежь открыт для всех желающих, что, впрочем, было его единственным достоинством.

Найти в разношерстной стае человека, который, скорее всего, скрывает свое имя и лицо, было непростой задачей, и решить ее помогло бы разве что общение с этой стаей, но все же оставался шанс, что Иза даст о себе знать сам.

Держась рядом, юноши отправились к торговым рядам технического отсека.

– Будь естественней! – шепнул Марсий на ухо другу, заметив, что тот был скован от нервного напряжения.

Попутно вглядываясь в лица торговцев, юноши двигались вперед. Все прилавки, как всегда, были завалены утилизированными роботами с планеты Иона. Многие товары из представленных считались запрещенными, и искать сбытчика опасных систем было уместнее всего именно здесь, но ни один из изученных торговцев не подходил под описание.

– Если что, вернемся сюда потом, идем выше, – решил Марсий, указав другу наверх.

В верхнем отсеке было гораздо приятнее находиться. Здесь не было бездушных роботов, только зелень и жизнь. Торговцы выставляли напоказ своих зверей, растения, семена, готовые продукты и воду. К каждой ярмарке мурийцы спешили порадовать чем-то новым: новый вид растения, животного или насекомого. Их фантазия не знала границ. Мастера генетики творили настолько невообразимые вещи с живым миром, что временами это даже пугало.

Марсий на минуту остановился, завороженный животным с двумя огромными одинаковыми головами на разных концах тела и одной тонкой лапой посередине. Ему никак не удавалось разгадать, какие виды уже существующих животных смешаны в этом чудовище и для чего оно было создано.

– Осторожно! – окликнул его Карий, указав рукой на пол.

Марсий тревожно посмотрел под ноги и увидел, что из-под его ботинка пытается освободиться полип, на кончик которого он встал. Юноша поспешил сойти, неловко извинившись про себя.

– Поднимаемся еще выше, – произнес Марсий, убедившись, что здесь старика нет.

На предпоследнем уровне доминировали крамы и пацифы. В павильоне горел красноватый свет, было много отражающих предметов и поверхностей. Крамы продавали камни и кристаллы, а пацифы – ткани и украшения. Торговцы стояли вперемешку. Вдоль рядов разгуливали в основном только дамы, и Карий с Марсием смотрелись неуместно. Крамок легко было отличить от любых других дам даже со спины. На их плечах обязательно сидел джин – существо, изобретенное на их планете. Энергетический сгусток, сотканный из света, появляющийся из кристалла, помогал людям во всем. Был и переводчиком, и другом, и записной книжкой, и средством связи.

Старика, конечно же, тут не было. Оставалось проверить верхнюю галерею и переходить к плану Б, или, иначе говоря, начинать опрашивать встречаемых людей.

Галерея находилась под прозрачным куполом. Материя, из которой он состоял, была настолько чистой, что создавалась стойкая иллюзия нахождения в открытом космосе.

Марсий сел в колышущееся кресло, зависающее над полом без опор, и на мгновение расслабился. Удивительная сила нарциссизма заставляла всех этих творцов выставлять свои работы. Понемногу здесь были собраны все миры.

По кругу павильона на далеком расстоянии друг от друга стояла тулонская скульптура, высеченная из натурального камня, добываемого только в их мире. Этот камень светился и источал воду, во всех мирах его считали священным. Твердые скульптуры чередовались с пластичными. Тулонцы воздействовали на ферромагнитную жидкость невидимым магнитным полем, и она меняла форму.

Крамы выставляли свои лучшие кристаллы. Все их искусство было построено на умении визуализировать мысли через кристалл. Достаточно было представить лицо или событие в голове, и они появлялись внутри. Кристаллы были невероятно податливы, они считывали мысли не только крамов, но и далеких от подобного творчества посетителей. Художником мог стать каждый. Чем чище были мысли, тем красивей получались образы. Подойти к кристаллам Марсий так и не решался. Как ни заманчива была эта красота, крамы были его заклятыми врагами, и любая вещь, несущая энергию их мира, была для него под запретом.

– Что если наш шпион неравнодушен к творчеству? – не успокаивался Карий, продолжая проверять всех тех, кто был в этом павильоне.

– Не удивлюсь, если так! – ответил Марсий. – Люди с таким изощренным мозгом нуждаются в подпитке.

Тулонцы продолжили смотреть экспонаты.

Пацифы выставили свой театр. Это привлекло самое большое внимание. Они делали представление с живыми актерами, никто другой подобного не допускал. Их сцена висела в центре павильона. Она напоминала серебряную полусферу, немного раскачивалась, была открыта в сторону кресел и ярко освещена изнутри.

Сегодняшнее представление было необычным. Декорации, которые пацифы использовали в этой постановке, не были похожи ни на один из семи известных миров. Марсий стоял потрясенный, не понимая, видят ли остальные то же, что видит он, или это видения пришли к нему так внезапно.

Мир, который нарисовали пацифы, был удивительно схож с тем, что он наблюдал в своих видениях. Совпадение было слишком очевидным. Такое было возможно, только если кто-то видел те же видения, что и он, или уже побывал в том мире.

– Карий, – немного сипло от волнения произнес Марсий, – помнишь, ты жалел, что я не могу нарисовать тебе мир, который вижу в снах?

– Да, – серьезно ответил друг.

– Так вот, кто-то сделал это за меня, – указывая в самый центр серебряной сцены, говорил он.

Они замерли. Несколько мгновений они смотрели спектакль в тишине, ловя каждую деталь. Представление шло на пацифском, слов произносилось мало, в основном менялся визуальный ряд. В истории рассказывалось о космических путешествиях некоего юноши. Это была фантастическая сказка, не особенно зацепившая по сюжету, но потрясшая сценическим воплощением. Все было точь-в-точь, как видел Марсий: водопады, синее небо, белые пятна, закат, желтое светило, один-единственный серебряный спутник, леса, ярко-салатовая зелень, настолько лучистая, что ни одно растение даже на плодородной Мури не могло похвастаться таким сочным оттенком и такими размерами. Он с точностью опознал зверя с ветвистыми рогами, которого видел только у себя в голове и нигде более. Голограммы сменялись одна за другой, люди мелькали среди них, кричали, создавая образы. Но все, о чем мог думать Марсий в эту минуту, укладывалась в простой вопрос: «Откуда пацифы взяли эти образы?»

– Нам надо искать старика, – шепнул ему на ухо Карий, волнуясь, что они теряют время.

Марсий его не услышал. Он хотел дождаться окончания спектакля, чтобы узнать, кем он был создан.

Представление закончилось. Публика осталась довольной. Режиссер вышел последним, поклонился и произнес слова в честь своего императора. Пацифы были фанатично преданы правителю, и все, что они делали, было во имя него и для него.

Внутри сцены погасили свет и накрыли содержимое стеклом, готовя аппарат к новому шоу. Актеры спустились по нитям вниз и разбежались. Пациф, который был представлен как режиссер, сходил вниз последним. Марсий подгадал момент и первым бросился к нему. Худосочный мужчина с классической пацифской внешностью, невысокого роста брюнет с раскосыми глазами, оторопел. Его легко было понять: тулонцы никогда не проявляли симпатии к их театру, всегда вели себя высокомерно, не выражая чувств и эмоций, а в лице Марсия было столько заинтересованности.

– Вы автор? – с придыханием спросил тулонец.

– Я, – с очевидной гордостью произнес пациф. – Я еще и директор.

– Это лучшее, что я когда-либо видел, – искренне признался Марсий.

Мужчина распрямил плечи, улыбнулся, но не смог избавиться от удивления.

– Что я слышу? – усмехнулся он в ответ на неожиданный комплимент от тулонца.

Директор неестественно заламывал руки, говорил искусственным голосом, явно скрывая свой истинный тембр. Он весь был в образе себя самого и откровенно наслаждался этим. Внимание тулонцев ему, очевидно, льстило, но по бегающим глазам его видно было, что он спешит.

– Могу ли я поговорить с вами? – просил его Марсий.

– Я все сказал в своем произведении.

– Я понимаю, но я долго вас не задержу, – уговаривал Марсий. – Только один вопрос. Что вдохновило вас к созданию именно такого мира? Почему эти цвета и эти формы? Что это?

Директор по-актерски закатил глаза.

– Воображение, что же еще? – ответил он слегка обиженно, пытаясь уйти.

– Постойте! Прошу, – остановил его Марсий. – Что, если я скажу вам, что мир, который вы вылепили голограммами, реальный, и это не просто воображение?

– Я рад, что мое искусство производит такое впечатление, и все же вы оскорбляете меня, как будто уличая в том, что я его украл, а не придумал сам, – прижав к груди ладонь, произнес он.

– Нет, ни в коем случае, – растерялся Марсий, не понимая, каким способом он может разговорить автора. – Я лишь хочу знать, может быть, было что-то, что подтолкнуло вас?

Директор строго на него посмотрел и уже повернулся, чтобы уйти, но в тот же миг был грубо остановлен Карием. Пациф был растерян, ему не приходилось терпеть натиск сразу от двух военных тулонцев. Он опустил взгляд, словно сдавшись. Затем настороженно посмотрел на Марсия, на Кария, а после стал говорить:

– Ну, хорошо, признаюсь, есть момент. Долгое время я искал новый образ, хотелось чего-то экзотического и свежего. Я мучил художников, выжимал все соки из коллег, но долгое время никто не мог удовлетворить мой запрос. И вот недавно, случайно, мы были с выступлениями на Сириусе, должно быть, знаете, станция по типу этой, только куда запущеннее.

Марсий кивнул.

– Так вот, крамы и туда свезли свои кристаллы, и многие из желающих визуализировали в них свои мысли. Я не люблю это, но шел мимо, и взгляд приковали воспоминания одной девочки. То, что она видела, было так необычно и дерзко! Ее визуализации были очень чистыми, получались в цвете, что бывает редко. Ее талант меня сразил. Я использовал ее образы в своей постановке.

– Как найти девочку? – спросил Марсий. – Вы же наверняка завели знакомство?

Синхронно с вопросом Марсия Карий протянул директору пластину с алмазной крошкой.

– Хуже, – с легкой досадой произнес директор, принимая пластину от Кария. – Я пригласил ее работать к себе в труппу. Мой интерес сразу заметил ее опекун, хитрый нищий старик. Мы заключили сделку. Я взял их к себе на корабль, взамен она создала для нас тот мир, что ты увидел.

– То есть, она и ее опекун сейчас здесь? – серьезно спросил Карий.

– Здесь, – произнес директор и, сбавив тон, стал говорить чуть тише. – Я не знаю, где она видела этот мир, скажу одно: эта подозрительная парочка мне изрядно надоела. Моя постановка готова, и надобности в них больше нет. Ваш интерес, напротив, очевиден, и, если вы предложите им денег или транспорт, они расскажут все!

– Ведите нас к ним, – прошептал Марсий. – Мы сделаем все, чтобы вас они больше не тревожили.

Директор театра теперь смотрел заинтересованно. Он забыл про собственную спешку. Похоже, неприязнь к прилипалам была настолько велика, что он готов был выдать их немедленно.

– Идемте, – решительно произнес он и повел их за собой к кораблю, одновременно рассказывая. – Старик почти никогда не выходит, за всем необходимым он отправляет на развалы ребенка. Очевидно, что они не родственники, так как старик ионец, а девочка оил.

Карий и Марсий переглянулись, но перебивать директора не стали.

– Да-да, совершенно рыжая, вероятно, из последних выживших. Ведут себя они чрезвычайно подозрительно. Я думаю, в бегах.

Директор преподносил эту историю как очередную постановку, с присущим ему драматизмом и позерством.

Корабль странствующего театра был закреплен на дне ангара. Он был не нов, обшарпан, но крепок. Формой напоминал шар, усыпанный бисером из маленьких сфер. Сферические формы были свойственны только пацифам. Каждая сфера была чьей-то каютой – актера ли, декоратора. Вход был открыт, никакой охраны.

Через шлюз они прошли в самое ядро шара. Просторное помещение, в котором хранилась сцена, сейчас пустовало. Все стены, и даже пол, были равномерно изрешечены отверстиями, которые вели в каюты. Ходить можно было лишь по тонким тропам между ними.

– Здесь, – указал рукой вниз, в одну из нор, директор. – С вами я не пойду, теперь сами.

Марсий кивнул, поблагодарил его и стал спускаться по вертикальной лестнице. Ход заканчивался круглой дверью. Марсий несколько раз постучал по ней ногой. Пришлось ждать, отворять сразу никто не спешил. Карий спускался вслед за ним. Марсию пришла в голову идея отстучать ногой ритм, принятый в военном мире Семи миров как сигнал перемирия и переговоров.

Как ни странно, это подействовало. Послышался щелчок, люк разъехался в стены. Снизу на них смотрела пара неистово голубых глаз. Это была та девочка, по виду оил, все, как и говорил директор. Совершенно рыжая, кудрявая, с двумя густыми длинными косами. Она смотрела смело и уверенно, будто бы нисколько не смутилась перед незнакомцами. Марсий постарался как можно доброжелательнее улыбнуться.

– Здравствуй, – поздоровался он.

Девочка не ответила, а лишь хитро подмигнула. Было в ее глазах неуловимое безумие и напор, отчего Марсий не смог долго в них смотреть.

Лестница автоматически поползла вниз, спуская его на пол каюты. Оставаясь повернутым к ребенку, он спрыгнул. За ним сошел Карий, и встал перед Марсием.

Марсий сразу же начал с вопроса:

– То, что ты сделала для спектакля, незабываемо и красиво. Мы здесь затем только, чтобы спросить, где ты видела этот мир? Ты ведь видела его раньше?

Марсий задал свой вопрос на оильском, но она не поняла его. Тогда, Карий, помня, что директор говорил, будто опекун ее ионец, как мог перевел то же самое на ионский язык.

По глазам девочки было видно, что вопрос она поняла:

– Я не знаю, его показал мне мой дедушка.

– Где он? – спросил Марсий.

Он не успел договорить, как в тот же миг почувствовал прикосновение холодного предмета к своему затылку.

Сомнений не оставалось, в него целились ионским оружием. Марсий поднял руки вверх. Карий, стоявший перед ним, прочитал это по тени, и, не оборачиваясь, потянул руку к панели на поясе.

– Долго вы шли! – упрекнул их кто-то на тулонском, но с явным ионским акцентом. – Развернитесь!

Марсий и Карий медленно обернулись.

Предположение о том, что ионский шпион и опекун талантливой девочки – одно лицо, подтвердилось. Укрываться в театре было гениальной идеей, впрочем, именно этим старик и славился – своей гениальностью.

– Хвала гравитации! Мне не придется говорить на ионском, – нарочито громко выкрикнул Карий из-за спины Марсия. – Только боги знают, как тяжело дается мне ваш язык!

Фраза Кария спровоцировала усмешку у незнакомца.

– Я слежу за вами с того самого момента, как вы пришвартовались, – сказал он им.

Образ старика соответствовал описанию. Глаза Изы переменчивого цвета напоминали планету Иона в разное время суток. Они то тускнели, то разгорались снова. И в этих самых глазах, окруженных тысячами морщин, поблескивало нечто живое, ребяческое и хитрое. Заметно было, что он носил линзы, позволяющие видеть в темноте. На нем был длинный черный балахон, сильно потрепанный и мятый. За его спиной были развешаны круглые видовые экраны, показывающие Гириус с разных точек. Каюта выглядела тесной и доверху была заполнена ионским оборудованием.

Девочка переметнулась к нему и, ухватившись за складки одеяния, встала очень близко. Присутствие ребенка рядом с преступником и шпионом сбивало с толку. Не похоже, что это опекунство было продиктовано добрыми чувствами, хотя ребенок был резв и смел, вероятно, даже счастлив. Она говорила на ионском так чисто, словно он был ее родным. Оильского языка она не знала, а значит, со стариком была с самых ранних лет, и потому только он мог раскрыть Марсию правду о мире, который она видела.

– Значит, вас прислали ко мне с заданием, – подытожил он, положив на рыжую голову девочки сморщенную ладонь.

– Да, – произнес Марсий несколько растерянно.

Тулонец был сильно смущен, он не знал, с чего начать – с выполнения приказа Индро или с вопросов о мире, который видела эта девочка. От того, как он повел бы диалог, многое зависело.

– Не ожидал, что вы меня найдете! – удивлялся старик.

– Если честно, мы полагали, что вы найдете нас первыми, – ответил Марсий.

– Для чего? Чтобы вы привели ко мне ионцев?

Марсий стоял не шевелясь, пальцы его немели от холода. Старик знал, что они были в сговоре с Ионой и хотели убить его.

– Я служил Тулоне верой и правдой много лет, – начал старик.

– А еще служили крамам! – упрекнул его Карий.

– Всем, кто хорошо платил, – улыбнулся он.

Иза не сводил прицела с грудной клетки Марсия. И тулонец не понимал, почему старик медлит и не стреляет, особенно если знает истинную цель их визита. Логичнее всего ему было убить их, взять деньги и бежать. Старик ответил на этот вопрос сам, словно прочитал его мысли:

– Я бы уже выстрелил в тебя, если бы не твой напарник, который стоит за твоей спиной с взрывчаткой в рюкзаке.

Марсий внимательно на него посмотрел. Старик знал даже о взрывчатке в рюкзаке Кария. Верно, выстрел мог спровоцировать взрыв, и не стало бы сразу ни их, ни половины театра.

– Постойте! – обратился к нему Марсий. – Я вижу, вы все поняли. Да, мы пришли с заданием вас убить или сдать ионцам, чтобы убили они. Но теперь все изменилось, и вы последний человек в этой вселенной, которому я желаю смерти.

Старик прищурился, не понимая, куда он клонит.

– Мне нужно знать, где ваша девочка видела мир, который воспроизвели в постановке.

Иза удивленно приподнял брови и быстро ответил:

– Я не буду говорить с тобой до тех пор, пока твой напарник находится в этой каюте. Он должен вернуться на вашу капсулу!

Марсий оглянулся на Кария.

– Уходи, – попросил он его.

– Что? – не понял его друг. – Ты хочешь остаться здесь один? Это самоубийство!

– Уходи немедленно! Это приказ! – скомандовал Марсий.

Скрепя сердце Карий медленно стал подниматься по лестнице вверх. Иза бросил ему вслед:

– Только без фокусов! У меня твой напарник, и я все вижу!

Марсий оставался со стариком один. Его магнитный луч был спрятан за поясом. Иза видел это и приказал:

– Вытащи луч, положи на пол и толкни ко мне!

Марсий медленно выполнил приказ старика. Иза наступил на луч ногой и поднял его. Он посмотрел на мониторы, следя за Карием, убедился, что тулонец вернулся на капсулу, и стал говорить:

– Вот теперь мы можем разговаривать, – спокойно произнес он. – Предлагаю по порядку. Первое: Тулоне нужно знать, кто атаковал ее, и я подготовил отчет, – старик вытащил из кармана информационный носитель и показал Марсию.

Марсий потянулся к носителю, но старик не позволил взять его, предупредив:

– Деньги вперед!

Марсий достал из рюкзака все четыре куба и отдал старику.

– Плата достойная, твой генерал не будет сожалеть. Информация, которую я даю, изменит все!

С этими словами старик передал Марсию носитель и продолжил:

– Второе: у тебя есть вопрос от себя лично, как я понял.

Марсий кивнул и повторил:

– Где ваша девочка видел мир, которой показали в спектакле?

Старик о чем-то задумался, покачался с ноги на ногу, нахмурился и выступил со встречным вопросом:

– Иными словами, ты просишь меня дать тебе еще информацию, так?

– Да! – нетерпеливо воскликнул Марсий.

– В таком случае знай: Иза никогда ничего не дает просто так! – произнес старик.

Марсий кивнул.

– Тебе известно, что дороже всего во вселенной?

– Что?

– Информация! А правдивая информация стоит вдвое дороже! Хочешь знать правду, где моя Лика видела это? Тогда ты должен заплатить! – лукаво улыбаясь, произнес старик.

– Боюсь, мне нечего вам больше предложить! – с досадой воскликнул Марсий.

– Твое кольцо! Я вижу у тебя на пальце кольцо, а говоришь, нечего предложить, – неприятно прищурившись, произнес Иза.

Марсий вздрогнул. Кольцо было бесценно в его понимании, и речи о том, чтобы расстаться с ним, быть не могло. Он нашел его в потайном ящике отца после его гибели, а до этого кольцо носил дед, еще раньше прадед, он видел его на старинных объемных фото. Кольцо было с Лаунами с самого начала рода.

– Это кольцо слишком дорого мне! – взволнованно ответил юноша.

– Что ж, решать тебе. Если кольцо дороже, чем информация, которую ты можешь получить, то уходи, если нет, снимай кольцо – и увидишь все своими глазами.

Марсий встал перед неприятным выбором. Лишиться отцовского кольца означало потерять незримую защиту всего рода, которую он ощущал, нося его, а не лишиться было все равно что упустить шанс узнать ответ на вопрос, терзающий его более остальных. Плата была огромной, но великая сила любопытства тянула его к старику сильнее, чем самая огромная планета может тянуть несчастного своим притяжением.

«Я никогда не прощу себя, если уйду сейчас, так и не получив ответа», – подумал Марсий.

С болью сорвав кольцо, он быстро протянул его.

Заполучив желаемое, Иза внимательно изучил металл под микроскопом, неожиданно возникшим перед его глазами, затем потряс кольцом в воздухе, словно проверив, каково оно по весу, после попробовал на зуб и, удовлетворенно улыбнувшись, спрятал кольцо в карман. После чего с многозначительным выражением лица он принялся говорить:

– Несколько лет назад я обнаружил импульс. По роду своей деятельности я ловлю тысячи сигналов из разных уголков вселенной каждый день, и тот, о котором пойдет речь, не показался мне особеннее остальных. Слабый, еле уловимый остаточный импульс, одна и та же повторяющаяся схема, требующая детальной расшифровки. Было непросто, такой системы передачи сигнала я еще не встречал, он удивил одновременно как своей примитивностью, так и своей гениальностью. Но кое-что я все-таки выудил!

С этими словами старик полез под стол и вытащил из самодельной коробки, украшенной детскими рисунками, прозрачный информационный носитель, похожий на стеклянный куб с подсвеченными ребрами.