Текст книги "По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций"

ЕВРЕЙСКИЕ КВАРТАЛЫ

Не только русская, но и еврейская культура – часть истории Берлина. Документы гласят, что она так же стара, как и сам город.

Самое раннее упоминание о существовании евреев на территории сегодняшней Германии относится к 321 г. Скорее всего, первые евреи прибыли сюда вместе с римскими легионерами. В Codex Theodosianus – Указе императора Константина – кельнскому магистрату сообщалось о высочайшей чести, оказываемой евреям Курии, а именно: направлять требуемые налоги прямо в Рим. Следующее упоминание – уже во времена правления Карла Великого (768 – 814). Тогда евреи чаще всего занимались торговлей. Еврейские купцы обслуживали дворы сиятельных князей и влиятельных священников. Они поставляли духи и экзотические пряности, ювелирные изделия и медикаменты. В легенду вошла история купца Исаака из Нарбонна. Он был одним из посланников Карла Великого ко двору Гаруна аль-Рашида. Единственным выжившим после опасного и полного приключений путешествия он вернулся через 5 лет в Аахен на белом слоне по кличке Абулабац – подарке калифа.

В Средние века самыми значительными были еврейские поселения в долине реки Рейн – в Шпайере, Вормсе и Майнце. Их йешивы, талмудические школы, где обменивались мнениями и вели в свое время ученые споры известнейшие комментаторы Талмуда рабби Гершом бен Иегуда (960 – 1028 гг.) и рабби Шломо Ицхаки (1040 – 1105 гг.), славились на всю Европу. Но к этому же времени относятся и первые еврейские погромы на территории Германии. Так, крестоносцы на пути к гробу Господню в 1096 г. убили в рейнских городках тысячи евреев. А в 1348 г., когда эпидемия черной оспы уничтожила треть населения Европы, евреи были обвинены в отравлении источников и распространении «черной смерти». Это привело к кровавым результатам. Еврейские общины были почти полностью уничтожены, выжившие спасались бегством в далекие провинции, в северную Италию или Восточную Европу.

Согласно сохранившимся надгробным камням и старинным свидетельствам, первые еврейские общины появились в Берлине в XIII в. Естественно, так же как и в других местах, любые неблагоприятные обстоятельства приводили и здесь к обвинениям евреев и преследованиям их. Так, в 1571 г. «прославился» Кепеник (теперь – часть Берлина). В январе этого года в кепеникском замке умер князь Иоахим II. В его смерти был немедленно обвинен придворный золотых дел мастер Липпольд, глава всех евреев Бранденбурга. В результате антиеврейских настроений все евреи были выдворены из княжества, а сам мастер был подвергнут четвертованию.

Только через 100 лет, в 1671 г., Великим князем Фридрихом Вильгельмом I был издан эдикт, согласно которому было разрешено 50 еврейским семьям, изгнанным из Вены, поселиться в Пруссии. В этом же году в Берлине была официально основана еврейская община. Пруссия не прогадала. Благодаря получившим разрешение на жительство семьям из Голландии, гугенотам и евреям поднялась экономика страны, опустошенной 30-летней войной.

В XVIII в. Берлин стал центром современного иудаизма. В 1743 г. из Дессау сюда переселился 14-летний, не имеющий никаких средств к существованию, мальчик, впоследствии ставший известным философом, отстаивавшим гражданские права евреев, – Мозес Мендельсон.

Число еврейского населения росло. По переписи 1840 г., во всей Пруссии в 18 землях проживали 194 358 евреев, а в 1933 г. только в Берлине проживали уже 160 000. Холокост, «Катастрофа», «Шоа», унесли жизни 55 000 из них. Не надо думать, что евреи безропотно сносили преследования. Известна история так называемого «протеста женщин» («Frauenprotest») в 1943 г. в Берлине. В это время в городе поживали 27 000 евреев, 27 февраля 1943 г. эсэсовцы схватили 7 000 человек прямо на их рабочих местах на военных объектах – с целью депортировать их в Освенцим. На следующий день, 28 февраля, совершенно спонтанно на Rosenstraße вышел марш протеста: сотни матерей и жен из смешанных браков требовали освобождения членов их семей. Демонстрации продолжались до 11 марта. И Геббельс, напуганный такой смелостью, отдал приказ отпустить заключенных. Многие впоследствии по фальшивым документам смогли спастись и бежать из страны.

Прогуливаясь по улицам районов Берлина – Митте, Шарлоттенбурга, Кройцберга, заглядывая в маленькие ресторанчики с кошерной пищей, в лавчонки, где есть все, – от книг, синагогальной музыки, меноры и других ритуальных предметов до игрушек, головоломок на библейские темы и кошерного вина, слушая доносящуюся из окон Hackesches Hoftheater специфическую народную клецмер-музыку, – можно лучше узнать историю еврейской жизни.

В Митте, если свернуть со Шпандауэрштрассе по маленькому переулку Heidereutergasse, окажешься на упоминавшейся выше Rosenstraße. Здесь находилась первая синагога общины, основанной в 1671 г. Во время Второй мировой войны она была разрушена и не восстановлена. Упоминанием о ней – название маленькой прилегающей улочки. Дальше на Rosenthaler Straße, 39, находилась фабрика Отто Вайдта, известного тем, что он не только давал работу евреям, но и спасал их от депортации в лагеря смерти, а после войны в 1947 г. установил на свои деньги памятник жертвам Холокоста.

На Большой Hamburger Straße спряталось старое еврейское кладбище, где можно найти могилы Мозеса Мендельсона и основателей первой еврейской общины, а дальше под номером 27 на фасаде здания висит доска с рельефным портретом Мендельсона, сообщающая, что здесь находилась Школа для мальчиков еврейской общины, основанная в 1778 г. Давидом Фридлендером, Исааком Итцигом и Мозесом Мендельсоном. Это была первая школа в Германии, где велось религиозное и секулярное обучение одновременно. В 1942 г., как и все еврейские учебные заведения, школа была закрыта, только в 1992 г. община стала снова использовать здание в качестве начальной школы, а потом и гимназии.

Свидетельством того, что еврейская община заботилась и об образовании девочек, служит Еврейская народная школа для девочек, открытая по Auguststraße, 11– 13, в 1930 г., по этой же улице напротив под номером 14 – 16 находилась открытая в 1861 г. еврейская больница. Во времена нацистов здесь был лагерь для старых и больных евреев. После окончания войны и восстановления еврейской общины помещение заняли различные социальные и культурные службы – школа поваров, женская швейная мастерская, детский сад.

Там, где Große Hamburger Straße заканчивается и переходит в Linienstraße, находится Koppenplatz. Рядом с детской площадкой можно разглядеть едва ли не самый непритязательный памятник: на бронзой покрытом паркете стоит стол и два стула, один из стульев опрокинут, как если бы кто-то только что от испуга вскочил и отпрыгнул. По периметру пола выгравированы слова стихотворения поэтессы, лауреата Нобелевской премии, Нелли Закс. Памятник называется «Опустевшая комната». Он служит напоминанием о ноябрьском погроме 1938 г.

По Oranienburger Straße высится возведенная архитектором-христианином Эдуардом Кноблаухом Новая синагога. В 1859 г. заболевшего архитектора заменил Фридрих Август Штюлер, он довел строительство самой большой в Германии синагоги до конца. Вскоре красивое здание, построенное в мавританском стиле, стало одной из достопримечательностей Берлина и памятником архитектуры. На фасаде здания находится доска с благодарственной надписью в честь памяти Вильгельма Крутцфельда, который, узнав о погромах 9 – 10 ноября в 1938 г., вызвал заранее пожарную охрану и тем уберег здание. В 1943 г. синагога сильно пострадала от бомбардировки, поэтому после войны руины были разобраны. Только в 1988 г. Фонд Центра Иудаики Берлина начал реконструкцию здания. Завершилась его реконструкция в 1995 г. (илл. 17).

Илл. 17. Синагога на Ораниенбургштрассе

В Шарлоттенбурге на Joachimstaler Straße нам встретятся бесчисленные магазинчики, торгующие антиквариатом, Литературный центр, специализирующийся на произведениях еврейских авторов, Arche Noach – один из самых старых еврейских ресторанчиков, находящийся в Еврейском Центре по Fasanenstraße, 79/80. Раньше здесь была одна из самых больших берлинских синагог. Во время ноябрьского погрома 1938 г. она полностью была сожжена. На Pestalozzistraße, 14, можно увидеть еще одну синагогу, построенную в неоромантическом стиле и пострадавшую в это же время. А на углу фешенебельных Kurfürstendamm и Fasanenstraße возвышается Hotel Kempinski – один из самых богатых отелей в Берлине, принадлежавший семье виноторговца и гастронома Бертольда Кемпинского. Успешное предприятие во времена нацистов было «национализировано» и «ариизировано».

И в Кройцберге мы найдем синагоги – по Fraenkelufer, 10, и по Axel-Springel-Straße, 48– 50 Но главное, здесь, по Lindenstraße, 9– 14, находится очень своеобразный Новый Еврейский музей. В него обязательно нужно заглянуть.

Еврейский музей

Построено здание по проекту с символическим названием «Среди линий» архитектора Даниила Либескинда, в 1989 г. завоевавшего первое место в международном конкурсе. Воплощение проекта в жизнь принесло архитектору мировую известность, и, надо сказать, заслуженно. Польский еврей, 10-летним мальчиком переселившийся с родителями сначала в Израиль, а затем – в Америку, чрезвычайно талантлив. Ему пророчили блестящую музыкальную карьеру аккордеониста и пианиста, но он выбрал архитектуру и уже в 32 года возглавил архитектурный факультет Академии искусств в Мичигане. Звание почетного доктора присвоили ему университеты им. Гумбольдта (Берлин), Ессекса, Эдинбурга, Чикаго, Торонто. А после успеха берлинского Еврейского музея на архитектора посыпались приглашения со всех концов мира. Только из реализованных проектов можно назвать – еврейские музеи в Копенгагене и в Сан-Франциско, университетские центры в Бар-Илане (Тель-Авив) и в Лондоне, музеи военной истории в Дрездене и в Манчестере, выставочные павильоны и галереи в Японии, Голландии, Испании и США, правительственный центр в Сеуле и т. д.

Новый Еврейский музей стоит невдалеке от Старого, разместившегося в барочном здании бывшей Королевской коллегии, и, хотя соединяется с ним под землей, внешне ничем на него не походит. Это строение принципиально ультрамодерное: блестящие серебристые плоскости разрезаны наискось узкими линиями, в которые спрятаны бойницы окон, а с птичьего полета изломанная кривая музея напоминает не то молнию, не то разбитую звезду Давида (илл. 18).

Илл. 18. Еврейский музей. Схема

В здании Нового Еврейского музея все символично, все полно глубокого смысла. Конструктивизм и деконструктивизм форм и линий внешних и внутренних пространств обыгрывают исторический и политический контексты, рождают мифологические и философские ассоциации, взывают к фантазии посетителей. К примеру, открытие музея было приурочено к 13 сентября 2001 г., и двухтысячелетняя история евреев была представлена 13 сегментами выставочных площадей со всеми вытекающими из мифологической семантики числа «13» размышлениями. Входящий в музей попадает в крестообразное пространство, образованное Тремя Осями: Осью Уничтожения, ведущей к пустой башне Холокоста, где под ногами оказываются сплющенные круги, отдаленно напоминающие лица с разодранным в крике ртом, Осью Исхода, из которой попадаешь в сад Э. Т. А. Гофмана, где на 49 каменных огромных стелах посажены деревья, и Осью Надежды, соединяющей горизонталь помещений выставки и вертикаль ее этажей.

Следовать Оси Надежды, путешествуя по историческим слоям и ответвлениям, лучше не снизу – вверх, а, как представляется, наоборот. Со второго этажа – вниз. С практической стороны, побережете ноги, а с философской – будете следовать замыслу архитектора буквально: спускаясь с Небес на Землю.

Так, на втором этаже можно увидеть мировое древо с гранатовыми яблоками, растущее в Эдеме, пройтись по старой кривой еврейской улочке по направлению к синагоге, познакомиться с алфавитом иврита и на всех углах натыкаться на знаки учености: средневековые миниатюры с изображением Торы, первые книги, портреты Баруха Спинозы и Маймонида, семьи Мендельсонов – философов, банкиров и музыкантов, ученых жен вроде Берты Поппенхайм. Как кажется, объединяющей мыслью для видимого Хаоса выставленных здесь экспонатов – личных вещей, рояля, где-то в закутке неприметного генеалогического древа, ароматических свечей, хупы и посуды для Шаббата, галереи домашних фото и любительских миниатюр, – была незыблемость фундамента Религии и Семьи.

Но, кроме серьезных вещей, в Космосе еврейского мира всегда есть место для юмора. Предугадывая движущее каждым из посетителей любопытство, интерьеры построены так, что все можно потрогать, покрутить, приподнять, заглянуть. Кинешь монетку в 5 центов, покрутишь ручку автомата и получишь медаль с изображением Мозеса Мендельсона. Выдвинешь ящички, а там – средневековые карикатуры на евреев. Поднимешь крышку ящика и прочитаешь трогательную историю одной возлюбленной пары, настоящую поэму в честь женитьбы, а заодно и пересчитаешь столовое серебро, полученное в приданое.

Мыслью, объединившей экспонаты на первом этаже, была попытка увидеть немцев и евреев, живущих на одних и тех же территориях в одно и то же время. Здесь можно увидеть фотографии еврейских журналистов, работавших в немецких газетах, послушать музыкальные записи и сцены из театральных спектаклей, посмотреть фильмы с участием еврейских артистов, посидеть за партой йешивы, полистать домашние фотоальбомы. И везде: на строгих портретах и на фотографиях, как белье, висящих на веревке, – композиторы, писатели, художники, ученые, философы...

Словно рифмуясь с тем самым первым древом, в конце выставки, представляющей возможность сосуществования двух народов на территории Германии, стоит еще одно дерево – сухое, с бумажными листьями. Что на них? На всех языках мира повторяется вопрос: «Что значит для вас равноправие?» И посетители отвечают на него.

Дерево венчает конец короткой истории равноправия евреев в Германии, а дальше, после маленького зала с эпизодами Первой мировой войны, вступает в свои права Ось Уничтожения. Со всех стен вопит геббельсовская пропаганда: «Немцы не покупают у евреев!», «Евреи не обслуживаются!». Снова хитроумные, винтом сделанные, ящички, выдвинув которые, можно «полюбоваться» на карикатуры на евреев в нацистское время. Движущиеся строки на экране скупо сообщают – сколько, когда и где было уничтожено евреев. Нюрнбергский процесс.

А после шока, обрушившегося на посетителя, есть возможность увидеть результаты воспитательной работы выставки. На нескольких мониторах устраивается блиц-опрос: «Одобришь ли ты своего ребенка, если он выберет в спутники жизни представителя другой культуры?»

Перейдя же из здания Нового Еврейского музея по переходу в Старый, каждый из посетителей имеет возможность умиротворенно насладиться покоем, тишиной и вкусной еврейской кухней в ресторанчике «Макс Либерманн».

ПОТСДАМ И САН-СУСИ

Почитателям старины будет интересно взглянуть на самую старую часть Берлина – Шпандау с Siemensstadt – индустриальным гигантом Вернера Сименса с производствами и рабочими кварталами, с выстоявшей в борьбе со Временем Цитаделью (Zitadelle) – прусским гарнизоном, построенным на месте средневековой крепости, в 1806 г. занятым французскими войсками на 2 года и освобожденным наступающими русскими, часто служившим местом заключения для государственных преступников. Можно полюбоваться сохранившимся барокко в исторических районах Берлина – Фридрихсвердер (Friedrichswerder), Ноекельн (Neu-Cölln am Wasser), Доротеенштадт (Dorotheenstadt), Фридрихштадт (Friedrichstadt) – бывшими ранее самостоятельными городками, затем сросшимися и ставшими частями мегаполиса. Но, наверное, еще интереснее полюбопытствовать, как жили прусские курфюрсты и короли. Тогда следует предпринять прогулку по замкам Берлина, а их довольно много.

Избалованных великолепием дворцов русских царей может несколько разочаровать простота и определенная скромность здешних королевских чертогов. Но – не следует торопиться. Может быть, именно здесь и кроется ключ к «загадочной немецкой душе». Помните, у Лескова: «Что русскому хорошо, то немцу – ...».

Во всяком случае, представляют интерес охотничьи замки: Jagdschloss Grunewald (находится в районе Целендорф), построенный в стиле ренессанс в 1542 – 1543 гг. Иоганном Арнольдом Нерингом для курфюрста Иоахима III, и там же в Целендорфе на Königstrasse – Jagdschloss Glienicke, построенный в 1682 г. Шарлем Филиппом Дьессаром, долгое время пустовавший, впоследствии же использовавшийся в качестве лазарета, и даже территории фабрики. Недалеко от этого бывшего охотничьего замка, в парке на берегу Шпрее, можно увидеть замок Klein-Glienicke, детище Карла Фридриха IIIинкеля и Людвига Персиуса (1812) в стиле берлинского классицизма и романтизма.

На Замковом острове в Кепенике (Köpenick Schlossinsel), в замке стиля голландского барокко, перестроенном в 1558 – 1572 гг. из асканской крепости архитектором Рутгером ван Лангервельтом, находилась резиденция курфюрста Фридриха I. Замок в Панкове – Schloss Niederschönhausen (Ossietzkystrasse) – был резиденцией королевы Елизаветы Кристины (1740 – 1794), он построен Иоганном Арнольдом Нерингом в 1691 – 1693 гг. А в Тиргартене (Spreeweg 1) в Schloss Bellevue, построеном в 1785 – 1786 гг. Михаэлем Филиппом Даниелем Боуманном, находилась летняя резиденция принца Августа Фердинанда.

Тема галантного XVIII в. не исчерпывается Берлином и зовет продолжить ее в Сан-Суси, в Потсдаме времен Фридриха Великого.

История дома Гогенцоллернов

Но, прежде чем совершать прогулку в летнюю резиденцию прусских курфюрстов и королей, следует немного освежить в своей памяти их имена.

На первый взгляд, это просто, ведь почти всех царствовавших особ из дома Гогенцоллернов звали либо Фридрихами, либо Вильгельмами. Но именно это обстоятельство и может ввести в заблуждение. Дабы этого не произошло, наметим кратко главную линию дома Гогенцоллернов.

Предполагают, что княжеский дом Гогенцоллернов происходит из древней герцогской линии Бурхардингеров, владевшей землями в швабских Альпах, сейчас – это территория Баварии. Родовой их замок – Burg Hohenzollern – находится на 855-метровой горе Zollernberg (Zoll – это мера длины, 1/12 часть ступни, т. е. примерно равная 2,5 – 3 см). Княжеские земли простирались от Бодензее до верхних истоков реки Некар, с 1946 г. эта территория относится к земле Вюртенберг.

В хрониках XI в. упоминались сначала Бурхардт и Вециль «из Цоля» («von Zolre»), т. е. по месту их происхождения. От сына Бурхардта – графа Фридриха I – пошла череда Фридрихов: II и III – от этого последнего потянулись две линии Гогенцоллернов: франкская и швабская. Франкская линия, продолженная Фридрихом VI (маркграфом Фридрихом I), основала маркграфство Бранденбург, на протяжении пяти веков с ней связано развитие всей немецкой истории. Но и швабская линия, потеряв в 1849 г. суверенитет, примкнула в конце концов к Пруссии и сыграла свою роль в ее истории. Происходившие из этой линии Карл I, Фердинанд I, Карл II, Михаэль I – правили до 1947 г. Румынией.

А франкская линия от курфюрста Фридриха I (бывшего на самом деле уже шестым, но первым маркграфом Бранденбурга в 1417 – 1440 гг.) разделилась на старую франкскую линию, владевшую небольшими княжествами, и бранденбургскую – давшую князей и королей Пруссии.

Сюда относятся князья: Фридрих II (1413 – 1471), прозванный Железным, Альбрехт III Ахиллес (1414 – 1486), Иоганн Цицерон (1455 – 1499), Иоахим I Нестор (1484 – 1535), Альбрехт II (1490 – 1545), Иоахим II Гектор (1505 – 1571), Иоганн Георг (1525 – 1598), Иоахим Фридрих (1546 – 1608), Иоганн Сигизмунд (1572 – 1619), Георг Вильгельм (1595 – 1640) и Фридрих Вильгельм (1620 – 1688). Сын этого последнего от Луизы Генриетты Оранской – Фридрих III (1657 – 1713) – после 13-летнего пребывания курфюрстом решил переделать герцогство Пруссию в королевство. В испанской войне за корону он помог войсками императору Леопольду I Габсбургу, за что тот поддержал Фридриха в 1701 г. во время его коронования на царство в Кенигсберге и признал его первым королем Пруссии.

Собственно, с 1701 г. и начали называть территории Пруссии королевством. С титулом, кстати, была связана определенная лингвистическая игра, поскольку в 1701 г. Фридриха III стали величать «королем в Пруссии» («König in Preußen»), поскольку большая часть территории Западной Пруссии находилась во владении польской короны. Натянутость отношений между соседними странами из-за языковой неопределенности разрешилась только в 1742 г., когда король потребовал себе титул «короля Пруссии». Так Фридрих III стал Фридрихом I. Его отпрыски наследовали королевский сан, а впоследствии становились и императорами Пруссии. Славу по себе Фридрих I оставил довольно недобрую. После расточительного правления введенного им кабинета Трех графов страна была полностью разорена, государственные долги составляли 20 миллионов талеров.

Фридрих Вильгельм I – «солдатский король» (1688 – 1740) – унаследовал трон в 1713 г. и правил до самой смерти. В отличие от своего отца, ввергшего страну вследствие своей расточительности в глубокий финансовый кризис, он был чрезвычайно набожным и бережливым. Вследствие введенных им налоговых реформ годовой доход казны был удвоен. Правда, часто он проявлял бережливость за чужой счет.

Однажды, как свидетельствуют дворцовые хроники, он был приглашен к своему министру Грумбкову, известному гурману. В результате, как тот сообщал своему корреспонденту, «Его Величество изволили есть за обедом и ужином, как голодный волк, и удалились домой только в полночь». Иногда, впрочем, такие шутки королю не удавались, и ему приходилось признать себя побежденным. Так, к примеру, один из генералов, ища аргументы, чтобы избежать «чести» оказать королю гостеприимство, заявил, что, мол, холостые не ведут собственного хозяйства, соответственно – не могут устроить достойный прием Его Величеству. На это Фридрих Вильгельм указал генералу на кабачок «У короля Португалии» как хорошую альтернативу домашнему обеду. В назначенный день он и явился туда к покорно ждавшему его генералу, но не один, а вместе со всей своей свитой, и – плотно пообедал. Правда, расплачиваясь за обед, генерал сопроводил расчет комментарием: «2 гульдена. 1 гульден – за меня, 1 – за Его Величество. Остальные расплатятся за себя сами. Я их не приглашал». К чести короля, следует сказать, что поступок генерала был им по достоинству оценен.

Фридрих Вильгельм I модернизировал систему управления страной, собственно, ему обязана была Пруссия, а позже – Германия, своим бюрократическим чиновничьим аппаратом. И опять-таки в отличие от Фридриха I, поддерживавшего развитие науки и культуры, Фридрих Вильгельм I занимался укреплением военной мощи страны. Он удвоил количество солдат в армии до 83 000 человек. Ему особенно нравилось видеть в строю рослых и крепких людей, и он их собирал в свою армию. За это он и получил прозвище – «солдатский король». Милитаризация страны, процентное соотношение армии к 2,5-миллионному населению (т. е. на каждые 30 человек – 1 солдат) в 1740 г. поражали воображение и рождали злые шутки. Так, граф Мирабо съязвил позже, что, мол, прусская монархия – это не страна, имеющая армию, а совсем наоборот, – армия, имеющая страну, где она расквартирована. Вследствие победы во время краткого военного похода во Второй Северной войне Фридрих Вильгельм I присоединил к Пруссии территории Передней Померании, прежде принадлежавшей Швеции. В числе его добрых дел – введение обязательного школьного образования, увеличение количества деревенских школ (с 320 до 1480), приглашение в страну преследуемых за свои религиозные убеждения. Так, во время правления «солдатского короля» в Пруссию были приняты более 17 000 протестантов из Зальцбурга. Умирая, он оставил после себя крепкую в финансовом отношении страну, с территорией, выросшей с 8 000 км² до 119 000 км². Население за годы его правления достигло 2,4 млн человек.

Фридрих II (1712 – 1786) Великий был третьим сыном в королевской семье, два его брата умерли еще в раннем детстве, так что с самого рождения он считался кронпринцем. Свою музыкальную одаренность он, видимо, получил в наследство от дедушки. Несмотря на это, он воспитывался отцом в суровом военном духе. Часы его занятий чистописанием, арифметикой, экономикой и историей распределялись по минутам. Литература же, по мнению короля, была лишней. Пробел старались тайком восполнить королева-мать и французская гувернантка мадемуазель де Рокуль, зародившие во Фридрихе любовь к французской литературе. Стараясь воспитать сына в том направлении, которое было необходимо для монарха, и сломить его волю, король предпринимал слишком жесткие меры. Он крушил флейты сына, бросал книги в печь, избивал его.

Когда Фридриху исполнилось 18 лет, сочувствовавшая его настроениям королева задумала двойной брак: Фридриха и английской принцессы Амелии, а также его столь же несчастливой в отцовском доме сестры Вильгельмины и принца Уэльского. По ряду причин задуманный брак не состоялся. Но отношения между отцом и сыном были таковы, что в 1730 г. кронпринц предпринял побег, правда, закончившийся неудачей. Соучастник побега и единомышленник кронпринца Ганс Германн фон Катте на глазах у своего друга был подвергнут смертной казни. Престолонаследник же отправился в крепость Кюстрин, в ссылку, закончившуюся только после помолвки с Элизабетой Кристиной фон Брауншвейг-Беверн. По приказу короля принц прожил в городе Кюстрин 2 года, не имея права покидать его. Он должен был заниматься сельским хозяйством, экономикой и получать знания, связанные с государственной службой. Чтение книг, равно как и занятия музыкой, были ему строжайше запрещены.

Фридрих II снискал себе славу просвещенного монарха и «слуги отечества». Получив от отца цветущее государство и полную казну, Фридрих ничего не изменил в придворных порядках, он сохранил ту же простоту и умеренность, которые установились при Фридрихе Вильгельме. Молодой король любил порядок, труд, был бережлив до скупости, самовластен. Но, несмотря на весь его деспотизм, к чести короля, надо сказать, что тайная полиция в Пруссии не прижилась, а цензура ограничивалась только тремя статьями: нельзя было писать против Бога, против таинств христианской Церкви и против чести народа. Он придерживался крайней формы автократии, которая предполагала концентрацию всей власти в руках монарха. Где бы ни был король, министры присылали ему доклады и предложения в письменном виде, которые он утверждал, делая замечания на полях. На основе этого секретари составляли указы за его подписью, приводившиеся в действие правительственными департаментами.

Бюрократия часто приводила к казусам. Так, к примеру, однажды любимец Фридриха Великого – Мартин Генрих Клапрот, химик, открывший элементы уран и титан, получил два приглашения одновременно в два разных места – одно в комендатуру городка Кюстрин, поскольку Клапрот был еще профессором артиллерийской школы, другое – на заседание Королевского президиума в Потсдаме. Оба приглашения были написаны в соответствующем канцелярском стиле: «Мы, Фридрих II...» и т. п. Ученый достойно вышел из положения. Он написал, что, поскольку физике известно, что тело, испытывающее равновеликое воздействие с противоположных сторон, остается в покое, то он остается в покое в его жилище. И не поехал ни в Кюстрин, ни в Потсдам.

Еще за три года до восшествия на престол Фридрих II написал трактат «Анти-Макиавелли», где нарисовал образ просвещенного монарха, слуги своей страны, заботящегося о благосостоянии народа. Он сравнивал правительство с системой хорошо обоснованных понятий в философии, все решения его должны быть направлены на единую цель – консолидацию власти государства и увеличению его мощи, что он и претворил в жизнь, став королем. Только четыре месяца спустя после престолонаследия он ввел свои войска в Силезию и аннексировал этот важный промышленный район, что, естественно, увеличило мощь Пруссии и позволило ей войти в круг влиятельных европейских государств.

Свидетельством же того, что прусский монарх разделяет идеалы Просвещения, стали его первые действия – отмена пыток, восстановление Академии наук. На полях одного из документов он оставил знаменитую заметку о том, что «следует относиться с терпимостью ко всем религиям...». Он осуществил законодательную реформу, государство стало гарантировать права, в первую очередь – имущественные.

Стремясь улучшить благосостояние своих подданных, Фридрих II увеличил людские ресурсы в малонаселенных районах – форсированно осваивались пустующие земли, совершенствовалась обработка земли, внедрялись новые сельскохозяйственные культуры (например, картофель), расширялось текстильное производство, улучшались средства сообщения (система каналов). Потому и приветствовалось переселение людей из соседних стран, в особенности способствовавших росту новых форм производства и развитию промышленности, т. е. людей с капиталом и техническими навыками. Так, например, была «мирно завоевана» земля в районе Одербрух, на границе с Польшей, в свое время названная Теодором Фонтане «дикой маленькой Сибирью». Тем, что сейчас это место иначе как Берлинский огород (Gemüsegarten Berlins) не именуют, оно обязано грандиозному мелиоративному проекту «старого Фрица», изменившего ландшафт затопляемых прежде земель. Река Одер получила новое русло, а на осушенных местах колонисты образовали 40 новых деревень.

Великим прозвали Фридриха II после победы над французами при Росбахе 5 ноября 1757 г. А победа Пруссии в Семилетней войне принесла ему славу гениального фельдмаршала и короля. В битвах в полной мере проявлялся полководческий талант Фридриха и тот особый род военного везения, который был совершенно бесполезен в мирное время, но на войне делал короля почти мистической фигурой.

О его поведении на войне ходили просто легенды. Казалось, что силы его неисчерпаемы и смерть его не берет. Чтобы поднять боевой дух своей армии, король день и ночь был среди своих солдат, ел с ними одну пищу, часто спал у бивачного костра. Однажды, после ночи, проведенной в солдатской палатке, он заявил своему испытанному старому другу генералу Цитену, что такого удобного ночлега у него прежде никогда не было. Генерал возразил, что в палатке стояли лужи. «Но в этом-то и удобство, – ответил Фридрих, – питье и купание были у меня под руками». Ядрами под ним убивало лошадей, пули, предназначенные королю, попадали в золотую табакерку, которую он всегда носил с собой в кармане. Случайное ядро как-то попало в его повозку, и короля спасло только то, что за секунду перед этим он поднял ноги на облучок. Неприятельскому солдату, целившемуся ему в грудь, Фридрих просто погрозил тростью, и тот послушно опустил дуло. А во время битвы с австрийской армией под Лиссой Фридрих один взял в плен целый штаб австрийских генералов, явившись перед ними со словами: «Добрый вечер, господа...». Настолько был велик трепет перед этим великим человеком, что они сдались без единого выстрела.