Текст книги "По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций"

Хотя войны не принесли Фридриху особенных территориальных приобретений, они доставили ему громкую славу по всей Европе. Даже во Франции и в Австрии у него было много восторженных поклонников, относившихся к нему как к герою и заслуженно считавших прусского короля лучшим полководцем своего времени. Сам же Фридрих II был чрезвычайно пессимистичен по отношению к мнению толпы. Один из придворных, как-то желая польстить королю, сказал, в каком восторге от торжественного проезда по городу короля находится его население, на что король возразил: «Вы посадите старую обезьяну на лошадь и пустите ее скакать через весь город. Уверяю Вас, они будут в таком же восторге».

Насколько достоен был уважения «старый Фриц», настолько же его преемник был современниками неуважаем. Фридрих Вильгельм II (1744 – 1797), племянник Фридриха Великого, или Толстый Вильгельм, правил недолго, с 1786 по 1797 г., но за свою скандальную частную жизнь и склонности к оккультизму в народе его прозвали Распутником. Его религиозные и цензурные вердикты были явно направлены против просвещения. На военном поприще он также снискал себе славу неудачника. Пруссия перестала быть непобедимой, а участие армии под его руководством во французской революции обернулось для государственной казны полным крахом. Несмотря на то что во время его правления границы государства растянулись до невиданных доселе размеров – за счет раздела Польши вся центральная часть страны отошла к прусскому Бранденбургу, – он оставил своему сыну Фридриху Вильгельму III (1770 – 1840) казну, полную долгов.

Единственная добрая память об этом короле-неудачнике осталась благодаря его покровительству развитию культуры и строительства в Берлине и Потсдаме.

Король Фридрих Вильгельм III (1770 – 1840) снискал себе славу человека чрезвычайно замкнутого. По свидетельству окружения, он разговаривал очень своеобразно, в странной манере – короткими оборванными фразами. Один из анекдотов о нем в какой-то мере дает это почувствовать.

Однажды, совершая свой ежедневный утренний моцион по Тиргартену, король повстречал юношу, недавно приехавшего в столицу и не видевшего ничего дурного в том, чтобы в присутствии незнакомого прохожего делать в блокноте какие-то записи. Почувствовав себя задетым, король вопрошал в свойственной ему манере: «Кто быть?» «Студент быть», – последовал немедленный ответ в том же тоне. «Осел быть», – процедил сквозь зубы монарх. Но незнакомец не полез за словом в карман: «Сам быть». Королю пришлось прекратить обмен любезностями, и он не нашел ничего лучшего, как продолжить свой путь.

Дальнейшие правители Пруссии: король Фридрих Вильгельм IV (1795 – 1861), императоры Вильгельм I (1797 – 1888), Фридрих III (1831 – 1888) и, наконец, последний – Вильгельм II (1859 – 1941), в 1918 г. отрекшийся от престола и отправившийся в эмиграцию в Нидерланды, где и закончил свои дни.

Короля Фридриха Вильгельма IV именовали в народе «Романтиком на троне», но он не лишен был практического ума, выступая против пускания пыли в глаза на бесчисленных военных парадах и бесконечной армейской муштры. Еще будучи принцем, он продемонстрировал свои убеждения с большим чувством юмора.

Однажды на плацу в Потсдаме стояли готовые к смотру гренадеры, стройные, как колонны, но в чрезвычайно узких, мешающих свободному движению обтянутых униформах. Король бросил серебряную монету на землю прямо перед носом крайнего из гренадеров и промолвил: «Она твоя». Солдат сначала оцепенел от неожиданности, но маячившая перед глазами награда не давала ему покоя, и... он нагнулся. Результат не замедлил сказаться: штаны лопнули с треском, а король укоризненно произнес: «И это солдаты моего отца...».

1888 год в истории Германии был особенно «урожайным» на правителей. За один этот год на троне сменились друг за другом трое императоров. Умер Вильгельм I, бывший сначала прусским королем, затем – с 1871 г. – правивший в качестве императора Германии. В народной памяти за «старым» Вильгельмом («greise»), закрепилась афористичная фраза, наиболее полно характеризующая его деяния: «У меня нет времени уставать».

Во время его правления более всего проявился талант рейхсканцлера Отто фон Бисмарка. Еще вопрос – кто правил в действительности: Вильгельм или Бисмарк. Отношения между ними были таковы, что их вполне охарактеризует фраза: «Та власть короля для меня абсолютна, что выполняет абсолютно все мои желания».

Бедный король во время регулярных служебных разговоров задавал Бисмарку привычный вопрос: «Что еще нужно сделать?» – и часто жаловался: «Не всегда легко быть королем при Бисмарке». Бисмарк же с Вильгельмом не церемонился. Однажды за завтраком, на который был приглашен и король, Бисмарк разговаривал с английским военным атташе, генералом Хамлеем, о достоинствах Вильгельма I. Особенно о его умении быть благодарным. Внезапно Бисмарк повысил голос и прибавил, что, к сожалению, король страдает забывчивостью. И продолжал обычным тоном: «Недавно, к примеру, я имел честь оказать королю одну услугу, и он спросил меня, как он может выразить свою признательность. Я сказал, что это вполне возможно сделать при помощи дюжины старого токайского из его подвалов». Тут Бисмарк заговорил еще громче: «Но он этого не сделал». Английский генерал, чувствовавший себя во время разговора, как на пороховой бочке, попросил Бисмарка говорить потише, так как он боится, как бы король этого не услышал. На что Бисмарк спокойно отвечал: «А я этого и добиваюсь. Он должен меня слышать».

Бисмарк выговаривал королю: «Сообщаю Вашему Величеству, что на днях я ругал Ваше Величество». Король смиренно ответствовал: «Я так и думал. Но, знаете, я сказал себе – великому человеку можно многое простить». Интересно, кого он при этом имел в виду? Когда наконец Бисмарк решил отправиться на покой и попросил уже императора Вильгельма I об отставке, ценивший преданного, хотя и язвительного служаку, Вильгельм энергично поставил свою резолюцию: «Никогда!» – а через несколько дней вернулся к этой теме, приведя свои доводы отказа: «Вы должны при мне оставаться. Подумайте сами, ведь я на 18 лет старше Вас, и ничего – держусь!» «Это неудивительно, – возразил канцлер, – всадник всегда держится дольше, чем лошадь».

Наследником Вильгельма I стал Ф р и д р и х III, процарствовавший всего 100 дней. В народе его прозвали Мудрым («weise») и с уважением повторяли его любимую фразу: «Учись переносить тяготы не жалуясь».

Затем на трон взошел Вильгельм II. А вот от него, нареченного народной молвой Путешественником («Reise»), осталась фраза: «Августа, пакуй чемоданы!» – так часто он разъезжал повсюду. Когда он предпринял очередное путешествие в Святую землю, по свежим следам появилась карикатура в журнале «Симплициссимус». Известный карикатурист Т. Т. Гейне, впоследствии отсидевший 6 месяцев в тюрьме за оскорбление Его Величества, нарисовал крестоносца Готтфрида Бульонского, разговаривающим с Фридрихом I: «Не смейся, Барбаросса! По крайней мере, ваши крестовые походы не имеют никакой цели!»

Кара, последовавшая за смелой карикатурой, показывает, что концепция толерантности в Германии к концу ХIХ в. резко исчерпала себя. Можно сравнить этот случай с эпизодом из жизни Фридриха Великого. Когда тому донесли из магистрата Шлезвиг-Гольштейна о поведении горожанина, допустившего крепкие выражения в адрес Бога, короля и магистрата, он вынес свой приговор: «То, что этот человек поносил Бога, говорит о его неразвитости в вопросах божественной силы. Он не может быть за это наказан. То, что он поносил короля, я лично могу ему простить. Но за то, что он поносил многоуважаемые городские власти, он должен быть наказан. Он должен отсидеть за свой проступок полчаса (sic!) в крепости Шпандау».

Сан-Суси

Итак, Потсдам и, конечно, Сан-Суси (Sans-Souci), что по-русски означает – «без забот». Эта загородная резиденция прусских королей исторически связана прежде всего с Фридрихом II, знакомство с ней может приоткрыть нам «тайны мадридского двора» – особенности частной жизни монарха (илл. 19).

Илл. 19. Замок Сан-Суси

14 апреля 1745 г. на Винной горе (Weinberg) северо-восточнее Потсдама Фридрих II заложил дворец и королевский парк. Это происходило во время Второй Силезской войны, и король, вероятнее всего, действительно нуждался в таком месте, где бы он мог в тишине, вдали от дворцового этикета насладиться искусством и философией. К его услугам были талантливые архитекторы Кнобельсдорф, Гонтард, Унгерн, скульпторы Глуме, Эбенхех, Бенкерт, Хаймюллер и краснодеревщики братья Хоппенхаупт.

Сан-Суси было задумано как место уединения, король отправлялся туда для отдыха, а компанию ему составляли довольно необычные люди: президент Берлинской академии наук Мопертюи, писатель д’Аржанс, ученый Дарже, скандально известный барон Пельнитц. В 1750 г. к этой компании присоединился Вольтер, которого Фридрих долго пытался заполучить в свой круг. Ему был пожалован камергерский ключ, должность личного секретаря короля и 5 тысяч талеров годового содержания. Заметим, что сумма немаленькая, так как на покупку провизии для всего королевского двора тратилось в год 12 тысяч талеров.

В обязанности Вольтера входила правка литературных сочинений Фридриха II – мемуаров по истории Бранденбурга, «Анти-Макиавелли», исторического сочинения «История моего времени», лирических стихотворений. Однако в очень скором времени они разочаровались друг в друге, так как оба были не только великими людьми, но и великими насмешниками. Их обмен шутками становился все язвительнее и злее. Вольтер, получая в очередной раз стихи короля, говорил, что ему приходится стирать грязное королевское белье, а король сравнивал своего философа с апельсином, который бросают, выжав из него весь сок. Король мечтал найти в лице Вольтера старшего друга, а тот был не готов взять на себя заботу о душевном состоянии Фридриха, к тому же Вольтер приобрел смертельного врага в лице Мопертюи, которого осыпал насмешками в своих статьях.

Отношения короля и философа закончились полным разрывом. Вольтер отпросился у Фридриха на Пломбьерские воды, якобы для поправки здоровья. Фридрих разгадал этот маневр и послал в погоню взвод солдат, которые должны были задержать Вольтера во Франкфурте. Философу пришлось вернуть пожалованные ему камергерский ключ, орден «За заслуги» и сумму употребленных на него издержек. Однако и после происшедшего переписка Фридриха с Вольтером продолжалась всю жизнь. Благодаря же мемуарам Вольтера мы имеем возможность узнать больше о частной стороне жизни Фридриха.

Если судить о Фридрихе Великом исходя из замечания Сенеки: «Не было еще гения без некоторой доли безумства», – то он, вероятно, был гениален в высшей степени.

Так, Фридрих совершенно не переносил женщин и желал, чтобы его подчиненные не были женаты. Он не оставил после себя потомства по той простой причине, что никогда не имел супружеских отношений со своей женой. «Загнанный в брак палками», он отомстил некрасивой и недалекой женщине тем, что бежал от нее в первую брачную ночь и все общение с ней сводил только к очень редким совместным молчаливо-церемонным обедам. Единственной женщиной, которую он ценил и с которой поддерживал теснейшие контакты всю жизнь, была его сестра Вильгельмина. В память о ней в Сан-Суси был выстроен храм Дружбы.

Резко нетерпимое отношение Фридриха к женщинам сказалось и на внешней политике, в частности во взаимоотношениях с российской императрицей Елизаветой Петровной, австрийской императрицей Марией-Терезией и маркизой Помпадур. Осыпая их колкими эпиграммами, Фридрих приобрел в их лице смертельных врагов, в результате в 1755 г. в Вене был заключен тайный договор между Россией, Францией, Австрией и Саксонией об открытии военных действий против Пруссии и последующем дележе ее земель между собой.

Отсутствие женщин при дворе позволяло Фридриху не придерживаться этикета. Он занашивал одежду до неприличия, у него не было ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Носил, не снимая, мундир и сапоги. В еде он был невоздержан, ел много и жадно. Брал еду прямо руками, отчего соус тек у него прямо по мундиру. Место, где он сидел за столом, легко было отличить, так как он проливал вокруг себя вино, рассыпал табак.

Любимцами Фридриха были собаки и лошади. На королевском дворе содержалось одновременно до 50 – 80 борзых. Свою собаку Альклину он любил больше всех, спал с ней в одной постели, студил для нее мясо прямо на скатерти и, когда она издохла, похоронил ее в гробнице, которую раньше предназначал для себя. А своей старой лошади по прозвищу Цезарь Фридрих приказал построить возле Потсдамского дворца открытую конюшню, чтобы она могла беспрепятственно выходить. Он угощал ее белым хлебом и сахаром, и, пока он гулял по парку, она брела за ним следом. Когда в Потсдаме проходил смотр, Цезарь, заслышав военную музыку, прибегал на плац, становился возле короля и не отходил до тех пор, пока король не возвращался домой.

Весьма недвусмысленно намекал Вольтер на гомосексуальные наклонности Фридриха II, на развлечения с пажами, юными кадетами или лейтенантами его полка. Эпикурейство, правда, занимало не более четверти часа и уступало место стоицизму.

Вся жизнь Фридриха II шла по расписанию. День начинался в пять часов летом и в шесть – зимой. После кофепития и забав с фаворитами начинались государственные дела. Являлся министр с большими связками бумаг, в 11 часов проходил смотр полка, и в это время по всей Пруссии полковники делали смотр своим полкам. После обеда, часов до 5 – 6, Фридрих трудился над своими сочинениями, если он уставал, то звал чтеца, и тот читал королю до семи какую-нибудь книгу. День завершался концертом, причем король сам играл на флейте, и часто – пьесы собственного сочинения. Кстати, музыкальность Фридриха II сыграла однажды ему на руку. Взявшись за пополнение картинной галереи в Сан-Суси, Фридрих предпринял инкогнито путешествие в Голландию. Его сопровождали только два человека, одежда на нем была самая простая, так что хозяйка богатого трактира, где остановилась компания, не хотела принять от Фридриха заказ, будучи уверена, что он не сможет его оплатить. Только когда ей сказали, что человек перед ней – известный флейтист, зарабатывающий большие деньги своим искусством, и Фридрих доказал сказанное исполнением нескольких мелодий, – хозяйка поверила этому.

После небольшого концерта во дворце накрывали вечерний стол. Он сервировался в небольшой зале, украшенной картиной Пеона, написанной по рисунку короля и имевшей такой фривольный характер, что казалась почти непристойной. В этот час король заводил со своими гостями философский разговор, и, по словам Вольтера, стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он слышит беседу греческих мудрецов, сидящих в борделе.

Ко двору короля не допускались не только женщины, но и священники. Фридрих II жил без придворных, без совета и без богослужения. Праздники устраивались только несколько раз в год. Незадолго до Рождества Фридрих покидал Потсдам и отправлялся в Берлин. Он устраивал в столице великолепные балы и пиры. Не только двор, но и все берлинцы принимали в них участие. По его указу в Берлине было построено прекрасное здание Оперы. Певцов и певиц выписывали из Италии, причем жалование им было положено выше, чем министрам. Только на платья танцовщицам было истрачено 60 тысяч талеров. Прожив таким образом около месяца в роскоши и великолепии, король возвращался в свой скромный потсдамский дворец.

Распорядок его дня не менялся в течение всей его жизни, удивляя тем напряжением сил, который требовался, чтобы вести его. Жизнью Фридриха управляли часы и календарь. Год был жестко распланирован, но на все хватало времени – на Спарту утром и Афины вечером, на маневры, инспекционные поездки, аудиенции и регулярные посещения дворцов-резиденций.

После небольшого экскурса в историю жизни Фридриха Великого обратимся к декорациям, на фоне которых она разыгрывалась, – к садово-парковой архитектуре Сан-Суси.

Во времена Фридриха Великого здесь были построены Замок удовольствий (Lustschloss), обелиск, грот Нептуна, картинная галерея, оранжерея, Дом дракона (Drachenhaus), Бельведер, Новый замок, Античный храм, Храм дружбы (Freundschaftstempel) и китайский чайный домик. За исключением Нового замка, служившего прежде всего, покоями короля, стиль рококо во всех этих постройках получил своеобразную интерпретацию в виде легкости, грациозности и ясности форм. Этот стиль принято называть фридерицианским рококо.

Наследники Фридриха Великого тоже внесли свою долю в строительство и украшение этого великолепного уголка. Среди них следует назвать прежде всего Фридриха Вильгельма IV и таких известных мастеров его времени, как архитекторы Шинкель, Персиус, Штюлер и мастер садово-парковой архитектуры Ленне.

Второй большой период строительства в Сан-Суси начался во времена «романтика на троне» – Фридриха Вильгельма IV. Так же как и для Фридриха Великого, резиденция в Потсдаме играла для него не роль государственной презентации монарха, а была прежде всего воплощением личного стиля жизни, своеобразной итальянской виллой в классических формах. Поэтому здесь были расширены парковые территории, заложены Сицилианский и Северный сады, затем были достроены римские бани, фазанник, оранжерея и Фриденскирхе (Friedenskirche).

Особенностью Сан-Суси является то, что, в отличие от других примеров садово-парковой архитектуры, главная парковая дорога длиной 2,5 км, проходя через французские, английские, голландские и итальянские сады, не ведет прямо к дворцу как непреложному центру, а идет мимо, параллельно ему, доказывая, что территория дворца не имеет главенствующей роли. Напротив, грот Нептуна, оранжерея и картинная галерея – в традициях французской садово-парковой архитектуры – занимают здесь центральную позицию, а главная дорога парка, имеющая кругообразную форму, ведет дальше, к большому фонтану с ронделем (кругом) и старинной мельницей. Вся эта группа построек намеренно находится прямо напротив дворца и подчеркивает ландшафтный характер всей композиции.

Общая площадь парка занимает 290 га, или 3 км², так что не лишне будет перед прогулкой запастись чем-нибудь для пикника, как это делают немцы, отправляющиеся на весь день погулять по Сан-Суси.

Начнем прогулку с одного из главных входов в парк.

Это портал с обелиском, выполненный архитекторами Кнобельсдорфом и Глуме в 1747 г. Две группы коринфских колонн, декорированные египетскими иероглифами, соединенные низкой позолоченной оградой и обрамленные по обеим сторонам фигурами римских богинь цветения (Флора) и плодородия (Помона), – открывают путь с востока на запад по главной кольцевой дороге парка. Отсюда недалеко до Морковной ротонды (Mohrenrondell) с шестью бюстами, части купленной Фридрихом Великим коллекции у французского кардинала Полиньяка.

Следующая наша остановка – у грота Нептуна. Это, выполненное в стиле барокко, сооружение стало последней в жизни работой Кнобельсдорфа (1753). На вершине грота – величественная статуя Нептуна, обрамленная с двух сторон наядами, держащими кувшины с водой. И вода действительно проистекает из этого мифологического источника: слева и справа от входа в грот струятся два небольших потока. Грот богато декорирован раковинами разного рода, кувшинками, а решетка его запирается маленьким замком в виде головы Гермеса.

Находящаяся между замком Сан-Суси и гротом Нептуна картинная галерея была построена архитектором Берингом в 1755 – 1764 гг. Это было первое в Германии здание, предназначенное исключительно для собрания картин. В пинакотеке Фридриха II находилось 124 картины знаменитых итальянских, фламандских и голландских мастеров – Караваджо, Рубенса, ван Дейка и др. Восемнадцать мраморных статуй, символизирующих различные виды искусства и связанные с ними науки, украшают междуоконные пространства внешней стороны галереи.

Далее нас ожидает Большой фонтан. И действительно, он большой. Струю, выбрасываемую им, видно от самого входа в парк. По кругу фонтана расположены мраморные изваяния античных божеств, выполненных братьями Адам и французским скульптором Пигалле. Божества, по преимуществу – римские, символизируют четыре первоэлемента – землю, воду, воздух и огонь. Здесь мы увидим Минерву и Марса, Юпитера и Юнону, Диану и Аполлона... Четыре колонны, высотой по 10 м, с водруженными на них фигурами Венеры, Аполлона, Вакха и Надежды, – ограничивают рондель фонтана.

Замок Сан-Суси. По желанию Фридриха Великого, здание построено архитектором Кнобельсдорфом в 1747 г. в так называемом сельском стиле. Длинное, одноэтажное, оно только посередине подчеркнуто небольшим куполом, что призвано напомнить о характере постройки. Тридцать шесть сатиров и вакханок поддерживают балюстраду. С обратной стороны здания – королевский двор, окруженный полукруглой колоннадой из 88 коринфских колонн. Отсюда открывается замечательный вид на водную гладь, романтический настрой которой усиливают декоративные руины.

Очень напоминают по стилю Замок Сан-Суси – Новые палаты (Neue Kammern). Это такое же одноэтажное здание с огромными, от пола до потолка, окнами, глядящими на парковую сторону, с похожим, только меньшего размера, куполом посредине. Этот дом для гостей, планировавшийся также Кнобельсдорфом, а законченный в 1774 г. Унгером, скромно украшенный декоративными элементами, хорошо вписывается в общий ландшафтный характер. Внутри здания интересно посмотреть яшмовый зал, буфетную комнату и галерею Овидия, с рельефным портретом поэта, обрамленным его элегиями (илл. 20).

Илл. 20. Историческая ветряная мельница и Новые палаты в Сан-Суси

Свернув чуть-чуть влево от главной парковой аллеи, мы попадем в Сицилианский сад. Он находится к западу от Новых палат. Сад разбит в 1857 г. архитектором Ленне, который, несмотря на свое пристрастие к английскому стилю в садово-парковой архитектуре, должен был следовать веяниям моды того времени и ориентироваться на итальянский стиль. Это значит, что особенное внимание должно было придаваться геометрическим формам дорожек и клумб. В противовес же этому строгому порядку растения и деревья здесь растут по своему желанию, никак не ограничиваясь в свободе. Вдобавок, в одном ряду декоративного орнамента спокойно сочетаются хвойные и пальмовые деревья, а среди агав, померанцев и других южан прячутся небольшие скульптуры, архитектурные элементы и водяные сюрпризы.

В направлении на север, вправо от главной аллеи, можно попасть в оранжерею. Она построена учениками Шинкеля – Штюлером и Хессе в 1851 – 1860 гг. по планам Персиуса. Прототипом были виллы Медичи в Риме и Уффици во Флоренции. Это монументальное сооружение, 330 м в длину, с двумя башнями, которые служат сегодня посетителям местом для обзора. Внутри располагаются зимний сад, пять роскошных комнат для влиятельных гостей в стиле ампир и рококо и зал Рафаэля, где представлены 47 прекрасных копий полотен итальянского мастера.

Самый большой замок в Сан-Суси – Новый замок. Он располагается прямо напротив того главного входа, через который посетители входят на территорию Сан-Суси. Замок строился 7 лет, окончание его строительства совпало с окончанием изнурительной Семилетней войны. Поэтому, скорее всего, подсознательное впечатление, производимое им, должно было ассоциироваться с растущей мощью Пруссии.

Это монументальное здание, предназначавшееся прежде всего для королевской семьи, украшено 322 окнами, 428 статуями и 230 пилястрами. Орнаменты, декор окон и дверей, позолоченные рамы, балюстрады придают ему очень праздничный вид. Именно это обстоятельство, наверное, и имел в виду Фридрих II, называя дворец «Фанфаронадой». Замок построен архитекторами Бюрингом, Мангером и Гонтардом в стиле рококо. Фридрих Великий предпочел этот стиль нарождающемуся классицизму, поэтому и интерьер жилых помещений, праздничных залов и знаменитого замкового театра решен также в рококо. В сохранившемся со времен Фридриха маленьком театре и по сей день проходят концерты классической музыки, ставятся оперы.

Со стороны парка к замку прилегают терраса, богато декорированная канделябрами, амурами, вазами, и сад, расположенный полукругом. Садовая же аллейка, ведя через вольер с оленями, соединяет замок с парком и главной парковой дорогой.

С обратной стороны замка находятся две одинаковые постройки в стиле палаццо. Здесь были расквартированы придворные и слуги, располагались кухонные и хозяйственные помещения. Оба здания украшены порталами с коринфскими колоннами и объединены в единую архитектурную декорацию. Они построены по эскизу французского архитектора Леже в 1769 г.

Миновав Античный храм и Храм дружбы, двинемся в обратную дорогу по Сан-Суси.

Недалеко от вольера с фазанами находится дворец Шарлоттенхоф. Он был построен в стиле итальянской виллы по эскизам кронпринца Фридриха Вильгельма и архитектора Шинкеля в 1826 – 1829 гг. Была выбрана чрезвычайно простая и строгая классическая форма, так же как и другие постройки Сан-Суси призванная выразить красоту загородной жизни. Перед дворцом – в геометрических формах решенный итальянский сад, в котором английская садовая мебель, скульптуры и фонтаны завершают картину идилии.

Двигаясь дальше по круговой дороге парка, дойдем до римских бань. Это сооружение, никогда не имевшее практического применения, было построено по образцу античных римских домов Геркуланума. Ансамбль, состоящий из множества соединенных друг с другом построек, был выполнен по проекту Шинкеля архитектором Персиусом в 1829 – 1835 гг. Внутри построек – сад с цветочными клумбами и фонтаном, а в одной части его, под башнеподобными балдахинами, можно обнаружить два бронзовых бюста – короля Фридриха Вильгельма III и королевы Луизы.

На самом последнем отрезке пути встретит нас в золото и зелень наряженный Китайский чайный домик – свидетельство распространения моды на Китай по всей Европе в середине XVIII в. В Пруссию эта мода пришла из Франции. Архитектор Бюринг построил Чайный павильон в Сан-Суси по образцу такого же павильона в Луневилле (Франция) в 1754 – 1757 гг. Вся постройка своей круглой формой чрезвычайно напоминает коробочку для изысканного зеленого китайского чая, тем более что на крыше ее торжественно восседает в виде навершия – китайский мандарин под зонтиком. Внутри павильона – круглый же салон, соединяющийся с тремя холлами. Потолки и плафоны залов и кабинета разрисованы экзотическими мотивами, каждый портал поддерживается четырьмя колоннами в виде пальмовых стволов и группами китайских фигурок (илл. 21).

Илл. 21. Китайский павильон в парке замка Сан-Суси

Ну вот наша прогулка по парку Сан-Суси подошла к концу, но этим не исчерпывается то интересное, что можно обнаружить для себя в Потсдаме.

Например, Голландский квартал, или Маленький Амстердам. По приказу короля Фридриха Вильгельма I с 1740 г. здесь были построены дома для прибывающих в Пруссию иммигрантов из Голландии. Это были крепкие мастеровые, ремесленники, специалисты в строительстве домов на сваях, производители бархата, лент, обоев и т. д., словом, того, в чем нуждалась Пруссия. Всего было построено 134 дома из красного кирпича в стиле, напоминающим голландский. Чтобы преодолеть монотонность, пятиугольные фасады домов чередовались с обыкновенными треугольными. Это вносило некий ритм, некую симметрию в беспорядок, тем не менее дома смотрелись, как бравые голландские солдаты в строю. Квартал был построен голландскими же мастерами-строителями Яном Боуманом, Антоном Риддером и Адрианом ден Оуденом. Вскоре это место стало очень привлекательным и превратилось в настоящую колонию художников и ремесленников. Здесь жили придворные художники Дисмар Деген, Фридрих Вильгельм Бок, Иоганн Фридрих Майер, скульптор Фридрих Кристиан Глуме, архитектор Карл Филипп Кристиан фон Гонтард и многие другие.

Но Голландский квартал прославился и на особый лад. Прусская военная машина, основанная Фридрихом Вильгельмом I, именно здесь породила «притчу во языцех», фантасмагорическую «Кепекиниаду», подстать гофмановской. В октябре 1906 г. сапожник Вильгельм Фойгт вошел в лавку старьевщика на Миттельштрассе, 3, в Голландском квартале и приобрел здесь по сходной цене офицерскую униформу и некоторые аксессуары, необходимые ему, чтобы разыграть (в прямом и переносном смысле) трагикомедию «Капитан из Кепеника»: в сопровождении «загипнотизированного» униформой начальника охраны он продефилировал в Ратхауз Кепеника в Берлине и конфисковал там городскую кассу (илл. 22).

Кроме голландского, в Потсдаме, этом бывшем славянском поселении, когда-то именовавшемся Poztupimi, с XVII в. существует и чешское.

Силезские ткачи после окончания 30-летней войны вынуждены были эмигрировать из Австро-Венгрии, где их преследовали за протестантскую веру. Прибыв в Пруссию в 1751 г., получив множество привилегий, в числе прочих – каждой семье положено было по полдома и сад, они основали в Потсдаме поселение и назвали его Nowawes (Новая деревня, вспомним старое русское слово – «весь»!).

Илл. 22. «Капитан из Кепеника»

Но, как говорится, паук утром – к заботе и хлопотам. Это касается не только народных примет, но и экономического состояния мануфактурщиков. Забот и хлопот им всегда хватало, несмотря на то что работы было немало: прусские господа хотели быть хорошо одеты. В течение Семилетней войны с 1756 по 1763 г. через это селение несколько раз прошли отряды венгерских, а потом и русских гусаров, основательно разграбивших его. Далее: во время этой войны умер защитник интересов жителей Новой деревни – полковник Вольф Фридрих фон Ретцов. Ткачи попали в зависимость от берлинских фабрикантов, зачастую обманывавших их при расчетах. И последний основательный удар – это голод в 1772 г. Многие семьи из этого поселения настолько обнищали, что вынуждены были просить милостыню или воровать, чтобы не умереть с голоду.

Успешным средством борьбы с нуждой стала организация производства шелка, пришедшая на смену умирающему производству хлопковой пряжи. В округе, прежде всего на Веберплатц (Weber – означает «ткач»), и на прилегающих широких улицах было высажено 1 300 тутовых деревьев, чьими плодами питается личинка шелкопряда. Тем не менее, несмотря на все ухищрения, Новая деревня еще очень долго оставалась «ночлежкой для бродяг» перед воротами блестящей резиденции королей.

Из благодарности к приютившему их в своей стране Фридриху II назвали чешские ткачи в его честь церковь в центре Новой деревни – Friedrichskirche. А рядом с церковью установили памятник чешскому реформатору, философу, теологу и педагогу, по чьим идеям развивалась европейская школьная система, – Яну Амосу Каменскому. Даже ему в 1629 г. пришлось «есть горький хлеб изгнания». Его пример стоял перед глазами чехов, покинувших свою родину 120-ю годами позже.