Текст книги "Тысячелистник обыкновенный. Стихи"

Зонтик

 
Двадцать лет без одиночества, —
Ты – во всём. Повсюду – ты.
Дождь, который не закончится,
Раньше, чем мои зонты.
Я всю жизнь теряю зонтики,
По тебе сходя с ума.
Заслоняют струйки тонкие
Силуэты и дома…
 
 
Оглушают всхлипы тайные,
И тяжёлых капель плеск.
Все попутчики – случайные:
Рассмешить и надоесть.
Я делю свой зонт на ломтики,
Всех жалея и любя, —
Торгашей и алкоголиков,
И тебя, тебя, тебя.
 
 
По асфальту, как по радуге, —
(если вымок, то не сер),
Предстоящей встрече радуясь,
Как обряду старовер,
Рваною подошвой шлёпаю
(а других не помню ран).
Ну, спроси меня: «На что тебе
Этот зонт последний дан?»
 

На эскалаторе

 
Не встретимся. Огромный город
Мне не устроит этот шанс.
На эскалаторе: ты – в гору,
Я – вниз, не поднимая глаз.
 
 
И, даже не подозревая
О той случайности, – ни я,
Ни ты свой шаг не замедляем:
Работа, общество, друзья.
 
 
Мелькают лица, лица, лица,
Печаль – песчинкою ко дну.
Но… ночью ты мне снишься, снишься,
И я не знаю, почему.
 

Отменённые

 
Выходи и не бойся дохнувшего с юга
Ароматного ветра, – предвестника мая…
Нам судьба навсегда отменила друг друга,
Как диспетчер снимает с маршрутов трамваи.
 
 
Нас с тобой подменили на двух бессердечных
Сверхразумных существ, не похожих на прежних
Чудаков, убеждённых, что время не лечит
Сумасшедшую страсть и безбрежную нежность.
 
 
Даже если друг другу приснимся, – проснёмся
И забудем мгновенно свои сновиденья,
Заглядевшись на мирно встающие солнца,
Наши разные солнца в мирах параллельных.
 
 
Оградившись забвеньем от всякого риска,
По путям до депо прогуляйся под вечер.
Может быть, передаст тебе эту записку
Отменивший меня в твоей жизни диспетчер…
 

Важно

 
А помнишь как сирень цвела вчера?
Она цвела. И это было важно.
Давай о ней кому-нибудь расскажем
Потом, когда закончится игра,
В молчанки. Ты, наверно, победишь.
А я не пожелаю взять реванша.
В моём молчанье слишком много фальши
И я пишу стихи, когда ты спишь.
Ты победишь, душа твоя – кремень.
А у меня из олова и меди.
Давай обеим им после победы
Расскажем про вчерашнюю сирень?
Пускай они, бессмертные, поймут,
Как важно, что в тысячелетье третьем
На приютившей путников планете
Сирени иногда ещё цветут…
 

Перпендикулярные прямые

 
Годы словно волны, – след размыли,
Парус упорхнул, маяк погас.
Перпендикулярные прямые
Могут пересечься только раз.
 
 
Далее, – как будто в параллелях, —
Встречи не предвидится вовек.
Стань же хоть немножечко круглее, —
Просит эту Землю человек.
 
 
День и ночь бормочет ахинею,
Словно потерявший разум Лир:
Стань же хоть немножечко теснее, —
Тихо уговаривает мир.
 
 
Отвлекает занятого бога,
О каких-то глупостях молясь:
Начерти мне, Господи, дорогу,
Так, чтоб эта мука прервалась!
 
 
Годы, словно волны Океана
Жизни, высотою в Эверест,
Бились в побережье… Видно, мало!
Что-то сохранилось, что-то есть…
 
 
Именно поэтому на милость
Божию надеяться не смей!
Дабы ты опять с пути не сбилась, —
Не пересечёт Господь путей.
 

Щипок

 
Ущипнула себя за запястье, —
Обернулся щипок синяком.
Ну, какое же всё-таки счастье
Убедиться, что это не сон.
 
 
Столько лет, (перемножь их на ночи,
И узнаешь как жизнь коротка),
Я надеялась очень-преочень
Ощутить эту боль от щипка.
 
 
Столько раз, не почувствовав боли,
Я ресницы сжимала сильней,
Чтоб иллюзия встречи с тобою
Не покинула веры моей…
 
 
Столько раз этот сон выжигали
Восходящего солнца лучи,
Чтоб никто меня в жизни реальной
В сумасшествии не уличил.
 
 
Пальцы крепкие. Кожа упруга.
И нежна, и ужасно тонка.
Потираю болящую руку
С сокровенным пятном синяка.
 
 
…И упрямо сжимаю ресницы,
Понимая, что есть в том резон:
Даже если ты мне не приснился, —
Всё равно, всё равно это сон.
 

Камень

 
Обменяемся облаками,
Звездопадами и погодой?
И, зачем тебе этот камень?
А давай его бросим в воду?
 
 
Будем брызгами любоваться,
Исчезающими кругами,
И смеяться, и оставаться
Не друзьями и не врагами.
 
 
Он тебя всё равно не греет, —
У тебя даже взгляд холодный.
И хранить тебя не умеет
Талисман никуда не годный, —
 
 
Ты вчера улыбался шире,
Не толстел и не пил со скуки.
Я его у тебя не вырву,
Если сам не положишь в руку.
 
 
Чтоб не дважды да в ту же реку, —
Бросим с берега… Можно с чёлна.
Чем ты будешь колоть орехи?..
Телефоном наворочённым.
 
 
Или, может быть, толстой книжкой
Со стихами про бесконечность.
Ну, зачем тебе твой булыжник?
Ты ведь тоже не бессердечный!
 

Песенка из девяносто пьяного

АВА

 
Диапазон сердечной амплитуды
Неудержимо близится к нулю,
Не потому, что ты меня не любишь,
А потому, что я тебя люблю.
 
 
Прощальный снег тебя едва щекочет,
А на меня – горошинами льда.
Не потому, что ты меня – не очень,
А потому, что я тебя – всегда.
 
 
Всё впереди. Весна ещё в разгаре.
Но дни её и ночи сочтены…
Не потому, что я тебе не пара,
А потому, что ты да я – не «мы».
 
 
Ещё чуть-чуть… Чтоб было что припомнить,
В другом столетье, на другой Луне…
Не потому, что вспоминать не больно,
А потому, что забывать – больней.
 
 
Последний час.. Последние минуты…
Последний миг… Последнее «прости»…
Когда-нибудь ты тоже так полюбишь,
Что согласишься даже отпустить…
 
 
Кого-нибудь, кто выпотрошит душу,
И, уходя, с собою заберёт
Не потому, что ей всё это нужно,
А потому, что даже не поймёт.
 

2014

Повода нет

 
Белый ты волк с душой кошачьей!
Майская ночь тебе нашепчет ли,
Как я в подушку тихо плачу,
Или смеюсь как сумасшедшая?
 
 
Если нашепчет – не верь… не надо!
Так и скажи ей: изыди, подлая!
Повода нет! Просто ветер с яблонь
Звёзды сдувает и сыплет под ноги…
 

Слоны

 
Мы встретимся, быть может. Пойдём гулять по травке.
Наверное, за ручку. И даже босиком.
Я буду осторожной, как слон в посудной лавке,
И ты, конечно, тоже, серьёзный, словно слон.
 
 
Слоны, – они такие… Не станут строить глазки,
Блуждать и заблуждаться, тем более блудить!
Тем более, возиться друг с дружкой, словно хаски…
Слоны посудным лавкам не могут навредить.
 
 
Слоны всегда спокойны, доверия достойны,
Пожалуйста, не надо бояться за хрусталь.
Мы сами понимаем, что он чего-то стоит,
И если разобьётся, то будет очень жаль.
 
 
Мы сами понимаем… (слоны умны как люди,
…но жизнь нам доказала, что люди не умны!…
…слоны в сто раз умнее, слоны – они не будут
в одном четверостишье сто раз писать: «слоны»).
 
 
Мы сами понимаем, что бить хрусталь не надо,
Которого на полках и в тумбочках – битком.
По лавке и по травке пройдём воздушным шагом…
Наверное, за ручку. И даже босиком.
 
 
Легонько, словно тени. Зачем слонам проблемы?
Последствия, причины… И целый миллион
Новейших доказательств древнейшей теоремы,
Когда в посудных лавках так много аксиом.
 

Робкое лето

 
Вдруг ты его не заметишь!
Скажешь, что не было вовсе
Этого робкого лета,
Трепетно ждущего осень.
 
 
Словно боится наскучить,
Или привыкнуть навеки, —
Где-то в сиреневых тучах
Прячется от человека.
 
 
Также порою и люди
Тёплые чувства скрывают.
Может быть, ты меня любишь.
Может, я не понимаю.
 
 
Злобствуя, комкает ветер
Зонтика вымокший купол..
Робкое скромное лето
Ливнем по городу лупит…
 

Тени

 
Да, теперь уже не те мы…
И совсем уже не «мы».
Лишь причудливые тени
Поперёк большой стены
Слишком близко, слишком рядом,
Так, что разобрать нельзя,
(И, наверное, не надо)
Где твоя, а где моя.
 
 
Лишь расплывчатые тени.
Задержись и приглядись:
Наши тени нас длиннее…
Наши тени ростом в жизнь.
Параллельные дороги
Им, пожалуй, не нужны…
Два пятна как два ожога
На живом холсте  стены.
 

На краешке души

 
Ладно, снись. Мелькай в толпе столицей,
Вспоминайся триста раз на дню.
Как у нас, у взрослых, говорится:
Я тебя уже не полюблю.
 
 
Я смирилась и почти привыкла,
Даже научилась с этим жить,
Как диктант с нечаянной ошибкой.
Можешь дальше голову кружить.
 
 
Поражай неведомою силой,
О которой вряд ли знаешь сам.
Я давно с тобою согласилась,
Что она принадлежит не нам.
 
 
Убеждай, что я тебя забыла,
Утверждай, что мы уже не те,
Притворяясь золотистой пылью
Двадцать лет в моём черновике…
 
 
Продолжай будить меня средь ночи,
Требуя: пойди и запиши!
В общем, будь и делай всё что хочешь
Где-то там, на краешке души.
 

До востребования

 
То ли этой, то ли прошлой весной,
То ль, сирени отцветившей давно,
В девяносто ли, в две тыщи ль  восьмом…
Я послала тебе это письмо.
 
 
До востребованья. Ждёт тебя пусть!
Поскучает, изучая почтамт,
Зазубрит само себя наизусть.
Ожиданье это тоже талант.
 
 
Даже больше, если честно сказать…
Ожиданье, – это гений почти,
Сочиняющий последний абзац
И финальные аккорды в пути.
 
 
Я, конечно, не могу так писать…
И никто так не умеет, клянусь!
Не спеши читать письмо, адресат!
До востребованья ждёт тебя пусть…
 

27.05. 2015

Весна, и нам с тобой…

 
Весна, и нам с тобой едва за двадцать.
И никаких причин серьёзных нет
На целый день до вечера расстаться,
Не то что там на целых двадцать лет.
 
 
Весна. И нам с тобой чуть-чуть за сорок.
И нет причин… Но вновь – как будто лень,
А, может недосуг в соседний город,
На час, не то чтоб  там на целый день…
 
 
Да не вопрос! Со мною всё в порядке.
Я сильная, как твой серьёзный взгляд.
Гуляй, пока пишу в своей тетрадке:
«Весна. И нам с тобой за шестьдесят»
 

05. 06. 2014

Аватар

– Я тебя вижу!

(К/ф «Аватар»)

Не надо мечтать о встрече

Может, ты теперь недалече,

А иначе – откуда свет?..

Но… Не будем мечтать о встрече —

Нас с тобою в реале нет.

Может быть, ты в соседнем доме,

На соседнем материке…

И тебе, как и мне, знакомо

Трепыханье синиц в руке.

Может быть, это ты – прохожий,

Может встречная – это я…

Только Бог уместить не может

В руку смертного – журавля.

Может быть, ты всего лишь призрак,

Может быть, я всего лишь – тень,

А стихи наши – только признак

Идентичности двух людей.

Может, вместе бы было легче

Удержать этот груз небес!

Но… Не надо мечтать о встрече

Тем, кто встретил друг друга здесь.

Виртуальная принцесса

 
Чьих-то подписей и «ников» ассорти.
Кавардак сварливых форумов и чатов.
От заката до рассвета ты в сети,
Обвивают тебя строчки-паучата…
 
 
Зазывают адреса как голоса,
Килобиты, килобайты, килобесы
Ослепили твои зоркие глаза,
Виртуальная Прекрасная Принцесса.
 
 
Уж черемуха успела отцвести,
Золотыми стали клёны и берёзы.
От весны до листопада ты в сети,
Знать не хочешь ничего о жизни прозе…
 
 
О весёлых красногрудых снегирях,
Стосковавшихся по ягодам рябины.
Заблудилась ты в чудных своих мирах,
Виртуальная Прекрасная Рабыня…
 
 
Ветер северный навеял облака,
А на сервере – ни неба, ни погоды.
Только строчки в электронных дневниках,
Только даты, только месяцы и годы…
 
 
Бесконечный мегабайтовый поток
Нашей жизни дни и ночи уносящий…
Я принёс тебе вчера живой цветок.
Он увянет.
Потому что настоящий.
 

Превращённые в мысль

 
Четкая строчная ссылка —
Вот тебе вечная жизнь.
Искренне, пламенно, пылко
Мы превращаемся в мысль.
 
 
Вместо бессмертья – бессонность
Душам, покинувшим явь.
Игрек и икс хромосомы —
В «инь» обратились и «янь».
 
 
Сеткой сплетенные нервы,
Слитые в ор голоса
Веруют в домен и в сервер
Твёрже, чем дух в небеса.
 
 
Прочь от дождя и от снега,
Свет отрицая и мглу,
Жаждет сбежать альтер-эго,
Ра променявши на «ру».
 
 
Где-то за руслом теченья
Леты – таинственный мыс
Материка Обольщенья,
Нас превратившего в мысль.
 
 
Где-то за русою степью,
За горизонтами снов,
Жизнь, что ни жизни, ни смерти
Знать не желает основ.
 
 
Жизнь, воплощенная в формы:
Окна и рамы – для ран.
Чудный узор – иллюзорный.
Звёзды и луны – обман.
 
 
Вздрогнуть. Опомниться. Стиснуть
В слабых объятиях высь…
Что же мы знаем о жизни —
Мы, превращенные в мысль?
 

Превращённые в аккаунты

 
Но, может быть, совсем не камень ты,
А я – не глыба ледяная?..
Но, превращённые в аккаунты,
Мы этого не понимаем?
 
 
Необходимые нелепости:
Смотреть в глаза – дышать в затылки.
Таранить стены гордых крепостей
Двойным щелчком по строчным ссылкам.
 
 
Не доверяя – верить на слово
И ждать коварного подвоха…
Синицей стать. Огнеопасною.
В руках придуманного бога.
 
 
Сдержать прилив негодования,
Скрыть леденящий душу скепсис.
За правду выдать оправдания,
Надежду робкую – за дерзость.
 
 
Остервенело бить по клавишам.
Соната? Вальс собачий? Фуга?
Бальзам ли? Яд змеиный на душу?
Казню ль врага? Теряю ль друга?
 
 
Сплетать причудливым орнаментом
Тесёмки радостей и боли…
Сгорать живьём и падать замертво
На виртуальном минном поле.
 
 
Вновь: «Жили долго, жили счастливо» —
Не впишешь в строчки эпилога.
Но это ж не по-настоящему!
Не навсегда и не до гроба!
 
 
Вернись… Прости… Попробуй заново!
В десятый раз – всё в ту же реку?..
Закрыв окно с твоим аккаунтом,
Я слышу голос человека.
 

Мерло

 
Хорош писать на форумах муру.
Мурло, давай-ка лучше пить мерло
За павшее в горячих точках-ру
Живой души сакральное тепло.
 
 
За истину, которой точка-нет.
За ложь, которой честь не перечесть.
За флуд и спам. За «бан» и за «превед».
За связь, что между нами точно есть…
 
 
Боясь казаться дура-точка-ком,
Любой из нас – всамделишный дурак,
Крутящийся взбесившимся волчком
Меж виртуальных кошек и собак…
 
 
Решая, кто клоака, кто звезда
Лабает какофонию оркестр.
Мне это надоело точка-да.
Я жму в своем окне на точку-крест.
 
 
Прости, Господь, вершащих страшный суд
Букашек угодивших в WWW!
Я пью за оппонента. Точка. Будь!
Сто лет на этом свете проживи.
 
 
Я встану за тебя горой в миру,
И, если надо, за тебя умру
За многоточьем нас стравивших ру…
Не пьёшь мерло? Так, может, хванчкару?
 

Аватар

К.

 
Интернет. Тебя нет. Меня нет. Быль на небыль помножим…
Результат: неуютная комната и кабинет…
Города. Провода. Поезда… Всё равно невозможно!
Потому что дела. И ни входов, ни выходов нет
В лабиринтах, построенных, может быть, тем же Дедалом.
Сочиняя друг другу чудные невещие сны,
Мы как будто любили, смеялись и даже летали
До Луны и до звёзд. Забывая, что это не мы…
 
 
А в окне – твой привет… А за окнами майские грозы…
А на улице – грязь. И всё та же по средам среда:
Виртуальные люди, всегда говорящие прозой.
Светофоры. Трамваи. Маршруты туда и сюда…
А в окне твой привет! Драгоценные тёплые байты.
Виртуальный рассвет начинается после восьми.
Я вернусь в аватар и мигну сообщением в скайпе:
«Интернет. Тебя нет. Меня нет. Всё равно позвони.»
 
 
Всё равно улыбнись. Поздоровайся: я тебя вижу!
Всё равно удивись. Эта правда похожа на ложь:
Ты за тысячу вёрст всех на свете дороже и ближе.
Нам с тобой хорошо. Над Варшавою падает дождь.
Опечатка и смайл, – упрощённая формула счастья.
Светозарный экран, – что для птицы хрустальная клеть…
Если это иллюзия, – что ж ты такой настоящий?
Если это не жизнь, – почему я боюсь умереть?
 
 
Интернет. Тебя нет. Меня нет. Быль на небыль помножим…
А на улице грязь… А за окнами осени вздох.
Если это не жизнь, – возвратимся в прокрустово ложе,
Где четыре стены подпирают плечом потолок…
Удалю аватар. Постараюсь казаться реальной
Виртуальным соседям по камере…. После восьми…
Только кажется мне, что гуляя по рельсам трамвайным,
Мы однажды столкнёмся, и снова очнёмся детьми…
 

Юнит

 
В этих твоих бесконечных играх,
Юнит, водимый тобой по клеткам,
Тайно мечтает о жизни длинной,
Словно поездка по синей ветке.
 
 
Тайно мечтает о жизни долгой, —
Сорок сезонов, по сорок серий…
Если бы юнит придумал бога,
Или, хотя бы, в него поверил,
Он бы, конечно, ему молился
Голосом тихим, как шорох воска,
Чтобы исправно работал Виндос
И о зелёной своей полоске.
 
 
Об изумрудной своей травинке,
Ранящей душу, как пальцы струны,
Кликая строчки сакральных линков,
Мог бы молиться твой кроткий юнит…
 
 
Если бы юнит придумал бога…
Или, хотя бы, узнал, что есть ты, —
Тот, кто ведёт по крутым дорогам,
В небо возносит, швыряет в бездну
В этих своих бесконечных играх
Юнитов, словно пылинки ветер,
Тайно мечтавших о жизни длинной,
Словно поездка по синей ветке…
 

Теория Дарвина

«Я кормлю голубей, обреченных на зиму…»

 
Я кормлю голубей, обреченных на зиму.
Птицы падают с неба, друг друга коря.
Будет дарвински просто: насытится сильный,
Ну а тем, кто слабей – не прожить декабря.
 
 
Я стараюсь по-божески быть справедливой,
Но природа решает сама за своих.
Слабых бьют, и они улетают пугливо.
И у них – как у нас.
И у нас – как у них…
 

«Рев эволюции: выживут сильные…»

 
Рев эволюции: выживут сильные
Черти в прекрасном аду!
Этот закон никого не помилует, —
Скоро совсем пропаду.
 
 
Выживут ушлые юркие ящерки.
Ящерам юрским – хана.
Знаете, ангел записан в пропащие,
Ибо у беса рога.
 
 
Выживут хамы и хамелеончики,
Правнуки злых обезьян.
Завтра, наверное, будет покончено
С богом – он палку не взял.
 
 
Но… Сохранить каждой твари по паре бы
слабых…
Нашелся бы Ной!
Может быть завтра – совсем не по Дарвину
Будет устроен наш строй…
 

Выпускной девяносто первого

 
Ухмыляюсь усмешкой нервною:
Что ты знаешь о нашей стае!
Выпускной девяносто первого, —
Космонавтами мы не стали.
 
 
Начитавшись стихов Есенина,
На всю жизнь наигравшись в фантики,
В черных фраках и платьях беленьких,
Неуместные здесь романтики.
 
 
В год, когда начинала заново
Путь особенный свой Держава,
На пригорке встречая зарево,
Мы наивно воображали,
Что радушно раскрыв объятия
Встретит Родина-мать с волнением
В дни позора её зачатое,
Романтичное поколение.
 
 
Новоявленным богом прокляты,
Безуспешно искали тропы,
В год, когда завершалась оттепель
Сокрушившим страну потопом.
 
 
И, обетам своим неверные,
До сих пор ловим ветер в поле.
Выпускной девяносто первого
Непрактичной советской школы…
 

Умирал человек

 
Рассыпались по небу зори —
Как песочком на лёд – горстями.
А на грешной земле – позорно
Умирал человек в снегу.
 
 
Он был пьяным, мертвецки пьяным!
И не знал, как дойти до дома…
А вокруг суетились гномы,
Проклиная в сердцах пургу.
 
 
Заметала дворы пороша,
Ветер ветки ломал, как руки
Истерическая кокетка,
В шесть утра дозвонившись в морг.
Он был пьяным. Но он хороший!
Просто тёща такая сука!
И голодные плачут детки…
И проценты растут на долг.
 
 
Гномы добрые, как котята.
Но беспомощны, малорослы,
И мозгов у них в черепушке —
Как в его кошельке рублей…
Им бы жирное тело спрятать
На уютный казённый остров.
Донести в закуток получку,
И покушать горячих щей.
 
 
Им не то, чтоб его не жалко,
В лютый холод собачий… Что вы!
Каждый крутит свою баранку,
А в глазёнках – слеза блестит!
Он ведь пьяный! Мертвецки пьяный!
И не может дойти до дома!
Только, что могут сделать гномы?
Бог беспомощность им простит.
 
 
Снег клубился, и даже ели
Замерзая роняли хвою.
В эту ночь был конец недели,
И тринадцатое число.
Пили клёны за друга стоя
Электрический свет, хмелели…
И просили собак бездомных
До утра отпевать его.
 

Августейшее Ваше Величество Лето

 
Я умру за зелёную Вашу планету,
Я впаду за неё в бесконечное детство!
Августейшее Ваше Величество Лето,
Не сдавайте без боя своё королевство!
 
 
Я отдам свою жизнь за соцветья левкоев,
За играющий крыльями бабочек ветер…
Не сдавайте свое королевство без боя,
Августейшее Ваше Величество Лето!
 
 
К небывалой отваге и великодушью
Призывает Вас робкий испуганный комик:
Не сдавайте без боя свой замок воздушный!
Не сдавайте без боя мой карточный домик!
 

Большинство

 
Большинство ворон не белы, но пернаты и крылаты.
Рясно вызвездила небо крикунов летучих стая,
По закону Архимеда свежий воздух вытесняя.
Может нам и в самом деле места нет в родных пенатах?
 
 
Большинство ворон не белы, и у них не едет крыша,
И у них не сносит башню предвкушение полёта.
Нам средь них – темно и страшно, словно лилиям в болоте.
Может, нам и в самом деле надо ставить планку выше?
 
 
Большинство ворон не белы. И усеявшие кроны,
И воссевшие на троны – антиподы альбиносов.
Им приятен запах крови смевших вызов дерзкий бросить
Их законам забубелым. Может, мы и не вороны?
 

Береги себя

 
Да кто бы ни был ты, хоть бог, хоть тот, кто всех богов придумал —
Они тебя не пощадят, они сожрут тебя живьём:
Они расстроят навсегда твои серебряные струны,
И ты не сможешь больше петь… И мы, наверное, умрём…
 
 
И ты не сможешь больше петь, Орфей, ведущий Эвридику! —
Оглохнет небо. Голос твой – его заветный камертон…
О, не буди ты в них зверей! И лихо, что дремало тихо…
Мой благородный Робин Гуд, не лезь в разбойничий притон!
 
 
Ведь умный в горы не пойдёт, и в пасть не влезет крокодилу…
Не выдаст Бог, свинья не съест и не заточит паразит…
Ты сильный. Боже сохрани… Зачем тебе такая сила?!
Над слабаком – жестокий рок мечом Дамокла не висит.
 
 
Семь раз отмерь, а резать – брось. Он на твоей затянут шее —
Гордиев узел. Ты для них – как я – отчаянная лань..
Их цель – загнать тебя в тупик и сделать снайперской мишенью..
Святое сердце – в решето! А мир не видит этих ран…
 
 
Сдержись, остынь, остановись, перекрестись, смотри сквозь пальцы…
Пойми, что я не за себя, но за тебя теперь боюсь,
Последний луч заката дня, последний блик протуберанца
звезды – источника огня и непонятных людям чувств!
 
 
Послушай, береги себя… И нас… неосторожно белых…
Что в серой стае воронья, как снег в грязи, обречены
Растаять, то есть, стать водой… И как потом бежать по венам?!
Послушай, Чайка Джонатан! Я буду ждать тебя с войны…
 

Может мы умерли

 
Выстоим? Выживем? Вымрем как мамонты?
Дарвин потом объяснит почему.
Знаешь… Ты кажешься маленьким-маленьким
Снизу смотрящему на синеву!…
Ты, ухвативший ладонями голыми
Жаркое солнце и лунную ледь, —
Кажешься им, задирающим головы,
Точкой, которую не разглядеть.
 
 
Лучше б по области ездил с гастролями, —
Аплодисменты, овации, смех…
Вот и они говорят, что не стоило
Выше безногих калек и коллег
Прыгать… взлетать на вершину – тем более…
По-человечески выпустить пар
Мог бы… Не бог ведь! Скорей – инфузория!
Что ж ты не смог по-людски-то, Икар?!
 
 
Чем оправдаешься? Аурой? Кармою?
Брось. Не прокатит. Достанут – распнут.
Им-то и звёзды – что белые карлики, —
Пересчитают, потом назовут.
Где твоя мудрость и благоразумие?
Вместо снежинок – ловлю лепестки…
Слушай, а может быть, мы уже умерли?
Ты – от инфаркта, а я – от тоски?