Текст книги "Люби меня меньше"

Светлана Слижен
Люби меня меньше
Роман

© С. Слижен, 2020

© Д.Ю. Филатов. Оформление, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Люби меня меньше

День первый

Наталья неслась по коридору, ее сдерживали лишь высота каблуков и узость офисной юбки. Она ненавидела опаздывать, особенно когда обстоятельства вынуждали вгрызаться в каждый заказ. Но сегодня она не могла переживать по таким пустякам: онемение не отпускало ее еще со вчерашнего дня, когда каждое случайно услышанное слово становилось для нее нервно-паралитическим передозом. Она почти не помнила, как и во сколько закончилось мероприятие, как она добралась до дома и удалось ли ей уснуть хотя бы под утро.

Одно знала точно: в такие дни она должна быть акулой, зубастой и стремительной, чтобы плыть только вперед, не останавливаясь и не задумываясь, иначе вся эта муть хлынет в жабры и неминуемо пойдешь ко дну. Поэтому двумя часами ранее она вопреки своему предсмертному состоянию и фрилансерскому нутру втиснула в офисную блузу свой пышный бюст, который сейчас вместе с ней вприпрыжку скакал по коридору, и помчалась вперед.

Замерев перед нужной дверью, она подождала, пока остановится вся целиком (пора купить новое белье, эти лямки уже ни черта не держат!), и спокойно вошла в переговорную. На данный момент главное – получить этот долбаный заказ, который она так давно готовила, тогда предоплата хоть как-то позволит удержаться на плаву.

За овальным столом сидели шестеро мужчин в строгих костюмах. Один из них, самый рыхлый и с самыми дорогими часами, явно был здесь главным, поэтому Наталья адресовала свои извинения за небольшое опоздание именно ему. Сдержанно улыбаясь, она быстро выгрузила на стол портфолио, бумаги, ноутбук, записи и затихла на своем стуле, готовая к работе.

– А что, вы действительно так хороши, как нам вас рекомендовали? – недовольным тоном начал рыхлый.

– Ну, об этом судить не мне, лучше расскажите о владельце вашей компании, что он за человек, чем интересуется. А я предложу вам идеи самого эффектного и грандиозного поздравления для него.

– Сначала мы хотели бы убедиться, что вы способны на нечто оригинальное и смелое. – Он многозначительно улыбнулся, отчего его щеки отъехали к ушам. – Нам нужно нечто этакое, на грани, понимаете?

– Пока не совсем, но вы же сможете внятно объяснить, что именно вы имеете в виду под «нечто этаким на грани»?

– Хм, мы надеялись, что вы сможете понять нас с полуслова, – разочарованно протянул рыхлый. – Это ведь ваша работа – уметь всё, что угодно, передавать словами.

Повисла напряженная пауза.

– А вот вы могли бы сейчас описать нам… например… мастурбацию? – вдруг спросил он и, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку кресла.

– Простите… – Наталье показалось, что ее снова отбросили во вчерашнюю нереальность.

Теребя браслет на часах, рыхлый с удовольствием громко повторил свой вопрос. Наталья молча оглядела присутствующих: большинство из них, как и она, были удивлены, но пытались это скрыть, в предвкушении доставая свои невидимые таблички членов жюри и попкорн. Ладно. Раз уж все летит в тартарары… Она спокойно посмотрела в глаза рыхлому и уверенно ответила:

– Могла бы. И свою. И вашу. И нашу с вами. А также подробно расписать, почему вы мне сейчас задаете этот вопрос. Вы ведь наивно полагаете, что не выдали тем самым тот факт, что вас совсем недавно очень круто кто-то отымел. Скорее всего, на работе и вышестоящий по рангу. Поэтому в нужный момент вы не смогли достойно ответить, проглотили это все и… теперь сублимируете тут этими вопросами, рассчитывая, что я растеряюсь.

Некоторые из собравшихся подавились воображаемым попкорном, а Наталья подчеркнуто вежливо продолжила:

– А я не растеряюсь. Я сделаю вывод. О том, что вы вечно будете брызгать тут своей сдерживаемой спермой и думать ею же, а не головой. А посему сотрудничество с вами у меня вряд ли сложится. Так что не буду больше тратить ни свое драгоценное время, ни ваше.

Стараясь ни на кого не смотреть, Наталья начала собирать вещи в сумку.

– Ну, браво, вы достойно прошли тест, – демонстративно захлопал в ладоши рыхлый, тоже стараясь ни на кого не смотреть.

– А вы – нет, – доброжелательно ответила ему Наталья, продолжая сборы.

– А я не проходил тест. – Он недовольно скрипнул креслом.

– О’кей. – Наталья остановилась, сохраняя невозмутимость. – Скажем так: вы просто случайно выдали свой анамнез.

– Что вы себе позволяете?! – уже не смог сдержаться он.

– То же самое могу спросить у вас. Что вы себе позволяете? Вы тут профессионала ищете или девочку впечатлительную? Если первое – выбирайте вопросы, которые не выдадут ваших комплексов. Потому что всегда проверка – это палка о двух концах: и о вас она сообщает не меньше, чем вы хотите узнать о других. – Наталья застегнула молнию на сумке и обратилась ко всем присутствующим: – Прошу прощения, господа, что вы стали свидетелями не того шоу, на которое рассчитывали, но я предпочитаю покинуть вашу компанию сейчас. До свидания.

Вот теперь она была рада, что надела туфли на шпильках: ими она впечатала эффектное многоточие в эту странную встречу, направляясь к двери.

– Наталья, ну это как-то непрофессионально, ей-богу, – забеспокоился один из присутствующих.

Чуть притормозив, она сдержанно улыбнулась ему в ответ:

– Ну почему же, моя фирма так и называется – «Праздники не для всех». Все честно. А спецэффекты мы применяем, чтобы впечатлять объекты поздравлений, а не как инструмент для переговоров.

– Сядьте на место, я вам сказал! – вдруг загремел рыхлый. – Вы вздумали, что ровня мне?

Наталья, уже взявшаяся за ручку двери, повернулась, посмотрела на него вопросительно, а затем заговорила с ним, как с маленьким ребенком:

– Ути-пути. – И сделала жест рукой, будто треплет его за щечки. – Не надувайте так серьезно щеки, а то еще пукнете от натуги. И кстати, вы смогли бы сейчас описа´ть нам, как это сделаете?

В возникшей тишине она досадно щелкнула языком, мол, ясно, что нет, и сама себе ответила:

– Во-о-от, а я смогла бы. Так что вы правы, мы не ровня.

Не суетясь, Наталья вышла из кабинета и аккуратно закрыла за собой дверь. Рыхлому показалось, что он услышал хруст доедаемого попкорна. Бурлящим воплем «Что?!» он попытался скинуть с себя взгляды коллег, и то ли так жутко скрипнул креслом, то ли все же ему действительно нельзя было так сильно надувать щеки.

Наталья неслась по уже знакомому коридору в обратном направлении, проклиная свою вспыльчивость и прямоту. «Господи! Ну когда, когда уже мой разум будет включаться в те моменты, когда он нужен больше всего! Что я наделала… Они ведь вполне могли внести предоплату в самое ближайшее время. Мне не обойтись теперь без этих денег… Особенно после вчерашнего. Я еле нашла силы сегодня вообще встать! И ради чего? Ради этого цирка?»

Она ощущала, как ее начинает трясти мелкой дрожью, и липкое чувство гадливости подступает к самому горлу. Но это же чувство подсказывало ей, что она поступила правильно: заказа все равно бы не было, а вот идеи доили бы еще с месяц. Увы, знакомая ситуация.

Сзади хлопнула дверь, и послышались приближающиеся шаги. Наталья внутренне сжалась. Она была уверена, что это рыхлый бежит на нее со стулом или вилами.

– Наталья, подождите! – раздалось за ее спиной.

Она обернулась. Это был один из тех молчаливых пингвинов с попкорном.

– Я впечатлен произошедшим. И поскольку я работаю в этой организации последнюю неделю, то хотел бы предложить вам сотрудничество на своем новом месте. Позвоните мне, вот моя визитка, уже новая.

– А вот – моя. – Наталья одним движением вынула из маленького кармашка сумки карточку и с достоинством протянула ему. – И если вы хотите не просто пообщаться и протестировать меня, а у вас есть конкретное предложение, сформулируйте его четко: с внятным ТЗ, сроками и условиями работы. Если меня заинтересует, я отвечу. До свидания.

Она повернулась и пошла дальше, но услышала за своей спиной слегка развязное:

– О’кей. Только вы не переоценивайте силу произведенного на меня эффекта.

Наталья обернулась, подошла к нему вплотную, приблизила губы к неприятному пингвиньему лицу, в самый последний момент сместившись к его уху, и прямо в него негромко, но очень четко произнесла:

– У меня есть обстоятельства, которые позволяют мне насрать на хорошие манеры и максимально экономить свое время.

Затем она, с уже нескрываемым раздражением, продолжила путь по треклятому коридору, протянувшемуся прямиком из вчерашнего ада, выхода из которого пока не было видно.

Подойдя к своей машине, Наталья первым делом достала из багажника кроссовки и переобулась, жалея, что не может здесь же освободиться и от плотных объятий юбки. Она включила кондиционер на максимум, чтобы не дать одежде и обстоятельствам задушить ее окончательно. На экране телефона, выключенного на время переговоров, высветились четыре пропущенных вызова от ее помощника Арсения. Ну, у него-то что могло случиться? Это же простенькое поздравление для ребенка…

Она набрала ему, выруливая со стоянки офиса, в который не хотела бы возвращаться никогда.

– Наталья Дмитриевна! Я вам звонил! У нас тут ЧП!

– Спокойно. Коротко и внятно: что случилось?

– Тут полный швах! Табло не проходит ни в одну дверь!

– Сеня, я же сказала – спокойно! Какое табло? Ты где?

– Я-то на месте! Пора начинать, а у него такое таблище – он ни в одну дверь не пролезает. Заказчица нервничает, угрожает уже.

– Стоп. Ты вообще о чем? Ты ведь должен был всего лишь встретить актера в ростовой кукле у подъезда, так?

– Так.

– Потом проводить его до квартиры – он зайдет, прочитает стишок, вручит подарок, и все. Что? Что могло случиться? Актер не приехал?

– Актер приехал. Но у костюма морда… она… такого размера… актер ни в одну дверь зайти не может. Ни по ширине, ни по высоте!

– А если наклонить голову?

– Чью?

– Актера. Чтобы он в дверь смог пройти боком.

– Ага, боком и раком. С пятого раза у него получилось, конечно, когда мы в подъезд входили. Но он ребенка с ног собьет, пока в квартире окажется! А если он очень сильно наклоняется, у него вообще башка на пол падает. Так что не прокатит позвонить в дверь, и чтобы мама с ребенком его встретили.

– А как вы в лифте доехали тогда, там же вроде двадцать третий этаж?

– Вот так! Голову я в руках нес и ногами в двери пропихивал. Мы только в грузовой лифт уместились.

– Сень, я прибью тебя! Ты не проверил костюм вчера, да? По интернетику просто самый дешевый заказал?

– Наталья Дмитриевна, давайте вы мне потом люлей выдадите, сейчас что делать?

– Что делать?! С мамой договариваться, чтобы она малыша отвлекла, пока вы зайца в комнату пропихнете!

– С ней я почти уже договорился, но тут еще есть проблемка…

– Еще?!

– Актер, капец, как картавит… Даже без поролоновой морды хрен поймешь, что он говорит.

– Сеня, где ты их находишь таких все время, а? – зарычала Наталья.

– Согласен, дебил. Щас-то что делать?

– Фууух… Значит, так: я звоню маме ребенка, успокаиваю, извиняюсь, предлагаю в компенсацию торт или шарики. А у тебя пять минут: залезаешь в зайца, учишь стишок. Понял?

– Понял.

– Вот и отлично. Действуй!

Не первый раз Наталье приходилось наступать на горло собственной боли и веселить народ в самые тяжелые периоды собственной жизни. В этом и был тайный смысл названия фирмы «Праздники не для всех». Уж не для нее точно. Опять не для нее. А ведь весь последний год ей казалось, что все потихоньку начало налаживаться, что все пазлы, снова рассыпавшиеся и частично безвозвратно утерянные, сложить вместе будет уже невозможно. Но то, что случилось вчера, теперь однозначно и бесповоротно ставило черный жирный крест на всех ее планах и начавшемся было воскрешении из пепла.

– Мама! Я нашла портфель своей мечты! – кричала ей в трубку дочка, которую она отправила сегодня к бабушке и дедушке. – Он розовый и с карманчиками по бокам! Мама, я должна пойти в школу именно с ним! Можно мы его сейчас купим? Ты же отдашь вечером денежки?

– Настя, солнышко, давай еще поищем, вдруг найдем лучше? – сжималось сердце у Натальи.

– Мааааам! Он самый лучший! Он волшебный! Он лучше, чем я мечтала! Пожалуста-пожалуста-пожалуста, мама…

– Детка, у меня сейчас нет денег…

– Ну, вот всегда так! – обиженно бросила девочка.

– Настя, это неправда, и ты знаешь. Но я очень постараюсь его купить.

– Наташа, – взяла у дочки трубку бабушка, – мы купим его. Ей так хочется. Потом отдашь, как будут деньги. Или пусть будет ей подарком, к первому классу.

Чувствуя себя заслуживающей порицания, Наталья улавливала нотки осуждения даже в нейтральных фразах свекрови, которая за последние полтора года свела общение с ней исключительно к краткому обсуждению бытовых вопросов, подчеркнуто интересуясь только тем, что относилось к Настеньке. А свекор за все это время не произнес вообще ни слова при невестке.

– Мам, можно я останусь у бабушки с дедушкой на всю неделю? – снова раздался звонкий голос дочки в телефоне.

– Конечно… Если они не против.

– Они не против! – радостно крикнула Настя и отключилась.

Наталья ощутила ком в горле, но реветь было некогда: телефон снова звонил. Это мог быть новый клиент, и надо было отвечать. Надо, потому что через три недели день рождения ее собственного ребенка (на который уже все приглашены, и внести предоплату за ресторан надо было еще вчера), потому что нужен розовый волшебный портфель, потому что существует еще десяток таких же важных «потому что». И это не считая главного вчерашнего ада. Ада в воскресенье. Символично – воскресный ад. Возродишься ли после него?…

– Добрый день, «Праздники не для всех». – Наталья сделала музыку в машине потише.

– Здравствуйте, меня зовут Олег Валерьянович, я бы хотел узнать: вы нестандартные поздравительные мероприятия делаете?

– Только такие и делаем.

– Хорошо. Это очень хорошо.

– Вам нужно что-то конкретное или вы ждете предложений от нас?

– Мне нужно конкретное. А именно: я бы хотел… поздравить девушку. Да, девушку. Мне надо, чтобы вы взяли у нее интервью, якобы интервью, от лица известного канала, обязательно известного, иначе она не согласится. Вот. А потом мы запишем отдельно в той же студии вашего якобы журналиста с совсем другими вопросами. И мы потом смонтируем все это, будет весело.

– Я поняла задачу, да, мы такое делаем. Какие у нас сроки и какой бюджет?

– Ну, бюджет, я так понимаю, как раз от сроков и зависит?

– В том числе и от сроков, я бы сказала. Ведь тут важно, насколько мы реалистично будем все воспроизводить: студия, микрофон, актер-журналист, оператор… Это ведь видеоинтервью должно быть, не аудио?

– Да-да, именно видео.

– Ну вот. Потом, монтаж монтажу рознь, вы же понимаете.

– Да-да, я понимаю.

– Сценарий интервью нужно писать?

– Нет, я уже набросал вопросы, которое надо будет задать.

– Хорошо, присылайте, давайте посмотрим.

– Ммм… вы знаете, я бы предпочел встретиться лично. Обговорим детали. Я хочу быть уверен, что вы справитесь с этой работой.

Да что ж за день такой! Наталья хотела крикнуть: «Мастурбацию надо будет описывать?!», но сдержалась и спросила:

– Как именно на встрече вы поймете, что мы справимся? Что вы хотите увидеть? Мы не показываем видео других клиентов, мы бережно относимся к конфиденциальной информации.

– Это очень хорошо, очень!

– Так вот я и спрашиваю: что же именно вы хотите увидеть? Актеров на роли мы подбираем после того, как утвердим сценарий и получим предоплату. Если хотите, можете утверждать актеров сами.

– Отлично, я понял. Давайте встретимся завтра. Я привезу вам вопросы и для начала тысяч десять рублей. А вы подберите мне, пожалуйста, несколько актеров из вашей базы на роль журналиста. Это должен быть солидный мужчина средних лет с хорошо поставленным голосом.

– Подбирать актеров – это уже работа, а вы, может, и на встречу не придете. У нас другой порядок сотрудничества: на первой встрече я просто готова вас выслушать.

– Как вас зовут?

– Наталья Дмитриевна.

– Наталья Дмитриевна, давайте так. Я оплачу все по срочному тарифу, но только наличкой при встрече. Идет?

– Хорошо.

Припарковав машину, Наталья зафиксировала адрес и час встречи в своем ежедневнике. Уже сутки, как работа стала казаться ей кощунством – вроде организации пиров во время чумы. Но останавливаться было нельзя ни на минуту, чтобы сквозь дела и заботы не просочилось ни капли жалости к себе, которая моментально бы разрослась до моря слез.

Наталья знала: ее мозги устроены так, что со временем из памяти сотрется все плохое и останется только хорошее. Но со временем. Поэтому сейчас главное – пережить это время. Как у дельфина, ее полушария функционировали теперь изолированно: одним – она жила и работала, в другом – на время законсервировала все чувства и страхи. Хорошо, что сегодня было дел по горло.

Следующим позвонил один из постоянных клиентов:

– Наталья, это Николай, впервые разочарован работой вашей фирмы!

– Здравствуйте, Николай. Что случилось?

– Катастрофа! Катастрофа просто!

«У меня тоже», – хотелось ответить ей, но она, как в тумане, продолжала слушать.

– Ну как же так?! Такой элементарный был заказ – доставить девушке букет роз, просто розовых роз.

Не успев выйти из машины, Наталья снова листала ежедневник:

– Да, вот вижу, на сегодня, вечер, букет из тридцати пяти роз. Его доставили раньше времени?

– Нет, его доставили мне, как я и просил, я сам потом вечером вручу букет. Проблема в другом!

– В чем именно?

– В чем именно! В том, что полностью искажен смысл всего послания! Вы, вообще, сами видели букет?!

– Нет, я не видела. У меня вчера было большое мероприятие, вашим заказом занималась Аня.

– Наталья, у меня жизнь рушится, я прошу вас, займитесь лично вы! Это очень важно!

– Николай, вы же знаете, я всегда на вашей стороне. Все решим. Что там с посланием?

– Понимаете, мне нужен букет девственно-розовых роз.

– Так. А вам какие привезли?

– А мне привезли не девственно-розовые! Совсем другой цвет – это болезненно-розовые! Знаете, такой неприятный оттенок, будто я хочу сказать девушке не «Ты прекрасна, как бутон, который только собирается распуститься», а намекаю на какое-то начинающееся воспаление. Понимаете разницу?

– Конечно. Понимаю. Николай, вы именно так ставили задачу? Или Аня должна была догадаться об этих нюансах сама?

– Я был уверен, что это очевидно.

– Честно говоря… не совсем. Вы в следующий раз обязательно пишите мне, если я не смогу ответить по телефону. Мы же с вами всегда находили общий язык, правда?

– Так я поэтому и звоню вам. А не просто возвращаю букет.

– Спасибо. Отдайте цветы Ане, а я сама лично выберу для вас новые.

– Благодарю, благодарю, Наталья! За мной не заржавеет, вы же знаете!

– Да, Николай, спасибо, что вы с нами. И пожалуйста, не сердитесь на Аню, она еще только на пути к такому глубинному пониманию отношений между мужчиной и женщиной, которым уже обладаете вы, – сказала Наталья и поскорее выключила телефон, чтобы предотвратить возможную следующую тираду о влиянии оттенков розового на желание спариваться у мужчин среднего возраста.

«Черт… Мне бы твои проблемы, эстет малахольный! Ладно бы еще заказ был большой, чтобы так душу вынимать, но, как назло, последнее время одни болезненные букетики и зайчищи-таблищи. Только на зарплату сотрудникам и хватает. Вчерашнее большое мероприятие позволило хотя бы рассчитаться с долгами. Правда, одарило таким бонусом, что легче не стало».

На экране смартфона появилось и задергалось имя хозяйки, у которой она снимала квартиру. Странно, обычно она не звонит без дела.

– Здравствуйте, Зинаида Ивановна, у меня все готово. Как обычно, девятнадцатого передам деньги и оплаченные квитанции.

– Не надо, Наташенька. У тебя последний месяц оплачен. А потом вам съехать надо будет.

– Зинаида Ивановна, ну как же так? Вы же знаете мою ситуацию… Почему так вдруг, без предупреждения?

– Беда у нас.

– Господи, что случилось?

– Дочь у меня попала в реанимацию, на операцию срочно нужны деньги. Внуков вот еще пришлось к себе забрать. Квартиру буду продавать.

– Боже мой… Мне так жаль.

– Да я понимаю, что тебе тоже деться некуда, но у меня совсем край. Ты пойми.

– Я понимаю.

– Люди будут ходить смотреть, пустишь?

– Конечно. Только порядок не всегда могу навести, меня дома почти не бывает.

– Это ничего. Они не на порядок придут смотреть. А ключи у меня свои есть, открою.

– А вы уверены, что продадите за месяц?

– Нам еще быстрее надо, Наташа, – захлюпала в трубке хозяйка. – Нам сейчас уже надо оплатить стержни, скобы, пластинки какие-то – ей все это в позвоночник будут вставлять, не представляю, как она поднимется…

– Зинаида Ивановна…

– А потом и на саму операцию деньги нужны, на восстановление… пока даже не говорят, сколько. Но много. Пока вот собрала… что на похороны откладывала, со счетов разных сняли… все равно не хватает. Так что задаток мне нужен уже через неделю… потом пока оформим… у тебя будет время на сборы. Я предупреждаю, что у меня жильцы еще месяц будут, раньше не освободят.

– Спасибо… – Наталья чувствовала, что сейчас тоже заплачет.

– Риелтор говорит, что в деньгах потеряем, конечно, но что делать. Ждать нам некогда, будем цену снижать, пока покупатель в этот срок не найдется. Средства взять больше неоткуда.

– Какой ужас, Зинаида Ивановна, – то ли ей, то ли себе сказала Наталья и будто со стороны услышала свой голос, договаривающий конец вежливой фразы.

В машине стало тихо, как в гробу. Наталья проваливалась в какой-то голливудский блокбастер, ситуация главного героя в котором стремительно усугублялась, чтобы потом зрителям было интереснее смотреть, как он из всего этого выпутается. Только вот бюджет фильма был совсем не голливудским да еще и урезался по ходу действия. Как было бы здо´рово, чтобы это все сейчас оказалось розыгрышем, хоть и злым, но розыгрышем. С дурацкими шариками и закадровым смехом…

Пора было признать, что Наталья не справляется с этой лавиной в одиночку. Ни вчера, ни сегодня она еще не звонила подругам, понимая, что пока будет им рассказывать о случившемся, непременно разревется, обмякнет и выйдет из строя. Но это был уже какой-то край, как у Зинаиды Ивановны. Хотя нет, слава богу все живы-здоровы. Слава богу! Но все равно это был капкан. Надо звонить.

Вера и Алекса могли приехать к Наталье через полтора-два часа. За это время надо было успеть заскочить в цветочный магазин для «болезненно-розового эстета». Как только она распахнула дверь, ее оглушил запах лилий, навсегда ставший для нее ароматом печали.

До того как Наталья занялась праздниками, ей было непонятно, почему родственники обязаны возиться с разными ритуалами, когда у них случается несчастье. Теперь ее трагично-праздничный опыт давал ей ответ на этот вопрос – именно необходимость концентрироваться на хлопотах и соблюдении условностей и помогает не проваливаться в горе настолько, чтобы потом не выбраться из него никогда.

Отгоняя тяжелые воспоминания, из цветочного Наталья позвонила Николаю. Ее интонации парализовали работу в салоне – она будто рассказывала сказку для взрослых по телефону:

– Представьте только что проклюнувшийся листок салата с каплей росы, сверкающей на утреннем солнце. Что может быть девственнее? И вот этот зарождающийся нежно-зеленый цвет в каждом лепестке плавно перетекает в розовый… наполняя его чистотой и предчувствием бутона… даже в уже полностью распустившемся цветке.

– О да. О да! Это то, что нужно! – Клиент был удовлетворен.

– Хорошо, тогда я беру тридцать пять штук, курьер их доставит вам через час.

Уточнять, что в магазине не было других роз в нужном количестве, Наталья не стала. И объяснять продавщицам смысл своего пассажа – тоже.

Вечером того же дня притихшие Вера и Алекса целый час внимательно слушали свою Наташку, с каждым словом которой их охватывало все бо´льшее чувство вины: в этой же комнате два года назад именно они уговорили ее на поездку, с которой все и началось. Да, у них была куча оправданий, потому что как бы то ни было, но их подруга все-таки вернулась тогда к жизни и снова начала улыбаться и носить глубокие декольте. Но кто же знал, что потом все так обернется.

Первой не выдержала Алекса:

– Так, все ясно. Получается, на все про все у нас не более двух недель.

– Получается, да. – Громким сморканием в мокрый платок Наталья выключила свои слезы.

Еще со студенческих лет она знала, что это они с Верой могли вести душещипательные разговоры часами, пытаясь понять явные и тайные причины поступков других людей. Алекса же, напротив, не любила долгих пережевываний одного и того же. Из любого разговора она выжимала краткое «Дано», чтобы сразу же переходить к графе «Решение». Если решить задачу нельзя, то нужно составить план и начинать действовать.

– Ноть, а квартиру надо освободить через месяц? – уточнила Вера.

– Угу, – подтвердила Наталья.

Алекса присела на корточки напротив нее и спросила, глядя ей в глаза:

– Наташ, это очень важно – вспомни, они точно тебя вчера не видели?

– Да. Да, точно.

– Это хорошо, значит, у нас больше простора для маневров. Когда он выйдет на связь?

– Я не знаю. – У Натальи снова затрясся подбородок.

– Значит, надо быть готовой всегда. И чтобы никто ничего не заподозрил.

– Нотя, – вмешалась в разговор Вера, – я хочу сказать, что всегда готова тебя выслушать, звони в любое время…

– Тс! – прервала ее Наталья.

Все замолчали – было слышно, как поворачивается ключ в замочной скважине.

– Это Пашка, – прошептала Наталья, – он ничего не знает. Я поговорю с ним на кухне.

Она вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Пашка, едва разувшись, уже охотился в холодильнике.

– Всё! Все согласны! Базироваться будем здесь! – затараторил он, глотая нежеванную колбасу. – Завтра начинаем разгребать завалы, послезавтра едем за войлоком, обобьем им все стены в комнате, получится настоящая студия – записи, репы… Игорек притащит басуху, Серый – клавиши, с меня – барабаны, ты же взяла их у Анатолича, да?

Конечно, за последние сутки Наталья даже не вспомнила ни про какие барабаны. Пашка изучающе посмотрел на мать – она ни разу не одернула его за брошенные в прихожке кроссы и покоцанную колбасу – и заподозрил неладное:

– Ты… ты забыла про барабаны?

– Паша, обстоятельства изменились…

– Блиииин! Я так и знал! Вот так все время, ма! Ты хочешь, чтобы я, как все в моем классе, курил спайс и бухал, да? Тебе не нравится, что мы будем дома? Заниматься делом? Творчеством! Это из-за соседей? Да я тебе еще раз говорю, войлоком обобьем – ваще никто ничё не услышит! Мы уже и название для группы придумали. А ты опять, да? Мы же договорились!

– Сынок, послушай…

– Да не хочу я ничего слушать!

– Паша, нам через месяц надо съехать с этой квартиры.

– Как съехать? Куда?

– Вот так. Хозяйка будет ее продавать.

– Как? А мы куда?

– Не знаю пока.

– Я не хочу опять менять школу!

– Я понимаю. Я тоже не хочу. Может, и не придется еще.

Пашка забыл закрыть холодильник, Наталья этого даже не заметила.

– Да ё-ё-ё! – Вдруг со всей силы он бросил в стену оставшийся кусок колбасы. – Почему так-то?! Почему опять все через… А?

Колбаса отрикошетила о плитку над раковиной и шлепнулась в мойку, звеня расколовшейся посудой. Вера и Алекса в соседней комнате вскочили с дивана и застыли, пытаясь в глазах друг друга найти ответ, пора ли бежать на помощь.

– Паш, успокойся, – осторожно начала Наталья.

– Что успокойся?! Мам, что успокойся? Ты знаешь, сколько я эту группу собирал? Ты забыла, как мне было сложно привыкнуть в этом классе? Да ты на меня давно забила! Ты последние два года вообще не в себе!

Наталья не верила своим ушам. Это был удар ниже пояса, в глазах все моментально расплылось от слез.

– Да ты что… ты же знаешь… я… я не…

– Ты, ты! – Пашка орал все громче. – Все время ты, мам, все время на первом месте – ты! Я и с Настькой все время сидел! И в розыгрышах твоих дебильных участвовал! А помнишь, как ты меня везла на заднем сиденье, зажав между коробок? Жаль, что нас полиция не остановила, а то бы тебя родительских прав лишили!

Наталья уже не оборонялась, она опустилась на табурет и, зажав зубами полотенце, схваченное со стола, в беспамятстве раскачивалась взад-вперед.

– Чё ты теперь воешь? – не унимался Паша. – Правду услышала, да? А ты давай, давай, нарожай еще детей-то от кого попало! А то нас у тебя мало! И на всех тебя хватает, да? Подумаешь, че там каждый из нас хочет, правда? Думаешь, мы никуда от тебя не денемся? С меня вот хватит! Я ухожу!

Он метнулся к своей кровати, вколачивая пятками последние гвозди в отношения с матерью, бросил первые попавшиеся вещи в спортивную сумку и грохнул входной дверью так, что подкова, висевшая над ней, плашмя рухнула на пол.

Вот и нет больше в доме счастья.

Подруги, которые лишь слышали, но не видели погрома, на цыпочках вышли из укрытия и застали Наталью на кухне, раскачивающейся на табурете. Вера аккуратно пыталась расцепить Наташины зубы и вынуть полотенце, а Александра налила в стакан воду.

– И… и… э… это конец, всему конец, – трясло Наталью.

– Не глупи, обычная выходка подростка. – Алекса заставила ее сделать глоток. – У меня таких в каждом классе по пять штук.

– Впервые его так бомбануло? – сочувственно спросила Вера.

– Так – да, впервые. Но почему именно сейчас? Чтобы добить меня, да? Почему все один к одному? – снова завыла Наталья.

– А я объясню почему, Ноть. Это он не тебя хотел обидеть, это он о своей боли и одиночестве кричал, в пятнадцать они все чувствуют себя очень одинокими.

– Думаешь?

– Не думаю, а точно знаю. – Вера выбросила из раковины колбасу и осколки тарелок. – Полагаешь, что трагедии проехались только по тебе, а его не задело? Он ведь у тебя мальчик очень чувствительный.

– Вера права, – подтвердила Алекса. – По поводу него даже не заморачивайся сейчас. Обычный подростковый псих. Просто совпало так. У него радость, он наконец группу музыкальную собрал, а надо опять переезжать. Обидно же, правда?

– Но всё равно… так… такого наговорить матери…

– Ноть, ты думаешь, он сильно соображал, что говорил? У него была просто истерика. Ему наверняка уже стыдно, – сказала Вера.

– Не знаю, не знаю. – Наталья уставилась в одну точку. – Где вот теперь его искать?…

– У кого-нибудь из друзей, конечно.

– Может, он к моим пошел?

Вера и Алекса переглянулись.

– Это вряд ли, он же к ним почти не ходит.

– Но ведь внуки часто прячутся от родителей у бабушки с дедушкой, – выдала желаемое за действительное Наталья.

– Нотя… не в вашем случае, – стараясь как можно аккуратнее подбирать слова, сказала Вера. – Там у них и своих «малышей» хватает.

– Ну… может, я хоть позвоню им попозже?

– Давай так, – предложила Алекса, – если мы по своим каналам до утра не найдем его, позвонишь.