Текст книги "Люби меня меньше"

День третий

На сегодня дел было не так много: подписать договор с тетками на девичник и принять заказ для пятидесятипятилетнего юбиляра, поэтому Наталья рвалась сама вести слежку по всем трем вычисленным адресам. Но Вера и Алекса убедили ее в том, что это нерационально, ведь если ее заметят, она наверняка спугнет объект наблюдений, и тогда весь план полетит к чертям, а времени и зацепок для нового – категорически нет.

Умом Наталья соглашалась с подругами, но все равно дергалась: вдруг они никого не узнают или проявят излишнюю инициативу? Да и как возможно вдвоем одновременно находиться в трех разных местах города? А может, в принципе, уже поздно рыпаться и на судьбу теперь не повлиять… В общем, трезво мыслить не получалось, поэтому выход был только один – довериться Вере и Алексе, а самой тем временем поработать.

Первым делом Наталья заехала в мэрию, пока веселушки не передумали подписывать договор. Синица в руке по цене журавля была сейчас очень кстати. Чтобы обрубить клиенткам все пути к отступлению, Наталья предложила им два варианта: внести сейчас половину суммы, а вторую в день мероприятия или оплатить все сразу, получив пятипроцентную скидку.

Уж что-что, а толк в загулах и выгоде в местной мэрии знали, поэтому без промедлений отсчитали Наталье стопку купюр, а на сэкономленные средства тут же, в одиннадцать утра, пошли на дополнительный обед с винишком в ближайший ресторан.

Потом Наталье пришлось ехать черт-те куда, потому что жене солидного юбиляра было некогда и она предложила встретиться в салоне красоты. В принципе, типичная ситуация – когда он, чиновник или бизнесмен, покупает своей половине подобное заведение, чтобы она вроде как была при деле. Мало кто из таких дам реально заинтересован в получении прибыли: большинству достаточно командовать персоналом и начищать собственные перышки. Впрочем, Наталью сейчас интересовало только то, сколько клиентка готова потратить на любимого мужа и не попросит ли какой-нибудь «жести», от которой придется отказываться.

Даму звали Ангелиной, и было удивительно, что салон назывался иначе – редкая скромность. Наталью встретили на ресепшн и повели в маникюрный кабинет, предлагая присоединиться к Ангелине и тоже сделать шеллак. Таким «комплиментом от шефа» Наталью еще не угощали! Она вежливо отказалась и спрятала руки в карманы.

Заказчица полулежала в педикюрном кресле, и над ней колдовали две девушки в белых комбинезонах и медицинских масках: одна занималась ногами, другая – шлифовала руки. Клиентка обладала классической современной красотой: стройное длинноногое тело с подозрительно идеальной грудью, шикарные волосы и лицо, демонстрирующее регулярность посещений всех косметологических процедур салона.

Как выяснилось позже, Ангелина была здесь лишь посетительницей (естественно, VIP), а по совместительству – фанаткой тайм-менеджмента. Наталья, конечно, где только не проводила переговоры: в ресторанах, кафе, квартирах, офисах, домах, аэропортах, машинах, поездах, на лавочках в скверах, в ночных казино и отдельных больничных палатах, но вот так, во время гигиенических процедур, пришлось впервые… Спасибо, конечно, что на эпиляцию не позвали. Знала бы – не стала завтракать.

Стараясь абстрагироваться от происходящего, Наталья приступила к опросу по стандартной схеме. Наверное, все-таки надо вырасти среди прислуги, чтобы запросто, не обращая внимания на чужих людей, рассказывать подробности своей личной жизни. Через полчаса стало ясно, что муж Ангелины – типичный статусный дядька: все есть, везде был, чем удивлять – непонятно, но надо.

По опыту Наталья знала, что впечатлить подобный объект можно только масштабом мероприятия, причем с подчеркнутым выражением почтения юбиляру. Остальные эмоции вызывать смысла нет – их либо не окажется в наличии, либо человек не будет выражать их прилюдно, а для заказчицы это будет выглядеть как неудачное поздравление, ибо нет восторгов – деньги на ветер.

В принципе, уже было понятно, какие варианты можно предложить в данном случае, но Наталье было так некомфортно сидеть третьей у одра госпожи, то перекрикивая жужжащую фрезу и задыхаясь от летящей из-под нее пыли, то прерываясь на обсуждения по выбору тона лака и узорчиков для каждого четного ногтя, что она поскорее попрощалась и пообещала позвонить вечером с предложениями сценариев, а сейчас, мол, надо «собрать креативную группу и подумать над поставленными вами задачами».

Чтобы проверить одну идейку, перед уходом Наталья спросила, нет ли у клиентки с собой фотографии мужа. Ангелина порылась в своем телефоне, аккуратно растопырив свежесделанные ногти на правой руке, и среди сотен селфи нашла один размытый кадр с супругом. Лицо показалось Наталье знакомым, хотя, возможно, действительно показалось: по такому снимку можно было понять лишь то, что у мужчины есть голова и на ней – местами волосы.

– Он у вас, случайно, не известный политик или бизнесмен? У меня ощущение, что я его где-то видела.

Вопрос явно польстил Ангелине.

– Он крупный бизнесмен, совладелец холдинга, но в прессе светиться не любит.

– Хорошо, буду иметь в виду. До созвона вечером!

В обед заговорщицы собрались в кафе, заказав себе по бизнес-ланчу.

– Девочки, вы мне так помогаете, давайте я вас угощу, я сегодня денежки получила, – предложила Наталья.

– Не выдумывай, у нас тоже есть деньги, – не согласились они.

– Звонила Зинаида Ивановна, сегодня вечером первые покупатели придут квартиру смотреть…

– Держись, мы еще можем все успеть, – не давали расклеиваться подруге Вера и Алекса.

Они с утра объехали все три адреса и теперь подводили итоги. Один из объектов был элитным жилым домом (квартир немного, но фиг попадешь на охраняемую территорию), второй – типовой двадцатиэтажный человейник (охраны нет, но людей сотни), третий – бизнес-центр с пропускной системой.

– Н-да… Все непросто. С чего лучше начинать, как думаете? – спросила Наталья.

– Предлагаю для начала исключить офис, – сказала Алекса.

– Как мы туда попадем?

– Когда я уезжала сегодня оттуда, начиналось обеденное время, и я заметила, как к входу стягивались доставщики пиццы и другой жрачки.

– Предлагаешь нарядиться курьером пиццерии?

– Нотя, у тебя профдеформация, – засмеялась Вера.

– Точно, – поддержала ее Алекса. – Гораздо проще заказать туда пиццу на нужное имя и оплатить наличкой – будет непонятно, кто покупал. У тебя в списке наверняка были указаны не только улицы и номера домов, но и названия организаций, потому что на ресепшн не знают всех по фамилиям.

Наталья посмотрела в ноутбуке и подтвердила:

– Да, название фирмы есть. Значит, просто делаем завтра в обед заказ и потом на выходе ловим курьера с вопросом, нашел ли он нужного человека, так?

– Так. Только мы ловим, Нотенька, а не ты, – охладила ее пыл Вера. – Тебе нельзя там светиться, согласна?

– Согласна…

– Если нужного человека в офисе нет, дальше я поеду наблюдать за одним домом, Вера – за другим, – заключила Алекса.

Вторая половина дня прошла в будничных предпраздничных хлопотах. Подготовку девичника Наталья полностью поручила своим помощникам, контролируя их по телефону.

Кроме того, Аня доложила, что на почту агентства пришло благодарственное письмо от мамы мальчика, которого поздравлял огромный зайчик. Им очень понравился аниматор, который так долго играл с ребенком, и они хотят повторить, но желательно за полцены, потому что праздника никакого нет, а малыш плачет и просит зайку.

– Ань, а там прибыль как рассчитывали?

– Как обычно – все расходы плюс «хэзэ» и умножали на два.

– Ясно. Значит, за полцены не имеет смысла связываться. А «хэзэ» еще и не хватило в прошлый раз на оплату лишних часов аренды ростовой куклы, да?

– Нет, там Сеня вроде наехал на того актера, который вместо себя картавого прислал, и не заплатил ему, что компенсировало непредвиденные расходы.

– Да-а-а? Надо же, умеет договариваться о выгодных условиях, когда свои деньги считает. Ладно, я позвоню маме малыша, а ты – Сене, пусть повторяет стишки.

– Еще Николай письмо прислал, ну, который с розами болезненными.

– Свят-свят! Что на этот раз?

– Пока вроде только «спасибо» написал.

– Ну, этим никогда не обходилось. Это, считай, схватки у него начались, через пару-тройку дней родит что-нибудь, жди, – сказала Наталья, поглядывая на экран смартфона в ожидании вестей от подруг.

С мамой ребенка, тоскующего о зайчике, удалось договориться о повторе мероприятия в ближайшие выходные за полцены при условии, что ее подруга сделает аналогичный заказ для своих детей на тот же день.

– Только вы не говорите ей, сколько я заплатила, – предложила клиентка. – У нее денег много, ей все равно, какая цена. Вы просто половину суммы от моего заказа добавьте ей, она даже не обратит внимания.

– Своеобразные у вас отношения с подругой, – заметила Наталья.

– Да она мне и не подруга, в общем-то. Дети просто вместе на английский ходили. Мы все пешочком, а их всегда водитель привозил. Так что не обеднеет.

– Понятно. Пусть звонит. Я просто предупредить вас хочу, что пока мы от нее предоплату не получим, не сможем ваш заказ принять.

– Да-да, я понимаю.

– И еще, оплата у аниматора почасовая, и если вы будете задерживать его дольше, то придется доплачивать.

– Но в прошлый раз он был у нас больше двух часов…

– В прошлый раз мы компенсировали вам неудобства. Наш сотрудник заранее не предусмотрел, что данная кукла в дверь не пролезает и из-за этого немного опоздал с началом. Еще и шарики были, если помните, в качестве извинений.

Предприимчивая мама без радости, но согласилась.

Затем Наталья позвонила Ангелине и изложила идею поздравления: в день рождения надо будет вытащить юбиляра на престижную выставку в небольшую уютную галерею в центре города (да, такие бывают), а там целый зал будет посвящен юбиляру – на всех картинах только он, в разных ракурсах на фоне пейзажей или в разных интерьерах (возможны реплики известных произведений). И розыгрыш, и подарки на память – два в одном, так сказать.

– А если вы подключите еще его друзей, коллег или родных, то и им голову не ломать, что дарить, и вам экономия, – добила Ангелину выгодностью своего предложения Наталья. – Буквально от каждого из них можно отдельную картину написать, в зависимости от бюджета заказчика, а мы с вами сосредоточимся на поиске модной галереи, чтобы все было солидно и эффектно. Если не все гости смогут присутствовать на розыгрыше, то можно дополнительно организовать съемку и монтаж, потом сами покажете всем на большом экране.

Наталья порекомендовала долго не думать, чтобы не набежало за срочность, ведь и так осталась всего неделя, а работы пропасть. Сошлись на том, что агентство завтра утром пришлет более подробную смету, договор и список галерей, а заказчица – фотографии мужа, качественные, в разных ракурсах, и главное – те, на которых он себе нравится.

Вечером вместе с Зинаидой Ивановной пришли потенциальные покупатели квартиры, они ходили по комнатам, стараясь сохранять покерные лица. Им это хорошо удавалось, и измученная хозяйка никак не могла понять, нравится им то, что они видят, или нет. Когда они ушли, Наталья впервые со всей очевидностью осознала, что совсем скоро ей придется собирать кучу вещей и переезжать.

Она зашла в комнату с реквизитом и растерянно остановилась. Пашкина помощь в разборе барахла, продаже и упаковке очень бы пригодилась. Но звонить ему Наталья не решалась. Мама Игорька через Алексу передала, что вторая ночевка у них прошла нормально. Похоже, ожидание – и в этом вопросе сейчас лучшая тактика.

«Представим, что все пойдет по худшему сценарию и переехать придется в двушку, – рассудила Наталья. – Значит, от вещей надо избавляться по максимуму». Она закатала рукава и начала разгребать завалы, пока Аврора Генриховна не привезла Сашеньку.

Еще со студенческих пор уборка стала для Натальи магическим действом, которое давало возможность наглядно убедиться в том, что все в этой жизни можно отмыть и разложить по полочкам, вдохнуть чистоту и свежесть в любое пространство, впуская в душу надежду на лучшее будущее. Конечно, она никогда не проводила для себя прямых параллелей типа «заправь диван – откопай в простынях мужа», как получилось с Алексеем, но неосознанно во время наведения марафета в квартире ее всегда охватывало трепетное ожидание чуда. Практическим путем она давно вывела для себя правило: в любой непонятной ситуации – наводи порядок!

Наталья уже набрала хороший ритм уборки, размашисто сортируя вещи в стопки, коробки и «на выброс», как вдруг наткнулась на фотоальбом. На страницах альбома замелькали страницы жизни с Алексеем: вот их свадьба, встреча из роддома, первые Пашкины шаги, вот пятнистые папа и сын (заболели ветрянкой), а здесь Алексей выступает на важном международном симпозиуме, вот – он держит Пашку в ушастом костюме на утреннике в саду, а тут – Алексей, в кои-то веки загорелый, дурачится и показывает язык – это они в летнем кафе на берегу моря… Наталью задушили слезы.

Она захлопнула альбом и сжала его до белых пальцев, чтобы он перестал кровоточить воспоминаниями, и не заметила, как оказалась в обнимку с ним на Пашиной кровати. Взгляд остановился на покосившихся дверцах шкафа. Алексей не допускал этого: он всегда вовремя ремонтировал то, что ломалось. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас его нежные руки обняли ее целиком, укрывая от неприятностей, и починили всю ее жизнь.

Она была с ним абсолютно счастлива, даже несмотря на ненависть его матери, оценивающие взгляды коллег и откровенную ревность студенток. Серьезно омрачала их семейную идиллию только одна тайна, о которой в то время Наташа боялась рассказать даже лучшим подругам.

Она хорошо помнит тот вечер, когда впервые, неожиданно для себя, смогла озвучить всю подноготную незнакомому человеку.

Утром Алексей забыл портмоне дома и доехал до работы без прав. Наташе пришлось его выручать. Она медленно поднималась по лестницам университета, оттягивая момент своего появления на кафедре мужа – просторном помещении, заполненном столами и диванчиками, мимо которых надо было пройти, чтобы попасть в кабинет заведующего. Она знала: за спиной будут шептаться, обсуждая ее, молодую мать и домохозяйку, только-только оканчивающую другой вуз, учеба в котором затянулась из-за рождения сына, академа и перевода на заочное отделение. «Везет же некоторым – сразу на все готовое плюхнуться! И мамаша его, грымза, так удачно свалила, оставив им свою шикарную квартиру».

На пороге кабинета Наташа столкнулась с Леночкой, секретаршей мужа, которая обеими руками держала огромный букет рыжих лилий.

– Наталья Дмитриевна? – наигранно-вежливо назвала та свою ровесницу по имени-отчеству. – Добрый день! А к Алексею Евгеньевичу нельзя, он занят.

– Мне – можно, – спокойно ответила Наташа.

– Алексей Евгеньевич попросил цветы из его кабинета убрать, – Леночка прикрыла дверь и поправила одной рукой бутоны, другой – вырез на блузке, будто демонстрируя очевидную связь между ними.

– Спасибо вам большое. – Наталья с сожалением посмотрела ей в глаза. – У него аллергия на цветы бывает, поэтому он не покупает с резкими запахами.

На кафедре кто-то громко прыснул. Леночка недовольно прошагала мимо всех в коридор. Наташа зашла в кабинет мужа.

– Представляешь, доехал без прав и не заметил даже, – сказал Алексей, забирая у нее портмоне.

– Да, так бывает, незаметно для себя вдруг раз – и лишаешься каких-то прав, – грустно пошутила она и глянула в окно.

Опустив взгляд на подоконник, она увидела на нем островок оранжевой пыльцы с отчетливыми следами от пальцев, по которым буйное воображение жены могло бы восстановить или дорисовать любые события. Но Наташа всего лишь смахнула цветочную пудру на пол и посмотрела на мужа.

– Может, поужинаем сегодня где-нибудь? – вдруг предложил он.

Она удивленно улыбнулась и достала из кармана платок, чтобы вытереть руку.

– Вместе с Пашей?

– Не-е-ет. – Он подкатился на своем кресле ближе к ней. – Давай уложим его сегодня пораньше и дома устроим романтический ужин?

Наташа в нерешительности рассматривала платок в оранжевых разводах.

– Закажем что-нибудь вкусненькое из ресторана, а? – Он притягивал ее за руку все ближе. – Выберем десертик на твой вкус?

– Сегодня? Ты уверен? У тебя же завтра важная встреча.

– К черту дела. Я соскучился.

Она хотела его поцеловать в губы, но в последний момент остановилась. Подставила ему щеку и с тоской прижала к себе его голову.

Вечером того же дня Алексей и Наташа сидели друг напротив друга за столом, накрытым около окна в их просторной спальне. Отбивные, салат и вишневый тарт, доставленные из ресторана, были изумительны, но что-то мешало супругам в полной мере наслаждаться пищей.

– Быстро он сегодня вырубился, – попробовал разрядить обстановку муж.

– Ну, он так набегался. Пашка всегда очень радуется, когда мы вместе гуляем. – Жена покрутила в руках бокал с соком.

– Вина бы сейчас под настроение не помешало.

– Ты же знаешь, вино – не наш вариант.

– Точно, – усмехнулся Алексей. – Меня ждут ощущения поярче.

Он подошел к тумбочке около кровати, посмотрел на приготовленный наполненный шприц, проверил работает ли городской телефон (после того как выяснилась такая особенность их интимной жизни, его снова пришлось подключить). Все готово.

– Хочешь, не будем, – сказала Наташа.

– Будем. – Он подошел к ней вплотную: – Я тебя очень люблю. И мы будем.

– Но… я так за тебя переживаю.

– Зато у нас никогда не притупляются эмоции…

Они обнялись, будто не виделись очень давно, будто сумели пережить что-то неимоверно страшное и теперь боялись отпустить друг друга, прижимаясь телами все сильнее и сильнее, почти до боли. Ослабишь хватку – и все происходящее окажется миражом.

Они вцепились в настоящее. Им стало не важно, что именно они делают, они полностью сосредоточились на ощущениях, смакуя каждое прикосновение, каждый вздох, каждое движение, стараясь ухватить момент, который им отведен. Казалось, что они читают хорошо знакомую и дорогую им книгу, но боятся не успеть закончить ее, поэтому поспешно пролистывают какие-то страницы и целые главы, периодически впиваясь в некоторые из них, не в силах оторваться от любимых цитат.

Они пытались немного оттянуть момент возвращения на землю, но все равно он наступил слишком быстро, и невозможно было понять, время останавливалось или, наоборот, стремительно пронеслось.

Они тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза. Наташа вскочила, собирая волосы в хвост и внимательно оглядывая Алексея: глаза, шею, живот, руки, ноги. Он еще улыбался, но по его телу уже расползались пухлые красные пятна. Наталья трясущимися руками снимала колпачок со шприца и командовала:

– Поворачивайся на бок, не молчи, говори, говори со мной, я должна слышать тебя.

– Все хорошо, все хорошо, малыш, – храбрился Алексей, но голос звучал сдавленно, и правый глаз стремительно заплывал.

Наташа опустошила шприц и сняла трубку телефона:

– Ждем минуту, я слежу, я рядом. Становится легче? – Она будто хотела взглядом остановить набухающие отеки. – Я должна слышать твой голос. Дышать можешь?

Алексей пытался присесть и вдыхать открытым ртом, но когда начинал говорить, его было почти не слышно. Наташа набирала номер «скорой»:

– Алло! Алло! Мужчина, тридцать пять лет, отек Квинке, похоже, начинается анафилактический шок, скорее высылайте бригаду, это не первый раз, высылайте, я буду отвечать на все ваши вопросы, выезжайте, пожалуйста!

Каждый раз ее бесило, что они так спокойно спрашивают адрес и номер медицинского полиса. Хотелось убить всех за бессердечие. Она носилась по комнате, натягивая на себя халат, распихивая разбросанные вещи по шкафам, и постоянно поглядывая на Алексея. Одной рукой он держался за горло, другой – пошлепывал себя по грудине.

– Не молчи, тебе легче? Или хуже? – Она нависала над ним и пыталась понять выражение его оплывающих глаз, прислушивалась к голосу, стараясь по звуку распознать, остается ли еще просвет в горле.

– Пока… пока так же.

– Так же или хуже? – Она открыла окно и накинула на него одеяло. – Еще дозу преднизолона? Или ждем?

У него начиналась паника от удушья, и он уже не мог вразумительно отвечать. Когда она почти набрала второй шприц, зазвонил домофон: приехала «скорая».

Алексей дремал после «литра» введенных лекарств, врач «скорой» спрашивал последний раз:

– Вы уверены, что не хотите ехать в больницу?

Наташа посмотрела на Алексея, тот приоткрыл глаза и сказал:

– У… кх, кх, уверен. Мне уже лучше.

Убедившись, что голос стал менее сдавленным и отеки пошли на убыль, Наташа поддержала его:

– Мы отказываемся. Давайте подпишем, где надо.

Минут через десять бригада все оформила и направилась к выходу. Наташа затворила дверь в спальню Алексея и пошла их провожать. Фельдшер уже вышел, а доктор, прожженный мужик с неровными усами, вдруг остановился и спросил ее в упор:

– Мать, чё происходит? Мы же у вас не первый раз, и что-то тут не то, вы что-то не договариваете. Вы же знаете, на что у него такая реакция?

Наташа от неожиданности вздрогнула.

– Ну? Что вы скрываете? Думаешь, мы всегда успеем доехать?

Она сжалась, поняв, что сейчас расплачется. Доктор наклонился к ней ближе:

– Не бойся, я никому не расскажу.

Она помолчала и еле слышно выдавила:

– Секс…

– Да ладно! – оживился доктор.

Наташа пожалела, что сказала. Он заметил это и бросился исправлять ситуацию:

– Извини-извини. Пошли покурим, расскажешь, он все равно уже спит.

– Сын в другой комнате.

– Но он ведь тоже дрыхнет.

Наталья накинула плащ, проверила, что ее мужики спят по своим комнатам, и пошла с врачом на улицу.

Держать в себе эту тайну годами было сложно, обсудить с кем-то – невозможно. Кроме того, она всё надеялась найти способ облегчения ситуации, но предыдущие походы по клиникам ответа пока не дали, и Алексей отказался обследоваться дальше: это было тяжело и унизительно доказывать, что да, так бывает, и стараться не замечать сдерживаемых улыбок.

Была теплая летняя ночь, не позже полуночи, во многих окнах горел свет. И за каждым окном жили люди, ругались и любили друг друга, и вряд ли кто-то из них платил за любовь такую же цену. Доктор пошевелил асимметричными усами и протянул Наташе сигарету.

– Я не курю…

– А ты и не кури, просто подержи в руке, легче будет рассказывать, – сказал он и кивнул фельдшеру, чтобы тот шел в машину. – Давно это у вас?

– Всегда.

– А вместе вы сколько?

– Шестой год. Сын есть.

– И что, прям каждый раз так?

Она, сдерживая слезы, кивнула.

– Ну, мать, это любовь, – попытался приободрить ее доктор. – А вообще, случай очень интересный. Обследовались?

– Угу.

– Чё говорят?

– Избегайте того, что вызывает аллергию.

– Понятно. Подолгу удается избегать?

– Неделями. А то и месяц.

Доктор затянулся сигаретой и посмотрел вверх.

– А на другие физические нагрузки у него так же? – спросил он.

Наталья задумалась и отрицательно покачала головой.

– Значит, это реакция на контакт с конкретным человеком. А с другими женщинами у него тоже так?

Наталья напряглась:

– Не знаю.

– Мать, ты прости, конечно, но ему тридцать пять, вы шестой год вместе, значит, у него до тебя кто-то был ведь.

– Жена была. Они давно развелись. Потом долго был один. Подробности не рассказывает. Я думаю, из-за этого, наверное. Кому такое понравится.

– Н-да… С женой бы той поговорить. Есть контактик?

– Нет, она уехала из страны. Они не общаются.

– Черт. А у тебя как с другими?

Наталья молчала. Попробовала даже затянуться, но закашлялась. Доктор отнял у нее сигарету и выбросил:

– Тебе сколько лето-то?

– Двадцать четыре.

– Ясно. И пять лет вместе. Первый?

– Угу.

– Ну, вы даете, ребята. – В глазах доктора сверкнула искра: давно он не сталкивался с загадками, которые хотелось разгадать. – Слушай, ну, если это реакция на твою флору, вы не пробовали использовать барьерные контрацептивы?

– Что?

– Ну, презервативы.

– А, это… У меня аллергия на латекс.

– Господи, как вы нашли-то друг друга… – Шевеля неровными усами, доктор снова задумался.

Он был бесцеремонен и вел себя явно не по протоколу, и другая бы точно оскорбилась, но Наташа впервые чувствовала, что может довериться специалисту. Никто раньше так по-человечески не пытался ее понять, так по-отцовски не сочувствовал ей. Да и откровенно поделиться наболевшим она пробовала всего однажды – в частной клинике – и наткнулась на такую надменность, что больше и не решалась. Потом они еще несколько раз обращались к аллергологам, но не сообщая, на что именно у Алексея отек, поэтому их просто обследовали на все самые распространенные аллергены. И ничего не находили.

– Но и в презервативе у него все равно начинается шок, – сказала Наташа. – И даже если мы просто долго целуемся… Я так поняла, что это на сам процесс аллергия, а не на меня.

– Не-а, это вряд ли. Тогда бы он и в спортзале, скорее всего, так же откидывался. Он занимается спортом?

– Бегом… Там все нормально.

– Ну вот видишь, я поэтому и спросил. Короче, я вот что думаю. Надо выяснять, только на тебя у него такая фигня или еще на кого. И про тебя тоже это бы выяснить.

– Вы предлагаете…

– Я предлагаю хоть какой-нибудь выход. Ты же понимаешь, что так либо сдохнуть можно, либо страх смерти победит эту вашу любовь неземную. И осудить его за это нельзя. Это ж инстинкт самосохранения, чистая биология. Он и так долго держится, если ты говоришь «шестой год».

– Ну, у него иногда и полегче бывает, не каждый раз «скорую»-то вызываем. Раньше просто таблеточки хватало. Одно время, правда недолго, антигистамины помогали, если их заранее пару дней пропить. А теперь почти всегда укол преднизолона нужен… А то и капельница.

– Ну, вот и я о том же, видишь, прогрессирует это. Надо не откладывать. В общем, ты подумай, и я подумаю. У меня кореш один есть, очень толковый аллерголог, диссертацию пишет по редким видам аллергии, мы за вас перетрем. Я дам тебе мой телефон, позвони на следующей неделе. Вы же не того… больше не будете до следующей недели-то? – Доктор по-свойски толкнул ее в плечо и засмеялся.

– Не будем, – утирая слезы, улыбнулась Наташа.

– Ладно, давай иди спать. Позвони! – Он протянул клочок бумаги со своим номером и добавил: – И это… давай отключай эмоции и сопли, будем просто тупо его спасать.

Она благодарно хлюпнула носом и, ухватившись за бумажку с телефоном, как за последнюю надежду, побежала домой.

Неделю Наташа думала: звонить – не звонить? За это время она осознала, что в какой-то момент, давно уже, смирилась с положением вещей и не хотела ничего менять. Да, был большой минус – каждый раз страх анафилактического шока, но он же и обострял редкие минуты близости, и был самым надежным оберегом от измен. Так думала Наташа раньше. Но доктор посеял в ней семена сомнений. С тех пор Леночка не выходила у нее из головы.

И как назло, именно она позвонила Наташе, когда Алексей вдруг оказался в больнице. И не просто в больнице, а с анафилактическим шоком!

Была суббота, Наташа, как всегда, делала уборку, муж должен был скоро вернуться после важного заседания на кафедре и пробежки по университетскому стадиону. Но вместо мужа – звонок от его секретарши!

Наташа позвонила в больницу и там подтвердили – да, Алексей поступил к ним с анафилаксией два часа назад. Дальше ее слух выключился: она не слышала ни номера палаты, ни адреса, ни жив ли муж, ни в каком он состоянии находится сейчас – все перекрыла мысль о том, что он был с другой женщиной и поэтому у него случился очередной приступ.

– С вами все нормально? Ответьте! Ответьте, вы здесь?! – кричали в трубке.

Наташа покивала, что да, здесь. Крики продолжились. Только тогда она сообразила, что ее не видят, и ответила:

– Да, да, я здесь. Я записываю. Скажите еще раз номер больницы. Как он сейчас?

– Он в порядке, спит. Очень беспокоился и просил позвонить вам.

– Я могу сейчас к нему приехать?

– Вечером приезжайте, раньше его не разбудить, пришлось ввести большие дозы лекарств.

– Хорошо, спасибо…

Она села на пол посреди комнаты, которая вдруг показалась незнакомой и странной. Изображение, как в клипе, разъехалось на куски и собралось в другом порядке. Она зажмурилась, легла на пол и просто стала ждать, пока организм сможет сам включиться. Она перебирала в уме, что может понадобиться Алексею в больнице, но постоянно срывалась на рассуждения о том, как он мог ее обмануть, почему не был на тренировке, с кем именно он был… Неужели Леночка? Нет, пожалуйста, нет.

Наташа по пятому разу перебирала носки и полотенца, но снова возвращалась к парализующим мыслям: «Нет, что-то тут не так. Если доктор сказал, что аллергия у него, скорее всего, исключительно на меня, значит, на другую женщину этого быть не могло. Тогда почему, почему он сейчас в больнице? Стало плохо во время бега? Никогда не было, а сегодня стало? Одни нестыковки».

Наташа нашла бумажку, которую ей дал доктор со «скорой».

– О, мать, ты чего ж не звонишь-то? У нас тут целый консилиум и диспуты о вашем случае, а ты на дно залегла.

Она, как смогла, объяснила ситуацию.

– А вот это интересно. Угу. Это меняет картину в целом. Угу. Так, в какой он лежит?

Доктор разузнал все подробности и обещал завтра же связаться со знакомыми из этой больницы и вместе со своим корешем-аллергологом вынести вердикт, ну, в крайнем случае, в понедельник.

Наталья выключила телефон. В понедельник… До него еще дожить надо. За выходные ревность сожрет ее без остатка. Алексей был ее единственным мужчиной: у нее никогда не было близости ни с другим, ни по другому сценарию. Даже вся эта суета со спасением сразу после секса стала для нее неотъемлемой частью сакрального действа, второй стороной, тяжелой и горькой, но все той же сладкой медали.

Наташа завезла Пашу к своим родителям и приехала в больницу за полчаса до конца посещений. Алексей, заспанный и еще слегка отекший, уже ждал ее в коридоре около палаты.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты видела, после чего это у меня бывает, но поверь, ничего такого и в помине не было, – сразу начал он.

«Оправдывается, это плохо», – пронеслось у нее в голове. Она молча протянула ему сумку с вещами.

– Спасибо. Но я думаю уехать сейчас домой под расписку.

– Нет уж, – сухо сказала она, – пусть выяснят, что случилось.

– Натусь, ты что? Ты представляешь, в каком я шоке?

– А я? – вырвалось у нее.

– Я не успел позвонить, прости, приступ был сильнее, чем обычно. Я даже преднизолон не успел вколоть.

Наталья внимательно посмотрела на него. А вдруг он говорит правду? Как же тогда ему хреново. Но ведь и ей нелегко! Она молча уставилась в окно.

– Что-то случилось? – Алексей хотел до нее дотронуться, но не решался.

– Случилось. Ты здесь. И мне об этом сообщила Леночка.