Текст книги "Носи черное, помни белое"

Лично поехать в архив Алекса сейчас не могла, да и вряд ли там уже открыли все документы, а онлайн никакой информации, кроме той, что дед Семен был отчислен из рядов Красной армии в 1941 году, не нашлось. Обычно так писали, когда человек попадал в плен.

Ольга, мать Алексы, рассказывала, что в сильном подпитии ее отец не раз вспоминал, как их на корабле привезли в Финский залив и сразу же подбили, а потом солдат, как рыбу, вылавливали из воды сачками. И поскольку в отрывочных сведениях, которые дошли до Алексы, всегда фигурировали «два года плена», «финская война» и «полуостров Ханко», то она была уверена, что дед попал в плен именно тогда. Но если он попал туда в 1939 году, то в 41-м уже должен был бы вернуться. И куда делся дальше? Ведь Великая Отечественная только началась… Наверное, в военном билете, выданном лишь в шестидесятые годы (как значилось в нем самом) была ошибка.

Сведения в интернете о Зимней финской войне были скудными и противоречивыми: ответственность за начало военных действий каждая сторона возлагала на противника и трактовала события по-своему. Мнения историков расходились и в том, считать ли военный конфликт между Россией и Финляндией в 1939–1940 годах отдельной войной или частью Второй мировой.

Алекса погуглила и узнала, что полуостров Ханко после русско-финской войны 1939–1940 годов был передан в аренду СССР на 30 лет и на нем была размещена военно-морская база, которую немецкие войска в 1941-м пытались захватить. Ожесточенные бои были названы обороной Ханко, которая продлилась несколько месяцев. То есть дед попал в плен только тогда? А в финской не участвовал? Или участвовал, но не попадал тогда в плен? У Алексы голова шла кругом. Впрочем, какая теперь разница?

И у деда уже не спросить… Он и при жизни-то был человеком неразговорчивым, так что вряд ли бы ответил на возникшие вопросы. Помнится, когда Алекса училась в школе и ей задавали написать сочинение о воевавших родственниках, она каждый раз вынуждена была как-то выкручиваться. Про бабушку и дедушку по отцовской линии она не знала совсем ничего, и приходилось рассказывать про Семена Ивановича. Алекса упирала на то, что война – это настолько страшное событие, что фронтовики стараются о нем не вспоминать, и поэтому дед выбрал самую мирную из всех профессий – строитель, и далее объем сочинения добирался рассказом о восстановлении хозяйства после войны. Однажды Алекса приплела что-то про орла, который как символ свободы был наколот у деда во всю грудь, но учительница почему-то усомнилась в том, что это имеет отношение к свободе.

* * *

Накануне Рождества Алекса запихнула Солу в специально приобретенную сумку-тележку для перевозки животных и повезла на снятие швов в ветеринарную клинику, где ей делали операцию. Сама за рулем ехать не решилась, вызвала такси: надо было придерживать и успокаивать собаку, которая, кажется, поняла, что раз куда-то везут, значит, опять будет больно.

Длиннющая очередь была всего в один кабинет – к лучшему хирургу города. Он принципиально не записывал никого заранее и принимал исключительно по живой очереди. Об этом Олег не предупредил. Он вообще вышел на связь за последнюю неделю всего пару раз, коротко сообщив о том, что Лизе стало хуже. Алекса не беспокоила его расспросами, продолжая дважды в день высылать фотографии Солы, стараясь, чтобы в кадр попадала исключительно пушистая часть собаки.

В очереди только и было разговоров что о чудо-докторе, вытаскивающем зверей с того света, – просто Айболит нашего времени. Через два часа он начал представляться Алексе седовласым скрюченным старичком, который не спит, не ест и круглосуточно стоит у операционного стола. Еще через полчаса она мельком увидела его со спины, когда он выбежал в своем зеленом медицинском костюме и шапочке во двор клиники, к только что привезенной израненной собаке. Хирург оказался довольно высоким и, судя по походке, вовсе не старым.

– Сейчас уйдет на срочную операцию, и еще неизвестно, сколько мы тут просидим, – пронесся шепот по коридору. – Да… но уж лучше сидеть часами в коридоре, чем оказаться на месте владельцев той собаки.

Все одобрительно закивали, украдкой поглядывая на часы. Однако через несколько минут сидевшие около окон доложили остальным:

– Не успел. Пса даже не стали вынимать из машины. Идет обратно.

В коридоре наступила тишина. Испуганные владельцы поглаживали своих животных. Алексе захотелось срочно покинуть это место, она закрыла глаза и прибавила громкость в наушниках, чтобы не слышать разговоров о случившемся. Музыка застучала в голове, помогая хотя бы мысленно исчезнуть из клиники.

Вскоре Алексу дернули за плечо, она очнулась и вынула один наушник.

– Вы пойдете? – сердито, видимо, не в первый раз, спросили ее. – Ваша очередь! Или мы пойдем вместо вас.

– Да-да, мы идем, извините, – вскочила Алекса.

Она закатила сумку-тележку в кабинет и помогла молоденькой медсестре переложить на стол трясущуюся от страха собаку. Каждое прикосновение доставляло Соле боль, и она пыталась укусить каждого, кто протягивал к ней руку, – пришлось надеть намордник. Медсестра резко сдернула пластыри, обнажая швы для хирурга, который должен был вот-вот подойти.

– Даниил Викторович сейчас будет, – пояснила она.

Через минуту из смежного помещения вышел доктор, надевая новые резиновые перчатки.

– Так-так, что тут у нас? – спросил он, потирая руки и глядя на карту «больного», заранее открытую медсестрой на экране компьютера. – Угу…

Он ловко снял швы, несколькими движениями разрезав на части торчащие из тела нити. Сола взвизгивала и вырывалась, Алекса и медсестра держали ее в четыре руки. Потом хирург сел за стол, быстро набил что-то на компьютере, выписал пару рецептов и, подавая их Алексе, снял маску:

– Ты серьезно меня не узнаешь?

Она уставилась на его лицо, пытаясь узнать хоть одну знакомую черту, и лишь когда он улыбнулся, обнажив щербинку между передними зубами, воскликнула:

– Данил? Не может быть!

– Почему не может? – улыбнулся он еще шире. – А ты совсем не изменилась.

– Да ладно тебе.

Они с любопытством разглядывали друг друга.

– Точно говорю, не изменилась, – подтвердил Данил. – С тех самых пор, когда мы последний раз виделись.

– А когда мы последний раз виделись? – засмеялась Алекса.

– Не удивлен, что ты не помнишь.

– Будто ты помнишь!

– Я помню, – коротко сказал он и перевел разговор на другую тему. – Ты, кстати, хорошо ухаживаешь за собакой, все выглядит очень даже неплохо. И ты молодец, – почесал он Солу за ушами, – у-уумница. Алекса, вы не сидите больше в очереди, оставь свой телефон, я подъеду к вам на следующей неделе, посмотрю, как все дальше заживает.

– Правда? Вот спасибо! – искренне поблагодарила она, помогая медсестре снять собаку со стола. – А то начнется учебная четверть, и мне кровь из носу надо будет полдня проводить на работе. Как думаешь, собака высидит столько одна?

– Должна. В крайнем случае запирай ее в вольере, чтобы случайно нигде не застряла.

– Спасибо большое, Данил! Мы будем ждать, заезжай. Если очередь в коридоре закончится до следующей недели, – весело подмигнула Алекса, бережно заталкивая собаку в переноску.

Медсестра, помогавшая ей, ехидно заметила:

– К Даниилу Викторовичу очередь не заканчивается никогда.

* * *

Утро Рождества началось со странного звонка.

– Зуйкова Александра Павловна? – раздался приятный мужской голос в телефоне.

– Да… А вы кто?

– Я нотариус.

– Кто? – недовольно переспросила Алекса, которой пришлось прервать тренировку.

– Нотариус. Я бы хотел вас пригласить для оглашения завещания.

– Вы смеетесь? Какого завещания?

– Я не могу сообщать такие вещи по телефону, нам нужна личная встреча.

– Ничего не понимаю… – призналась Алекса.

– Именно поэтому нам и нужно увидеться, – терпеливо объяснил мужчина.

– Но… к сожалению, в ближайшие дни я не могу выйти из дома…

– Давайте я подъеду к вам сам, – предложил нотариус.

– Вы? И сколько стоит ваш выезд?

– Моя работа уже оплачена.

– Кем?

– Неважно. Назовите адрес.

– Ф-ффф… ерунда какая-то, – Алекса потерла лоб. – Ну… хорошо. В моем доме внизу есть кофейня, давайте встретимся там.

Она продиктовала адрес.

– Хм… интересно, – произнес нотариус, – интересно…

Теперь явно удивлен был он.

– Что интересного? – спросила Алекса.

– Ладно, разберемся на месте. Я подъеду в течение часа, вам удобно?

– Хорошо, подъезжайте.

* * *

Через несколько дней, накануне начала самой длинной учебной четверти, Алекса встретила у подъезда Веру и Наталью. Они не виделись около двух недель, и им не терпелось обменяться новостями.

– Мы опять идем в пентхаус твоего знакомца? – спросила Наталья, задирая голову, чтобы рассмотреть высотку.

– Нет, тут ситуация поинтереснее, – ответила Алекса, пропуская подруг в подъезд.

– Но дом ведь тот же, – заметила Вера.

– Вот поэтому и интереснее. – Алекса вызвала лифт и выдержала загадочную паузу. – Сейчас все сами увидите.

Еле уместившись в кабинку втроем в зимних одеждах, подруги рассмеялись: Наталья, занимавшая более половины лифта, сверху посмотрела на бывших одноклассниц; дальше по росту и объему шла Вера; она по традиции перевела взгляд на самую мелкую – Алексу.

– Расчет окончен! – доложила та. – Надеюсь, не застрянем.

– На что намекаешь? – в шутку возмутилась Наталья. – Это шуба создает иллюзию объема! Вес прежний!

– У меня – не факт, – вставила Вера, расстроено глянув в зеркало на стене: влажный снег растопил укладку прежде, чем девчонки успели ее заметить.

– Кстати, как съездили? – спросила Алекса.

Имелись в виду новогодние каникулы, на которые подруги разъезжались со своими семьями.

– Мы отлично, – смущенно ответила Вера.

– Мы неплохо, но мало, – пожаловалась Наталья, – на сам Новый год я еще работала как лошадь, а за пару дней до конца каникул уже надо было вернуться.

– Такой у тебя бизнес, – сказала Алекса, – веселый.

– Да уж, уписаться со смеху, – отмахнулась Наталья. – Сама-то как?

– Да, как твой ежегодный побег, удался? – присоединилась к вопросу Вера.

– Это отдельный разговор. Не получилось побега на этот раз.

У подруг расширились глаза:

– Да ладно! Что-то случилось?

– А что нам не позвонила?

Лифт остановился на девятом этаже, давая возможность сменить тему.

– Мы не на верхний этаж приехали? – удивилась Вера.

– В этом и прикол. – Алекса достала из кармана ключи и потрясла ими в воздухе.

Она подошла к двери справа от лифта и открыла ее, приглашая подруг войти. Шаги эхом раздались по пустым комнатам. По сравнению с пентхаусом квартира была небольшой, но с хорошей планировкой, абсолютно новой, без мебели, с добротным невычурным ремонтом.

– Не понимаю, что это? – спросила Наталья.

– Это квартира, – заговорщически посмотрела на нее Алекса, – которую кто-то хочет подарить мне инкогнито, судя по всему.

– В смысле? – Верины и без того огромные глаза превратились в блюдца.

– Вчера меня навестил некий нотариус и огласил завещание неизвестного мне гражданина, который оставил мне эту квартиру в наследство.

– Как это – неизвестный?

– Абсолютно незнакомый, прикиньте.

В раздумьях все трое прошлись по комнатам еще раз.

– Лично я всегда офигевала от твоего круга знакомств – в хорошем смысле. Так что не сказать, что сильно удивлена, – то ли в шутку, то ли всерьез произнесла Наталья.

Алекса усмехнулась:

– Не знала, что ты обо мне настолько хорошего мнения.

Озираясь, Наталья стянула шапку, из-под которой тут же вынырнуло невесомое кучерявое облако объемом с три головы. Вера инстинктивно пригладила свои окончательно распрямившиеся локоны.

– У тебя есть предположения, кто это может быть? – с тревогой спросила она.

– Внятных идей нет. Поэтому я вас и позвала. Кстати, здесь даже сесть не на что, так что давайте пойдем в уже знакомый вам пентхаус, – предложила Алекса. – Это в соседнем подъезде. На верхнем этаже, как вы помните.

Пока подруги меняли локацию, Алекса вкратце объяснила, что из-за похорон деда и просьбы друга посидеть с раненой собакой ей пришлось остаться в городе.

– Надо же, как неудачно сложилось, – посочувствовала Наталья.

– Что же ты нам ничего не сообщила? – с укором произнесла Вера.

– А чем бы вы помогли?

В коридоре пентхауса показалась собака, она ползла к пришедшим навстречу, передвигая только передние лапы, плоский лысый зад волочился сзади по полу, дергая самым кончиком хвоста.

У Веры и Натальи на глаза навернулись слезы:

– Какой кошмар…

– Бедняга… Спереди такая красивая.

Алекса погладила Солу по голове, та прижимала уши и вся напрягалась при каждом прикосновении, опасаясь, что могут задеть больные места. Подруги медленно прошли в гостиную, чтобы собака не волновалась и успевала за ними. Она заползла на свою подстилку, обложенную чистыми одноразовыми пеленками, и устало улеглась на бок.

Алекса предложила подругам присаживаться на диваны, расставленные буквой «П» вокруг низкого массивного журнального столика, и пошла за соками на совмещенную с гостиной кухню.

– А это чья квартира? – крикнула ей Наталья, залезая на самый большой диван с ногами.

– Это моего давнего знакомого, Олега. Мы с ним еще в Испании подружились.

– Это когда ты поступила в университет в Кадисе, да? – уточнила Вера, примостившаяся на самом краешке другого дивана.

– Не когда поступила, а уже ближе к отъезду, – донеслось в ответ с кухни.

– Ясненько, – протянула Наталья и ослабила широкие лямки тесного лифчика, блаженно закатив глаза.

Вера улыбнулась, глядя на нее, и пошевелила под столом ступнями, еще не согревшимися после улицы. Наталья продолжала окапываться на выбранном месте: она расстегнула брюки, освободила волосы от заколки, подоткнула под бока подушки и укрыла ноги пледом, который ей подала Вера.

Алекса принесла соки и, бросив взгляд на Наталью, заметила:

– Я смотрю, настрой на разговор у вас серьезный.

Наталья довольно хихикнула и сразу перешла к делу:

– Колись, это, значит, ты на Окинаву ездишь с Олегом?

– Да, иногда. – Алекса уселась по-турецки на пол рядом с Солой.

– Может, это он в благодарность за собаку тебе купил? – предположила Вера, продолжая тайком двигать пальцами на ногах.

Алекса хмыкнула:

– Крутовата благодарность, не находишь? И зачем такой сложный путь? Мог бы прямо мне сказать – и все. Да, он знает, что мне нравится этот дом, что квартира тут мне не по карману, но искать в хосписе умирающего старика без родственников, чтобы на него оформить жилпощадь, которую тот завещает мне…

– Н-да… сложновата схемка, – согласилась Наталья, допивая сок. – Слушай, а чай горячий у тебя есть? Холод тут собачий.

Сола тихонько тявкнула, будто возразив ей. Подруги рассмеялись.

– Но-но! Мы попросил бы не оскорблять атмосферу этого дома! – перевела с собачьего на человеческий Алекса и серьезно добавила: – Чая нет, но есть кофемашина.

– Если кофе горячий, то пойдет.

– Сидите, я сделаю, – встала Вера.

Возражений не было.

– А может, Олег боялся, что ты откажешься от квартиры? – вернулись подруги к разговору уже под кофе.

– Мне кажется, у нас не такие отношения, чтобы столь сложные обходные пути придумывать. Да и не до этого ему сейчас, он в Германии с дочкой, он нужен там. Когда бы он занимался оформлением всего этого здесь?

– Если у Олега есть свой юрист, то что там долго делать? Позвонил, поручил – и все! – возразила Наталья.

– Я бы знала этого юриста, – уклончиво сказала Алекса, не уточняя почему. – Конечно, Олег первым приходит на ум, поскольку квартира в этом же доме. Но о том, что я нахожусь здесь, нотариус явно не знал. Он был сильно удивлен.

– Да, если бы это был юрист Олега, то он не должен был удивиться, – согласилась Вера.

– Ну хорошо, – подала голос из своего окопа Наталья, – а почему бы тебе прямо у Олега не спросить, его ли это подарок?

– Я это обязательно сделаю, как только он будет на связи. Он уже несколько дней не отвечает ни на звонки, ни в мессенджерах.

– Думаешь, что-то с дочкой? – насторожилась Вера.

– Боюсь этого.

– Тьфу-тьфу-тьфу, будем надеяться, что все обойдется, – поплевала через плечо Наталья и кряхтя вылезла из-под пледа.

– Да, будем, – согласилась Алекса и спросила ее: – Ты куда?

– Пойду сварю себе еще кофе, – зевая, Наталья прихватила заколкой свою волнистую шевелюру.

– Давай. Можешь еще в холодильнике пошарить, что найдешь – все твое.

– Спасибо, – уже что-то жуя, поблагодарила Наталья, – вам притащить чего-нибудь?

Вера с Алексой переглянулись и хором ответили:

– Нет.

– Ал, а ты точно не знаешь этого старика? – все пыталась найти хоть какие-нибудь зацепки Вера.

– Я звонила в хоспис, съездить пока возможности не было, – Алекса кивнула на собаку, поясняя причину, – сказали, он давно там лежал.

– Но кто же оплачивал его пребывание там, если родственников не было?

– По телефону объяснили, он сдавал свою квартиру.

– Эту квартиру, которую тебе подарил?

– Нет! Это другая квартира.

– И когда она у него появилась?

– Пока не знаю, говорю же, по телефону отказываются об этом говорить. А в Едином реестре надо делать запрос на выписку, и она готовится рабочий день или два, а сейчас были праздники.

– Получается, – рассуждала Вера, морща лоб и прокручивая кольцо на безымянном пальце, – кто-то хочет тебе вручить квартиру, зная, что в открытую ты не примешь такой подарок.

– Или хочет сильно удивить! – вставила Наталья, возвратившись к диванам с тарелкой съестного и кофе. – Поверьте моему опыту в организации праздников, человек выбирал квартиру именно в этом доме, зная, что она тебе понравится и ты не захочешь от нее отказываться.

– Или кто-то просто купил одну из лучших квартир в городе… – вслух размышляла Вера.

– Значит, надо думать, кто это может быть. – Наталья блаженно закопалась обратно в подушки и плед. – Какие еще есть варианты, кроме Олега?

– Пф-фф… – оттопырила губу Алекса. – Да не могу я сказать, что с кем-то у меня были настолько близкие отношения, чтобы такой подарок был вообще уместен. Вы же знаете, я ни с кем сильно не сближаюсь.

– А я считаю, что как раз то, что ты держишь мужиков на расстоянии, и возбуждает в них желание сворачивать из-за тебя горы! – заключила Наталья.

– Девочки, а почему вы рассматриваете только мужчин? – вдруг спросила Вера. – Может, это подарок от женщины?

Все трое уставились друг на друга, соображая, что имеется в виду.

– Покажи завещание! – скомандовала Наталья и отодвинула тарелку, освобождая столик для бумаг. – Там указана дата твоего рождения?

Алекса вскинула бровь:

– Хм… Хотите сказать, что квартиру подарили вовсе не мне, а?.. – и пошла за документами, врученными нотариусом.

– Почему нет? – вспыхнула Вера. – Она же ведь тоже Зуйкова Александра Павловна! Помнишь, какая путаница была из-за этого в школе?

Алекса согласно кивнула.

– А я не помню никакой путаницы, – призналась Наталья.

– Это потому что ты пришла к нам в шестом классе, как раз когда Сандра уже уехала учиться в пансион для одаренных детей. – Вера в возбуждении зашагала вокруг диванов. – А до этого у нас в журнале друг за другом шли две Зуйковых Александры. Учителя на заменах всегда думали, что это по ошибке дважды одно и то же написали.

– Не-еет, это вряд ли, – задумчиво произнесла Наталья, – по-моему, в завещании должны быть указаны паспортные данные и адреса обеих сторон.

– Алекса, тогда ищи и паспорт! – крикнула Вера.

Через минуту все трое склонились над документами, разложенными на журнальном столике. Собака заскулила, чувствуя тревогу людей. Пришлось ее успокаивать.

– Тут твои данные и адрес, значит, квартиру завещали все-таки тебе, а не сестре, – заключила Наталья.

– Подождите, – не сдавалась Вера, – а если это подарок не ей, а от нее – тебе?

– Интересный поворот… – потянулась к тарелке Наталья.

– Странная версия, – помотала головой Алекса, – учитывая, что столько лет от нее никаких вестей. И с какого перепугу вдруг ей что-то дарить мне? Одно дело, если бы это был отец…

– Да, это логичнее, – подхватила Вера. – У отца могло быть чувство вины, которое он хотел бы загладить.

– Чувство вины – у моего отца? – усмехнулась Алекса. – И почему только передо мной?

– Пожалуй, да, – согласилась Наталья, в задумчивости шаря рукой по уже пустой тарелке, – не очень стыкуется.

– А вдруг эта квартира в залоге или там какие-то проблемы с законом, а? – выдала новую версию Вера, заправляя непослушные прямые прядки за уши. – Ведь наследуется не только имущество, но и все долги вроде, если вступаешь в наследство.

– Хочешь сказать, что это может быть такая подстава? – прищурилась Алекса.

– В чем подстава-то? – не согласилась Наталья. – Одно дело, если бы тебе предлагали взятку или подарок, а потом обвинили, что ты взяла это за оказание каких-либо услуг. А какие ты можешь противозаконные услуги оказать? Оценку поставить повыше или пониже? Бред какой-то. Или уж надо совсем в пух и прах разругаться с кем-то, не знаю, с чиновником каким-нибудь. Скорее уж это чей-то розыгрыш.

– Это у тебя профдеформация, Ноть, – возразила Вера, – ну какой розыгрыш? Зачем?

– Ой, – махнула на нее Наталья, – если бы я задавала своим клиентам вопрос «зачем», то осталась бы без работы, честное слово! Я точно знаю, если человеку с деньгами втемяшилась в башку самая бредовая идея, то это лишь вопрос времени – найти желающих воплотить ее в жизнь.

– Ты так говоришь, будто любой бред воплощаешь за деньги.

– Я – не любой. Но работаю в ивенте не я одна. Я отказываюсь, другие – делают.

Вера собрала волосы в привычный хвостик и присела на край дивана:

– Алекса, ты проверила в Госреестре, квартира реально числится за умершим человеком?

– Да, на данный момент за ним. А мне теперь надо вступить – или не вступить – в права наследования в течение ровно шести месяцев со дня даты его смерти. А умер он, как мой родной дед, где-то перед Новым годом. Значит, до конца июня время есть.

– Это хорошо, – немного успокоилась Вера, – можно все обдумать, как следует.

– А ты можешь отказаться? – спросила Наталья.

– Могу, конечно. И тот, кто дарит, знает, что у меня есть такое право и что я могу им воспользоваться.

– Значит, этот человек не хочет на тебя давить, – сделала вывод Вера. – Если ты не вступишь в права, квартира вернется ему?

– Кому? Умершему? – засмеялась Алекса.

– Нет, – поправила себя Вера, – тому, кто купил ее на имя умирающего.

– Да я поняла, – успокоила ее Алекса. – Нет, в завещании об этом ни слова. Значит, имущество станет выморочным. Это термин такой – «выморочное имущество», мне вчера нотариус объяснил.

– И что это означает?

– Что имущество отойдет государству.

– Ничего себе! – присвистнула Наталья.

– Слушай, а было еще что-то за последнее время у тебя странного, необычного, того, чего раньше никогда не было? – обратилась Вера к Алексе.

– Ну… дед умер.

– Хочешь сказать, он был тайным миллионером и мог купить такую квартиру? – Наталья зевнула.

– Нет, конечно. Ему недавно дали квартиру как ветерану, но в его городе. Погодите-ка… последний месяц несколько раз звонила его жена, говорила, что дед что-то хочет сказать…

– А ты не узнала? – возмутилась Наталья. – Так надо спросить у бабки, что он хотел.

– Не факт, что он доложил ей об этом. Да и она уже не скажет, я ее видела, не похоже, что она что-то может помнить и соображать. Кстати, Данила Ковалева видела, представляете? – вдруг вспомнила Алекса, глядя на собаку, рядом с которой все еще продолжала сидеть на полу. – Это он Сольку оперировал.

– А он, кстати, мог, – задумчиво произнесла Вера.

– Что мог? – не поняла Алекса.

– Квартиру тебе купить. Он в тебя влюблен со школы.

– Да ладно?

– Точно, – подтвердила Наталья.

Алекса прыснула:

– Да я первый раз об этом слышу!

– Это потому что он просил не говорить тебе.

– Вы это сейчас серьезно? Вы давно знали?

– Ну… как бы практически весь класс знал. В последний год учебы, – переглянулись Вера с Натальей.

– А я?

– А тебе было не до этого в одиннадцатом классе. Так ведь?

Алекса замолчала, возразить было нечего.

– Короче, – подытожила она встречу, вставая с пола, – я думала, вы мне поможете, а вы только еще больше все запутали. Предлагаю прения завершить и заказать из кофейни внизу чего-нибудь поесть, они быстро приносят.

– Да зачем, поздно уже, – вежливо произнесла Вера.

– А вы хотите есть? – искренне удивилась Наталья.

– Ну ты-то, понятно, уже нет, – подколола ее Алекса.

– Я, между прочим, на всех приносила перекус, хотя вы и отказались, – надула губы Наталья. – Можно подумать, я одна все съела!

– Что ты, Нотя, мы и не подумали так, – успокоила ее Вера.

– Угу, просто, наблюдая сей факт, не могли поверить своим глазам, – с деланой серьезностью добавила Алекса.

И вслед за ее словами гостиная взорвалась смехом.