Текст книги "Город. Между архитектурным проектом и информационной сетью"

Вторая волна урбанизации

Городская культура кажется столь привычной, что мы часто забываем о веках, на протяжении которых город был не частым явлением на территории Европы. Однако, после падения Великой Римской империи и великого переселения народов город имел весьма скромное положение в политическом, экономическом и культурном ландшафте. Поэтому мы, лишь бегло коснемся общей ситуации городской жизни средневекового города, чтобы перейти к рассмотрению города, возникающего на второй волне урбанизации, которая захватывает Европу, начиная приблизительно с 1000-го года. В северо-западной части Римской империи, в Италии, Галлии, Германии, Британии можно проследить городскую жизнь и в период распада Римской империи, но только на рубеже тысячелетий в этой области, которую мы ныне именуем Западной Европой, возникает новое хозяйство, культура и города переживают свой новый подъем.

В Средневековье город утрачивает свою роль экономического, политического, военного и духовного центра. На руинах городов Римской империи обосновывались варвары, но некоторые города, как например, Трир, все же продолжали жизнь античных. Однако, большей частью ни их строительный облик, ни уклад жизни не имел ничего общего с жизнью античного города. В них возникали свои строительные хартии и свои формы общежития. По мнению одних исследователей, они предопределили облик Европы, по мнению других, были решительно отринуты творцами Возрождения, взявших за пример римское городское строительство и правовую систему.

Средневековье города перестают играть столь важную роль, которую они имели в Античном мире. Центрами религиозной и политической власти становятся монастыри и замки феодалов. Заметим, что Средневековье не создало ни одного гигантского города, но возникло множество самых разных в структурном отношении городов средней величины. Так что, строго говоря, рассматривая Средневековье, мы не можем говорить о мегаполисе вообще.

Средневековые города никогда не были единым средоточием наследия культуры. Реликвии рыцарских замков и монастырские библиотеки хранили куда большее культурное наследие. Но Средневековый город создает совсем иного рода избыточность, совсем иной способ производства пространства, чем античные города, которые все еще тлеют, заселенные варварами, и чем создаваемые рыцарями и монахами твердыни средневековых замков и монастырей. В отличие от последних город возникает как центр обмена, на пересечении торговых путей, языков и культур. Он растет из торговой площади. Поэтому называется dennmark. Доминантой средневекового города становится рынок. Средневековый город – это обмен и торговля. В городах – «бургах» будет вызревать будущая буржуазия. Постепенно вокруг торговой площади возникают три центра – ратуша (священная власть), собор (церковная власть), университет, (который после XIII века почти обособится от церкви). Города противостоят господству феодалов и епископов. Так возникают свободные города и городские республики, новое суверенное пространство. В городах вызревает будущая буржуазия, купцы и производители. Ле-Гофф показывает, как город постепенно в силу своей экономической логики, основывающейся более на деньгах, чем на земле, а также благодаря своей системе ценностей противопоставил аристократической вертикальной иерархии иерархию горизонтальную2727
  Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.,1987.


[Закрыть]. Средневековый город являлся местом, на которое не распространялась власть феодала. По закону города, тот, кто проживет в течение 101 дня не найденным феодалом, становится свободным. Не отсюда ли крылатая фраза: «Воздух городов делает людей свободными», ведь «в городе обычай вытеснен общественным мнением и позитивным законом, следовательно, человек вынужден жить, скорее своим умом, нежели инстинктом или подчиняясь традиции».2828
  Парк Р. Город как социальная лаборатория. Социологическое обозрение С.4., Том2.N3. М., 2002.


[Закрыть]. Город был преимущественно местом интересов купцов и производителей, однако в органах городского законодательства были представлены интересы всех социальных групп Средневековья2929
  См., например Белов Г. фон. Городской строй и городская жизнь Средневековой Германии М.,1991.Maschke E. Die Unterschichten der mittelalterishen Staedte// Die Stadt des Mittelalters. Bd 3.


[Закрыть], среди которых:

1) Оберрат – верховная власть, состоял из представителей важнейших фамилий, а также из людей, занимавших высокое экономическое положение.

2) Смежное правление, которое учреждалось как выборный орган.

3) Выборные или определяемые жребием присяжные или судебные заседатели (consoli – в Италии, jures – во Франции, echevins – во Фландрии).

4) Эти органы правления противостояли объединениям определенных групп населения: гильдиям купцов, цехам ремесленников, а также представительству рыцарства.

5) Власть епископа и объединения орденов также имели своих представителей в городах.

Несмотря на то, что города были зависимы от земель, с которых доставлялись продукты питания, они не давали населению земель равных прав с горожанами, что тоже сильно отличало их от античных.

Города средневековья оставались «закрытыми городами», которые хоть и заботились о политических и хозяйственных контактах, но их внешняя политика была определена ограниченными интересами городского населения. Однако даже это население полностью не участвовало в управлении города, как это было в демократических городах Греции. Господствующий класс, допущенный к управлению, хотя и постоянно увеличивался, но при этом оставался закрытым для наемных рабочих. Попытки достичь политической власти в результате восстания в период экономического кризиса второй половины XIV века провалились. В результате всю власть захватывали несколько благородных семей, а иногда одной удавалось получить все управление в свои руки. Из этих семей ведут свои истоки нынешние европейские патриции.

Средневековая культура не выработала единой модели города. Нет типичного города Средневековья. Мы находим различные формы политической и экономической организации городов. Каждый город имел свой собственный герб, свою форму политического управления.

Как показывает А. Л. Ястребицкая3030
  А. Л. Ястребицкая. Средневековая культура и город в новой исторической науке. М.,1995.


[Закрыть], до XX века господствовала концепция К. Бюхера, унифицирующая средневековые города и горожан, обычно характеризующихся термином «бюргеры». Новый поворот был придан этой проблеме в середине 20-х годов Х. Иехтом, который отказался от сколько-нибудь целостной картины социальной природы города и рассматривал лишь локальное или типологическое своеобразие отдельных групп городов. Э. Эннен также насчитывал более десятка типов средневековых городов, отличающихся и генетически и функционально. Ястербицкая указывает на эту множественность типов городов и укрепленных пунктов средневековья. Вот лишь некоторые: Wik – германское поселение, германо-славянский burgus, укрепленный castra, bastides, заложенные в южной части Франции во время столетней войны между французскими и английскими феодалами, (XIV – XV века), poblaciones в Испании, в областях, которые освобождались христианами от арабов во время Реконкисты, opida, villa, ville – эти городские термины варьируются в зависимости от типа источника, региона, времени и требуют в каждом конкретном случае специального анализа.

При всем различие форм, средневековые города имеют общность в высшем граде, вынесенном к их пределу или вовне. Это «Град Божий» (de Сivitate Dei) Августина Блаженного. Античный город представлял собой твердыню, которую очерчивали сферами этоса, номоса, хороводного принципа управления Платона. Нет ничего вовне полиса, с чем ему следовало бы соотносить себя как с законом. Боги и люди – внутри города-горы. Истина рождается не вовне города, а внутри него – на агоре. Иначе конструирует себя средневековый город. Он изначально неполон. Это твердыня, основания которой находятся вовне ее. В отличие от античных богов, христианский бог присутствует в мире, но ему не принадлежит. Средневековый город замкнут и огорожен крепкими стенами, но его основания находятся не в нем: ни на рыночной площади, ни в ратуше, ни в соборе, хотя все они упрочивают город. Град земной существует потому, что его основания – в «Граде небесном». Поэтому в средневековом городе становится так важно третье измерение – высота шпилей и башен, чего не знала античность. Весь мир становится пронизан отношениями отражения, подобия и аналогии, как замечает Фуко в книге «Слова и вещи». Бог прошел сквозь мир, оставив следы своего присутствия (оттого так важны становятся реликвии и путешествия для их сбора, которые предпринимаются паломниками и королями) и вышел из мира, удвоив его. Это важная фигура вынесения модели города вовне реального конгломерата камней, людей, дворцов, палат и лачуг будет разрабатываться на всем протяжении Второй волны урбанизации, приобретая разные формы в эпоху Ренессанса, ищущего свою модель в Античности, или буржуазного города прямых линий, переносящий свою идеальную модель в музей. Чтобы понять города Средневековья и Нового времени, нам нужно понять где искать их модель. Ибо она – всегда в другом месте, будь то «Небесный Иерусалим», «Античные формы», «архитектурные трактаты и проекты», которые приобретают самостоятельную ценность и, подчас, даже не предполагают практики строительства, идеальные города, или музей, в который попадает груда обломков прежних городов, крепостные стены и запутанные улицы не соизмеримы с функциональным городом Буржуазии XIX века, а значит пробиваются насквозь бульварами Османа и рингами Вагнера.

От чего же в городе будет так яростно избавляться Новое время, масштабы разрушения которого для городов были соизмеримы лишь с войной? Средневековые города имели нерегулярную, постоянно петляющую уличную сеть. Однако не все улицы были таковы. Имелась ясная иерархия, как правило, одной главной, (быть может, следующей еще из римского наследия cardo и/или decumanus) и множества побочных улиц. Публичные и приватные области были не так сильно отделены друг от друга как в античных городах. Имелась дополнительная комплексная публичная область – «двор», которая распространялась на весь город и образовывала рамку, как для общественных, так и для приватных зданий, с их внутренними двориками и садами. Придворная жизнь и множество сложнейших знаковых систем внутри нее, (придворный этикет, тайный язык веера и цветов, канон иметь даму сердца, скорее в качестве одной из необходимых эмблем этоса рыцарства, чем в качестве реального человека3131
  Дюби. Ж. Искусство Любви.//Трехчастная модель или представления средневекового общества о самом себе. М.,2000Ж. Дюби. Куртуазная любовь// Одиссей человек истории. M.,1990. Оссовская I.A. Рыцарь и буржуа. М., 1992.


[Закрыть]), все это были открытия средневековой жизни, расцветавшей внутри двора3232
  Гуревич. А. Я. Категории средневековой культуры. М.,1984.


[Закрыть]. «Действительность – это, прежде всего, двор, но наполненный звоном переходящих из рук в руки монет3333
  Дюби. Ж. Противоречия феодализма //Трехчастная модель или представления средневекового общества о самом себе. М.,2000. С. 288.


[Закрыть].

Двор, эта область нового равновесия между общественным и приватным, возникает как компромисс между общественным законом и приватными интересами. Так в упорядоченном архитектурой пространстве были закреплены предельно точные правила, касающиеся точек соприкосновения между общественной и приватной областями, особенно там, где одна область наслаивалась на другую. Архитектурные нововведения средневековья – выступы домов и балконы, под которыми пели серенады, которыми пользовались как тайным входом, через которые передавали секретные послания и депеши. Эта приватная территория, перекрывала часть общественных улиц. Тому же служили колоннады, примыкавшие к лестничным клеткам. Пожалуй, архитектура никогда не создала более изящного пространства для социальной игры, в засекречивания и рассекречивания, шпионаж друг за другом. Частное конструировало свои гибридные измерения в общественном, а общественное – в частном.

Общественная область города была комплексно структурирована, т. к. здесь различные центры власти должны были сосуществовать друг с другом. Епископский двор, городское управление, религиозные ордена и цехи. Таким образом, большие города часто имели несколько центров: религиозный, с церковью и дворцом епископа, политический, с ратушею и несколькими торговыми центрами с аркадами, домами-цехами и гильдиями купцов. Иногда эти области имели смежные территории, но противостояние между религиозной и светской властью, противостояние, которого в античности не существовало, было очень очевидно.

Очень постепенно города занимали привилегированное положение. На протяжении XI – XIV веков буржуазия переплетается с растущим населением города, и положение концентрировавшегося в городе населения улучшается. Центр становится желанной областью проживания, состоятельные жители живут в центре, бедняки – в округе. В центре возводятся самые высокие здания, готические башни, ратуши, церкви. Именно в них запечатлен облик города. Для защиты от нападения города окружались стенами. С расширением город обводился новой круговой стеной. Однако Средневековье создало лишь разнообразие градостроительных форм. Невозможно указать единый облик города. Чтобы описать облик античного города, достаточно было описать Афины и Рим. Рассматривая многочисленные планы, мы не найдем некой единой формы, заложенной в основу и оставившей отпечаток на всем дальнейшем развитии градостроения. Линеарные, крестообразные, радикально-концентрические, подобие шахматной доски структурные формы городов постоянно меняются от примера к примеру, форма может меняться и внутри одного и того же города на протяжении времени. Для формы города нет общего правила, поскольку она – результат совмещения многих факторов, локальных традиций, светских и религиозных влияний, она зависима от того, кто основывал город – король, феодал, аббатство, правительство города-государства. Все это определяло не только положение улиц и двора, но и профиль шпилей – третье измерение города.

Планы средневековых городов Европы

Средневековый город дробит и растягивает себя подобно перчатке. В период «темных веков» появятся так называемые «слепые улицы». Переход крытый, стиснутый между кривых, проложенных с перепадом высот улиц, над которыми громоздятся буквально слепленные подобно гнездам ласточек надстройки. Они перегораживают свет и, проходя у подножий домов под ними, возникает ощущение, что ты оказался на дне чьей-то жизни, в самом ее истоке, где только рождаются побуждения к словам, мыслям и действиям. Здесь зрение превращается в тактильность. Вот так и средневековый человек шел по городу скорее ощупью, чем взглядом. Его тело включалось в город на уровне моторики, осязания, обоняния, слуха более, чем на уровне созерцания прямолинейных ведут городов Нового времени. Средневековый человек не столько отстраненно созерцает улицы, соборы палаты, или перебирается муравьиным потоком между универсальными магазинами и кафе как на бульварах Османа, сколько сопричастен порядку камня, все еще включаясь вместе с ним в единый порядок сил. Он захвачен силами, возводящими общие конструкции, которые мы сейчас идентифицируем как романские и раннеготические. Человек средневековья – человек из пластического материала. Он растет вместе с городом, искривляя пространство вокруг себя. Город и человек сопричастны друг другу. Тело и камень все еще соприродные и согласованные друг другу материалы Духа. В динамическом движении камня и тела растет город средневековья, не противопоставляя человеческое природному, не вынося порядок камня в качестве порядка подчиненного человеческому взгляду, а следовательно, объективации, концептуализации. Так возникали удивительные лабиринты средневековых городов, попав в которые любое тело начинает превращаться как внутри черной шляпы фокусника.

Части города разрастаются стихийно. Взять средневековый город так же сложно как и замок, но не столько из-за высоты стен, которыми средневековый город скорее не защищается, а выгораживает новый тип отношений людей внутри него, сколько из-за запутанного лабиринта улиц. Для того, чтобы преодолеть средневековые улицы, не редко заканчивающиеся тупиками, был нужен проводник как в лесу. Средневековый город расширяется вовне скачками, обводя себя все новыми кругами стен, а вот расширение внутрь происходит заломами и зигзагами его каменного тела – за счет хитроумных пристроек, встроек и надстроек Такие находки средневековья как балкон, слепая улица, колоннады, обводящие лестничные клетки, не что иное как разнообразие промежуточных, гибридных пространств. Таинственное искусство планирования города, созданное Античностью (иное, чем искусство составление плана строительства архитекторов Нового времени), было забыто прежде, чем оно стало противоположностью научной теории.

Промежуточные пространства разрастаются не только в горизонтальном, но и в вертикальном измерении города, круша само дихотомическое деление на верх и низ, духовное и плотское. Многоступенчатые лестницы становятся важным связующим элементом средневекового города и распространяются даже на форму крыш. Чего стоит подъем по таким лестницам в Льеже или Лионе! Кафедральный собор Жироны, ко входу в который ведет подъем из 90 ступеней, вплоть до XVIII века гордился самой длинной лестницей в Испании. Архитектурная лестница имеет симметричное удвоение в «тридцати ступенях человеческого» учения Иоанна Лествичника, обобщившем накопленный в христианских общинах к VI веку мистический опыт самоосуществления человека, проходящего ступени от падения во грех и страсти до покаяния, исихии, сведения ума в сердце, достижения святости и воскресения. И хотя эта мистико-аскетическая ветвь христианства была подавлена появившейся в VI – VII вв. схоластикой (отклонившейся от медитативного деяния преобразующего себя человека к объяснению учений отцов церкви), она оставила свою печать на облике средневекового города. Мистическая ветвь христианства, охватывающая все уровни человеческой организации, была редуцирована к чисто интеллектуальному, спекулятивному опыту. Энергийный дискурс (речь об энергиях – устремлениях, импульсах, волнениях, выступлениях) была замещена на эссенциальный дискурс (речь о сущностях, идеях, началах, телосах)3434
  Хоружий С. К феноменологии аскезы. М.:Издательство гуманитарной литературы, 1998.


[Закрыть]. Вместо чаямого преображения стали довольствоваться объяснениями и толкованиями. Но остались осколки средневековых городов-лабиринтов-переходов как в Вентимилье или Матере (Италия), Рупите (Испания), сохраняющие в камне память о путях духовной жизни, создавшей устойчивые эффективные энергийные структуры, которые Хоружий называет «рычагами, способными двигать внутренний мир». Эти образования не следовали дошедшим до нас (и ставшими каноническими) расчленениям на плотское и духовное, земное и небесное, но выстраивали лествицу поступенного преображения человеческого в божественное3535
  Прямая формула обожения человека дана во втором послании Петра 1.4.: «Дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы через них соединились причастниками Божественного естества».


[Закрыть] при жизни.

Уже позднесредневековый город начнет упразднять свои лабиринты. Города вырастут в то явление культуры, которое назовут Ренессансом, и которое создаст индивидуальность, буржуазность, отчуждение. После разрушения варварами античной культуры и античных городов3636
  Блистательные античные города исчезли не потому, что пришли варвары, а потому что стали не нужны. Наступившая экономическая структура феодализма требовала земледелия. Так стали пустеть античные города. Порядок наступившей цивилизации, ее экономики, ее культуры, ее повседневности исключал города. Европу наводнили варварские племена, но они не смогли присвоить античную культуру, а только разрушили ее. Потому что присвоить чужую культуру невозможно. Культуру можно только возобновлять.


[Закрыть], города выйдут из эпохи средневековья, но как раз таки они переломят ход средневековой истории. Само название города – «бург» даст имя будущему классу буржуазии и буржуазной эпохе. Буржуазная и означает городская. Как не парадоксально, но средневековые города убили Средневековье.

Чем был возникший город для средневековья как не началом разрушения всех структурных элементов средневековья? В отличие от замков и монастырей, город высвобождал место и потенциал для создания нового, новых отношений и ценностей. Средневековый город отличался от города Возрождения и нового времени, но среди узловых форм организации культуры Средневековья – замок, монастырь, город, именно город станет местом действия истории Ренессанса и Нового времени. Жизнь в городе принципиально иная, чем в замке феодала, в монастыре или в поле. Город антиклерикален. Городской собор – не монастырь, его назначение гораздо шире – здесь не столько молятся, переписывают книги и обсуждают догматы веры, сколько назначают деловые и любовные встречи, заключают союзы и плетут интриги, манипулируя тайной исповеди. Жизнь в городе не похожа и на жизнь в замке феодала. Феодал живет внутри природного цикла, его существование регулируется циклом сельскохозяйственной жизни и циклами войн. Город производит другой ритм жизни. Тут ритм задают планы цеха, корабли, пришедшие в гавань. С XIV века в городе появляются часы. Город устанавливает другой тип жизни и другое время. Это уже не столько время событий, пиров, войн аристократического предназначения, сколько время графиков и расписаний, синхронизированных ритмом производства товаров и работы в цехах. Цеховой закон вместо традиционного уклада крестьянина. В городе смогли жить те, кто сумел максимально приспособиться к искусственным ячейкам этих графиков и расписаний. В городах вызревает будущая буржуазия, купцы и производители.

С XIV века город сосредотачивает в себе квинтэссенцию жизни эпохи. Если рыцарская культура средневековья вызревала в замках, то культура Возрождения станет возможной только в городах. Город может быть государством. Города воюют между собой, как Флоренция и Сиена, борясь за первенство и возможность утверждать собственные идеалы и стиль жизни.

Несмотря на феодальную раздробленность и независимые города-государства, Европа все еще остается вовлечена в сеть римских дорог. Они как и прежде заполнены потоками, но уже не легионеров, а паломников и крестоносцев. Виа Франчиджена и камино де Сантьяго, пересекавшиеся в Трире, с многочисленными разветвлениями будут соединять святыни Кентербери и Рима и направлять паломников в Сантьяго де Компостела. По виа Игнасия рыцари устремляются в Константинополь и Святую землю «освобождать гроб господень». Созданное Римом common space возобновляло себя в каждую следующую эпоху, лишь перекодируя заполняющие сеть дорог потоки. Делез и Гуаттари, заимствуя у Мамфорда идею машины, ломающаяся работа которой лежит в основе истории, указывают на то, что средневековая варварско-деспотическая машина производства общества создается через поломку предшествующей ей первобытно-территориальной, она работает, создавая уже не родство и союзы, а государство (die Uhrstaat), укрепленное религией. Машина существует только производя и ломаясь, но от перегрева и окончательной поломки ее защищают линии ускользания, предусмотренные самим механизмом работы. Феодальная система порождала множество избыточных людей таких как младшие сыновья, бастарды, обедневшие бароны и рыцари. Некоторая часть социума постоянно должна была находиться в пути – на дорогах, будь то религиозные секты подобные катарам, паломничество или крестовые походы.