Текст книги "Подсказок больше нет"

Глава 13. Лимонад идеального заблуждения

Первое, что Костик увидел, открыв дверь квартиры, были детские кроссовки и курточка. Из кухни доносился голос Антона:

– Ешь. Иначе не вырастешь!

Удивлённый Костик скинул с плеча тяжеленную сумку с учебниками, разулся и, не тратя время на поиск тапок, пошёл на цыпочках к кухне – уж больно интересно, кто там у Антона в гостях. Пока крался, за каких-то пару шагов успел обдумать три варианта происходящего.

Вариант первый. У Антона роман со взрослой тётей-мотей, у которой ребёнок. Ну правильно! Родителей в это время суток дома никогда не бывает, да и Костик должен быть на физкультуре – только Ватоль заболел, и всех распустили по домам. Вот братец и притащил их в гости. Ужас!

Вариант второй. Это аспирантка из его института. Антоха как-то рассказывал, что её бывший муж заявился прямо во время занятий и, не стесняясь студентов, закатил скандал, махал кулаками и требовал немедленной встречи с сынишкой, которого она якобы скрывает. Если чуть-чуть пофантазировать, сегодня негодяй ворвался с пистолетом, а лучше (для чистоты жанра) с «калашом», и брат предложил несчастным спрятаться у него в квартире. Версия хорошая, тянет на «Брюса Уиллиса»…

Вариант третий. Это тайный ребёнок Антона. Вот был бы номер! Особенно для предков. Костик оглянулся на обувь и призадумался. Кроссовки малышовые, размером годика на четыре… Или на три – он в детях не разбирается. Если повспоминать: четыре года назад Антон пробыл всё лето в спортивном лагере. Потом вернулся внезапно, никому ничего не объяснил. А он, наверное, там набедокурил, как только мог, а потом поссорился с зазнобой, а она… Вариант был, конечно, пожиже, чем с «Брюсом», напоминал мамины слезливые сериалы и трещал по швам. Особенно Костика повеселило, что четыре года назад «горе-папаша» Антон был на год младше его самого.

Все возможные версии из реальности и фантастики лопнули, как воздушные шары, когда он сообразил: женской обуви и верхней одежды в прихожей не было.

«Подкидыш!» – осенило Костика. – «Антоха подобрал его зачем-то на улице, как котёнка!»

Он осторожно заглянул в щёлку кухонной двери. На табуретке сидел конопатый мальчишечка лет шести и болтал ногами в ярких красных носках. На голове у него была треуголка с вышитыми спереди черепом и костями – его, Костика, любимая в нежном возрасте пиратская треуголка!

– Там за дверью кто-то есть, – произнёс детский голосок.

– Давай, братишка, входи уже, не прячься! – откликнулся Антон.

– Я и не прячусь, – Костик толкнул дверь.

Ему открылась идиллическая картина: брат в мамином переднике хлопочет у плиты, стол гостеприимно уставлен бутербродами и прочей снедью, перед мальчишкой стоит глубокая тарелка с макаронами.

Пацанчик держал в кулачке вилку и с любопытством пялился на них обоих.

«Кто это?» – глазами спросил Костик брата.

– Вот, – деловито сказал Антон, покосившись на ребёнка, – мама взяла работу на дом.

Костик открыл было рот, но подумал, что при мальчишке расспрашивать о подробностях не стоит, и, подойдя к гостю, протянул руку.

– Давай знакомиться. Я Константин. Можно просто Костя. А ты?

Мальчишка спрыгнул с табуретки, откашлялся и сунул Костику ладошку.

– Меня зовут Степан Белолобов. Мне пять лет и восемь месяцев. Мой папа, Василий Серафимович Белолобов, работает старшим инженером в НИИ Гип-ро-це-мент. Моя мама, Лариса Юрьевна Белолобова, работает препо-дава-телем ма-кро-эко-номики в Эс-пэ-бэ-гэ-у. Моя бабушка, Зинаида Марковна Шустова, не работает, она на пенсии, – на одном дыхании выпалил мальчик. – Ещё у меня есть старший брат Аким, он любит велосипеды. И ещё есть сестрёнка Авдотья, она груд-ни-чок. Вот.

Пацанчик выдохнул и снова забрался на табурет.

– Ух, какой ты серьёзный! – улыбнулся Костик. – Можно тебя Стёпой называть?

– Нельзя, – нахмурился мальчишка. – Степан и Стёпа – разные имена.

– Но… – начал было Костик.

– Ты с ним лучше не спорь, – сказал Антон, – есть будешь?

– В школе поел. А где мама?

– У неё форс-мажор, – Антон снова скосил глаза на болтавшего ногами Степана. – Здорово, что ты пораньше пришёл! У меня коллоквиум в институте. Мне уже бежать надо. Принимай вахту!

– Вахту? – изумился Костик. – То есть ты сейчас вот так возьмёшь и свалишь?

– Тебе же русским языком сказали, у него кол-лок-ви-ум! – подал голос мальчишка.

– Ничего себе! Как это ты такое сложное слово запомнил? – повернулся к нему Костик.

– А я вундеркинд.

Антон кивнул, подтверждая его слова.

– Антоха, что мне с ним делать?!

– Ну, во-первых, проследи, чтобы он поел. Во-вторых, пообщайся с ним. Это не страшно, братишка. Он многому тебя может научить. Правда, Степан?

– Посмотрим, – буркнул пацанёнок.

Костик округлил глаза, недвусмысленно показывая брату, что он с таким раскладом не согласен. Но Антон выключил чайник, снял передник и молча удалился в свою комнату собирать конспекты.

– Ты же обещал пойти со мной покупать телефон! – крикнул Костик.

– Завтра, братишка. Не могу, правда. Мама вернётся к семи, может, позже. Побудь с ним.

Костик нехотя повернулся к мальчику. Что с ним делать прикажете?

– Степан Белолобов, значит?

Мальчик кивнул.

– А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Зачем он это спросил, Костик и сам не понял. Но надо же с чего-то начинать общение с ребёнком!

– Да я уже вроде стал, кем хотел, – серьёзно ответил Степан и решительно отодвинул от себя тарелку с макаронами.

– И кем же ты стал? – хмыкнул Костик, откусывая от батона горбушку.

– Джибобом.

– Ке-е-ем? – Костик едва не подавился.

– Во-во! – заглянул на кухню уже в куртке Антон. – Говорю ж, вам будет полезно пообщаться.

– Я щас, – подмигнул мальчишке Костик и вышел в прихожую, прикрыв за собой дверь.

По сбивчивому шёпоту Антона, второпях засовывающего в сумку компьютер, какие-то бумаги, тетради и толстую книгу, Костик понял, что маме «повезло» с очередным клиентом, коим оказался одиннадцатилетний брат Степана Аким, тоже вундеркинд. Что-то у них там в семье произошло, мама толком не объяснила, что именно, но ей пришлось поехать к Белолобовым на дом. Это в виде исключения, обычно у мамы правило: подростки приходят к ней в детский психологический центр сами. Но, видимо, сегодня нужно было спасать шаткую психику старшего вундеркинда безотлагательно и в его, вундеркиндском, гнезде. А когда мама приехала на белолобовскую квартиру, дверь ей открыл Степан и невозмутимым тоном заявил, что родители повезли сестру-грудничка Авдотью окроплять какой-то святой водой от сглаза, связи с ними нет, а Аким лежит в комнате, сложив руки на груди, и вот уже двадцать восемь минут, как умирает, потому что выпил синюю жидкость. А выпил он её, чтобы превратиться в эльфа. И он, мол, уже минут десять, как эльф, потому что бредит на эльфийском.

– Короче, там у всей семьи с головой беда, – резюмировал Антон. – Мама старшего эльфа отвезла к папе в больницу на промывание желудка, а младшего нам закинула. Не оставлять же одного в квартире! А то ведь тоже захочет хоббитом каким-нибудь стать.

– Нет, – послышался из кухни разумный Степанов голосок. – Хоббитом я не захочу. Я джибоб. И если бы Аким выпил не синюю жидкость, а зелёную, то тоже стал бы джибобом. А он выпил синюю. Ну и превратился в эльфа. А я его предупреждал.

– Та-ак! – Антон ворвался в кухню. – Ну-ка, рассказывай, какую ещё жидкость ты пил?

– Зелёную, – гордо ответил тот.

– Когда?

– Утром.

«Многовато времени прошло. Если не помер, значит, обошлось!» – подумал Костик.

– Ты говорил, что читать умеешь? – наседал на мальчишку Антон. – На бутылке или банке с этим зелёным что было написано? Была этикетка?

– Была этикетка.

– И?! – хором воскликнули Костик с Антоном.

– Там чёрными буквами напечатано: Тар-хун.

– Фу-ууу! – выдохнули братья.

– В общем, ты понял, Кость, что это за фрукт, – открывая дверь на лестницу, сказал Антон. – Потерпи чуток. Мама с Белолобовой роднёй разберётся и снимет с тебя этот груз. Ну, всё. Побежал!

Антон захлопнул дверь, оставив озадаченного Костика наедине с маленьким джибобом.

Степан сидел на табуретке и с невозмутимым видом колотил пяткой по ножке стола. Треуголка, съехавшая набок, придавала ему пиратский вид.

– Ну-ка, расскажи, дружок, с чего это ты вот так взял и оджибобился?

– Ну надо же как-то отличаться от эльфов!

«Не поспоришь», – подумал Костик и налил ему чаю. Мальчик моргал светло-рыжими ресницами и нехотя ковырял вилкой в остывших макаронах.

– Я не буду это есть. Я же джибоб. А джибоб ест только то, что хочет.

Костик открыл дверцы кухонного шкафа в поисках печенья или конфет, нашёл упаковку мармелада и положил перед Степаном:

– А это джибобы едят?

– Мармелад? – оживился мальчишка, – Угу! Это самая настоящая джибобская еда!

– Ну, слава богу, хоть с этим разобрались!

Маленький джибоб засунул сласть в рот и усиленно задвигал челюстями. Костик с интересом наблюдал за ним. «Вот и юная смена подрастает!» Поверить в то, что его идея пустила корни за два с половиной месяца так глубоко, что захватила уже и малышню, было трудно.

Съев почти половину всего мармелада и с хлюпаньем допив остатки чая, Степан взял салфетку, промокнул ею губы – вероятно, так его учили – и громко поблагодарил за угощение.

– На здоровье! – Костик поправил треуголку на голове гостя и положил руку на его худенькое плечо. – А теперь поговорим?

– Поговорим, – кивнул мальчик.

История рассудительного Степана Белолобова оказалась занимательной. О джибобах он узнал в своём специализированном детском саду, куда родители сдают таких же, как он, вундеркиндов. По мнению мальчика, джибобом может быть только умный, такой вот, как сам Степан. Потому что лишь ребёнок с мозгами способен противостоять взрослым. Он так и сказал «про-ти-во-сто-ять», и Костик опять удивился, что малышу ещё нет шести. Ничего себе, акселерация! Вот, значит, как, в яслях назрел бунт против взрослых! «Верхи не могут, низы не хотят», – вспомнил Костик судьбоносную историческую фразу. И малышовую революцию возглавит политическая элита – вот такие, как этот мелкий джибоб.

– И много вас?

Степан принялся загибать липкие от мармелада пальчики.

– Давай считать. Виталька Бубнов – раз. Илюша Пряников – два. Миня Гуревич – три. И я вот. Четыре получается. Девчонок не берём.

– Почему? – улыбнулся Костик.

– Дуры, – огласил приговор Степан.

– Как ты сурово о женщинах!

– Не сурово, а спра-вед-ливо. Джибобы – они спра-вед-ли-вые.

«А пацан в теме», – подумал Костик.

Выходило так: по разумению вундеркинда Белолобова, джибобство даёт преимущество над остальными детьми. Можно обнаглеть и сказать «Бе-бе-бе» воспиталке, чего раньше никто не осмеливался сделать. Потому что ты – джибоб, захотел бебекнуть и бебекнул. Еще позволено не спать днём, а лишь притворяться, закрыв глаза. Это тайное отличие джибобов от неджибобов: мелюзга дрыхнет, а «элита» бодрствует. Когда Степан «поступал» в джибобы, его проверяли именно сном. Услышав это, Костик подумал, что такую проверку точно не выдержал бы – усталости накопилось столько, что положи его на бок, он тут же сладко уснёт.

– Да, суровые у вас испытания!

– А что ты всё выспрашиваешь? – сощурился мальчик. – Тоже в джибобы хочешь?

Костик задумался: а хочет ли он в джибобы?

– Тебя не возьмут, – не дал ему ответить Степан.

– Это почему ещё?

– Я видел, тобой управляет брат. Что он сказал тебе, то ты и делаешь. Приказал сидеть со мной – а ведь ты не хотел – и ты под-чи-нил-ся.

Ничего себе! Костик уставился на мальчугана, как будто только что его увидел. Для пяти лет и восьми месяцев это было слишком мудро. Он, наверное, взрослый, просто карлик. И ведь не поспоришь с ним. Как он ловко «сделал» Костика!

– Я же не могу оставить тебя одного! – хмыкнул он.

– Ошибка номер два, – медленно произнёс вундеркинд. – Ты оп-рав-ды-ва-ешься. А джибобы…

– Я понял, понял!

Мальчик начинал раздражать, и Костик неохотно признался себе, что эта кроха тысячу раз права. Ну ведь нельзя быть таким умным в его годы, в этом есть что-то аномальное!

– Да кто ж вам в садик занёс эту… – Костик чуть было не выпалил «заразу». – Эту идею?

– Подготовишки.

– Кто?

– Я в старшей группе, – доходчиво, как маленькому, начал объяснять Степан, ткнув себя пальцем в грудь, – а следующая – подготовительная. Потом школа, и всё.

«И всё» прозвучало фатально. Что-то вроде: а есть ли жизнь после школы?

– А они, подготовишки ваши, откуда про джибобов узнали?

– Их группа – подшефные пе-да-го-ги-ческого кол-лед-жа имени Не-красова, – выговорил Степан.

«Хороши будущие педагоги! – подумал Костик. – У самих башка набекрень, и детей туда же тянут».

– А зачем ты пил «Тархун»? Чтобы джибобом стать?

– Это тайна. А джибобы тайны не раскрывают. За просто так.

– Вот оно что! То есть, если я тебе что-нибудь дам, то ты мне расскажешь?

Степан задумался:

– А что ты мне дашь?

– Я же мармелад тебе скормил.

– Это не считается, – замотал головой Степан. – Это в прошлом.

– Ну, хочешь ещё еды?

– Не-а.

– А лимонаду?

– Не-ее.

– А пиратскую шляпу?

Мальчик снял с головы треуголку, и задорный светлорыжий вихорчик встал у него на макушке, точно индейский ирокез.

– Нет, – подумав, сказал Степан, с некоторым сожалением гладя пятернёй бархатную тулью и череп с костями. – Ты мне лучше бандану подари. Я родителей просил, а они говорят: ра-но-ва-то.

Костик порылся в шкафу и вытащил бандану с летящими кондорами на синем фоне.

– А с лосями нет? – спросил мальчик.

– С лосями нет.

Степан тяжело вздохнул и, даже не сказав спасибо, ловко обмотал левое запястье. Его ручонка сразу обрела вид забинтованной по ранению конечности и жалко повисла нелепой культяпкой вдоль туловища.

– Ну, слушай! – начал пацан голосом Оле Лукойе. – Расскажу тебе один страшный джибобский секрет!

Костик уселся рядом на табуретку и с нескрываемым любопытством принялся внимать рассказу забавного гостя, дав себе слово, что перебивать и поправлять мальца не будет, хотя это давалось нелегко.

Степан поведал интригующим полушёпотом, что джибобам всё пофиг, и это их главная отличительная черта. И не просто пофиг – мальчишка назидательно поднял вверх пальчик и держал его так до конца рассказа – чтобы достичь «абсолютного пофига», требуется жертва. Жертву эту определяет Главный джибоб, и у каждого она своя.

– Мне надо было не спать днём две недели. И полностью отказаться от чипсов.

– Неужели выдержал?

– Угу, – гордо кивнул вихром мальчик.

– Но это ещё не всё. Главное испытание: дождаться бо-ольшущих неприятностей и за-бить на них.

Он говорил, как взрослый и взрослыми же словами. Костик не выдержал:

– А если неприятности с кем-то из твоих близких? Как ты можешь забить?

– Очень просто, – невозмутимо ответил Степан. – Если ты волнуешься, ты не джибоб.

– Ну, и какое же испытание послали тебе?

– Брат Аким отравился. Сегодня.

– А тебе пофиг?

– Да.

Вот она, молодая поросль, новое поколение джибобов. Всё просто и ясно: тебе по барабану, даже если родной брат подыхает! Костик схватился за голову.

– И тебе его было не жалко?

– Он хотел стать эльфом. Это его право.

– А если бы он помер?

Мальчик задумался.

– Если честно, то немножко жалко было бы. Он хороший, играет со мной… Но я ведь начинающий джибоб, это мне, наверное, простят, да?

– Не знаю, – мрачно ответил Костик.

«Где же всё-таки мама? Когда она заберёт это маленькое чудовище?» Он даже не мог позвонить ей с городского телефона, потому что номера её мобильного не помнил. Но не сидеть же на кухне целую вечность!

Костик убрал со стола, вымыл посуду, не переставая думать о монстрике, сидящем рядом, на табурете. Что вырастет из такого джибоба? Что вообще будет с человечеством?

– Знаешь, тебе немного наврали. Я хорошо знаю джибобов. Они против равнодушия к близким. И настоящий джибоб твоему брату сразу бы помог.

Степан фыркнул:

– Ты ничего не понимаешь! У каждого свой выбор! Он выбрал эльфов. Я не вме-ши-ваюсь!

Слова «свой выбор» были произнесены громко, почти криком. Костик смотрел на пацана и чувствовал, как головная боль разливается ото лба до затылка. Должен ли он продолжать эту воспитательную беседу? Да ничего он не должен! Никому. Пусть выпутывается сам.

– А знаешь, пошли-ка, прогуляемся. Мобильники в магазине посмотрим. Мне надо выбрать что-нибудь, приметить для завтрашней покупки. Ну, как? Согласен?

Степан недоверчиво посмотрел на него и кивнул.

На улице ещё светило солнце, хотя близился вечер. Они шли к салону связи через двор, по-майски свежий от новой травы и молодой дымчато-зеленоватой листвы тополей.

– Ты так и не сказал, зачем «Тархун» пил, – буркнул Костик.

– Да просто…

– То есть обманул, и зелёная жидкость к джибобам не имеет отношения?

Степан заулыбался во весь рот и кивнул:

– Это тоже такое испытание: соврать, чтобы взрослые поверили.

– Ах да, я и забыл. Главная же цель джибобов – противостоять взрослым, так ты выразился?

Мальчишка снова кивнул и засиял от гордости.

– А Главный джибоб? Что ты о нём знаешь?

– Он большой. И у него дырка от вражеской пули вот здесь, – мальчик хлопнул себя по животу. – В тёплую погоду он продевает в дырку мокрую верёвку – со спины на перёд – и так охлаждается.

«Разумеется! А я-то думал, как его узнать среди толпы? А оказывается, проще простого: он ходит и насвистывает сквозной дыркой в пузе!»

Впрочем, эта информация, как легко было догадаться, тоже являлась частью испытания маленького вундеркинда Белолобова – соврать так, чтобы поверили.

«Не-е, приятель! Вот тут я не куплюсь!»

В салоне связи было светло и радостно. Весёлые краски рекламы пестрили всюду, даже, кажется, на потолке. Глаза разбегались от обилия телефонов, планшетов, смартфонов, приставок и ярких аксессуаров. На центральной витрине красовался 6-й айфон – точно такой, как у Алисы. Цена нереальная! Костик остановил взгляд на другом смартфоне, со стикером кислотного цвета. Навязчивые продавцы-консультанты неотступно следовали шаг в шаг за покупателями и предлагали помощь.

– Это наша самая популярная модель, – отчеканил молодой человек в костюме с бейджиком «консультант Эдуард».

Улыбка от уха до уха открывала ровный ряд ослепительно белых зубов.

– Дорогущая! – Костик с восхищением смотрел сквозь стекло на аккуратный блестящий смартфон.

– Да, но у неё масса преимуществ! Давайте посмотрим вместе!

Рука с белоснежной манжетой повернула ключик на витринном замке и достала чёрный прямоугольник.

– Мне цвет не нравится, – подал голос Степан.

– Много ты понимаешь! Телефон должен быть чёрным. Как и автомобиль, – весомо заявил Костик.

– О, я вижу, вы – знаток! – ласково проворковал «консультант Эдуард». – Посмотрите, сколько потрясающих функций!

Его палец быстро бегал по экрану, появлялись разноцветные иконки, раздавались музыкальные сигналы. Костик взглянул на ценник. Нет, слишком дорого! И у отца, и у Антона намного дешевле. Не стоило даже мечтать о такой игрушке.

– Нет, спасибо. Эта нам не подойдёт, – вздохнул Костик.

– Но вы только взгляните! – продолжая улыбаться, не унимался консультант.

Заученный рекламный текст отскакивал от зубов гладко и чётко, и отделаться от продавца было нелегко.

– Спасибо, не надо! – Костик попытался придать голосу убедительности.

– Хотите, я покажу другие варианты? На какую сумму вы рассчитываете?

– Я сам посмотрю, о’кей?

– И всё же, обратите внимание на этот ряд…

– Вам же сказали: мы сами, – громко, на весь салон, заявил вундеркинд.

– Вас понял! – белозубая улыбка чуть потухла и через секунду уже обвораживала полную даму в другом конце магазина.

Глаза Костика скользили от модели к модели, и одна казалась лучше другой.

– Слышь, хочешь такую же, как только что смотрел, но в два раза дешевле? – произнёс тихий голос.

Костик обернулся. Перед ним выросли два долговязых парня в одинаковых серых толстовках, с чёрными банданами на запястьях.

– Привет, джибобы! – кивнул им Костик.

– Здорово, чувак! – один из «одинаковых» подмигнул ему. – Давай отойдём.

Они вышли на воздух. Парень достал из кармана точную копию того смартфона, о котором пел соловьём «консультант Эдуард».

– Палёный? – недоверчиво спросил Костик.

– Какой палёный? Оригинал!

– А почему так дёшево отдаёте?

– Так своему же, не чужому. Как джибобу, – парень дёрнул подбородком, указывая на бандану Костика. – Бери, не дрейфь! Сеструхин хахаль подарил ей штуковину покруче, вот и пристраиваем эту за ненадобностью.

Костик повертел смартфон в руках, пощекотал пальцем экран. Хорошая вещь!

– Ну всё, харэ лапать, не девчонка! – парень убрал телефон в карман. – Берёшь?

Костик покачал головой.

– Нет, ребята.

– Да ты глянь, какие тут навороты! – второй «одинаковый» снова сунул телефон в руку Костика.

Пальцы сами забегали по экрану, ловя разноцветные иконки. Выпускать игрушку из рук не хотелось.

– Не-е, – он тяжело вздохнул, – не могу. Да у меня и денег-то нет!

– Не беда. Сгоняй домой за баблосами, мы в Макдональдсе будем.

– Дома никого, – грустно потупил взор Костик.

– Ну придут же твои предки к ночи! Мы здесь долго будем. Принесёшь, как договорились, мобила твоя, симку вставишь, и вперёд.

Предложение звучало чертовски заманчиво! Дорогущая модель смартфона могла достаться ему, надо было только постараться уговорить брата. Костик усиленно соображал, какие аргументы в пользу покупки привести Антону, как тут чей-то прокуренный голос рявкнул над ухом:

– Опять за своё?

Костик обернулся. Рядом возвышался здоровенный розовощёкий полицейский с дубинкой и наручниками, висящими на поясе. Как в боевике.

«Одинаковые» парни бодро рванули в разные стороны, страж порядка только присвистнул. Костик не сразу сообразил, что так и держит смартфон в руке.

– Снова краденым приторговываешь?

– Да мне самому это только что предложили!

– Ага. Покупатель, значит? – полицейский хмыкнул и ухватил его за рукав. – Я за вашей компанией давно наблюдаю. И не надо мне тут песни петь, что первый раз своих подельничков видишь! Давай-ка пройдём в участок, потолкуем.

– Зачем? – удивился Костик.

– Вот там и узнаешь!

– Я не могу! Я с ребёнком! – выпалил Костик.

– С каким ещё ребёнком? – пробасил полицейский. Костик повертел головой – Степана нигде не было.

Этого ещё не хватало!

* * *

Полицейский участок оправдал ожидания Костика: оказался почти точной копией того, что он видел в многочисленных сериях «Ментов». Там были и застеклённый куб с полусонным заторможенным дежурным, и коридоры с длинным рядом скамеек без спинок, и висящая на стенах пропаганда вперемешку с информационными листками и фотороботами недобросовестных граждан, находящихся в розыске. Был, разумеется, и «обезьянник», пристроенный к стекляшке дежурного, – самая натуральная клетка размером примерно с кухню семьи Рымников. Единственное, чем всё это отличалось от кино, – не было колоритных взъерошенных проституток, просовывающих сквозь прутья решётки длинные ноги в немыслимых сетчатых колготках и задающих непонятно кому риторические вопросы типа: «А ты меня за руку ловил, волчина позорный?» или «Зачем берёшь на понт, мусор?» Во всяком случае, отсутствие размалёванных девиц делало ситуацию какой-то неправильной, некиношной, чересчур реалистичной.