Текст книги "Подсказок больше нет"

Делай, что желается, не слушай никого!

О-го-ого, о-го-го».

Костик невольно поморщился.

«Новое поколение выбирает свободу! Полную свободу! Долой мозго-компостеры! Живём своим умом!» – доносилось из колонок.

Подпевая, публика раскачивалась в такт, девчонки пытались ухватить солиста за штанины джинсов, когда тот подходил к краю сцены, восторженно визжали, если удавалось дотронуться до кумира. Костика прижало спиной к чему-то жёсткому – не то колонне, не то стойке. Захотелось пить, он пожалел, что съел сразу два пакетика орешков – теперь во рту стоял солёно-маслянистый привкус фисташек. Костик хотел было уже протиснуться сквозь толпу к стойке бара, как вдруг тонкая рука, обмотанная банданой, протянула ему колу. Он обернулся. Рядом стояла Лена Приходько. Волосы, забранные под бейсболку, миловидное бледное лицо без тени косметики, зелёные глазищи в пол-лица. Симпатичная. Пожалуй, такую он смог бы представить рядом с братом…

Костик улыбнулся, сделал пару жадных глотков из бутылки.

– Ты одна здесь, Лен? – спросил он, стараясь перекричать громыхающую музыку.

– Почему же одна? Вон сколько наших, – она обвела рукой зал.

– Да это-то понятно, только…

– Что?

Костику совсем не нужны были свидетели его встречи с Бёсом. Но информация о драке, полученная от Кабана, не давала покоя.

– Ты вот что. Держись ко мне поближе.

– Это с чего вдруг? – её правая бровь приподнялась.

Зал пританцовывал, горланя вместе с «Дзотами» знакомую всем песню про сохатых.

– Те, которые без бандан, могут оказаться центровыми. Кабанов сказал, что намечается месилово.

Лена посмотрела на него как-то особенно.

– Что ж, примем бой.

– Не говори ерунды! Не дамское это дело – при драках присутствовать. Шла бы ты домой, Пенелопа. «Дзоты» уже, кажется, по второму разу репертуар крутят. И подруг своих, каких здесь видишь, забери.

Тут Костик заметил высокого длинноволосого парня в черной футболке, стоящего возле самого выхода. Его левая рука была замотана чем-то тёмным. Того словно не касалось безумство, творящееся вокруг. Он не подпевал солисту, не дёргался в танце, даже, похоже, не слушал песню, а сосредоточенно искал кого-то в толпе. Вид у него был хмурый и стопроцентно «отсутствующий».

Костик выдохнул: «Ну, наконец-то явился!»

– Спасибо, – тихо сказала Лена.

– За что?

– За то, что предупредил.

Костику было уже не до разговоров. Между ним и парнем раскачивался танцпол, точно палуба корабля, и колыхалась пьяная от собственных дёрганий и криков толпа. Надо как-то перейти эту человеческую реку вброд.

– Извини, Лен, мне надо поговорить с одним человеком. Стой тут, ладно?

Костик нырнул в шевелящуюся, беснующуюся массу. Лена хотела было что-то крикнуть ему вслед, но передумала и осталась стоять на том же месте, с интересом провожая его взглядом.

Лавируя между телами фанатов, он несколько раз терял парня из виду. Костика пихали локтями со всех сторон, отдавленные ноги посылали в мозг сигналы SOS и угрожали превратиться в ласты. За шиворот полилось и противно заструилось между лопаток что-то липкое – видно, на него опрокинули колу или пиво. Наконец, столкнувшись лбом с тощим парнишкой, неимоверно фальшиво вторящим певцу, Костик вынырнул у той самой двери.

Парня не было. Он вертел головой, поднимался на цыпочки, подпрыгивал, но в полумраке зала да при бьющих по глазам ярких пятнах прожекторов различить лица было почти невозможно. Где же, где этот Бёс? Куда подевался? Притаился и наблюдает за своей паствой?

Костик подпрыгнул, ухватился за пластиковый косяк двери и подтянулся, больно стукнувшись головой о притолоку. С высоты можно было оглядеть весь зал. На противоположном конце танцпола он увидел Лену, рядом с ней мелькнула тень долговязого парня. Даже показалось, что он говорил с ней, наклонившись к самому уху.

Костик спрыгнул и вновь начал продираться сквозь орду разгорячённых, потных, пульсирующих тел.

«Ангел в небе следит за тобоййй», – надрывался солист, переходя на визг в конце каждой фразы.

«Оййй», – подхватывала публика.

Вынырнул Костик уже изрядно помятый, на рубашке не хватало двух оторванных «с мясом» пуговиц. Но парень вновь исчез.

Лена наблюдала за ним, не скрывая любопытства.

– Лен, – отдышавшись и снова глотнув колы из её бутылки, сказал Костик. – Где этот… длинный, который стоял рядом с тобой?

Лена выпрямила спину, напряглась, демонстративно равнодушно пожала плечами.

– Ну парень, он тебе ещё говорил что-то на ухо!

Лена хмуро взглянула на Костика.

– Вот уж не думала, что ты такой!

– Какой «такой»?

– И давно ты этим балуешься? – фыркнула она и отвернулась.

– Чем балуюсь, Ленка? – Костик взял её за плечи и, развернув к себе, заглянул в глаза. – Где длинный? У меня разговор к нему.

– Знаю, какой у тебя к нему разговор. Дурь купить хочешь?

Костик на секунду замер в недоумении.

– Ты его знаешь? Что он тебе говорил? Куда пошёл?

– Без понятия.

– Лен, это очень важно, понимаешь! Этот парень, я так вычислил, – Бёс.

Сказал и осёкся. Зачем ляпнул? Теперь придётся объяснять. Эх, правильно дед говорит, все беды от языка бедового!

Лена засмеялась так, что почти согнулась пополам.

– И что тебе так смешно?

– Да этот чувак наркоту продаёт! Вот и мне предлагал, осторожно так, намёками, издалека. Я послала его.

– И правильно сделала.

Ах, вот оно что! Дурь втюхивает, подонок! Костик вновь повертел головой и увидел «ускользающего» парня метрах в пяти от себя, окружённого танцующими девчонками. Разглядев его внимательней, насколько позволяли мелькавшие тела и головы, Костик заметил, что тот похлопал по кисти левой руки и осторожно вытащил из-под банданы что-то маленькое, похожее на окурок. Девушка и молодой человек заслонили его на мгновение, а когда повернулись в сторону Костика, долговязого уже и след простыл. Вот, значит, как! Ушлый деляга уже приспособил отличительный джибобский знак под тару для дури! И ведь не догадаешься сходу! Костик инстинктивно сжал кулаки.

– Ну, насмешил! – не унималась Лена.

– А ты… Ты что знаешь про Бёса? – повернулся к ней Костик.

– Зачем он тебе?

– Говорю же, разговор к нему есть.

– Какой такой разговор?

– Мужской, Лен. Не выведывай.

– А ты мне сперва расскажи, я, может, совет какой дельный дам.

– Так ты знаешь его или нет? – начал терять терпение Костик.

Лена молчала, очевидно, продумывая ответ.

– Так да или нет?

– Может быть «да», а может и «нет».

– Ле-на! – взмолился Костик.

Определённо она что-то знает! Или ломается, играет с ним, как с плюшевым зайцем?

– Не хочешь – не говори. Просто покажи мне его, ладно?

Лена продолжала лукаво смотреть на Костика.

«А ведь неглупая девчонка. Пацанский прикид ей только не идёт, лучше бы платье в клуб надела», – подумал он, но развивать мысль было некогда. Дело, ради которого Костик пришёл сюда, пока не выполнено. Да и состоится ли встреча? Похоже, «Дзоты» отпели и основную программу, и «бисовку».

Он оказался прав. Повтор пары коротких песен после поклонов и аплодисментов – на сленге «бисовка» – уже закончился. Ревущая толпа, конечно же, отпускать своих кумиров не хотела, стояли свист и визг. Солист с гитаристом что-то крикнули поклонникам и ушли со сцены. Через минуту показались парни в комбинезонах и принялись ловко свинчивать аппаратуру. Для всех это означало только одно: «Дзоты» уже точно не выйдут.

Ликующая толпа задёргалась вновь. Стайка девчонок кинулась к выходу, до уха Костика донеслось: «Караулить у служебки…»

И тут послышался крик откуда-то сбоку, где людская масса шевелилась активнее. Радиус толкотни быстро расширялся, какими-то волнами передаваясь толпе и распространяясь по залу подобно цунами. Кто-то крикнул: «Бей джибобские морды!»

И началось!

Было ощущение, что драка, словно самостоятельный организм, с трудом дождалась конца представления и наконец-то получила возможность расправить плечи, выпрямиться в полный рост и показать всем драконий оскал. Она уж точно не была неожиданностью! В тусклом свете замелькали голые по локоть руки, к девчачьему визгу прибавились многослойный мат и стук – не то ударов, не то падающих на пол тел.

Костик мигом схватил Лену за руку и начал продираться к выходу.

Она не вырывалась, покорно следовала за Костиком, и когда он обернулся, увидел, что глаза её полны ужаса.

У выходов появились крепкие молодцы в униформе – по всей видимости, охрана клуба, но их было ничтожно мало по сравнению с остервенело дубасящими друг друга парнями.

Костик увидел цепь, намотанную на кулак верзилы, вытирающего банданой кровь с губы. Металл поблёскивал в тусклом свете, напоминая чёрно-белую картинку из какого-то давнего комикса.

– Стойте! Что вы делаете! – во всю глотку заорал Костик. – Джибобы не….

Тут его сбили с ног, кто-то наступил ему на голову, сверху упали сразу двое пацанов, продолжавших дубасить друг друга, катаясь по спине Костика.

«Ну, и где же ты, Бёс? Грош цена тебе как лидеру, если ты здесь, в зале, и допускаешь такое!!!»

Он скинул с себя дерущихся, вскочил на ноги, свистнул, что есть мочи, сложив колечком пальцы, как учил дед.

– Бёс!!! – он вложил в крик всю силу своих лёгких.

Вокруг была сплошная каша из людей, с банданами и без. Истошно орал что-то в динамики администратор клуба, беснующаяся толпа уже подмяла под себя «секьюрити». Костик заметил Хоменко, держащегося за живот и отползающего к стене. Ещё секунда, и тот исчез из вида, накрытый куском отодранной от сцены обшивки.

Костик повернулся к застывшей в оцепенении Лене и поднял её на руки. Она показалась ему невероятно лёгкой, невесомой, обхватила его за шею, как испуганный ребёнок.

«Ничего не бойся», – шепнул он ей на ухо.

Покрутив головой в поисках подходящего места, Костик посадил Лену на высокую стойку, чтобы кружившая рядом людская воронка, затягивающая всех без разбора, не раздавила её, хрупкую девочку, по нелепой, конечно же, нелепой ошибке – он в этом не сомневался – оказавшейся в этом клубешнике. Лена мгновенно поджала ноги, вцепилась в края стойки и с какой-то отчаянной благодарностью посмотрела на Костика.

– Джибобы! – срывая голос до хрипоты, крикнул он, поперхнулся, закашлял и получил удар в ухо такой силы, что не смог удержаться на ногах.

Где-то завыла полицейская сирена, то ли на улице, то ли в его голове – прямо в темени. Слева появилась чья-то рука, нацеленная на скулу. Он попытался увернуться, но не смог – что-то мощное проехалось по косой от брови к челюсти. Костик успел лишь сообразить, что рука эта обмотана банданой, а под банданой – кастет. У самых глаз он увидел рифлёную подошву ботинка, огромную, точно шина внедорожника, с глубоким рисунком протектора. Показалось, что сейчас она раздавит его, как танк насекомыша. Костик молниеносно перекатился на спину, схватил нависшую над ним ногу, дёрнул со всей силы, и грузная туша упала на него сверху, выплёвывая крепкую забойную брань. Он вынырнул из-под парня и с ловкостью оседлал его.

– Что же ты делаешь, подлюга! Кастет в бандане! Ты не джибоб, ты не джибоб! – заорал Костик в ухо поверженному вояке.

Но противник оказался сильнее. Толстяк дёрнулся, скидывая с себя Костика, и замахнулся, откинувшись всем телом назад, точно растянутая пружина, готовая сорваться и смять всё живое на своём пути. Словно в рапиде Костик увидел, как кастет, обтянутый тряпицей, летит ему в глаза. Ещё доля секунды – та самая микродоля, когда не успеваешь ничего сделать, лишь инстинктивно прикрыть веки – а дальше должны наступить сплошная бесконечная боль и темнота…. Ещё полдоли… В этот самый миг что-то произошло.

Костик понял это не сразу, а спустя три бесконечно долгих удара собственного сердца. Лапищу с кастетом кто-то перехватил.

Ещё мгновение – и лже-джибоб получил солидный хук в челюсть, упал, задёргал ногами, как перевёрнутый таракан. Какой-то парень сорвал с его руки бандану, снял кастет, спрятал в карман джинсов. Затем обернулся, и Костик ошеломлённо пробормотал:

– Кабан?..

Кирилл подал руку, Костик обхватил его ладонь, вскочил.

– Ты ж не собирался приходить. У вас же кино…

Кабанов подмигнул:

– Здесь кино покруче! Что я – дебил, солидный махач пропускать? Тут такой замес, чувак, что отсиживаться в кинишке не по-пацански. Да и купчинских давно надо проучить, а то топчутся под ногами. Мы с ребятами пришли. Нашими, районными. Видишь, вон там и там друганы мои.

Костик оглядел зал, но разобрать, где кабановские уличные драчуны, а где остальные, было попросту нереально. И как он сам их отличает!

– Да и жалко вас, глупых, – продолжал Кирилл, – Безобидные твари, джибобы, права Алиса. Поубивают, в Красную книгу надо заносить. Говорил же тебе – не суйся!

Костик попытался улыбнулся и понял, что губа серьёзно разбита.

Кабанов нырнул в бушующее человеческое море и, как ни крутил Костик головой, уже не мог определить, где тот теперь рубится – справа, слева, в середине?

«Надо это как-то остановить!» – пульсировало в висках. – «За что они бьются? За идеи, которых нет? Или мутировали уже настолько, что сама идеология им до лампочки? Этакие супер-джибобы: пофиг всё, даже принципы джибобства?»

Костик чувствовал, как в нём закипает ярость. Мог ли он три месяца назад предположить, во что выльется его невинная задумка, сколько морд окажется у гигантского монстра, рождённого его фантазией? Костик глянул по сторонам. Что общего у него с этими людьми? Ответа не было.

Вдруг он заметил у противоположной стены Кэт. Она отчаянно отбивалась рюкзачком от двух озверевших всклоченных девиц, а за её спиной, закрыв лицо обеими руками, стояла незнакомая девушка, вероятно, та самая «мачеха» Маша. Всё-таки не послушались его, прикатили!

Костик рванул наперерез чьим-то спинам в порванных майках, его отбросило назад взрывной ощетинившейся волной.

– Держись, Кэт!

Крик утонул в общем оре.

«Останови это!!! – вопило внутри. – Останови любой ценой!»

Костик запрыгнул на сцену, подбежал к ударной установке, которую не успели убрать работники клуба, и со всей силы вмазал по тугой натянутой щеке бас-барабана. Звук ушёл в зал, будто в вату, заглох, едва успев родиться. Никто и не среагировал. Рядом лежали палочки, неосмотрительно оставленные ударником «Дзотов». Костик схватил их и наотмашь, как когда-то мальцом выбивая пыль из бабушкиного ковра пластмассовой колотушкой, как Ринго на записи одной из битловских репетиций, забарабанил по всем поверхностям, до которых только мог дотянуться. Зазвенели тарелки, загромыхали барабаны, да с такими децибелами, что с непривычки ему заложило уши. Ритм выходил кривой – без навыков-то! – но мощный звук, доносящийся со сцены, возымел действие: толпа на мгновение застыла. Все повернулись в его сторону. Костик остервенело лупил по барабанам – так, что почти оглох, и от неистовой тряски закружилась голова. Он подпрыгнул, со всей силы собственного веса сделал последний удар по несчастному инструменту и подошёл к краю сцены.

Драка замерла, словно в стоп-кадре. Многоглазая толпа смотрела на него, и от этого убивающего взгляда Костик ощутил, как вмиг заледенел позвоночник, а потная рубашка намертво прилипла к коже. Почудилось, что он на экзамене и не знает ответов. Или не выучил роль в школьной постановке. И нет больше подсказок, и суфлёра тоже нет. Как там говорит Антон в подобных случаях? «Импровизируй, братишка!»

– Слушайте меня, бандерлоги! – крикнул Костик в зал и удивился, как звонко проскакал его голос по макушкам, будто камешек-блинчик по речной глади.

Ну конечно! Микрофоны не отключены!

– Джибобов не существует! Я клянусь вам! Мне стыдно и страшно признаваться, но лучше я скажу вам правду. И именно сейчас! Всё это придумал я…

Он сделал нелепый жест рукой, как бы показывая, что именно он придумал. Получилось комично. «Маленький божок создал мирок».

Толпа почти в полной тишине смотрела на оратора. Ему показалось, что рой зрачков, закрытых стеклянными сферами фасеточных глаз, как у стрекоз, скользил по нему, прощупывал. Точно так же, как тогда, когда он в первый раз вошёл в новый класс. Он, застенчивый новичок, так боявшийся, что ему прилепят дурацкую кличку-ярлык.

– Сначала я придумал слово, потом прикрепил философию, высосанную из пальца! Джибобы – плод моего воображения, и только! А все поверили. Ничего этого не существует. Вы повелись на полный обман!

Он увидел глаза Лены. Она сидела на стойке, поджав ноги, и, не отрываясь, глядела на Костика, закрыв ладонью рот, как будто боялась закричать.

– Слышь, придурок! – послышалось совсем рядом. – Вали со сцены!

Зал снова загудел.

– Я правду вам говорю!!! – заорал Костик.

Его ухватили за брючину и стянули в зал. Он упал на что-то мягкое. В уши, как кипящее масло, снова влился крик, перед самым носом возникло лицо незнакомого парня.

– Урод, ты зачем туфту гонишь? Выделиться захотел? Благодари бога, что тебя Главный трогать не велел… Иначе бы.

Он не успел закончить. Громкоговоритель выплюнул в зал: «Всем оставаться на местах!»

Костик схватил парня за грудки.

– Где? Где Главный?! Покажи мне его!

Но тут кулак – он узнал его – конечно, кабановский, влетел парню в висок и сбил того с ног. Костик выпрямился, сел, вытер рукавом кровь, сочившуюся из носа.

– Рымник, дуй за сцену, за трубу, там дверь открыта, – Кирилл подтолкнул Костика по направлению к колонне.

– Ленку и Кэт надо забрать!

– Валите, пока есть шанс!

Крепкие парни из ОМОНа хватали всех без разбора и выводили из зала. Те, кого взять ещё не успели, вжимались в стены, точно хотели прорвать их, выйти наружу, освободиться. Кто-то качнул стойку, и сидевшая на ней Лена полетела вниз, Костик едва успел подхватить её. От ужаса она ничего не соображала, только прижималась к нему, как щенок, дрожа всем телом и всхлипывая.

«Гори всё синем пламенем! Только бы с Ленкой всё было хорошо!»

Костик бережно опустил её на пол, взял за руку, как ребёнка, и начал пробираться за колонну, куда указал Кабан. Толпа давила всё сильнее, впечатывая их в стену. Обдирая локти о какие-то выступы, он прорывался дальше, пытаясь перекричать громкоговоритель с сиреной:

– Кэт!!!

Они с Машей оказались совсем рядом. Не выпуская Лениной ледяной ладони, он другой рукой потянул Катю за край футболки и кивнул: давай за мной.

– Это ты, гадёныш, джибобов порочишь? – перед ним выросла, как гриб, какая-то сиплая девица. – Да тебя убить мало!

– Ты, что ль, убивать будешь? – спросил Костик.

– Я б убила, – сощурилась девица, – Да мы, джибобы, против убийств. Мы за пацанизм.

– Пацифизм, девочка! – с усмешкой поправил её Костик и сделал последний рывок к колонне.

– Йод, дай ему по мордасам! – завизжало сзади.

Йод! Костик заметил, как Лена встрепенулась, будто разбуженная будильником, повернула голову к девице. Та продолжала что-то выкрикивать, обращаясь к Лене, но вскоре замолкла, скрытая чьими-то спинами.

Ну конечно, Йод! Девушка-идеолог из соцсетей! Как Костик сразу не догадался! Вот, кто мутил воду, взбивая новоявленным джибобам мозги в пенную кашицу! Она стояла рядом, всё ещё пребывая в шоке, беззащитно смотрела на него огромными зелёными глазами, и, казалось, больше всего на свете сейчас она боится отпустить его руку. Маленькая девочка, трогательная, примерившая маску джибобской валькирии. Не сладко тебе в атаманшах, Лена-Йод?

Узкая дверь за колонной, и правда, оказалась открытой. Не отпуская Лениной руки, Костик долго плутал по тёмным кривым коридорам, спотыкаясь о валяющийся на полу реквизит. Кэт с Машей неотрывно следовали по пятам.

– Кто такие? – высоким голосом спросил парнишка в униформе клуба, почти их ровесник.

В его глазах читался искренний страх. В руках он держал нечто, напоминавшее рацию. «Реквизитор», – подумал Костик. – «Всеобщая мобилизация для усмирения бойни».

Он жестом показал парнишке, что всё в порядке, мол, свои, не надо их никому «сдавать».

– Женщин вот вывожу из мордобоя, – солидно произнёс Костик.

Парнишка кивнул. Это было ему понятно. Даже обрадовало, как показалось Костику, – так охотно он ткнул чёрным хвостиком рации в направлении ещё одной двери. За нехитрой щеколдой был выход на тихую боковую улочку, и вожделенная свобода распахнула наконец свои объятья.

Все четверо постояли минуту, с наслаждением вбирая в лёгкие полуночную майскую прохладу. Костика тревожила Лена: втягивала голову в плечи, как воробушек, дрожала всем телом, не реагировала на реплики Кэт, только ещё сильнее цеплялась, теперь уже обеими руками за его спасительную ладонь.

– Ну, Ленка! Давай уже, выходи из ступора! – Костик обнял её за плечи, легонько встряхнул, заглянул в глаза. – Всё закончилось. Game is over!

Задвижка двери позади них вновь лязгнула, и на улицу вышел Кабан в сопровождении изрядно потрёпанного Хоменко.

– Ну, ты даёшь, Рымник! – задорно, с уважением в глазах, какого Костик у него никогда не видел, сказал Кабанов. – Здорово ты всех наколол с этим джибобством! Респект тебе! Снимаю шляпу.

И подал ему пятерню.

* * *

Маша завела маленький жёлтый «Матизик», и они резко тронулись, оставив позади «Файерболл» и стаю припаркованных омоновских автобусов. Кэт сидела впереди, Костик с Леной сзади. Маша без устали их журила: дети, мол, неразумные, на кой сдались вам эти дискотеки, как я, мол, объясню Павлу Петровичу, почему у дочурки расцарапано личико? «Дочурка» пререкалась с ней, темпераментно жестикулируя. Костик же их не слушал. Напряжение медленно отступало.

Вот так, всё просто. Был Доб Джибоб, да весь вышел. Что же завтра? Он спросил себя, страшно ли ему будет войти в класс, и честно себе же ответил: нет, не страшно. Страх – инородное чувство, вытравленное тремя месяцами джибобства, – больше в нём не жил. Умер, растворился, превратился в пар.

Костик вспомнил слова деда:

«Ты сразу поймёшь, когда детство закончится. Наступит момент – самый важный в твоей жизни – момент взросления. Ты его не пропустишь».

Костик улыбнулся.

«Вот и наступил этот самый момент. Детство, и правда, закончилось».

– Кать, больше всех я виноват перед тобой. Прости, если сможешь.

– О чем ты? – хохотнула Кэт.

– Ты мой друг, а я тебе врал.

– Про джибобов? Брось! Джибобство меня с отцом помирило. И с Машей, – она кивнула на спутницу, сосредоточенно вцепившуюся в руль, обитый плотной тканью в ромашках. – Я счастлива, что поджибобила. И ещё поджибоблю маленько. Наверное. Классная получилась игрушка. Хотя мне мог бы и признаться по-секрету, поросендель!

– Тогда б уж точно секрета не было! Не держи на меня зуб.

– Расслабься, не сержусь. Я же ангел. Правда, Маш?

Маша кивнула.

– Лен, куда тебя везти? – обернулась к ней Кэт.

– На Гагарина, – автоматически ответила Лена, глядя в окно.

Она всё ещё пребывала в каком-то бездонном шоке. Костик чувствовал, как внутри неё всё натянуто, подобно тетиве арбалета, – до самого предела.

– Лена-Йод, э-эй! – он взял в ладони её лицо и понял, что она плачет. – Ленка, кончай сырость разводить!

– Вы меня все, наверное, ненавидите… – тихо сказала она.

– О чём ты, глупенькая? За что тебя ненавидеть?

Она прижалась лбом к плечу своего спасителя, такая трогательная, невероятно хрупкая. Костик чувствовал себя рядом с ней по-настоящему сильным, большим, похожим на брата.

И вдруг стало абсолютно невозможно не поцеловать её. Он осознал, что и драка, и весь сегодняшний день, и все его тревоги были, по сути, так мизерны, так незначимы. Важно лишь то, что происходит с ним сейчас, в эту самую минуту. Костика ошеломила простая и очевидная истина: Лена была рядом все три месяца с тех пор, как он пришёл в новую школу.

ОНА БЫЛА РЯДОМ! А он не видел, не замечал, насколько её присутствие ему необходимо. Просыпался и даже не думал о Лене, засыпал – опять же не вспоминал о ней. Жил чем-то другим. Чем? Разве хоть что-то можно сравнить с этой девочкой?

Она была рядом, а он мусолил тему джибобства, упивался вниманием одноклассников, тешил своё самолюбие и зарабатывал дешёвую популярность…

Она была рядом. Рядом! А он глядел только на Алису и в упор не видел Лену. Какой же он опилкоголовый идиот!

Она была рядом, а он жил идеей найти самозванца. Господи, как это неважно сейчас, как смешно!

Она рядом. В настоящем времени. Сидит близко-близко, и даже дыхание её слышно отчётливо. Вдох – выдох. Вдох – выдох. И стук сердца в такт: тук-тук, тук-тук.

Наклонившись, он осторожно коснулся губами её губ. И замер от невероятной легкости, которую вдруг ощутил. Как будто выпил обезболивающее от какой-то дикой нечеловеческой рези в теле и душе!

Она смутилась и, снова ткнувшись лбом ему в плечо, крепко обхватила обеими руками его ладонь, сплела пальцы с его пальцами.

«Вот так бы и ехать долго-долго, – подумал Костик. – Да как назло, пробок ночью нет, а светофоры все зелёные, зеленее некуда!»

Поцелуй горел на распухшей губе, но боль, и правда, ушла, уступив место восхитительному послевкусию, о существовании которого он даже не подозревал.

«ТЫ ПОЙМЁШЬ, КОГДА ПРИДЁТ ЭТОТ МОМЕНТ, ТЫ ЕГО НЕ ПРОПУСТИШЬ», – снова вспомнил он дедовы слова.

В кармане затрещал мобильник. Костик взглянул на экран: «Антон».

– Привет, братишка! Ты чего трубку не берёшь? Звоню тебе целый вечер.

– Да тут такие дела, Антох… – Костик готов был расхохотаться. – До чего ж я рад тебя слышать!

– Ну, я, в общем, тоже. Слушай, родители в гостях задерживаются, но к половине первого обещали быть. Просили пнуть тебя, чтоб вовремя спать лёг.

Пнуть! Мало ему сегодня пинков! Костик потёр зудящую переносицу и засмеялся уже в голос.

– А пнуть мне тебя никак, – продолжал Антон. – Не достать. Я сам завис немного на одной встрече. Понимаешь, провожаю подругу.

Костик понимал.

– Да не волнуйся, Антох. Считай, что пнул, и я, пнутый, уже отхожу ко сну.

– Ну, лады. А что это за шум у тебя в трубке? Ты не дома?

Ветер посвистывал сквозь щель в боковом стекле автомобиля. Странно, Костику казалось, что вокруг – долгожданная блаженная тишина.

– Я тоже завис на одной встрече, – он взглянул на Лену, – И тоже провожаю девушку. Но уже почти что на финишной прямой.

– Красивая? – с улыбкой в голосе спросил Антон.

– Очень.

– Моя тоже. Постарайся успеть до прихода родителей. Открученные головы – не самое нужное сейчас для нас обоих.

Брат прав, как всегда. Голова Костику ещё очень пригодится!

Он нажал на «отбой», и телефон тут же зазвонил снова.

– Слушай, братишка, забыл тебе сказать, – торопливо заговорил Антон. – Мне Макс отзвонился.

– Какой Макс?

– Ну, айтишник, помнишь? По поводу этих твоих джибобов. Только не падай. Он сказал, что у твоего Бёса и той самой прелестницы Йод айпи-адреса совпадают.

– Это значит… – Костик соображал медленно.

– Это значит, Йод и Бёс стучат по клаве одного и того же компа. Иными словами, это один и тот же чувак.

Антон отключился, оставив Костика в глубокой задумчивости. «Один и тот же чувак» сейчас, закрыв зелёные глаза, доверчиво положил голову ему на плечо.

Так вот ты какой, недосягаемый могучий Бёс? У тебя пушистые ресницы и серые дорожки от слёз на нежной щеке.

«Дурёха! Милая бесовая дурёха!»

– Что? – подняла головку Лена.

– Я не успел сказать тебе – ты самая красивая, – прошептал ей на ушко Костик и вновь удивился, как не замечал этого раньше.

Как много он раньше не замечал!