Текст книги "Слово Предстоятеля (2009-2011). Собрание трудов. Серия 1. Том 1"

– Вот сейчас Вы много раз употребили слово «человек». Многие современные культурологи считают, что основным вызовом для России является качество человека. Так как Китай – это сумма китайцев, Швеция – это сумма шведов, Корея – сумма корейцев, то Россия – сумма россиян: русских и других народов, которых сплотила Великая Русь. Вы согласны с утверждением, что качество человека очень существенно?

– Я не готов сейчас согласиться с самим термином, но понимаю, что́ именно люди пытаются им описать. Я думаю, важно уяснить, что́ собой представляет современный человек. Здесь, конечно, очень опасно идти по пути усредненного подхода. Допустим, если кто-то захочет оценить качество нашей с Вами компании и Патриарха Кирилла приплюсует к нашему замечательному, всеми уважаемому ведущему, а потом попытается вывести среднее арифметическое, то получит какую-то определенную цифру. Если это же попытаются сделать, привлекая людей, работающих в других специальностях, принадлежащих к другим национальностям, с другим уровнем культуры, то будет какой-то другой усредненный коэффициент. Это неправильный подход. На нем часто основываются некие расистские представления о «хороших», «продвинутых» народах.

Речь идет, конечно, не о среднеарифметическом человеке, а о том, что сегодня происходит со многими людьми, которые оказываются неспособными по разным причинам справиться с теми стрессами, которые обрушивает на них современный образ жизни. Мы постоянно говорим о человеческом факторе. Вот совсем недавно что-то взорвалось на складе – опять человеческий фактор, везде человеческий фактор! Это очень важный сигнал, потому что без изменения этого феномена мы не справимся в числе прочего и с модернизацией страны.

Поэтому я, с одной стороны, против какого-то усредненного, расистского подхода, в том смысле, что один народ умнее, а другой глупее. Но, с другой стороны, у нас должно быть мужество смотреть правде в глаза и говорить, что по совершенно конкретным причинам, в том числе историческим и идеологическим, наш человек оказался сегодня во многом неспособен как бороться со стрессами, так и решать проблемы, связанные с ускоренным технологическим развитием. И в этом смысле нам есть что делать и куда идти.

– Вы говорите, что не все справляются со стрессами и с вызовами современного развития. Но как быть с русским национализмом? Недавно глава ФСБ Бортников докладывал Президенту о том, что раскрыта деятельность одной экстремистской группировки и изъято большое количество огнестрельного оружия и боеприпасов. Вы упомянули расизм как некий образ, а министр внутренних дел говорит о расизме в России как о явлении. Какова Ваша позиция в отношении русского национализма?

– С точки зрения Церкви, всякий национализм, который влечет за собой агрессию, превозношение одного народа над другим, является грехом. Это прописная истина. Церковь объединяет людей разных национальностей, и все они пред лицем Божиим братья и сестры. Другого подхода быть не может.

Но существуют конкретные проблемы так называемых многонациональных обществ. Сегодня практически всякое общество становится многонациональным ввиду иммиграционных процессов, глобализации и т. д. Здесь, я думаю, нужно очень спокойно, разумно подойти к оценке рисков, в том числе и в России, и наметить некие правильные пути их преодоления.

Давайте прямо скажем, что появление людей иной национальности и иной культуры для местного населения – это всегда некий вызов, ответ на который может быть доброжелательным, приветливым, открытым или, напротив, недружелюбным и даже враждебным. От чего зависит реакция? Если мы будем говорить, что она зависит только от принимающей стороны, это будет половиной правды. Результат всегда зависит и от одних, и от других. Если появление нового этноса сопровождается развитием системы этнической солидарности, приводящей к системе этнического криминала, то это становится вызовом колоссальной негативной силы, который будет немедленно провоцировать реакцию местного населения. И какие бы призывы вы ни обращали, решить эту проблему можно будет только на краткосрочный период; на долгосрочную перспективу призывы: «Ребята, давайте жить дружно!» – не сработают.

Поэтому надо внимательно относиться к тому, чтобы не допускать создания такого рода группировок, в том числе и преступных. Но, с другой стороны, нужно и этносу большинства прививать совершенно иное отношение к людям другой национальности, другого цвета кожи. И вот здесь очень важен религиозный фактор. Используя чисто материалистические категории, вы не сможете добиться цели. Если вы просто скажете человеку: «Нужно любить ближнего», он может спросить вас: «А зачем я должен это делать?» Но ведь к верующему человеку вы обращаетесь на другом языке – вы говорите: «Это грех, тебя Господь за это накажет, это твой брат, это твоя сестра, ты с ними должен разделять свою жизнь». Поэтому снижения межэтнического напряжения, которое, к счастью, еще не приобрело огромных размеров, но симптомы которого уже видны, можно достичь в том числе и путем внедрения в нашу жизнь религиозного образования.

– Основы православной культуры в школе – это новый предмет. У нас новая страна, новое тысячелетие, и как Вам представляется, что это? Некая ретроспекция, возврат к тому, что было у нас в XIX веке, преподавание Закона Божия, либо, наоборот, этот учебник, который сейчас пишется (я знаю, над ним работают талантливые авторы), – это возможность некоего инновационного прорыва в школе? Собственно, что это будет? Вы глубоко погружены в эту тему: обсуждали ее с ректорами на недавней встрече в Академии образования, она постоянно находится в поле Вашего внимания…

– Это перекликается с предыдущим вопросом: для решения проблем межэтнического общения, для того чтобы найти ответы на вопросы, связанные с возникновением очень многих стрессов, в которые сегодня погружен современный человек, очень важно духовное воспитание молодежи. Последние 10–15 лет мы буквально во весь голос кричали, что такое воспитание необходимо, важно, нужно, – и наталкивались на критику. Я очень сожалею, что эти годы ушли на полемику, в которой было очень много наносного, неподлинного и конфронтационного, но, к счастью, все дискуссии закончились. Президент выступил с очень правильной инициативой, в которой были обобщены все существующие подходы.

Действительно, Церковь настаивала на том, чтобы верующие люди имели право изучать основы своей религиозной культуры. Почему они не могут этого делать, если хотят? Ведь это противоречит принципу свободы выбора. Поэтому нельзя ограничивать в правах большой процент людей (а по нашим подсчетам, это около 80 % населения), которые хотят изучать свою религиозную культуру, ссылаясь на то, что это якобы кому-то повредит. Кроме того, есть люди, которые хотели бы изучать религиозный феномен отстраненно, в религиоведческом плане, – таких людей меньше, но они есть, значит, нужно и им помочь реализовать свой выбор. Наконец, в нашей стране есть люди неверующие, которые тоже должны иметь некие нравственные критерии и представления, в том числе и по упомянутым выше вопросам. Так вот, именно Русская Православная Церковь – не носители атеистических убеждений, а Церковь – еще несколько лет назад первой поставила вопрос о необходимости преподавания в школе в том числе и основ светской этики для того, чтобы людям нерелигиозным дать возможность овладеть нравственной мотивацией поступков как в личной, так и в общественной жизни.

В инициативе Президента обобщены все подходы. Это очень правильно – вы можете сделать выбор в соответствии со своими убеждениями. Теперь задача заключается в том, чтобы не растащить, не обесценить (как нередко у нас бывало в прошлом) это правильное предложение, не подвергнуть его некой инфляции, но чтобы оно было реализовано в полном соответствии с основным замыслом. Конечно, важно решить также много технических вопросов: это и подготовка персонала для обучения, и соответствующие изменения в расписаниях и программах. Но, как мне кажется, Министерство образования имеет достаточный потенциал для решения этих вопросов, а Церковь, представители традиционных религий и представители научного сообщества, я думаю, будут в этом участвовать.

– Говоря о духовном, Церковь не отрицает и важности хлеба насущного. За год кризиса в России появились миллионы новых бедных, причем, что характерно для нашей страны, есть такое явление, как бедность работающего человека. Работает, но мало зарабатывает и мало получает, хотя это звучит парадоксально: «бедность работающего человека». Как из этого выбраться?

– Трудный вопрос, но я навскидку – с полным сознанием того, что рискую, потому что вхожу, наверное, не в очень специфическую для себя область, – определил бы четыре проблемы, которые я вижу.

Первая – это проблема бюрократии и коррупции. Для того чтобы увеличить количество состоятельных людей, нужно облегчить возможность любому человеку заниматься собственным делом. Вот недавно нам показали замечательный репортаж из Сингапура в связи с визитом нашего Президента в эту страну, где вопрос регистрации фирмы, какого-то бизнеса решается за дни…

– За 10 минут.

– За 10 минут, совершенно верно, и без всякого участия чиновников, а значит, и без всякой коррупции. Если упомянуть еще и о том, что в Сингапуре практически нулевой уровень преступности, то и получаются условия, обеспечивающие людям возможность посвящать себя интересующему их делу. А увеличение числа людей, занимающихся собственным делом, – это всегда пропорциональный рост числа людей среднего класса, то есть живущих в достатке. Это одна причина, нерелигиозная.

Вторая причина, тоже нерелигиозная, состоит в том, что не все люди в нашей стране могут и должны работать в сфере личного бизнеса. Более того, основные производственные мощности, которые так нужны стране, базируются на привлечении тысяч и тысяч людей наемного труда, и поэтому мои слова в отношении частного бизнеса могут быть неубедительными для огромного количества рабочих и людей, вовлеченных в сельскохозяйственное производство. Как быть здесь? Здесь нужно увеличивать заработную плату. Но ее повышение не может происходить «с потолка», она увеличивается в ответ на модернизацию технологий и рост производительности труда.

И вот когда мы доходим до этой составляющей, мы упираемся в человеческий фактор. А это уже входит в сферу религиозной озабоченности, ведь рост производительности труда тесно связан с внутренним состоянием человека, уровнем его самодисциплины, образования, с отношением к труду. А все это опять-таки нравственные категории.

Ну и, наконец, последнее, четвертое измерение – это законодательство, в котором все должно быть очень четко и правильно отрегулировано. Я люблю говорить о том, что экономика должна быть не только эффективной, но и справедливой. И если человек получает прибыль от своего дела, в которое вовлечены люди наемного труда, то ему не должно быть безразлично, сколько эти работники получают. Эти сумасшедшие диспропорции в доходах являются, конечно, очень уязвимым обстоятельством с нравственной точки зрения. Когда человек, владеющий делом, живет сказочно богато, а люди, создающие реальные ценности, выживают в нищете, – это уже вопрос социальной справедливости, имеющей и духовное измерение.

Думаю, что все эти проблемы должны решаться одновременно, и тогда мы перестанем быть страной, где работающий человек является бедным человеком.

– Ваше Святейшество, мы уже завершаем интервью, у меня остались два совсем коротких вопроса. Один принес нам информационный поток: депутат-коммунист из Мурманска Кашин предложил убрать слово «Бог» из текста ныне действующего российского гимна – там есть строка «Хранимая Богом родная земля». Как бы Вы прокомментировали эту инициативу?

– Если не «хранимая Богом», то хранимая кем?

– Он предлагает «хранимая нами».

– Так уже хранили. Так хранили, что море крови пролили. История показала, что́ получается, когда мы храним, не поставляя себя под высший нравственный авторитет. Очень опасная историософия – опять наступим на те же грабли, на которые многократно наступали. Надеюсь, что это предложение не получит никакого развития.

– Ваше Святейшество, последний вопрос. Образ митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла прямо-таки заражал лучащейся внутренней свободой. Сейчас Вы в другом статусе, у Вас, очевидно, произошла определенная внутренняя эволюция – под грузом новой ответственности, новых возможностей. Стали ли Вы свободнее?

– Я хотел бы Вас спросить: а что, как-то очень заметно?

– Я говорю о внутреннем ощущении. Мне кажется, что Вы как раз используете свой талант, и это видно по визитам на Украину и по России. Вы делаете свободнее свою паству. А как внутри?

– Есть проблема. Она связана с осознанием высокой ответственности. Я столкнулся с реакцией на некоторые свои первые выступления в качестве Патриарха и понял, что люди обращают внимание на такие детали, на которые, может, и не следовало бы. Иногда следят даже за выражением глаз, делая потом какие-то выводы. Но все это происходит потому, что люди связывают эти детали с личностью Патриарха.

Служение Патриарха – это очень ответственное служение, и, конечно, оно ограничивает человека в его самовыражении. Важно при этом найти правильный баланс. Если Патриарх будет говорить только гладкие слова, округлые фразы, высказывать общие идеи, по поводу которых существует полное согласие в обществе…

– …что безопасно…

– Абсолютно безопасно, комфортно для всех. Но будет ли тогда Патриарх совершать то служение, в котором сегодня нуждается наш народ?

Поэтому, несомненно, есть риск, но на этот риск нужно идти с полным смирением и с надеждой, что, может быть, некие ошибки Патриарха будут поняты и прощены народом.

– Спасибо большое, Ваше Святейшество, за это интервью. Я желаю Вам успеха на Вашем полном риска поприще.

Интервью ведущему программы «Воскресное время» Первого телеканала в преддверии первой годовщины интронизации
31.01.2010

– Ваше Святейшество, прошел год с момента Вашего избрания Предстоятелем Русской Православной Церкви. Скажите, пожалуйста, каким был этот год и с какими проблемами пришлось Вам столкнуться?

– Этот год был нелегким для меня, но ведь он был непростым и для страны. С одной стороны – общий кризисный контекст, который, конечно, не мог не отражаться на жизни Церкви, с другой – всякое вхождение в должность сопровождается избыточными нагрузками.

Однако были и большие радости. Я увидел церковную жизнь, и даже общественную жизнь, в несколько ином ракурсе. Это помогло мне лучше понять, что же действительно происходит в жизни, религиозной жизни нашей страны. И поэтому самым значимым для меня стало это понимание, что, конечно, имеет важное значение для выстраивания дальнейшего церковного служения.

– Вы много ездили по разным приходам и разным епархиям. Скажите, пожалуйста, если раньше признаком возрождения веры и Церкви было восстановление храмов, потом количество прихожан в приходе, то что сегодня для Вас как Предстоятеля Церкви является показательным, когда Вы оказываетесь в каком-то приходе или какой-то епархии?

– Если говорить о количестве, то, согласно статистике, от 70 до 80 % нашего народа говорят о том, что они православные. Однако увеличение числа сознательно воцерковленных людей продолжает оставаться приоритетом. Но при всем этом, я думаю, Вы правы в том смысле, что есть еще более важные задачи.

Для многих наших сограждан вера – это еще до сих пор долгое и не очень комфортное стояние в храме, когда не все понятно, не все принимается сознанием и чувствами. Вроде есть некий долг – я же православный, я должен отстоять службу, это как бы показатель моей культурной самоидентификации. Я обязан, ведь что-то я должен сделать для Отечества, вот я и стою.

Так вот, важно, чтобы у людей появился реальный религиозный опыт. А в центре этого опыта – всегда нравственные критерии. Если человек способен христианские нравственные критерии применять к своим поступкам, использовать их в качестве мерила при оценке того, что происходит в окружающем мире, тогда его можно назвать верующим, религиозным человеком.

Что касается нравственного состояния общества, то мне кажется, что самой главной проблемой современного мира, проблемой, сформированной в том числе и определенным философским и политическим развитием западноевропейской жизни, является утрата понятия греха.

Одним из возможных переводов слова «грех» с греческого на русский является «промах». Грешить – значит промахиваться мимо цели. И для современного человека, может быть, именно это понятие греха и является самым важным. Если ты живешь во грехе, ты промахиваешься мимо цели жизни, ты живешь неправильно. А что значит неправильно жить? Каждый человек хочет быть счастливым. Живя во грехе, он не будет счастливым. Ни в этой жизни, ни в жизни вечной. Когда общество утрачивает понятие греха, оно с легкостью встает на неправильный путь своего развития. Сегодня мы видим эти опасные направления в развитии человеческой цивилизации.

Мир погружается во грех, а значит – в болезнь, значит – в несчастье. И задача Церкви заключается в том, чтобы на весь мир сегодня кричать об этом. А все остальное вторично.

– Ваше Святейшество, как строятся отношения Русской Православной Церкви и светских властей? Как Вы оцениваете перспективы этих отношений? Ведь не секрет, что часто люди очень настороженно относятся к тому, что Церковь активно взаимодействует или хочет активно взаимодействовать с государством.

– В современном обществе существуют разные взгляды на церковно-государственные отношения. Для кого-то желательно, чтобы Церковь вообще ни в чем не участвовала: мол, есть храм, вы будьте только там. Такие люди считают, что в Церкви таится некая опасность для прав и свобод человека, что она может превратиться в какую-то идеологическую силу. Это все ветряные мельницы. Это мираж. Это опасность на уровне человеческой фантазии.

Что же на самом деле происходит? – После долгих лет политики уничтожения Церкви власть, движимая чисто гуманистическими соображениями, повернулась лицом к огромному большинству своих граждан. Ведь Церковь – это не Патриарх, это не архиереи, это мы все с вами – православные люди. Власть предложила работать вместе по целому ряду важных направлений, связанных с воспитанием молодежи, преодолением общественных недугов, сохранением духовных ценностей, оставляя при этом неприкосновенным тот конституционный принцип, который существует: Церковь не вмешивается в дела государства, а государство не вмешивается в дела Церкви.

Обратимся к теме сохранности икон и взаимоотношений с музеями. Как на нее можно посмотреть? С одной стороны, эти взаимоотношения можно воспринимать как конфликт, а с другой – они могут быть замечательной моделью отношений государства, художественной интеллигенции и Церкви в деле сохранения наших национальных ценностей.

Не надо и музейных работников, которые очень много сделали, чтобы сохранить эти ценности, отлучать от наших культурных и духовных сокровищ. Почему Церковь не может вместе с ними, опираясь на их профессионализм, продолжать дело сохранения, реставрации икон? Но так, чтобы они не лежали преступно в хранилищах и запасниках, часто подвергаясь порче, а были доступны для поклонения верующему народу, который мог бы молиться перед этими иконами.

Вот мы и предлагаем продумать такую модель сотрудничества, которая никого не будет ущемлять, не будет, что называется, сбивать с жизненного пути, а тем более лишать куска хлеба. Модель, при которой мы будем работать все вместе, в том числе и в области сохранения наших культурных национальных ценностей.

– Ваше Святейшество, не могу не задать Вам вопроса в связи с его политической актуальностью. Вы в прошлом году были с пастырским визитом на Украине. Следите ли Вы сейчас за теми событиями, которые происходят там? И каково вообще Ваше общее впечатление от того, что происходит на Украине?

– Прежде всего я хотел бы сказать о впечатлениях от своей поездки. Я увидел совсем другую Украину. Кстати, не ту, которую мы видим на экранах телевизоров. Я увидел православный народ, который даже не помышляет ни о каком разделении Церкви.

Люди на востоке и на западе встречали Патриарха тысячами. А если говорить о протестных группах, то это были группы партийные. Все протесты проходили под флагами одной и той же политической партии. Ну и что же? Кто-то любит чай с лимоном, кто-то с сахаром. Кому-то приятно, что Патриарх приехал, кому-то неприятно. Это нормально.

Но столь массовая поддержка визита Патриарха показала, что мы действительно единая Церковь. И для меня украинский народ – это мой народ. Я не делю в своем сознании людей на русских и украинцев. Нам очень важно сохранять духовное единство с полным уважением к суверенитетам. Тогда наша восточная европейская православная цивилизация будет важным фактором в международных отношениях и вообще в жизни всего человеческого рода, – это если оценивать ситуацию со светской точки зрения. А если с духовной – то мы сильнее духовно, когда мы все вместе.

Поэтому я желаю успеха украинскому народу. И дай Бог, чтобы последующее развитие событий не провоцировало возникновения непреодолимых конфликтов.

Украина, как мне кажется, исчерпала и время, и терпение своих граждан, и никакого противостояния больше не должно быть. Политикам нужно осознать, что решать задачи надо вместе, даже если есть какие-то различия.

Я молюсь о том, чтобы выбор был сделан правильно и чтобы это политическое землетрясение на Украине прекратилось как можно быстрее.

– Ваше Святейшество, впереди Великий пост. Что бы Вы могли пожелать верующим накануне Великого поста?

– Великий пост – это время, когда нужно подумать о себе, о своей душе, это время самоанализа и покаяния. А покаяние – это перемена ума и сердца человека. Перемена в результате многих, в том числе и аналитических, усилий человека.

Поэтому я желаю пройти Великий пост каждому вне зависимости от степени его религиозности, сопровождая эти дни по крайней мере попытками разобраться в самом себе, в своей жизни. И ответить на вопросы: а так ли я живу, все ли правильно делаю? Думаю, что неожиданные открытия ждут нас на этом пути. И я хотел бы от всего сердца пожелать, чтобы эти открытия привели каждого из нас к качественно иному уровню нашей духовной жизни.