Текст книги "О покаянии, исповеди, причащении Святых Христовых Таин и исправлении жизни"

9. В ту же неделю

Сокращено из слов святого отца нашего Ефрема Сирианина на Второе Пришествие[1]1
  Преподобный Ефрем Сирин. Слово о Втором Пришествии Господа нашего Иисуса Христа // Преподобный Ефрем Сирин. Избранные творения. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. С. 86.


[Закрыть]

Христолюбивые братие мои! Послушайте о Втором и Страшном Пришествии Владыки нашего Иисуса Христа. Вспомнил я об этом часе и вострепетал от великого страха, помышляя о том, что тогда откроется. Кто опишет это? Какой язык выразит? Какой слух вместит в себе слышимое? Тогда Царь царствующих, восстав со престола славы Своей, сойдет посетить всех обитателей вселенной сделать с ними расчет и, как следует Судии, – достойным воздать добрую награду, а заслуживших наказание подвергнуть казням. Когда помышляю о сем, страхом объемлются члены мои и весь изнемогаю, глаза мои источают слезы, голос исчезает, уста смыкаются, язык цепенеет и помыслы научаются молчанию.

Таких великих и страшных чудес не было от начала твари и не будет во все роды! Исполнится время, пробьет последний час бытию мира: огненная река потечет с яростью, подобно свирепому морю; пояст горы и дебри и пожжет всю землю и дела, яже на ней. Тогда от огня сего реки оскудеют и источники иссякнут; между тем как там, горé, звезды спадут, солнце померкнет, луна мимо идет и небеса свернутся, как свиток (Ис 34, 4). Кто найдет в себе столько крепости, чтобы снести без сокрушительного потрясения помышление о сем страшном изменении лица всей твари?

Затем услышится глас трубы, превосходящий всякий гром, – глас, взывающий и пробуждающий всех от века уснувших: и праведных, и неправедных. И во мгновение ока всякое дыхание человеческое восстанет с места своего и все люди от четырех концов земли будут собраны на Суд. Ибо повелит великий Царь, имеющий власть всякой плоти, – и тотчас с трепетом и тщанием дадут: земля своих мертвецов, а море своих. Что растерзали звери, что раздробили рыбы, что расхитили птицы, – все это явится во мгновение ока – и ни в одном волосе не окажется недостатка.

Вот, собрались все – и в трепетном молчании ждут явления славы великого Бога-Судии (см.: Тит 2, 13), нисшествие Которого откроется явлением знамения Сына Человеческого (см.: Мф 24, 30), явлением Креста, сего скиптра великого Царя, узрев который все уразумеют, что вслед за ним явится и Сам Царь. – И точно, вскоре затем услышится с высот небесных: Се, Жених грядет (Мф 25, 6); «се, приближается Судия; се, является Царь; се, Бог всяческих грядет судить живых и мертвых!» Тогда, братие мои, от гласа сего содрогнутся основания земли – от пределов и до пределов; тогда на всякого человека придут теснота, и страх, и исступление от чаяния того, что грядет на вселенную. Тогда потекут Ангелы; соберутся лики Архангелов, Херувимов и Серафимов, и все многоочитые с крепостью и силой воскликнут: «свят, свят, свят Господь Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр 4, 8). Тогда вся тварь на небе, и на земле, и под землей с трепетом возопиет: Благословен Грядый во имя Господне! (Мф 21, 9). Тогда разверзутся небеса и откроется Царь царствующих, предивный и преславный Бог наш, подобно страшной молнии, с силой многой и несравнимой славой, как проповедал и Иоанн Богослов, говоря: Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные (Откр 1, 7).

Какой страх, и трепет, и исступление будет в тот час! Кто перенесет это видение? И кто стерпит зрак Того, от лица Коего побежит небо и земля (см.: Откр 20,11)? – Небо и земля побегут! Кто же после этого в состоянии устоять? И куда побежим мы, грешные, когда увидим Престолы поставленные и седящего Владыку всех веков; когда увидим бесчисленные Воинства, со страхом стоящие вокруг Престола? Ибо тогда исполнится пророчество Даниила: Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями;…тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним: судьи сели, и раскрылись книги (Дан 7, 9–10).

О теснота; о туга и томление духа! Нелицеприятное судилище открывается, и отверзаются страшные книги, где написаны наши и слова, и дела, и все, что мы сказали и сделали в сей жизни и что думали скрыть от Бога, испытующего сердца и утробы (см.: Откр 2, 2). О сколько слез нужно нам ради часа того! Тогда своими очами узрим мы с одной стороны – неизреченное Небесное Царство, а с другой – открывающиеся страшные мучения; посреди же всякое колено и всякое дыхание человеческое, от прародителя Адама до рожденного после всех. Там все человечество будет поставлено среди царства и осуждения, среди жизни и смерти, среди рая и ада. Все будут в ожидании страшного судного часа, и никто никому не в состоянии будет помочь.

Тогда потребуется от каждого исповедание веры, обязательство крещения, вера, чистая от всякой ереси. Велик ли кто или мал – все равно исповедали мы веру и приняли святую печать; все одинаково отреклись диавола, дунув на него, и все одинаково дали обещание Христу, поклонившись Ему. Отречение, которое даем мы при святом крещении, выражается немногими словами, но по заключающейся в нем мысли – многообъятно. Ибо в немногих словах отрекаемся мы от всего – отрекаемся не одного, не двух, не десяти худых дел – но всего, именуемого худым, всего, что ненавистно Богу; отрекаемся сатаны и всех дел его. Каких дел? Выслушай: блуда, прелюбодеяния, нечистоты, лжи, татьбы, зависти, отравления, гнева, хулы, вражды, ссоры, ревности, пьянства, празднословия, гордыни, празднолюбия, глумления, свиряния[2]2
  Игра на свирели, играние. – Примеч. ред.


[Закрыть], бесовских песен, деторастления, гадания, вызывания духов. Всего этого и подобного сему; всего, о чем все знают, что это дела и учения диавольские, отрекаемся через отречение при святом крещении. Сего-то отречения и доброго исповедания потребуют от каждого из нас в тот час и день. Ибо написано: от слов своих оправдаешься (Мф 12, 37); и еще Господь говорит: твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! (Лк 19, 22).

Сии-то слова наши или осудят, или оправдают нас в час тот. По ним будут допрашивать каждого, и каждого в чину своем. Епископы будут вопрошены и о собственном их житии, и о пастве их: у каждого потребуют словесных овец, которых принял он от Пастыреначальника Христа. Подобным образом и пресвитеры дадут ответ за церковь свою, а вместе и диаконы. И всякий верующий даст ответ за себя и за дом свой, за жену, за детей, за рабов и рабынь: воспитывал ли он их в наказании и учении Господни, как заповедал апостол (см.: Еф 6, 4)? Тогда вопрошены будут цари и князи, богатые и бедные, великие и малые о всех делах, какие сделали; ибо написано, что все мы предстанем на суд Христов (Рим 14, 10); чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал… доброе или худое (2 Кор 5, 10).

Что же будет после того, как исследованы и объявлены будут дела всех пред Ангелами и человеками, того без слез и стенаний и рассказать невозможно, потому что это будет уже последнее. Тогда отлучит нас Судия друг от друга, как пастырь отлучает овец от козлищ. У кого есть добрые дела и добрые плоды, те отделятся от бесплодных и грешных и просветятся, как солнце.

Это те, которые любили заповеди Господни, были милосерды, нищелюбивы, сиротолюбивы, одевали нагих, посещали заключенных в темницах, заступались за угнетенных, призирали больных, которые плакали, как сказал Господь (см.: Мф 5, 4), обнищали ради богатства, соблюдаемого на небесах, прощали прегрешения братиям, соблюли печать веры несокрушимой и чистой от всякой ереси. Сих поставит Господь одесную, а козлищ ошуюю, именно тех, которые бесплодны, прогневали Доброго Пастыря, не внимали словам Пастыреначальника, были высокомерны, своекорыстны, сластолюбивы, которые в настоящее время покаяния как козлища играют и нежатся и все время жизни своей иждивают в объядении, пьянстве и всяких утехах и увеселениях, а к нуждающимся немилосерды подобно богачу, не оказавшему жалости к бедному Лазарю.

Так, разделив всех, одесную стоящим скажет Господь: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф 25, 4)! Стоящие же ошуюю услышат сей горький и строгий приговор: Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (41)! И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (46).

О сем-то бедственном разлучении вспомнил я и не могу перенести его. У кого есть слезы и сокрушение, плачьте, потому что в тот страшный час бедственной разлукой разлучены будут все друг с другом и каждый пойдет в переселение, из которого нет возврата. Тогда разлучены будут родители с детьми, друзья с друзьями, супруги с супругами, и те даже, кто клялись не разлучаться друг от друга вовеки. Тогда грешные будут наконец выгнаны из судилища и поведутся на место мук немилостивыми ангелами, принимая от них толчки, побои, скрежеща зубами, все чаще и чаще обращаясь, чтобы увидеть праведников и ту радость, от которой сами отлучены. И увидят неизглаголанный свет, увидят красоты райские, увидят великие дары, какие приемлют от Царя Славы подвизавшиеся в добре. Потом, постепенно отдаляясь от всех праведников, и друзей, и знакомых, сокроются наконец и от Самого Бога, потеряв уже возможность зреть радость и истинный свет, и приближатся к местам неописанных мучений и там будут рассеяны и расточены.

Тогда-то увидят они, что совершенно оставлены, что всякая надежда для них погибла и никто не может помочь им или ходатайствовать за них. Тогда-то наконец в горьких слезах рыдая скажут: «О сколько времени погубили мы в нерадении, и как обмануло нас наше ослепление! Там Бог говорил через Писание, и мы не внимали; здесь вопием, и Он отвращает от нас лице Свое! Что пользы доставили нам концы мира! Где отец, родивший нас? Где мать, произведшая нас на свет? Где братья? Где друзья? Где богатство? Где людская молва? Где пиры? Где многолюдные гульбища? Ниоткуда нет помощи; всеми оставлены: и Богом, и святыми. И для покаяния нет уже времени; и от слез нет пользы. Вопиять бы: «Спасите нас, праведные! Спасите, апостолы, пророки, мученики! Спаси, лик патриархов! Спаси, чин подвизавшихся! Спаси, честный и животворящий Крест! Спаси и Ты, Владычица Богородица, Матерь Человеколюбца Бога!» Вопиять бы так; но уже не услышат! А если и услышат, что пользы? Ибо конец уже всякому ходатайству». В таких терзаниях безотрадного отчаяния каждый наконец и нехотя отведен будет на место мучения, какое уготовал себе злыми делами своими, где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк 9, 48).

Вот, узнали вы, что уготовим мы себе? Вот, слышали вы, что приобретают нерадивые, ленивые, некающиеся? Слышали, как будут осмеяны посмевающиеся заповедям Господним? Слышали, как обманывает и обольщает многих эта растлевающая душу жизнь? Позаботимся же о том, как бы неосужденно предстать нам пред страшным судилищем в тот трепетный и страшный час. О сем страшном дне и часе предрекали святые пророки и апостолы; о сем страшном дне и часе Божественное Писание от концов и до концов вселенной, в церквах и на всяком месте, вопиет и свидетельствует. Чего ради? Того ради, чтобы всех умолить: смотрите, бдите, внимайте, трезвитесь, молитесь, милосердствуйте, кайтесь и будьте готовы, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф 25, 13). Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно (Лк 21, 34). Оставьте путь широкий, ведущий в пагубу, и вступите на путь тесный, ведущий в живот (см.: Лк 13, 24). Скорбно шествие по сему пути, но блаженно упокоение; жестоко шествие, но воздаяние радость; стеснительно шествие, но место отдохновения – пространно. Шествие по нему: покаяние, пост, молитва, бдение, смиренномудрие, небрежение о плоти, рачение о душе, милостыня, плач, воздыхание, коленопреклонение, труды и всякое злострадание. Шествие по оному пути: быть укоряему и терпеть, быть ненавидиму и не питать ненависти, злострадать и воздавать за сие добром, прощать, полагать душу за друзей, а наконец и кровь свою пролить за Христа, если потребуют того обстоятельства. Если кто пойдет сим тесным путем, то примет он блаженное воздаяние, которому никогда не будет конца. А широкий путь и пространные врата ведут в пагубу. Шествие по нему в настоящем радостно, а там скорбно. Здесь легко, а там тяжело и болезненно. Здесь сладко, а там горче желчи. Это хождение по пространному пути есть: блуд, прелюбодеяние, нечистота, рвение, зависть, ярость, распри; а также смехотворство, кличи, забавы, свирели, пляски, пышные одежды, многоценные вечери, беззаконные пения, мягкие постели, объядение, братоненавидение, и что всего хуже – нераскаянность и непамятование об исшествии из этой жизни. Многие идут путем сим, и все найдут достойное того пристанище: вместо наслаждения – голод, вместо покоя – болезнь, вместо смеха – рыдание, вместо веселых пиров – пребывание с демонами, вместо светлых и роскошных жилищ – тьму кромешную и геенну огненную. О сем-то конце широкого пути помышляя, братие, уклонимся от него и послушаем Господа, Который говорит: подвизайтесь войти сквозь тесные врата (Лк 13, 24).

Сему да научит нас память о Страшном Суде. Сей день содержа в уме, святые мученики не жалели тела своего; иные же в пустынях и горах подвизались и ныне подвизаются в посте и девстве. Сей день имея в уме, блаженный Давид каждую ночь омочал ложе свое слезами и умолял Бога, говоря: «Господи, не вниди в суд с рабом Твоим! Ибо если восхощешь сие сделать, то не оправдится пред Тобою всяк живый» (Пс 142, 2). Приступим, братие, и мы к сему подвигу, пока не настал еще тот день. Предварим лице Бога нашего исповеданием, покаянием, молитвами, постом, слезами, странноприимством. Предварим, пока не пришел Он видимо и не застал нас неготовыми. Не престанем приносить покаяние, неотступно умолять и готовиться во сретение Господу – все вкупе: мужи и жены, богатые и бедные, рабы и свободные, старцы и юноши.

Смотри, никто не говори: «Много согрешил я, нет мне прощения!» Кто говорит сие, тот не знает, что Бог есть Бог кающихся и на землю пришел призвать не праведных, но грешных в покаяние (см.: Лк 5, 32). Но смотрите, никто также да не дерзнет сказать: «Я не согрешил!» Кто говорит это, тот слеп. Никто не безгрешен, никто не чист от скверны, никто от человек не свободен от вины, кроме Того единого, Кто нас ради обнищал, богат сый. Так не будем недуговать самоправедностью; но не будем и отчаиваться во спасении, сознавая за собой грехи. Согрешили мы? Покаемся. Тысячекратно согрешили? Тысячекратно принесем покаяние. Бог радуется о всяком добром деле, преимущественно же о душе кающейся; ибо весь приклоняется к ней, приемлет ее собственными руками и призывает, говоря: Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас!

Слыша эти благие обетования и этот сладчайший глас Спасителя душ наших, приидите, поклонимся и припадем Ему, исповедуя грехи свои. Не поленимся и не престанем взывать день и ночь со слезами, ибо Он милостив и не лжив; и несомненно сотворит отмщение за вопиющих к Нему день и ночь. Он – Бог кающихся, Отец, Сын и Святый Дух. Ему слава вовеки. Аминь.

7 февраля 1865 г.

10. В Неделю сыропустную

Вспомни, откуда ты ниспал! Так говорит Господь Ангелу Ефесской Церкви в Откровении Иоанна Богослова. Но помяни не легкомысленно и равнодушно, а так, чтобы в этом найти побуждение к покаянию и возвращению на прежние добрые дела. Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела (Откр 2, 5). Вот эту заповедь следовало бы внушать непрестанно всякому человеку и всему падшему человечеству. Поминай первобытное блаженство первозданных, великое и неописанное, потерянное через падение, и тем раздражай в себе ревность и заботу к восстанию и возвращению себе потерянного. Так больной, поминая о приятном состоянии здоровья, усерднее желает выздоровления; плененный, помня отраду свободы, ищет освобождения; обедневший, помня покой довольства, всякие употребляет способы к тому, чтобы снова обогатиться. Думаю, что не было бы ни одного беспечного и нерадивого о своем спасении, если бы не оскудевала память: как хорошо было до падения и как худо стало по падении!

Конечно, память об этом могла бы ввергать в отчаяние, если бы у нас не было под руками средств к тому, чтобы поправить свое состояние. Но вот попечительная благость Божия установила на земле образ восстания и приблизила его к нам, – образ восстания благонадежный, многими уже испытанный и показавший над ними свою дивную силу. В таком положении дело памятования о том, откуда мы ниспали, есть то же, что возбуждение жажды, когда перед глазами чистый источник воды, или возбуждение голода, когда перед глазами обильная трапеза. И вот намерение, с каким всякий год предлагается нам история падения прародителей перед началом святого поста. Через это нам говорится: вспомните, каковы были вы прежде, какими стали теперь, и поревнуйте восстать! Се, ныне время благоприятно; се, ныне день спасения! Но вот, будто наперекор Божиим о нас попечениям из всех спасительных истин, мало поминаемых, меньше всего помнится наше падение в лице прародителей. Как будто всему и быть так должно, как есть. Жалости достойное забвение! Как если бы царская дщерь, будучи увлечена к низким делам и за то лишившись милости царя-отца и ниспадши в низкое состояние, до того обесчувствела, что забыла бы, что она не в своем месте и не в своем виде, было бы сие жалостно; и тем более что и царский дом в виду, и способ умилостивления царя есть, и готовность царя опять принять дочь свою и возвратить ей все – известна и объявлена; в таком точно положении наша душа, созданная по образу и подобию Божию, когда она не содержит в мысли своей, какова была она первоначально и какой стала теперь, и не хочет воспользоваться дарованными ей средствами к возвращению в первое достоинство. Была она поставлена в свете ведения, а теперь окружена мраком неведения, сомнения и заблуждений. Была она исполнена мира помыслов, желаний и совести, а теперь в ней борьба помыслов с желаниями, помыслов же и желаний с совестию, борьба, от которой рана за раною. Был в ней сладкий покой и полное довольство, а теперь одна страсть за другою поражают сердце, в то самое время как удовлетворением страсти чает она достать себе самоуслаждение. От такого внутреннего нестроения – и внешние горести, нужды, болезни, неудачи, нестроения. Это ли рай сладости, в котором следует быть тебе, душа, по роду твоему и назначению? Помяни же, откуда ниспала ты, и покайся! Неестественность настоящего нашего положения должен бы, кажется, чувствовать каждый, бедствуя целую жизнь и испытывая всякого рода неудобства и лишения; между тем бывает не то. Иные так сродняются со своим положением в падении, что и помышления не имеют о том, что сему не следовало бы быть, доказывают даже, что иначе и быть не должно. Какая жалость!

Жалки все не чувствующие падения и не ищущие восстания. Тем больше жалки христиане и те, кто живут пред лицом христианства. Перед нами дом спасения, и мы в нем причащались уже целительных сил, действующих в нем; жалко, если мы вышли из него, вкусив снедей, сгубивших нас. Но еще более жалко, если стоя вне равнодушно смотрим на потерю и в беспечности не порываемся снова внити внутрь и насладиться тамошних благих. Будите же, братие, души свои, если они уснули. Будите, говоря: «Восстани, спящая и обуморенная в грехах душа, восстани, и освятит тя Христос! Была уже ты освящаема и знаешь, как велико блаженство освященных! Поревнуй снова о том же, и – восстани! Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения!»

Пали мы вкушением, понудим себя восстать постом; пали самомнением, восстанем самоуничижением; пали нераскаянностию, восстанем слезами сокрушения; пали беспечностью и богозабвением, восстанем заботой о спасении и страхом Божиим; пали преданием себя утехам, восстанем жестокостью жития и добровольными лишениями; пали отчуждением от Церкви, восстанем приметанием к дому Божию; пали слушая срамные песни и позволяя себе пляски, восстанем слушанием церковных песен и частыми поклонами; пали многословием, восстанем молчанием; пали рассеянностию, восстанем уединением и хранением внимания; пали слушанием пустых речей и чтением пустых книг, восстанем слушанием слова Божия и чтением книг душеспасительных.

Вот, еще несколько часов, и настанет спасительное время поста, приглашающее к восстанию. Воспользуемся им по указанию мудрой и попечительной Матери нашей Святой Церкви. Воспользуемся, ибо не знаем, дано ли будет нам еще такое время, а в падении пребыть и падшими преставиться в другую жизнь кто захочет? Может быть, это уже последний год, что мы оставлены в живых для опыта, не принесем ли плода покаяния, не исправимся ли. И стало быть, если уж и теперь не исправимся, посечены будем и ввержены в огонь. Имея это в мысли, отселе положим намерение, вступая в пост, вступить вместе в подвиги восстания от падений. Сего требует от нас Господь; сего чает Святая Церковь, сего желают все святые Божии, попечительно помышляющие о нас и сочувственно призирающие на уклонения путей наших! Аминь!

5 марта 1861 г.