Текст книги "Пути к спасению"

Потрудитесь и еще крепче установиться в такой мысли. Как только установитесь, начнет покой приливать к вашему сердцу, от уверенности, что всякую минуту вы работаете Господу. Это начало все обнимает. Даже когда вам велят заштопать чулок меньшему брату, и вы сделаете это ради заповеди Господней – слушаться и помогать, это будет причтено к сумме дел, Богу угодных. Так всякий шаг, всякое слово, даже движение и взгляд, – все можно обратить в средство ходить в воле Божией и, следовательно, поминутно двигаться к последней цели.

Прогрессистки имеют в виду все человечество, и по меньшей мере весь свой народ огулом. Но ведь человечество или народ не существует, как одно лицо, чтобы можно было что-нибудь для него сделать сейчас. Оно состоит из частных лиц: делая для одного, делаем в общую массу человечества. Если б каждый, не пуча глаз на общность человечества, делал возможное для того, кто у него перед глазами, то все люди в совокупности в каждый момент делали бы то, в чем нуждаются все нуждающиеся и, удовлетворяя их нуждам, устрояли бы благо всего человечества, сложенного из достаточных и недостаточных, из немощных и сильных. А то – в мыслях держат благо всего человечества, а что перед глазами, то пропускают без внимания, и выходит, что они,– того общего не имея возможности делать, а это частное пропуская, ничего не делают для главной цели жизни.

В С.-Петербурге мне рассказывали такой случай. Один джентльмен в каком-то собрании юных радетелей о всеобщем благе, – это было в самый разгар прогрессистского бреда,– держал сильную речь о любви к человечеству и народу. Все восхищались. Но возвращается он домой; человек, служивший у него, как-то не скоро отворил дверь,– это ему уже не показалось; потом свечу не скоро подал, потом с трубкой что-то сделалось, да холодновато было в комнате… Не выдержал наконец наш филантроп и разбранил своего слугу. Тот – какое-то возражение,– а этот его в грудь. И вот наш парень – там распарился от любви к человечеству, а тут и с одним человеком не мог поступить, как следует. И в тот у нас первый разгар прогрессистского бреда красавицы, бросаясь в переплетные заведения, нередко матерей своих оставляли без куска хлеба; а все же мечтали, что они каким-то образом идут вперед и благо человечества устрояют. Вся беда от слишком широких кругозоров. А лучше, смиренно потупя очи, глядеть под ноги и разбирать, какой где сделать следует шаг. Это самый верный путь.

Во второй раз толкую вам все о том же, чтобы все это покрепче засело у вас в памяти, и ограждаю от отуманения, какое наводят на душу прогрессистские мечты.

18. Теперь нам ничто уже не мешает обратиться к решению оставленного вопроса. Но чтобы его самого поновить, потрудитесь припомнить сказанное.

Дотолковались мы с вами,– что у человека есть три (а с промежуточными пять) яруса жизни: духовный, душевный и телесный, – что каждый из них дает свою сумму потребностей, естественных и свойственных человеку, что сии потребности не все одного достоинства, но одни выше, другие – ниже, – и что соразмерное удовлетворение их дает человеку покой. Духовные потребности выше всех, и когда они удовлетворяются, то другие хоть и не будут удовлетворяемы, покой бывает; а когда они не удовлетворяются, то, будь все другие удовлетворяемы богато, покоя не бывает. Почему удовлетворение их и называется единым на потребу.

Когда удовлетворяются духовные потребности, то они научают человека поставлять в согласие с ними удовлетворение и прочих потребностей, так что ни то, чем удовлетворяется душа, ни то, чем удовлетворяется тело, не противоречит духовной жизни, а ей поспособствует, – и в человеке водворяется полная гармония всех движений и обнаружений его жизни,– гармония мыслей, чувств. желаний, предприятий, отношений, наслаждений. И се – рай! Напротив, когда дух не удовлетворяется и сие единое на потребу забыто, тогда все другие потребности разбегаются в разные стороны и каждая требует своего, и как их куча, то голоса их, как шум на базаре, оглушают бедного человека, и он мечется то туда. то сюда, как угорелый, за удовлетворением их. Но покоя никогда не имеет, потому что когда одна удовлетворяется, другие не довольствуются тем и, не считая себя чем-либо ниже той. которая почтена удовлетворением, настойчиво требуют своего, как у матери, когда она накормит одного ребенка, другие пять кричат. Оттого внутри у такого шум, гам, разволока во все стороны и во всем беспорядочность. Тут же зарождается и та бурливая полоса, о коей была особая речь, и еще больше возмущает и обеспорядочивает все внутреннее. Такой ничем не доволен, всегда в туге, то утомившись стоит, выпучив глаза и недоумевая, что бы начать, то кружится и кружится. И се есть суета и крушение духа!

Вот откуда и рождается вопрос: так как же быть-то? Как сделать, чтобы духовная сторона была в нас преобладающей и, заправляя всем, вносила строй в жизнь нашу? Скажу вам наперед, что этому вопросу не было бы места, если б жизнь, свойственная нам, развивалась, как следует. Ибо и телесные с душевными потребности так же естественны нам, как и духовные, и удовлетворение им само по себе не может вносить беспорядка и смятения в жизнь, как и удовлетворение духовным. Развивайся они все в строе и естественном взаимоподчинении, – и жизнь человеческая текла бы прелесть как хорошо. Посадите семечко, поливайте, держите в должной теплоте, оно даст росток, ствол, лист и, наконец, цвет прелестный. Так было бы и с человеком. Раскрывайся он в естественном чине,– будет всегда выходить прекрасный человек. Отчего же это мы ни себя, ни других не видим прекрасными? Отчего жизнь наша покривляется?

Припомните, что с вами было после того, как вы окунулись немножко в тот омут или ту бурливую жизнь. Ведь у вас внутри сильное произошло смятение. Повторись это несколько раз, и вы, если не примете предосторожностей, вплететесь в тот же водоворот,– и пойдет у вас жизнь, которая есть суета и крушение духа. Так нельзя ли нашей беспорядочности объяснять тем, что есть беспорядочные люди: мы увлекаемся ими и усвояем себе их беспорядочность. Вы вот только теперь начали подвергаться влиянию этой беспорядочности, воспитание же ваше прошло под упорядочивающими влияниями благочестивого семейства вашего и ваших родных. А другие, у которых семья и родство живут бурливо и смятенно, с мальства усвояют эту смятенность и в ней вырастают. Так вот, может быть, и причина, от которой покривляется наша жизнь от естественного течения и в нее входит неестественное смятение?

Нет, этим дело не объясняется, потому что остается и еще вопрос: а в этот круг людей как зашло смятение? Откуда оно в семействах и в обществе? Вовне человек бывает таков, каков внутри. Беспорядочность в семейство и общество вошла изнутри человека. Не будь его внутри, не было бы его и во вне. Теперь внешнее отдает обратно внутреннему то, что от него получило. И опять вопрос: внутрь-то же откуда оно зашло? И еще скажу: внешнее бурление воздействует внутрь и там себя воспроизводит, потому что зародыш его и предрасположение к нему есть уже внутри. Вы тогда были смятены, и покоя не находили. Отчего? Вы умолчали, а я не сказал вам, потому что было не время. А теперь скажу. В те два дня, пустившись в бурливую жизнь, вы увлекались, сердце ваше сочувствовало если не всему, то многому. От этих сочувствий бурление и смятение возникли и в вас. Пришедши в себя, вы увидели в себе новость. Совесть доложила вам, что эта новость дело ваше и дело недолжное, и начала вас за это казнить. Повинуясь сему голосу, вы тогда все хорошо обсудили и верно оценили ту жизнь. После сего, если вам еще придется попасть в эту сумятицу, и вы, как не раз уже говорил я, будете держать сердце свое вдали, не давая ему воли, когда оно начнет рваться на сочувствия,– то вы не будете испытывать испытанного томления. Но это я поминаю мимоходом. Речь же моя о том, откуда у вас,– живших доселе в других порядках, это сочувствие к тому беспорядочному? Извольте разобрать, и найдете, что он у вас и прежде было внутри, но было скрыто, а теперь вышло наружу. Внешние влияния не дают ничего нового, а только возбуждают то, что уже есть внутри. Скажу вам пример. Я видел прокаженных. Дети их рождаются хорошенькими и растут совсем здоровыми. Но приходит время, проказа проявляется и у них, и они начинают быть, как и родители их и как все другие прокаженные. Откуда она? Вышла изнутри! А туда – откуда попала? Получена вместе с рождением.

Из сего вам немудрено будет сделать такое наведение, что если мы видим внутри себя беспорядочность и смятение – мыслей, чувств, желаний, начинаний, дел – и кружимся в них, то это потому, что зародыш всего этого внесен в естество наше, и что этот зародыш беспорядочности, раскрываясь вместе с раскрытием наших сил и потребностей, вносит в них смятение и делает таким образом всю нашу жизнь смятенной и бурливой.

Извольте теперь рассудить, откуда этот зародыш. Говорю– извольте рассудить об этом, потому что иначе не сможем мы найти удовлетворительного ответа на несколько уже раз повторенный вопрос: как же быть? Кто хочет успешно врачевать болезнь, должен доискаться причины ее. Без того лечение не может иметь правильного течения и успеха.

Так вот о чем теперь надо толковать.

19. Хоть я писал вам рассудить и сам обещался потолковать о том, откуда в нас зародыш внутреннего смятения и беспорядочности,– но ведь известно уже и вы знаете, откуда он. Стало быть нечего и рассуждать, а только припомнить, как мы веруем о сем. Веруем, что такой зародыш не Творцом при сотворении человека вложен в естество наше, а привнесен после сотворения – силой падения прародителей наших, которые, преступив заповедь, повредили и расстроили естество наше, которое расстроенным и поврежденным передали и потомству своему, т. е. всему роду человеческому. Так оно перешло и к нам с вами и служит причиной того смятения и той беспорядочности внутри нас, от которых происходят все беспорядки и вне, в частной каждого лица, семейной и общественной жизни. Почему эта беспорядочность, хотя получается нами в зародыше вместе с рождением, но не природна нам, не принадлежит к природе человеческой, не так существенна в ней, чтобы без нее человек был уже не человек, а напротив, без нее-то человек и бывает настоящим человеком. Она есть болезнь наша; и только по устранении ее мы можем являться здравыми в таком виде, в каком следует нам быть по естеству, как оно вышло из рук Творца. Припоминаю ваше желание – стать на уровне достоинства человеческого. Уврачуйте в себе болезнь означенную,– и станете такими.

Запомните, что внутреннее наше смятение и беспорядочность прирождены нам, но не природны, не состоят в природе нашей, как существенная часть ее, а втеснились между природными частями и их расстраивают и в собственной каждой части деятельности и в их взаимных отношениях. Если б это природно было, то не производило бы своим присутствием страдания и муки, какие мы от того испытываем. Что природно, то радость жизни составляет, а что противно природе, то ее томит и мучит. С другой стороны, если б это природно было, то, когда бы кто явился свободным и чистым от того, уж он не был человек. Но мы ведаем Человека, Который был совершенно чист от этого и все же был человек,– настоящий человек. Ведаем также, что и все, которые облекаются в Него, получают область очищать себя, как и Он чист есть (1 Ин. 3, 3), и являться подобным Ему.

Запомните, говорю, что эта беспорядочность прирожденна нам, но не природна, – запомните и убеждение в том держите крепко. Убеждение это будет поддерживать у вас ревность к уврачеванию сей болезни. Если она не природна, то, значит, есть возможность уврачевать ее.

Имея же сию надежду, кто не воодушевится и самым делом уврачевать себя? Естество наше в чистом виде достолюбезно. Сами ангелы взирают на него с любовью и удивлением, когда оно является таковым. Нам ли не желать увидеть его таковым и при том не вне – в других, а в себе самих? Да ведь и все счастье наше и благобытие в том состоит, чтобы избавиться от сей болезни. Ибо, когда ее не будет, что помешает нам быть в блаженном состоянии и чувствовать себя таковыми? Напротив, если эта болезнь природна, то ее уж не уврачуешь. Так и останется она навсегда, сколько ни трудись над изгнанием ее. Прими эту мысль,– и руки опустишь, говоря в себе: так верно уж быть. А это и есть то пагубное нечаяние, в которое вложившись, предают себя студодеянию в делание всякой нечистоты (Еф. 4, 19).

И еще повторяю: держите убеждение, что не природна нам беспорядочность наша, и не слушайте тех, которые говорят: что тут толковать, так уж мы сотворены, ничего с собой не поделаешь. Не так мы сотворены, и если возьмемся за себя, как следует, что-нибудь и сделаем с собой. Все сие толкую вам, чтобы вы возревновали взяться за себя и не допускать себя опять до тех мучений, какие испытали, а, напротив, пресечь в себе самую возможность их. Как сего достигнуть, об этом следует рассудить.

20. Продолжаю. Что такое случилось с нами вследствие преступления прародительского?! Природа наша осталась та же, части и силы естества нашего остались те же, с теми же законами и требованиями. Но не туда направилось наше сознание со свободой; через что возмутили взаимное соотношение наших частей и сил и, нарушив их первообразный строй, внесли расстройство в общую деятельность и жизнь человека, породив из себя особый класс разрушительных сил – страсти, не естественные нам, но возымевшие такую власть, что всеми силами нашими ворочают, как им угодно. Вот как все это случилось. Бог создал человека для блаженства и именно в Нем, через живое с Ним общение. Для сего вдунул в лицо его дыхание Своей жизни, что есть дух, как уже упоминалось. Существенное свойство духа – сознание и свобода, а существенные движения его суть исповедание Бога, Творца, Промыслителя и Воздаятеля, с чувством полной от Него зависимости, что все выражается – в любительном к Богу воззревании, непрестанном к Нему внимании и благоговейном перед Ним страхе, с желанием творить всегда угодное перед Ним по указанию законоположницы – совести, и с отрешением от всего, чтобы Единого Бога вкушать и Им Единым жить и услаждаться. Человеку даны в духе сознание и свобода, но не затем, чтобы он зазнался и своевольничал, а затем, чтобы, сознав, что все имеет от Бога, и для того, чтобы жить в Боге, все свободно и сознательно направлял к сей единой цели. Когда он так бывает настроен, то в Боге пребывает и Бог в нем пребывает. Бог, пребывающий в человеке, дает духу его силу властвовать над душой и телом, а далее и над всем, что вне его. Таково и было первоначальное состояние человека. Бог являлся прародителем и подтвердил все сие Своим Божественным словом, наказав им Его Единого знать, Ему Единому служить, в воле Его Единого ходить. Чтобы они не запутались в соображениях, как все это выполнять, Он дал им небольшую заповедь – не вкушать плодов от одного дерева, названного Им древом познания добра и зла. Так и начали жить наши прародители и блаженствовали в раю.

Позавидовал им падший прежде того по гордости дух и сбил их с пути, наустив их преступить данную им небольшую заповедь тем, что обольстительно представил, будто со вкушением от запрещенного плода они вкусят такого блага, которого без того и вообразить не могут,– станут как боги. Они поверили и – вкусили. Дело вкушения, может быть, и не велико, но худо, что поверили. не зная кому. Может быть, и это не так бы было важно, если б не те страшно преступные мысли и чувства к Богу, какие, как яд, влил в них злой дух. Он наговорил им, что Бог запретил им вкушать от древа затем, чтобы и они не сделались богами. Этому поверили. Но поверив так, они не могли не принять хульных о Боге помышлений, будто Он завидует им и неблагожелательно к ним относится, а приняв такие помышления, не могли миновать и некоторых недобрых к Нему чувств и своевольных решений: так мы же сами возьмем то, до чего Ты не хочешь допустить нас. Так вот Он какой,– засело у них в сердце о Боге, а мы думали, что Он такой благой. Ну, – так мы сами себя устроим наперекор Ему. – Вот эти-то мысли и чувства были серьезно преступны! Они-то и означают явное отступление Бога и враждебное восстание против Него. У них внутри то же произошло, что приписывается злому духу: выше облак поставлю престол мой и буду подобен Вышнему, – и это не как летучая мысль, а как враждебное решение.

Так сознание зазналось и свобода воссвоевольничала, приняв на себя устроение своей участи. Отпадение от Бога совершилось полное с отвращением неким и враждебным восстанием против. За это и Бог отступил от таких преступников, – и живой союз прерван. Бог везде есть и все содержит, но внутрь свободных тварей входит, когда они Ему себя предают. Когда же в себе самих заключаются, тогда Он не нарушает их самовластия, но храня их и содержа, внутрь не входит. Так и прародители наши оставлены одни. Если б покаялись поскорее, может быть, Бог возвратился бы к ним, но они упорничали и при явных обличениях ни Адам, ни Ева не сознались, что виноваты. Последовал суд и наказание изгнанием из рая. Тут опомнились, но уже было поздно. Надо было нести наложенное наказание, а за ними и всему роду нашему. Благодарение всемилостивому Богу, что Он хоть отступил от нас, но не бросил, устроив предивный способ к воссоединению нас с Собой.

Но это я зашел немного далеко. Нам надо внимание свое остановить на том, что произошло внутри человека. Вот что! – Дух был властен над душой и телом, потому что состоял в живом общении с Богом и от Него получал божескую силу. Когда пресеклось живое общение с Богом, пресекся приток и божеской силы. Дух, себе оставленный, не мог уже быть властителем души и тела, но был увлечен и сам завладен ими. Над человеком возобладала душевность, а через душевность – телесность, и стал он душевен и плотян. Дух хоть тот же, но без власти. Он заявляет свое существование то страхом Божиим, то тревогами совести, то недовольством ничем тварным; но его предъявлений не берут во внимание, а принимают только к сведению, всю заботу обращая на устроение своего быта здешнего, к чему и назначена душа,– и быта, более вещественного, потому что здешняя жизнь посредствуется телом и что все телесное осязательнее и кажется нужнее.

Когда произошло такое низвращение порядка в соотношениях частей естества нашего, человек не мог уже видеть вещи в настоящем виде, не мог держать в должном порядке свои потребности, желания и чувства. Они пришли в смятение и беспорядочность стала характеристической их чертой. Но это недоброе, конечно, состояние было бы еще сносно, если б не страсти, а то страсти привзошли и тиранят человека. Смотрите, как рассерчавшего бьет гнев как лихорадка? Как завистливого источила зависть, что посинел бедный? Как опечаленного иссушали скорбь, что он – кости и кожа? – Таковы и все страсти. Вошли же они вместе с самостью. Как только произнеслось внутри праотца: так – я сам… так самость внедрилась в него – сей яд и сие семя сатанинское. Из нее потом развилось все полчище страстей: гордость, зависть, ненависть, скорбь, уныние, любоимание и чувственность, – со всеми их многочисленными и многообразными порождениями. Расплодившись внутри, они еще более возмущают и без них уже смятенное там состояние. Так вот в чем болезнь. Дух зазнался и засвоевольничал. За это потерял власть и подпал под владычество души и тела и всего внешнего. Отсюда смятение душевно-телесных потребностей и желаний,– и особенно их безмерность. Эту безмерность сообщает им от себя дух, ими порабощенный. Сами по себе эти потребности мерны и небурливы. То, что они меры не имеют и бурлят, это оттого, что дух бушует в них: ибо у него по природе энергия безграничная. Отсюда обжорство, пьянство, копление денег… и прочее многое, чему меры не думает давать человек. Но главная болезнь – страсти, пришлые тираны.

Теперь вам немудрено сделать наведение: что же нужно, чтобы все в нас опять поставить в первоначальный чин? – Об этом я напишу вам в следующий раз, а вы пока подумайте.

21. Так что же вы придумали в ответ на то, что нужно, чтобы все в нас поставить в прежний – первоначальный чин? Что бы вы там ни придумали, я продолжаю свое.

Как скатились мы под гору, обратно тому надо и восходить опять на гору. Как зашла болезнь, противоположно тому действуя, можно изгнать ее. Отпали от Бога, надобно воссоединиться с Ним. Отпали, усомнившись в слове Бога, надо восставить полную веру сему слову. Потеряв веру Богу и в Бога, приняли мы пагубное решение: так я сам,– надо уничтожить это – я сам. Когда образовалось это пагубное – я сам, дух наш потерял свойственную ему силу властвовать над душой и телом и, напротив, сам подпал под иго рабства им; надо восстановить сию власть духа. Когда власть духа пресеклась, потребности души и тела разбрелись в разные стороны и в желаниях наших произошло смятение; надо все эти потребности опять привесть к единству и установить в их чине взаимоподчинение. Вместе с пагубным: я сам, втеснилась в круг жизни нашей стая страстей, подобно диким зверям, терзающих нас; надо изгнать сии страсти.

Видите, сколько надо. Уже по одному множеству и важности сего надобного можете заключить, что самим нам не сладить с этим, единственно, однако ж, надобным для нас делом. Особенно же нельзя надеяться самим уладить это главнейшее наше дело, потому что первый пункт в нем, не установив которого за другие и браться нечего, именно – воссоединение с Богом, никак не может состоять в нашей власти. Мы можем желать его и искать; но устроить его – дело не наших рук. Кто может втесниться в область Божию, или сам проложить дорогу к Нему? Кто силен взять у Бога, что желает, тем паче понудить Бога быть в нас, чтоб и мы были в Нем, и особенно после того, как все это было уже дано нам, но презрено, и лицо Божие умалено недоверием и власть Его попрана самоволием? Говоришь: покаюсь, и каюсь. Но не твое дело поставлять условия. Может и покаяние идти в дело; но когда Сам Бог его постановит и согласится принимать. А само по себе что оно?! Ушибся и больно: что тут?!

Так, воссоединение с Богом не в нашей власти: и условия его и образ совершения его, и все сюда относящееся, не в наших руках. Между тем, вот как оно важно, – что, совершишь воссоединение, все прочее пойдет уже само собой. Тотчас возьмет силу дух, подчинит себе душу и тело, упорядочить потребности и желания и выгонит страсти. Но ему-то самому как состояться? Речь эту я веду к тому, чтобы дать вам разуметь, что нечего нам ломать своей головы над тем, как воссоединиться с Богом. Сколько ни ломай. ничего не придумаешь; а скорее, если Богу угодно было установить закон и порядок сего воссоединения, поспеши приять его полной верой и воспользоваться им с теплой благодарностью. И благодарение человеколюбивому Богу! Все уже для того совершено, установлено и растолковано. Принимай и пользуйся.

Не буду излагать вам, как все сие совершено; скажу главное. Для восстановления духа нашего и воссоединения его с Богом необходимо, чтобы Дух Божий нисходил в него и оживлял его. Чтобы открыть путь нисходжению Духа Божия, снисшел, воплотился, пострадал, умер на кресте, воскрес и вознесся Единородный Сын Божий. В таком отношении поставляет дело свое к Святому Духу Сам Сын Божий, когда, объявив ученикам Своим о Своем отхождении ко Отцу и возбудив тем в них скорбь, говорил в утешение им: Аз истину вам глаголю: уне есть вам, да Аз иду: аще бо не иду Аз, Утешитель не приидет к вам (Ин. 16, 7). И еще прежде св. евангелист Иоанн Богослов, объясняя слова Господа: веруяй в Мя… реки от чрева его истекут воды живы, присовокупил: сие же рече о Дусе, Егоже хотяху приимати верующии во имя Его: не убо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен (Ин. 7, 38, 39). Надлежало прославиться Сыну Божию, смирившему Себя в воплощении и страдании, чтобы пришел и пребыл с верующими в Него Дух Святый. Он пришел и стал пребывать, и пребывание Его в верующих так неотложно, что другой апостол с изумлением вопрошал у них: не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16).

Так вот вам и все дело. Сын Божий воплотился, пострадал плотью, умер на кресте, воскрес, вознесся на небеса и послал от Отца Духа Святого, Который, приемлем бывая верующими в Сына, исполняет в них то, о чем молился сей Сын: якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут (Ин. 17, 21).

Как же Он совершает сие? Сочетавается с духом тех, Кои веруют в Сына Божия, и, оживляя его, воссоединяет его с Богом. Сие именуется новым рождением от Бога, которое верующих делает чадами Божиими по благодати, как говорит св. Иоанн евангелист: елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его: иже не от крови… но от Бога родишася (Ин. 1, 12,13). И стало законом духовной жизни о Христе Иисусе: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие; ибо только рожденное от Духа дух есть (Ин. 3, 5, 6).

Не извольте пытать, почему нужно все сие для восстановления в нас истинной жизни, и примите и содержите то с простотой и искренностью детской веры. Станете пытать, подойдет враг и, как некогда Еве, нашепчет вам соблазны и поколеблет веру, а через то лишит и плодов веры. Как тогда непонятно было, как от вкушения плода могли произойти такие следствия,– однако ж, они произошли именно от сего вкушения: так теперь непонятно, чего ради надлежало Сыну Божию воплотиться и пострадать, и потом, вознесшись, ниспослать Духа для восстановления нас, – и, однако ж, от искренней веры именно в такое устроение зависит наше восстановление, – и все, которые принимали и принимают его с верой, восстановляются.

Так не пытайте Божия устроения, и я вам ничего об этом не скажу, хоть обычно говорится кое-что в объяснение его. Скажу, только несколько слов о том, что производит в нас Дух Святый, восстановляя дух наш. Однако ж, потерпите до следующего письма.

22. Продолжаю. Единородный Сын Божий, воплотившийся нас ради, крестной смертью удовлетворив правде Божией, примирил нас с Богом; вознесшись же на небо и седши одесную Отца, выну ходатайствует о нас примирительным ходатайством Своим. Но вместе с сим Он есть для нас источник жизни истинно человеческой. Каким надлежит надлежит быть человеку, это явил Он и в Своем человечестве, и все верующие, когда получают новое рождение, получают семя жизни Христоподобной. Которые крестятся во Христа, во Христа облекаются. Сие производит в верующих благодать Святого Духа. Что же именно происходит в нас под действием благодати?

Но наперед попрошу вас такую всегда держать мысль, что когда говорится, что одно сделал и делает Сын Божий, другое – Дух Святый, то не следует при сем разделять между Ними восстановительное Их в нас действие. Оно идет нераздельно от Бога, в Троице поклоняемого. Почему св. Петр, изъявляя свое благожелательное приветствие тем, к кому писал послание, говорит: по прозрению Бога Отца, во святыни Духа, в послушание и кропление крове Иисус Христовы – благодать вам – и проч. (1 Петр. 1, 2); а св. Павел заключает свое второе послание к коринфянам подобным же благожеланием: благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и общение Святаго Духа со всеми вами (13, 13). Восстановительное действие в нас Бога, в Троице поклоняемого, есть общение Его с духом нашим. И сие общение не от единого лица бывает, но от нераздельного в трех лицах Бога. Почему говорится, что и Сын, и Дух Святый, и Отец входят в общение с нами. Господь Спаситель, хотя сидит одесную Бога Отца, но, по обетованию Своему, с нами есть во вся дни (Мф. 28, 20), и это не внешне, а внутренне: ибо говорит: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23). Вот Бог Отец и Бог Сын вселяются в нас и живут, через веру и любовь, выражаемую исполнением заповедей. А что Дух Святой живет в верующих и заповеди Божии исполняющих, об этом прошлый раз приводил уже я свидетельство Писания: не весте ли, яко храм Божий есте и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16)? Коль велика и неизреченна к нам милость Божия! Триипостасный Бог живет в нас, если мы верны условиям, под коими сие бывает!

Но производство Богообщения совершается благодатью Святого Духа. Он изготовляет в нас обитель и вместе с Богом-Отцом и Богом-Сыном вселяется в нас. Как же изготовляется сия обитель?

Дух Божий сокровенно действует на дух наш и приводит его в движение. Пришедший в движение дух наш восстановляет в себе естественное свое Боговедение, что Бог есть, все содержит и мздовоздаятель есть. Сознание сего восстановляет чувство всесторонней зависимости от Бога и оживляет страх Божий. То и другое растревоживает совесть – свидетельницу и судью дел наших и чувств, между коими редко что встречается такое, на что бы благоволительно воззрел Бог. Встревоженная совесть, вместе со страхом Божиим и чувством всесторонней зависимости от Бога, поставляют человека в чувство безвыходности своего положения: камо пойду? камо бегу? Но бежать некуда: пойман и в руках Бога – Судии и Воздаятеля. Чувствуется гнев Божий с небесе на всякую неправду (Рим. 1, 18).

Но тут приходит благовестие Евангелия и выводит из беды. Без Евангелия такое пробуждение духа нашего было бы пагубно, ибо неизбежно ввергало бы в отчаяние. Но благость Божия так устрояет, что истинное пробуждение духа и совершается и сопутствуется Евангелием. Тому, у кого внутри образовалось, вследствие пробуждения духа: камо пойду? камо бегу? Евангелие возвещает: куда и зачем бежать? Иди под сень креста и спасешься. Сын Божий, воплотившись, умер на кресте во очищение грехов наших. Веруй в сие и получишь отпущение и милость Божию сретишь. Апостолы всегда так и делали, проповедуя Евангелие. Растревожат, а потом говорят: веруй в распятого Господа и спасен будешь. Так св. Петр в первую проповедь, в день сошествия Св. Духа, встревожил и устрашил иудеев до того, что они начали вопиять: что же нам делать теперь? Куда деваться? Он возблаговестил им тогда: покайтесь, и да крестится кийждо вас во имя Господа Иисуса во оставление грехов (Деян. 2, 38). Св. апостол Павел и послание свое к римлянам расположил так, что сначала устрашил всех, говоря: гнев Божий открывается (1, 18), и потом указал и прибежище всем – в вере в Господа Иисуса Христа (3, 22 и т. д.).

Когда кто в крайней беде находится и встретит указание на исход и прибежище, с какой ревностью хватается он за сие? Так и дух наш, вняв благовестию спасения в Господе, всей силой емлется за него с благонадежием и готовностью все сделать, лишь бы сделаться причастником Евангельских благ. Такое настроение нашего духа делает его готовым к Богообщению, и благодать Святого Духа, действовавшая доселе со вне, – возбуждая,– вселяется внутрь не непосредственно, а через посредство таинства. Верующий кается, крестится и приемлет дар Святого Духа (Деян. 2, 38). Сие и есть действо Богообщения – живого и действенного. Так осязательно проявлялось сие действие во время первоначальной проповеди св. апостолов; так проявлялось оно и после них и проявляется доселе, когда все при сем с нашей стороны исполняется достодолжно.