Текст книги "Собрание творений. Том VII. Избранные письма"

Ваше Высокопреподобие!

Высокопреподобнейший отец игумен Антоний!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за воспоминание Ваше о мне. Письмо Ваше тем особенно утешило меня, что сюда долетели очень преувеличенные слухи о потере в Вашем монастыре, и я опасался за здоровье Ваше. Если же сгорела одна известная мне гостиница, то потеря ничтожна. Заметно, что отовсюду подвигается буря на монастыри, которые, по своему существенному значению, пришли в состояние, не лучше Вашей сгоревшей гостиницы. Религия вообще в народе падает. Нигилизм проникает в мещанское общество, откуда недалеко и до крестьян. Во множестве крестьян явилось решительное равнодушие к Церкви, явилось страшное нравственное расстройство. Подрядчики, соседи здешнего монастыря, единогласно жалуются на утрату совести в мастеровых. Преуспеяние во всем этом идет с необыкновенною быстротой.

[…]

Мы живем очень тихо, возложившись на Господа, Который и в самые времена антихриста будет руководить рабов Своих и уготовлять им места и средства к спасению, как это засвидетельствовано в Апокалипсисе.

Поручая себя Вашим святым молитвам и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть Вашего высокопреподобия покорнейшим слугою

Епископ Игнатий, 18 февраля 1866

Возлюбленнейший о Господе, отец игумен Антоний!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за воспоминание Ваше о мне и за благие Ваши желания. Прошедшая осень и нынешняя зима доселе были очень трудными для меня; особливо боль в нижней части груди и изнеможение не давали заниматься ни письмом, ниже чтением.

Утешаюсь вестью, что уединенная, скромная и живописная обитель Череменецкая восстановляется при попечительном и просвещенном управлении Вашем. Дух времени, подобно вихрю, завывает сильно, и рвет, ломает многое. Это предсказано Священным Писанием, которое в поведении и образе мыслей трех отроков, описанных Даниилом Пророком, дало нам указание и пример для нашего образа мыслей и поведения.

Прося Ваших святых молитв и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою

Епископ Игнатий, 24 декабря 1866

Ваше Высокопреподобие!

Высокопреподобнейший отец игумен Антоний!

Письмо Ваше пришло к самому дню моего рождения, которым заканчивается шестое десятилетие жизни и начинается седьмое. Благодарю Вас за постоянное памятование о мне! Благодарю за поздравление!

Попущения Божии и отступление языческих народов от христианства, ради их язычества, предвозвещено Писанием. Богу угодно, чтобы мы жили в эти времена: почему подобает смириться под крепкую руку Божию, и смиренномудрствовать, подражая смиренномудрию трех отроков, которых религиозное положение очень схоже на положение религии современное. […]

Поручая себя Вашим молитвам и призывая на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою

Епископ Игнатий, 6 февраля 1867

К Архимандриту Игнатию (Васильеву)[8]8
  Письма епископа Игнатия (Брянчанинова) к разным лицам. Вып. II. Сергиев Посад, 1917. С. 61– 119.


[Закрыть]

1847 года, июля 12-го дня, Новгородский Юрьев монастырь

По милости Божией – путешествую благополучно. […] В Юрьеве отец архимандрит принял меня очень благосклонно; сегодня утром был я у ранней обедни в нижней пещерной Церкви; обедню совершал отец Владимир с учеником своим, иеродиаконом Виталием; они очень милы – вместе. Отец Владимир служит благоговейно, – как быть старцу; Виталий – с приятной простотой. После Литургии отец архимандрит отправил соборне панихиду по почившем восстановителе Юрьевской обители. Вышедши из церкви, я посетил отца Владимира, пил у него чай. Затем посетил Монастырскую библиотеку и ризницу. С колокольни посмотрел на Новгород и его окрестности. Здесь тихо, отдыхает душа и тело, но ничто не отозвалось во мне поэтическим вдохновением, как то было на Валааме. Когда я смотрел с колокольни на Новгород, когда посещал в монастыре храмы, когда смотрел на богатство ризницы, – душа моя молчала. […] Сегодня суббота; скоро громкий и звучный колокол ударит ко всенощному бдению; думаю участвовать сегодня вечером и завтра утром в Богослужении, а завтра после обеда отправиться в дальнейший путь. Я и спутники мои чувствуем пользу от путешествия.

Когда вспоминаю о тебе и обители нашей, то приходит мне утешительная мысль: без воли Божией быть ничего не может. Так и с тобой и с обителью, ничего не может случиться такого, чего не попустит Бог. А Он попускает тем, кого любит, искушения и вслед за искушениями дарует избавление от них. Утешаемые искуплением мы прибегаем молитвою к Богу; а, получая избавление от искушения, стяжаваем веру в Бога, веру, – не мертвую, теоретическую, – но живую, практическую. Настоящее твое положение сопряжено с трудностями, но эти трудности крайне тебе полезны, необходимо нужны: они сформируют тебя. Муж неискушен, – неискусен, говорит Писание; а искушенный примет венец жизни и стяжет дар помогать искушаемым. Веруй, что власы наши изочтены у Бога, – тем более пред очами Его все случающееся с нами. Плыви и правь рулем правления обители в вере в Бога, в терпении и в страхе Божием. Когда стоит кто высоко, должен глядеть вверх, а не вниз; если будет глядеть вниз, то легко у него закружится голова и он упадет. Итак, верой гляди вверх, на небо, на Промысл Божий, и не закружится у тебя голова, не впадешь в смущение и уныние, которые приходят от того, когда глядишь вниз, т. е. когда вместо молитвы и веры вдадимся в свои рассуждения и захотим всякое дело решить одним собственным разумом. Христос с тобой. Прошу молитв твоих и всего братства.

Недостойный архимандрит Игнатий

Истинный друг мой, отец Игнатий!

Милосердый Господь, от Которого всяко деяние благое, да дарует тебе управлять обителию во страхе Божием, с духовной мудростью, тихо, мирно и благополучно. […]

В четверток был в Угрешской обители, которая, несмотря на близость свою к Москве, посещается Богомольцами очень мало и потому – очень уединенна. С душевным утешением увидел я там некоторых монашествующих, провождающих жизнь внимательную, в страхе Божием. Они очень хранятся от монашествующих города Москвы, не презирая их, но избегая расстройства душевного, которого никто так скоро сообщить не может, как брат, живущий нерадиво. Сие соблюдали Василий Великий и Григорий Богослов, когда жили в Афинах. Сие заповедал наблюдать св. Апостол Павел. Он говорит Коринфянам: «Я писал вам в послании не сообщаться с блудниками; впрочем не вообще с блудниками мира сего, или сребролюбцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выдти из мира сего. Но я писал вам не сообщаться с тем, кто называясь братом, есть блудник, или сребролюбец, или идолослужитель, или злоречив, или пьяница, или хищник; с таковым даже не есть вместе» (1 Кор. 5, 9–11). Видишь ли, как порок, когда он в брате, гораздо заразительнее и прилипчивее, нежели когда он в постороннем лице! Это от того, что люди позволяют себе гораздо более дерзновения и свободы пред братиями, нежели пред посторонними, пред которыми они стараются скрыть порок свой. Вглядывайся в общество человеческое: в нем беспрестанные опыты свидетельствуют справедливость слов мудрого, святого, Богодухновенного Апостола. Руководствуйся сам этим нравственным Апостольским преданием и сообщай его братиям в их назидание и охранение от греха.

[…] Был в монастырях: Чудове, Новоспасском, Симонове, Донском; видел прежде живших у нас иеродиакона Владимира, Евстафия, Грозного, – слышал, что здесь Булин и Черный, направляющиеся к Киеву. Скажу одно: братиям нашей Сергиевой пустыни должно благодарить Бога, что Он привел их в эту обитель, в которой довольно строго наблюдают за нравственностью, чем сохраняют молодых людей, дают им возможность усвоить себе благонравие, составляющее существенное достоинство инока. Конечно, не составляют его голос и знание ноты! Они хороши для богослужения Церковного, когда душа не разногласит с устами. Это разногласие – когда уста произносят и воспевают хвалы Богу, а душа хулит его своим злонравием…

Затем – Христос с тобой и со всем возлюбленным братством. Всем кланяюсь и у всех прошу св. молитв недостойный

Архимандрит Игнатий, 21 июля 1847

Истинный друг мой, отец Игнатий!

По милости Божией я приехал благополучно в Бабаевский монастырь, в котором точно по сказанию Уткина воздух чудный. […]

Сколько я ни ездил, – нигде мне не понравилось. Мил, уединен – монастырь Угрешский, но мое сердце к нему было чужое. В Бабаевском нравится мне лучше всего; природа необыкновенная, какая-то роскошная, величественная; воздух и воды здоровые, но сердце к нему чужое. А к Сергиевой оно, как к своему месту. Видно придется возвратится в нее. […]

[…]

…Не можешь себе представить, как показалось мне отвратительным московское пение с его фигурами и вариациями. Нам нужна величественная, благоговейная простота и глубокое набожное чувство: этими двумя качествами наше пение становится выше пения Московских монастырей. Из настоятелей мне наиболее понравился Феофан по его прямоте и радушии. Натяжная святость как-то мне не по вкусу…

Всем братиям кланяюсь и прошу их святых молитв. Христос с тобою! Благословение Божие да почивает над тобою. Приложенные два письма отдай по адресам.

Тебе преданнейший о Господе друг

Архимандрит Игнатий, 12 августа 1847

Отец наместник, иеромонах Игнатий!

[…] Сердечно радуюсь, что ты поспокойнее; дайте мне поправиться сколько-нибудь: это для меня необходимо. Поправившись, Бог даст, смогу послужить для общей пользы, хотя еще сколько-нибудь. Тебе очень полезно настоящее твое положение, хотя оно и сопряжено с некоторыми неприятностями. Сам по своему опыту посуди, каково заниматься должностью при болезненном состоянии; а моя болезненность достигла до расстройства нерв, что очень опасно. То время, которое ты будешь управлять монастырем, подвинет тебя и в опытности и в духовном успехе и привлечет к тебе расположение братства, которое ты можешь иметь по самому природному твоему свойству. Всем знакомым от меня очень кланяйся; я имею к ним чувство, как к родным. Знакомлюсь нескоро, но за то, по милости Божией, прочно. […]

Всем братиям усердно кланяюсь, Христос с тобой, тебе преданнейший

Архимандрит Игнатий, 14 августа 1847

Отец Наместник, иеромонах Игнатий!

[…]

…Иеромонах Пафнутий мог бы быть уволенным, если б у нас было достаточное количество иеромонахов; он нужен только для служения, но для пения не только не полезен, даже вреден.

Сформировав вкус свой в провинции, он недостаточен для нашего хора, в котором должны служить лучшим украшением простота и глубокое благоговейное чувство, а не фигурные вариации, которые в таком употреблении в Москве и которые так нейдут к монашескому пению.

[…]…Молитесь о недостойном Настоятеле Вашем

Архимандрит Игнатий, 14 августа 1847

Истинный друг мой, отец Игнатий!

С несказанным сердечным утешением читаю твои письма и благодарю Господа Бога, что Он по неизреченной Своей милости даровал мне такового искреннего, доброго, верного и умного друга, как ты. Жизнь наша коротка. Что в ней ни приобретешь – все должно оставить при входе в вечность. Одно благо, которое пойдет с нами туда: любовь к Богу и любовь ради Бога к ближнему. Молю Бога, чтоб любовь наша была вечною. […] Нашел в Вифанской Семинарии иеромонаха Леонида (Краснопевкова), Профессора и Магистра, из флотских офицеров, который в Петербурге бывал у меня. В посаде живет его матушка – старушка, которую он содержит своим жалованьем. Иду из Академии к саду – встречает меня незнакомая старица, останавливает: «Ах, батюшка, говорит, как я вам благодарна за сына моего; направление, которое Вы дали ему в Петербурге, его руководствует в пути им избранном так благополучно; я мать Леонида. Он приходил ко мне вечером и как пред духовником поверил всю жизнь свою со всею простотою и откровенностию. Этот случай, пребывание в Бородине, на Угреше, из светских в Москве Мальцевы, Назимов (ныне Генерал, бывший при Наследнике Флигель-Адьютант) и наконец в Бабайках приезд одной из сестер моих – меня очень тронули и утешили. Какие есть на свете души! И как чудно Слово Божие!

Недаром один святой отец говорит, что сеятель сеет сряду, а неизвестно, которое зерно взойдет и который участок земли даст обильнейший урожай. […]

Теперь начинаю отвечать на все пункты писем твоих. […] Бог тебе открывает понятие о монашеской жизни, которая есть совершенство христианское. Это Божий дар: возделывай его. При естественной доброте твоего сердца, при прямоте твоего рассудка, стяжи еще доброту Евангельскую и Евангельский разум. Бог, Который даровал тебе прекрасные естественные свойства, да дарует и Евангельские. Точно, как ты говоришь – ни порядка, ни благонравия, ни даже таких духовных познаний не встретишь, как в нашей обители. […]

[…]

[…] Молитесь о мне. Ныне мудреное время: где ни насмотрелся – везде зло берет верх, а благонамеренные люди находятся в угнетении. Спаситель мира повелел стяжевать души свои терпением. Полагаюсь на волю Божию. Здешнее уединение показывает мне ясно, что по природным моим свойствам и по монастырскому моему образованию – быть бы мне пустынником; а положение мое среди многолюдного, столичного города, между людьми с политическим направлением, – есть вполне ненатуральное, насильственное. Молитва и слово Божие – вот занятие единственно мне идущее. При помощи уединения могли бы эти два занятия, кажется мне, судя по опытам, – очень процвести и желал бы я ими послужить ближним. Для прочего служения есть довольно людей, с преизбытком; а для этого ныне, просто сказать, не найти. Пытаются – и то немногие, а чтобы кто сказал истину Христову точно – не найти! Сбывается слово Христово: в последние времена обрящет ли Сын Божий веру на земли! Науки есть, Академии есть, есть Кандидаты, Магистры, Доктора Богословия (право – смех, да и только); эти степени даются людям. К получению такой степени много может содействовать чья-нибудь б…..

Случись с этим «Богословом» какая напасть – и оказывается, что у него даже веры нет, не только богословия. Я встречал таких: – доктор Богословия, а сомневается был ли на земле Христос, не выдумка-ли это, не быль ли, подобная мифологической! Какого света ожидать от этой тьмы!

Христос с тобою, всем братиям мой усерднейший поклон. Тебе преданнейший друг

Недостойный Арх. Игнатий

Истинный друг мой, отец Игнатий!

Послушника Кириловского согласись принять, а также и чиновника из Опекунского совета. А плац-адъютанту Иготину скажи, что от печали не должно идти в монастырь, в который можно вступать только по призванию. Все, сколько их знаю, поступившие в монастырь по каким-либо обстоятельствам внешним, а не по призванию, бывают очень непрочны и непременно оставляют монастырь с большими неприятностями для монастыря и для себя. А потому решительно откажи.

Относительно дела с Пафнутием будь осторожен и терпелив; так нужно вести себя относительно людей лукавых. Пожалуй сделают по желанию твоему, но потом этим обстоятельством, как фактом, будут доказывать, что ты неоснователен в твоих действиях. А много ли надо, чтоб уверить дураков в чем-нибудь. Пусть Пафнутий действует, как хочет и скучает, как хочет: потому что он, несмотря на все мои убеждения, начал сам действовать, вопреки всем моим истинно-дружеским и благонамеренным советам.

[…] Всем кланяюсь и братии и знакомым. Христос с Вами.

18-е сентября, Архимандрит Игнатий

Поздравляю тебя, истинный друг мой, с праздником Богоспасаемой обители нашей. […] К нашей обители есть милость Божия: потому что в ней хотя и не столько, сколько следовало бы, есть люди, имеющие намерение быть приятными Богу. Господь посылает и искушения: кому посылаются скорби, тот, значит, есть часть Божия; а кому идет все как по маслу, – тот часть диавола. А когда Господь восхощет взять его из части диаволовой, то взимает посланием скорбей. Скорби – чаша Христова на земли. Кто на земле участник чаши Христовой, – тот и на Небе будет участником этой чаши. Нам она – непрестающее наслаждение. Четырнадцать лет, как мы с тобою плывем вместе по житейскому морю. Не видать как они прошли; не увидим, как и остальная жизнь пройдет. Временная жизнь, когда в нее вглядишься, только льстит – Блезир, как Русские говорят, не более того.

[…]

25 сентября

Истинный друг мой, отец Игнатий!

[…]

Господь да укрепит тебя. Он попускает возлюбленным Своим утомляться, по выражению отцов, а после уже показует им мало-помалу Свои духовные дарования. Надеюсь, что милосердный Господь, видя твое и мое произволение, даст нам пожить сколько-нибудь и для душ наших, а не для одного временного. Христос с тобою.

Архимандрит Игнатий

Истинный друг мой, отец Игнатий!

…Утешаюсь вполне, что произволение твое к духовной жизни развивается. В свое время Бог устроит все; наилучшее – предаваться Его святой воле и не думать о завтрашнем дне, когда нет особенной причины думать о нем. А то многие живут в будущем мечтами и заботами своими, а настоящее выпускают из рук. Сердечно радуюсь, что праздник провели все благополучно, в своем семейном кругу, без всякой заплаты. Так эти чуждые заплаты нейдут к нашему обществу! Всегда эти подлости чем кончаются? Прочеловекоугодничают век свой, остаются чуждыми всякого Божественного чувства, предают, предают и, наконец, сами предаются смерти, сколько ни отнекиваются от нее. […]

Христос с тобою! Проволочимся как-нибудь во время этой краткой земной жизни – лишь бы Бог принял нас в вечные кровы.

Тебе преданнейший друг

Архимандрит Игнатий

Истинный друг отец Игнатий! […] […] Предоставь воле Божией – мой приезд; я имею намерение такое: тогда выехать отсюда, когда уверюсь, что я выздоровел и окреп совершенно, что могу пуститься в дорогу безопасно, что приехав к Вам не буду лишь лежать в праздности, но и споспешествовать общей пользе. Сознаюсь, – в последнее время у меня очень было на совести, что я мало занимался братиею, то есть назиданием их. Это занятие намереваюсь возобновить, когда милосердый Господь возвратит меня с обновленными силами. Глаза мои так поправились, что пишу свободно при одной свечке. Но все еще слаб и больше лежу.

Настоящее твое положение хотя и сопряжено с некоторыми скорбями, но оно тебя формирует, укрепляет. Я очень рад, что Бог, столько к тебе милосердый, дарует тебе способ сформироваться правильно, на пути прямом, чистом. Беда – когда человек формируется на кривых путях: во всю жизнь свою будет смахиваться в шельмовство. […] […] Христос с тобой.

Недостойный архимандрит Игнатий,

23 октября

Бесценнейший Игнатий!

К слову «бесценнейший» не прибавлю слова «мой», потому что все мы – Божии. Не желаю Божие похищать себе, а когда милосердый Господь дарует мне Свое, – «благослови, душе моя, Господа и вся внутренняя моя имя святое Его». – А Божие да пребывает Божиим, и я буду им пользоваться, как Божиим.

Господь да подкрепит тебя в несении трудностей, с которыми сопряжено твое настоящее положение, которыми образуется разум твой и душа твоя. Вижу над тобою особенный Промысл Божий: Бог полюбил тебя и ведет к Себе. А потому показывает тебе мир во всей наготе его, показывает, как в нем все тленно, все пусто; как все его занятия и хлопоты крадут у человека время и отводят от благочестивых занятий и добываемого ими блаженства вечного. Все это надо увидать ощущением души; а в книге не вычитаешь, доколе не отверзутся душевные очи. Возложись на Господа: в терпении твоем стяжевай душу твою. Терпение подается верою, а вера зависит от произвола человеческого: потому что она естественное свойство нашего ума. Кто захочет, тот тотчас может ее иметь в нужной для него мере.

Отсюда я ничего не писал тебе об уединении, хотя и очень помнил, что обещал написать пообжившись. […] Мои мысли об этом предмете те же, что и в Сергиевой; мне нечего себя испытывать, а в мои годы и не время; образ мыслей сформировался, а годы ушли. Можно быть решительным. То, что я здесь не поскучал, можно сказать, ни на минуту, – нисколько не странно; противное было бы странно.

Пошедши в монастырь не от нужды, а по собственному избранию и увлечению, – пошедший в него не ветренно, а по предварительном, подробном рассмотрении, – сохраняя цель мою неизменною доселе, я, по естественному ходу вещей, не скучал в монастыре, не скучаю, и впредь надеюсь быть сохраненным милостию Божиею. Тот монастырь для меня приятнее, который более соответствует монашеской цели. Здесь мне нравится уединение, простота, в особенности же необыкновенно сухой и здоровый воздух, чему причина грунт земли, состоящий из хрящу и песку. Место более уединенное можно найти, в особенности более закрытое лесом. Здесь роща с одной стороны, с прочих на десятки верст открытое место, почему ветры похожи на ветры Сергиевой пустыни, – сильны, но мягки, нежны. Я говорил, на всякий случай, здешнему Преосвященному, чтоб нам дал не важный, но пользующийся выгодами уединения, местоположения и климата монастырек, на что он очень согласен. […]

Затем Христос с тобою. Поручающий тебя милости Божией и молитвам Пр. Сергия.

Преданнейший друг

Архимандрит Игнатий, 27-го ноября