Текст книги "Девять царств. Госпожа Жемчужина"

Мастер техники «Птица, летящая на юг» с глухим звуком, будто на нем были надеты тяжелые доспехи, врезался в стену и упал, налетев на стоявшую рядом служанку. У Чжоина замерло сердце. За спинами у этих двух служанок как раз находилась дверь, ведущая в верхнюю библиотеку Золотого дворца. Они могли нырнуть туда и с бокового входа позвать стражников. Но прошло уже несколько минут, а они по-прежнему продолжали стоять, даже ничуть не пошевелившись. Этому могла быть только одна причина: они уже были мертвы! Служанка, в которую врезался мастер иванэй, медленно сползла вниз по белой нефритовой стене, оставляя своим затылком липкий и густой кровавый след. Вторая служанка продолжала неподвижно стоять, опустив голову вниз, лишь только золотая жемчужина в ее волосах начала дрожать, придя в движение от падения мастера иванэй.

– Ваше величество, вам нужно уходить, – сказал Фан Чжу. Его обычно ласковый голос прозвучал решительно, отзываясь звонким эхом от стен коридора.

– Нет, – ответил ему холодный насмешливый голос. Это был голос императора Сюя. Казалось, время внезапно потекло вспять, вернувшись на двадцать лет назад. И в голосе его величества снова послышались труднообъяснимые пугающие неукротимые нотки, которые были раньше.

Завыл сильный ветер. Он был такой мощный, что походил на бурю, которая ворвалась в густой лес, заставляя птиц в спешке покидать насиженные гнезда и принуждая животных бежать со всех ног, испуская жалобный рев.

– Техника «Птица, летящая на юг»! Все говорили, что на земле не осталось ни одного заклинателя ветра, который бы владел этой техникой. А их первопредок действительно был из племени варваров. – Император Сюй вздохнул, но в то же время он выглядел радостным. – Цзяньмин, а в жизни-то осталось еще что-то интересное.

Прикрывавший его спереди Фан Чжу слегка улыбнулся, и вместе с императором Сюем они двинулись вперед.

В коридоре уже поднялась буря. Было сложно даже открыть глаза. Огни светильников покачивались на ветру, а сотни теней колыхались вслед за ними. За спиной были слышны лишь лязгающие звуки от столкновения меча и ветра.

Услышав диалог Фан Чжу и императора, Чжоин немного успокоился. Не дожидаясь, пока мастер техники «Птица, летящая на юг» поднимется на ноги, он резко бросился на него, прижав изо всех сил своим телом. Мастер техники «Птица, летящая на юг» посмотрел на своего противника с холодной улыбкой. Чжоин понимал, что он хочет этим сказать. Даже если мастер техники «Птица, летящая на юг» сбил бы его с ног, он все равно не смог бы его убить. На губах Чжоина также заиграла холодная улыбка. Он левой рукой ударил мастера техники «Птица, летящая на юг» по лицу, а правым локтем с силой ударил по челюстному суставу, яростно пытаясь раздробить его. Послышался слабый треск поломанного железа. Поскольку Чжоин сдавил челюсть мастера иванэй, рот того сам по себе открылся, и он издал ахающий звук, изменившись в лице, будто ему в голову пришла какая-то мысль.

– Не нравится? Я разве сказал, что хочу голыми руками сразиться с тобой? Ты силен, но очень глуп, – улыбаясь произнес Чжоин и еще сильнее напряг ноги, удерживая брыкавшегося противника. Тот в панике отдернул голову, но было уже слишком поздно. Внезапно яркий золотисто-изумрудный луч ударил ему прямо в широко раскрытый рот, пронзив нёбо насквозь до самого мозга. Зрачки мастера техники «Птица, летящая на юг» тут же расширились, из уголков губ потекла кровь, смешанная со слюной. В его рту оказались прекрасные подвески, инкрустированные гранатами и оливинами.

Чжоин протянул руку и вытащил из него золотую шпильку с подвесками, перепачканную мозгами и кровью. Изо рта мастера техники «Птица, летящая на юг» струей потекла алая кровь, постепенно пачкая белые шелковые нити.

В это же время император Сюй вместе с Фан Чжу как раз схватились в напряженной битве со вторым варваром. Все трое превратились в один клубок, подхваченный вихрем. В этом хаосе, где они то поднимались, то опускались, периодически проблескивало лезвие меча. Как только что сказал император Сюй, техника контроля ветра, которой владел этот варвар, называлась «Птица, летящая на юг». Чжоин уже как-то слышал об этом от Фан Чжу. В прошлом секреты техники «Птица, летящая на юг» передавались из поколения в поколение. Она брала свое начало от огромной птицы пэн[29]29
  Птица пэн (кит.鹏) – в китайской мифологии гигантская птица.


[Закрыть], которая стремительно парила по небу и смогла оседлать ветер. В тот год, когда в Пэнхао родоначальник династии Великой Чжэн, император Чу Цзин, одержав победу в сотнях сражений, основал государство, один из генералов, стоявших на стороне врага, отказался сдаваться и продолжил ожесточенно сражаться с огромным войском. С помощью этой секретной техники ему удалось поразить более двухсот человек. Однако силы были неравны. В конце концов его энергия иссякла и он был убит.

Внезапно император Сюй выскочил из того подхваченного вихрем клубка. Его меч развалился на части, а обломки упали прямо на тело мастера иванэй. Заклинатель ветра тотчас последовал прямо за ним, не обратив внимание на то, что за его спиной с вытянутой ладонью стоял Фан Чжу. Император Сюй поднял мертвого мастера иванэй, прикрывшись им. В это время варвар отбросил свой меч и протянул ладонь, собираясь ударить труп по спине под левой лопаткой. Однако Чжоин, подпрыгнув, оттолкнул императора Сюя и, забросив одной рукой труп себе за плечо, похлопал его по спине. Конечности трупа зашевелились, а от середины груди до плеча вылезли десятки ромбовидных железных шипов. Варвар что-то яростно закричал и вытянул два пальца, из которых вырвался невидимый воздушный поток. В одно мгновение десятки железных шипов разлетелись в разные стороны. Однако он вновь не обратил внимания на вытянутую ладонь Фан Чжу, которая по-прежнему была у него за спиной, готовая нанести удар. Фан Чжу очень спокойно, но с нечеловеческой силой ударил варвара по спине. Послышался хруст. Заклинатель ветра тут же упал на землю.

Не проверяя, жив он или мертв, Фан Чжу бросился к императору Сюю и помог ему подняться. Чжоин тоже встал с пола и подошел к варвару. У него был сломан позвоночник, и он испытывал адскую боль, однако варвар все еще был жив, а его затуманенные голубые глаза были широко распахнуты. Чжоин присел рядом на корточки и пристально посмотрел на него. Варвар тоже смотрел на Чжоина. В его глазах мелькнул последний лучик жизни. С трудом собрав оставшиеся силы, он еле слышно прошептал какие-то слова, пытаясь собрать их в цельное предложение:

– Чжоинь, ханьчану табаинь.

Это были последние слова в жизни большинства мужчин племени хуку.

Как бы сильно противники ни ненавидели друг друга, победитель не мог отказать проигравшему в этой просьбе.

«Чжоинь, ханьчану табаинь» на языке хуку означало «Убей меня. Позволь погибнуть смертью храбрых». Погибнуть в ожесточенной схватке, приняв спокойно победу или поражение, для хуку считалось лучшим концом. Именно эту фразу сказал маленький Дохань, впервые встретившись с Фан Цзяньмином, и именно от нее появилось его имя – Чжоин.

Чжоин беззвучно зашевелил губами:

– Уцзитана[30]30
  Уцзитана – в переводе с языка хуку «До встречи в загробном мире». (Здесь – прим. автора.)


[Закрыть].

Варвар прочитал по губам его беззвучные слова и с облегчением закрыл глаза, ожидая смертельного удара. Чжоин достал золотую шпильку и хладнокровно вонзил в его сердце. Лицо заклинателя ветра стало спокойным: болезненное выражение исчезло, а брови расслабились.

Послышался шум приближавшихся шагов. Императорская гвардия наконец обнаружила, что что-то произошло, и поспешила в зал. Чжоин поднялся и пошел помогать императору Сюю. Он не был ранен, но его глаза были перепачканы кровью варвара, а правый глаз плохо видел. Заметив приблизившегося Чжоина, император Сюй улыбнулся и сказал:

– Чжоин, что ты хочешь в награду?

Чжоин тоже улыбнулся. В его бездонных глазах отражался свет лампы.

– Ваше величество, я не смею ни о чем просить.

– Не скромничай. Ты можешь просить о чем угодно.

Император Сюй оперся на плечо Чжоина и, протянув руку, вытер кровь с правого глаза.

– Ну что ж, в таком случае простите вашего слугу за дерзость.

Когда Чжоин произносил эти слова, между его пальцами угрожающе блеснуло что-то золотое и со скоростью летящей стрелы вонзилось прямо в грудь императора Сюя.

Император не смог увернуться. Он даже не успел убрать улыбку со своего лица, когда увидел, что в него вонзилась шпилька.

Вот так все и произошло. К императору были подосланы двое убийц. Один из них владел техникой контроля ветра, а второй мог превращать свое тело в металл. Они использовали все свои силы и даже превратили поток воздуха в острое лезвие, однако все равно не смогли убить императора. Но это был еще не конец. Когда они погибли, силы императора Сюя и Фан Чжу уже были на исходе. Что уж говорить о том, что они никак не ожидали внезапного нападения со стороны Чжоина, который и нанес этот решающий удар. Оказалось, что это была двойная ловушка. Этакое убийство в убийстве.

Брызнувшая из раны кровь быстро растеклась по черному шелковому одеянию, став единым темным пятном. Шпилька глубоко пронзила плоть, а украшавшие ее подвески все еще продолжали звенеть, стуча своими бусинками.

– Цзяньмин! – воскликнул император Сюй. В этот момент с мечами наперевес вбежали несколько десятков стражников. Увидев случившееся, они застыли на месте.

Император Сюй осел на пол, окрасив его кровавыми пятнами. Из плеча управляющего двором Феникса Фан Чжу фонтаном хлынула кровь, однако он все так же продолжал стоять, закрывая своим телом императора. Кавалерист личной гвардии императора Фан Чжоин ногой подкинул себе меч, лежавший на полу, и быстро, как вспышка молнии, ринулся прямо на императорскую стражу. Он был намерен убивать.

Лицо Фан Чжу стало мертвенно-бледным. Зажав рукой рану, он строго зарычал:

– Чжоин! – Сделав вдох, он случайно пошевелил рукой, и из крошечной щелки между его пальцами засочилась кровь.

Чжоин уже прорубил себе дорогу к выходу. Используя навыки цингун[31]31
  Цингун – это разновидность боевых искусств, которая учит легкости движений.


[Закрыть], он отступал, продолжая сражаться. Сквозь лязганье скрестившихся друг с другом мечей послышался громкий голос Чжоина. Он равнодушно ответил:

– Нет никакого Чжоина. Я Дохань. – В следующий момент он выскочил из толпы людей, запрыгнув на многоярусную четырехскатную крышу Золотого дворца и бесследно исчез.

– Ваше величество, мой приемный сын мятежник, но ваш слуга… – слегка нахмурившись, тихим голосом произнес Фан Чжу.

Однако император Сюй отрицательно покачал головой и еле слышно пробормотал:

– Наши жизни были связаны друг с другом еще тогда на войне. Я это прекрасно понимаю. Кроме того, если умру я, то ты тоже долго не протянешь. Просто… – в его голосе послышались саркастические нотки, – я всегда считал, что в Золотом дворце нет никаких теней и здесь ничто не может остаться незамеченным. Кто бы мог подумать, что именно этот постоянный свет чуть не убил меня?

Лоб Фан Чжу покрылся холодным потом. Шрам в уголке губ слегка подергивался. Он сказал:

– Ваше величество, берегите себя.

– Я не умру… Я дождусь, когда небо и земля обрушатся на меня и сами смогут убить. Я буду ждать этой кары, посланной с небес. – Он слегка хмыкнул и продолжил: – А до тех пор я не умру.

Император Сюй устремил наверх свой горячий и дерзкий взор. Но там не было никакого необъятного, бескрайнего и бездонного неба, был лишь бездушный купол из белого нефрита. Во внутренних покоях императора по-прежнему ярко светили лампы.

Как только к ране приложили белое чистое полотенце, на нем тут же появилось густое кровавое пятно. Молодая служанка растерялась и торопливо схватила еще пару полотенец, неумело прикрыв ими рану. Она немного не рассчитала силы, и мужчина поморщился от боли, зажмурив свои красивые миндалевидные глаза.

– Командующий Фан… – Испугавшись, молодая служанка убрала полотенца и со слезами на глазах упала на колени. Ее плечи дрожали.

Фан Чжу равнодушно покосился на ее маленькое трясущееся от страха тело. Служанки боялись его, и в этом не было ничего удивительного. Даже если меч, который убил множество человек, будет направлен в другую сторону, ты все равно будешь бояться его, увидев, что с лезвия стекают капли крови.

– Иди, я сама, – холодно сказала Хайши, прислонившись к двери. На ней была надета повседневная мужская одежда.

Едва сдерживая слезы, служанка подняла свой взгляд на Фан Чжу. Увидев, что он не возражает, она вздохнула с облегчением и поспешила незаметно покинуть комнату.

Одежда Фан Чжу от левого плеча до пояса была перепачкана кровью. Белое полотенце, закрывавшее рану, тоже все было покрыто ярко-красными пятнами. Хайши протянула руку и прикрыла дверь. Войдя в комнату, она аккуратно убрала полотенце и тихонько вздохнула. Рана была небольшая – не больше зеленой фасолины. Но она была очень глубокой. Кровь текла уже не так сильно, но все еще шла оттуда тоненьким фонтанчиком, окрасив ярко-красным цветом все плечо и спину. Хайши нахмурилась и села на край кровати. Она смочила полотенце холодным спиртом и промокнула им рану Фан Чжу.

Постепенно Хайши стерла почти всю кровь с его кожи, однако с каждым прикосновением ее взгляд становился все более и более мрачным.

Некогда пшеничного цвета кожа Фан Чжу, которая уже много лет не видела солнечного света, поблекла и стала бледного сине-зеленого оттенка. На обнаженной лопатке Фан Чжу пестрело множество темно-фиолетовых и светло-белых шрамов разного размера. Там были и шрамы от прошедших насквозь через плечо стрел, напоминавших по форме монетки, и направленные в разные стороны рельефные порезы от лезвий, и непроходящие темно-фиолетовые следы от ожогов и обморожений.

– Отец, сколько человек ты убил? – спросила Хайши, опустив полотенце в миску с холодным спиртом. По его поверхности растеклись бледно-красные следы.

– Несчетное количество, – ответил он, не глядя на нее, и наклонил голову набок.

Чистое белое полотенце уже полностью окрасилось в красный цвет. Хайши нахмурилась и опустила глаза. Тщательно и аккуратно обработав рану, она спросила:

– Когда это произошло в последний раз?

Мужчина немного помолчал, а затем ответил:

– Семь лет назад.

– Семь лет назад? – Хайши застыла. Она долго не могла пошевелиться. Полотенце было влажным, и с него понемногу начинала стекать жидкость. Она смотрела, как ее пальцы сгибались сами собой, выжимая его. – Семь лет назад?

Фан Чжу снова промолчал.

– Ты врешь. – Хайши посмотрела вниз. Казалось, она чересчур сильно надавила на плечо. Внезапно девушка резко подняла голову. Ее ясные глаза были наполнены болью и ненавистью. – Сегодня утром ты убил Чжэлю. Всего лишь парой фраз ты убил ее.

Но Фан Чжу даже не посмотрел на нее. Его изящный, элегантный силуэт напоминал каменную статую. Лицо не выражало ни печали, ни радости. Он просто не хотел смотреть на нее.

– Перед смертью старая служанка поносила Чжэлю за то, что та погубила ее, а еще, – на густых ресницах Хайши заблестели слезы, – она проклинала тебя, желая, чтобы ты умер страшной смертью.

Фан Чжу сухо улыбнулся. Он родился в знатной семье, обучался при императорском дворе, принимал участие в тысячах сражений и много раз был на грани гибели. Он прекрасно знал, что такое эта так называемая «страшная смерть». Но если, появившись на этом свете, ты не удостоился хорошей жизни, то какая вообще разница, хорошей или плохой смертью ты умрешь?

– За что? Что тебе надо от Чжоина? Для него слово всегда было дороже жизни. В тринадцать лет он подчинился тебе и с тех пор выполнял любой твой приказ. Он хоть раз тебя даже немного ослушался? А этот император… Чжэлю ослепла из-за него. Шестеро генералов погибли из-за него. Когда мне было шесть лет, меня бросили в акулье море. Мой отец умер, а матери пришлось бежать. И все это из-за него. Объясни мне, почему ты жертвуешь своей жизнью, защищая такого императора? Чжэлю покончила с собой сразу после возвращения из резиденции принца Чана. Он хотел отомстить, поэтому ничего другого не оставалось, как пойти прямиком к принцу. Как еще ему было добраться до императора?

Она протянула руку. Ее пальцы дрожали. Его красивые миндалевидные глаза были глубокими, словно бездна, где скрывался дракон; его нос был прямым и тонким, словно лезвие ножа; его лицо было уставшим и омраченным тяжелыми мыслями. Кончики ее пальцев, словно пять опавших лепестков, легонько коснулись его щеки, тщетно пытаясь обратить на себя внимание.

– Почему Чжэлю должна была умереть? С самого детства мы делали все, что ты хотел. Как бы сложно или опасно это ни было, мы делали для тебя все. Но почему нельзя было оставить Чжэлю в живых? Она ведь просто слепая девушка. Когда она умерла, Чжоин даже не смог заплакать. Мне кажется, он больше никогда в жизни не сможет проронить ни слезинки.

– Именно поэтому эту слепую девушку и нельзя было оставлять в живых, – тихим голосом спокойно произнес Фан Чжу и наконец посмотрел на Хайши.

Его лицо исказилось от резкого звука, а на бледно-серых щеках появились красные пятна.

Хайши схватила Фан Чжу за правый борт рубашки. Не желая верить во все это, она смотрела в его равнодушное лицо, а из ее глаз текли слезы. Она и Чжоин оказались всего лишь пешками в его безжалостных руках. Он вовсе не считал их своими детьми и даже не считал людьми. Оказалось, что никого, кроме императора Сюя, он не считал за людей. Чжоин был для Хайши другом и старшим братом. Они вместе пьянствовали, болтали об искусстве сражения на мечах, всегда поддерживали друг друга, словно действительно были родными братьями. Фан Чжу был ее наставником, отцом, другом и даже молнией или лучом, осветившими путь в этом бренном мире. Она всегда знала, что им не суждено быть вместе, и не питала больших надежд. Не спрашивая о прошлом, не беспокоясь о будущем, она убивала, чтобы услышать от него хотя бы одно доброе слово. А в итоге это все привело к такому финалу.

Хайши крепко сжала его рубашку и пристально посмотрела прямо в глаза. Ее слезы, словно жемчужины, упали на его левое плечо, и рана сильно запульсировала от боли. Девочка, словно маленький зверек, полюбила его чистой и сильной любовью. Она была совсем крошечной, когда он взял ее под свое крыло. Однако он забыл, что девочка рано или поздно должна будет вырасти. И теперь даже в мужском обличье ее красота, которую уже невозможно было скрывать, поражала людей.

Она смотрела на него широко открытыми глазами, отчетливо осознавая, где правда, а где ложь, а слезы все продолжали непрерывно капать из ее глаз. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. Хайши всегда была гордой и смелой, поэтому не желала показывать свои слабости, даже когда ее глаза уже были полны слез.

Фан Чжу почувствовал, как его крепко сжатые руки беззвучно разжались. Пальцы нерешительно поднимались вверх один за другим. Прошло много времени с тех пор, как он наконец распрямил пальцы и слегка пошевелил ими, словно хотел что-то найти. Если бы он поднял свою руку повыше, хотя бы на один чи, то смог бы обнять ее маленькие худенькие плечики.

Но он не сделал этого. Рука на некоторое время повисла в воздухе, а затем резко сжалась в кулак и снова упала рядом с ним. Не подав виду, что заметила это, Хайши продолжила спокойно сидеть на краю кровати.

Ее красота, словно пророчество, ежеминутно напоминала ему: «Ты сам решил сделать себя таким, теперь твоя жизнь не имеет никакого смысла».

Он не мог не пытаться избежать ее взгляда. Как река, которая никогда не потечет вспять, человек никогда не вернется в прошлое.

В дверь тихонько постучали. Служанка из поместья, стоя за дверью, доложила:

– Молодой господин, пришло сообщение из дворца. Вам нужно срочно отправляться туда.

Хайши вся задрожала. Резко разжав руку, сжимавшую борт его рубашки, она на мгновение замерла и грубо вытерла слезы с лица тыльной стороной ладони. Затем Хайши достала из-за пазухи золотое кольцо для стрельбы из лука, покрытое светло-зеленой глазурью, и бросила его в Фан Чжу. Раньше он сам носил это кольцо. Оно было велико Хайши, поэтому ей приходилось, как обычной девушке, обматывать его изнутри зелеными шелковыми нитями.

Фан Чжу сделал вид, что ничего не заметил, и ответил служанке, стоявшей за дверью:

– Возвращайся обратно. Молодой господин скоро будет. – В его голосе не было и следа волнения.

Хайши тяжело вздохнула и встала. Она уже направилась к выходу, потом обернулась и, нахмурившись, нерешительно и печально произнесла:

– Ты воспитывал меня десять лет, а Чжоина – все пятнадцать. Неужели ты?.. Все это для того, чтобы мы сегодня вот так уничтожали друг друга? Могу ли я тебе теперь доверять?

Хайши простояла в ожидании какое-то время, но Фан Чжу так и не удосужился ответить ей.

На седьмой месяц, в ночь на новолуние, Дохань напал на императора Сюя, однако император выжил. Ранив несколько десятков придворных стражников, Дохань под покровом ночи бежал на север. Заместитель главнокомандующего дивизиона Цзиньцзи Фу И и командующий дивизиона Загробной заставы Фан Хайши возглавили отряд из пятисот солдат и, открыв ночью врата Вечного счастья в императорской столице, отправились за ним.

Проверив три уезда: Чжунлу, Чишань и Хэань, они преодолели тысячи ли, загнав до смерти несчетное количество лошадей. Дохань продолжал скрываться. Хитростью ему удалось уничтожить около сотни солдат императорского войска, но в середине восьмого месяца он наконец был схвачен около заставы Могэ и убит. Его труп забрали цзяманьские солдаты.

«Главный архив государственной канцелярии Докладная записка императору Том Тяньсян Четырнадцатый год восьмой месяц»

Погнавшись за ним, они прибыли к заставе Могэ как раз пятнадцатого числа восьмого месяца во второй половине дня. Застава располагалась по соседству с Цзяманем. Конница в четыреста человек, облаченных в военную форму царства Чжун, не могла просто так открыто пересечь границы другого государства, поскольку они прибыли туда не с дипломатическими и не с торговыми целями. Было принято решение отправить несколько всадников, облаченных в обычную одежду, на разведку ситуации. Однако они задерживались. Близился вечер, но ни один из десяти конных разведчиков так и не вернулся. В степи одна за другой были выпущены две сигнальные свистящие стрелы, но никаких вестей так и не последовало. Казалось, что все десять человек все-таки попали в беду.

Чтобы предотвратить возможность измены ради старых дружеских связей, все пятьсот человек, отправленных на преследование Доханя, были выбраны из дивизиона Цзиньцзи, а не из личной гвардии императора. Большинство из них были опытными войнами, которые вернулись с Загробной заставы вместе с Фу И. Во дворце ходили слухи, что изначально сам управляющий двором Феникса Фан Чжу собирался лично отправиться в путь, чтобы схватить Чжоина, но из-за тяжелой раны ему пришлось послать вместо себя своего приемного сына Фан Хайши. Они преследовали его полмесяца, неоднократно устраивая ловушки, засады и преграждая ему путь. Однако Чжоин, действовавший в одиночку, был неуловим, словно призрак. За весь долгий путь в тысячи ли от царства Лэй до царства Хань они так и не смогли поймать его, но потеряли несколько десятков крепких солдат. Теперь же они снова лишились десяти человек. Среди оставшихся четырехсот солдат поднялось негласное волнение.

Фу И придержал коня, закрыл глаза и задумался. Его лицо было такое темное, что Хайши, искоса смотревшая на него, едва могла различить очертания бровей. Спустя мгновение Фу И высоко поднял правую руку и, резко указав вперед, еле слышно произнес:

– Выезжаем.

Сумерки в степи были особенно красочными. Все небо было устлано облаками разных форм и размеров. Золотой диск солнца еще не успел полностью сесть, когда на востоке уже взошла холодная луна. Солнце, луна, звезды – все это выглядело чарующе и величественно. Казалось, что на заставе и за ее пределами было два абсолютно разных небосвода. Повсюду пышно цвели летние травы, которые своей высотой уже достигали спин лошадей. В лучах заходящего солнца казалось, что вся растительность была укрыта золотыми волнами, простиравшимися далеко-далеко за пределы видимости человека.

Чжоин прищурился. Его красивое лицо было окрашено красно-золотыми отблесками заходящего солнца. Он отпустил поводья и дал волю коню, разрешая двигаться как ему захочется. На северных землях еще не начались морозы. У крепостной стены на заставе Могэ росли гранатовые деревья. Они так пышно цвели, что даже на расстоянии семи-восьми ли можно было увидеть их заполонявшие все в округе красные листья. А конь быстро мчался с юго-востока на северо-запад, поднимая высоко в небо облако пыли.

А вот и они.

Чжоин пришпорил своего коня и ускорился.

Постепенно окружавшие его крики становились все громче. Чжоин обернулся и посмотрел назад. На необъятном зеленом поле среди желтой пыли показался отряд, окружавший его со спины на расстоянии не более двух ли. Силуэты всадников то появлялись, то пропадали среди густой растительности. Внезапно по всему телу Чжоина растеклась непередаваемая радость. Он был настоящим хуку, потомком Сыцзю. Чжоин широко улыбнулся, взмахнул хлыстом и, наклонившись к лошади, прошептал ей на ухо на языке хуку:

– Давай, Летящий Луч. Покажи мне, насколько ты хороший конь.

Словно поняв, что говорил хозяин, Летящий Луч внезапно громко заржал и встал на дыбы, а потом устремился вперед, поднимая за собой пыль.

Чжоин почувствовал, как его тело оживает цунь за цунем.

Его глаза и сердце были расслаблены. Он двигался легко и свободно. Рукава одеяния раздувало ветром. На просторах бескрайних зеленых полей, где было цветущее лето и засушливая зима, сменялись поколения за поколениями, рождались и умирали люди. Они скакали на лошадях и громко пели. Они, словно крошечные травинки, рождались и умирали в бескрайней степи, но в этом и было их счастье.

Он вернулся. Он действительно вернулся домой.

– Это он? – спросил Фу И.

Хайши ответила с каменным лицом:

– По голосу вроде бы он.

Фу И улыбнулся и сказал:

– Ну будет с него наслаждаться жизнью и распевать песни. Окружаем его.

– Господин! – удивленно воскликнул кто-то.

На северо-западе тоже поднялось облако пыли, а травы заколыхались. В красно-желтом закатном небе раздались оглушительные звуки. Это был размеренный топот копыт. Очевидно, что приближался хорошо обученный и дисциплинированный военный строй.

– Войско цзяманьцев?

– Нет, они не в военной форме.

– Точно они. Их войско всегда ездит на таких чистокровных рыжих лошадях, – тихий шепот быстро пронесся среди четырехсот солдат.

– Цзяманьцы… – Фу И нахмурился. – Значит, вот так…

На востоке Хуку граничило с Цзяманем. Южная часть страны принадлежала царству Цзопудунь, а северная – царству Юпудунь, правители которых с давних времен не ладили друг с другом. В последнее время король Цзопудуня Доло, казалось, замыслил что-то против Цзяманя, поэтому те, естественно, старались всеми силами перетянуть короля Юпудуня Эрцзи на свою сторону. Фан Чжоин был младшим братом Доло, поэтому для Эрцзи, желавшего расправиться с Доло, самым логичным было бы поддержать Фан Чжоина и помочь ему стать новым королем Цзопудуня. Стремясь свергнуть Доло, цзяманьцы даже послали свои войска, чтобы забрать Фан Чжоина у царства Чжун. Кроме того, они придумали хитрый план. Цзяманьцы облачили свое войско в одежды обычных пастухов, поэтому в будущем, если на переговорах поднялся бы этот вопрос, они смогли бы абсолютно спокойно оправдать себя, сказав, что это просто бродячие разбойники похитили Чжоина. Цзямань всегда боялось царства Чжун. В самом начале, когда царство Цзопудунь начало бесчинствовать, цзяманьцы сразу же обратились за помощью к Ванчэну, но император Сюй направил к ним посла, который не обратил должного внимания на их просьбу. Теперь, кажется, Цзямань уже полностью потеряло все надежды на помощь со стороны царства Чжун.

– Но если это так, – раздосадованно сказал Фу И, – и цзяманьцы совсем отчаялись, мы не можем выступить против, иначе вся страна окажется под угрозой.

Он был заместителем главнокомандующего дивизиона Цзиньцзи и не мог вот так легко начать боевые действия на территории другого государства.

– Господин Фу, позвольте мне попробовать, – сбоку от него раздался голос молодого командующего, подстегнувшего лошадь. Фу И повернул голову и посмотрел на красивый профиль Фан Хайши.

Фан Чжоин уже направил свою лошадь к войску цзяманьцев. Их разделяло не больше одного ли. Еще немного, и он затерялся бы среди этого огромного отряда, и было бы невозможно догнать его.

Фу И кивнул головой и сказал:

– Иди.

Хайши потянула поводья и, дважды хлестнув коня плетью, быстро поскакала вперед. Со стороны казалось, что худая фигурка юноши буквально растворялась в лучах заходящего солнца.

Ветер задувал в уши. Ослабив поводья, Хайши одной рукой выхватила висевший за спиной тугой лук в шесть ши, а другой нащупала в колчане стрелу из пера кречета и положила на тетиву. Держа левой рукой стрелу на уровне глаз, правой она натягивала лук. Даже сильному мужчине вряд ли удалось бы с такой легкостью держать полное натяжение тугого лука в шесть ши, но эта молодая девушка сделала это, даже не поморщившись. У нее больше не было кольца, которое она обычно надевала на большой палец правой руки, когда натягивала лук, поэтому в этот раз ей пришлось кое-как наспех обмотать его вареной кожей в несколько слоев.

«Нужно расслабиться и сконцентрировать свою энергию. Ни к чему не стремиться и ничего не решать. Полностью освободить голову и сердце от всех мыслей и надежд».

Когда Хайши исполнилось шесть лет, она впервые начала учиться искусству стрельбы из лука. Именно эти слова говорил ей Фан Чжу, стоя сзади нее и помогая крепко удерживать руки, полностью натягивая тетиву.

Только сделав так, можно было ровно выпустить стрелу и попасть в цель. Даже крошечная осечка была недопустима. Хайши было жизненно необходимо попасть точно в цель. Было видно, что она направила стрелу в самое сердце Чжоина. Ошибки быть не могло.

– Хайши, это действительно ты.

Чжоин погладил свою лошадь и поскакал прямо на запад, повернув лицо к огромному солнцу, которое уже наполовину скрылось за горизонтом. Казалось, что нужно было лишь немного подстегнуть коня, чтобы всего за полчаса добраться до этого золотого диска. Окружавший их бурьян зашелестел и склонился, словно морские волны, которые двигались против ветра. Ему некуда было деваться. Стрела Хайши должна была попасть точно в цель. Небо с детства даровало этой девчонке талант стрелять из лука сидя верхом. Он верил ей. Она точно не могла промахнуться.

Резкий звук пронзил воздух.

Мощная сила с ревом ударила его в спину. Чжоин резко наклонился вперед и упал с лошади. Теплая жидкость струйкой растеклась по его спине.

– Чжоин, это наше с тобой последнее пари. Если ты веришь в искренность чувств Хайши к тебе, если ты веришь, что она скорее ослушается приказа, чем причинит тебе вред, то давай заключим это пари. Если я выиграю, ты получишь свободу, а еще… все семь тысяч ли территории царства Хань.