Текст книги "Девять царств. Госпожа Жемчужина"

– В шахматы следует играть головой, а не силой, – сказал мужчина, опустив медную палочку.

Молодой человек, одетый в белое, поднял голову. На вид ему было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Пшенично-золотистого оттенка кожа, густые черные брови – красивый юноша, похожий на очень мужественную девушку.

– Лучше пожертвовать несколькими фигурами, чем потерять главную. Разве не этому вы меня учили, отец? Зато сейчас вы не можете «съесть» меня и не можете пройти мимо. Каким же будет ваш следующий ход?

Мужчина, сидевший напротив, был совершенно спокоен. На его ясном лице появилась улыбка, которая обнаружила мелкие морщинки в уголках глаз, оставшиеся отпечатком прожитых лет. Он взял белую фигурку и не спеша опустил ее на доску.

Не задумываясь, юноша сделал свой ход. Мужчина легонько постучал по доске указательным пальцем. Поняв, на что именно он указывает, юноша невольно поморщился, но все еще продолжал упорствовать:

– Это еще не конец. Если я не атакую, то это не значит, что победа будет за вами.

Когда мужчина услышал эти слова, он слегка шевельнул губами, из-за чего старый шрам над правым уголком его рта приподнялся, образуя подобие улыбки.

– Получается, Хайши, как я и думал, ты все еще злишься из-за назначения на должность командующего дивизионом Загробной заставы. Но если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь вернуться в столицу. Я все устрою и выдам тебя замуж за хорошего человека.

Хайши промолчала и повертела в руке шахматную фигурку.

В дверь почтительно постучали, раздался голос Чжоина:

– Хайши, готова одежда, которую ты заказывала. Тебя ждут в ткацкой мастерской.

Девушка аккуратно сложила шахматные фигуры в шкатулку и сказала:

– Отец, если я не выйду замуж за того, кого сама выберу, то лучше проведу всю жизнь в полном одиночестве за пределами столицы царства Чжун и никогда больше не вернусь в Ванчэн.

Мужчина едва заметно поморщился. Он все еще не поднимал взгляд, сжимая в ладони шахматную фигурку так, будто не хотел ее отпускать.

Хайши отодвинула стул, поднялась и, открыв дверь, вышла из кабинета. Чжоин ждал ее снаружи. Мужчина поднял голову и посмотрел на них двоих, идущих плечом к плечу. Он глубоко и беззвучно выдохнул и наконец разжал ладонь, на которой непонятно откуда образовалась рана. Глазурованная фигурка окрасилась свежей кровью.

Мужчина не стал перевязывать рану. Он лишь молча смотрел, как с нее капает кровь, пачкая зловещими темно-алыми пятнами его синее одеяние.

Хайши и Чжоин направились к внешнему дворику поместья Цзифэн.

Дворцовые служанки, прислуживавшие в других поместьях, пришли в Цзифэн, чтобы передать подарки. Издали увидев одетого в форму офицера шестого ранга Чжоина, они отошли, уступая дорогу, и поприветствовали его сложением рукавов. Это были простодушные девушки лет шестнадцати-семнадцати, которые тут же принялись сплетничать, как только молодые люди немного отошли от них.

– Офицеры из личной гвардии императора постоянно находятся под палящим солнцем или на сильном ветру. Откуда же среди них взялся такой белокожий красавчик?

– Тсс, не позорь себя неподобающим поведением. Это приемные сыновья управляющего двором Феникса Фан Чжу. Тот, что повыше, – старший. Их ждет блестящее будущее в личной гвардии императора, и, конечно же, они возьмут себе в жены скромных девушек из хороших семей. Да на тебя они даже не посмотрят!

На самом деле Чжоин и Хайши, обучавшиеся боевым искусствам, имели острый слух, поэтому отчетливо слышали каждое слово, произнесенное девушками. Хайши заметила, что Чжоин залился румянцем, и, подавив улыбку, ткнула его локтем. Они шли быстрым шагом, отдаляясь все дальше и дальше от болтовни служанок, однако еще пара едва разборчивых фраз все-таки донеслась до них:

– Ах, как жаль, что господин Фан Хайши был назначен на службу и скоро уедет на север. Неизвестно, когда еще удастся его увидеть…

Чжоин громко расхохотался, глядя на покрасневшую Хайши. Она схватила его за рукав и поспешно потянула за собой в ткацкую мастерскую.

Заметив их, управляющий мастерской Ши Линь поспешно поставил чашку с чаем, встал и вежливо поклонился. Он взял сверток из шелковой бумаги и, достав из него одеяние, с довольным видом развернул его.

– Ух ты, у дядюшки Ши, оказывается, есть любимчики! – не задумываясь выпалил Чжоин.

На пепельно-сером атласном верхнем одеянии с широкими рукавами, явно предназначенном для Хайши, был вышит зеленый сокол. Разноцветные нити вышивки обычно использовались только для украшения одежды высокопоставленных чиновников. Перья, когти, клюв – все в точности как у настоящей птицы, взлетевшей в небо. Глаза сокола были изумрудные, а вокруг них словно мерцало таинственное сияние.

У управляющего двором Феникса Фан Чжу было двое приемных сыновей. Старший восемь лет служил в личной гвардии императора. В двадцать три ему уже пожаловали титул офицера шестого ранга цяньци[7]7
  Цяньци (кит. 千骑) – офицерский чин эпохи Тан. Командует отрядом в тысячу человек.


[Закрыть]. Младший сын в этом году получил степень таньхуа[8]8
  Степень таньхуа (кит. 探花) – третье место на государственном экзамене (эпохи Мин – Цин).


[Закрыть] по боевым искусствам. Его назначили командующим дивизионом Загробной заставы на севере. Учитывая высокое положение гостей, ткацкая мастерская всегда старалась угодить им, используя лучшие выкройки и вышивки.

Хайши смущенно сказала:

– Это одеяние действительно очень красиво. Но, дядюшка Ши, как же я, вырядившись, словно актер, приеду на Загробную заставу в качестве командира? Все же меня засмеют.

Однако Ши Линь все-таки настоял, чтобы Хайши примерила одеяние. Она направилась в отдельную комнату, чтобы переодеться.

Чжоин надел парадную форму цяньци. На иссиня-черной ткани фиолетовыми нитями было вышито мифическое животное фэйлянь[9]9
  Фэйлянь (кит.飞廉) – существо китайской мифологии, изображается драконом с телом птицы, головой оленя, хвостом змеи и пятнами барса.


[Закрыть], подол же был украшен сине-бело-зеленым изображением морских волн. На Чжоине было надето приталенное одеяние с широкими рукавами, а сверху накинуто церемониальное платье, которое действительно сидело на нем очень хорошо. Он не надел головной убор, а лишь дополнил форму пятицветными лентами, которые оттеняли его белоснежную кожу, тонкий нос и глубину глаз. Юноша выглядел великолепно.

Пока Чжоин любовался собой, Хайши вышла из другой комнаты. Ее укороченное одеяние ладно прилегало к тонкой талии, подчеркивая красивую фигуру. Цвет ее кожи был немного темнее, чем у Чжоина, но все-равно оставался гармоничным и притягательным. Зеленый сокол, вышитый на спине одеяния, казался живым, а его острый взгляд словно пронизывал насквозь.

– Недавно принц Чан приходил ко мне в мастерскую. Увидев набросок вышивки, которую делала Чжэлю, он заупрямился и заявил, что она сделала ее по образу его собственного сокола, поэтому и одеяние с этой вышивкой должно достаться именно ему. Эх, не нужно и говорить, что согласно древним традициям никому, кроме императора, нельзя носить одежду с вышивкой соколами да ястребами… Да и как же Чжэлю могла бы его там увидеть? Поразмыслив, я нашел выход: выбрал для вышивки тонкие медные нити с юго-запада царства Лэй, которые царство Лэй преподнесло нам в дар. У этих нитей благородное сияние, но при этом они еще очень тяжелые, прочные и колючие. Такая вышивка идеально подходит для одеяния воителя. И уж точно недостойна благородного облика принца Чана. Я сказал его высочеству, что стоит дождаться новых шелковых нитей, тогда Чжэлю сделает мягчайшую, прекраснейшую, восхитительную вышивку. Только тогда принц Чан успокоился. Ох уж этот принц… – без остановки болтал Ши Линь, поправляя складки одеяния.

Хайши не нашлась что ответить, поэтому она просто улыбалась на его слова. У императора Сюя еще не было наследников, а его единственный младший брат принц Чан вел разгульный образ жизни и не подходил для управления царством. Прошло не больше четырнадцати лет, как великая империя вновь объединилась после длительного периода восстаний. Если вдруг с императором Сюем что-то случится, некому будет продолжить династию…

Чжоин тоже ничего не сказал, только протянул руку, чтобы погладить зеленого сокола на спине Хайши. Казалось, что хищная птица, окутанная чудесным сиянием, собирается разорвать шелковую ткань, окружавшую ее, и улететь.

Ши Линь с улыбкой сказал:

– Не следует недооценивать обновки и старшего сына командующего. Фэйляня для вашего одеяния тоже вышивала Чжэлю. Эта девушка в полном одиночестве заперлась в темной-претемной комнате и, стараясь изо всех сил, вышивала одеяния для обоих сыновей командующего.

– Это же просто одежда. Не стоило так себя утруждать, – не подумав, ляпнул Чжоин.

Хайши повернулась и пристально посмотрела на него. Заметив, что Чжоин снова зарделся, она ничего не сказала и широко улыбнулась.

– Завтра молодой господин поедет вместе с войсками к Загробной заставе. Ваш покорный слуга не сможет вас проводить, поэтому заранее желает вам счастливого пути. Старший господин, прошу вас передать мои наилучшие пожелания командующему Фану. Разрешите откланяться. – Многословно попрощавшись, низкорослый, плотного телосложения мастер Ши Линь слегка поклонился, сложив руки в знак почтения, и вышел.

Плотная бирюзовая вода просачивалась сквозь ее пальцы и волосы. Множество мерцающих маленьких пузырьков, клокоча, поднимались наверх.

Она никак не могла достичь дна, бесконечно продолжая опускаться в вязкое и безмолвное сияние морской пучины, будто невидимая рука медленно тянула ее за собой в темную неизведанную глубину.

Не понимая, что происходит, Хайши запрокинула голову. Мутно-зеленая поверхность моря оставалась уже где-то совсем высоко, словно небо, до которого невозможно было дотянуться. Что-то огромное, светясь холодным металлически-серым блеском, бесшумно проплыло мимо нее, исчезнув во мраке морской пучины. Нечто багрово-красное тонкой струйкой растекалось повсюду, поднимая рябь. Коснувшись ее щеки, нечто оставило леденящее сальное прикосновение, отдававшее запахом рыбы.

Лан Хуань протянула к ней руки. Ее прекрасное лицо выражало беспокойство.

Она также изо всех сил пыталась дотянуться до Лан Хуань, но хватала только воду, продолжая все так же медленно опускаться. Она с отчаянием посмотрела на свои руки – те были детскими и мягкими. Хайши вдруг поняла, что она снова стала ребенком. Затем девочка увидела, как черточка за черточкой на ее ладони появляются два красивых иероглифа, светясь туманным белым светом в темноте…

Хайши резко открыла глаза. Ее руки и ноги были ледяными. Прохладный ночной ветерок коснулся щеки, напомнив прикосновение воды. Прошло уже десять лет, а этот ночной кошмар все еще преследовал ее.

Продолжая лежать, Хайши слегка повернула голову и увидела, что окна в спальне открыты. Многочисленные огоньки, озарявшие бескрайнюю темноту, очертили две основные дороги столицы: Вечного спокойствия и Вечной радости.

– Пора вставать. – Фан Чжу, одетый в церемониальный узорчатый наряд темно-зеленого цвета, отвернулся от окна.

Хайши помолчала, а затем прошептала:

– Снова этот сон.

– Ты уже большая, а все еще боишься кошмаров? – с легкой улыбкой спросил мужчина.

Хайши посмотрела на свои ладони. Не заметив ничего необычного, она встала, накинула на плечи верхнее одеяние и последовала за Фан Чжу. Каждые пять лет военные дивизионы Загробной заставы, Чэнчэн и Увэй, передислоцировали, и сейчас как раз пришло время. Кроме того, в этом году ситуация на границе стала достаточно напряженной, поэтому было принято решение увеличить численность войск на тридцать тысяч человек для каждого дивизиона.

На рассвете стовосьмидесятитысячное войско должно было выстроиться у ворот Чэнцзи. Столица, которая и так никогда не спала, должна была стать еще более шумной. В императорском дворце тоже было неспокойно.

По всей территории росло множество кленов. Сейчас, когда золотая осень вступала в свои права, под бескрайним ясным небом появлялось пурпурно-алое покрывало листьев, оттеняющее иссиня-черные и кристально-белоснежные дворцы и павильоны. Пылающая красота спустилась в безмятежный мир.

Стояла глубокая ночь. Огонь в расставленных по всей территории дворца стеклянных фонарях колыхался, словно знамена на ветру. Спокойно покачивались тени деревьев. Ярко подсвечивались багряные листья. Только Золотой дворец, резиденция императора Сюя, был погружен в тишину, хотя все придворные чины уже встали и оделись. Они понимали, что, скорее всего, император Сюй, как обычно, не поедет на военный парад. Однако он мог и передумать, поэтому все равно нужно было подготовить экипаж императора для поездки к воротам Чэнцзи. Таким образом, чтобы не ударить в грязь лицом, всю ночь напролет в огромной столице велись военные сборы, подготовка улиц и колесниц.

– Подняли такую суматоху ради императора, а ведь он наверняка не станет во всем этом участвовать. Однако и вправду красиво, – со вздохом сказала Хайши.

– Тебе нужно подготовиться. Ночь – лучшее время, чтобы отправить войска к воротам Чэнцзи занять свои позиции. Там, конечно, есть старые командиры, которые могут этим заняться, но лучше, чтобы ты сделала это сама. Не пренебрегай этим.

Церемониальная одежда Хайши была аккуратно сложена у изголовья кровати. Она состояла из верхнего одеяния офицера восьмого ранга и нижнего платья на выбор пяти оттенков синего. Хайши достала с самого низа дымчато-голубое платье и накинула на себя, стараясь завязать его на запах шелковой лентой за спиной. С шести лет она стала носить мужскую одежду и всегда одевалась самостоятельно. Однако церемониальная одежда была такой многослойной, что одеться без чьей-либо помощи было крайне сложно.

– Отец… – с трудом проговорила Хайши. Ночной ветер разлохматил ее длинные волосы, спадающие на поясницу. Обычно она больше походила на парня, одеваясь и ведя себя соответственно. Но сейчас перед Фан Чжу стояла молодая красивая девушка.

Он наклонил голову и сказал:

– Я позову Чжоина, чтобы он помог тебе.

– Рискну предположить, что он сейчас тоже пытается надеть на себя все это, – ответила Хайши с легкой улыбкой.

Фан Чжу покачал головой:

– Даже если ты уже десять лет притворяешься мужчиной, соперничая с Чжоином, тебе все равно не стоит забывать, что ты девушка и рано или поздно тебе придется выйти замуж.

Глаза Хайши наполнились слезами, однако она сдержалась и, не проронив ни слезинки, с улыбкой произнесла:

– Отец, разве во дворце вы никогда не прислуживали дамам, помогая им одеться? Как бы там ни было, старший брат Чжоин все-таки мужчина. Всем будет неловко, поэтому я все же попрошу вас помочь мне.

Все-таки он мужчина… Сложно подобрать другие слова, которые могли бы еще сильнее ранить евнуха. Взгляд Фан Чжу застыл. Однако, не подав виду, он подошел к Хайши и туго завязал ее одеяние.

Была глубокая ночь. Дул прохладный осенний ветер. Дворцовые служанки коротали где-то время, тихо играя на пипе[10]10
  Пипа (кит. 琵琶) – китайский музыкальный инструмент, похожий на лютню.


[Закрыть]. Хайши, словно хрупкая кукла, раскинула руки, позволяя Фан Чжу обматывать ее во множество слоев тонкой сетчатой ткани и парчовой нижней юбки. Он нежно коснулся ее щеки сильной и теплой рукой. Горячая слезинка разбилась о его кожу, заставив руки остановиться и перестать дрожать. Тщательно собрав ее сандалово-черные волосы в пучок, он покрыл его головным убором военных офицеров гуань из черного атласа и крепко завязал пятицветными лентами под подбородком. В завершение он повесил ей на пояс меч и инкрустированный золотом пропускной жетон с изображением суань-ни[11]11
  Суань-ни (кит. 狻猊) – существо китайской мифологии, похожее на льва. Считалось, что суань-ни – восьмой из девяти сыновей дракона.


[Закрыть]. К пропускному жетону были привязаны три крупные, размером с горошину, жемчужины, которые ярко сияли при тусклом свете лампы. Девушка узнала их. Это был тот самый жемчуг нага, который русалка подарила ей, когда она была еще совсем ребенком. Хайши поджала губы и развернулась. Перед Фан Чжу стояла уже не миловидная девушка, а храбрый и красивый молодой офицер с пронзительным взглядом.

Фан Чжу и Чжоин проводили Хайши и направились в Золотой дворец, чтобы подготовиться к аудиенции у императора Сюя.

Во дворце начали поговаривать, что прошлой ночью император много работал, изучая докладные записки, поэтому сегодня он не поедет на военный парад к воротам Чэнцзи.

Перед рассветом, когда небо и земля сливались воедино, напоминая брызги чернил, стовосьмидесятитысячное войско встало на колени и хором проскандировало имя императора. Лязг от их мечей раздавался на расстоянии десяти ли, горящие факелы зажглись по всей городской стене, а звон доспехов, словно нахлынувшая волна, пронзил ночную тишину. Подняв знамена, огромное войско покинуло Ванчэн и направилось в разные стороны, разделившись на три отряда. Дивизион Увэй держал путь к заставе Цзюнь через земли Хэси, дивизион Чэнчэн пошел к заставе Могэ, а дивизион Загробной заставы – на север, к Загробной заставе.

Добравшись до перевала Циюэ, Хайши остановила коня. К северу от Ванчэн тянулась горная цепь Минло, напоминающая по форме тугой лук. Горы стали естественным барьером, защищающим столицу империи. Лишь в самом центре горного хребта был широкий проход к далекой Загробной заставе, находившейся у моря.

– Скоро уже совсем не будет виден Ванчэн. Когда я впервые приехал на Загробную заставу, мне было всего пятнадцать. Тогда я был совсем юным, служил в пехоте. Помню, когда мы дошли до этого места, я разрыдался, – сказал Чжан Чэнцянь, который ехал рядом с Хайши. Его глаза были устремлены к небу. Он командовал основным дивизионом Загробной заставы и был послан к ним навстречу, чтобы принять провиант и фураж. На вид ему было около тридцати двух – тридцати трех лет.

– Почему? Сильно испугался? – спросила Хайши, растягивая слова.

Чжан Чэнцянь улыбнулся, показав белоснежные зубы:

– Нет, конечно. Я плакал от счастья, потому что наконец-то понял: больше не нужно учиться у отца, как убивать свиней. Я был счастлив, получив возможность сражаться и достойно нести свою службу.

Большой город все еще крепко спал. Первые лучи рассвета дымкой окутали кроны кленов, растущих у ворот Чэнцзи. Возможно, это был последний раз, когда она видела эти алые листья столицы.

Встретятся ли они вновь и какова будет их встреча? Хайши мысленно посмеялась над собой, развернула коня и направилась к перевалу, оставив Ванчэн за спиной.

Глава 2
Траву покрыл искристый иней,
Сменяет день луна

Огромное войско прибыло в портовый город Цюаньмин, пересекло море и, добравшись до порта в царстве Хань, направилось к городу Шуанхай.

Более трехсот лет назад, когда Шуанхай еще назывался Бэйдоу, сюда уже приезжали торговцы из царства Лэй торговать шелком. За большие деньги они нанимали мастеров из восточных земель, которые ткали парчовый атлас из шелковых нитей в течение всего июля – самого засушливого периода в году. Говорят, что даже на крайнем севере, в царстве Шан, где железные доспехи покрывались льдом, высоко ценилась одежда, сшитая из этого атласа, потому что он не пропускал холод. Так постепенно все стали называть этот город Шуанхай[12]12
  В переводе с китайского «шуанхай» (霜还) означает «холод отступает».


[Закрыть]. Со временем династия Чжэн распространила свою власть на северные земли, заставив варваров отступить еще дальше. Тогда жители восточных земель просто переименовали Бэйдоу в Шуанхай, сделав его административным центром царства Хань, подчиняющимся династии.

Поскольку город Шуанхай располагался на западе, его ландшафт сильно отличался от каменистых и пустынных восточных земель. Здесь повсюду были реки и озера, обширные плодородные поля. Повсюду пасли скот. Сам город и его предместья процветали.

Климат на севере был очень суровым, поэтому каждую зиму кочевники народа хуку двигались на юг, к долине горы Пило, захватывая пастбища и скот. Поэтому каждые пять лет осенью основной дивизион из семидесяти тысяч опытных воинов и тридцати тысяч новобранцев располагался гарнизоном на Загробной заставе. Весной же новобранцев отправляли обратно на восточный материк.

Когда покойный император еще был у власти, самозванец Чу Фэнъи, провозгласивший себя императором, воспользовался сезонной сменой расположения войск и пошел войной против плохо защищенной столицы империи. Генералы Ван Яньнянь, Цао Гуан, Ло Сыюань и другие поддержали самозанца и приняли участие в мятеже. Восточные земли погрузились в хаос. Тогда семнадцатилетний принц Сюй, Чу Чжунсюй, возглавил отряд в окрестностях столицы. Он сражался с мятежниками восемь лет, чтобы вернуть власть династии и объединить все царство. Он взошел на престол как император Сюй под девизом правления «Тяньсян», что означало «Небесное благословение». С тех пор прошло уже тринадцать лет.

В этом году в три основных дивизиона, меняющих дислокацию осенью, решили отправить дополнительно еще тридцать тысяч новобранцев. Военный налог сильно увеличился. Далеко не все поддерживали это решение, и ситуация в столице стала напряженной: девяносто тысяч новобранцев рассчитывали, что пополнят ряды обеспеченной личной гвардии императора или же вступят в дивизион из двухсот тысяч солдат, расположенный в окрестностях города. Все опасались, что, если столичные войска ослабнут, снова может начаться мятеж. Восстание самозванца Чу Фэнъи, случившееся двадцать один год назад, оставило слишком тяжелый след в истории.

– Странно… – Чжан Чэнцянь слегка прищурился, когда ветер швырнул ему в глаза песок.

– Что? – спросила Хайши, догнав его.

– Наш путь лежит на запад. Обычно осенью здесь полно торговцев из царства Лэй. Они торопятся перевезти шафран, хлопок и мускус до того, как начнутся снегопады и дорога через горы будет завалена снегом. Более того, сейчас всем известно, что в этом году на Загробной заставе всю зиму будет стоять двенадцатитысячное войско – хуку ни за что не прорваться. Значит, путь в царство Хань стал безопаснее. – Командующий перевел взгляд на поводья и, то ли поясняя Хайши, то ли разговаривая сам с собой, пробурчал себе под нос: – Но за всю дорогу мы не встретили ни одного торговца. Так странно… Нет никого из Наньпи, царства Лэй или Нихуало… Мать моя, как же холодно!

– Хочешь сказать, хуку уже добрались до Загробной заставы?

Хайши взглянула на северо-запад. Пустыня казалась бескрайней. Всюду, куда ни глянь, – бесконечный песок. Сгущались тучи – погода стремительно менялась.

– Если варвары действительно напали на Загробную заставу, то мы узнаем об этом, как только доберемся до Шуанхая. В это время года все источники в пустыне, скорее всего, пересохли. Пожалуй, только на территориях, прилегающих к долине горы Пило, еще есть вода. Все остальные районы обезвожены. Куда еще им направиться, если не на Загробную заставу?

Дул сильный ветер. Что-то белое коснулось ресниц Хайши. Нечто похожее на перышко вдруг превратилось в ледяную и мутную каплю воды. Хайши удивленно подняла голову. Все небо покрылось свинцовыми тучами, из которых посыпались белоснежные хлопья. Ветер резко стал очень сухим и холодным.

В конце сентября уже выпал снег.

Снегопад постепенно усиливался. Еще мгновение – и дорогу уже не было видно на несколько ли вперед. Вскоре в строю солдат, напоминавшем длинную очередь, начались волнения. Хайши хотела отдать приказ цяньци каждого из отрядов успокоить своих солдат, и в этот момент Чжан Чэнцянь похлопал ее по плечу.

– Ледники! Они прошли через ледники!

– Какие ледники? Через ледники горы Фу? Да там же невозможно пройти! – Хайши сморщилась от боли в плече.

– Последние несколько лет сильно потеплело, ледники начали таять. Трещина между скалой и ледником постепенно заполнилась водой и песком. Как зимой похолодает – сразу замерзает, мягким становится все. Но ледник в любой момент может сойти, и тогда пройти там будет невозможно. Да и сильные толчки могут лавину вызвать… Поэтому у горы Фу в военном поселении Шуйцзин мы оставили меньше двух тысяч солдат. Но если в этом году здесь снег уже в конце сентября пошел, значит, у хуку в сентябре… нет, в конце августа у них наверняка все пастбища снегом замело!

Борода Чжан Чэнцяня была вся в снегу. Он потряс головой, отряхивая ее. Ледяные хлопья с шорохом упали на землю. Мужчина продолжил:

– Такой лютый холод только раз в несколько десятков лет бывает, все ледники должны были намертво замерзнуть. Значит, до Загробной заставы можно пройти не только через долину горы Пило, но и через ледники. К тому же крутые склоны позволяют с легкостью спрятать целую армию. Если бы я был хуку, точно пошел бы через ледники.

– Но они не смогли бы взять с собой много провианта. Получается, варвары обязательно нападут на местных жителей? – взволнованно спросила Хайши.

Чжан Чэнцянь стиснул зубы. На его лице отчетливо проступили острые скулы.

– Да. Военное поселение Шуйцзин находится в двадцати ли от горы Фу. Мирных жителей там около двух тысяч человек. Еще торговцы, которые едут на восточный материк… Сейчас мы где-то в пятистах пятидесяти ли от Загробной заставы и в двухстах десяти ли от Шуйцзина. У нас с собой провиант для зимовки ста двадцати тысяч человек. Нельзя действовать опрометчиво. Боюсь, что Шуйцзин уже…

– Брат Чжан[13]13
  В китайском языке зачастую обращаются к человеку не по имени, а используя слова «брат», «сестра», «тетя», «дядя», «бабушка», «дедушка», в соответствии с возрастом и полом собеседника. При этом вовсе не обязательно, чтобы человек являлся кровным родственником. В дополнение к этому обращению часто добавляют фамилию собеседника.


[Закрыть], вези провиант, а я поеду в Шуйцзин! – прервала его Хайши.

Чжан Чэнцянь оценивающе посмотрел на молодого сослуживца. Он слышал, что новый командующий Фан Хайши получил степень таньхуа по боевым искусствам. Сам же Чжан Чэнцянь видел его всего пару раз, когда приезжал в столицу. У ворот Чэнцзи Фан Хайши был одет в парадную церемониальную одежду и выглядел очень незаурядно. Кожа медово-золотистого цвета, аккуратные, как у женщины, брови. Еще он слышал, что этот парень – приемный сын влиятельного дворцового евнуха. Чжан Чэнцянь растерялся. За свою жизнь он повидал немало таких же молодых господ, у которых не было никакого потенциала и которые надежд особых не подавали. Они лишь умоляли его научить их, как не умереть на военной заставе. Однако по дороге сюда Чжан Чэнцянь понял, что Фан Хайши был очень стойким и не боялся никаких трудностей. Он совсем не берег себя, словно это тело было вовсе не его. Поэтому, услышав слова Хайши, он забеспокоился.

– Это будет твое первое сражение, и ты отправишься без чьей-либо помощи. Как же…

– Брат Чжан, на тебе провиант на всю зиму на сто двадцать тысяч человек. Ты не можешь распыляться на какие-то другие задачи. Но и Шуйцзин мы не можем оставить без помощи. Ведь если мы им не поможем, то поползут слухи и все, кому не лень, будут нападать на наши военные поселения.

Чжан Чэнцянь понимал, что молодой командующий говорил правильно, однако он опасался, что тот еще слишком неопытен в военном деле. Но что еще оставалось делать? Он выбрал для сопровождения Хайши восемь самых умелых цяньци, каждый из которых возглавил тысячу хорошо обученных солдат. Посмотрев, как восьмитысячное войско под командованием Фан Хайши, не страшась снежной бури, умчалось быстрее ветра в Шуйцзин, Чжан Чэнцянь отряхнул от снега усы, обернулся, взглянув на свои войска, и закричал:

– Чего стоим? Поторапливайтесь! Завтра до полуночи мы должны добраться до дивизиона!

Вечером следующего дня шестидесятидвухтысячное войско вместе с провиантом и фуражом добралось до дивизиона Загробной заставы, находившегося у подножия горы Пило. После совещания было принято решение направить двух уцяньци[14]14
  Уцяньци (кит.五千骑) – офицерский чин. Уцяньци руководит отрядом в пять тысяч человек.


[Закрыть] вместе с подконтрольными им войсками на помощь в Шуйцзин.

Ночью с юго-запада донесся топот копыт и чьи-то крики. Чжан Чэнцянь выбежал из палатки. Вокруг была кромешная тьма. Посветив факелом, он увидел всадника, с ног до головы перепачканного кровью. Его лицо было мертвенно-бледным. Разглядев издали Чжан Чэнцяня, молодой человек направился прямо к нему.

Это была Хайши. Добравшись до места, она, пошатываясь, попыталась слезть с лошади. Чжан Чэнцянь протянул ей руку и спросил:

– Что случилось?

С трудом разлепив пересохшие губы, Хайши сглотнула и сказала:

– Мы опоздали. В Шуйцзине не осталось в живых и половины…

Мужчина стиснул зубы и спросил:

– Хуку?

На лице Хайши отразилась тень языков пламени. Ее глаза пылали.

– Их было три тысячи двести человек, около семисот сбежало, а остальные отказались сдаваться. У нас где-то двадцать военнопленных. Сейчас в Шуйцзине торопятся вырыть ров у ледника. На это бросили все силы, и людей на страже осталось слишком мало. Поэтому я приехал просить помощи. По дороге сюда я столкнулся с уцяньци Лу и Чэнь, убедил их идти в Шуйцзин без меня. Когда вернусь, отправлю вам донесение.

– Двух уцяньци с отрядами будет достаточно, – заговорил мужчина в темно-лиловом плаще, стоявший какое-то время за их спинами. – Тебе не обязательно возвращаться в Шуйцзин. Оставайся в лагере. Когда ров будет готов, дорога через ледник окажется заблокирована, поэтому нет нужды в большом количестве человек. Не стоит зря паниковать и отправлять всех людей туда.

Чжан Чэнцянь поклонился этому человеку, сложив руки в приветственном жесте:

– Генерал Тан.

Хайши поняла, что перед ней стоит главнокомандующий дивизиона Загробной заставы Тан Цяньцзы, и тоже поприветствовала его. Тан Цяньцзы было чуть больше тридцати. Он прослужил на Загробной заставе около шести лет и прославился как мужественный и талантливый воин. Большинство жителей пограничных военных поселений ненавидели хуку за бесчинства, которые они творили на протяжении многих лет: убийства, изнасилования, кража скота. Во время очередного нападения хуку у жителей не было возможности отступить, и они отчаянно сражались не на жизнь, а на смерть. Вот почему, когда шпионы хуку попадали в плен, Тан Цяньцзы отдавал их на растерзание местным жителям, а затем приказывал солдатам повесить у ворот их замученные до смерти тела. К удивлению, такой храбрый воин оказался человеком среднего роста с утонченными чертами лица. Он больше был похож на штабного советника, нежели на главнокомандующего.

Тан Цяньцзы кивнул и продолжил:

– Скажи повару, чтобы поскорее накормил солдат, вернувшихся из Шуйцзина. Позже к нам присоединится командующий Фан Чжу.

В Шуйцзине погибло около двух тысяч солдат. Тан Цяньцзы и другие командующие были не в духе, поэтому трапеза в лагере прошла в тишине. Еда была без каких-либо изысков. Командиры ели то же самое, что и простые солдаты, только их еда была чуть более тщательно приготовлена. Рацион обычно составляла пшеница грубого помола и мясо: баранина или говядина. Дежурный вынес большое блюдо с привычным для всех пограничных жителей жареным мясом. Разрезав его на большие куски, он раздал каждому по порции. Мясо было свежеприготовленным и еще шкварчало. Все, вооружившись ножами, приступили к трапезе. Вытащив поясной клинок, Хайши отрезала кусочек. Баранина была слегка недожаренной, и из нее сразу же засочилась кровь. В голове всплыла картина того, как она острым лезвием пронзала хуку, а из их тел сочилась кровь. Хайши побледнела, к горлу подступила тошнота.

Чжан Чэнцянь повернул голову и посмотрел на молодого сослуживца:

– Что такое? Тебе нехорошо?

Хайши выдавила улыбку. Она не хотела ничего объяснять, чтобы не показаться слабой.

Тан Цяньцзы сказал:

– Командующий Фан еще молод, а битва была очень жестокой. Понятно, что какое-то время ему будет нехорошо. Сначала все очень чувствительные, потом само пройдет. Если на душе неспокойно, то можно сходить в храм предков помолиться.