Текст книги "Приключения Серджо"

В институте – проверка

У Серджо и Алекса была природная тяга к знаниям, поэтому они читали книги, не рекомендованные Министерством образования. Но в этот день они приехали в Госинститут, чтобы инсценировать министерскую проверку. Друзья узнали от знакомого, что именно здесь, в кабинете учебного отдела, находилась вторая картина с изображением горы Ушба.

Пока скалолазы готовились одолеть грозную ледяную вершину, потомственные уборщицы заполонили кабинеты храма знаний. На вахте института сидела Аглафира Ивановна, очень предприимчивая женщина. К счастью, иностранный язык щедро одарил нас заимствованиями, которыми для солидности можно назвать даже столь незамысловатые профессии как её. Поэтому, не дождавшись повышения по службе, она сама удостоила себя звания администратора, которым подписывалась под каждым документом. На вопрос, что это за документы, которые бережно хранились в отдельной папке на её столе, она отвечала, что это отчёты по входящей и исходящей документации. В свободное от утомительной бумажной работы время она занималась сетевым маркетингом и бегала по институту, реализуя продукцию марки Amway. Делала она это настолько навязчиво, что коллеги, не успевавшие спрятаться под столами, думали, что она – нетайный агент американской разведки, пребывавший в стране под видом сетевого менеджера. Предприимчивая женщина, какая ты предприимчивая!

Серджо и Алекс подошли к вахте.

– Добрый день! Как можно пройти в учебный отдел? – обратился Серджо к вахтёрше.

Аглафира Ивановна, делая вид, что не замечает их, пренебрежительно бросила:

– Цель визита?

– Проверка Министерства образования! – серьёзным голосом ответил Серджо.

В глазах женщины загорелся интерес, и она начала рассматривать гостей, усердно напрягая боковое зрение. «Косая кобыла!», – подумал про себя Серджо.

– Так как пройти в учебный отдел? – повторил он.

– Учебный отдел прямо и направо, первая дверь, – ответила женщина.

Но тут Серджо остановился и снова обратился к ней:

– Да, кстати! Это ведь Вы отвечаете за пожарную безопасность? Разрешите ознакомиться с правилами!

Аглафира Ивановна удивлённо посмотрела на проверяющих и подала папку с правилами противопожарного режима. Алекс начал зачитывать:

– «В помещении института и дополнительных корпусах категорически запрещается жарить курицу на плутониевых аккумуляторах и других агрегатах, изготовленных из деталей холодильника бабы Лары, заведующей седьмым общежитием». Какая подробная у вас инструкция. А гидранты у вас есть, чтобы тушить огонь, если кто-то пожарит курицу? – спросил Алекс.

– Позвольте! Какие гидранты?! – взволнованно ответила Аглафира Ивановна.

– Оооо! Всё так запущено. И что нам теперь делать?

Аглафира Ивановна испуганно взглянула на молодых людей. Произошла лёгкая заминка, но спустя время – смена кадра: наши герои расписались в журнале регистрации и направились в учебный отдел с подарочным пакетом продукции Amway.

Но не у одной вахтёрши была коммерческая жилка. По коридору института резво носились преподаватели со стопками зачёток. «Многодетные отцы и матери!», – подумал про себя Серджо.

Органы опеки не подозревали о том количестве внебрачных детей, за которых нерадивым «родителям» приходилось вымаливать оценки у своих коллег, таких же «многодетных». О небогоугодности взяток напоминала лишь разоблачительная вывеска на стенде с фотографией преподавателя, пойманного за неблаговидным занятием с пакетом яблок. Те, кто не довольствовался пакетом яблок, обзывали одни и те же дисциплины разными словами, изобретая новые науки, и вставляли обозванные дисциплины в бланки дипломов, которые так никогда не пригодились их обладателям.

В коридоре на шпильках стояли модные студентки, ухватившись за парапет, и ждали тебя, а тебя всё нет… Посмотрев на них, Серджо пробормотал:

– Ну, почему вы не на бентли с такими высокими стандартами потребления?

Не менее модными были студенты, при виде которых Серджо и Алекс вспоминали светскую тусовку на вокзале, когда много-много бомжей, все в мятых рубашках, рваных джинсах, и пряди в разные стороны торчат. И профессии, которые они осваивали после вуза, тоже были модные: менеджер по обклейке автостёкол, менеджер по раскладыванию товара на полке, менеджер по протиранию рюмок в баре. А еще ICQ, IT, NLP, AMG, IBM-менеджеры! Одни менеджеры получали образование, и только Вася работал. Но, к сожалению, такой квалификации список аккредитованных специальностей не предполагал.

Двое гостей увидели дверь учебного отдела и зашли туда. Они быстро осмотрелись и поняли, что оказались точно по адресу. На стене за одним из рабочих столов действительно висела картина с изображением Ушбы – могучей горы на территории Грузии. Кисть художника передавала крутые косогоры и отвесные скалы, видневшиеся в красках багрового захода солнца. Недаром её название переводилось как «гора, несущая беды», а в народе её именовали «горой-убийцей» или «шабашем ведьм». С давних времён от неё было столько же бед, сколько от нашего с вами образования, которое бесцельно убивает лучшие годы.

В углу кабинета сидел важный представительный мужчина и пил чай. Это был Прокопий Никодимыч, один из преподавателей. Человек он был весьма правильный, но при ответе на любую фразу, адресованную ему, он вставлял: «Я – атеист!». Не афишировать сей факт он просто не мог. В остальное время, когда никто не адресовал ему никаких фраз, он любил жаловаться на жену, которая не давала ему покоя дома. Невольно в голову закрадывались подозрения о том, кто был виновником его атеизма.

В другом углу сидел Евстегней Палыч, методист, составлявший учебные планы, которые изобиловали крестиками, ноликами и значками, понятными только ему. Однако это не мешало остальным членам коллектива считать его самым умным. Собственно, для этого он и составлял странные планы… чтобы его считали самым умным. По нецензурной лексике, при помощи которой он постоянно релаксировал, можно было судить о смене полюсов планеты, когда орган, которым строят планы, меняется местами с другим органом, которым эти планы реализуют. И всё у него было наоборот! И даже принтер печатал с последней страницы.

Кроме него в отделе сидела девушка, Надежда Ананьевна, составлявшая расписание. Своё расписание она считала венцом творения, как и всё, что она творила. Иногда её посещали мысли о том, чтобы опубликовать это творение отдельным изданием, предварительно исправив все «е» на «ё», и попытаться продать его на выходе из метро. Благо, провиденье избавило нас от мук прочтения её трудов, поскольку узенький лоб и мелкие как буравчики глаза говорили о недалёкости ума и не подавали надежду на карьеру публициста. Книжные полки девушки были усыпаны ванильными прозами про отважного Заури-Ури-Рамзеса-Педро-Санчеса с шрамом на упругой смуглой попке и томную пышногрудую Беатрис, внебрачную дочь герцога Анжуйского, которая вместе с любимым бросилась в топку страстей и предалась греху на плакате вождя народов. Современный имидж «то ли леди, то ли ляди», переобувшейся из лаптей в лабутены, вносил последние штрихи в её глубокие заблуждения о самой себе. И всё у неё было наоборот! И даже место, которым она думала, что думает, было не то.

Руководила отделом Евлампия Романовна, женщина очень жалостливая, настолько жалостливая, что она жалела всех вокруг, а больше всех жалела себя, потому что нельзя так всех жалеть вокруг. Неотъемлемым пунктом её рабочего графика были регулярные телефонные переговоры с матусей. Видимо, все эти обстоятельства повлияли на то, что в сорок лет личная жизнь у неё не ладилась. Как говорила Фаина Раневская, «союз умного мужчины и глупой женщины даёт одинокую мать». Но мысли о своей глупости не приходили ей в голову, впрочем, как и всем глупым женщинам. И всё у неё было наоборот! И даже тонкое поле её ауры крутилось справа налево.

Ситуация была патовая: безбожник и наоборотники крепко засели в стенах храма. Но герои-скалолазы не отступили. Взглянув на эту увеселительную компанию, Серджо подумал про себя: «В натуре, шабаш ведьм!»

Затем он изобразил на лице важный вид и обратился к собранию:

– Добрый день, коллеги! Проверка Министерства образования!

Увидев на пороге проверяющих, «интеллигентные» сотрудники отдела вспомнили про себя родословные матерей.

– Мы присядем, если не возражаете. Скажите, коллеги, кто отвечает за ведение журналов и ведомостей? Мы хотим их видеть, – заявил Алекс.

– Когда я устраивалась на работу, я обязалась при первой же проверке проглотить все журналы и ведомости, – призналась Надежда Ананьевна, дожёвывая последние листы.

– А сколько тогда человек работает в вашей организации? – спросил Серджо.

– Примерно половина, – взволнованно ответила Евлампия Романовна, убирая в сейф заявления на зарплату сотрудников.

– Тогда нам нужно проверить справки нарколога и психиатра и справки об отсутствии судимости, – сказал Алекс.

– Видимо, думают, что такие учебные планы могут составлять только умолишённые алкоголики! – возмутился Евстегней Палыч, задвигая ногой под стол бутылку коньяка, подаренную на День учителя.

– В таком случае отчитайтесь о результатах единого тестирования! – потребовал Серджо.

– Тестирование выявило, что 80 процентов студентов института – сангвиники, что бы это ни значило! – сказал Прокопий Никодимыч, допивая чай.

– А где Ваши учебные программы? – поинтересовался Алекс.

– Какие программы?! У нас только телевизионные программы! – закричали все дружно.

И тут в кабинет зашёл полноватый статный мужчина. Это был профессор Новомишкин. В юности он был колготником и мечтал построить фабрику по производству женских носочно-чулочных изделий в количестве пяти миллионов в год. Вместо этого он ударился в науку и защитил диссертацию на тему «Влияние постленинизма на становление ментальности чукчей Крайнего Севера во второй половине XX века». Чукчи Крайнего Севера не догадывались об огромном вкладе в сохранение их самобытной культуры, которым была обусловлена актуальность исследования. Но в этот день профессор был не в духе и не желал делиться научными достижениями. По пути на работу его оштрафовали за нарушение правил дорожного движения.

– У нас сессия раз в год – у них сессия каждый день! – возмущённо воскликнул он.

Услышав жалобы, Серджо обратился к нему:

– А что Вы преподаёте, уважаемый?

– Политическую философию. Объясняю детям взаимосвязь между публичной формой и скрытым содержанием политики, – с умным видом произнёс профессор.

– И какая взаимосвязь между формой и содержанием в политике?

– Когда я вижу красивую форму, сразу беру на содержание, – ответил профессор.

– Профессор, сколько Вам ещё диссертаций надо написать, чтобы взять кого-то на содержание?

Профессор задумался и впервые в жизни пожалел, что не построил чулочную фабрику.

– С таким количеством выявленных нарушений институт подлежит закрытию, – сказал Алекс, бросив холодный взгляд на взволнованную публику.

– Что вы?! Может, устраним выявленные нарушения за обеденным столом? – вмешалась Евлампия Романовна.

Но Серджо изобразил возмущение:

– За обеденным столом?! Министерство образования призвано бороться с произволом в образовательных учреждениях… всеми имеющимися словами. К словам можно добавлять все имеющиеся образы. Кстати, про образы. Какая очаровательная картина висит за Вашим столом.

– Это подарок ректора, – ответила Евлампия Романовна.

– Щедрые у вас подарки, – изобразил на лице подозрение Серджо.

– Если Вы – ценитель прекрасного, мы могли бы поделиться щедростью, – вмешался Евстегней Палыч.

– Видимо, не зря говорят, что красота спасёт мир. Этой картиной можно завесить брешь в позорной стене вашего вуза. Но одной красотой сыт не будешь, как говорится, – сказал Серджо.

Евлампия Романовна поняла, к чему клонит проверяющий, и через несколько минут к фирменному пакету Amway, подаренному вахтёршей, прибавились ещё один пакет, из которого доносился стук бутылок, и, самое главное, ценное произведение искусства, которое Серджо и Алекс вынесли из института.

Со всем этим добром друзья вернулись в машину.

– Сявская богодельня! – проворчал Серджо.

– Действительно, легко спутать с бордельной лавкой. Образование прогнило до основания, – сказал Алекс.

– С такими подарками я тоже не прочь погнить, – ответил Серджо.

Они отъехали на машине, удобно припарковались, чтобы не обращать на себя внимание, и вырезали ножом плотно. Но удача по-прежнему не торопилась улыбаться скалолазам. Внутри ничего не оказалось.

– И снова холостой ход, – сказал Алекс.

– Так и на учёбу тратим жизнь, чтобы понять, чем никогда заниматься не будем, – добавил Серджо.

В МФЦ

В полнолуние все люди ходили в МФЦ!

– А что такое МФЦ? – спрашивали они.

– Это многофункциональный центр по предоставлению государственных и муниципальных услуг.

– Тогда пойдёмте в МФЦ!

– Пойдёмте в МФЦ!

И все они пошли в МФЦ.

Помещение многофункционального центра недавно переоборудовали по последнему слову техники, по евростандартам. Но сотрудникам не нравились новые рабочие места без стёкол, не предусмотренных по евростандарту.

– Но как же без стёкол уклоняться от плюющихся заявителей? – жаловались они начальству.

– Не волнуйтесь. Ширина стола рассчитана по евростандарту, исходя из длины среднестатистического плевка, – успокаивало их начальство.

Если не обращать внимание на это мелкое неудобство, то жизнь в МФЦ протекала весело и непринуждённо как на качелях. Каждый день приходили новые приказы, отменявшие старые, компьютерные программы менялись чаще, чем пароли от входа в личный кабинет, а день у специалистов проходил между планёрками, на которых начальник два часа твердил об экономии рабочего времени.

В этот день на стойке администратора стоял молодой пухленький мальчик с рыжими волосами. Он был не в настроении. В его печальных глазах читалась неразделённая любовь к девушке, которой надо было звонить с МТСа на Билайн. «Любовь прошла стороной!» – с досадой думал он. Он уже много лет приглашал её в «Помадку», но который год они не могли решить, за чей счёт они пойдут на свидание.

Его мрачные мысли развеяла женщина, подошедшая к стойке и попросившая талон. Оглянувшись по сторонам, мальчик распахнул пиджак, на внутренней стороне которого висели талоны.

– Для Вас специальное предложение! Льготные талоны на Росреестр со скидкой 15 процентов! – подмигнул он ей. Но нервная дама закричала:

– Хочу услугу «Муж на час»!

– Артём, покажи ей грудь! – поддержал администратора один из специалистов в окне.

Разговор прервал другой женский голос в зале:

– У меня трое детей! Дайте коня и полцарства! – кричала многодетная мать, подававшая заявление на пособия.

– А у моей кошки 17 детей! – кто-то ответил ей.

– Аллилуйя! – вскрикнул заявитель, стоявший на выдаче документов и получивший долгожданную выписку из реестра на объект, расположенный по улице имени Петра Метальникова. Злополучная улица много раз переименовывалась, но каждый раз буквы великого могучего русского языка не попадали в цель. Так, улица Петра Метлальникова превратилась в улицу Петра Катальникова, потом улица Петра Катальникова стала улицей Петра Педальникова, последняя была переименована в улицу Петра Мудальникова. И только в пятый раз она приобрела завершённые очертания своего имени. Пётр Иванович перевернулся в гробу.

А в это время возле банкомата громко возмущался мужчина:

– Это безобразие! Мне не выдали сдачу 38 копеек! Я буду жаловаться!

После душевного скандала, в ходе которого пятьдесят сотрудников МФЦ и три сотни заявителей в зале узнали обо всех пороках путинского режима, тяжёлом детстве и коротко о погоде, он написал жалобу на имя главы города и спешно удалился из здания. Сотрудники дружно вскочили и, затаив дыхание, прислонились к окнам, чтобы посмотреть, на каком транспортном средстве он уедет.

– Ставлю косарь на вишнёвый лексус! – раздался голос.

– Два косаря – на белую бэху!

Вдруг из-за угла выскочил чёрный гелендваген и умчался вдаль навстречу российским просторам.

Но не бывает всё плохо в этой жизни. Так, в одном из окон тестировали новое оборудование. Специалист, сидевший в этом окне, обратился к заявителю:

– У Вас не хватает справки о составе семьи.

– Давайте я донесу через час! – ответил заявитель.

– Тогда я Вас сбрасываю.

– Сбрасывайте!

Специалист дёрнул за рычаг, установленный рядом со столом. Под стулом заявителя открылся люк, в который его любезно сбросили, дабы не обременять лишними телодвижениями. Это была новая и очень удобная функция, которую оценили по обе стороны окна.

– Хоть в чём-то евростандарт преуспел, – вымолвил сотрудник.

Пока жизнь в МФЦ только начиналась, Серджо и Алекс приехали туда в надежде найти третью картину – «Эверест». Согласно архивным документам, она должна была находиться именно здесь. Герои предположили, что такое полотно, вероятнее всего, будет висеть в кабинете начальника. Узнав в справочной информации, что отделением руководит женщина, товарищи решили, что Серджо зайдёт к ней один, чтобы очаровать без лишних глаз.

Но с утра у входа в МФЦ собралось много интересных форм жизни с активной гражданской позицией. Таких, кто не боится выразить протест, кто идёт против системы, кто открыто высказывает своё мнение. Так о чём это мы? Ах, да… перед входом в МФЦ кто-то нагадил. Серджо вовремя отреагировал на бдения народа, ловко перемахнул через порог и направился к стойке администратора:

– Добрый день! Отдел контроля! Хотелось бы попасть к начальнику отделения МФЦ!

– Наша начальница – Манда… Мандалина Алексеевна, – запнулся администратор при виде проверяющего. – Пройдите в служебное помещение, вторая дверь направо.

– А вход строго по талонам? – спросил Серджо, заметив у администратора торчавшую из-под пиджака макулатуру.

– Широкий ассортимент наших услуг рассчитан на трёх тысяч заявителей в день, – мило улыбнулся мальчик.

– В таком случае после рабочего дня пернатых друзей можно не бояться, – посочувствовал Серджо и отправился в помещение.

Проходя мимо первой двери, за которой находилась столовая, он услышал дружный хохот. Наш герой не смог не полюбопытствовать и заглянул туда. В центре комнаты стоял молодой человек, вокруг которого расселись коллеги, а он с упоением зачитывал письмо:

– «Вечером 7 октября в 21–00, по московскому времени, в помещении моего дома была совершена кража. В этот момент я была увлечена просмотром кинофильма „Напиток любви“ и находилась в состоянии любовного опьянения, поэтому не слышала происходящего в соседней комнате…».

По столовой прокатился смех, но неожиданно Серджо прервал их:

– Я не отвлекаю? Отдел контроля. Чем изволим заниматься?

Сотрудники недоумённо переглянулись. Но молодой человек, стоявший в центре, не растерялся:

– Да нет, не отвлекаете. Вот, работаем с жалобами заявителей. Это обращение гражданки Таси Мейерхольд, постоянной пациентки МФЦ. Она регулярно посещает учреждение и направляет заявления в городскую администрацию с различного рода просьбами.

Его коллеги в столовой снова засмеялись.

– Я надеюсь, городская администрация ценит её творческий потенциал? – поинтересовался Серджо.

– Не то слово. Административные органы очень чутко относятся к таким творческим людям, а сотрудники МФЦ коллекционируют шедевры литературного искусства, чтобы украсить серые обеденные будни, – отвечал молодой человек.

– Без таких талантливых людей жизнь в МФЦ действительно была бы серой и скучной. Продолжайте и дальше работать, – сказал Серджо, вышел из столовой и зашёл в кабинет руководителя, расположенный по соседству.

За столом сидела начальница в эффектном ярко-жёлтом наряде. Мандалина Алексеевна была знойной женщиной шестидесяти лет, но мечту поэта ей мешали воплотить надуманные манеры и пустосветский этикет. Жизнь её в отделе контроля протекала настолько скучно, что ей приходилось целыми днями набивать выверенные до миллиметра титульные листы для журнала входящих писем. Синдром дружинника, приобретённый за годы государственной службы, разбавлял праздные дни и позволял охотиться за сотрудниками, не расписавшимися в журнале регистрации или явившимися на работу в рубашках, которые на полтона отличались от цвета пианинных клавиш. Её коллегам повезло, поскольку поверхностное знание законов не позволяло ей выявлять более серьёзные нарушения. Хотя кому-то не везло, и тогда, в минуты особой скуки, она настигала жертву в дверях туалетной комнаты, в которой, как ей казалось, простыми казёнными служащими решались судьбы мира. Написанные по этому поводу объяснительные бережно сворачивались в трубочку, скреплялись восковой печатью и хранились в ящике стола под грифом «Секретно». В остальном Мандалина Алексеевна была милейшим созданием, радовавшим ценителей её неувядающей красоты нетривиальными платьями из бабушкиного сундука.

Серджо представился:

– Добрый день! Серджо Мораруй! Отдел контроля!

Когда Мандалина Алексеевна увидела на пороге молодого человека, в её глазах загорелись огни природной любознательности, заставившие забыть о почтенном возрасте. Заметив неподдельный интерес к своей персоне, контролёр уверенным голосом заявил:

– Капитализм победил, но Ваша красота за гранью истории Союза!

– Товарищ Мораруй, Вы безжалостны к истории, – ответила женщина.

– Не более, чем Вы – к мужчинам, – парировал Серджо.

– Тогда присаживайтесь, я угощу Вас кофе по-турецки, – сказала Мандалина Алексеевна.

Пока она заваривала напиток, гость осмотрел кабинет и приметил картину, висевшую напротив рабочего стола начальницы. Это было третье полотно – «Эверест» в непроходимом ледово-снежном панцире. Ах, сколько слов написано поэтами, что нечего уже добавить. Картина была написана под необычным ракурсом и манила заснеженными предгорьями, густой белой дымкой, осадившей гору, и ярким пиком, видневшимся из пара на фоне ясного голубого неба. Ах, горы, горы, какие вы похожие и, вместе с тем, все разные. И эта вершина ничем не отличалась бы от других, если бы не была самой, самой: самой могучей, самой великой и самой зловещей. Добрых гор не бывает, они только на время одаривают покоем. Они все зловещие и суровые и каменными штыками врезаются в душу.

Под этим полотном могла находиться карта от сокровищ, которую искал Серджо, поэтому он настроился на деловой лад, чтобы заполучить картину. Через несколько минут Мандалина Алексеевна подала кофе, и они с гостем продолжили беседу.

– Нельзя ли ознакомиться с нарушениями сотрудников, совершёнными за последнее время? – спросил Серджо.

– Да, конечно! – ответила начальница, протягивая проверяющему докладную на имя одного из специалистов.

– Итак, почитаем! – сказал Серджо и начал зачитывать. – «Довожу до Вашего сведения, что ведущим специалистом отдела по работе с гражданами, Иваном Стручковым, было допущено грубое нарушение регламента. Он был пойман с поличным во время расклеивания рекламных объявлений по оказанию услуг интимных стрижек с номером телефона директора МФЦ». И что теперь ему за это будет? – поинтересовался Серджо.

– За это ему будет бесплатная интимная стрижка в счёт зарплаты и премии! – строго ответила Мандалина Алексеевна.

– Кстати, о премиях! Какая статистика по премиям в этом месяце? – спросил проверяющий.

– Планы бухгалтерии выполнены и перевыполнены! Всем специалистам начислены премии в размере 30 % от оклада, и все они благополучно лишены премий в силу разных обстоятельств, – отчиталась начальница.

– Бог дал – Бог взял. Золотое правило бухгалтерии, – заметил проверяющий. – Разрешите теперь ознакомиться с результатами государственной аттестации сотрудников.

– Во всех отделах многофункционального центра были проведены военные учения, во время которых специалисты прыгали с парашютом, не отрываясь от работы за компьютером, убили иголкой дракона и повторно взяли Бастилию. По результатам учений, один сотрудник МФЦ был признан компетентным и получил прибавку к зарплате две тысячи рублей… посмертно…

– А какие меры приняты в отношении некомпетентных специалистов? – спросил Серджо.

– С ними организована разъяснительная беседа, в ходе которой им рекомендовано использовать верхние конечности для набора справок на клавиатуре со скоростью 1200 ударов в секунду, а нижние конечности – для копирования документов со скоростью 1000 листов в минуту. По результатам исследований, проведённых по заказу законодательных органов власти, это оптимальное соотношение скорости и эффективности рабочего процесса, – доложила Мандалина Алексеевна.

– Стандарты рабочего процесса сильно занижены, видимо, из соображений гуманности по отношению к трудящимся, – заметил Серджо.

– Необоснованной гуманности, – строго добавила начальница.

После краткого курса молодого бойца МФЦ Серджо решил перейти к главной цели визита. Он начал осматривать мебель в кабинете и спросил:

– А когда в последний раз в учреждении проходила инвентаризация?

Вопрос озадачил Мандалину Алексеевну.

– Наверное, около года назад… – неуверенно ответила она.

Серджо, делая вид, что не замечает её легкого замешательства, продолжал:

– Какое любопытное произведение у Вас на стене? На Эверест, значит, замахнулись?! Можно я проверю инвентарные отметки на картине?

Он подошёл к ней и приподнял.

– На ней отсутствуют отметки. Непорядок! Госимущество подлежит строгому учёту, – произнёс Серджо.

Он достал блокнот и начал что-то записывать в него, внимательно разглядывая картину.

– Мне придётся забрать картину для составления акта. Она подлежит постановке на инвентарный учёт, – сказал он, снимая полотно.

Мандалина Алексеевна поначалу хотела возразить, но, будучи женщиной сознательной, решила дипломатично уступить проверяющему произведение искусства, украшавшее стену её кабинета.

Осмотрев ещё несколько предметов кабинетной утвари, Серджо заявил:

– На сегодня, пожалуй, всё. Через неделю вам вышлют акты проверки.

Когда Мандалина Алексеевна поняла, что контролёр собирается уходить, она крикнула ему вслед:

– Товарищ Мораруй, может, как-нибудь зайдёте на кофе?

– Не по протоколу! – твёрдо отрезал Серджо.

Серджо вышел из кабинета вместе с картиной и за порогом увидел работников многофункционального центра, прислонившихся к гипсокартонной стене кабинета и внимательно слушавших всё это время его беседу с начальницей. Однако вид проверяющего не смутил их.

– Как проверка? – спросил один из сотрудников.

– Эту женщину можно только любить! – ответил Серджо и отклонился.

Специалисты замерли в изумлении, а наш герой вернулся в зал. Но на выходе из здания стало твориться что-то невероятное. На Серджо налетела толпа разъярённых заявителей. Он не понимал, что происходит. Несколько сотен человек ворвались в МФЦ и, подняв его на руки вместе с картиной, понесли к стойке администратора.

– Садики!!! – выкрикнул администратор.

Серджо не повезло. Сегодня был чёрный день МФЦ, когда специалисты прятались в окопах, а окна и двери заранее сносились, поскольку более не отвечали функциональным характеристикам. В этот день родители подавали заявления на детские сады. Серджо оказался в самой гуще событий. Возле стойки администратора началась горячая драка за талоны. Он изо всех сил сопротивлялся и пытался удержать картину. Каким-то образом ему удалось вырваться из толпы под аккомпанемент пинков и толчков.

Алекс ждал его возле машины. Увидев потрёпанного товарища, который вышел из здания, он засмеялся:

– У тебя вид, как будто тебя разжевали и выплюнули.

– Хотел бы я на тебя посмотреть! Почти невинность потерял! – со злобой выпалил Серджо.

Они сели в машину, и вот, настал волнующий момент.

– Мы тебя взяли, Эверест! – торжественным голосом произнёс Серджо.

Новый трофей мог открыть им шанс найти путь к заветной скале, на которой было спрятано драгоценное яйцо. Но после того, как они распотрошили «Эверест», их ожидало очередное разочарование.

– И ради этого мне пришлось целый час хлебать дурацкий кофе, от которого у меня теперь изжога? – уныло произнёс Серджо.

– Где бы ты ещё так тесно пообщался с народом? – пошутил Алекс.

В ответ Серджо гневно бросил:

– Да иди ты… в МФЦ!!!