Текст книги "Тайный дневник Адриана Моула"

Сегодня был самый несчастный день в моей жизни. Мать взяли на работу машинисткой в какую-то вонючую страховую контору! Она приступает в понедельник. Мистер Лукас работает в той же конторе. Он будет возить ее на службу.

Отец ходит мрачный. Наверное, чует, что ему скоро придет конец.

Но хуже всего, что Берт Бакстер – вовсе не симпатичный старичок-пенсионер! Он пьет и курит, и у него восточноевропейская овчарка по кличке Штык. Пока я подстригал кусты, Штык был заперт на кухне и рычал там, не замолкая ни на секунду.

Но Берт Бакстер – это еще не самое плохое! Пандора встречается с Найджелом! Этого я не переживу.

10.00. Я заболел от всех этих ужасов, слишком слаб, чтобы писать. Никто даже не заметил, что я не завтракал.

14.00. В полдень выпил две таблетки детского аспирина, немного полегчало. Когда я стану знаменитым и мой дневник напечатают, все поймут, как тяжело быть безвестным интеллектуалом в 13 с половиной лет.

18.00. Пандора! Моя несчастная любовь! Теперь мне уже не погладить твоих паточных волос! (А синий фломастер ты мне так и не отдала.)

20.00. Пандора! Пандора! Пандора!

22.00. Почему? Почему? Почему?

Полночь. Сделал себе бутерброд с крабовой пастой и рыбной сацумой (очень полезно для кожи). Почувствовал себя немного лучше. Надеюсь, Най-джел свалится с велосипеда и грузовик раздавит его в лепешку. Я с ним больше не разговариваю. Он ведь знал, что я влюблен в Пандору! Если бы на Рождество мне подарили гоночный велосипед, а не этот дурацкий электронный стереобудильник, все было бы иначе.

Пришлось мне, больному, тащиться перед школой к Берту Бакстеру. Еле дошел. Чувствовал ужасную слабость, то и дело останавливался передохнуть. Но с помощью одной старушки с длинными черными усами я наконец добрался до его двери. Берт Бакстер еще не вставал, он выкинул мне ключ из окна. Штык был заперт в ванной, он рычал и, судя по звуку, рвал полотенца в клочья.

Берт Бакстер лежал на грязных простынях и курил. В комнате мерзко воняло; по-моему, воняло от самого Бакстера. Мне показалось, что его постель забрызгана кровью, но Берт сказал, что это следы от бутербродов со свеклой, которые он всегда ест на ночь. Более жуткой комнаты я в жизни не видел, а мне к беспорядку не привыкать. Берт Бак-стер дал мне десять пенсов и попросил сходить за «Морнинг стар» в газетный киоск. Ко всему прочему он еще и коммунист! Обычно газету приносит Штык, но пес был наказан за то, что погрыз раковину на кухне.

Продавец в газетном киоске велел передать Берту Бакстеру счет (он задолжал за газеты 37 фунтов 97 пенсов). Я так и сделал, но Берт Бакстер обозвал продавца пугалом четырехглазым, рассмеялся и порвал счет. В школу я опоздал, пришлось идти к секретарю и расписываться в книге опоздавших. Вот она, благодарность за добрые дела! И с математики меня не отпустили! Пандора и Найджел стояли рядом в очереди в столовой, но я сделал вид, что не замечаю их.

Мистер Лукас слег оттого, что жена его бросила, и мама ухаживает за ним после работы. Кроме нее, он никого не хочет видеть. А когда же у нее найдется время, чтобы позаботиться обо мне и папе?

Отец снова ходит мрачный. Подозреваю, он завидует маме, потому что его мистер Лукас к себе не зовет.

Полночь. Спокойной ночи, Пандора, любовь моя с волосами, как патока!

Твой преданный Икс.

Сегодня на уроке рисования было дико интересно. Я нарисовал одинокого парня, стоящего на мосту. Его первая любовь только что изменила ему с его бывшим лучшим другом. Бывший лучший друг барахтается в бурной реке. Парень наблюдает, как он тонет. Бывший лучший друг немножко похож на Найджела, а парень на меня. Мисс Фоссингтон-Гор сказала, что в моей картине «есть глубина». Река, она тоже глубокая. Ха! Ха! Ха!

Проснулся немного простуженным. Попросил маму написать записку физкультурнику, чтобы тот освободил меня от урока. Она заявила, что больше не собирается меня баловать! А ей бы понравилось бегать по грязному футбольному полю под холодным моросящим дождем в одних шортах и майке? Когда были соревнования по бегу на трех ногах, она болела за меня в шубе, да еще ноги одеялом укутала, а тогда ведь был июнь! Теперь она жалеет, что не послушалась меня. Мы играли в регби, и моя форма стала такой грязной, что в стиральной машине шланг засорился.

Звонил ветеринар, требовал, чтобы мы забрали пса из хирургического отделения. Он там уже девять дней болтается. Отец говорит, что придется подождать до завтра, когда ему выдадут зарплату. Ветеринар берет только наличными, которых у отца совсем не осталось.

Пандора! Почему?

Наш дурацкий пес опять дома. Не поведу его гулять, пока у него шерсть не отрастет на выбритых лапах. Отец вернулся от ветеринара бледный как мел и все время повторял:

– Сколько денег псу под хвост!

Сказал, что с сегодняшнего дня пес будет питаться исключительно остатками с нашего стола.

Значит, собаке придется голодать.

Вонючий коммуняка Берт Бакстер позвонил в школу и пожаловался, что я оставил секатор под дождем! Он утверждает, что секатор заржавел, и требует компенсации. Я сказал мистеру Скратону, нашему директору, что железяка и так была ржавая, но он мне, кажется, не поверил. Прочитал нотацию, как, дескать, тяжело старикам сводить концы с концами. И велел пойти к Берту Бакстеру, почистить и наточить секатор. Я хотел рассказать директору, какой урод этот Берт Бакстер, но один на один с мистером Скра-тоном я почему-то всегда теряюсь. Возможно, потому, что, когда он злится, у него глаза вылезают из орбит.

По дороге к Бакстеру видел маму и мистера Лукаса, они выходили из тотализаторной. Я помахал им и крикнул, но они меня не заметили. Рад, что мистеру Лукасу лучше. Берт Бакстер мне не открыл. Может, он умер.

Пандора! Не могу забыть тебя, детка.

Февраль на носу, а мне некому послать открытку в Валентинов день.

Февраль

Вчера вечером такой ор стоял! Мусорное ведро перевернули, дверь то и дело грохала. Почему бы моим родителям не подумать о собственном сыне. У меня тяжелый эмоциональный период, и мне необходимо высыпаться. Конечно, я не жду, что они поймут, каково быть влюбленным. Ведь они женаты уже четырнадцать с половиной лет.

Днем ходил к Берту Бакстеру, но, слава богу, он уехал с «Вечно молодыми» в Скегнесс. В окне гостиной торчал Штык. На радостях я показал ему два растопыренных пальца – знак победы. Надеюсь, он меня не выдаст.

Миссис Лукас вернулась! Выдернула все деревья и кусты в саду, сложила их в фургон, а потом забрала садовые инструменты и укатила. На боку фургона было написано: «Женский приют». Мистер Лукас зашел к нам, чтобы поговорить с мамой. Я поздоровался с ним, но он меня не заметил, потому что был слишком расстроен. Я спросил маму, не вернется ли она сегодня пораньше с работы, мне надоело дожидаться ужина. Нет, не вернется.

Найджела выгнали из школьной столовой за то, что он обозвал бифштекс в кляре «сплошным гре-баным кляром и никакого бифштекса». По-моему, миссис Лич правильно его выгнала, – в конце концов, в столовой были первоклашки! Мы, третьеклассники, должны подавать им пример. Пандора сочинила петицию протеста против бифштексов в кляре. Я ее не подпишу.

Сегодня День добрых самаритян. Пришлось тащиться к Берту Бакстеру. Зато прогулял контрольную по алгебре. Ха! Ха! Ха!

Берт подарил мне кусок скалы из Скегнесса и попросил прощения за то, что позвонил в школу и нажаловался насчет секатора. Говорит, ему было ужасно одиноко и он хотел услышать человеческий голос. Да если бы я был самым одиноким человеком на свете, в нашу школу звонить все равно не стал бы. Позвонил бы в службу точного времени, где говорят время каждые десять секунд.

Мама совсем забросила дом. Она только и делает, что таскается на работу, утешает мистера Лукаса, читает и курит. Конец пришел не отцу, а его машине. Пришлось показать ему, где садиться в автобус до центра. Человеку сорок лет, а он не знает, где находится автобусная остановка! Отец выглядел таким старым и потрепанным, что мне было стыдно идти с ним рядом. Я обрадовался, когда пришел автобус. Крикнул папаше через окно, что внизу нельзя курить, но он только помахал рукой и зажег сигарету. А за это дерут штраф в пятьдесят фунтов! Если бы я заведовал автобусами, то штрафовал бы курильщиков на тысячу фунтов и вдобавок заставлял бы их сожрать пачку «Вуд-байнз» – самых дешевых и вонючих сигарет.

Мать читает «Женщину-евнуха» Жермейн Грир. Говорит, что книги вроде этой способны изменить всю жизнь. Мою жизнь она не изменила. Правда, я только ее пролистал. В ней полно неприличных слов.

Проснулся, а на простыне влажное пятно! Это в первый раз! Все-таки мама была права насчет «Женщины-евнуха». Книга изменила мою жизнь.

Прыщ уменьшился.

Мама купила себе халат, какие носят художники и декораторы. Сквозь этот халат у нее трусы просвечивают. Надеюсь, на улицу она в нем не потащится.

А завтра она собирается проколоть уши. По-моему, она становится транжирой. У Найджела мать – транжира. Им все время угрожают отключить электричество, потому что мать Найджела недели прожить не может, не купив новые туфли на высоченных каблуках.

Интересно, куда девается пособие на ребенка? По всем правилам оно должно быть моим. Завтра спрошу у мамы.

Погано, когда мать работает. Она врывается с полными сумками, готовит ужин по-быстрому, а потом носится по всему дому, мажется и наряжается. Но прежде чем отправиться утешать мистера Лукаса, могла бы навести порядок, так нет же! Кусок бекона валяется между холодильником и батареей уже третий день, не меньше!

Спросил ее про пособие на ребенка. Она рассмеялась и сказала, что покупает на него джин и сигареты. Если об этом узнает Социальная служба, ее загребут!

Папа с мамой орут друг на друга без передыху вот уже несколько часов. Все началось с куска бекона, прилипшего к стенке холодильника, потом они переключились на стоимость ремонта папиной машины. Я поднялся к себе и поставил «Аббу». У отца хватило наглости вломиться в мою комнату и потребовать, чтобы я убавил громкость. Убавил. Когда он спустился вниз, опять прибавил.

Никто и не думал готовить обед, поэтому я пошел в китайский магазин и купил пакетик чипсов и соевый соус. Сел на автобусной остановке и съел их, потом погулял, было грустно. Пришел домой. Покормил собаку. Почитал немного «Женщину-евнуха». Почувствовал себя как-то странно. Лег спать.

Утром в мою комнату зашел отец, сказал, что хочет поговорить. Полистал мой альбом с вырезками про Кевина Кигана[3]3
  Кевин Киган – знаменитый британский футболист.


[Закрыть], привинтил ручку к шкафу своим швейцарским армейским ножом и спросил про школу. Потом извинился за вчерашний ор, сказал, что у них с мамой «черная полоса». Спросил, не хочу ли я чего-нибудь сказать. Я сказал, что он должен мне тридцать два пенса за китайские чипсы и соевый соус. Он дал мне фунт. Вот так я заработал целых шестьдесят восемь пенсов.

Утром к дому мистера Лукаса подкатил мебельный фургон. Миссис Лукас вместе с какими-то тетками выносила из дома мебель и ставила ее на тротуар. Мистер Лукас выглядывал из окна спальни. Вид у него был немного испуганный. Миссис Лукас смеялась, показывала пальцем на мистера Лукаса, и остальные тетки тоже смеялись, а потом запели: «Ах, зачем он так пригож?»

Мама позвонила мистеру Лукасу, чтобы узнать, как он. Мистер Лукас сказал, что на работу сегодня не собирается, будет сторожить стереосистему и диски. Отец помог миссис Лукас запихнуть газовую плиту в фургон, а потом они с мамой отправились на автобусную остановку. Я шел позади, потому что мать напялила огромные висячие серьги, а у отца манжеты на брюках отвисли. Они стали ругаться непонятно из-за чего, тогда я перешел на другую сторону улицы и отправился в школу кружным путем.

Берт Бакстер мне сегодня понравился. Рассказывал о Первой мировой войне. Сказал, что жизнь ему спасла Библия, которую он всегда носил в нагрудном кармане. Он показал мне эту Библию, она была издана в 1956 году. Похоже, Берт немножко в маразме.

Пандора! Память о тебе неотступно терзает мое сердце!

Мистер Лукас поживет у нас, пока не купит новую мебель.

Отец уехал в Мэтлок продавать электрообогреватели большому отелю.

А наш газовый обогреватель гавкнулся. Холод собачий.

Звонил папа из Мэтлока. Сказал, что потерял кредитную карточку и не сможет сегодня добраться домой. Пришлось мистеру Лукасу и маме всю ночь чинить обогреватель. Часов в десять вечера я спустился вниз, чтобы предложить свою помощь, но дверь в кухню заклинило. Мистер Лукас крикнул, что ему сейчас некогда заниматься дверью, потому что в починке обогревателя наступил критический момент и ему нельзя отрываться от дела, а у мамы тоже руки заняты, она усиленно помогает мистеру Лукасу.

Застукал маму в ванной, когда она красила волосы. Полный шок! Тринадцать лет и десять месяцев я думал, что моя мать рыжая, а теперь оказалось, что волосы у нее светло-каштановые. Мама попросила не говорить отцу. Что же у них за брак такой! Интересно, папа в курсе, что она носит лифчики с вкладышами? Мама не вывешивает их на веревку, но я натыкался на эти штуковины в дальнем углу сушильного шкафа. Сколько еще у моей матери секретов?

Сплошная невезуха!

На географии Пандора больше не сидит со мной. Теперь мой сосед – Барри Кент. Он всю дорогу у меня списывает, надувает пузыри из жвачки, а потом хлопает ими прямо у меня над ухом. Я пожаловался мисс Эльф, но она сама боится Барри Кента, поэтому ничего не стала говорить ему.

Пандора выглядела сегодня потрясающе. Надела юбку с разрезом, так что все ноги наружу. Одна коленка у нее разбита. На запястье она нацепила футбольный шарф Найджела. Но мисс Эльф велела ей снять шарф. Пандоры она не боится. Я послал ей «валентинку» (Пандоре, не мисс Эльф).

Я получил только одну «валентинку». Написанную маминым почерком, так что это не считается. А вот маме прислали открытку, да такую огромную, что ее доставили на почтовом фургоне прямо в руки. Мама вся покраснела, когда открыла конверт. Классная открытка – большой атласный слон держит букет в хоботе и говорит: «Привет, зайчик! Мне тебя никогда не забыть». Открытка от папы была очень маленькой, с букетом лиловых цветов. Внутри отец написал: «Давай начнем сначала».

Пандоре я послал стихотворение:

 
Пандора!
Обожаю!
А ты как чужая.
Я не въезжаю.
 

Писал левой рукой, чтобы она не догадалась, что открытка от меня.

[4]4
  Септуагесима – Семидесятница (лат.), третье воскресенье перед Великим постом. От этого воскресенья до Пасхального – семьдесят дней.


[Закрыть]

Вчера вечером мистер Лукас переехал в свой пустой дом. Похоже, его достала грызня по поводу открытки со слоном. Я сказал отцу, что мама не виновата, если кто-то ее тайно обожает. Отец цинично рассмеялся и ответил:

– Ты еще очень молод, сынок.

Обедать свалил к бабушке. Она приготовила нормальный воскресный обед – тушеное мясо и маленькие йоркширские пудинги. У нее всегда находится время, чтобы сделать настоящий заварной крем.

Взял пса с собой, и, налопавшись, мы все втроем пошли гулять.

Бабушка с матерью не разговаривает с той ссоры из-за кардиганов. Бабушка говорит, что «ноги ее не будет в этом доме!». Она спросила, верю ли я в жизнь после смерти. Ответил, что не верю, а она рассказала, что вступила в Спиритуалистскую церковь и слышала голос дедушки, он говорил что-то насчет ревеня. Дед умер четыре года назад!!! В среду вечером бабушка опять собирается вступить с ним в контакт и хочет, чтобы я пошел с ней. Говорит, у меня есть аура.

Пес подавился куриной косточкой, но мы подняли его за задние лапы и как следует тряхнули, кость и выскочила. Оставил его у бабушки, пусть приходит в себя после пережитого потрясения в тихой и спокойной обстановке.

Посмотрел «септуагесиму» в карманном словарике. Нет там такого слова. Завтра посмотрю в школьном словаре.

Долго не мог заснуть, все думал о Боге, Жизни, Смерти и Пандоре.

Письмо из Би-би-си!!! Белый продолговатый конверт, а на нем жирными красными буквами – «Би-би-си». И мое имя и адрес! Неужто они возьмут мои стихи? Увы, нет. Но прислали письмо, написанное каким-то парнем по имени Джон Тайдман. Вот оно:

Дорогой Адриан Моул!

Спасибо за стихи, которые Вы послали на радио, каким-то образом они оказались на моем рабочем столе. Я прочел их с интересом и, принимая во внимание Ваш нежный возраст, должен сказать, что стихи не безнадежны. Однако качество стихов не позволяет включить их в наши передачи о поэзии. Вы не пробовали печататься в школьном журнале или в приходском (если, конечно, таковые имеются)?

Замечание на будущее: работы на радио следует присылать в напечатанном на машинке виде. Би-би-си обычно не рассматривает тексты, написанные от руки, и, несмотря на Ваш аккуратный почерк, некоторые слова разобрал с трудом, – например, последнюю строчку в стихотворении под названием «Кран». От пятна на бумаге чернила расплылись. Слеза упала или бутерброд? Не сомневаюсь, в любом случае пятно появилось от избытка чувств.

Поскольку Вы намерены заняться литературой, советую обрасти толстой кожей, дабы в будущем принимать отказы с легким сердцем.

Желаю Вам успехов на литературном поприще и, самое главное, удачи.

Искренне Ваш,

Джон Тайдман.

P. S. Прилагаю стихотворение некоего Джона Моула, опубликованное на этой неделе в литературном приложении к «Таймс». Он Вам не родственник? Стихи очень хорошие.

Родители были потрясены. Читал письмо в школе. Надеялся, что кто-нибудь из учителей захочет прочесть, но никто не захотел.

Берт Бакстер прочел письмо, пока я мыл его чертову посуду. Сказал, что все они на Би-би-си законченные наркоманы. Дядя его шурина как-то жил по соседству с официанткой из буфета Дома радиовещания, так что Берт про Би-би-си все знает.

Пандора получила пятнадцать открыток на Валентинов день. Найджел – семь. Даже у Барри Кента, которого все ненавидят, три открытки! Когда меня спрашивали, сколько поздравлений я получил, в ответ я лишь загадочно улыбался. Зато я единственный человек в школе, кому пишут с Би-би-си!

Барри Кент сказал, что уроет меня, если я не буду отдавать ему по двадцать пять пенсов каждый день. Я ответил, что он зря тратит время, угрожая мне. У меня лишних денег не бывает. Мать отправляет мои карманные деньги прямиком на счет строительной компании и выдает ежедневно пятнадцать пенсов на батончик «Марса». Тогда Барри Кент заявил, что я должен отдавать ему обеденные деньги! Я сказал, что отец платит за обеды чеком, потому что они стоят больше шестидесяти пенсов в день, но Барри Кент ударил меня в пах и пообещал: «Будешь выпендриваться, еще получишь».

Пришлось записаться в разносчики газет.

Проснулся утром, а в паху болит. Сказал матери. Она захотела посмотреть, но я не дался. Тогда она велела прекратить ныть. Записку с просьбой освободить от физкультуры она не написала, и я опять возился в грязи. В свалке из-за мяча Барри Кент топтался на моей голове. Мистер Джонс заметил и отправил его в раздевалку остыть.

Как бы я хотел заболеть чем-нибудь нестрашным, чтобы не ходить на физкультуру! Например, сердечной недостаточностью.

Привел пса от бабушки. Она его вымыла шампунем и причесала. От пса воняет, как в парфюмерном отделе универмага «Вулворт».

Сходил с бабушкой на собрание спиритуалистов, там было полно древних стариков. Один сумасшедший встал и заявил, что у него в башке радио, которое говорит ему, что надо делать. Никто не обратил на него внимания, и он опять сел. Женщина по имени Алиса Тонкс вдруг начала бормотать, закатывать глаза и разговаривать с каким-то Альфредом Мейфилдом, но мой дедуля помалкивал. Бабушка немного расстроилась, поэтому, когда мы вернулись домой, я заварил ей чаю. Она дала мне пятьдесят пенсов, и я отправился к себе.

Начал читать «Скотный двор» Джорджа Оруэл-ла. Я решил стать ветеринаром, когда вырасту.

Хорошо принцу Эндрю, у него телохранители, попробовал бы Барри Кент отнять у принца деньги. Пятидесяти пенсов как не бывало! Жаль, что я не каратист, отбивную сделал бы из этого урода.

Дома тишь да благодать, родители друг с другом не разговаривают.