Текст книги "Львиное сердце"

Сюзанна Баркли
Львиное сердце

Пролог

Север Шотландии. Июль 1358 года.

Солнце едва появилось над горизонтом. Сквозь зловеще нависшие облака несколько бледных лучей осветили замок Кертхилл. Несмотря на такую рань, стены крепости были усыпаны солдатами. Крепость, построенная несколько веков тому назад, находилась высоко над черными скалами, представлявшими собой естественное препятствие для атакующих.

– Глядите в оба, парни. Они вот-вот появятся, – проговорил комендант гарнизона Кертхилла. Опершись плечом на стену башни, Арчи Сатерленд потер усталые от бессонной ночи глаза.

– Вижу корабль! – закричал наблюдатель.

У Арчи усталость как рукой сняло. Итак, настал час, к которому они готовились, с тех пор как до них дошел слух, что Лайонел Кармайкл вышел в море на корабле, полном солдат, и взял курс на север. Арчи долго вглядывался в морское пространство, пока не увидел крошечную черную точку, которая спустя час превратится в грозного врага.

– Выпусти горящую стрелу, чтобы предупредить людей на «Ястребе», – отрывисто приказал он первому, кто подвернулся ему под руку. А волынщику крикнул: – Подавай боевой сигнал. Я скоро вернусь, только сообщу милорду, что появился корабль.

Пронзительный, душераздирающий звук волынок поднял членов клана Сатерлендов с постелей и заглушил грохот опустившегося подъемного моста, по которому промчался Арчи. Пренебрегая здравым смыслом, он стремительно несся по обрывистой тропинке, которая вилась вдоль отвесной скалы и вела в селение, притулившееся с подветренной стороны. На стук копыт раскрывались двери и ставни деревянных и каменных домов, и люди спрашивали, уж не напал ли на них снова неприятель, дважды разорявший селение за последние десять месяцев, но Арчи никому не отвечал. Лишь достигнув узкой полоски каменистого берега, где стояли рыбацкие лодки, вытащенные на ночь, он остановил коня. При виде Арчи группа из тридцати вооруженных людей, одетых в шотландские доспехи, состоящие из кольчуг и рубашек темно-желтого цвета, встала навытяжку. Осадив коня, Арчи спешился и подошел к богато одетому мужчине, гревшемуся у небольшого костра.

– Появился корабль Кармайкла, милорд, – запыхавшись, доложил Арчи.

– Ага. – На заостренном хитром лице Его милости промелькнула злая радость. Он повернулся к морю. Это был высокий, худой и жилистый человек. Несмотря на его шотландское происхождение, доспехи на нем были французского образца. Прищурившись, он отыскал глазами темную точку на светлеющем горизонте. Сердце у него быстро забилось в такт пенящимся и набегающим на берег волнам. Скоро Кармайкл и вся его рать заснут на дне морском. Такой конец ждет каждого, кто осмелится нарушать его планы. Повернувшись к Арчи, Его милость спросил: – Ты просигналил на мой корабль?

– Да. Все сделано, как вы приказали, милорд. Стрелки стоят наготове на скалах. Как только Кармайкл войдет в гавань, «Ястреб» выйдет из бухты и нападет на него с тыла.

В ответ тонкие губы искривились в холодной улыбке.

– Для старины Лайонела это будет самая большая неожиданность в его жизни.

– Это будет словно прикончить рыбу в бочке. – Комендант злобно оскалился, уподобившись своему повелителю. – Готов отдать свою долю добычи, лишь бы увидеть лицо Кармайкла, когда он поймет, что Кертхилл вовсе не беззащитная рыбацкая деревушка.

– Он совсем не такой, как кажется, – согласился лорд, глядя через плечо на неприглядные лачуги, в которых скрывались их обитатели, много чего успевшие сделать глубокой ночью. – Все устроилось как нельзя лучше, – пробормотал себе под нос лорд.

– Но все это кончится, если Кармайкл осуществит свою угрозу всех нас поубивать. – Комендант отхаркнулся и сплюнул на землю. – Почему он никак не может поверить нам, что его сын погиб от несчастного случая?

– Кармайклы очень близки друг другу. Старому Кармайклу безразлично, была ли смерть Лайона случайной или нет. Он жаждет крови… Сатерленды должны расплатиться кровью за смерть любимого наследника, – ухмыльнулся лорд.

– Что ж, тогда лучше сегодня остановить его раз и навсегда. Нам повезло, что «Черный ястреб» уже вернулся в гавань с добычей. Иначе пришлось бы биться с Кармайклами только силами гарнизона крепости и наемников.

– Согласен. Мы не можем допустить, чтобы Лайонел Кармайкл приплывал сюда каждые несколько месяцев и нарушал наши планы. Если мы не разобьем его на этот раз, то я пожалуюсь королю. У Его величества имеется полный отчет о смерти бедняги Лайона, и он знает, что мы сожалеем об этом несчастном случае. – Его милость был явно доволен тем, как все произошло, и говорил, нарочито растягивая слова. Всего одна стрела на охоте, и он устранил молодого рыцаря, который не только мешал ему вести дела, но и в личном плане осложнял жизнь. – Король Давид[1]1
  Давид II (1324–1376) – король Шотландии. (Здесь и далее примечания переводчика.)


[Закрыть] был так тронут положением, в котором мы очутились, что пообещал объявить вне закона Кармайклов, если Лайонел будет продолжать мстить.

– А что, если король пришлет сюда своих людей?

– И что же они найдут? – невинно улыбаясь, вкрадчивым голосом спросил лорд. Его льстивая манера говорить часто обманывала людей. – Они увидят, как немногочисленные жители деревни занимаются честной торговлей.

– И склад, полный всякого добра, о котором король ничего не знает.

Его милость презрительно ухмыльнулся.

– Ты словно беспокойная старуха. Мы два года этим занимаемся, и все сходило с рук. Никто ничего не заподозрил, даже Меган Сатерленд, которая считает, что знает все, что происходит в замке Кертхилл и в селении.

– Она, как и все, осталась в дураках и понятия не имеет о том, что здесь делается. – Арчи давился от смеха. – Хотя молодой Лайон кое-что заподозрил.

– Вот именно – заподозрил. Но он ничего не нашел, а тут мы его и убрали. И то же ждет всякого, кто станет здесь что-либо вынюхивать, пытаясь помешать нашему доходному делу, – заключил правитель Кертхилла.

Арчи злобно усмехнулся в ответ:

– Конечно, милорд.

Глава первая

Южная Шотландия. Замок Кармайклов.

– Лэрд[2]2
  Помещик, господин (шотл.).


[Закрыть] Лайонел вернулся, – негромко произнес Оуэйн из Ландолена.

При этих словах его молодой господин вскинул голову, оторвавшись от изучения палки с насечками единиц счета.

– Отец не ранен? – с беспокойством спросил Росс Кармайкл, сверкнув голубыми глазами.

– Цел и невредим. – Оуэйн вошел в комнату, где Росс Кармайкл занимался подсчетами. – Но голову он держит уже не так высоко, как тогда, когда отправлялся на эту «охоту».

– Охота! – Росс с такой силой обхватил палку, что у него побелели костяшки пальцев. – Мой отец выслеживает вовсе не красного зверя, когда отправляется на север, – проворчал он. – Ему нужны Сатерленды.

– Очень может быть, – согласился валлиец.[3]3
  Валлиец – уроженец Уэльса.


[Закрыть]

– Черт возьми. Что, если об этом узнает король?

– Может, и не узнает. От земель Сатерлендов до Эдинбурга по крайней мере две недели хорошего ходу.

– Но морем всего четыре дня. Потому-то отец и вернулся так скоро. – Лицо Росса сделалось суровым. – Будь проклята его мстительность! – Он откинул палку и в ярости вскочил с кресла. – Отец обещал матери и мне оставить их в покое.

Подойдя к узкой щели в стене, которая служила окном, Росс оперся руками о камень. Последние лучи заходящего солнца обрисовали его гордый профиль с широким лбом, благородной формы носом и упрямым подбородком. Высокий, мускулистый, он весь дрожал от гнева. Но ему удалось овладеть собой. Он научился это делать, много лет наблюдая приступы ярости у своего отца, подумал Оуэйн.

Его молодой господин, в отличие от других Кармайклов, был хладнокровен и разумен. Это была одна из причин того, что Оуэйн покинул свой родной Уэльс и служил у Росса. Но одержимость лэрда Лайонела, жаждущего отплатить за смерть Лайона, своего старшего сына и наследника, истощила терпение Росса.

– Отец имеет право отомстить за смерть сына, – отважился вставить Оуэйн, пытаясь успокоить Росса.

Но Росс был неумолим.

– Если король Давид узнает об этом, он объявит нас всех вне закона, как грозился сделать в прошлый раз, когда отец отправился на север поохотиться на Сатерлендов.

Оуэйн что-то буркнул в знак согласия. Росс боялся не за себя, а за мать, шестерых братьев и сестер, а также членов клана. Он серьезно относился к своим обязанностям наследника, несмотря на то что они свалились на него неожиданно, когда Лайон был убит десять месяцев назад в Кертхиллском замке, куда приехал, чтобы жениться на Сьюзан Сатерленд.

– Может быть, если вам съездить к королю и объяснить ему…

– Объяснить что? – Росс резко повернулся к нему с пылающим взором, напоминающим отцовский яростный взгляд. – Что отец не хочет поверить в несчастный случай и, несмотря на показания свидетелей, считает, что Эаммон Сатерленд убил Лайона? И что он не успокоится, пока море не покраснеет от крови Сатерлендов, даже если из-за этого клан Кармайклов будет вне закона? – Росс тяжело вздохнул, взлохматив загорелой рукой густые черные волосы, унаследованные от отца.

– Может быть, после этого нового поражения он позволит вам послать кого-нибудь в Кертхилл понаблюдать за Сатерлендами и узнать правду?

Росс фыркнул.

– Что бы я ни предложил, отец говорит «нет». – Это обижало Росса, но еще больше обижало то, что, хотя Росс уже четыре месяца как вернулся с войны в Уэльсе, и десять месяцев прошло со дня смерти Лайона, отец до сих пор официально не объявил Росса своим наследником. – Отца не интересует правда, он просто хочет убить как можно больше Сатерлендов.

– Да, горе часто граничит с безумием.

– Его следует приковать к постели, пока он не выздоровеет, иначе его мстительность нас всех безвременно сведет в могилу, – продолжал Росс, снова запустив пальцы в волосы. – Как только я увижу, что с ним все в порядке, то отправлюсь в Кертхилл сам.

Пораженный, Оуэйн подошел к Россу и схватил его за плечи, едва удержавшись, чтобы не встряхнуть хорошенько.

– Это безумие становится заразительным. Чего вы добьетесь, подвергая себя такой опасности? – спросил он.

– Правды.

– Правды! – Оуэйн чуть не выругался. – Вы что думаете, лэрд Лайонел удовлетворится, если вы притащите ему беднягу, чья стрела угодила Лайону в спину?

– Надеюсь.

Оуэйн покачал головой.

– Сомневаюсь, что все будет так просто. Горе лэрда огромно и ужасно.

Так же огромно, как была его любовь к Лайону, подумал Росс и тяжело вздохнул.

– Кроме правды, мне нечего ему предложить. Если этого окажется недостаточно, чтобы прекратить его безумие, тогда я запру его в башне.

– Росс Кармайкл, как ты смеешь говорить такое? – раздался детский голосок.

Он обернулся и увидел свою одиннадцатилетнюю сестру. Она стояла в дверях, скрестив руки на плоской груди, а в фиалковых глазах, которые она и Лайон унаследовали от отца, сверкал гнев.

– Элспет, ты не поняла, – начал было Росс, примирительно подняв руку.

– Я прихожу сказать тебе, что отец вернулся, – и что же я слышу? Что ты замышляешь измену. Предатель! – Она резко развернулась и выбежала из комнаты.

Росс вздохнул.

– Теперь уж точно быть беде. Мне лучше пойти вслед за ней, пока она своими выдумками не запутала нас всех еще больше.

Тем не менее он прежде запер в железный ящик свои бесценные счетные палочки и большую книгу, в которой велся учет арендной платы фермеров. Росс вел подсчеты с одиннадцати лет, поскольку ни у отца, ни у Лайона на это не было времени и не хватало способностей.

– Может быть, вам следует догнать ее? – спросил Оуэйн.

– И прибежать, покраснев и запыхавшись, словно мальчишка, пойманный на краже яблок?

Росс был гордый. Даже чересчур, как говаривал Лайон, предупреждая брата, что в один прекрасный день его непреклонность погубит его. Росс опять вздохнул и стал думать о том, как лучше утихомирить отцовский гнев. Раньше ему даже нравилось противостоять своему капризному отцу, но после смерти Лайона он потерял интерес к подобным спорам, так как за борьбой двух сильных характеров скрывались боль и чувство вины.

Стараясь не думать о прошлом, Росс вышел из счетной комнаты, представляющей собой альков его спальни в старой башне. Башня была построена еще первым лэрдом Кармайклом как форт; вниз из башни, извиваясь, вели узкие, крутые ступени, так что подняться по ним в случае чего враги могли только по одному. Спускаясь по лестнице, Росс собирался с мыслями, готовясь к предстоящему трудному разговору, как к схватке.

Он вышел на аккуратно выложенный булыжником двор, окруженный с трех сторон башнями; дело рук поколений процветающих Кармайклов, башни выглядели словно массивные серые стражи, охраняющие другие сооружения: кухни, конюшни и часовню. Несмотря на внутреннее смятение, Росс ощутил гордость, глядя на маленький, тщательно спланированный город. Город был чистый и полный жизни, не хуже любого другого в Шотландии. Правда, Росс никогда не стремился к правлению, но для него родным был каждый камень, а это превращало долг и обязанность в любимое занятие.

С тех пор как Росс вернулся из похода в Уэльс, благодаря его знанию фермерского дела и торговли приумножились урожаи и доходы, в то время как другие кланы голодали. Члены клана уважали Росса за справедливое разрешение споров. И тем не менее отец каждый день откладывал объявление его наследником, а это принижало все его усилия. Обо всем этом думал Росс, пересекая двор, полный людей Лайонела, снимавших с себя экипировку и расседлывавших лошадей. Многие из воинов с улыбкой здоровались с Россом, но те из них, кто вернулся вместе с господином, нахмурившись, намеренно отворачивались. Когда Росс поравнялся с Эндрю Кармайклом, тот проворчал что-то себе под нос и сплюнул.

Росс напрягся. Черт возьми, он не хотел столкновения с этим немолодым уже рыцарем, соратником Лайона и его заместителем. И не оттого, что боялся меча в руке человека, обучавшего обоих братьев держать в руках оружие, но потому, что их ссора только ухудшит положение. Он и так почувствовал, как неловкость охватила людей, словно летняя буря пронеслась над низким холмом, на котором стоял замок Кармайклов. Толпа разбивалась на группы, интуитивно выбирая ту или иную сторону. Росс понял, что проявит слабость, если проглотит жест старого вояки.

– Ты хотел что-то сказать мне, Эндрю? – резко спросил он.

Обтянутое жесткой, сухой кожей лицо рыцаря вспыхнуло и стало одного цвета с рыжими кудрями, теперь уже сильно поседевшими. Глаза его злобно прищурились, и он проворчал:

– Я сказал, что ты, видно, все время, пока нас не было, корпел над счетными книгами, то-то ты так осунулся.

Росс замер, но не от гнева, а от обиды на человека, которым восхищался всю жизнь и который до смерти Лайона был его другом и наставником. Возможно, скоро им придется скрестить мечи. Но не сегодня. Сегодня ему предстоит разговор с отцом.

– Разве плохо, что я занимаюсь делами? – оборвал его Росс. – Иначе не нашлось бы лишних денег на ваши якобы охотничьи прогулки. – Он смерил Эндрю осуждающим взглядом, что не осталось не замеченным окружающими. Увидев окровавленные повязки на людях и на лошадях, Росс стиснул челюсти. Он готов поклясться чем угодно, что эти люди поранились не на охоте… – Полагаю, что лэрд в зале. – И он поспешил к отцу.

– Но мы и правда были на охоте! – Яростный рев Лайонела Кармайкла разнесся по огромному залу, отдаваясь эхом под высоким сводчатым потолком.

Напряжение, словно сырая летняя духота, заполняло помещение. С балок высотой в два этажа свисали шелковые знамена, пол был покрыт тростником. За рядами аккуратно расставленных столов сидели члены клана Кармайклов и с любопытством взирали на происходящее. Казалось, что даже фигуры, вытканные на гобеленах, украшавших побеленные стены, повернули головы и уставились на людей. Служанки быстро сновали по длинной комнате, проворно разнося хлеб и эль.

Хозяин стоял перед очагом таких огромных размеров, что в нем поместилось бы целое дерево. Но в это время года очаг был пуст. На душе у Росса при виде отца была такая же пустота. Он отдал бы все, чтобы только вернуть любовь и уважение этого человека. Отец, почему мы не можем забыть то, что было? – мысленно спрашивал себя Росс. Но он знал ответ. Потому что смелый, дерзкий Лайон был душой семьи, а без него они жили как в полумраке. И теперь уже будут жить так всегда.

– Сатерленды должны понести наказание! – кричал Лайонел.

Элспет стояла по его правую руку, там, где раньше было место Лайона. Увидев Росса, она потянула отца за рукав, но все внимание лэрда было приковано к маленькой женщине, пытавшейся успокоить его.

– Если король объявит нас вне закона, это будет никому не нужная победа, – сказала Карина Кармайкл. Несмотря на то что муж возвышался над ней, она смело глядела на него, словно отважный рыжеволосый крестоносец, одетый в ярко-голубые шелковые одежды в тон глазам, которыми она наградила Росса, как и ясною головой и острым умом.

Росс никогда так не восхищался матерью, как в это мгновение. Обладая мужской логикой, она была предана долгу и честна. Когда Господь Бог создавал Карину Кармайкл, он не пользовался трафаретом, поэтому всех остальных женщин невозможно было сравнить с ней. И более всех теряла от такого сравнения Рианнон, валлийская колдунья, чье предательство дорого обошлось Россу.

– Я имею право отомстить за смерть сына! – рычал лэрд, сверкая фиолетовыми глазами. Его большое тело сотрясалось от ярости. Но никто не боялся, что он может ударить жену. Крутой и неистовый, Лайонел любил ее и приучил сыновей к тому, что женщин следует защищать и дорожить ими, а не презирать и бить, как поступают некоторые мужчины. Эти уроки и сделали Росса легкой добычей для коварной Рианнон. Но больше этого не произойдет. Он не станет верить ни одной женщине вне своей семьи. Росс быстро прошел между столами к родителям.

– Лайон был и моим сыном, – ответила Карина тихим, полным страдания голосом.

У Лайонела поникли плечи. Гневный румянец на полных щеках не мог скрыть усталости и боли. Ох, отец! Россу хотелось дотянуться до отца и обнять его, но он знал, что тому не понравится это проявление сочувствия и жалости… особенно со стороны Росса. От Росса он примет лишь одно – перебранку, которая взбодрит его.

– Кого-нибудь убили на этот раз? – ехидно спросил Росс.

Лайонел покраснел до корней длинных черных волос.

– Нет. Эти сукины дети Сатерленды снарядили корабль с пиратами, который напал на нас сзади, но нам удалось отразить атаку и уплыть – правда, с трещиной в мачте и несколькими ссадинами.

– На этот раз обошлось.

– Мои парни и я по крайней мере хотели отомстить за Лайона и не побоялись наказать Сатерлендов. – Скулы у Лайонела окаменели.

– Единственное, чего вы боитесь, так это правды. Вы не позволяете мне послать кого-нибудь в Кертхилл, так как боитесь узнать, что это был несчастный случай и Сатерленды, на которых вы нападаете, всего лишь невинные жертвы.

От резкого ответа Росса все в зале замерли. Слышался лишь скрип скамеек и шелест одежд, когда люди с любопытством подались вперед.

– Лайонел, Росс! Поднимемся в мою верхнюю комнату, там мы будем одни, – приказала леди Карина.

Бросив на Росса презрительный взгляд, Лайонел повернулся и стремительно вышел из зала вместе с Элспет, цепляющейся за него как репей.

– Зачем ты так резок с ним? – спросила Карина, поднимаясь вместе с Россом вверх по лестнице.

– Потому что я отправлюсь в Кертхилл и узнаю, что на самом деле случилось с Лайоном. Может быть, тогда мы сможем жить спокойно, – объяснил он.

– Росс, не надо винить себя.

– А что мне остается? Если бы я не посчитал долгом чести сразиться с валлийцами, я бы поехал вместе с Лайоном и, может быть, предотвратил его смерть.

Мука, прозвучавшая в словах Росса, глубоко ранила Карину. Как бы она ни скорбела об утрате своего первенца, теперь ее долг состоял в том, чтобы помочь Россу не казнить себя и положить конец ссоре между ним и Лайонелом. Если бы только они не были такие разные… Может, она напрасно внушила своему любимцу, что в жизни есть другие занятия, помимо сражений и охоты?

Нет. Росс – замечательный: смелый, верный, сострадательный и умный. Он настолько умен, что понимает: как бы он ни хотел отомстить за брата, ничего хорошего не выйдет, если нарушить королевский эдикт. Росс отсутствовал, сражаясь с валлийцами, когда пришло известие о смерти Лайона. Вернуться он смог лишь спустя несколько месяцев, и это был совершенно другой человек – он стал жестче, суше и более непреклонный… особенно в вопросах чести.

– Лайона могли убить, даже если бы ты был там, – сказала Карина, но Росс только пожал плечами в ответ. А Карина подумала, что она должна найти выход и все уладить.

Они поднялись по лестнице и вошли в гостиную. За ткацкими станками и рамами для гобеленов, занимавшими половину комнаты, никого не было. Не было и служанок – они не смели подняться наверх из нижнего зала, пока их не позвали.

В противоположном конце просторной, опрятной комнаты между окнами стоял стол, за которым Элспет разливала вино. Один кубок она отнесла отцу, сидящему у камина с задумчивым видом. Положив руку на резную спинку его кресла, она дерзко взглянула на мать и брата.

– Отец, Росс грозился вас убить, – зло заметила Элспет.

Карина чуть не задохнулась:

– Я уверена, что он ничего подобного не говорил.

– Ха-ха! Тогда он скорее станет лэрдом, – пробурчал отец.

– Элспет, либо ты будешь говорить правду, либо я выбью ее из тебя, – предупредил девочку Росс, и глаза его угрожающе сузились.

– Хорошо, – с неохотой, надувшись, подчинилась она.

– Элспет, как тебе не стыдно лгать! – воскликнула мать.

– Она делает это бессознательно, – сказал Росс. – Женщины ведь прирожденные вруньи. – Он вспомнил о Рианнон, которая полностью владела этим искусством.

– Я так не считаю. – Карина передала Россу кубок с вином. – Женщины склонны к вранью не больше, чем мужчины.

– Лучше бы ты выступил против меня в открытом поединке, чем замышлял запереть меня в собственной башне, – пропыхтел Лайонел, бросив свирепый взгляд на Росса.

Опершись плечом о каминную полку, Росс так крепко сжал кубок, что герб Кармайклов врезался ему в ладонь. Это послужило напоминанием, в котором, впрочем, он не нуждался, что на нем лежит обязанность защитить клан даже от неразумного поведения его главы.

– Мы не можем продолжать это, отец…

– Мстить – наше право, – огрызнулся Лайонел, – даже если у тебя не хватает на это мужества.

У Росса перехватило дыхание, но он совладал со своими чувствами. Его храбрость не ставилась под сомнение, и отец в глубине души это сознавал. Росс и Лайон были погодки и всему обучались вместе. Росс был такой же умелый боец, как и брат, хотя более осторожный и не так сильно стремился убивать. Кровожадность не довела Лайона до добра, и в двадцать пять лет он был мертв, а в наследство оставил вражду с Сатерлендами.

– Нам нужно узнать, что на самом деле произошло с Лайоном, когда он находился у Сатерлендов, – начал было Росс.

Лайонел с грохотом поставил кубок на стол и вскочил с кресла со стремительностью, удивительной для пятидесятилетнего мужчины. Он пошел налить себе еще вина, а Элспет сделала шаг вслед за ним, но мать усадила ее на скамеечку у своих ног, хотя девочке это и не понравилось.

Маленькая озорница, подумал Росс. Ей бы родиться мальчиком; она не знала своего места, да и не хотела знать.

– Ты небось рад, что его нет в живых, – заявил Лайонел и так резко обернулся, что выплеснул вино прямо на яркий ковер, покрывавший пол. – Ты всегда завидовал тому, что наследник – он.

Росса передернуло. Вот она правда, которой он хотел, – язва, разъедающая отцовскую душу с тех пор, как Лайона привезли домой зашитым в мешок. Но прежде, чем ошеломленный Росс нашелся, что ответить, поднялась мать.

– Лайонел, побереги восточные ковры – ты за них дорого заплатил. – Схватив лоскут из корзинки для рукоделья, она стала промокать им расползающееся пятно. А Россу казалось, что оно зловеще напоминает бессмысленно пролитую кровь брата. – Как ты только мог подумать такое о Россе! – продолжала Карина. – Ты должен прекратить все это, иначе наша семья распадется.

Поникшая голова Карины, ее дрожащий голос причинили боль Лайонелу, а Росса пронзили как копьем. А когда у нее задрожали плечи, лэрд отставил кубок и опустился на колени перед женой.

– Карина, девочка моя, так-то ты встречаешь мужа. Ты ведь знаешь, что я не могу вынести, когда ты плачешь. – Он обнял ее и неловко похлопал по спине.

– Я не плачу, – хрипло произнесла она, подняв на него мокрые от слез глаза. – Но, Лайонел, я не могу больше выносить это.

Росс тоже не мог этого дольше выносить. Широкими шагами он пересек комнату и опустился на колени рядом с родителями.

– Отец, клянусь бессмертием своей и маминой души, хотя вы, может быть, думаете, что у меня нет души: я никогда не хотел присвоить себе то, что принадлежало Лайону.

– Ха! Ты всегда любил этот замок и эти земли.

– Я этого и не отрицаю, – ответил Росс, хотя, возможно, надо было отрицать. – Но я никогда их не домогался. У меня были другие планы.

– Лайонел, разве ты не понимаешь, что Росс хочет лишь справедливости?

– Справедливости! Это справедливо, что мой сын мертв?

– Наш сын, Лайонел, – мягко поправила Карина, склонив голову ему на плечо. – Конечно, несправедливо, что он был убит. Но так же несправедливо убивать невинных Сатерлендов и ставить наш клан вне закона, лишь бы отомстить за его смерть.

– Я не вижу другого выхода, – жестко отрубил лэрд.

В этом, грустно подумал Росс, главная трудность. Старые обычаи требовали «око за око», но король Давид последние двенадцать лет находился в плену у англичан и вернулся на родину с более цивилизованными взглядами. Россу это было по душе, он считал, что неправильно истреблять Сатерлендов из-за несчастного случая. Если гибель Лайона действительно была несчастным случаем.

– Нам следует представить доказательства королю. По крайней мере позвольте мне заняться этим…

– Нет! Я хочу смерти Эаммона. Он подослал свою проклятую дочь околдовать моего сына и заманить его в смертельную ловушку.

И переубедить его было невозможно. У Росса упало сердце, но возразить он не успел: дверь в комнату распахнулась и стремительно вошел Хантер, раскрасневшийся, с развевающимися темно-рыжими волосами.

– Отец, вы дома! – Он подбежал к ним стремительно, как это свойственно шестнадцатилетним юношам. Остановившись как вкопанный перед стоящими на коленях отцом, матерью и братом, он спросил: – Что вы делаете? Вы что-нибудь потеряли?

– Многое, – мрачно ответил Росс, медленно вставая с колен и наблюдая, как отец помогает подняться матери.

– Почему вы не сказали мне, что собираетесь к Сатерлендам? – недовольным тоном продолжал Хантер. – Я бы поехал с вами.

– И я, – вмешалась Элспет и встала около отца.

– Ты ведь девчонка, – насмешливо заметил Хантер.

Элспет вызывающе вскинула подбородок.

– Я езжу верхом не хуже тебя, а сэр Эндрю говорит, что я владею кинжалом так же хорошо, как…

– Элспет Кармайкл, ты снова появлялась на ристалище? – сердито спросила мать.

Девочка тут же взглянула на отца, ища поддержки, но тот нахмурился и покачал головой.

– Тебе не следует ходить туда. Это опасно и… неприлично.

– Вовсе нет. Почему, раз я девочка, я должна сидеть дома и учиться только шить и готовить? Я терпеть этого не могу, отец!

– Кто-нибудь хочет есть? – нараспев спросила Эверли, вплывая в комнату с покрытым скатертью подносом. В четырнадцать лет она уже была красавицей, в мать. И неудивительно, что осенью должна состояться ее свадьба. – Как только мы узнали, что вы подъезжаете, отец, мама велела мне сразу подать еду. – Поставив поднос на стол, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в запачканную щеку, затем сморщила нос. – Вы грязный. Приготовить ванну?

– Потом. Путь был долгим, и я устал. – Он действительно выглядел утомленным и подавленным, и у Росса сжалось сердце. Как ему хотелось отыскать человека, виновного в смерти Лайона, и передать его отцу!..

– Тогда присядьте, а я сыграю на лютне. Это вас успокоит, – предложила Эверли и усадила отца в кресло.

Тот недовольно поморщился, а Элспет и Хантер повторили его гримасу.

– Она изображает из себя хозяйку замка, так как выходит замуж за Саймона, – сказал Хантер с набитым ртом.

– Мама позволяет мне иногда ее заменять, – сказала Эверли. Взяв в руки лютню, она уселась на скамеечку, с которой встала рассерженная Элспет. Но Эверли не обратила на это никакого внимания. – А Росс учит меня счету.

– Это он умеет, – отозвался Лайонел.

– Анна Фрейзер тоже, когда может, приезжает верхом и берет уроки у Росса, – заметила Эверли под звуки лютни.

– Да? Чему же он ее обучает? – Глаза Лайонела засверкали, и в них промелькнуло что-то похожее на прежнее добродушное поддразнивание.

– Ничему неприличному не обучает, – строго заверила его Эверли. – Росс – благородный человек и не позволит себе ничего такого.

– Лучше бы позволял, – снова насупившись, заметил отец. – Когда ты собираешься сделать предложение Анне?

Никогда. Стоя под дождем и глядя на резню, устроенную из-за того, что он поверил Рианнон, он поклялся, что никогда больше не даст женщине навредить ему или членам его клана.

– У меня нет никакой необходимости жениться. У вас достаточно наследников на случай моей смерти.

Отец снова помрачнел.

– Значит, Эндрю был прав. Эта валлийка отбила у тебя охоту до женщин. Надеюсь, это скоро пройдет, – проговорил он, не слушая протестов Росса и не обращая внимания на язвительный смех Элспет. – Я не становлюсь моложе и хочу подержать на руках внука, пока еще жив.

И ты хотел бы, чтобы это был сын Лайона, а не мой, подумал про себя Росс, а вслух бесстрастно произнес:

– Свой долг я выполню.

Карина вздохнула.

– Хоть бы ты встретил настоящую любовь, – мечтательно сказала она.

– Наследник огромного владения не может позволить себе подобной роскоши, – резко оборвал ее лэрд, а Росс подумал, что отец при этом наверняка испытывал злорадство.

– Ты в свое время пошел против воли моего отца, – ответила Карина, и голос ее вдруг зазвучал легко и весело. Она бросила на мужа игривый взгляд.

– Я взял то, что захотел. – Лайонел одарил теплой от приятных воспоминаний улыбкой женщину, которую похитил и на которой женился.

Что-то смутно похожее на зависть зашевелилось у Росса в груди. Он не допустит этого. Он завидовал их страсти, а благодаря Рианнон он теперь знает, как опасно бывает вожделение. Вероятно, в крови Кармайклов страсти хватало в избытке, так как Лайон очень сильно влюбился в Сьюзан, и это привело его к смерти. К счастью, он, Росс, лучше умеет справляться со своими чувствами.

– И Россу тоже следует взять то, что он захочет.

Лайонел фыркнул и отвернулся от жены.

– У него есть то, чего он хочет: он станет лэрдом после меня.

– Нет, отец. Я никогда этого не хотел. Не хочу и не захочу в будущем.