Текст книги "В ореоле невинности"

Глава 3

Первое осознанное чувство Кристы – вся ее предыдущая жизнь лишь ожидание этого поцелуя. «Фил! Невероятно! – Она не верила самой себе. – Ты… ты – тот самый мужчина… тебя я столько времени ищу!»

Все ее давно продуманные резоны рассыпались в пыль, все мечты о человеке, который разделил бы ее принципы, ее желание создать респектабельную семью. Что общего между ней и этим ненадежным парнем, убежденным холостяком? «Невест» – и уж наверняка любовниц – он меняет с тем же равнодушием, с каким избавляются от вчерашних газет. У нее и у него нет и тени надежды на общее будущее.

И все же теперь, с того самого мгновения, как их губы слились, она знала со всей очевидностью, что перед ней тот, единственный, – знала не умом, но готовым вырваться из груди сердцем. Прошлые сомнения ее покинули. Впервые за двадцать шесть лет жизни она согласна принадлежать мужчине полностью, без всяких оговорок.

Только легкий вздох выдал ее чувства, но для Фила этого оказалось достаточно. С таким трудом сдерживаемая страсть вспыхнула с неудержимой силой, словно в костер плеснули бензина. Он и не осознавал всей силы своего желания. Он не просто хотел, а жаждал обладать этой хрупкой, но такой стойкой в своих убеждениях женщиной. Пока он не коснулся ее нежных губ, не ощутил ее круглую грудь под мягким, пушистым свитером, нельзя было и представить, какую бурю поднимет во всем его существе эта двадцатишестилетняя девственница. Словно погибающий от жажды, пил он ее свежее дыхание – и не мог оторваться. Сама амброзия, посланная ему богами… Нет больше сил сдерживаться.

С невольным стоном Фил опять приник к ее устам. Его язык раздвинул губы, стал ласкать ее рот, стараясь все глубже проникнуть в его сладкую, манящую глубину, воспламеняя их тела желанием слиться в неразрывном объятии. Рука Фила запуталась в мягком шелке ее волос, так дразняще струившихся между пальцев… От них исходил легкий аромат зеленого яблока. Другой рукой он ласково, но крепко прижимал девушку к себе, следуя ладонью за плавными, восхитительными изгибами тела. Она так очаровательна, так податлива – просто сводит его с ума. Фил чувствовал, что дошел до крайней степени возбуждения. Что же касается Кристы… никогда в жизни не знала она такой всепоглощающей чувственной страсти. Словно жидкий огонь бежал по венам, бросая ее то в жар, то в холод. Где-то глубоко внутри у нее, казалось ей, открылась воронка – зияющая, пустая, жаждущая, – и только он один мог заполнить ее, заполнить всей своей плотью. «Я хочу его!.. – Изумление и радость охватили ее. – Наконец-то я знаю, что значит желать мужчину… С ума сойду, если не буду принадлежать ему вся, до последней клеточки…»

Как и она, Фил был на грани исступления, сгорал от желания подхватить ее на руки, унести на огромную двуспальную кровать и раздеть с любовной поспешностью. Но когда девушка трепетно прижалась к нему, сплела руки на его шее, он заколебался. «Нет! – Он зарылся лицом в ее волосы. – Мы не должны делать этого! Не должны – если у меня еще осталась хоть капля порядочности…» Неожиданно он разжал объятия и отодвинулся. У нее перехватило горло.

– Криста! – с болью выдохнул Фил, и голос его прервался, словно на него вылили ушат холодной воды. – Поверь мне, клянусь – я и не помышлял ни о чем подобном, когда приглашал тебя прийти сегодня ко мне!

Какое-то время Криста молчала. «Он отверг меня… – думала она, замирая от острого страдания. – Я не та женщина, которая нужна ему. – Но что-то в глубине души говорило ей: он просто не хочет воспользоваться ситуацией. – Конечно, мне бы самой остановить его, не позволять заходить так далеко. Но разве я могла?» Она еще не совсем оправилась и не находила ответа. Огромные зеленые глаза смотрели на Фила в немом испуге.

– Да, да, я знаю, это случайность, – наконец прошептала она, с трудом проглотив ком в горле. – Я… мы… всего лишь поцелуй…

Но оба понимали: произошло нечто гораздо большее. Фил бессильно уронил руки, ощущая себя последним мерзавцем, этаким развращенным Казановой, растлевающим детей. «Как ты мог даже подумать о чем-то подобном, после того как она рассказала тебе столько о себе! Ты – знающий о ней самое сокровенное! Девушка раскрыла перед тобой душу, поделилась своими мечтами, надеждами, а ты…» – казнил себя Фил.

– Сознаю, насколько я виноват перед тобой, – жестко произнес он, почти ожидая неизбежной пощечины.

– О, ничего страшного…

У него в комнате, с разбросанными в ногах письмами, остатками завтрака, не убранными со стола, Криста тоже чувствовала себя крайне неловко: как тактично свести все на нет? Может быть, лучше уйти? Нерешительно она поднялась с кресла.

Угадав ее намерение, Фил на миг поддался панике. Конечно, он понимает: это самый естественный выход из положения, а заниматься опять разбором корреспонденции по меньшей мере бесполезно. Но отпустить Кристу просто так – нет! Умом сознавая абсурдность своих страхов, он ничего не мог поделать с уверенностью: если позволить ей сейчас одной уйти из его дома, случится непоправимая беда. Да он навсегда потеряет ее, и это станет настоящей трагедией в его жизни.

– Подожди! – торопливо, настойчиво произнес он, тоже поднимаясь и загораживая ей дорогу – пусть удивляется, как и он. – В конце концов, два нормальных человека вполне могут приятно провести воскресный день, пообщаться, и при этом ничего такого-эдакого не случится. Хоть и морозец, но погода прекрасная. Что ты скажешь, если мы прогуляемся по парку? Да я не хочу становиться его любовницей, – думала Криста, ступая рядом с Филом по извилистой тропинке Линкольн-парка. – Не хочу… тем более что он сам этого не хочет. Когда на скользком спуске он легонько взял ее за руку, она испытала такое безмятежное счастье и спокойную радость, каких не могла припомнить за всю свою жизнь. Сама судьба ведет ее за руку…

Иной раз они соприкасались плечами, и девушка испытывала странное удовлетворение оттого, что они могут быть просто друзьями. Но где-то в глубине их тел – или душ все еще тлеет не нашедшая выхода страсть. Все, что сейчас происходит между ними, словно вырастает из некоего не вполне осознанного ожидания. Этот огненный поцелуй связал их общим экстазом – и общим смущением, стал общим прошлым. Тоненькая ниточка душевной близости протянулась между ними, и оба боялись оборвать ее неосторожным, неверным словом или жестом.

День, хотя холодный и ветреный, выдался ясным, и высокое голубое небо туманила лишь легкая дымка городского смога. Впереди среди голых стволов деревьев мелькнуло озеро, всю его поверхность уже сковала тонкая корочка льда. Фил, похоже, не чувствует мороза, опять обратила внимание Криста. Шарфа он не надел, пальто свободно распахнуто, холодный ветер треплет ему волосы… «Хотела бы я видеть его на пляже, – думала Криста. – На настоящем пляже – с раскидистыми пальмами, желтым песком и ласковыми, набегающими на берег волнами. Бьюсь об заклад – он потрясающе смотрится в плавках».

Во время прогулки они едва обменялись несколькими фразами, но продолжительное молчание не тяготило их, воспринималось как нечто естественное. Посетителей в парке оказалось немало: в такой славный воскресный денек грех не выбраться подышать свежим воздухом. То попадались группы молодых людей, то пожилые парочки; шумные стайки детей, в ярких куртках и шапочках, забрасывали друг друга снежками.

Один раз Фил остановился и проводил взглядом нескольких юнцов, – эти лохмотья они нацепили не иначе как ради того, чтобы их замечали. Кристе захотелось понаблюдать за катающимися на санках малышами. Благодушно настроенные родители возле оградки с нескрываемой гордостью любовались, как забавляются их отпрыски, а те, с восторженными, блестящими глазами, носились по искристому снегу.

Миновали пристань Монтроуз; Фил предложил отправиться тем же путем к выходу из парка и вернуться к нему домой.

– Чашка горячего кофе тебе ведь не повредит?

Есть еще несколько интересных писем. Если тебе все это не надоело, хотел бы знать, как ты к ним отнесешься.

– Ладно, так и сделаем, – согласилась Криста.

Напоследок Фил приберег письма двух категорий. Во-первых, от раздраженных: эти считали – их просто разыгрывают. Журналист сам, от начала до конца, придумал эту девушку – Кэт. Да в наше время подобная особа не может реально существовать.

Во второй пачке оказалось всего три письма – от таких же девственниц, как Криста. «Очень вам благодарна, что вы затронули в своей колонке эту проблему, – писала двадцатитрехлетняя студентка. – До того как прочла, я тоже мучилась сознанием, что осталась последней девственницей. Теперь у меня есть уверенность, что таких, как мы, наберется хоть несколько человек. Пожалуйста, передайте Кэт: пусть ни в коем случае не отказывается от своих убеждений и продолжает их отстаивать».

В то время как Криста, устроившись в кресле, просматривала письма. Фил потягивал маленькими глотками вино и втихомолку наблюдал за ее реакцией, поставив свой стул так, чтобы не смущать девушку. Он едва дождался, пока она кончила читать.

– Ну, что ты обо всем этом думаешь? Помогли тебе письма на что-нибудь решиться?

«Что ему сказать?» – мучилась Криста. Ведь все ее сомнения были важны, лишь пока служили поводом для недоразумений с очередным кавалером. Но неожиданно она встретила мужчину, которого желала сама, – того, кого ждала всю жизнь. И теперь надеялась, что чувства ее не останутся безответными. Нельзя упускать такой шанс – он первый и, быть может, единственный. Остается уклониться от прямого объяснения.

– Здесь высказывается столько прямо противоположных мнений… У меня будет богатая пища для размышлений.

– Ну что ж, подумай.

К ее удивлению, Фил не стал настаивать, а вместо этого предложил посмотреть телевизор.

– Сегодня «Медведи» играют в Грин-Бэй! – объявил он так, будто речь шла о событии мирового значения. – Почему бы не посмотреть матч – конечно, если у тебя нет других планов? А я закажу пиццу – вдруг проголодаемся.

Приглашение сделано так дружески и радушно – отказаться даже неудобно; да она ничем и не рискует. Но если честно, ей просто очень хотелось остаться.

– Идет. Если не станешь угощать меня плавлеными сырками с анчоусами.

«С ума я, наверно, сошла – так увлечься этим человеком, – корила она себя, сбрасывая туфли, забираясь с ногами на диван и уютно сворачиваясь там калачиком. – Что хорошего может выйти из наших отношений?»

Но несмотря на все ее сомнения, воскресенье прошло очень славно – мягко, неторопливо, почти безмятежно. Смотрели телевизор, и, как ни странно, спортивные состязания сегодня не раздражали Кристу, хотя обычно она предпочитала им серьезные музыкальные программы и информационные передачи. Вот открытие: в компании Фила ей приятно любое занятие – и телевизор, и журналы, и даже кроссворды.

«Медведи», как и следовало ожидать, выиграли-с большим отрывом. Фил переключил на другой канал – шел старый фильм, и они выяснили, что оба являются поклонниками одних и тех же артистов. Неожиданно решив, что так гораздо естественнее. Фил пристроился на другом конце дивана, закинув ноги на кофейный столик. Прибыла заказанная пицца, и Криста с большим аппетитом уничтожила два куска. Потом они рассказывали друг другу о смешных и грустных событиях детства, вспоминали школьные проделки. Наконец выглянули в окно: над соседним парком и озером уже сгущаются синие сумерки; постепенно зажигаются фонари, вспыхивая, как драгоценные камни на мягкой, темной ткани. Пора собираться домой, решила Криста.

– Мне в самом деле надо идти. Я еще должна вымыть голову и подготовиться к понедельнику.

Фил немедленно оказался на ногах.

– Ты на машине?

– Да нет, тут всего шесть кварталов, пешком дойду…

– Так я тебя подвезу. Незачем ходить в темноте по улицам.

«Он не вызывает такси. – Теплая, счастливая волна поднималась у нее от сердца. – Хочет сам убедиться, что я благополучно добралась домой». Безусловно, он не посмеет к ней прикоснуться… Но он нежно поцеловал ее, прощаясь на ступеньках дома.

– Когда я увижу тебя? Завтра за обедом? – Голос Фила внезапно охрип.

– Ну да, только придется подождать, пока я закончу свои дела во Дворце правосудия.

Такое удачное воскресенье положило начало целой не менее удачной неделе. Почти каждый день Криста и Фил ужинали вдвоем, а потом вместе проводили время: делали рождественские покупки в книжной лавке; два раза весь вечер играли в карты с Лорин и Дэном; а однажды, прогуливаясь по Норт-Мичиган-авеню, посетили даже художественную галерею. Криста внимательно выслушала комментарии Фила по поводу двух авангардистских скульптур – сама она нашла их оригинальными, но труднодоступными для понимания:

– Пожалуй, здесь слишком много скрытых смыслов, чтобы я могла уловить хоть один.

По мере того как они узнавали друг друга, ее привязанность к Филу, невольное тяготение к нему только усиливались. Но они так не похожи – вот что пугало ее. Пока все идет замечательно, но для нее остается загадкой, как приведут они хоть в какое-то соответствие ее и его несовместимые представления о главных ценностях жизни. Фил много рассказывал о своей семье, и она инстинктивно уловила его остронегативное отношение к браку, к детям. Интересно, пригласит он ее когда-нибудь в дом своих родителей? Как хочется воочию увидеть его маму и отца, и тетю Розу Большую, и братьев и сестер, и многочисленных родственников – всех-всех, составляющих клан Каттерини. А ее собственная бабушка? Что скажет она о Филе?

Все это время вопрос о сексе был полностью исключен даже из их разговоров. Но скрытый огонь взаимного влечения продолжал тлеть, придавая сладкую остроту подчеркнуто дружеским внешне отношениям. Конечно, на работе поползли упорные слухи о любовной связи. А на самом деле – рукопожатия, традиционный поцелуй при прощании – и это все.

Иногда, оставаясь одна, Криста задумывалась: какую, собственно, цель преследовал Дэн, когда знакомил ее с Филом? Но, что бы он там ни имел в виду, она-то благодарна ему, рада, что все так обернулось. Хотя до сих пор еще не смеет поверить в такое чудо – что встретила своего единственного, мужчину, о котором мечтала. Что ей делать теперь? Забыть о всяких принципах и пойти за своей судьбой – хоть в ад, хоть в рай? Или положиться на Фила – пусть сам направляет развитие их отношений? Не так-то просто ответить на такие вопросы. Время шло, а Криста так и не знала, на что решиться.

Но безмятежное состояние влюбленности, владевшее ими, неожиданно рассеялось как дым. В пятницу они отправились смотреть игру «Чикагских черных ястребов»; Фил весь вечер был не в духе. Хотя он не выглядел раздраженным или чем-то недовольным, но Кристе казалось – между ними вдруг выросла стена. А ее неспособность оценить игру, видимо, лишь усиливала отчуждение.

Никогда раньше не посещавшая хоккейных матчей, девушка и вообразить не могла, что ее ждет. Грубость, жестокость, откровенная кровожадность открывшегося перед ней зрелища неприятно ее поразили, даже потрясли. Когда же на льду завязалась настоящая драка, сопровождаемая неистовым ревом толпы…

– Теперь я имею полное представление, как проходили бои гладиаторов в Древнем Риме. – Она не скрыла отвращения, когда выходили со стадиона.

Фил в ответ только пожал плечами, словно давая понять, что не разделяет ее чувств. «Ну что я, собственно, в нем нашла? – раздумывала Криста, усаживаясь в его машину последней японской модели. – Иногда он настолько отстранен и замкнут, словно мы за тысячи миль друг от друга. Такие моменты не предвещают ничего хорошего, если я все же решу завести от него детей или создать с ним семью…»

«Ты, должно быть, совсем спятил, старик! – увещевал себя тем временем Фил. – При всей своей сексуальности и обаянии, разве это твоя девушка? Когда ты первый раз зашел с нею в магазин, она бросилась покупать какой-то жуткий шелковый кокон для своей драгоценной бабушки. Она же никогда не станет такой, как Франсина, Пэтти или Бернадетт. – Фил чуть за голову не схватился, неожиданно осознав, что сравнивает Кристу с женами своих братьев. – Держи себя в руках, парень! Что же это такое – настоящий нитроглицериновый коктейль вместо сердца! Только из-за того, что Криста О'Малли девственница, а ты мечтаешь затащить ее в постель, ей-Богу, не стоит позволять вести себя под венец. Лучшее, что ты сейчас можешь сделать для нее и для себя, так это спешно доставить девушку к дверям ее дома».

Как нарочно, в квартале Кристы не оказалось ни одной свободной автомобильной стоянки. Чувствуя, что Фил стремится как можно скорее от нее отделаться, она решила взять инициативу в свои руки:

– Думаю, не случится ничего страшного, если я пройдусь немного одна. Не стоит провожать меня до дверей, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Значит, ты понимаешь…

Их взгляды, полные невысказанных желаний, встретились в темноте. Вопреки всем своим намерениям Фил склонился, чтобы вполне невинно поцеловать ее на прощание. Но – впервые после рокового воскресенья – их губы встретились в откровенно чувственном поцелуе, и оба ощутили, как неведомые силы против воли затягивают их в водоворот непреодолимой взаимной страсти. Сердца их открылись друг другу, словно дверь, распахнутая порывом ветра, – казалось, ничто не удержит их от объятий. Ладони Фила бродили по ее нежным изгибам, все крепче прижимал он Кристу к своему страстно жаждущему телу… Губы их до боли впивались друг в друга – так, словно это было самое последнее мгновение жизни… «Пусть я кажусь круглым дураком, – думал Фил, каждой клеточкой ощущая ее тепло, – но не могу отпустить от себя эту женщину». Вздохнув, он скрыл лицо в ее волосах. Криста слышала, как гулко бьется его сердце.

– Пойдем ко мне, – хрипло попросил Фил, чувствуя, как слова царапают язык, словно наждачная бумага.

Криста согласно кивнула. Ни она, ни он не проронили ни слова, пока он, будто в эту минуту решалась вся его жизнь, гнал машину по темным улицам, почти не снижая скорости, потом сделал крутой разворот на подъезде к дому, завел машину в подземный гараж, едва дав подняться автоматическим воротам, и остановился так, что завизжали тормоза. В полной тишине поднялись они на восьмой этаж в респектабельном, обшитом дубовыми панелями лифте. Пока Фил отпирал дверь, Кристе казалось, что у нее вот-вот разорвется бешено колотящееся сердце.

Он не стал включать свет в совершенно темной квартире. Таинственные тени, рожденные лунным светом, окутывали комнату, за большим незанавешенным окном мерцал огнями ночной город. Влечение, которое они старательно подавляли всю неделю, вырвалось наружу, снова бросив их в объятия друг друга.

– Криста… – шептал Фил, прижимая девушку к груди. – Сегодня вечером я почти решился никогда больше не видеться с тобой.

– Я поняла, что ты думаешь именно об этом.

– Не могу я допустить, чтобы мы расстались! Возможно, я совершаю ошибку, но сейчас… не стану даже думать об этом. Безумно хочу тебя.

Покрывая поцелуями ее глаза, нос, щеки, губы, Фил сиял с нее плащ, сбросил на пол свой. Как она хороша: хрупкая точеная фигурка, гордая посадка головы, копна темно-каштановых волос и молочно-розовая кожа… В своих спортивных туфлях без каблука, надетых на стадион, она едва доставала ему до подбородка. Вдруг ему захотелось завоевать для нее мир, сразиться с драконами… Ни одна женщина в его жизни не вызывала у него таких возвышенных порывов – если не считать учительницы, он был в нее влюблен в третьем классе.

«Я хочу обладать ею – и в то же время жизнь готов отдать, чтобы ее защитить…» Противоречивые чувства раздирали Фила, но, ощущая ее так близко, он понимал, что не сможет долго противиться более низменному из двух побуждений.

Для Кристы это мгновение стало поворотом всей жизни: мир изменился, принципы, которыми она так дорожила, растаяли, словно утренний туман. В ее душе нет больше места ни страхам, ни колебаниям. «Это то, о чем я мечтала… – Девушка безоглядно отдалась не изведанному ранее порыву. – Этот мужчина, здесь и сейчас, – единственное, чего я желаю, что имеет и будет иметь значение. Слиться с ним, раствориться, стать одним неразрывным целым…»

– О, Фил… – Этот едва слышный вздох сломал последнюю преграду.

Кое-как, спотыкаясь, но не разжимая объятий, они пробрались в гостиную. Его нежные, чувственные руки, скользя по ее жаждущему прикосновений телу, нырнули под пушистый свитер из мягкой овечьей пряжи, с любовью связанный бабушкой, нашли застежку шелкового белья. От прикосновений его пальцев к напряженным от желания соскам Криста совсем потеряла голову. Сладкие волны блаженства захлестывали ее, унося от себя самой, погружая в водоворот необузданных страстей. Она хочет принадлежать ему вся, она и не подумает себя обуздывать… Поглощенная небывалыми переживаниями, Криста не понимала, почему они медлят.

– Научи меня… покажи – что, как… – молила она, задыхаясь, в экстазе приникая к нему – высокому, мускулистому. – Пусть все между нами будет так, как должно быть…

Руки, до того нежно ласкавшие ее, замерли при этих словах. С тихим стоном Фил оторвал девушку от себя.

– Мы не должны… этого делать… – бормотал он, чувствуя, что голос изменяет ему. – Я… я, наверно, сошел с ума, что позволил себе даже думать об этом…

Криста, с затуманенной головой, несколько секунд не могла ничего понять.

– Не должны… делать… чего? – Смутившись вдруг, она заглянула ему в лицо.

– Заниматься любовью, – отрывисто бросил он, отводя глаза и с великим усилием выпуская ее из объятий.

Криста… так маняще женственна, чувственна, так хороша собой… Но он отлично знает, чего не может позволить себе порядочный человек. И так уже перешел все границы.

– Ты имеешь в виду… это из-за того, что я девственница?

– Ну конечно, а что же еще? – В полном замешательстве он провел дрожащими пальцами по ее волосам.

Но Криста не могла так легко успокоиться.

– Так… значит, если бы я не была… то есть… спала бы с другими… все было бы в порядке?

– Я не говорил ничего подобного. – В голосе Фила звучали просительные нотки, он явно не хотел прямо ответить на ее вопрос. – Пойдем… – ласково уговаривал он, – приготовлю тебе чашку горячего какао, а потом отвезу домой. Криста не верила своим глазам и ушам. Столько времени она отбивалась от посягательств других мужчин, чтобы когда-нибудь принадлежать одному-единственному; почти потеряла надежду его встретить… И вот теперь, когда он наконец-то перед ней, – она отвергнута… И из-за чего? Из-за того, что не переспала со всеми его предшественниками!

– Знаешь где я видела твое дурацкое какао?! – взвилась девушка, хватая плащ, руки ее ходили ходуном. – И твою идиотскую порядочность?! Я нормальный человек, а не какое-нибудь чудо-юдо!

– Криста… подожди минуту, ради Бога! Я не имел в виду ничего подобного! Давай все спокойно обсудим.

Ответом ему был громкий стук захлопнувшейся двери.

Фил бросился перехватить ее на площадке, но двери лифта с легким шуршанием закрылись у него перед носом. Дежуривший внизу швейцар – Фил тут же вызвал его по телефону – сообщил, что Криста собирается сесть в вызванное им такси и трубку брать отказывается.

«Женщины! – думал он в смятении, наливая двойную порцию шотландского виски и делая большой глоток. – Вы проклинаете нас, если мы спим с вами, и точно так же проклинаете – если мы этого не делаем».

В довершение всего он никак не мог унять в теле дрожь неутоленного желания, доставляющего ему почти физическую боль. «И что ты теперь будешь делать? – насмешливо спрашивал он себя. – Примешь холодный душ? Или пойдешь боксировать с грушей?»

Телефон зазвонил, как только Криста переступила порог своей комнаты.

– Алло, – пробурчала в трубку Лорин – она тоже в этот вечер была не в духе – и, обернувшись к Кристе, протянула ей трубку. – Это Фил. Говорит – на пару слов. – Не желаю с ним разговаривать!

– Говорит – это срочно.

– Пусть оставит меня в покое!

Поспешно скрывшись у себя в спальне, Криста сквозь дверь слышала, как Лорин пытается смягчить ее резкий отказ и предлагает Филу перезвонить еще раз, спустя некоторое время. Не успела Лорин отойти от телефона, как снова раздался звонок.

– Не буду я с ним разговаривать! – изо всех сил крикнула Криста, почти срывая с себя одежду – поскорее бы забраться в постель…

– Не волнуйся… Это Дэн.

Пытаясь успокоиться, Криста вытянулась на постели… Нет, так ничего она не достигнет, она совсем выбита из колеи. Надо что-то предпринять, как-то выплеснуть раздирающие ее эмоции. Когда через полчаса к ней в комнату заглянула Лорин и поинтересовалась почти шепотом, не докучал ли ей опять поклонник, девушка неожиданно для себя самой приняла решение. «Значит, ваша милость не может спать со мной потому, что я до сих пор девственница? Ну что ж, посмотрим, что вы скажете, когда я устраню это препятствие!»

Лорин тихонько вышла, а Криста, даже не накинув халата, как была в ночной рубашке и шлепанцах, бросилась к телефону. Теперь она полна решимости, даже появление Лорин ее не остановит.

– Что это ты делаешь? – поинтересовалась та, глядя, как ее соседка с остервенением набирает номер.

– Звоню Филу.

– Не похоже, что его обрадует то, что ты ему скажешь…

Нервно постукивая ногтем по телефону, Криста слушала длинные гудки. Наконец Фил поднял трубку. Криста услышала – где-то в глубине квартиры шумит открытый душ; отчетливо представила себе его влажное обнаженное тело, в блестящих капельках воды, с завязанным на бедрах полотенцем…

– Криста?.. – Его охватила безумная надежда: она сама все поняла и теперь звонит, чтобы помириться.

– Да, это я.

– Я так рад, что ты позвонила. Подожди секунду – выключу воду, а то я плохо тебя слышу.

– Не стоит, я не отниму у тебя много времени.

По ее тону он понял: еще не все испытания для него на сегодня закончились. И Криста подтвердила худшие его опасения.

– Я звоню тебе по поводу продолжения твоего материала, – сказала она холодно, по-деловому, словно беседовала с посторонним. – Думаю, тебе небезынтересно узнать… Кэт пришла к окончательному решению. Она собирается избавиться от своего титула девственницы раз и навсегда – с первым же достаточно вежливым, симпатичным и любезным молодым человеком, который предложит ей свои услуги.