Текст книги "Свободные и любимые. Современный подход к воспитанию детей на основе безусловного принятия"

Глава 2. Длинная тень воспитания

Свобода означает, что необязательно делать все так, как другие.

Астрид Линдгрен

Наше представление о детях и детстве менялось на протяжении столетий так же, как и мотивы и цели воспитания. Кто такой ребенок и как с ним правильно обращаться? В разные века на этот вопрос отвечали по-разному, и каждый раз ответы влияли на общение с ребенком и методы воспитания. Даже в наши дни совсем не просто однозначно определить, когда заканчивается детство. Хотя мы исходим из того, что взрослыми люди становятся только с наступлением совершеннолетия, но с четырнадцати лет подростки уже по-другому привлекаются к уголовной ответственности. Значит, детство – не просто трудно определяемый возрастной период. Это изменчивое понятие, на которое налагают отпечаток представления, связанные с тем или иным временем и местом[55]55
  Всеобъемлющий анализ того, как проходило детство в прошлые века, провести трудно. Среди причин – отсутствие необходимых культурно-исторических документов. Далее мы остановимся на развитии детства в Европе, принимая во внимание, что существуют все же региональные и глобальные отличия, в том числе и под влиянием культуры и религии.


[Закрыть].

Детство и воспитание в историческом развитии

Детство, как мы его знаем, понимаем и проживаем в индустриально развитых государствах[56]56
  Как будет пояснено далее, «единого детства» не было раньше и нет сейчас: детство у всех разное и зависит от очень многих факторов. Говоря о том, что в наше время детство протекает гораздо лучше, чем 150 лет назад или раньше, мы, в частности, имеем в виду привилегированное детство в индустриально развитых странах. Для таких государств нехарактерны использование детского труда, сексуальная эксплуатация, войны, пренебрежение и/или крайняя бедность. Организация Save the children, помогающая детям, в отчете за февраль 2020 года сообщила, что с 2010 года количество подтвержденных ООН тяжких преступлений в отношении детей выросло втрое. В 2018 году каждый шестой ребенок проживал в зоне военных действий. Подробнее об этом: https://www.savethechildren.de/fileadmin/user_upload/Downloads_Dokumente/Berichte_Studien/2020/StC_War_on_Children_2020_deutsch_Einzelseiten.pdf.


[Закрыть] сейчас, в истории человечества существует относительно недолго. Нам известно, что дети играли с игрушками уже в каменном веке и во времена викингов. Однако не было того, что мы в наши дни рассматриваем как «защищенное пространство детства». Часто цитируемый историк Филипп Арьес пишет о том, что идея детства как особого этапа человеческой жизни начала складываться лишь в позднем Средневековье. В связи с этим «открытием детства» встал вопрос и о «правильном воспитании». Разумеется, педагогика – в плане образования и передачи традиций и религии – существовала и раньше. Но, по мнению Арьеса, чем больше развивалась педагогическая мысль с приходом Нового времени, тем чаще детей стали лишать их непосредственности.

Социолог Ллойд Демос в книге History of Childhood: The Untold Story of Child Abuse («История детства: насилие над детьми, о котором умалчивалось»), написанной в соавторстве с историками, предлагает другой взгляд на историю детства. В то время как за большую часть предыдущих столетий дети страдали от бессердечного обращения, рабства, убийств, изоляции, побоев и прочих злоупотреблений, с XVIII века c ними постепенно стали обращаться гуманнее. Столь разные взгляды на тему детства сохраняются и по сей день. Разгораются яростные споры между теми, кто заявляет, что обязательное школьное обучение и детский сад – это меры подавления и ограничения детей, и теми, кто считает эти учреждения достижением прогресса и большой победой нашего времени.

Сложно выяснить, какие чувства родители испытывали к детям в прежние века. Однако есть много указаний на то, что чувства были иными – из-за внешних обстоятельств. Это влияло и на обращение с ребенком, и на воспитательные меры. Родители и прежде любили своих детей, но не так, как мы сейчас, – и в других рамочных условиях, которые, конечно, со временем менялись. А значит, мы будем воспроизводить историю детства примерно с самого начала на основе того, что можем почерпнуть из текстов, рисунков и дневников.

Слово «педагогика» происходит от древнегреческого παιδαγωγική – «искусство воспитания» (παῖς – «ребенок» → παιδος – «подросток» + ἄγω – «веду») и означает образовательную работу с человеком. «Педагогом» был раб, который не только сопровождал ребенка (мальчика) в школу, но и был уполномочен своими хозяевами – в том числе используя телесные наказания – проводить в жизнь определенные воспитательные идеи. В Античности на первом месте стояло физическое и духовное развитие, но долгое время оно было доступно только элите, хотя софисты и выступали за то, чтобы образование не зависело от происхождения. Несмотря на то что для защиты подрастающих детей отряжали рабов, ни в Древней Греции, ни в Древнем Риме до IV века нашей эры за убийство детей не наказывали. Свидетельства о приношении детей в жертву можно найти как в греческой и римской культуре, так и у кельтов, галлов, египтян и скандинавов. Так, у Плутарха мы читаем: «…полностью осознавая обстоятельства, они приносили в жертву собственных детей, а те, кто детей не имел, обычно покупали таковых у бедняков и перерезали им горло, словно ягнятам или молодой птице, в то время как мать – ни слезинки, ни вздоха – стояла рядом. Издай она хоть единый вздох или пророни хоть одну слезу, ей пришлось бы вернуть деньги, а ребенка все равно принесли бы в жертву»[57]57
  Plutarch: Moralia, übers. von Frank C. Babbitt, London 1928, S. 493, zit. nach deMause, Loyd (Hrsg.) (2015): Hört ihr die Kinder weinen. Eine psychogenetische Geschichte der Kindheit. 14. Aufl. Frankfurt am Main: Suhrkamp, S. 48.


[Закрыть].

С укреплением христианства обучение совершило разворот в сторону гуманизма. Устанавливалась новая профессиональная этика, религия значительно влияла на образование и культуру. Соответственно, дети в эпоху Средневековья воспитывались в смирении, вере и духовном совершенствовании, чтобы исполнять свои роли в христианском обществе. Но и христианство еще не осознало иную, требующую защиты, подчиненную власти, позицию детей. В Библии мы находим принесение детей в жертву, забивание камнями и прочее насилие. Даже знаменитые слова «Пусть дети придут ко мне» указывают, по мнению Демоса, на практику святых изгонять из детей заключенное в них зло. Детям полагалось страшиться побоев (отца), но родителям следовало бить не слишком много, чтобы у отпрысков не притуплялось восприятие этого воспитательного средства[58]58
  deMause, S. 128.


[Закрыть]. Многие христианские идеи и ценности до сих пор сохраняются в системе воспитания и, как мы увидим, сказываются на методах. Наиболее влиятельны понятие первородного греха и предписание почитать отца и мать. На эти догматы опираются политические направления, которые требуют «возвращения к старым семейным ценностям». От родителей не отворачиваются, им не противоречат. Они нас родили, и поэтому мы должны быть им благодарны до конца дней своих.

Свенья впервые забеременела в двадцать один год. При этом она первой среди своих подруг стала матерью, а вскоре после родов – и матерью-одиночкой. Для сравнения: ее мать родила пятерых, и Свенью, второго ребенка, она родила в двадцать лет. До и после родов Свенья еще жила рядом с матерью и часто с ней виделась. Отношения между ними сложились напряженные, нередко женщины ссорились. Тем не менее Свенья регулярно навещала мать – еще и затем, чтобы та иногда присмотрела за малышкой. О своем детстве Свенья вспоминала как о «нормальном»: ее и сестер часто били, но «так уж тогда было заведено». Со своим ребенком она, однако, решила обращаться иначе, и, когда узнала, что ее мать за едой бьет девочку по пальцам, между ними вспыхнула ссора. Сначала Свенья продолжала общение, «потому что она мать, в конце концов», но после еще одного инцидента оборвала отношения и через несколько месяцев уехала. После рождения второго ребенка, живя уже со вторым партнером в другом городе, она прошла курс психотерапии. Одна из причин: Свенья снова и снова чувствовала себя виноватой в том, что, несмотря на собственное полное насилия детство и мысли о благополучии своих детей, не поддерживала контакта с матерью. В ходе психотерапии она узнала не только о том, что многие дети покидают своих родителей[59]59
  Подробнее об этом у Bleisch, Barbara (2018): Warum wir unseren Eltern nichts schulden. München: Karl Hanser.


[Закрыть], но и о том, что не обязана любить и уважать мать за один факт своего появления на свет. Любовь и уважение возникают в ответ на определенное поведение. И все же идея «чти отца и мать своих» и сегодня продолжает влиять на многих взрослых и мешает жертве разорвать связь с людьми, разрушающими их жизнь.

В Средневековье начали действовать как религиозные, так и светские запреты на аборт, убийство, подкидывание и продажу детей, но порой этими законами пренебрегали. Возможно, нежеланные дети реже гибли, но их отдавали в монастыри и прочие учреждения. Однако насилие не было редкостью и там. Отношения между родителями (в частности, матерями) и детьми менялись, но были еще далеки от нынешних[60]60
  Vgl. deMause, S. 139.


[Закрыть]. Матери и дети возраста до года умирали часто, что также могло сказываться на связях внутри семьи. В Средние века мальчики из семей рыцарей, крестьян и горожан получили доступ к школьному образованию, которое постепенно становилось все более разнообразным. А вот девочки по-прежнему могли учиться только практическим бытовым навыкам и послушанию.

И все же интерес к детству и развитию ребенка явно пробудился. В эпоху Ренессанса (Возрождения), с ее акцентом на гуманизм, возникло внимание к отдельной личности, появились первые концепции игрового обучения, а воспитательные практики несколько оживились. Складывалась новая картина мира с иным отношением к человеку: полностью в возрожденческом духе. Стремление к автономии, индивидуальности, выражению личности – все это уже было, но реализовалось через формирование и приспособление. Эпоха Реформации сосредоточилась на том, что ребенок в принципе поддается «огранке». Просвещение фокусировалось на приучении к дисциплине и потребности в обучении. Теперь официально было признано, что на ребенке нет первородного греха. Он приходит в мир невинным существом, которое можно сформировать при помощи образования. Но все же воспитание по-прежнему сопровождалось насилием. Мартин Лютер подчеркивал, что воспитывать детей нужно твердой рукой[61]61
  Müller-Münch, Ingrid (2016): Die geprügelte Generation. Kochlöffel, Rohrstock und die Folgen. 5. Aufl. München/Berlin: Piper, S. 61.


[Закрыть].

Английский философ Джон Локк в 1693 году ввел в обиход по отношению к детям определение tabula rasa: на момент рождения ребенок – это чистый лист, на котором воспитание оставляет оттиски. Французского просветителя Жан-Жака Руссо называют первооткрывателем детства, в том числе и благодаря его роману «Эмиль». Руссо смотрел на детство больше с позиции ребенка, чем взрослого, и разделил этот период в жизни человека на несколько этапов. Особенно большое значение придавалось естественному развитию. Руссо пропагандировал взросление в сельской местности, в близости к природе как идеал счастливой детской жизни, что до нашего времени находит отражение в идее сельских школ-интернатов или других природных концепциях[62]62
  Keil, Andreas et al. (2015): Ländliche Lebensverhältnisse im Wandel 1952, 1972, 1993, 2012: Volume 3, Kindheit im Wandel, Thünen Report, No. 32,3, Johann Heinrich von Thünen-Institut, Braunschweig, http://nbn-resolving.de/urn: nbn: de: gbv:253-201510-dn055820-4.


[Закрыть]. Несмотря на отказ от строгой дисциплины и насилия, Руссо тоже считал воспитание важным – в том смысле, что в наши дни называется «естественными последствиями». Если ребенок сломал игрушку, значит, она испорчена и играть с ней больше нельзя. Также у Руссо появляется аспект педагогики, который разовьется позднее: подробное наблюдение за развитием ребенка. Однако эти идеи не получили широкого признания в обществе. Представление о счастливом детстве, с его эмоциональностью и уходом в частную жизнь, понемногу присваивалось буржуазией. Росла забота государства о благополучии детей. Однако побои оставались обычным инструментом воспитания.

В 1840 году Фридрих Фрёбель открыл в Тюрингии первый детский сад. Немецкий педагог предположил, что детям нужно особое обращение, которое родители не обязательно могут обеспечить. Значит, надо прибегнуть к помощи воспитательниц, получивших специальное образование. Но даже реформаторские педагогические начинания на практике снова и снова оказывались связанными с насилием. Так, в 1903 году прошел судебный процесс над домашним учителем Андреасом Диппольдом, который так жестоко обращался с одним из доверенных ему детей семьи Кох, что ребенок умер[63]63
  Hagner, Michael (2010): Der Hauslehrer: Die Geschichte eines Kriminalfalls. Erziehung, Sexualität und Medien um 1900. Berlin: Suhrkamp Verlag.


[Закрыть].

В это время в педагогике, медицине и психологии сформировались особые области науки, изучавшие детское развитие. Причем все больше внимания уделялось тому, чего детям может не хватать. Научный подход выражался в постоянном наблюдении за ребенком: в таблицах фиксировались различные показатели, составлялись кривые веса, выстраивались пошаговые схемы развития. Считалось, что дети нуждаются не только в защите, но и в таком наблюдении. Главная задача воспитателя – контроль, чтобы развитие не отклонялось от «здорового» и «нормального». В 1890 году вышла книга Адольфа Генриха фон Штрюмпеля Die pädagogische Pathologie oder die Lehre von den Fehlern der Kinder («Педагогическая патология, или Учение об ошибках детей»), а вскоре появился журнал Die Kinderfehler («Детские ошибки»)[64]64
  Seichter, Sabine (2020): Das» normale Kind«. Einblicke in die Geschichte der schwarzen Pädagogik. Weinheim: Beltz, S. 53 f.


[Закрыть].

Идеалом представлялся пассивный ребенок – именно таким он был интересен государству. Ребенок как инструмент, как элемент государственной машины – особенно рьяно эту концепцию поддерживали во времена национал-социализма. Детей отрывали от родителей, вплоть до изолированного выращивания в детских домах проекта «Лебенсборн». Функции воспитания взяло на себя государство. Еще до прихода к власти национал-социалистов сформировался горячо поддержанный ими подход к воспитанию, при котором буквально запрещалось проявлять нежность и вникать в потребности ребенка. В педагогических пособиях все настойчивее призывали матерей не баловать детей. Авторами таких рекомендаций были в основном мужчины, которые в любом случае эмоционально дистанцировались от детей и отстранялись от семейного быта – так распределялись роли в обществе. Потом появились руководства, написанные женщинами, однако и они следовали той же традиции. До конца войны было продано 690 тысяч экземпляров самого знаменитого, но не единственного пособия по воспитанию в нацистской Германии – книги Die deutsche Mutter und ihr erstes Kind («Немецкая мать и ее первенец») Йоханны Хаарер, кандидата медицинских наук и пульмонолога. Ее советы опирались на существовавшую идеологию, заявления Гитлера о воспитании твердости и основательно разрушали отношения и привязанность между родителями и ребенком[65]65
  Подробнее об этом у Chamberlain, Sigrid (2010): Adolf Hitler, die deutsche Mutter und ihr erstes Kind: Ьber zwei NS-Erziehungsbьcher. Gießen: Psychosozial-Verlag.


[Закрыть].

Сразу после рождения ребенка следовало оставить на сутки одного, потом кормить его и ухаживать за ним только строго в предписанное время, а между этим – никаких контактов между матерью и младенцем. «Если ребенок отвечает на действия матери своевольным криком, то именно в этом случае она не должна поддаваться. Пусть она спокойно и твердо стоит на своем, избегая, однако, любой горячности, и ни при каких обстоятельствах не позволяет себе гневаться. Кричащий ребенок тоже должен делать то, что считает нужным мать. Если он и дальше будет таким же непослушным, нужно, так сказать, “остудить его пыл”. Препроводить его в отдельную комнату, где он сможет побыть один, и не обращать на него никакого внимания до тех пор, пока он не изменит своего поведения. Вы не поверите, как быстро ребенок поймет все при таком подходе»[66]66
  Haarer, Johanna (1934): Die deutsche Mutter und ihr erstes Kind. München: J. F. Lehmanns Verlag, S. 249.


[Закрыть]. Какими были последствия такого воспитания, показывает опыт воспитанников детских домов «Лебенсборн», а также многие другие сообщения и публикации.

Воспитательные идеи, сформировавшиеся в нацистский период и до него, как ни странно, сохраняли влияние и в послевоенные годы. Книга Йоханны Хаарер – с небольшими изменениями – издавалась в ФРГ до 1987 года, и ее даже дарили в ЗАГСах молодоженам. Усвоенный опыт передавался дальше, что поддерживало практику насилия во многих семьях. Родившийся в 1960 году Фриц вспоминает: «По некоторым поводам нас, всех пятерых, лупили. Перегнут через колено – и по штанам или по голой попе. Однажды на это ушло, думаю, три или четыре деревянных половника. Мать так вышла из себя, так нервничала и негодовала, что действительно сломала о нас деревянные поварешки»[67]67
  Müller-Münch, Ingrid (2016): Die geprügelte Generation. Kochlöffel, Rohrstock und die Folgen. 6. Aufl. München: Piper, S. 98.


[Закрыть].

В 1970-е годы педагогические установки наконец изменились. Еще в 1920 году Александр С. Нейл основал в Англии демократическую школу «Саммерхилл». С 1960 года о ней стали писать и в Германии. Воспитание без давления и насилия, похоже, стало возможным. Появились первые альтернативные детские сады. И все же родителям, которые непременно хотели все делать иначе и в противовес собственному опыту практиковали антиавторитарное воспитание, приходилось и дальше сражаться c тем, что наложило отпечаток на них самих. «Несмотря на это… в 1968 году матери-интеллектуалки в своих хипповских индийских одеждах до пола строго проверяли домашние задания. Отцы, которые вообще-то собирались поступать совершенно иначе, “тоже порой полностью в соответствии с традицией распускали руки”»[68]68
  Müller-Münch, Ingrid (2016): Die geprügelte Generation. Kochlöffel, Rohrstock und die Folgen. 6. Aufl. München: Piper, S. 230.


[Закрыть].

Этому поколению родителей приходилось непросто, поскольку у них не было примеров для подражания. Как именно полагается проживать свободу и удовлетворение потребностей? Важно ли это? В отрицании всего старого таилась опасность впасть в другую крайность и недодать детям сопровождения, защиты и поддержки. Детям наконец-то позволили быть шумными и необузданными, но для детей с более спокойным темпераментом это могло означать, что их будут считать какими-то не такими. К тому же некоторое время спустя оказалось, что антиавторитарное воспитание не принесло желаемой свободы и развития без нарушений. Воспитанные в таком духе дети демонстрировали высокий уровень агрессии, большую склонность к употреблению наркотиков и низкую самооценку, потому что не научились решать проблемы повседневной жизни[69]69
  Vgl. hierzu Omer, Haim/von Schlippe, Arist (2010): Stärke statt Macht. Neue Autorität in Familie, Schule und Gemeinde. 3. Aufl. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, S. 26 f.


[Закрыть].

Это было время необходимого перелома, у которого, однако, тоже есть обратная сторона. Определенные слои общества требовали «свободной любви» между взрослыми и детьми, а в земле Северный Рейн – Вестфалия в предвыборную программу партии «зеленых» включили требование федерального общества «Геи и транссексуалы» прекратить преследовать по закону за секс между взрослыми и детьми по обоюдному согласию[70]70
  https://www.sueddeutsche.de/politik/paedophilie-vorwuerfe-gegen-die-gruenen-tabu-und-toleranz-1.1681357 und https://www.ovb-online.de/weltspiegel/politik/paedophilie-schmerzhafte-verirrungen-70er-jahren-3117806.html.


[Закрыть]. В Берлине проводили так называемый эксперимент Кентлера, при котором считающихся трудновоспитуемыми детей и подростков передавали воспитателям-педофилам. По утверждению Гельмута Кентлера, педагога и руководителя подразделения в Педагогическом центре Берлина, только такие люди в состоянии выносить сложных детей. Приемные семьи с «опекунами», среди которых были осужденные за преступления на сексуальной почве[71]71
  https://www.faz.net/aktuell/feuilleton/debatten/der-kentler-fall-kindesmissbrauch-in-staatlicher-verantwortung-16817974.html.


[Закрыть], просуществовали до начала 2000-х годов. И в наше время тема сексуального домогательства к детям со стороны их воспитателей все еще не снята. Подчас ее даже романтизируют, выводя из древнегреческой мифологии, как это делал, например, основатель школы-лаборатории Билефельда Хартмут фон Хентиг – бывший спутник жизни одного из основных обвиняемых в злоупотреблениях в элитной школе Оденвальд[72]72
  Seichter, Sabine (2020): Das „normale Kind“. Einblicke in die Geschichte der schwarzen Pädagogik. Weinheim: Beltz, S. 116.


[Закрыть].

Как изменился мир вокруг наших детей

Говоря об изменившемся восприятии детства, стоит обратить внимание не только на образ ребенка и методы воспитания, но и на общие условия детства и воспитания. В наши дни забота о детях перестала быть делом общины. Сегодня под семьей многие понимают так называемую нуклеарную семью: мать, отец, ребенок (дети). И во многих семьях реальность такова: отец работает, мать (работая неполный день) заботится о детях[73]73
  Психолог Патрисия Каммарата поясняет в своей книге Raus aus der Mental Load-Falle, что не только в традиционных семьях нагрузка распределяется неравномерно. В однополых тоже кто-то один оказывается больше загружен работой по дому, как только появляется ребенок.


[Закрыть]. При этом на матери лежит основная нагрузка по здоровому развитию детей, потому что это считалось женской обязанностью в течение многих десятилетий[74]74
  Vgl. Mierau, Susanne (2019): Mutter.Sein. Von der Last eines Ideals und dem Glück des eigenen Wegs. Weinheim: Beltz, S. 34 f.


[Закрыть]. Но с такой нагрузкой невозможно справляться в одиночку, ведь поддержка детей – это задача сообщества. Если ответственность (вместе с домашним хозяйством и контролем за учебой ребенка) несет только мать, это приводит к ее истощению и выгоранию. Подобное положение вещей нельзя считать нормальным. В конце XVI века среднестатистическую семейную группу в Европе составляли примерно 20 человек, тесно связанных друг с другом в повседневной жизни. В 1850 году их число уменьшилось до десяти, в 1960-м – до пяти, а в 2000-м – всего до четырех человек[75]75
  Perry, Bruce D./Szalavitz, Maia (2006): Der Junge, der wie ein Hund gehalten wurde. Was traumatisierte Kinder uns über Leid, Liebe und Heilung lehren können. Aus der Praxis eines Kinderpsychiaters. 9. Aufl. München: Kösel, S. 293.


[Закрыть]. Обширная группа сменилась приватной структурой, рассчитанной на малое количество людей.

Мы свыклись с тем, что семья – это что-то очень частное, и настаиваем на личном пространстве. Если семьи «слишком открываются», по мнению остальных, – например, публикуют личную информацию в соцсетях, – они подвергаются критике. Обнародовать обстоятельства частной жизни считается неприемлемым. Из-за такого ухода в приватность иногда недостает защитной корректировки со стороны людей, которые показывают пример семейной жизни, указывают пути и активно участвуют в решении домашних проблем, в случаях насилия – тоже. Даже если семьи дружат между собой, вмешательство в вопросы воспитания не приветствуется. «Никаких советов без запроса» – этот девиз усвоен обществом. Его придерживаются и руководители курсов, и консультанты, понимающие, что «и словом можно убить». Грань между поддержкой и превышением полномочий действительно очень тонкая. И все же уважение к личному пространству – не повод отказывать семьям в поддержке. В проблемной ситуации люди не должны оставаться без помощи.

Если о детях заботится много людей, это не только облегчает жизнь родителям. Такая ситуация идет на пользу и детям: они видят, что окружены заботой многих, а возникающие проблемы могут быть сглажены другими. Исследования доказывают, что, к примеру, бабушки и дедушки могут сыграть важную роль в формировании психологической устойчивости[76]76
  Goldstein, Hillary (2016): „The Relationship between Grandparents and the Caring, Resilience, and Emotional Intelligence of Grandchildren“. ETD Collection for Pace University. AAI10182953.


[Закрыть]. Так, когда с детьми недостаточно хорошо обращаются собственные родители (или вовсе пренебрегают ими), здоровое развитие могут обеспечить так называемые альтернативные родители – если, разумеется, их стиль воспитания подходит. Детям нужны другие люди, чтобы завязывать социальные контакты, учиться выстраивать отношения в социуме и вырабатывать эмпатию. Как объясняет детский психиатр, доктор медицинских наук Брюс Д. Перри, «…развитие эмпатии и базирующиеся на ней способности к отношениям требуют решающего вклада со стороны нашего окружения»[77]77
  Goldstein, Hillary (2016): „The Relationship between Grandparents and the Caring, Resilience, and Emotional Intelligence of Grandchildren“. ETD Collection for Pace University. AAI10182953. S. 299 f.


[Закрыть].

И здесь возникает замкнутый круг: чем дальше мы уходим от единения и сосуществования, тем меньше от этого выигрываем. Последствия сказываются на наших отношениях друг с другом и с детьми. Развитие эмпатии требует определенных рамочных условий единения и работающих контактных сетей. Так у нас получится не упускать из виду потребности детей и удовлетворять их. Если они растут в сообществе, то учатся успешно справляться с трудными жизненными ситуациями. А вот семейная изоляция, частые переезды и смена школ считаются, скорее, факторами риска психологической неустойчивости. Чтобы расти в здоровой, непринужденной атмосфере, детям нужны сети контактов – как и нам, взрослым.

В наши дни сформировалось представление о матери, которая, само собой разумеется, с любовью и самоотречением печется о детях, отодвигает на задний план свои потребности, вносит вклад в бюджет семьи и не должна показывать, насколько ей тяжело. Понятно, что под таким бременем развивается стресс. Он приводит к тому, что мы менее чутки со своими (и с другими) детьми и хуже распознаем их потребности, а это, в свою очередь, ведет к конфликтам. Если между родами прошло очень мало времени, дети еще маленькие (а ведь часто только у женщины есть тесная эмоциональная связь с ними) и нет поддержки в семейном и дружеском кругу, а мест в хороших детских садах не хватает, уровень стресса возрастает. Если к тому же добавляются заботы о заработке, как у матерей-одиночек, не получающих достаточной помощи, нагрузка становится огромной.