Текст книги "Быть мамой. Как успокоиться, найти поддержку и обрести счастье в материнстве"

Движение естественного родительства

Основы естественного родительства и теории привязанности позволили сделать существенный шаг в сторону любящего отношения к ребенку, в сторону его развития и соответствующих способностей. В это же время они помогли распрощаться с мыслями о том, что малышей необходимо наказывать и не избаловывать. Доктор Уильям Сирс в начале 1980-х интересовался принципом преемственности Жана Ледлоффа и постепенно разрабатывал вместе со своей женой Мартой Сирс (детской медсестрой) концепцию воспитания, которая первоначально именовалась «творческое родительство». В дополнение к принципам Жана Ледлоффа эта концепция была основана на их опыте общения со своими собственными детьми и другими семьями, но без каких-либо заключений, основанных на исследованиях или других подходах. Лишь позже он стал использовать открытия Боулби, чтобы начать распространять концепцию, известную сейчас как естественное родительство. С одной стороны, это движение также возникло из желания вернуть женщин к их «истинной» задаче. Но что он в своей концепции совсем не учитывал вначале и лишь немного стал учитывать позднее, так это условия, которые должны были поддерживать мам и семью, а также четко определенная Ледлоффом маловажность биологического пола для выстраивания привязанности и ухода за ребенком. Его религиозные предпочтения как христианина-евангелиста также ярко отражаются в концепции естественного родительства, например в книге «Полное руководство по христианскому воспитанию детей и по уходу за ними: как воспитать счастливых и здоровых детей», написанной Уильямом Сирсом и его женой и выпущенной в 1997 году. В ней поднимается вопрос о профессиональной деятельности / работе матерей, которая наносит вред детям. Эта тема существенно повлияла на образ мамы в обществе в последующие годы. Также в более поздней и более мягкой форме естественного родительства Уильяма Сирса отец ребенка описывается как «помощник» матери. Автор прямо обращается к женщинам со словами: «В вашем стремлении дать ребенку все, что можете, вы очень быстро перестаете учитывать собственные потребности и желания своего партнера». Бремя заботы о себе, удовлетворения потребностей ребенка и ублажения партнера лежит главным образом на матери.

Что действительно необходимо детям

Разве ориентация на нужды ребенка является глупостью только потому, что она появилась в связи с несправедливым образом женщины? Давайте рассмотрим эту тему повнимательнее. Что действительно надо детям, теоретически очень легко понять, даже если практическая реализация часто не так уж и проста. Детям нужны надежные, стабильные и уважительные отношения с людьми, которые заботятся о них и защищают. Их базовые физиологические потребности в дыхании, тепле, питье, еде и сне должны быть удовлетворены наряду с их базовыми психологическими потребностями в общении, контроле, получении удовольствия / избегании боли и в повышении самооценки / в личной безопасности. Когда дети узнают, что их потребности (в зависимости от возраста) могут быть быстро и надежно удовлетворены, у них возникает стойкая привязанность к человеку, который обеспечивает уход за ними. Таким образом развивается базовое доверие, тесная эмоциональная связь, которые являются основой для дальнейшего взаимодействия, исследования мира межличностных отношений, здоровой самооценки и психологической устойчивости. Эта эмоциональная связь позитивно влияет и на развитие головного мозга. Первичная привязанность возникает к людям, с которыми малыш изначально имеет наиболее интенсивный контакт.

Если значимый для младенца взрослый не отвечает реакцией на его потребности или реагирует не в пользу их, могут развиться различные типы привязанности: тревожно-избегающая привязанность или тревожно-устойчивая (амбивалентная). Как показали исследования, жизненные обстоятельства и традиции оказывают существенное влияние на взаимодействие значимого взрослого и ребенка и, таким образом, определяют тип привязанности, что подтверждает специалист в области возрастной психологии Лизелотта Анерт. Тревожно-избегающая привязанность или тревожно-устойчивая привязанность не являются патологиями, они лишь одни из многих типов привязанности. Отношения, в которые мы вступаем с другими людьми, всегда связаны с нашим окружением и с личными и культурно-социальными возможностями. Форма привязанности или различные типы привязанности к нескольким людям позже влияют на то, как эти дети в будущем и в своей взрослой жизни выстраивают отношения, как учатся, как воспринимают свое окружение и как с ним общаются. Существуют различные виды отношений, которые, в свою очередь, позже оказывают влияние на общество, на политические решения и ценности. Сегодня мы исходим из того, что именно надежный тип привязанности является преимущественным для будущего развития наших чад и общества, потому что малыши с таким типом привязанности обладают большей гибкостью и креативностью, больше способны на сочувствие, они чаще других выстраивают здоровые взаимоотношения, из-за чего легче и более упорно обучаются. Так развиваются качества, которые нужны детям в обществе глобализации и диджитализации.

Чувствительность как часть надежного типа привязанности

Что мы каждый раз наблюдаем и что подтверждается исследованиями: надежная привязанность возникает там, где есть чуткость к потребностям. Она неотъемлемая часть взаимодействия, хотя, конечно, не одна определяет тип привязанности. Чувствительность также важна, когда речь идет о контроле над страданиями: если ребенок плачет, его нужно утешить. В первые годы жизни малыши еще не могут в достаточной степени сами регулировать свои чувства, поэтому зависят от контроля над своими эмоциями со стороны взрослых. Во время вспышек гнева и истерик маленьким детям очень необходимо, чтобы рядом кто-то был. Потребности чад нужно воспринимать и соответствующим образом удовлетворять до тех пор, пока они самостоятельно уже в дошкольном возрасте и старше не начнут их регулировать.

Когда сегодня мы говорим о «материнской любви», мы подразумеваем особую чуткость/чувствительность к потребностям детей: мы имеем в виду, что потребности ребенка воспринимаются, должным образом истолковываются, а затем оперативно (в зависимости от возраста) и соответственно удовлетворяются, а в качестве исполнителя этих действий, обладающего такой чувствительностью, мы подразумеваем обычно мать. Если малыш плачет, мы способны чутко отреагировать: можем обратиться к нему по имени, чтобы успокоить его, взять на руки. Успокоился ли он, может, ему нужна близость, продолжает ли плакать, возможно, ему нужно что-то другое? Он голоден? Хочет пить? У него полный подгузник? Не может заснуть и переволновался? Как только находим причину плача, мы можем ее устранить. Иногда, особенно в самом начале ухода за младенцем, оказывается не так-то просто найти причину. Родители чуткие тогда, когда они находятся рядом с плачущим чадом: держат его, утешают и объясняют, что не могут найти причину плача, но главное – они рядом. Со временем потребности ребенка меняются, и важно не только быть рядом, но давать возможности для развития: малыш недоволен, что у него не получается положить камни друг на друга, и он ругается, мы как родители в этот момент не должны сразу вмешиваться в процесс и «помогать» ему. Мы можем подождать какое-то количество времени, пронаблюдать, справится ли чадо само с задачей или отвернется и будет искать другое занятие. Если продолжает злиться или плакать, можем обратиться к нему и отразить ситуацию словами: «Ты хочешь положить камни друг на друга, но это не так-то просто». Это тоже проявление чуткости. Она не означает реализацию желаний за ребенка, это скорее сопровождение в мир его собственных возможностей.

Любовь и привязанность означают прежде всего эмоциональную чувствительность или чуткость к ребенку. Как уже говорилось, эта способность не является собственно женским качеством. Чем ближе мы к малышу физически и чем больше людей рядом, чтобы помогать удовлетворять его потребности (и выполнять другие повседневные задачи), тем легче быть чутким. Стресс же, наоборот, мешает нам быть чувствительными и приводит нас к тому, что мы становимся склонны игнорировать сигналы чада или неправильно их интерпретировать.

Чувствительность – это не врожденная модель поведения, ей учатся на практике и передают дальше: мы сами должны заботиться, чтобы другие тоже могли позаботиться о ком-то. Как правильно реагировать на детские эмоции и вести себя с детьми, этому мы учимся в течение жизни: как успокаиваем их, как и когда обнимаем, как держим и что предпринимаем, когда ребенок истерит. Если наши собственные родители отрешенно реагировали на наш плач или кричали на нас, когда мы проявляли собственную волю, то эти негативные образцы поведения закрепились в нас, поэтому нам трудно быть по-настоящему чувствительными.

Исследования также показали следующее. Если у человека есть собственные дети, то он больше общается с чужими отпрысками – такое происходит независимо от пола взрослого. Если на улице упадет и травмируется малыш, взрослый, имеющий своих чад, скорее отзовется и будет готов помочь, чем бездетный. Обзаводясь потомством, мы становимся более чуткими и чувствительными.

Что такое материнская любовь?

Детям нужны те, кто защищает их, заботится, любит и принимает такими, какие они есть. Это служит основой для хорошего дальнейшего развития. Конечно, одно наличие этих людей не обеспечивает идеальную жизнь, но это помогает во многих ситуациях не терять землю из-под ног и справляться со сложностями. Способность преодолевать кризисные ситуации мы называем психологической устойчивостью или сопротивляемостью. Важным аспектом, который развивает эту способность, является поддержка общества. Предполагается, что надежная привязанность не только помогает ребенку развиваться и учиться в детстве, но и укрепляет всю его жизнь. Внимание, чуткое реагирование на потребности малыша связаны с выбросом гормонов, которые и вызывают в нашей голове чувство привязанности, то, что называется любовью, чувством единения, вызывающим желание заботиться. В любви у нас есть связь друг с другом.

Мы, люди, умеем любить. В животном мире тоже есть указания на особый вид привязанности и заботы о ближнем, например во взаимодействии приматов. Можно наблюдать в животном мире, как из-за траура по поводу смерти сородича проявляется любовь и другие инстинктивные повадки, выражающие заботу и защиту.

У нас, у людей, нет никаких доказательств того, что мамы располагают некой особой формой любви. Забота о детях зависит от социальных условий. Формирование особой «материнской любви» зависит от нашей совместной жизни и от развитой семейной культуры. Как мамы мы можем любить наших детей, но не должны.

Любовь сама по себе не появляется с наступлением беременности или с родами. Это биохимический процесс, который регулируется выбросом химических веществ в головном мозге, таких как тестостерон, эстроген, дофамин, норадреналин, серотонин, окситоцин и вазопрессин. Кроме этого, любовь – социальная функция, особенно в отношении воспитания детей. Это мы видим уже исходя из этимологии слова «любовь». Социолога Никласа Луманна слово «любовь» приводит в древнегреческой литературе к прилагательному philos. Оно имеет два значения: «домашние и родственные отношения общества, дифференцированного по домам, по биологическому полу или по племени» и «близкий или родственный (также применительно к вещам, животным или собственному телу)». Это прилагательное определяет социальную структуру. Только позже philos преобразовывается в philia, и лишь теперь речь заходит о чувствах. Похожее развитие наблюдается в заботе о детях: переход от общности к сильной эмоциональной привязанности, соответствующей социальному контексту.

Мы, мамы, часто (не всегда) имеем особую связь со своими чадами. Это вытекает из того факта, что мы проводим с ними очень много времени (это социально обусловлено жизненными обстоятельствами женщин, а также ожиданиями от них), многое с ними переживаем, и за счет такой близости у нас возникает крепкая социокультурно сформированная связь. Но она никак не была предусмотрена природой.

Но как же гормоны!

Однако, даже если исторически нам создали определенные условия, иногда все равно трудно поверить в то, что материнская любовь – это только лишь социальный конструкт. В качестве аргумента в пользу этого конструкта используются гормоны.

Когда родился мой первый ребенок, я держала его на руках, ощущала запах этого маленького человека и была счастлива. Это было чувство, о котором я до сих пор хорошо помню, спустя десять лет. Я была оживлена, внимательна и полна любви к этому крошечному существу, которое только что появилось на свет из утробы и оказалось у меня на руках. К сожалению, у меня были довольно серьезные родовые травмы, которые необходимо было лечить. Пока я лежала и меня зашивали, мой новорожденный малыш лежал нагишом на груди моего мужа. Он нежно в темноте поглаживал волосатую головку ребенка и шептал: «Вот я тебя и увидел, ты похож на меня». Этот момент я тоже никогда не забуду, потому что это был взгляд, полный нежности и любви, хотя мой муж был просто мужчиной и не рожал этого ребенка.

Женская пригодность для выполнения материнской роли, о которой говорили Руссо и Песталоцци, позднее была подтверждена биологией: существуют гормоны, которые играют важную роль в привязанности и взаимодействии с ребенком. В первую очередь мы говорим о «гормонах любви и привязанности» – окситоцине и пролактине.

Как мы увидим позже, гормоны, возникающие на фоне родов, оказывают влияние на формирование привязанности. Термин «бондинг» – это процесс первой связи матери с ее ребенком на тонком интуитивном уровне: через влияние гормонов, которые участвуют в производстве молока. Они помогают нам меньше воспринимать стресс и усталость. Тем не менее бондинг – это только один из возможных шагов в направлении формирования привязанности и выстраивания общения в комплексной структуре отношений, которая еще будет расширяться в течение последующих лет. Особенно в случае спонтанных родов женщины находятся под сильным влиянием гормонов, обеспечивающих этот бондинг. И даже после родов интенсивный контакт с ребенком проявляется на гормональном уровне и приводит к тому, что мама налаживает физическую связь со своим малышом. Недостаток физического контакта и внимания осложняет формирование привязанности. Поэтому правда, что гормоны действительно влияют на рожениц, на формирования привязанности и отношений. Они играют важную роль в процессе отношений, поэтому необходимо создать оптимальные условия для более легкого формирования привязанности. Но мы по этим причинам не можем утверждать, что гормоны таким образом превращают матерей в лучших воспитателей для детей и что женские гормоны нас, женщин, настраивают на то, чтобы мы преимущественно брали на себя задачу по уходу за нашими чадами.

Гормоны и их влияние

Окситоцин часто называют гормоном любви и привязанности. Он способствует расслаблению, ощущению социальной принадлежности, снимает беспокойство, снижает кровяное давление и уровень кортизола, ускоряет заживление ран и стимулирует регенерацию нервов. При родах окситоцин вызывает сокращения матки. В то время как младенец движется через родовой канал, уровень окситоцина в крови роженицы повышается, и благодаря этому формируются отношения мать – ребенок. Кроме того, окситоцин помогает уменьшить боль после родов и способствует сокращению матки для вывода плаценты. В нашей повседневной жизни этот гормон помогает понимать поведение других людей, таким образом его используют в терапевтических целях. Он является эффективным средством для лечения аутизма.

Так называемый гормон выработки молока – пролактин – бывает тоже в организме у птиц и рыб, то есть у видов, которые не производят молоко для своего потомства (хотя некоторые птицы вырабатывают зобное молоко). Пролактин играет важную роль не только в производстве молока, но и в процессе роста волос, в период полового созревания, в жировом обмене и в сопротивлении организма стрессу. Повышенный уровень пролактина проявляется тогда, когда мамы или другие близкие ухаживают за детьми и кормят их. Также уровень пролактина может быть повышенным после оргазма. Пролактин – гормон, который в большей степени ассоциируется с вскармливанием потомства.

Долгое время эти гормоны рассматривались как женские. Но все же они, как и другие гормоны, обитают не только в организме женщин. В сознании общества существуют шутливые представления о том, что мужчины ощущают на себе беременность партнерши. Например, в монологе кабаретиста и врача Экарт фон Хиршгаузен говорится: «То, что мужчины набирают вес во время беременности своих дам, говорит о том, что в это время они испытывают больше сострадания, менее эгоистичны, и все это связано с гормонами». Это высказывание отнюдь не беспочвенно: у мужчин во время беременности партнерш также изменяется гормональный фон. Этот процесс называется «синдром кувады» (или симпатическая беременность): «Запреты и ограничения будущих отцов с целью защиты жизни ребенка». Еще под вопросом, пополняют ли отцы свои физические резервы, чтобы иметь возможность в часто напряженное после родов жены время воспользоваться этими ресурсами. Синдром кувады проявляется особенно часто у некоторых примитивных народов. Он все больше распространяется в развитых индустриальных странах в связи с изменением роли отца в обществе. Исследование показало, что отцы во время беременности своих жен набирали вес, страдали от перепадов настроения, у них повышался аппетит. До родов в крови мужчин обнаруживался повышенный уровень пролактина, отвечающего не только за выработку молока, но и за усиление желания заботиться о ком-либо. По словам гинеколога Мишеля Одента, гормон способствует проявлению душевного стремления к подчинению и смирению.

Поэтому из-за беременности женщин мужчины тоже подвергаются влиянию гормональных изменений и тем самым подготавливают себя к роли заботливого отца. При этом важно, чтобы отцы могли быть вовлечены в процесс воспитания и ухода за ребенком, чтобы мамы имели позитивное представление об их компетенциях. Ввиду этого еще более важно перестать верить в исключительную материнскую любовь и понять, что забота о чаде не привязана к какому-либо конкретному полу. Таким образом, мамы не только разгрузят себя, но и благодаря отказу от исключительности своей роли доверятся компетенциям и знаниям партнера.

Врожденный репертуар поведения родителей не имеет различий по половому признаку: мужчины и женщины меняют интонацию и тембр своего голоса, когда обращаются к малышу, интуитивно выбирают расстояние, при котором дети могут четко видеть лицо взрослого, имитируют мимику лица ребенка и порываются взять его на руки, когда он начинает плакать. Как мы позднее с вами пронаблюдаем, это врожденное поведение может проявляться другим способом или не проявляться совсем из-за негативного примера или стресса, но очевидно, что оно изначально заложено в нас и независимо от пола.

Основное гормональное различие между полами, если говорить о заботе о младенцах и маленьких детях, касается родов с последующим бондингом и гормональными изменениями, связанными с лактацией. Как уже упоминалось, при родах в организм выбрасываются гормоны, которые способствуют привязанности к ребенку и облегчают процесс запуска заботливых отношений. Но привязанность – это долгосрочный проект, даже если после родов не позволяются тесные объятия и ласки или из-за кесарева сечения в организме женщины проявляются другие гормоны, формирование глубокой связи все равно возможно. Следовательно, гормоны, участвующие в процессе родов, можно считать достаточным условием для формирования привязанности, но не настолько обязательно необходимым. Другими словами, вывод о том, что без этих гормонов не может быть привязанности, неверен. Например, если бы гормональные изменения при родах были необходимым условием, чтобы у матери появилось желание заботиться о своем чаде, то было бы необъяснимым формирование надежного типа привязанности и нежное любящее отношение к детям в приемных семьях.

Проблема в том, что исследования в этой области все еще достаточно консервативны и в основном проводятся в гетеронормативных моделях семей, оттого мы и читаем о «материнских гормонах» (где подразумеваются роженицы) и «отцовских гормонах» (под которыми подразумеваются биологические и социальные отцы). Еще слишком мало работ, касающихся других семейных моделей, однополых браков и альтернативных форм семейных отношений. Сара Блаффер-Хрди подводит итог: «Чем выше уровень пролактина, тем внимательнее к потребностям детей становятся как женщины, так и мужчины, как родители, так и все те, кто заботится о малышах». Эту фразу поддерживает утверждение, что гормоны оказывают влияние на проявление заботы о детях, но они есть не только у матерей. «Гормональный аргумент» говорит не в пользу исключительной материнской любви, а скорее указывает на важность гормонов в создании привязанности и чутких отношений. Гормоны нам не указывают ухаживать за малышами только потому, что мы – женщины. Мы как люди, не важно, мужчины или женщины, гормонально настроены на заботу о детях и на то, чтобы реагировать на их потребности. Разве это не удивительное объединяющее и облегчающее утверждение?