Текст книги "Последний курорт"

Вернувшись домой. Пенни решила, что рано или поздно посетит соседей, если и не по какой-то другой причине, то хотя бы для того, чтобы извиниться за все отклоненные предложения. А может, действительно стоит повнимательнее присмотреться к этому антиквару и его магазину; если Делани использует его в качестве прикрытия для каких-то темных дел, у нее появится шанс сделать из этого отличную статью.

Глава 7

– Победа! – радостно воскликнула Пенни и вскочила с кресла.

– Эй, так нечестно! – запротестовал Дэвид.

– Чушь! Я что, жульничала? – обратилась Пенни за поддержкой к сотрудникам, столпившимся возле компьютера.

– Да он просто жуткий неудачник, – с жалостью глядя на Дэвида заметил «внештатник» Пол Смит.

– И вам придется признать это, Дэвид, – потребовала Пенни, у которой щеки раскраснелись от возбуждения. – Я лучше вас играю во все эти игры. Я уже третий раз выиграла…

– Потому что мухлюете! – заявил Дэвид.

– Да что вы говорите! И как я это делаю?

– Не знаю, но скоро выясню.

– Бедный Дэвид! – Бабетта засмеялась, возвращаясь к своему столу. – Стоило приносить все эти игры, чтобы потом так ни разу и не выиграть.

– Ну-ка давай, Смити, садись за компьютер, – не унимался Дэвид, – я тебя под орех разделаю.

– Пенни, на линии Средиземноморское агентство, – позвала Бриджит.

– Отлично! Я возьму трубку у себя в кабинете. Утри ему нос, Смити, – на ходу бросила Пенни, успев увидеть через плечо, как Пол Смит и Дэвид приступили к сражению.

Все еще переживая победу, Пенни плюхнулась в кресло и взяла трубку. Ей предстояло обговорить детали с известным агентством, с которым Дэвид недавно подписал договор на рекламу первого номера журнала.

Трудно было поверить, что прошел всего лишь месяц с того момента, как она переехала на виллу и взяла в свои руки бразды правления журналом. Никогда в своей жизни Пенни не работала так интенсивно. Ощущение того, что облик нового журнала вот-вот превратится из мечты в реальность, стоило всех пропущенных обедов и ужинов, неприятностей от общения с Мариель, даже бессонных, конечно же, по вине этого несносного Дэвида, ночей.

Появления Дэвида в офисе по-прежнему были одновременно беспорядочными и отвлекающими, потому что, похоже, никто, включая и Пенни, не мог в его присутствии заниматься хоть какой-нибудь работой. В горячке работы воспоминания о том вечере, когда они ужинали у нее на вилле, как-то стерлись, но Пенни по-прежнему была настороже, опасаясь повторения чего-нибудь подобного в будущем. И только во время тех сумасшедших часов, когда Дэвид появлялся в редакции с новыми компьютерными играми и предлагал ей сразиться, что неизменно вызывало бурный интерес у всех, кто находился в этот момент в офисе, Пенни малодушно позволяла себе расслабиться.

Когда им случалось оставаться вдвоем. Пенни тщательно следила, чтобы разговор не касался ничего, кроме журнала. Хотя ей очень хотелось спросить Дэвида, где он бывает, когда отсутствует на работе, она ни разу не позволила себе этого. Ей вовсе не улыбалось дать ему еще раз повод думать, что ее интерес к нему выходит за рамки чисто профессионального. Зато постоянные подначки, добродушные насмешки и сумасбродные розыгрыши, которые поощрялись как Дэвидом, так и самой Пенни, только помогали сплачивать коллектив, и Пенни всегда воспринимала их с удовольствием.

Единственным сотрудником, не выказывавшим желания принимать участие в подобных развлечениях, была Мариель, хотя и она как-то по случаю соизволила присоединиться ко всей компании в «Легендах» – мексиканском кафе-баре, расположенном через дорогу от редакции.

Хотя связь Мариель и Дэвида продолжалась, но Пенни она как-то незаметно перестала волновать, чем сама Пенни была очень довольна.

Теперь, когда период сильных дождей закончился и ночи стали светлее. Пенни испытывала по-настоящему добрые чувства к Лазурному берегу и его людям. Так много дверей распахнулось перед ней, так много людей обещали свою помощь и советы, что Пенни начала считать жуткие рассказы о французской бюрократии просто мифом. Она разъезжала в «пежо» пятилетней давности с откидывающимся верхом, проявляя смелость, присущую самым героическим водителям-французам, чтобы поспеть на обед в Эз, или на вернисаж в Ментону, или в Монте-Карло на благотворительный концерт. Однажды ей даже посчастливилось выиграть в местном казино три тысячи франков.

Когда в Каннах закончился Международный телевизионный фестиваль, мэр лично прислал ей приглашение, и Пенни была в числе его почетных гостей на обеде в честь двух французских телекомпаний. А впереди был еще кинофестиваль. К изумлению и радости Пенни, организаторы пригласили ее на церемонию вручения «Пальмовой ветви», и теперь она раздумывала, стоит ли просить Дэвида, чтобы он сопровождал ее. Чего доброго, он еще посчитает Пенни недостойной того, чтобы показаться в его обществе на такой роскошной церемонии, где полно звезд. Что ж, в таком случае он узнает, куда ему следует убраться!

По правде говоря, несмотря на компьютерные баталии и неоспоримые успехи в продвижении их рабочих взаимоотношений, Дэвид был единственным темным пятном, омрачавшим безоблачный горизонт Пенни. Дело даже не в редких эротических снах, где он почему-то постоянно присутствовал, – они не очень беспокоили Пенни и на самом деле были связаны вовсе не с Дэвидом, а всего лишь с тем, что до этого времени она всегда вела довольно активную половую жизнь. Ее гораздо больше волновали частые исчезновения Дэвида и его удивительная способность организовать работу так, чтобы она не останавливалась даже в его отсутствие. Разумеется, Пьер Клеменс был просто потрясающим заместителем, но мозговым центром являлся, несомненно, Дэвид. Именно его искусству бизнесмена журнал был обязан теми невероятными успехами, которых достиг с такой легкостью.

Пенни, конечно, больше всех радовалась этим успехам…

И все же ее настораживали полное отсутствие трудностей и удивительная готовность тех, кого это касалось, браться за, казалось бы, невыполнимые задачи. Пенни видела совершенно ясно, что Дэвид всеми силами старается не привлекать внимания к своей персоне, но если он скрывал что-то – а у Пенни были сильные подозрения, что так оно и есть, – то тогда перед ней вставал вопрос: действительно ли она хочет узнать его тайну? Казалось, ответ напрашивался сам собой, – конечно, хочет, но будь она проклята, если доставит ему удовольствие своими расспросами, из которых Дэвид может понять, что ее любопытство по отношению к нему усилилось. Еще, чего доброго, проявит такую радость по этому поводу, что ей придется залепить ему пощечину.

В конце недели, большую часть которой Дэвид отсутствовал, Пенни решилась-таки позвонить Сильвии. Может быть, она узнает хоть что-то о прошлом Дэвида – что-нибудь, могущее пролить, пусть небольшой, свет на его загадочное настоящее.

Ожидая, пока ее соединят с Сильвией, Пенни покрутила вентилятор в разные стороны, пытаясь немного остыть и успокоиться, затем перевела глаза на стопку бумаг, которые только что прислал Пьер. Просматривая их одну за другой, она тяжело вздохнула. Мариель, похоже, считала, что положение любовницы Дэвида придает ей еще и статус его деловой партнерши. Она демонстративно обращалась к Пьеру с теми вопросами, с которыми должна была обращаться к Пенни.

Наконец в телефонной трубке раздался голос Сильвии, и Пенни, повернувшись в кресле, уставилась в открытое окно.

– Пенни, дорогая, все время собираюсь позвонить тебе, но каждый раз не хватает времени. Расскажи мне, как у вас там дела?

– Все отлично, – ответила Пенни, размышляя о еще одном довольно необычном факте, который заключался в том, что за последние шесть недель Сильвия даже не попыталась связаться с ней. – Мариель Дескорт продолжает оставаться моей головной болью, но с этим мне приходится мириться. Нет нужды говорить, что главной причиной наших трений является Дэвид.

– Вот как?

– Уверена, вы понимаете, о чем я говорю.

Сильвия рассмеялась:

– Да, пожалуй. Дэвид всегда был неравнодушен к женщинам, что и разрушило его брак.

Улыбка исчезла с лица Пенни.

– Его брак? – переспросила она.

– А разве он не говорил тебе, что был женат? Да, понятно, наверное, не говорил. Они разошлись около года назад, и сейчас он видится с женой только тогда, когда навещает детей.

– Детей? – вновь переспросила Пенни.

– У него два мальчика. Им сейчас… дай-ка подумать…

Одному, пожалуй, четыре, другому шесть. Пара маленьких сорванцов, но ужасно очаровательные.

– А где они? – спросила Пенни, чувствуя, что у нее все начинает плыть перед глазами.

– Во Флориде, вместе с матерью.

– Да, понятно, – рассеянно пробормотала Пенни, но тут же встряхнулась. – Что ж, я рада за него. Но как бы там ни было, я звоню именно по поводу Дэвида. – Пенни замолчала. Сейчас, когда надо было задать вопрос, она не могла подобрать нужной фразы, чтобы этот вопрос не показался Сильвии пустяковым. – Меня интересует, – начала она, – как он стал вашим крестником… – Сжавшись внутренне от страха. Пенни подумала: а стоит ли беспокоиться о каком-то этикете, когда вообще весь этот разговор выглядит нелепым?

– – Мы с его матерью вместе учились в школе, – ответила Сильвия, и по ее тону чувствовалось, что она улыбается. – А почему ты спрашиваешь об этом?

«В школе, – подумала Пенни, испытывая отвращение к самой себе. – Разумеется, все люди учатся в школе».

– Ладно, пожалуй, мне надо перейти прямо к делу, – заявила она.

– Обычно ты так и делаешь.

– Меня интересует, откуда Дэвид знает так много нужных людей. – «Ну вот, – поздравила себя Пенни с этой выдающейся фразой. – Теперь остается только спросить, каким же фантастическим образом ему удается ходить, не хромая, на здоровых ногах».

– Откуда Дэвид знает так много нужных людей? – повторила Сильвия, явно сбитая с толку вопросом Пенни. – Ну, наверное, он знакомится с ними во время своих многочисленных поездок. А почему тебя это беспокоит?

– Даже не это. Он с такой легкостью заручился поддержкой стольких влиятельных лиц. А когда я поинтересовалась, откуда все они ему известны, Дэвид ответил, что он слишком скромный человек, чтобы рассказывать об этом. – «Заносчивый ублюдок», – добавила про себя Пенни.

Сильвия засмеялась:

– Скромность – это что-то новенькое в репертуаре Дэвида. Хотела бы я на это посмотреть.

– Значит, вы не виделись с ним в последнее время?

– Нет. А что, разве должна была увидеться?

– Где же он тогда пропадает вместо того, чтобы находиться на работе?

– Почему ты не спросила его самого об этом?

– Да я лучше предпочту набросить свой язык, как лассо, на скачущую галопом лошадь, чем доставить ему такое удовольствие. – Переждав смех Сильвии и убедившись, что та слушает ее. Пенни продолжила:

– А главное, я хочу знать, что у него за профессия… – «Профессия! Господи, да о чем я говорю?» – подумала Пенни. – Каким бизнесом он занимался до журнала? – решительным тоном спросила она.

– Ох, дай-ка подумать! Понимаешь, проще всего ответить на твой вопрос так: что его попросишь, то он и сделает. Я уже говорила тебе – у него светлая голова для бизнеса, поэтому Дэвид и стал таким состоятельным человеком.

– А я и не знала, что он богатый, – пробормотала Пенни, чувствуя, как начинает застывать лицо. Она снова переждала смех Сильвии, довольной вызванным эффектом, и с досадой спросила:

– Но если это так, то зачем Дэвиду возиться с каким-то захолустным журналом?

– К тому времени, когда у вас пойдет настоящая работа, журнал вовсе не будет захолустным.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Разве? А мне показалось, что да.

Пенни закрыла глаза. Ее главным достоинством всегда была способность задавать точные вопросы. Сейчас она с трудом могла поверить, что устроила из разговора с Сильвией такую мешанину.

– Меня на самом деле волнует, какими делами он занимался раньше, – созналась Пенни, – и, насколько я понимаю, сейчас продолжает заниматься. – Пенни подумала о подозрительных личностях, о которых упоминал Дэвид. Слава Богу, они пока не появились в ее поле зрения. Куда больше Пенни тревожила другая мысль: а не дура ли она, раз так серьезно восприняла его слова?

– Понимаешь, чтобы точно ответить на твой вопрос, мне надо сначала сделать несколько телефонных звонков.

Долгое время Дэвид находился в Штатах, и я не имею конкретного представления обо всем, чем он там занимался.

Если вкратце, я знаю, что он заключил несколько крупных сделок с экспедиторами, и теперь они работают с компаниями, в которых Дэвид имеет определенные пакеты акций – от незначительных до контрольных. Та же самая картина с парочкой солидных компьютерных компаний и даже, мне кажется, с одной из крупнейших компаний звукозаписи. Несколько лет назад он выиграл конкурс и получил контракт на организацию… не помню, скольких… государственных торговых ярмарок. И еще – он один из основных акционеров проекта строительства жилья в Майами. Наверное, есть какие-то вещи, которых я не знаю… но могу узнать.

– Думаю, в этом нет необходимости, – решительно заявила Пенни и после короткого прощания положила трубку.

Этот разговор оставил у Пенни необъяснимое, скорее даже неприятное ощущение. Кое-что она, конечно, узнала и была теперь почти уверена, что боссом является именно Дэвид, а не Сильвия. Но если так, почему он не признается в этом? Возможно, ей следовало подстроить ему ловушку: Пенни уже достаточно изучила Дэвида, чтобы понять – прямые вопросы никуда ее не приведут.

Решив отложить разработку тактики своего поведения в отношении Дэвида до лучших времен, Пенни вернулась к бумагам, лежавшим на ее столе. Теперь, после того как Дэвид заключил полномасштабный договор с типографией в Тулоне, надо было принять основные решения, касающиеся всего художественного оформления журнала – от обложки до логотипа на фирменных бланках. Мариель и Дэвид уже высказали свои предложения по этому поводу, и, как это ни удивительно, их мнения совпали. Пенни подумала: а как отреагирует Дэвид, если она не согласится с ними обоими? Наверное, захочет обсудить этот вопрос. И вдруг она выберет худший вариант, явно неприемлемое название, и будет твердо стоять на своем? Как он тогда поступит? Воспользуется своей властью? Интересно бы на это посмотреть: возможно, это будет лучший способ заставить его признаться, что они не более равноправные партнеры, чем Жак Ширак и какой-нибудь деревенский дурень.

Услышав стук в дверь, Пенни подняла голову и нетерпеливо крикнула: «Войдите!», – но когда в кабинет просунулась нахальная физиономия Смита, она тут же расплылась в улыбке.

– Смити! – воскликнула Пенни, поднимаясь из-за стола. – А я и не знала, что ты сегодня придешь.

– Проходил мимо и решил заглянуть, – ответил Смити, целуя Пенни в обе щеки. – А вы, похоже, все так же завалены работой, – заметил он, бросив взгляд на ее стол. – Да и вид у вас неважный, – добавил Смити, погладив Пенни по растрепанным волосам.

– Абсолютная правда, – согласилась Пенни. – Но ты-то мне как рад и нужен. Посмотри вот на это письмо. – Она протянула Смити письмо. – Понадобилось одиннадцать дней, чтобы оно дошло ко мне из Великобритании.

Одиннадцать дней!

– И что? – спросил Смита, наливая себе кофе.

– Я хочу, чтобы ты сделал сравнительный анализ почтовых систем европейских стран. Начинай прямо сейчас, и мы опубликуем его как раз перед Рождеством. Не знаю, заставит ли это Францию хоть как-то улучшить работу почты, но мы можем попытаться. – Пенни прижала ладонь ко лбу. – Подожди, у меня было для тебя еще кое-что… Ах да! Позавчера вечером кто-то говорил мне о новой театральной труппе, которая начинает здесь гастроли. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к ней. У меня есть несколько контактных телефонов, возможно, мы сможем организовать спонсорство. Или, пожалуй, я лучше поручу это Мариель, – передумала Пенни, несколько смутившись. – Да, театр мы оставим Мариель, а ты займешься кратким биографическим очерком французского президента – это мы уже обсуждали вчера.

– Что-нибудь еще? – услужливо поинтересовался Смити, усаживаясь в кресло для посетителей.

– Ты говорил с Бриджит, когда шел ко мне? – спросила Пенни.

– Ее просто разрывали телефонные звонки.

– Тогда подойдешь к ней перед уходом. Сегодня утром я дала ей список тем и хочу, чтобы ты занялся ими.

Работы много, поэтому тебе понадобится парочка толковых помощников для работы здесь… а сам сможешь поехать в Брюссель. Тебя это устраивает?

– Вполне. Кстати, я ведь неспроста зашел к вам. Мой друг в Париже раз в две недели пишет колонку для лондонских газет бульварного толка, этакий оригинальный взгляд на парижскую жизнь. У него довольно острый язык, и я подумал, что вас могут заинтересовать эти материалы.

– Обязательно посмотрю их, – заверила Пенни. – Пусть пришлет мне несколько по факсу и сообщит, как с ним связаться.

– Так и сделаем. – Веснушчатое лицо Смита расплылось в простодушной усмешке.

Пенни подождала, чувствуя, что Смити собирается сказать что-то еще; вероятно, что-нибудь «этакое», учитывая его страсть ко всевозможным причудам.

– Ладно, давай выкладывай, – поторопила она, видя, что Смита просто продолжает ухмыляться.

– Меня интересует, – начал Смита, и его приплюснутые уши даже порозовели от какой-то дьявольской радости, – действительно ли вы собираетесь сделать это?

Пенни нахмурилась:

– Что сделать?

Ухмылка Смита стала еще шире.

– Хотите сказать, что Дэвид не сообщил вам?

– Что сообщил? – настороженно спросила Пенни.

– О «банги-джамп»[11]11
  Прыжок с высоты на пружинящем тросе.


[Закрыть], на который он вас записал?

– Что?! – вскричала Пенни. – Дэвид Виллерз записал меня на «банги-джамп»?! Ну так передай ему от моего имени: если он думает, что я собираюсь прыгать… – Пенни разобрал смех. – Да ты меня просто разыгрываешь!..

– Честное слово бойскаута, – заверил Смита, салютуя. – Он записал вас на прыжок. Это мероприятие проводится через воскресенье, в благотворительных целях.

Глаза Пенни забегали из стороны в сторону.

– Мне наплевать, с какими целями оно проводится, но я ни за что на свете не стану прыгать. Пусть сам прыгает.

Смити хмыкнул.

– Ладно, я вам все объясню. Он записал вас на прыжок, но когда узнал, что там будет еще парасейлинг[12]12
  Полет на специальном парашюте, который тянет за собой на тросе плывущий по морю катер.


[Закрыть], то переписал вас туда. И угадайте, кто будет управлять катером?

– Меня не интересует, кто им будет управлять! – возопила Пенни. – Я не позволю тащить себя по морю на парашюте. – Она посмотрела на Смити, и тот отвел глаза – он явно что-то не договаривал. – Ладно – Пенни вздохнула. – Кто будет управлять катером?, – Дэвид и ваш покорный слуга. – Смити поклонился. – Так что вы будете в надежных руках Отказаться вы все равно не можете, потому что мы уже нашли вам спонсоров и обеспечили рекламу на старте.

– Пол Смит, если ты думаешь, что под вашим чутким руководством мои ноги хотя бы на дюйм оторвутся от земли, то ты, наверное, совсем рехнулся. Вы меня непременно или отцепите, или еще что-нибудь подобное выкинете, и я закончу свой полет на каком-нибудь дереве на Корсике.

– И вы верите, что мы способны на такое? – ужаснулся Смити.

– Да! Вы способны! Кроме того, я никогда не занималась этим раньше, а также, – Пенни повысила голос, видя, что Смити собирается прервать ее, – не собираюсь заниматься и впредь.

– Да бросьте вы. Пен. Это будет отличное развлечение.

– Для вас, может быть, – живо возразила Пенни. – Но у меня есть идея получше. Почему бы одному из вас не полететь на парашюте, а я буду управлять катером?

– Ну, это совсем неинтересно!.. – разочарованно протянул Смити.

Несмотря на полную абсурдность идеи. Пенни была вынуждена признать, что где-то в глубине души вовсе не возражает против нее. Но с Дэвидом и Смити за штурвалом катера?..

– Я подумаю, – сказала Пенни, уже прикидывая, что она наденет по такому случаю. Ее приводила в ужас сама мысль о возможности обнажить свои бедра на публике.

Пожалуй, стоит надеть леггинсы длиной до колен или что-нибудь в этом роде. – Когда, ты сказал, будет проходить это мероприятие?

– Через воскресенье. Там соберутся все, и каждый попытается испробовать себя в том, чего раньше никогда…

– Даю голову на отсечение, что Дэвиду раньше приходилось водить катер, – оборвала Пенни. – Почему же он не записался на то, чего никогда не делал? На что-нибудь более опасное для жизни?

– Я записал его на исполнение песни, – сообщил Смити. – Он будет петь соло…

– Песня! – Пенни презрительно фыркнула. – Да это чепуха! А где список? Я сама подберу для него что-нибудь повеселее.

– Если вы услышите, как Дэвид поет, то сразу поймете, что это очень опасно для его жизни, – заверил Смити. – Он поет настолько ужасно, что публика может не выдержать.

Пенни засмеялась, потом вздохнула.

– Раньше всех не выдержу я. Где Дэвид теперь, ты можешь сказать?

– Понятия не имею. Я не видел его с прошлых выходных, но он позвонил мне вчера вечером и сообщил, что уже вернулся.

Пенни захотелось кое о чем спросить Смити, но она тут же передумала. Ее интересовало, не знает ли Смити друзей или знакомых Дэвида здесь, на побережье. Но поскольку между Дэвидом и Смити сложились дружеские отношения, напоминавшие отношения между старшим и младшим братьями. Пенни имела основания опасаться, что о ее расспросах Дэвид тут же будет поставлен в известность.

– Ладно, если у вас больше нет ко мне вопросов, – Смити взглянул на часы, – то я пошел. У меня свидание в Монте-Карло. Не желаете как-нибудь поужинать со мной?

– Нет, я желаю взять несколько уроков парасейлинга до того, как выставлю себя на всеобщее посмешище. Пожалуйста, организуй это для меня.

– Бросьте, какие уроки! – Смити ухмыльнулся. – Это же очень просто.

– Ладно, посмотрим. – Пенни поднялась из-за стола. – Не забудь по пути взять у Бриджит список.

После ухода Смити Пенни прошла в кабинет Пьера и попросила его связаться с Дэвидом. Она ждет его вечером у себя в кабинете; пусть побеспокоится и постарается не опоздать.

Когда Дэвид приехал, все сотрудники уже разошлись, кто по домам, а кто отправился в «Легенды». Пенни сидела за компьютером; на столе перед ней были разложены образцы художественного оформления журнала. Последний час Пенни посвятила размышлениям о том, как проведет встречу с Дэвидом, и сейчас чувствовала себя полностью готовой к разговору. Несмотря на это, когда Дэвид, ужасно небритый, с привычным лениво-насмешливым взглядом темно-голубых глаз ввалился в ее кабинет, решительность Пенни поколебалась. Еще более усугубило ситуацию появление вслед за Дэвидом Мариель, которая в своем тщательно подобранном наряде, казалось, была сама влюбленность.

Почувствовав, что краснеет, Пенни опустила голову, чтобы опять, как когда-то, Дэвид не прочитал ее мысли То, что Мариель и Дэвид совсем недавно наслаждались любовью, было столь очевидно – Пенни почувствовала себя почти вуайеристкой.[13]13
  Вуайеризм – вид полового извращения, влечение к созерцанию полового акта, совершаемого другими лицами.


[Закрыть] Хуже того, она ощутила себя полной неряхой, ей захотелось вытереть с лица расплывшуюся тушь и привести в порядок волосы. Но, молча отругав себя за то, что не сделала этого раньше. Пенни быстро взяла себя в руки. Какого черта… Никого не волнует, как она выглядит. Они здесь совсем по другому поводу.

– Поскольку мы намерены обсуждать художественное оформление журнала, Мариель посчитала, что ей тоже следует присутствовать на совещании, – сообщил Дэвид, присев на подоконник и вытянув вперед длинные ноги.

Пенни наградила Мариель ледяным взглядом. Ей захотелось тут же уволить нахалку, но она не желала испытать унижение, которое неизбежно последует, если Дэвид отменит это решение. Пошарив среди лежавших перед ней образцов. Пенни нашла отобранный заранее и протянула его Дэвиду.

Положа руку на сердце, образец был просто ужасный.

Одному Богу известно, кому в голову пришла такая идея, и уж совсем непонятно, как ей удалось воплотиться в реальность. Увы, не было ни малейших шансов на то, что идея эта исходила от Мариель. В качестве названия журнала предлагался «Прыжок», а в качестве логотипа – лягушка. Все вместе выглядело настолько банальным, что даже не вызывало смех, – именно поэтому Пенни и выбрала этот вариант.

Некоторое время Дэвид разглядывал то, что ему дали; облизывая нижнюю губу, он явно не знал, что делать. Пенни ждала. Мариель подошла к Дэвиду, взглянула на образец и, когда перевела взгляд на Пенни, не смогла скрыть злобной радости, смешанной с презрением.

– А что именно привлекло вас в этом образце? – поинтересовался Дэвид.

– По-моему, в нем есть смысл, – ответила Пенни, вся внутренне сжавшись.

Дэвид кивнул и снова посмотрел на рисунок.

– Смысл, – повторил он. – А что вы думаете о тех образцах, которые отобрал я?

Пенни пожала плечами:

– Неплохие, но они мне ничего не говорят.

– Зато этот говорит?

– Да.

– Не могли бы вы поделиться со мной тем, что именно он вам говорит?

– Он говорит: «счастье», «радость», «энергия».

Мариель посмотрела на Дэвида, ожидая его ответа. В конце концов, не в силах больше сдерживаться, она заявила:

– На самом деле это худшая идея для названия и логотипа из всех, что я видела. Скажу вам откровенно. Пенни, меня удивляет, как вы можете называть себя главным редактором, если ваша оценка полностью не совпадает с поставленной перед нами задачей.

Пенни не стала высказывать все, что думала по этому поводу, и снова перевела взгляд на Дэвида.

Наконец он поднял голову и спокойным тоном попросил:

– Мариель, не могли бы вы оставить нас?

Мариель вытаращила глаза, собираясь запротестовать.

– Можете идти, Мариель, – добавила Пенни, продолжая смотреть на Дэвида.

Дэвид подождал, пока за Мариель закрылась дверь, затем швырнул образец на стол Пенни.

– Ладно, мы оба понимаем, что это дрянь, но к чему вся эта комедия?

– Между прочим, мне нравится этот образец. И как я уже сказала, думаю, нам стоит его утвердить.

– В таком случае я считаю, что следует показать его остальным сотрудникам и выслушать их мнение.

– Для чего?

– Давайте назовем это демократией, ладно?

– А почему бы нам не назвать это «Дэвид хочет поступить по-своему»? Как бы там ни было, образец утром должен быть в типографии, так что решение нам надо принять сегодня.

– С типографией можно подождать, а вот с выяснением отношений ждать не следует. Лучше заняться этим прямо сейчас.

Пенни чувствовала. Что почва стремительно уходит у нее из-под ног: она не ожидала, что Дэвид так легко разгадает ее намерения. Сейчас она даже не помнила, что в действительности заставило ее выбрать такую тактику в разговоре с ним. Уж он-то, это было ясно, настолько поднаторел в борьбе за власть, что Пенни внезапно стало мучительно стыдно за свои жалкие попытки. Полет на парашюте без одежды на глазах у журналистов со всего мира казался теперь куда более безобидным, чем ситуация, в которую она сама себя загнала. И все же сидевший в ней демон, похоже, еще не успокоился.

– Мы с вами занимаемся выбором образца художественного оформления, – спокойным тоном начала Пенни. – Я сделала свой выбор, вы – свой. К сожалению, они не совпадают. Но отступать я не собираюсь. Считаю, что «Прыжок» – отличное название, и мне нравятся резвые лягушки.

Казалось, Дэвид молчал целую вечность, затем промолвил:

– Хорошо, тогда мы принимаем его.

От неожиданности Пенни заморгала. Ладони у нее вдруг стали липкими, сердце бешено заколотилось; она почувствовала себя до отвращения нелепой… как эти резвящиеся лягушки. Такого ответа от Дэвида она никак не ожидала. Пусть бы он начал «качать права», тогда она заставила бы его признаться, кто стоит за всей историей с журналом! Господи, если бы у нее сейчас было хоть немного времени, чтобы подумать, а не действовать импульсивно! От Дэвида ей хотелось только одного – чтобы он вел себя честно по отношению к ней и перестал притворяться, что является таким же наемным работником, как и она. Но, черт побери, он согласился с ее выбором, и Пенни ничего не оставалось, как пойти на попятную.

– Я не могу этого сделать, – устало промолвила Пенни.

– Простите?

– Я сказала, что не могу этого сделать. Не могу играть в те игры, в которые играете вы. У меня нет для них опыта, да я и не хочу его иметь. Я влезла в этот проект с полной верой в тех, с кем работала, а теперь обнаружила, что меня обманывают по всем статьям, заставляя при этом постоянно выглядеть идиоткой.

– Вас кто-то обманывает? – спросил Дэвид проникновенным тоном.

Пенни резко вскинула голову.

– Вы! – уже не сдерживаясь, выкрикнула она.

– Это почему?

– Потому, что этот журнал ваш, а не Сильвии, и мы оба это знаем.

Лицо Дэвида начало медленно кривиться в усмешке, и Пенни поняла, что никогда ни к кому в своей жизни не испытывала такого отвращения, как сейчас к Дэвиду.

– Рада, что вы находите это забавным, – только и сказала она. – Теперь все могут хорошенько посмеяться надо мной.

– Что ж, такое случается, когда плохо продумываешь свое поведение, – резюмировал Дэвид, поднимаясь с подоконника и засовывая руки в карманы.

– Это меня мало утешает! – огрызнулась Пенни.

– Ничего, сами заварили эту кашу, сами будете ее и расхлебывать.

– Нет ничего проще. Я увольняюсь.

Некоторое время Дэвид задумчиво смотрел на. Пенни, кивая головой. Затем, резко вскинув брови, изрек:

– Хорошо.

У Пенни аж все перевернулось внутри. Такого она не ожидала. Однако, заметив, что Дэвид с трудом сдерживает смех. Пенни осознала, что он в очередной раз безжалостно дурачит ее.

Чувствуя себя совершенно погибшей, но решив на этот раз пойти до конца, чем бы все это ни обернулось. Пенни послушно, как школьница, спросила:

– Когда вы хотите, чтобы я ушла?

Дэвид глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Я думаю, Мариель может с успехом занять эту должность уже завтра утром, так что, если желаете собрать свои вещи сейчас…

Тупо кивнув. Пенни схватила портфель и принялась укладывать туда свои вещи.

– Ради Бога, Пенни! – Дэвид рассмеялся. – Ну сколько можно на меня дуться! Это ведь не в первый раз и, увы, не в последний. Успокойтесь и ведите себя как взрослая, проглотите обиду и забудьте обо всем.

– Не надо меня опекать! – взорвалась Пенни.

Дэвид вскинул руки, как бы защищаясь.

– Хорошо, хорошо, я выразился не вполне тактично. Но мы ведь с вами знаем, что вы не хотите сейчас бросать…

– Не указывайте мне, чего я хочу, а чего нет!

– Послушайте, почему бы нам не начать все сначала? Вы показываете мне образец художественного оформления, который вам понравился, и мы начинаем его обсуждение.

– Мне не требуется ваше одобрение. Я пришла в журнал с убеждением, что я – главный редактор, а вы – управляющий делами, а теперь обнаружила, что вы мой босс, а я такой же руководитель журнала, как, скажем, Самми.

– Разве я босс? Что заставляет вас так думать?

– Ох, да ничего особенного, просто тот факт, что, по словам Сильвии, вы владеете половиной этого проклятого мира, так что не пытайтесь убедить меня, что вы просто наемный сотрудник: все равно это не больше, чем ложь.