Текст книги "Лилия и Леопард"

Лианна тихонько вздохнула и уткнулась Ранду в плечо. Ее грудь теснили чувства, которые невозможно было выразить словами. Она лишь попросила Ранда о любви, он же сделал гораздо большее. Ранд вернул Лианне веру в себя, убедив в том, что мечты могут сбываться, он превознес ее тело, заставил ее сердце раскрыться навстречу таким чувствам, в которые раньше она бы не смогла поверить…

Наконец Лианна первой нарушила воцарившееся между ними молчание.

– Ранд, я никогда не думала… что любовь может быть такой…

Она почувствовала на своем лице его улыбку и теплое дыхание.

– Я тоже.

Лианна приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на Ранда. В благородных чертах его лица появилось что-то новое: они стали намного мягче.

– Правда? – недоверчиво спросила она, вспомнив слова Бонни о беззаботности Роланда. – А я думала, что у мужчин все по-другому.

– Не знаю, я говорю только о себе, – пожал плечами Ранд и нежно ущипнул ее за щеку. – Лианна, сегодня ты доставила мне столько удовольствия, сколько, наверное, не испытывал ни один мужчина.

Лианна вспомнила свои неумелые ласки и, опустив голову, принялась смущенно перебирать золотистые завитки волос на его груди.

– Но… я не сделала ничего такого… Конечно же, у тебя были женщины более искусные в любви, чем я, – она медленно подняла на Ранда глаза, ожидая ответа.

– Разве все дело в знаниях и умениях? – улыбнулся он. – Ты переоцениваешь мой опыт, ты – моя первая женщина, моя единственная.

Снова наступило напряженное молчание: Ли-анна была просто поражена этим признанием. Наконец она едва слышно выдохнула:

– Нет…

Ранд рассмеялся, явно довольный произведенным впечатлением.

– Пожалуйста, Лианна, не пополняй ряды моих товарищей, которые всегда считали меня большим чудаком из-за того, что я не предавался вместе с ними любовным утехам, – он осторожно убрал с ее щеки шелковистую прядь золотых волос. – Я думаю, что достаточно вознагражден за свое ожидание.

Оправившись от изумления, Лианна наклонилась и нежно поцеловала Ранда в губы. Она прямо-таки светилась от его слов, испытывая какое-то особое ощущение радости и счастья. Подумать только: быть первой, кому он принес в дар свое тело, свою любовь. Ранд пришел к ней чистый, незапятнанный, целомудренный.

При мысли об этом холодные когти вины вонзились в сердце девушки. А она… пришла к нему лишь за тем, чтобы он подарил ей ребенка, наследника; разбила его сердце, взяла его любовь, его семя, его честь.

Нет, попыталась оправдаться перед собой Лианна, цель была более благородной: Ранд хотел ее, и она ответила на его желание. Правда, в глазах у нее стояли слезы, когда он лишил свою возлюбленную невинности. Ранд искренне верил в чувства Лианны и восхищался ее жертвой во имя любви.

Девушка должна была с горечью признать, что недостойна Ранда, она воспользовалась им для достижения своей цели, и это ставило пятно на их любовь. Ранд увидел сожаление в ее глазах и внезапно осознал весь ужас содеянного. Он нарушил клятву, данную перед Богом, обманул женщину, на которой ему еще предстояло жениться, но самое непростительное – обесчестил Лианну, а возможно, и наградил ее ребенком, которому суждено родиться незаконным.

– О Господи! – воскликнул Ранд, беря в ладони лицо девушки. – Я позволил убедить себя, что моя любовь к тебе все оправдывает! – острая боль пронзила его сердце, сжала горло. – Но этого недостаточно. Я же погубил тебя, Лианна, погубил для человека, который сможет предложить тебе больше, чем я.

Неожиданно Лианна безудержно и звонко рассмеялась, ее хрупкое тело сотрясалось в его руках. Ранд даже испугался, решив, что это истерика.

– Ты… не сделал ничего… подобного, Ранд-гасконец, – проговорила она, задыхаясь от приступов смеха.

– Но я…

Лианна крепко поцеловала его в губы и с легкой иронией заметила:

– Поверь мне, мой рыцарь, я не берегу себя для мужа, – она успокоилась, но в серебристых глазах все еще плясали смешинки. – С самого начала я знала, что мы будем только любовниками и у нас не будет ничего, кроме тайных свиданий. Это все, что я хочу, Ранд. Все, что я хочу.

Ее искренность проникла в сердце Ранда, он поверил ей и не чувствовал за собой вины, когда вновь и вновь нежно любил Лианну на зеленом весеннем лугу, пока тени деревьев не стали длинными, а вальдшнепы не забили крыльями, печальными криками предвещая вечернюю зарю.

Глава 7

В Буа-Лонге все были поражены неожиданной переменой, произошедшей с его хозяйкой. Куда исчезли ее высокомерие, строгость и придирчивость? Дворовая челядь озадаченно покачивала головой и перешептывалась за спиной Лианны, с удивлением замечая легкую походку и мечтательный взгляд девушки.

А Лианна, казалось, ничего не замечала вокруг: она любила и была любима.

– Как идет работа, Эдит? – окликнула она служанку, проходя через зал.

– Довольно утомительное занятие, – пробурчала Эдит, с раздражением втыкая иглу в белую ткань стихаря священника.

Лианна спрятала улыбку.

– Надеюсь, в дальнейшем вышивание не покажется тебе таким трудным.

Она направилась дальше и в центральной двери столкнулась с Маси.

– Доброе утро! – приветствовала ее Лианна очаровательной улыбкой, словно не замечая сурового выражения лица женщины.

– Не переношу эту непредсказуемую нормандскую погоду, – пожаловалась Маси, встряхнув тяжелую верхнюю юбку из красного бархата. – Жара стоит просто как летом!

Лианна, смеясь, приподняла подол своего тонкого платья.

– А я всегда, не задумываясь, жертвую модой в угоду удобству.

Маси смерила ее тяжелым критическим взглядом.

– Твое платье больше подходит для работы в поле, а руки и лицо слишком загорели от частого пребывания на солнце. Тебя легко можно принять за крестьянку.

Лианну совершенно не оскорбило это замечание. Ведь именно благодаря тому, что некий странствующий рыцарь принял ее за другую, она была сейчас счастлива, как никогда. За эти три недели бурных занятий любовью Лианна провела немало восхитительных часов в объятиях Ранда. Думая о нем, об этих солнечных днях на душистой лужайке, она всегда чувствовала сладкую истому во всем теле. Вот и сейчас Лианна поспешно опустила голову, чтобы скрыть внезапный румянец, потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, ласково взяла Маси за руку.

– Я знаю, что мое поведение кажется тебе странным, – примирительно сказала девушка. – Но я не хочу никого обидеть.

Маси удивленно захлопала ресницами.

– Я тоже, – и растерянно добавила: – Это, наверно, погода и некоторые досадные мелочи портят мне настроение.

Лианна поймала себя на том, что сочувствует ей. Она знала, что Маси бесплодна. Возможно, это обстоятельство отравляло жизнь супруги Жерве. Теперь, познав любовь мужчины, Лианна понимала боль Маси, часто замечая, как на ее лицо набегает грустное облачко.

– Я велю принести холодного сидра, – с готовностью предложила она. – А если хочешь, почитаю тебе сегодня вечером.

Маси сдержанно кивнула, еще не вполне веря в перевоплощение Лианны, и вошла в зал. Лианна тут же приказала принести сидр, а сама отправилась на поиски Шионга.

Мастер оружейного дела стоял у окна своей комнатки, полный каких-то грустных размышлений. Брови его были озабоченно нахмурены, блестящие черные волосы – взъерошены, сморщенными от постоянной работы с едкими веществами руками он упирался в обе стороны оконного проема. Лианна вплотную приблизилась к Шионгу и проследила за его взглядом: несколько рыцарей тренировались в метании копья перед столбом с мишенью.

«Хорошо, что здесь, на зеленой лужайке, а не в зале», – подумала девушка. К ее огромному неудовольствию, Гокур позволял своим людям вести разгульную жизнь: пить, играть в азартные игры, волочиться за служанками замка.

– А я решила, что ты испытываешь новую партию зернистого пороха, – сказала Лианна.

Не глядя на нее, Шионг пробубнил:

– Люди Гокура проведали о моей кузнице.

Теперь-то она поняла причину его мрачного настроения. Еще много лет назад Шионг усовершенствовал процесс закаливания стали, и его клинки по праву соперничали с теми, что привозили с Востока. Но с тех пор, как он занялся огнестрельным оружием, китаец решительно отказался от любого задания, которое отрывало бы его от этого увлечения.

– Без всякого сомнения, они обратились к тебе с тем, чтобы ты выковал им новые шпаги, – улыбнулась Лианна.

– Все как один, – с досадой ответил Шионг.

– Твои клинки могут сделать тебя очень богатым.

– Вы тоже можете стать богатой женщиной, Лианна, если будете как куртизанка торговать своим телом. В изготовлении шпаг я заинтересован не более, чем вы в продаже своего тела.

Внутри у нее что-то дрогнуло. «Нет, – твердо сказала она себе, – я не распутничаю с Рандом. То, чем я с ним занимаюсь, я делаю из любви к нему».

–…и уж не для буйных рыцарей Гокура, – долетели до Лианны слова Шионга. – Они используют эти шпаги против крестьян.

Девушка нервно закусила губу. До нее тоже долетали слухи о разбойничьих выходках людей Гокура, но приходилось смотреть на это сквозь пальцы из опасения, что он мог отказать ей в помощи.

– Я скажу Гокуру, что ты не станешь оказывать им этой услуги, – пообещала Лианна.

Шионг внимательно посмотрел на нее узкими темными глазами.

– Ваш пасынок говорит совсем другое.

Лианну охватил гнев.

– Жерве не имеет права.

– В отсутствие своего отца он считает, что имеет, – усмехнулся китаец.

– Хотя бы его унес дьявол! – в сердцах выругалась Лианна.

Обхватив пальцами подбородок, она какое-то время наблюдала за рыцарями, прислушиваясь к скрипу седел под их вспотевшими телами, потом осторожно спросила:

– А что, если использовать эти шпаги против англичан?

– Я все равно не стану ковать их, моя госпожа. Лианна изучающе посмотрела на китайца.

– Боже мой, Шионг, можно подумать, что ты приветствуешь посягательства короля Генриха.

– Я приветствую мир и порядок. Сумасшедший король в Париже не даст нам ни того, ни другого. Еще меньше, чем безумному Карлу, я доверяю человеку, который управляет им – Бернару Арманьяку.

Лианну охватило отчаяние; она всегда считала Шионга своим другом и союзником.

– Ты говоришь, как мой дядя, герцог Бургундский, – с наигранной легкостью сказала девушка, стараясь не выдать своих чувств.

Шионг пожал плечами.

– Он разумный человек. Жестокий, но разумный.

– Но он пытается заставить меня подчиниться барону Лонгвуду!

– По крайней мере, у барона нет взрослого сына, который собирается присвоить Буа-Лонг.

Лианна украдкой дотронулась до своего живота. «Не присвоит, если у меня родится ребенок», – удовлетворенно подумала она, а вслух произнесла:

– Я позже позабочусь о, том, чтобы не дать Жерве унаследовать замок. Сейчас мне нужно подумать о том, как уберечь Буа-Лонг от англичан.

– В этом есть такая необходимость?! – с несвойственной ему горячностью спросил Шионг.

– Как ты можешь так говорить? – удивилась Лианна. – Я думала, что в твоих жилах течет азиатская кровь, а не кровь Ланкастеров!

Шионг весь напрягся, его глаза метали молнии, руки дрожали. Лианна поняла, что здесь кроется какая-то тайна: впервые она видела своего друга таким взволнованным. Взяв его худые грубые руки в свои, девушка спросила:

– Что я такого сказала? Почему ты так смотришь на меня?

– Если я расскажу об этом, над нами обоими повиснет опасность, – негромко произнес Шионг голосом, вселяющим ужас.

По замкнутому выражению его лица Лианна поняла, что он больше ничего не скажет. Шионг с трудом выдавил улыбку и предложил:

– Давайте лучше испытаем порох.

Лианна сдержала готовые сорваться с языка вопросы и пошла следом за ним к мраморному столику. Они подожгли небольшой бумажный пакетик с порохом и остались очень довольны: взрыв получился отличным. Настроение Лианны опять поднялось, и она решила зайти в садик, разбитый позади кухни.

– Я вот что думаю, матушка Брюло, – приветливо обратилась девушка к старой няне, которая в это время что-то сеяла на грядках. – А не посадить ли нам здесь цветы?

Матушка Брюло с трудом разогнулась и растерянно посмотрела на нее, словно не понимая, о чем идет речь.

Лианна с запоздалым раскаянием подумала о том, что эта женщина прожила в замке более шестидесяти лет, но она почти не замечала ее и сейчас очень поразилась глубоким морщинам, избороздившим лицо матушки Брюло, горьким складкам у рта. Что за жизнь была у нее? Отчего эти складки? По правде говоря, Лианна никогда раньше об этом не задумывалась. Прежде ее мало интересовала судьба других людей.

Она не стала приставать к матушке Брюло с расспросами, чтобы не показаться излишне любопытной.

– Сейчас я озабочена только тем, как прокормить людей Гокура, и совсем забросила садик, – словно извиняясь, сказала Лианна. – А что, если вдоль репы посадить колокольчики, а рядом с горохом разбить клумбу с левкоями?

На лице старой женщины отразилось смущение.

– Но вы же сами часто говорили о том, что от цветов нет никакого прока: они только захламляют садик, оставляя мало места для овощей.

Лианна нервно хрустнула сплетенными пальцами. Ее собственные слова напомнили ей о том, как много она потеряла. Слишком прагматично относясь к жизни, Лианна почти не замечала красоты окружающего мира. Теперь же она все воспринимала по-другому, чувства ее были обострены до предела. Радости и горести других людей не оставляли больше девушку равнодушной.

Лианна не понимала, отчего у нее так щемит в груди. Было ли это сожаление о том, что она потеряла, или радость от того, что Ранд научил ее любить жизнь?!

– Я передумала, – улыбнулась девушка. – В каждом саду должно быть место для цветов.

Глаза старой женщины засияли от радости.

– Да я разведу для вас такой цветник, который понравится самому дофину Луи!

– Хорошо, – кивнула Лианна.

Неожиданно ее внимание привлекло какое-то движение на крепостной стене замка: в мантии насыщенного голубого цвета Жерве чинно вышагивал рядом с Гокуром, направляясь к одной из пушек.

Лианна заторопилась.

– Я должна идти. Гай даст вам все, что необходимо. Я буду украшать зал цветами до конца лета.

– Конечно, моя госпожа.

Доброе лицо матушки Брюло осветилось мягкой улыбкой, которой прежде Лианна никогда не видела. На душе у девушки стало тепло и радостно. Однако, когда она поднялась на стену, слова Жерве вызвали у нее досаду.

– Чем мы располагаем, – самодовольно разглагольствовал он, – так это несколько пушек, которые быстро отбросят англичан назад за пролив, – Жерве махнул в сторону большой пушки. – Вот эта, например, может выстрелить зарядом весом в сто фунтов.

Лианна окинула презрительным взглядом безвкусно расшитые рукава его одежды и подошла ближе; откровенная глупость Жерве рассмешила ее.

– Ты слишком превознес эту пушку, – сказала она. – По правде говоря, заряд должен быть весом не более шестидесяти фунтов.

Мужчины с интересом посмотрели на Лианну; Жерве развел руками:

– Давай, давай, расскажи нам. Каждый день мы узнаем от тебя что-то новенькое.

– С какой стати я должна объяснять тебе вещи, которые ты в состоянии выяснить сам, – высокомерно ответила она. – У Шионга есть таблица, по которой можно определить вес заряда, калибр пушки. Я уверена, он покажет ее, стоит только попросить об этом.

Жерве недовольно поморщился.

– Не люблю возиться с цифрами.

Невинно улыбаясь, Лианна спросила:

– Неужели выучить цифры – такой непосильный труд для тебя? А впрочем, – она прикоснулась пальчиком к подбородку, – Гай говорил мне, что тебе нужно еще запомнить буквы.

С Жерве словно ветром сдуло его напускную любезность.

– Убери когти, Лианна! Ты, кажется, забыла свое место! – слова прозвучали как вызов.

Лианна холодно взглянула на пасынка.

– Мое место, – с ледяным спокойствием ответила она, – этот замок, а я как была его владелицей, так ею и останусь.

– Послушайте, моя леди, – примирительно сказал Гокур. – Вы должны быть просто счастливы: имея мужа, вы не только защищаете себя от козней короля Генриха… – он с улыбкой взглянул на Жерве, – но у вас есть еще и француз, который присмотрит за Буа-Лонгом.

– Я не для этого вышла замуж за Лазаря, – отрезала Лианна. – И ты прекрасно знаешь об этом, – бросила она Жерве.

– На вашем месте я бы хорошенько подумал над этим, моя леди, – неодобрительно поджал губы Гокур.

«О Господи, – с тревогой подумала Лианна. – Неужели я пригласила в Буа-Лонг еще одну змею?!»

– Благодаря стараниям вашего дяди, – вкрадчиво продолжил Гокур, – вы еще обладали какой-то властью в замке. Однако, позвав меня защищать Буа-Лонг, вы тем самым оттолкнули герцога Бургундского. И всем известно об этом.

Жерве медленно кивал, подтверждая его слова.

– Если у тебя за спиной не будет герцога Бургундского, челядь замка откажется присягнуть тебе на верность, – он бросил на Лианну осуждающий взгляд. – Надеюсь, ты переоденешься к ужяну в приличное платье? Судя по испачканному переднику, ты опять была у этого китайского язычника.

Лианна поняла, что поймана с поличным: она опять ослушалась приказа Лазаря, но все же не удержалась и сказала:

– Я поступаю так, как считаю нужным.

– Тогда, – проговорил улыбаясь Жерве, – я тоже буду делать то, что хочу. – Он повернулся к Гокуру. – Китаец выкует для вас шпаги. Нам нужно только дождаться корабля из Милана, который доставит сталь.

Лианна бросила нашего острый взгляд.

– Мы не станем покупать сталь на деньги из казны Буа-Лонга, и Шионг не будет делать шпаги.

– Я уверен, что мой отец – твой супруг – одобрит наши начинания, – парировал Жерве.

– Твой отец – в Париже и, скорее всего, пытается сейчас снискать расположение Бернара Арманьяка и Карла Орлеанского, чтобы они помогли ему помешать моему дяде аннулировать наш брак.

В глазах Жерве появился нехороший блеск.

– Тебе нужно молить Бога, Лианна, чтобы мой отец успешно завершил свои дела, иначе и ты, и твой замок окажетесь в руках англичан.

Но Лианна решила оставить последнее слово за собой.

– В отсутствие Лазаря я управляю Буа-Лон-гом и сама решу, что делать со шпагами.

Решив, что Гокур, человек здесь совершенно посторонний, уже достаточно наслушался их препирательств, она резко повернулась и зашагала прочь. Этот спор и беспокойство за Шионга оставили в ее душе неприятный осадок.

Однако, взглянув на солнце, Лианна вспомнила о Ранде, и ее сердце радостно забилось в предвкушении встречи с ним. Сегодня она нуждалась в нем, как никогда. Лианне просто необходимо было почувствовать на своей щеке его свежее дыхание, ощутить объятия его сильных рук, соприкоснуться с его чистой душой, чтобы сбросить с себя липкую паутину интриг Мондрагонов.

* * *

– Потом она принялась стаскивать с меня клетчатые штаны, словно ожидала найти под ними бриллианты короны короля Генриха. А я говорю, оставь, дорогая, ты слишком быстро утомишь меня, – Джек Кейд взглянул на Ранда из-за плеча сидящей у него на коленях женщины и хитро подмигнул ему: – Они не зря называют их молочницами.

Ранд сидел в парадном зале крепости Ле-Кро-той и рассеянно слушал разглагольствования подвыпившего Джека. Они немного раздражали, но в то же время забавляли его, отвлекая от мрачных мыслей.

Герцог Бургундский оказался очень гостеприимным хозяином. Людям Ранда была предоставлена возможность есть и пить от души, волочиться за женщинами. Несмотря на то, что рыцарь настаивал на ежедневных военных тренировках, они проводили все дни в развлечениях, нимало не смущаясь этим.

Роберт Батсфорд, священник, осушив кубок, попросил еще эля.

Джек презрительно хмыкнул и сказал что-то молочнице на ломаном французском, та захихикала.

– Да, да, не отказывайте святому отцу в эле. Подобным образом он укрощает желания своей плоти.

– Не понимаю, что она находит в тебе, – с трудом ворочая языком, проговорил Батсфорд, глядя на Джека осоловевшими глазами. – Ведь крошка не понимает ни слова по-английски, а твой французский похож на крики осла.

– Ха! – хохотнул Джек, поигрывая подолом юбки девушки. – Твоей голове совершенно неведомо, чего хочет твой низ, Батсфорд. Ты заглушаешь элем свои мужские потребности, – он ущипнул девушку за ягодицы. – Мы с Минни говорим на языке любви. Язык мужчины лучше всего использовать по назначению: ласкать им шею, грудь женщины… еще кое-где… – говоря это, Джек все глубже забирался рукой под юбки своей подружки.

Непристойные разговоры не были для Ранда в диковинку: Джек любил распространяться о том, как он соблазняет женщин, а потом занимается с ними любовью.

В последнее время Ранд прислушивался к рассказам Джека и других мужчин с большим интересом: он превратился в жадного ученика в овладении искусством любви. Но реальное воплощение всему услышанному Ранд находил в объятиях Лианны, внимая ее страстный шепот, прикасаясь к ее податливому телу.

Каждый раз, занимаясь любовью, он открывал в ней и в себе что-то новое. Казалось, что ее тело и душа хранят такие секреты, которые сулят немыслимые наслаждения.

Тем не менее оставались вещи, которым не могло научить собственное сердце, вот о них-то и пытался узнать Ранд из рассказов Джека и других.

Он с интересом слушал рассуждения Кейда о том, как лучше всего возбудить женщину, которая уверяет, что израсходовала всю свою страсть, и беспокойно ерзал на скамье, чувствуя, как его охватывает внезапное желание. Ранд с надеждой смотрел в окно на положение солнца, подсчитывая часы, оставшиеся до встречи с Лианной.

Но беспокойные мысли, терзавшие его, отравляли сладость ожидания. Лианна – молодая здоровая женщина, не исключено, что у нее в скором времени родится от него ребенок. Разумеется, как в свое время его отец, Ранд будет настаивать на признании отцовства. Но в отличие от Марка де Бомануара у Энгуиранда Фицмарка есть невеста, которая, возможно, не позволит этого. Мадемуазель де Буа-Лонг не кажется Ранду покладистой, какой ее считает Лианна.

И все же непреодолимая сила тянула его к Лианне; он не мог отказать себе в желании быть с нею рядом. Баллады трубадуров предупреждали, что с завоеванием предмета своего вожделения сразу же пропадает восторг обладания им. Вовсе нет, трепетно возражал им Ранд. Во всяком случае его любовь к Лианне возрастала с каждым днем, питаясь жаром их страсти во время уединенных свиданий в рощице.

Их взаимная страсть была подобна песне, у которой нет конца, огню, который невозможно погасить, она казалась вечной и всепоглощающей. Даже если бы им предстояло провести вместе тысячи лет, Ранд знал, что ему все равно было бы недостаточно времени, чтобы любить Лианну всеми силами его души.

Но у него не было впереди тысячелетий, у Ранда впереди оставался только один день.

Приготовления герцога Бургундского подходили к концу. Он заверил, что брак Беллиан и Лазаря Мондрагона расторгнут, и даже изъяты записи из церковных книг. Архиепископу Тура было дано указание совершить богослужение и свадебный обряд, как только невеста окажется в Ле-Кротой.

Ранд задумчиво покачал головой. Неужели ему придется взять грех на душу и поклясться в вечной любви той черноволосой крикливой женщине, которую он видел на мосту?! Она не хотела Ранда, а он не хотел ее, но королю Генриху был нужен Буа-Лонг, и они должны были соединить свои жизни для блага Англии и Франции. Да, его ждет незавидное будущее…

–… если представится такой случай, – поучительным тоном говорил Джек, – то, возможно, мужчине следует сначала изучить поведение животных. Ах, для меня нет большего наслаждения, чем…

– Хватит болтать о своих распутных подвигах, – не выдержав, оборвал его Батсфорд. Ранд вполне понимал состояние священника. – Можно подумать, что ты завоевал, по крайней мере, целое королевство.

– Завидуешь? – ухмыляясь, спросил Джек, поглаживая колени Минни.

– Женщины как соколы, их всегда можно легко приручить, – самоуверенно заявил Батсфорд, поворачиваясь к молодому соколу, привязанному к спинке кресла. Ослабив путы на лапках птицы, он прикрепил ее к кожаному отвороту рукава. – Я отправляюсь на охоту.

Пьяно покачиваясь, Батсфорд направился к двери. Неожиданно он резко повернулся, словно собираясь что-то сказать напоследок Джеку, во всяком случае так решил Ранд:

Но на лице Батсфорда появилось испуганно-почтительное выражение. Расправив плечи, он провозгласил:

– Его Светлость, герцог Жан Бургундский, Его Преосвященство архиепископ Тура, – и склонился в низком поклоне, дожидаясь, пока они войдут.

С присутствующими в зале произошли мгновенные перемены. Женщины вспорхнули с колен своих кавалеров и куда-то незаметно испарились. Разговоры смолкли. Все встали.

Выражение лица герцога свидетельствовало о том, что его не обманули все эти превращения. Скривив рот в понимающей улыбке, он приблизился к Ранду.

– Я полагаю, что вы и ваши люди нашли обеденную трапезу вполне… достаточной, барон?

Джек громко рыгнул и обворожительной улыбкой стал бубнить извинения.

– Да, Ваша Светлость, – ответил Ранд, изо всех сил пытаясь сдержать смех. – Щедрость вашей кухни безгранична.

– Как и… – пробормотал герцог, покосившись на Джека, – щедрость моих девушек, – он махнул рукой. – Впрочем, я не осуждаю ваших мужчин. Недели ожидания тягостны для людей, привыкших к действиям. К счастью, вашему вынужденному заточению пришел конец.

– К счастью, – поникшим голосом произнес вслед за ним Ранд и едва сдержался, чтобы не опустить плечи. – С аннулированием все в порядке?

С непроницаемым выражением лица герцог Бургундский сказал:

– Оказалось, что аннулирование было совершенно ни к чему, барон.

Какое-то тревожное предчувствие холодком пробежало по спине Ранда.

– Почему?

– Лазарь Мондрагон мертв, – невозмутимо ответил герцог.

Ранд даже подскочил от удивления.

– Мертв?! – Батсфорд и архиепископ перекрестились. – Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили получше, Ваша Светлость.

Герцог Бургундский пожал плечами; кольчуга под его одеждой чуть слышно звякнула.

– С Мондрагоном произошел несчастный случай. В Париже он связался с плохой компанией, напился однажды ночью до бесчувствия и утонул в Сене.

– Это, действительно, был несчастный случай? – допытывался Ранд. – Правда?

– Ради Бога, прекратите свои расспросы, – отрезал герцог. – В этой ситуации вы только выигрываете.

Ранд отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. Было совершенно очевидно, что у герцога возникли сложности с аннулированием брака племянницы и он прибег к насилию. Тем не менее бесполезно обвинять его в смерти Монд-рагона: в это время герцог Бургундский находился далеко от Парижа.

Однако хорошо известно, что у Жана Бесстрашного длинные руки и для достижения своей цели он никогда не гнушался ни кинжалом, ни обманом. Лазарь Мондрагон, этот бедный простофиля, пал жертвой жестокости герцога Бургундского.

«А я, – с горечью подумал Ранд, – после всего, что случилось, собираюсь жениться и вступить в его клику». Он повернулся и пристально посмотрел на герцога. «Произойдет ли со мной несчастный случай, если я попаду в немилость?»

Кивком головы герцог Бургундский указал Ранду на стол и махнул архиепископу, приглашая присоединиться к ним. Облаченный в бархатные одежды священник одарил Ранда широкой улыбкой. У него было мясистое лицо; совершенно лысая голова блестела под проникающими в зал лучами солнца. Судя по тому, сколько на нем сверкало золота, Ранд заключил, что архиепископ извлекал огромную выгоду от сотрудничества с герцогом Бургундским.

Жан Бесстрашный разложил на столе огромное количество различных бумаг, на которых стояло столько печатей, что они скорее напоминали планы сражений.

– Все в полном порядке. Остается только доставить сегодня ночью в Ле-Кротой мою племянницу, и уже завтра вы будете обвенчаны, – Ранд сдержанно кивнул. Заметив напряженное выражение его лица, герцог добавил: – Я знаю, что для вас это задание не совсем обычно, но раз Беллиан сочла возможным пригласить моих недругов для охраны замка, мы должны похитить ее. Однако предупредите своих людей, чтобы они действовали очень осторожно. Хотя Беллиан сильно обидела меня, я не хочу причинить ей вреда. Она… такая хрупкая.

«Хрупкая», – усмехнулся про себя Ранд. Та кошка, которую он видел на мосту, выглядит такой же хрупкой, как закаленная сталь.

– Ей не причинят никакого вреда. Я сам позабочусь о ее безопасности.

Герцог Бургундский дал Ранду точное описание расположения спальни Беллиан, к которой можно было незаметно подобраться со стороны зубчатой стены, и напомнил:

– Надеюсь, вы пошлете кого-нибудь заранее проверить, чтобы лодка находилась поближе к главной башне.

– Я сам прослежу за этим, – заверил Ранд, его сердце подскочило от радости, что еще один день он проведет вместе с Лианной.

* * *

Они снова встретились в заветной рощице. Ранд обнял Лианну и оторвал от земли, она счастливо рассмеялась. Этот звук проник в его сердце. Услышит ли он когда-нибудь еще ее смех?

– О, Лианна! – Ранд осторожно опустил девушку на землю. – Я люблю тебя!

Сегодня на Лианне был белый чепец, под который она убрала свои чудесные волосы. Ранд развязал ленты, и они золотистым плащом рассыпались по плечам, по спине, спускаясь ниже талии.

Девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

– Я так скучала по тебе, Ранд, – она придвинулась к нему вплотную и понимающе улыбнулась. – Ручаюсь, ты тоже скучал без меня.

Его сияющие глаза говорили красноречивее многих слов.

– Боже мой! – тихо произнесла Лианна. – Неужели, действительно, солнце уже сделало один круг с тех пор, как мы последний раз были вместе?

– Прошла вечность, – прошептал Ранд, прильнув к ней жадным поцелуем, словно стараясь вобрать в себя всю ее сладость.

Лианна оторвалась от него и легонько провела кончиками пальцев по щеке юноши; Ранду показалось, будто осенняя паутинка коснулась его лица.

– А как ты проводил без меня время? Наверное, вместе со своими друзьями, рыцарями, сидел у костра и рассказывал разные истории?

– Ну конечно! Я поведал им о лесной колдунье, которая поймала меня в свои сети.

– Лесная колдунья?! – притворяясь возмущенной, Лианна шагнула в сторону и повернулась к нему спиной.

– На самом деле, – прерывающимся от волнения голосом произнес Ранд, – на самом деле я ничем не занимался, а только мечтал.

С этими словами он приподнял тяжелый шелк ее волос, наклонился и стал нежно покусывать чуть влажный затылок девушки.

– Мечтал об этом… – Его руки стали торопливо развязывать тесемки легкого платья Ли-анны, и вот она уже предстала перед ним совершенно обнаженная.

– О Господи! – выдохнул Ранд. – Как ты прекрасна!

Стараясь не поддаваться своему желанию, он начал медленно покрывать поцелуями ее плечи и шею. Лианна вздрогнула и хотела повернуться к нему, но Ранд по-прежнему удерживал девушку к себе спиной.

– Не спеши, моя милая. У нас еще есть время перед тем, как расстаться.

Лианна запрокинула голову, глядя в голубое небо, и уже стояла, не шевелясь, чувствуя, как его руки обхватили ее тонкую талию, затем скользнули выше и накрыли согретые солнцем груди.